CC BY
44
Субсидиарная ответственность контролирующих лиц при банкротстве: тенденции и
проблемы судебной практики
Subsidiary liability of controlling persons in bankruptcy: trends and problems of judicial
practice
Чигарских А.Д.
студентка Юридического института, Вятский государственный университет
Россия, Киров e-mail: anna. chigarskih@yandex. ru
Chigarskikh A.D.
student of the Law Institute Vyatka State University Russia, Kirov e-mail: anna.chigarskih@yandex.ru
Аннотация.
Субсидиарная ответственность контролирующих лиц в рамках дела о несостоятельности выступает важнейшим элементом в системе механизмов защиты имущественных интересов кредиторов в случае признания должника банкротом. Данный институт на современном этапе служит механизмом противодействия недобросовестным бизнес-моделям, посредством привлечения к ответственности контролирующих лиц и бенефициаров корпорации. Статистические данные свидетельствуют увеличение количества поданных заявлений о признании должника банкротом. На основе правовая анализа ключевых подходов, автором обозначены основные тенденции судебной практики по данной категории дел, а также определены проблемы, связанные с привлечением к ответственности конечных бенефициаров и «теневых директоров». В заключении представлен вывод о возможности разрешение данной проблемы посредством установления обязанности предоставления информации о бенефициарных владельцах в налоговый орган.
Annotation.
Subsidiary liability of controlling persons in the framework of an insolvency case is an essential element in the system of mechanisms for protecting the property interests of creditors in the event of recognition of the debtor as bankrupt. At the present stage, this institution serves as a mechanism for countering unscrupulous business models by holding accountable the controlling persons and beneficiaries of the corporation. Statistical data show an increase in the number of applications filed for declaring the debtor bankrupt. Based on the legal analysis of key approaches, the author identifies the main trends in judicial practice in this category of cases, as well as identifies problems related to the prosecution of final beneficiaries and «shadow directors». In conclusion, the conclusion is presented about the possibility of resolving this problem by establishing the obligation to provide information about beneficial owners to the tax authority.
Ключевые слова: банкротство, несостоятельность, контролирующее лицо, должник, кредитор, субсидиарная ответственность.
Key words: bankruptcy, insolvency, controlling person, debtor, creditor, subsidiary liability.
Правовое регулирование банкротства стабильно выступает одной из наиболее актуальных проблем в цивилистической науке, что обусловлено социально-экономическим значением данного института. Специфика банкротства, определяемая столкновением не только частных интересов множества субъектов, но и интересов публичных, детерминирует постоянные изменения законодательства в данной сфере. Безусловно, в рамках института банкротства следует говорить об ущемлении интересов той или иной группы, которая определяется исходя из выбранной модели несостоятельности в национальном праве [1, C. 53].
Следствием преобладания прокредиторских начал в российском банкротном праве является смещение приоритетов в сторону интересов кредиторов. Данный вывод следует из анализа правового статуса кредиторов в рамках процедур банкротства и, в частности, на стадии конкурсного производства, и их значении в контексте влияния на движение дела о несостоятельности [2, C. 44]-. Уже с момента принятия к рассмотрению заявления
кредитора о включении в реестр требований, он вправе возражать относительно требований других лиц. Кредиторы имеют исключительное право утверждения и изменений плана реабилитационных процедур. В ходе конкурсного производства кредитор получает право участвовать в собрании кредиторов, которое разрешает основные вопросы в ходе дела о банкротстве и обладает широким кругом полномочий по влиянию на действия арбитражного управляющего, к которому переходят управленческие функции. В частности, собрание кредиторов вправе принять решение о применении конструкции замещения активов и иных реабилитационных механизмов. Указанное позволяет согласиться с выводом, что российское законодательство о банкротстве имеет явную прокредиторскую направленность [3, С. 31-32].
