CC BY
574
DOI 10.24411/2227-7315-2020-10074
УДК 34.023
А.М. Садабаев
СУБЪЕКТ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА: ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ДОКТРИНАЛЬНЫХ ПОДХОДОВ К МЕЖДУНАРОДНОЙ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТИ
Введение: о сложности понятийного аппарата категории «субъект международного права» говорят множественные трактовки данного определения, вызывая тем самым теоретико-правовую неопределенность, а значит отсутствие единой парадигмы общетеоретического оформления субъекта международного права. Цель: представление авторского подхода в определении и понимании общетеоретической сущности субъекта международного права посредством анализа разницы доктринальных подходов к данной категории. Методологическая основа: общефилософские методы индуктивного и дедуктивного исследования, совокупность диалектического, сравнительного и системного методов, подвергающих свой объект попыткам комплексного определения путем выявления несовершенство существующих доктринальных походов. Результаты: аргументирована авторская позиция комплексного определения субъекта международного права в общеправовой теории на основе авторского подхода с учетом ее сущностных признаков, придающих ей правовую определенность в дефинитивном аспекте путем сравнения доктринальных подходов к категории международной правосубъектности. Выводы: предпосылками образования субъекта международно-правовой системы должны служить неразрывно связанные между собой условия: 1) прямое обладание хотя бы одним правом либо обязанностью и 2) всем необходимым механизмом их реализации.
Ключевые слова: субъект международного права, определение, международная правосубъектность, правовой статус, субъективное право, юридическая обязанность, механизм правореализации.
A.M. Sadabaev
SUBJECT OF INTERNATIONAL LAW: GENERAL-THEORETICAL
ISSUES OF DOCTRINAL APPROACHES
TO THE INTERNATIONAL LEGAL PERSONALITY
Background: the complexity of the conceptual apparatus of the category "subject of international law" is indicated by multiple interpretations of this definition, thereby causing legal-theoretical uncertainty, and therefore the absence of a single paradigm of General theoretical design of the subject of international law. Objective: representation of the author's approach in defining and understanding the General theoretical essence of the" subject of international law " by analyzing the difference in doctrinal approaches to this category. Methodology: general philosophical methods of inductive and deductive research, a set
© Садабаев Алмазбек Мелисович, 2020
Соискатель ученой степени кандидата юридических наук, выпускник аспирантуры (Кыргызско-Российский Славянский университет им. Б.Н. Ельцина); e-mail: unicj@mail.ru © Sadabaev Almazbek Melisovich,2020
Candidate of law degree, graduate of the post-Graduate program (Kyrgyz-Russian Slavic University named after B.N. Yeltsin) 103
of dialectical, comparative and systemic methods that subject their object to attempts of complex determination by identifying the imperfection of existing doctrinal approaches. Results: the author's position of the complex definition of "subject of international law" in the general legal theory is argued on the basis of the author's approach, taking into account its essential features that give it legal certainty in the definitive aspect by comparing doctrinal approaches to the category of international legal personality. Conclusions: prerequisites for the formation of a subject of the international legal system should serve as inextricably linked 1) direct possession of at least one right or obligation and 2) all the necessary mechanism for their implementation.
Key-words: subject of International law, definition, international legal personality, legal status, subjective right, legal obligation, mechanism of legal realization.
Настоящая научная работа ставит своей целью исследовать понятийный аппарат категории «субъект международного права» и найти наиболее адекватное определение ее сути, которое послужило бы ответом на вопросы относительно того, насколько оправданными являются аргументы ученых о международной правосубъектности индивидов, транснациональных корпораций, международных неправительственных организаций и др. Замкнуто ли данное понятие либо нет, насколько оно подвержено внешнему влиянию со стороны глобальных перемен, происходящих в мире, и пр. И все же такая постановка задачи не умаляет вклада специалистов, изучающих определение субъекта международного права, которые, несмотря на различность трактовки, в зависимости от выбранного авторами типа правопонимания, методов определения, идеологических § соображений, сформировали сущность международно-правового субъекта с нечеткими границами определения, смывая линию демаркации между объектом й и субъектом международного права. Поэтому круг данных вопросов достоин
т
ц научного внимания и исследовательского взгляда.
