CC BY
9
Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц при несостоятельности (банкротстве)
Четвериков Андрей Максимович,
аспирант, кафедра «Гражданско-правовые дисциплины, Аккредитованное образовательное частное учреждение высшего образования «Московский финансово-юридический университет МФЮА» E-mail: [email protected]
Цель: комплексный анализ института субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц при банкротстве. Методы: диалектический, логический (включая анализ и синтез, а также индукцию и дедукцию), системно-структурный, сравнительно-правовой, формальной-юридический. Результаты: проведенное исследование позволило определить основные признаки (критерии) лица, на основании которых оно может быть отнесены к числу контролирующих должника лиц. Также, определены и проанализированы условия, установление наличия которых необходимо для реализации в отношении контролирующих должника лиц мер субсидиарной ответственности. Выводы: проведенное исследование позволяет прийти к выводу о том, что существующая нормативно-правовая база, а также формируемая на ее основе правоприменительная (прежде всего - судебная) практика устанавливают крайне широкие с точки зрения своего содержания критерии, на основании которых те или иные лица относятся к числу контролирующих должника, а сам перечень таких лишь является крайне обширным. Также, следует отметить, что ввиду несовершенства существующей нормативно-правовой базы в части регламентации условий, соблюдение которых необходимо для привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, реализация положений исследуемого правового института на практике сопряжена с некоторыми проблемами.
Ключевые слова: должник, банкротство, контролирующее должника лицо, субсидиарная ответственность, условия субсидиарной ответственности.
Введение
На современном этапе развития отечественного законодательства обеспечению интересов кредиторов в рамках дела о банкротстве уделяется особое внимание. Одним из наиболее эффективных инструментов является введение законодателем субсидиарной ответственности для контролирующих должника лиц (далее по тексту - КДЛ).
Сущность механизма заключается в привлечении к ответственности лиц, имеющих некоторые властные полномочия, над организацией. В случае введения в отношении организации процедуры банкротства такие ответственные лица привлекаются к субсидиарной ответственности, поскольку в процессе деятельности организации ответственные лица могут оказывать влияние при принятии управленческих решений, которые в дальнейшем и могут привести к банкротству. При этом статус субсидиарных ответчиков такие лица принимают исключительно в том случае, если оказываемое воздействие и привело к банкротству. На современном этапе развития отечественного законодательства субсидиарная ответственность вышеуказанной категории лиц является собой главный механизм удовлетворения кредиторских требований в ситуациях, когда у самого должника нет достаточных активов для погашения задолженности.
В связи с этим, урегулированию общественных отношений в исследуемой сфере уделяется повышенное внимание, о чем, в частности, свидетельствует факт внесения регулярных изменений в содержание Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее по тексту - Закон о банкротстве) [7].
Также в 2017 году Пленумом Верховного Суда РФ было принято Постановление № 53, в котором высшая судебная инстанция дала подробные разъяснения относительно порядка и условий привлечения контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве в случае введения процедуры банкротства (далее по тексту - Постановление № 53) [10]. Названное постановление, как показывает практика, играет немаловажную роль в урегулировании общественных отношений в данной сфере и активно применяется судами наравне с Законом о банкротстве и другими нормативно-правовыми актами.
О заинтересованности в реализации норм, образующих институт субсидиарной ответственности КДЛ, свидетельствуют и статистические сведения. Так, из Статистического бюллетеня Единого федерального реестра сведений о банкротстве следует,
5 -о
сз ж
■с
что за 2023 г. было подано 6 494 заявления о субсидиарной ответственности, а общий размер ответственности привлеченных лиц составил более 400 млрд руб. [5].
Таким образом, исследуемый правовой институт является востребованным и необходимым, что, в свою очередь, предопределяет необходимость его научно-теоретического анализа. Ключевыми при решении вопроса о реализации в отношении контролирующих должника лиц мер субсидиарной ответственности являются вопросы, касающиеся субъекта и условий такой ответственности.
Материалы и методы
Данное научное исследование проведено на основании положений действующего отечественного законодательства, а также материалов судебной практики, складывающейся в соответствующей сфере. Для проведения исследования использованы следующие методы научного познания: диалектический, логический, системно-структурный, сравнительно-правовой, формальной-юридический.