Несмотря на недостатки такого подхода, необходимо признать о наиболее разработанном и эффективном инструментарии защиты интересов кредиторов от злоупотреблений со стороны контролирующих лиц и бенефициаров корпораций, закрепленном, как в законодательстве, так выработанными в судебной практике. Так, в целях противодействия поведению, направленному на вывод активов посредством цепочки сделок, в настоящий момент в практике суды применяют механизм солидарной реституции [4, С. 31-32]. Важнейшим инструментом в системе мер, направленных на защиту кредиторов от недобросовестных действий со стороны должника и аффилянтов, является институт субординации требований кредиторов, позволяющий противодействовать выводу активов должника и установлению контроля над процедурами банкротства, понижение в реестре требований переквалифицируемых в корпоративные [5, С. 280-281].
Указанное, однако, не исключает проблемы института несостоятельности, о чем свидетельствуют статистические данные о результатах рассмотрения дел о банкротстве, которые отражены статистическом бюллетене ЕФРСБ по состоянию на 31 декабря 2021 года [6], согласно которому доля удовлетворенных требований от общего числа включенных в реестр по результатам 2021 года составляет лишь 3,5 % , в 2020 году это цифра составляла 4,4%. Доля дел, в которых кредиторы не получили ничего стабильно составляет более половины, в 2021 году - 58%. Таким образом, следует признать неэффективность заложенных в институте банкротства механизмов, с учетом его направленности на справедливое распределение активов. С учетом проблемы мажоризации банкротства, а также особого положения залоговых кредиторов, необеспеченные кредиторы в процедурах банкротства, вступая в дела в целях удовлетворения своих имущественных требований по факту не получают ничего. Изложенное доказывает необходимость детального анализа проблем правоприменения механизмов защиты кредиторов в банкротных процедурах. Ключевым механизмом противодействия недобросовестным бизнес-моделям выступает риски субсидиарной ответственности в институте банкротства.
Субсидиарная ответственность контролирующих лиц в рамках дела о банкротстве выступает специфическим элементом в системе механизмов защиты имущественных интересов кредиторов в случае признания должника банкротом, которая заключается в возложении неисполненных должником требований на контролирующих лиц. Статистические данные свидетельствуют о росте количества судебных актов о привлечении лиц к субсидиарной ответственности в течение последних пяти лет.
Обращаясь к данным, представленным в статистическом бюллетене ЕФРСБ, обозначим увеличение количества поданных заявлений о признании должника банкротом. Более того, по данным заявлениям судами принимаются положительные решения о привлечении контролирующих лиц к ответственности по долгам общества-должника в 46% дел и ежегодно это соотношение растет. Отметим также, что общий размер ответственности в 2021 году составил более 500 млрд.ру., в целом, в 2021 году к ответственности было привлечено 4792 лиц, что значительно превышает данные показатели за 2020 год (395 млрд. руб. и 4792 лиц). Представляется, что данные тенденции определяются действием моратория, на период действия которого были
сняты обязанности подачи заявления при наличии признаков объективного банкротства. Что возложило на контролирующих лиц дополнительные риски, связанные с обоснованием экономической целесообразности и направленности действий на восстановление платежеспособности и предупреждения банкротства в период действия моратория.
Данный институт на современном этапе служит механизмом противодействия недобросовестным бизнес-моделям, причиняющими вред имущественным интересам кредиторов, посредством привлечения к ответственности контролирующих лиц и бенефициаров корпорации. Неоднократно в ходе разрешения дел о привлечении к субсидиарной ответственности указывается, что данный механизм преследует цели противодействия злоупотреблениям корпоративной формой [7, С. 74].
Изменения, внесенные в закон о банкротстве, более детально урегулированные специальные составы субсидиарной ответственности контролирующих лиц, оказали положительное влияние на практику применения данного института, что обусловлено расширением субъектного состава лиц, привлекаемых к ответственности по долгам должника. Вместе с тем необходимо отметить проблемы применения института субсидиарной ответственности, которые обусловлены установлением круга контролирующих должника лиц. Дефиниция контролирующего лица отражённая в Законе о банкротстве, позволяет отметить, что в качестве таковых признаются лица, фактически обладающие возможность определять действия должника [8, С. 54]. Кроме того, Закон содержит перечень лиц, в отношении которых наличие влияния на действия должника презюмируется в силу должностного положения [9, С. 11].