1 Для этой цели продуктивным было бы использование таких общефилософ-
| ских методов научного познания, как индуктивный и дедуктивный методы,
| при исследовании позиций авторов вот отношении субъекта международного
| права. «При построении определения с помощью индуктивного метода, — пи-
1 шет Д.Л. Лысенко, — с помощью анализа признаков существующих и уже при-
2 знанных субъектов современного международного права выводятся признаки ° субъекта международного права как одной из правовых категорий. Дедуктивный
I
« же метод, наоборот, идет от общего к частному и выводит признаки субъекта
0
| международного права, преломляя уже выделенные ранее в теории признаки ° права применительно к международному праву» [1, ^ 51]. Соответственно тот 1 или иной взгляд автора варьируется в зависимости от используемых такими ° исследователями методов научного познания субъекта международного права.
3 К месту замечает Р.А. Мюллерсон, фактически круг лиц и образований, являю-
1 щихся субъектом международного права, зависит от того, какое определение I субъекта международного права дается [2, ^ 181].
Поэтому общетеоретический анализ выработанных критериев, предпосылок, определений субъекта международного права представляет особую доктриналь-ную ценность, особенно при вопросе теоретических аспектов процесса образования подобных субъектов.
Так, в общеправовой и международно-правовой теории нами были выяв-104 лены следующие методологические подходы авторов к определению субъекта
международного права и критериям его (субъекта) идентификации, которые мы попытаемся затронуть вкратце, за исключением наиболее спорных, достойных научного внимания:
1. Согласно позиции одних ученых, процесс субъектообразования в международно-правовой теории в основном продиктован «потребностью» международного сообщества. Так, профессор Герхард вон Глан пишет, что «со времен Первой мировой войны, сообщество наций стало все более осознавать потребность защиты минимальных прав индивида...», в связи с чем «индивид начал выступать до некоторой степени как субъект данного права» (международного права — курсив наш) [3, с. 176]. Профессор М.Н. Шоу в свою очередь пишет, что международная правосубъектность это участие (в международных отношениях — курсив наш) плюс некоторая форма согласия сообщества. Последний элемент будет, зависеть от многих факторов. он будет также отражать потребность [4, с. 177].
Можно ли сделать вывод только о том, что образование субъекта международного права детерминировано потребностью мирового сообщества? И возникает следующий вопрос: «Видит ли мировое сообщество решение проблем, касающихся определенного образования, в предоставлении последнему статуса субъекта международного права?» С подобными допущениями согласиться трудно.
Обсуждая вопрос путей наилучшего осуществления прав человека, И.И. Лу-кашук и Д.Е. Арцт отмечают, что предлагается на первый взгляд самый простой путь — признать индивида субъектом международного права. Однако оказалось, что сам по себе индивид не в состоянии использовать механизм международного права. Это под силу только государству. Развитие пошло по иному пути. i Ответственность за права человека возложена на государства и международное и сообщество в целом. Международное право призвано содействовать такому раз- а витию национальных систем, которое вело бы к обеспечению прав человека. о Только через национальные системы международное право способно обеспечить к права человека. Международным механизмам отведена вспомогательная роль о
[5, с. 106]. а
Следует отметить, что представленные выше позиции ученых были проци- в тированы с целью определить наилучшую правовую среду для необходимости о относительного соблюдения прав человека, но не для научно-доктринальной ю
~о
демонстрации совместимости либо несовместимости субъектного составляю- |
щего, в частности индивидов, с международно-правовыми средствами право- к
субъектности. а
Будем иметь ввиду, что нельзя констатировать образование субъекта между- |
народного права оперируя потребностью, необходимостью, целесообразностью ии
либо волеизъявлением (желанием) самих субъектов международного права. Так, №
в свое время И.И. Лукашук, критикуя юристов подобного толка, цитировал их: 1
«существующие субъекты международного права абсолютно свободны превра- )
щать любой объект в субъекта международного права. Для того, чтобы достичь 0 этого (по мнению таких юристов), необходимо всего лишь желание субъектов» [6, с. 238].
На наш взгляд, целесообразность, потребность могут привести к неоднозначной трактовке субъекта международного права — категории, которая не может быть поставлена в зависимость преимущественно от соображений потребности,
она должна войти в категориальный ряд, отличаясь своими особыми призна- Ю5
ками, которые в своей основе могут быть, но могут и не быть детерминированы положениями потребности. По нашему мнению, индикатором образования нового субъекта международного права должна служить теоретическая устойчивая конструкция, основанная на правильных методологических подходах, которые обходили бы стороной исключительность вопроса целесообразности что получит свое отражение в итоговой части настоящего исследования.