Литературный обзор
Теоретическую основу данного исследования сформировали научные труды следующих авторов: С.И. Абрамов, В.Г. Голубцов, И.В. Горбашев, О.В. Гутников.
Законодательное определение дефиниции «контролирующее должника лицо» закреплено в норме п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве [7]. При анализе определения можно заключить, что при его формулировании законодатель исходил из совокупности двух основных признаков:
1) Статус КДЛ может получить как гражданин (физическое лицо), так и организация (юридическое лицо);
2) КДЛ обладает управленческими полномочиями при взаимодействии с должником (это, в свою очередь, может осуществляться либо путем дачи указаний, которые будут являться для должника обязательными, либо с помощью любого из числа способов, перечисленных законодателем в п. 2 ст. 61.10 Закона о банкротстве - например, совершать от его имени сделки, занимать подразумевающую это должность и т.д.).
Последний из названных признаков дополняется указанием на то, что соответствующее право (или возможность) должны были наличествовать у лица в определенных хронологических рамках, ограниченных с одной стороны появлением признаков банкротства, а с другой - 3 годами до их появления. Нынешняя редакция Закона о банкротстве допускает оказание влияние на действия должника и после появления таких признаков, 2 но при условии, что оно имело место до того, как ~ соответствующим судом было принято заявление сэ о признании должника банкротом. .а- Таким образом, статус КДЛ зависит лишь ^ от установления двух вышеуказанных признаков -
это приводит к тому, что перечень категорий таких лиц является достаточно широким. На сегодняшний день насчитывается порядка 15 категорий лиц, которые подпадают под понятие КДЛ [2, с. 255-257]. По мнению некоторых отечественных исследователей столь «раздутый» перечень КДЛ, потенциально рискующих быть привлеченными к субсидиарной ответственности, следует рассматривать в качестве серьезной проблемы [4, с. 57].
Внимания заслуживает тот факт, что содержание второго признака в законодательстве и судебной практике (прежде всего, в Постановлении № 53) определяется несколько по-разному. В частности, в п. 3 Постановления № 53 содержится немаловажное указание на то, что лицо может быть отнесено к числу КДЛ, как правило, лишь тогда у него наличествует фактическая возможность давать указания, которые обязательные для исполнения должником, тогда как в Законе о банкротстве допускается формальное закрепление наличествующего права. Возникает ситуация, при которой в п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве указано лишь на формально-юридический признак аффилированности, а высшая судебная инстанция призывает суды оценивать степень реальной вовлеченности лица, в отношении которого могут быть реализованы меры субсидиарной ответственности, в управлении делами должника.
Более того, в абз. 2 п. 3 исследуемого постановления высшей судебной инстанции не только закреплен приоритет фактической вовлеченности лица в управлении делами должника перед формально-юридическими признаками аффили-рованности, в дополнение к этому содержится указание на возможность признания лица КДЛ при их отсутствии. Здесь действует и обратное правило: наличие одних лишь формально-юридических критериев не означает, что лицо априори приобретает статус КДЛ, поскольку не презюмируется фактическое осуществление в отношении должника какого-либо контроля.
Однако и из этого правила есть ряд исключений, когда даже наличие формального признака достаточно для признания лица контролирующим должника. В частности, это касается категорий лиц, указанных в пп. 1, 2 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве - факт отнесения указанных категорий лиц к числу КДЛ презюмируется, но при этом может быть опровергнут (т.е. это является опровержимой презумпцией).
Интересным является вопрос и о сроках давности привлечения КДЛ к ответственности. Так, если для субсидиарной ответственности предусмотрен стандартный трехгодичный срок, то на иные виды ответственности (включая ответственность руководителей организаций на основании ст. 53.1 Гражданского кодекса РФ (далее по тексту - ГК РФ) [6]), указанный срок не распространяется.
Пунктом 5 ст. 61.10 Закона о банкротстве арбитражному суду предоставлены широкие полномочия по отнесению различных категорий лиц к числу КДЛ по различным основаниям. Некоторые из чис-
ла таких оснований упомянуты в абз. 2 п. 2.2 Письма ФНС России от 16.08.2017 № СА-4-18/16148@.
Как разъясняет налоговый орган, к числу «иных оснований» может быть отнесены такие факторы, как совместное проживание; совместное прохождение учебы или службы, а также наличие иных неформальных отношений, перечень которых является открытым.