Именно такая конструкция законодательства, не связывающая признания статуса контролирующего лица с формально-юридическими признаками с одной стороны исключает формализм судов при разрешении данной категории дел, с другой стороны порождает правоприменительные проблемы. Однако, анализ проблем правового регулирования института банкротства нельзя признать полным, если он ограничивается положениями законодательства, учитывая высокую степень судейского усмотрения именно в делах о банкротстве. Справедливым представляется мнение авторов, указывающих что малоразвитость законодательно установленных механизмов защиты от злоупотреблений правом обуславливает ситуации, когда судебные органы вынуждены самостоятельно восполнять пробелы и сформировать позиции, позволяющие разрешать проблемы правоприменения [10, С. 182].
На сегодняшний день основной тенденцией судебной практики по делам о привлечении к субсидиарной ответственности в делах о банкротстве является расширение субъектного состава лиц, привлекаемых к ответственности по долгам должника, с помощью проникновения в корпоративную структуру общества: конечных бенефициаров общества-должника [11]'. Следует также отметить, признание в качестве выгодоприобретателей контрагентов должника, по сделкам с которыми должник лишился активов и не получил встречного предоставления, а также лиц, виновных в совершении этих сделок и не принявших действий по возмещению имущественных потерь общества и принудительному исполнению таких договоров в части их оплаты в пользу общества [12, 13]. Отметим также развивающуюся практику привлечения к ответственности неконтролирующих выгодоприобретателей в отсутствие их умысла на отчуждение активов [13, 14]..
Актуальным остается вопрос выявления конечных бенефициаров и «теневых директоров», то есть лиц фактически определяющие волеизъявление юридического лица, осуществляющее функцию управления имуществом общества в отсутствие признаков фактического и юридического контроля. Проблема по данной категории дел обусловлены сложностями процедуры доказывания их взаимосвязи с должником [15, С. 115]. Как уже отмечалась важная роль в предоставлении доказательств по данной категории дел принадлежит налоговым органам, однако, даже они существенно ограничены в сборе доказательств. Представляется, что наиболее
объемная доказательственная база может быть получена правоохранительными органами в ходе мероприятий предварительного следствия, однако такой подход лишь подтверждает недостатки частно-правового регулирования.
Таким образом, следует согласиться с позицией, что ключевым недостатком института субсидиарной ответственности является привлечение к ответственности исключительно фактических директоров, однако реальным бенефициарам удается избежать негативных последствий [16, С. 101]. Разрешение данной проблемы видится в установлении обязательного автоматического предоставления информации о бенефициарных владельцах в налоговый орган [17, С. 181]. Отметим, что в настоящее время законодательство, направленное на противодействие легализации доходов, закрепляет обязанность юридических лиц хранить информацию о таких лицах и предоставлять ее по запросу уполномоченного органа. Безусловно, такая информация не подлежит публичному опубликованию, однако, учитывая участие налогового органа при разрешении вопросов о привлечении к субсидиарной ответственности, наличие у него соответствующей информации способно существенно повлиять на процесс выявления конечных выгодоприобритателей.
В настоящий момент, возмещение убытков, причиненных кредиторы недобросовестными действиями контролирующих лиц, регулируется исключительно в рамках процедур банкротства. Однако, как следует из анализа ст. 61.19 Закона о банкротстве, прекращение дела о банкротстве в связи с недостатком имущества должника для финансирования банкротных процедур, не ограничивает кредиторов в течение трех лет обратиться с заявлением о взыскании с контролирующих лиц убытков, причиненных в результате их действий в размере его требований к обществу-должнику. Преимущества такого способа защиты заключаются в возможности использования полученных в ходе дела о банкротстве сведений в процессе доказывания оснований привлечения к субсидиарной ответственности. Для привлечения к ответственности контролирующих лиц суд руководствуется положениями Закона о банкротстве, в том числе установленными презумпциями [18]. Представляется, что данный механизм (квазибанкротная субсидиарная ответственность) один из эффективных мер защиты интересов кредиторов, позволяющий возместить причиненные недобросовестными действиями контролирующих лиц убытки без затрат на финансирование дела о банкротстве.