2. Профессор М.В. Джэнис в своей работе «Индивиды как субъекты международного права» видит необходимым придерживаться методологического подхода, который «отвергает позитивистский подход к международному праву, основанной на предмете регулирования» и оправдывает тем самым «определение дисциплины, которая признает индивидов субъектами международного права» [7, с. 61]. Если быть точнее, то суть методологической позиции автора сводится к попыткам посредством синтеза публичного и частного начал международного права централизировать индивида в качестве субъекта международного права. Дело в том, что концептуальное разделение международного права по предмету правового регулирования на «публичное» и «частное» явилось отражением доминирующего позитивистского типа правопонимания конца XVIII в., представленного в труде И. Бэнтама «Введение в принципы морали и законодательства», где автор выработал термин «международное право» и представил новую концепцию права, которая обращена к «взаимным делам между суверенами как таковыми» [8, с. 6].
Такой методологический подход, на наш взгляд, представляет ценность; он и снимает многие проблемные аспекты категории субъекта международного права, и ознаменовал бы доминирование естественно-правового типа правопо-нимания в международном праве с центральной его фигурой индивида. Однако нам долго придется ожидать подобную революцию в международно-правовой отрасли в ближайшие десятилетия, поскольку такое смещение публичных и частных сфер международно-правового регулирования приведет к существенному ограничению сфер распространения суверенитета государств — самых главных субъектов современного международного права, что вовсе не выражает не только их интересы, но и интересы их народов.
Подобный взгляд не оправдан по причине существования общепризнанных доктринальных концепций; «а^а iure imperii» — действия государства в качестве властного субъекта в публичных правоотношениях и «acta iure gestionis» — действия государства в качестве частного субъекта в частно-правовых отношениях, исходящих от правовой природы государства, что и образует дихотомию в формальном присутствии государства в правоотношениях и как властного субъекта, и как частного лица. Именно данная «двухполярность» природы государства оправдывает разграничение публичного и частного начал международной правовой системы.
3. Согласно же следующему подходу Дж.Э. Ниджмэн отраженному в ее труде «О концепции международной правосубъектности», где она ставит индивида в центр международно-правовой мысли и практики. Она считает главной идеей права то, что оно может быть обращено только к индивидам [9, с. 83] и что «коллективные образования как таковые не могут иметь субъектность с точки зрения морали и правосубъектности» [10, с. 543]. И поэтому она отводит государству вторую роль, говоря, что «положение государства следует изменить
как защитника права, но не как его творца. Государству следует подчиниться естественному праву, включая права человека» [9, ^ 275].
По ее мнению, функция теории правосубъектности и международной правосубъектности заключается в развитии институциональных отношений индивидов по отношению друг другу, которая обеспечивает адекватное выражение личной дееспособности [10, ^ 543].
В 2005 г. подобные взгляды нашли созвучие в работе профессора С.И. Архи-пова «Субъект права: теоретическое исследование» [11], где говорится, что право есть «система субъектов», а нормы права выполняют в ней «лишь служебную роль» [12, ^ 14]. Иными словами, «не субъект существует для права, а право существует для субъекта и определяется им» [13, ^ 22]. Излагая критический взгляд Ю.Ю. Ветютнева на эту позицию, С.И. Архипова полагает, что это нисколько не сочетается с отношением к нормам как к второстепенному, служебному явлению. Возникает вопрос: какие именно качества человека являются «правовыми»? Чем определяется «правовая» сфера, если не юридическими нормами? Получается, что само понятие субъекта права так или иначе отсылает к понятию правовой нормы [14, ^ 121].
Правовой статус, который является основным выражением правового регулирования общественных отношений, рассматривается С.И. Архиповым в качестве вспомогательного, неосновного приема установления отношений между индивидом и правопорядком [14, ^ 121].