Таким образом, следует согласиться с О.В. Гут-никовым, В.Г. Голубцовым и некоторыми другими авторами, обеспокоенными тем обстоятельством, что в соответствии с действующим отечественным законодательством и складывающейся в исследуемой сфере правоприменительной практикой к числу контролирующих должника могут быть отнесены многочисленные категории лиц. Причем, как показало исследование, какие-либо унифицированные критерии для отнесения лица к числу КДЛ сегодня фактически отсутствуют, поскольку из большинства регламентированных на законодательном уровне правил есть исключения, а непоколебимость других правил нивелируется за счет толкования положений закона со стороны высшей судебной инстанции, существенно изменяющей смысл соответствующих правовых норм.
Следующим вопросом, заслуживающим внимания в рамках данного исследования, является вопрос, касающийся условий реализации в отношении КДЛ мер субсидиарной ответственности. Перечень и содержание таких условий (как и содержание понятия «контролирующее должника лицо») на протяжении последних 20 с лишним лет, прошедших с момента принятия Закона о банкротстве, неоднократно изменялись, причем кардинально. Последние наиболее значимые изменения были обусловлено принятием Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ [9].
Меры субсидиарной ответственности реализуются в отношении КДЛ, прежде всего, на основании п. 1 ст. 61.11 Закона о банкротстве. Из содержания названной правовой нормы следует, что для этого необходимо установить, во-первых, невозможность полного погашения должником кредиторских требований и, во-вторых, взаимосвязь этой самой невозможности с действиями (или бездействием) КДЛ. Указание на условия, соблюдение которых необходимо для реализации в отношении КДЛ мер субсидиарной ответственности, содержится и в некоторых других правовых нормах. Комплексное толкование таких норм позволяет сделать вывод о том, что к числу условий могут быть отнесены следующие обстоятельства.
1. Наличие противоправного деяния. Основным критерием, по которому нужно судить о «противоправности» деяния, является факт невозможности погашения должником своих долгов перед кредиторами. При этом неважно, что составляло объективную сторону деяния. Также такое противоправное поведение КДЛ должно укладываться в трехгодичный срок, предшествующий банкротству организации (т.е. до принятия судом заявления).
Определению признаков банкротства посвящена ст. 3 Закона о банкротстве, из содержания которой следует, что в данном качестве необходимо рассматривать неплатежеспособность, т.е. неспособность должника в течение 3 мес. исполнить денежные обязательства. Причиной неплатежеспособности должна являться нехватка у должника денежных средств, презюмирующаяся до доказанности обратного. Неплатежеспособность имеет место даже тогда, когда лицо не может исполнить часть денежных обязательств.
Согласно подходу Верховного Суда (в Постановлении № 53), суды обязаны установить отсутствие у должника любых ресурсов, которые могут быть направлены на удовлетворение требований кредиторов, а также факт превышения таких требований реальной стоимости всех наличествующих у должника активов (другими словами, речь идет об объективном банкротстве) [10]. Соответственно, здесь речь идет не о неплатежеспособности, а о недостаточности имущества (т.е. неоплатности). Поэтому, между признаками банкротства и основаниями субсидиарной ответственности существует принципиальная разница, на которую, кроме прочего, свое внимание обращает и высшая судебная инстанция в некоторых решениях [8]. Таким образом, по мнению Верховного Суда РФ, 3-летний период следует отсчитывать именно с момента наступления неоплатности.
Проблема здесь видится в том, что функционирование многих хозяйствующих субъектов, так или иначе, может быть связано и с неплатежеспособностью, и с неоплатностью. Неоплатность характерна для предприятий с длинным циклом производства, а также может иметь место в случае кассовых разрывов или возобновлением кредитных обязательств. В связи с этим, любая неудача при ведении бизнеса в соответствии с действующим законодательством может быть расценена в качестве основания для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности.
По нашему мнению, это не соответствует позиции высшей судебной инстанции, неоднократно изложенной в ряде ее решений. Согласно данной позиции меры субсидиарной ответственности в сфере восстановления прав кредиторов следует рассматривать только в качестве исключительного механизма. Однако на практике КДЛ привлекаются к ответственности без каких-либо препятствий. Единственным исключением в данном отношении можно рассматривать лишь сложность доказывания объективного банкротства [3, с. 157].