Подводя итог, вышесказанному, ключевым недостатком института субсидиарной ответственности является тенденция привлечения к ответственности исключительно фактических директоров, однако реальным бенефициарам удается избежать негативных последствий. Разрешение данной проблемы видится в установлении обязательного автоматического предоставления информации о бенефициарных владельцах в налоговый орган, с учетом особой роли данного субъекта в процессе доказывания в делах о привлечении контролирующих лиц к ответственности. Однако, справедливо можно отметить, что малоразвитость законодательно установленных механизмов защиты от злоупотреблений правом обуславливает ситуации, когда судебные органы вынуждены самостоятельно восполнять пробелы и формировать позиции, позволяющие разрешать проблемы правоприменения, в том числе указанные раннее.
Список используемой литературы:
1. Татаринова Е. П., Миннуллина К.А. Сравнительно-правовой анализ дестигматизации института банкротства как механизма антикризисного регулирования // Пролог: журнал о праве. - 2021. - № 4(32). - С. 5263.
2. Фольгерова, Ю. Н. Законодательство о несостоятельности: к вопросу об истории становления : монография. Федеральное агентство по образованию, Вятский гос. гуманитарный ун-т. - Киров : ВятГГУ, 2008. - 110 с.
3. Миннуллина К. А., Татаринова Е.П. Прокредиторский подход к институту банкротства в российском праве: преимущества и недостатки // Юридический мир. - 2021. - № 7. - С. 29-32.
4. Докунихина Е. Е., Фольгерова Ю.Н. Добросовестность приобретателя имущества банкрота в обязательственном праве // Вестник научной мысли. - 2021. - № 6. - С. 610-614.
5. Миннуллина К. А., Предеин Н.М. Субординация обязательственных требований как инструмент защиты независимых кредиторов в институте банкротства // Скиф. Вопросы студенческой науки. - 2020. - № 1(41). - С. 277-281.
6. Статистический бюллетень ЕФРСБ по состоянию на 31 декабря 2021 года // Федресурс. URL: https://fedresurs.ru.
7. Миннуллина К. А. Феномен злоупотребления корпоративной формой : к проблеме защиты вынужденных кредиторов // Вестник научной мысли. - 2021. - № 5. - С. 72-77.
8. Сычёва А.А. Понятие контролирующего лица хозяйственного общества // Юридическая наука. - 2019. - №8. - С. 53-58.
9. Лотфуллин Р.К. Субсидиарная и иная ответственность контролирующих должника лиц при банкротстве. - М.: Юридическая фирма Saveliev, Batanov&Partners, 2018. - 860 с.
10. Ибрагимова Ю.Э. Роль судебных доктрин в практике арбитражных судов // Журнал российского права. - 2020. - № 4. - С. 172-184.
11. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ от 25.09.2020 по делу № А14-7544/2014.
12. Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 13.11.2020 по делу № А82-11334/2019.
13. Постановления Арбитражного суда Дальневосточного округа от 27.08.2020 по делу № А04-9605/2015.
14. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 23.12.2019 по делу № А40-131425/2016.
15. Конкина А. В., Страбыкина Ю.С., Татаринова Е.П. Эволюция научных представлений о правовом статусе директора юридического лица // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. - 2018. - Т. 1. - № 2. - С. 109-116.
16. Мингазова А.М. Субсидиарная ответственность при банкротстве организации: кто теперь будет отвечать за банкротство должника? // ВЭПС. - 2018. - №1. - С. 101.
17. Зыкова О.А. Реестр конечных бенефициаров как правовой механизм отслеживания реального владельца компании. Опыт в России и за рубежом // Вестник КГУ. - 2020. - №1. - С. 181.
18. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 21.06.2019 по делу № А40-20092/2018.