Таким образом, согласно представленной позиции ученых, само право не в силах придать образованию правовой статус субъекта в своей же системе, поскольку функциональная регулятивная способность права неоправданно игнорируется ими. Вследствие этого категории «правосубъектность» и «правовой статус» не являются правовыми средствами трансформации правовой природы образования в субъект права, а лишь представляют право-дееспособность самих индивидов, в какой бы форме они не коллективизировались (народ, государство, организация, транснациональная корпорация и т.п.). Тем самым абсолютизация правоспособности индивидуумов необоснованно превращает правосубъектность остальных коллективных субъектов в правовую фикцию. Однако такой теоретический подход крайне несовершенен, поскольку правовой системе легче фиксировать деятельность как индивидуальных, так и коллективных субъектов, относя их всех согласно организационно-правовой сущности к той или иной категории. Индивид сам нуждается в этой градации правом своих субъектов, наделяя всех их правоспособностью, персонализируя ее, поскольку коллективная воля индивида все же должна оформляться в правовую форму, без которой индивид попадает в «субъектный вакуум». Исключительная правосубъектность индивида приведет к правовой коллизии, антагонизму и к хаосу всей мировой правовой системы.
4. Следующий теоретический подход определения субъекта права представляет особый методологический интерес, но тем не менее и он не лишен недостатков. Речь идет об определениях субъекта права авторами, использовавшими подход, где главным, исключительным критерием субъекта права является реальное участие последнего в правоотношениях. Так, анализируя правосубъектность Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ), Е.Т. Усенко под субъектом права понимает «физическое или юридическое лицо, участвующее или могущее участвовать в правоотношении» [15, ^ 100]. Такого же мнения придерживаются:
С.Ф. Кечекьян [16, с. 84], С.С. Алексеев [17, с. 278-279], Д.Н. Бахрах [18, с. 41] и А.А. Стремоухов [19, с. 13].
Таким образом, следуя логике вышеприведенных авторов, императивным признаком субъекта права является участие в правоотношениях (возможность либо как таковое реальное участие). Следовательно, образование не участвующее в правоотношениях, не может рассматриваться как субъект права. Субъект права перманентно считается субъектом правоотношения и не может выступать таковым, если он не участник правоотношений. Так, Р.О. Халфина выделяет в правосубъектности лишь одно из качеств субъекта права — возможность участия в правоотношениях [20, с. 117-120; 126].
Можно было бы согласиться с мнением данных авторов (большинство из которых специалисты советского периода), если бы мы находили участие в правоотношении обязательной предпосылкой определения субъекта права. Однако на самом деле правовая конструкция «правоспособность» уже предполагает возможность участия в правоотношениях. Так, А.В. Мицкевич по этому поводу отмечает, что правоспособность и есть возможность участия в правоотношениях, т.е. иметь права и обязанности [21, с. 136].
Однако, на наш взгляд, обязательной предпосылкой для обретения как статуса субъекта правоотношения, так и статуса субъекта права необходимо чтобы данные субъекты располагали дуализмом: а) правосубъектностью; б) правовым статусом. В отсутствие данных правовых конструкций мы не можем зафиксировать образование субъекта права и правоотношения. Если следовать логике данных авторов, то субъектом права является образование, имеющее возмож-о ность участвовать в правоотношениях или как таковое участие в них; в свою
0
? очередь субъектом правоотношения может быть лицо, имеющее возможность
а быть субъектом или как таковое им являющееся.
| Дело не в том, что мы ставим знак равенства между субъектом права и субъ-
1 ектом правоотношения, а в том, что образование не может участвовать в право-| отношениях, если оно со стороны определенного правопорядка не располагает ! правовым статусом, правосубъектностью, и также оно не может быть субъектом
§ права, если опять же не располагает правовым статусом, правосубъектностью.
ф
| Вот в чем состоит правовой критерий определения субъекта права. Иначе мож-| но было бы признать субъектом международного права крупные корпорации, 'I заключающие концессионные соглашения с государствами (т.е. вступающие в | правоотношения). Они могут быть субъектами международного права не пото-| му, что участвуют в правоотношениях с государствами, но если международная правовая система признает их таковыми, предоставляет им соответствующий | международно-правовой статус.
| Таким образом, на наш взгляд, довольно точно высказывание профессора
§ З.Ч. Чикеевой о том, что возможность того или иного субъекта быть участником | правоотношения определяется его правосубъектностью, т.е. способностью быть | субъектом права[22, с. 84].