2. Вредные последствия. Свое выражение вредные последствия находят в невозможности погашения должником кредиторских требований по причине его объективного банкротства. Крайне р важно обратить внимание на пп. 2 п. 12 ст. 61.11 ИД Закона о банкротстве, указывающий на то, что Е возникновение признаков банкротства - это да- К леко не всегда результат действий (бездействия) ё КДЛ. Однако и в этом случае в отношении КДЛ так- у же могут быть реализованы меры субсидиарной А
ответственности, но для этого необходимо установить причастность КДЛ к ухудшению финансового положения должника уже после появления признаков банкротства (например, в результате действий КДЛ может быть полностью утрачена возможность восстановления платежеспособности за счет определенных реабилитационных мероприятий) [10].
3. Причинно-следственная связь. Такая связь в обязательном порядке должна быть установлена между действиями (бездействием) КДЛ и вышеуказанными вредными последствиями. Ее установление существенно облегчено за счет презю-мирования в ряде случаев, перечисленных в п. 2 ст. 61.11 и абз. 2 п. 2 ст. 61.12 Закона о банкротстве). КДЛ, в свою очередь, будучи правонарушителем, вынуждено доказывать отсутствие причинно-следственной связи между его действиями (бездействием) и наступлением вышеуказанных вредных последствий.
Наличие презумпций причинно-следственной связи необходимо для активизации процессуальной деятельности ответчика, который располагает наибольшим объемом доказательств. Соответственно, освобождение заявителя от необходимости доказывания такой связи обусловлено трудностями получения таких доказательств [1, с. 53].
4. Вина. Наличие данного условия, как и наличие причинно-следственной связи, презюмирует-ся. Общее определение невиновности закреплено в абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ. Между тем, в отношении КДЛ данное обстоятельство устанавливается иначе, а именно - на основании абз. 2 п. 10 ст. 61.11 Закона о банкротстве. В силу названной правовой нормы о невиновности КДЛ можно говорить лишь тогда, оно действовало одновременно в интересах участников и учредителей должника, и самого должника. Действия КДЛ должны быть направлены исключительно на предотвращение роста долга перед кредиторами, а также они не должны даже посягать на имущественные права взыскателей. КДЛ должно действовать добросовестно и разумно, что соответствует деловым обычаям.
Таким образом, хоть между Законом о банкротстве и ГК РФ в части определения невиновности используются различные формулировки, и там, и там предпочтение отдается объективистскому пониманию вины, т.е. основанном на поведение лица.
На практике установление названного условия может быть сопряжено с оценочным характером таких категорий как «разумность» и «добросовестность», наличие (или, напротив, отсутствие) которых ввиду отсутствия каких-либо законодательных критериев фактически зависит лишь от усмотрения суда.
Заключение
□= На основании вышеизложенного можно заключить,
о
== что на основании ст. 61.11 Закона о банкротстве реализация мер субсидиарной ответственности возможна в отношении конкретного лица лишь тогда,
^ когда:
1) доказано наличие у соответствующего лица статуса КДЛ;
2) доказано наличие обязательных условий, к числу которых необходимо относить противоправность поведения, наличие вредных последствий, причинно-следственную связь между ними, а также вину.
Сегодня привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности сопряжено с рядом проблем, обусловленных как несовершенством существующей нормативно-правовой базы, так и формированием зачастую противоположной правоприменительной практики.
Литература
1. Абрамов, С. И. К вопросу о роли правовых презумпций в контексте реформирования института имущественной ответственности при банкротстве / С.И. Абрамов // Право и экономика. - 2019. - № 5 (375). - С. 49-57.
2. Голубцов, В.Г. Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц: эволюция законодательных подходов / В.Г. Голубцов // Вестник Пермского университета. Юридические науки. - 2020. - № 48. - С. 248-273.
3. Горбашев, И. В. О некоторых материально-правовых аспектах привлечения к субсидиарной ответственности в разъяснениях ВС РФ / И.В. Горбашев // Вестник гражданского права. - 2018. - Т. 18. - № 4. - С. 154-202.
4. Гутников, О.В. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве: общие новеллы и недостатки правового регулирования / О.В. Гутников // Предпринимательское право. - 2018. - № 1. - С. 48-60.
5. Банкротство в России: статистические показатели за 2023 год [Электронный ресурс] // Фе-дресурс. - Режим доступа: https://fedresurs.ru/ news/24f5de15-1 с42-470^а2с-13919с026ссе (дата обращения: 05.04.2024).
6. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 11.03.2024) // Собрании законодательства РФ. - 1994. - № 32. - Ст. 3301.
7. Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (ред. от 19.03.2024) // Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 43. - Ст. 4190.
8. Определение Верховного Суда РФ от 20.07.2017 № 309-ЭС17-1801 // Текст определения официально опубликован не был.
9. Федеральный закон от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» // Собрание законодательства РФ. - 2017. - № 31 (часть I). -Ст. 4815.
10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирую-
щих должника лиц к ответственности при банкротстве» // Бюллетень Верховного Суда РФ. -2018. - № 3.
SUBSIDIARY LIABILITY OF PERSONS CONTROLLING THE DEBTOR IN CASE OF INSOLVENCY (BANKRUPTCY)
Chetverikov A.M.
Moscow University of Finance and Law MFUA
Object: a comprehensive analysis of the institution of subsidiary liability of persons controlling the debtor in bankruptcy. Methods: dialectical, logical (including analysis and synthesis, as well as induction and deduction), system-structural, comparative legal, formal legal.
Findings: the study made it possible to determine the main characteristics (criteria) of a person on the basis of which it can be classified as a person controlling the debtor. Also, the conditions are identified and analyzed, the establishment of the presence of which is necessary for the implementation of measures of subsidiary liability in relation to the persons controlling the debtor. Conclusions: the conducted research allows us to come to the conclusion that the existing regulatory framework, as well as the law enforcement (primarily judicial) practice formed on its basis, establish criteria that are extremely broad in terms of their content, on the basis of which certain persons are classified as controlling the debtor, and the list of such is extremely extensive. Also, it should be noted that due to the imperfection of the existing regulatory framework in terms of regulating the conditions that must be met in order to bring the persons controlling the debtor to subsidiary liability, the implementation of the provisions of the legal institution under study in practice is associated with some problems.
Keywords: debtor, bankruptcy, person controlling the debtor, subsidiary liability, conditions of subsidiary liability.
References
1. Abramov, S.I. On the role of legal presumptions in the context of reforming the institution of property liability in bankruptcy / S.I. Abramov // Law and Economics. - 2019. - No. 5 (375). -pp. 49-57.
2. Golubtsov, V.G. Subsidiary liability of persons controlling the debtor: the evolution of legislative approaches / V.G. Golubtsov // Bulletin of Perm University. Legal sciences. - 2020. -No. 48. - P. 248-273.
3. Gorbashev, I.V. On some substantive and legal aspects of bringing to subsidiary liability in the clarifications of the Armed Forces of the Russian Federation / I.V. Gorbashev // Bulletin of Civil Law. - 2018. - T. 18. - No. 4. - P. 154-202.
4. Gutnikov, O.V. Responsibility of the debtor's manager and other persons in a bankruptcy case: general innovations and shortcomings of legal regulation / O.V. Gutnikov // Entrepreneurial Law. - 2018. - No. 1. - P. 48-60.
5. Bankruptcy in Russia: statistical indicators for 2023 [Electronic resource] // Fedresurs. - Access mode: https://fedresurs.ru/ news/24f5de15-1c42-470f-aa2c-13919c026cce (access date: 04/05/2024).
6. Civil Code of the Russian Federation (part one) dated November 30, 1994 No. 51-FZ (as amended on March 11, 2024) // Collections of legislation of the Russian Federation. - 1994. -No. 32. - Art. 3301.
7. Federal Law of October 26, 2002 No. 127-FL «On Insolvency (Bankruptcy)» (as amended on March 19, 2024) // Collection of Legislation of the Russian Federation. - 2002. - No. 43. -Art. 4190.
8. Determination of the Supreme Court of the Russian Federation dated July 20, 2017 No. 309-ES17-1801 // The text of the determination was not officially published.
9. Federal Law of July 29, 2017 No. 266-FL «On Amendments to the Federal Law «On Insolvency (Bankruptcy)» and the Code of the Russian Federation on Administrative Offences» // Collection of Legislation of the Russian Federation. - 2017. - No. 31 (part I). - St. 4815.
10. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation dated December 21, 2017 No. 53 «On some issues related to holding persons controlling the debtor liable in bank-ruptcy» // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. - 2018. - No. 3.