5. Основной следующего теоретического подхода является сложившаяся концепция особого статуса субъектов международного права. «При таком подходе, — пишут Г.В. Игнатенко и О.И. Тиунов, — способность участвовать в отношениях, регулируемых международно-правовыми нормами, рассматривается как предпосылка, но не главная черта субъекта. Основное свойство субъекта — юриди-108 ческая способность к самостоятельным международным действиям, включая
создание согласованных международно-правовых норм.» [23, с. 44]. Подобной позиции в отношении нормообразования как главного критерия субъектоо-бразования придерживаются ученые А.А. Каширкина [24, с. 21], О. Лиссицин [25, с. 52], Б.Т. Усенко [26, с. 51], Г.И. Тункин [27, с. 102-103], Я. Броунли [28, с. 105], А.В. Лавренюк [29, с. 9]. Их мнения совпадают в том, что то или иное образование не может считаться субъектом международного права, если оно не способно участвовать в международном нормотворчестве.
Подобная усложненная схема образования субъектов международного права стала ответной доктринальной реакцией на события, происшедшие в период привлечения к международной уголовной ответственности фашистов, совершавших военные преступления. Поскольку подобное наделение международным правом индивидов также возможностью и способностью самостоятельного осуществления норм права могло бы доказать их международную правовую субъектность, многие специалисты (позитивистского толка) столкнулись с необходимостью усложнения правовых критериев при определении субъекта международного права. И поэтому считали, что образование, обладающего многими атрибутами субъекта международного права, но неспособное участвовать в международном правотворчестве, все же не является субъектом международного права.
На наш взгляд, подобная теоретическая конструкция не подкреплена достаточно аргументированной методологической основой ввиду «вычленения» права на создание норм международного права из общего состава или категории субъективных прав, когда такое выделенное право стояло бы особняком, отличаясь своим статусом от иных субъективных прав субъекта международного права. Поэтому Т.Н. Нешатаева верно отмечает, что правомочия по созданию норм международного права — это уже конкретное субъективное право, действительно свойственное не всем субъектам международного права [30, с. 71].
Правовое основание констатации факта образования субъекта международного права возникает не потому что данное образование способно к нормотворчеству, а поскольку оно обладает комплексом субъективного и объективного правовых возможностей:
а) достаточно обладать хотя бы одним субъективным правом или одной юридической обязанностью (субъективный критерий);
б) наличие механизма реализации данного права или данной обязанности в международном праве (объективный критерий).
По нашему убеждению, для возникновения правового основания считаться субъектом международного права достаточно иметь любое субъективное право либо любую юридическую обязанность, предоставляемые прямо нормами международного права. И поэтому, выделение из числа субъективных прав некоторые из них и выставление их в свете обязательных критериев с теоретической точки зрения неоправданно.
Таким образом, мы приходим к выводу о том, что образование субъекта международного права имеет место тогда, когда, на наш взгляд, с одной стороны, определенный претендент на статус субъекта международного права располагает возможностью либо как таковой обладает хотя бы одним субъективным правом или юридической обязанностью, а с другой — международное право имеет механизм реализации данного права или обязанностей этого образования. Последнее положение декларирует нашу точку зрения на статус субъекта
(международного) права, которую можно обозначить как «механизматистский» подход в определении правосубъектности.
О необходимости наличия механизма правореализации в ракурсе международной правосубъектности отмечалось некоторыми авторами. Так, Л. Бергес и Л. Фридмэн отмечают, что образование с международной правосубъектностью обладает правами. Если эти права нарушаются, они могут быть восстановлены посредством процедур и институтов, которые функционируют вне внутригосударственной правовой системы [31, с. 223]. Также профессор И.И. Лукашук пишет, что право — это не только нормы, но и соответствующий механизм их действия [32, с. 99].
Таким образом, целесообразно было бы прийти к определению «субъекта международного права» как обладающего международной правосубъектностью образования, располагающего всеми необходимыми правовыми средствами для реализации прямо предоставляемых ему международным правом прав и обязанностей.
Библиографический список
1. Лысенко Д.Л. Проблема правового статуса транснациональных корпораций: международно-правовые аспекты: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. 51 с.
2. Курс международного права в 7 т. М: Наука, 1989. Т. 1. 360 с.
3. Gerhard Von Glan. Law among Nations. An Introdurtion to Publk International Law. 5 ed. New York.: Macmillan Publishing Company. 1986. 176 р.
4. Malkolm N. Shaw. International Law. Fifth edition UK, USA. Cambridge Univ. Press. 2003. 177 р.
5. Арцт Д.Е., Лукашук И.И. Участники международно-правовых отношений // Вне конфронтации. 1996. С. 106-107.
6. Lukashuk I. Parties to Treaties - The Right of Partkipation. RCADI. 1972. Р. 238.
7. Janis MW. Individuals as Subjerts of International Law. Cornell International Law Journal. 1984. Vol. 17:61. P. 61.
8. Bentham J. An Introdurtion to the Prinwples of Morals and Legislation. J. Burns & H.L.A. Hart eds. 1970. P. 6.
9. Nijman J.E. The Co^ept of International Legal Personality; An In-quiry into the History and Theory of International Law. The Haque. ТМС Asser Press, 2004. P. 83; 275.
10. Carty A. International Legal Personality and the End of the Subjed;: Natural Law and Phenomenologkal Responses to New Approa^es to International Law. Melbourne Journal of International Law. 2005. Vol. 6 (2). № 20, 543 p.
11. Архипов С.И. Субъект права: Теоретическое исследование: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2005. 46 с.
12. Архипов С.И. Субъект права: теоретическое исследование. СПб.: Юридический Центр Пресс, 2004. 466 с.
13. Архипов С.И. Субъект права — центр правовой системы // Государство и право. 2005. № 7. С. 13-23.
14. Ветютнев Ю.Ю. Критика Ю.Ю. Ветютнева на работу Архипова С.И. Субъект права: теоретическое исследование. СПб: Юридический Центр Пресс, 2004. 469 с. // Государство и право. 2006. № 6. С. 120-121.
15. Усенко Е.Т. О договорной компетенции СЭВ // Советское государство и право. 1978. № 4. С. 98-106.
16. Кечекьян С.Ф. Правоотношение в социалистическом обществе. М.: Изд-во АН СССР, 1958. 187 с.
17. Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 1. Свердловск: Изд-во Свердловского юридического ин-та. 1972. С. 278-279.
18. Бахрах Д.Н. Система субъектов советского административного права // Советское государство и право. 1986. № 2. С. 41-48.
19. Стремоухов АА. Юридический статус специального субъекта права (Теоретико-правовой аспект): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. 23 с.
20. Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М.: Юридическая литература, 1974. 368 с.
21. Мицкевич А.В. Критика на работу Халфиной Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974 г. 368 с. // Советское государство и право. 1975. № 12. С. 136.
22. Чикеева З.Ч. Теория права: учебное пособие. Бишкек: Изд-во КРСУ. 2007. 249 с.
23. Игнатенко Г.В., Тиунов О.И. Международное право. М.: НОРМА - ИНФРА. 1999. 584 с.
24. Каширкина АА. Тенденции развития международной правосубъектности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. 21 с.
25. Лукашук И.И. Субъекты права международных договоров // Государство и право. 2004. № 11. С. 52-61.
26. Усенко Е.Т. Соотношение категорий международного и нацио-нального (внутригосударственного) права // Советское государство и право. 1983. № 10. С. 45-54.
27. Tunkin G.I. International Low. A Textbook. M.: English translation Progress Publishers. 1986. P. 102-103.
28. Броунли Я. Международное право. Книга первая. М.: Изд-во Прогресс, 1977. 538 с.
29. ЛавренюкА.В. Субъекты публичного права: Теоретико-правовое исследование: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. 23 с.
30. Нешатаева Т.Н. Международные организации и право. Новые тенденции в j международно-правовом регулировании. М.: Изд-во Дело, 1999. 270 с. |
31. Burgess L, Friedman L. A Mistake Built on Mistakes: the Exclusion of individuals а under international law. Macquarie law journal, 2005. Vol. 5. P. 223. —
о
32. Лукашук И.И. Современное право международных договоров. Том. 1. М.: Воль- к
терс Клувер. 2004. 628 с. ГГ
о
а
References с
—I
1. Lysenko D.L. Problem of the Legal Status of Transnational Corporations: International H Legal Aspects. Dis. cand. of law. M., 2003. 51 p. °
2. Course of International Law in 7 vol. V. 1. M: Science. 1989. 360 р. |
3. Gerhard Von Glan. Law among Nations. An Introduction to Public International Law. 4 5 ed. New York.: Macmillan Publishing Company. 1986. P. 176. о
4. Malkolm N. Shaw. International Law. Fifth edition UK, USA. Cambridge Univ. К Press. 2003. P. 177. j
5. Artst D.E., Lukashuk I.I. Participants in International Legal relations // Out of | Confrontation, Moscow: 1996. P. 106-107. №
io
6. Lukashuk I. Parties to Treaties - The Right of Participation. RCADI. 1972. P. 238. l
7. Janis MW. Individuals as Subjects of International Law. Cornell International Law ) Journal. 1984. Vol. 17:61. P. 61. g
N)
8. Bentham J. An Introduction to the Principles of Morals and Legislation. J. Burns & ° H.L.A.Hart eds. 1970. P. 6.
9. Nijman J.E. The Concept of International Legal Personality; An Inquiry into the History and Theory of International Law. The Haque. TMC Asser Press, 2004. P. 83; 275.
10. Carty A. International Legal Personality and the End of the Subject: Natural Law and Phenomenological Responses to New Approaches to International Law. Melbourne Journal of International Law. 2005. Vol. 6 (2). No. 20. P. 543. Ill
11. Arkhipov S.I. Subject of Law: Theoretical Research: extended abstract of diss. ... doc.of law. Yekaterinburg, 2005. 46 p.
12. Arkhipov S.I. The Subject of Law: a Theoretical Study. Saint Peters-burg: «Legal Center Press». 2004. 466 p.
13. Arkhipov S.I. The Subject of Law - the Center of the Legal System / / State and law. 2005. No. 7. P. 13-23.
14. Vetyutyunev Yu.Yu. Criticism of Vetyutyunev Yu,Yu. on the work of Arkhipov S. I. Subject of Law: a Theoretical Study. Saint Petersburg: «Legal Center Press». 2004. 469 p. // State and law. 2006. No. 6. P. 121.
15. Usenko E.T. On the Contractual Competence of COMECON // Sov. state and law. 1978. No. 4. C. 98-106.
16. Kechechyan S.F. Legal Relations in Socialist Society. M.: Publishing house of the USSR Academy of Sciences. 1958. 187 p.
17. Alekseev S.S. Problems of Theory of Law. Vol. 1. Sverdlovsk: Publishing house Sverdl. Law Institute. 1972. P. 278-279.
18. Bakhrakh D.N. System of Subjects of Soviet Administrative Law // Sov. State Law. 1986. No. 2. P. 41-48.
19. StremoukhovA.A. Legal Status of a Special Subject of Law (Theorical-legal aspect). Extended abstract of diss. ... cand. of law. M., 2005. 23 p.
20. Khalfina R.O. General Doctrine of Legal Relations. Moscow: «Legal Literature», 1974. 368 p.
21. Mitskevich A.V. Criticism of the Work of Khalfina R. O. General Doctrine of Legal Relations. M., 1974. 368p. // Sov. State Law. 1975. no. 12. P. 136.
22. Chikeeva Z.Ch. Theory of Law. Training manual - Bishkek: KRSU publishing house. 2007. 249 p.
23. Ignatenko G.V., Tiunov O.I. International law. Moscow: Publishing house group NORMA-INFRA. 1999. 584 p.
24. Kashirkina A.A. Trends in the Development of International Legal Personality: extended abstract diss. ... cand. of law., 2004, 21 p.
25. Cit. in Lukashuk I.I. Subjects of the Law of International Treaties / / State and law. 2004. No. 11. P. P. 52-61.
26. Usenko E.T. Correlation of Categories of International and Na-tional (intra-state) Law // Sov. state and law, 1983, No. 10. P. 45-54.
27. Tunkin G.I. International Law. Textbook. M.: English translation Progress Publishers. 1986. P. 102-103.
28. Brownley Ya. International law. Book one. Moscow: Progress Publishing House. 1977. 538 p.
29. Lavrenyuk A.V. Subjects of Public Law: Theoretical and Legal Re-search. Extended abstract of diss. ... cand. of law. M., 2007. 23 p.
30. Neshatayeva T.N. International Organizations and Law. New Trends in International Legal Regulation. Moscow: Delo Publishing House, 1999. 270 p.
31. Burgess L., Friedman L. A Mistake Built on Mistakes: the Exclusion of Individuals under International Law. Macquarie law journal, 2005. Vol. 5. P. 223.
32. Lukashuk I.I. Modern Law of International Treaties. Vol. 1. Moscow: Volters Kluver. 2004. 628 p.
