CC BY
42
Литература
1. Aзизян И.А, Иванова И.В. Памятники вечной славы. Концепция и композиция. М.: Стройиздат, 1976. -
208 c.
2Артамонов B.A. Город и монумент. М.: Стройиздат, 1974. - 224 с.
3.Гаврилов Б.И. Памятники Великой Отечественной войны. М.: Знание, 1989. - 64 с.
4.Малинина Т.Г. Культурные палимпсесты: их проявление и прочтение в архитектурно-художественных текстах советского времени / Т.Г. Малинина // Aртикyльт. 2018. -№29(1). - С. 75-96.
5.Населенные пункты Республики Татарстан: иллюстрированная энциклопедия. Казань: Институт татарской энциклопедии и регионоведения AH РТ, 2018. - Т.1. - 712 с.
6.Новицкий АИ. Монумент павшим в борьбе за советскую власть// Татарская энциклопедия. Казань: Институт татарской энциклопедии, 2008. - Т.3. - С.230.
7.Смирнова К. В. Памятники героям и жертвам Великой Отечественной войны. Мемориальные комплексы 1960-70-х гг. Проблема исторической и художественной ценности. / / Aктyальные проблемы теории и истории искусства: сб. науч. статей. Вып. 1. / Под ред. С.В. Мальцевой, Е.Ю. Станюкович-Денисовой. - СПб.: НП-Принт, 2011. - С. 256-262.
8.Типовые проекты памятников братских и индивидуальных могил воинов советской армии и военно-морского флота и партизан, погибших в боях с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны. М.: Военное издательство, 1947. - 268 с.
9АбубакировР.Ф., СмыковВ.В., НугайбаковАГ., МихайловС.М., ГлазковН.М., ИдрисовАА Создание уникальных мемориальных и культурно-оздоровительных архитектурных сооружений в городе Aльметьевске// Описание работы на соискание Государственной премии Республики Татарстан в области науки и техники 2004 года. Казань, 2004. Т.2. - 60 с. (рукопись).
References
1. Azizyan I.A., Ivanova I.V. Pamyatniki vechnoy slavy. Kontseptsiya i kompozitsiya. M.: Stroyizdat, 1976. - 208 c.
2.Artamonov V.A. Gorod i monument. M.: Stroyizdat, 1974. - 224 s.
3.Gavrilov B.I. Pamyatniki Velikoy Otechestvennoy voyny. M.: Znanie, 1989. - 64 s.
4.Malinina T.G. Kul'turnye palimpsesty: ikh proyavlenie i prochtenie v arkhitekturno-khudozhestvennykh tekstakh sovetskogo vremeni / T.G. Malinina // Artikul't 2018. -№29(1). - S. 7S-96.
5.Naselennye punkty Respubliki Tatarstan: illyustrirovannaya entsiklopediya. Kazan': Institut tatarskoy entsiklopedii i regionovedeniya AN RT, 2018. - T.1. - 712 s.
6.Novitskiy A.I. Monument pavshim v bor'be za sovetskuyu vlast'// Tatarskaya entsiklopediya. Kazan': Institut tatarskoy entsiklopedii, 2008. - T.3. - S.230.
7.Smirnova K. V. Pamyatniki geroyam i zhertvam Velikoy Otechestvennoy voyny. Memorial'nye kompleksy 1960-70-kh gg. Problema istoricheskoy i khudozhestvennoy tsennosti. // Aktual'nye problemy teorii i istorii iskusstva: sb. nauch. statey. Vyp. 1. / Pod red. S.V. Mal'tsevoy, E.Yu. Stanyukovich-Denisovoy. - SPb.: NP-Print, 2011. - S. 2S6-262.
8.Tipovye proekty pamyatnikov bratskikh i individual'nykh mogil voinov sovetskoy armii i voenno-morskogo flota i partizan, pogibshikh v boyakh s nemetsko-fashistskimi zakhvatchikami v gody Velikoy Otechestvennoy voyny. M.: Voennoe izdatel'stvo, 1947. - 268 s.
9.AbubakirovR.F., SmykovV.V., NugaybakovA.G., MikhaylovS.M., GlazkovN.M., IdrisovA.A. Sozdanie unikal'nykh memorial'nykh i kul'turno-ozdorovitel'nykh arkhitekturnykh sooruzheniy v gorode Al'met'yevske/ / Opisanie raboty na soiskanie Gosudarstvennoy premii Respubliki Tatarstan v oblasti nauki i tekhniki 2004 goda. Kazan', 2004. T.2. - 60 s. (rukopis').
УДК 008
П.С. Вавилов
СУБЪЕКТ «ИЗМЕНЕННОГО СОСТОЯНИЯ СОЗНАНИЯ» КАК ОБЪЕКТ БИОПОЛИТИЧЕСКОГО КОНТРОЛЯ СО СТОРОНЫ СОВРЕМЕННЫХ ГЛОБАЛЬНЫХ МЕДИАТЕХНОЛОГИЙ
Aвтор затрагивает проблему культурной презентации и функционирования дискурса измененного состояния сознания в контексте современных глобальных медиатехнологий, как интернет-пространство. В русле функционирования современных публичных форм высказывания дискурс «измененного состояния сознания» особым образом трансформирует формы субъективности: пищевое поведение, феминизм, сексуальность, эмансипация. Делается вывод о том, что субъект измененного состояния сознания является самостоятельной жертвой идеологического и репрессивного воздействий со стороны современных медиатехнологий.
Ключевые слова: измененное состояние сознания, субъект, медиа, дискурс, наркокультура, дисципли-наризация сознания, биополитика, здоровый образ жизни, наркопотребление.
P.S. Vavilov THE SUBJECT OF THE "ALTERED STATE OF CONSCIOUSNESS" AS AN OBJECT OF BIOPOLITICAL CONTROL OF MODERN GLOBAL MEDIA TECHNOLOGIES
The author touches upon the problem of cultural presentation and functioning of the discourse of the altered state of consciousness in the context of modern global media technologies like the Internet space. In line with the functioning of modern public forms of utterance, the discourse of the "altered state of consciousness" transforms forms of subjectivity in a special way: food behavior, feminism, sexuality, emancipation. Subject of the altered state of consciousness is an independent victim of ideological and repressive influences from modern media technologies.
Keywords: altered state of consciousness, subject, media, discourse, drug culture, disciplinary consciousness, bio-politics, healthy lifestyle, drug use.
Проблема измененных состояния сознания - одна из вечных загадок сознания и человеческого бытия. На сегодня в науке определено большое количество состояний, индуцированных психосоматическими и/или фармакологическими факторами. В рамках психологии рефлексии ИСС отмечаются «трансформации семантических пространств субъекта, изменения формы категоризации, сопровождающиеся переходом от социально-нормированных культурой форм категоризации к новым способам упорядочения внутреннего опыта и переживаний» [8, с.26]. С точки зрения философского осмысления под необычными состояниями сознания понимается «особый способ пространственно-временной оформленности бытия человека» [2, с.11]. Так или иначе, но мы полагаем, вслед за психологической антропологией (Э. Бургиньон, А.А. Белик), что именно культура обуславливает трансформации в сознании и оформляет такие состояния как транс, опьянение, экстаз и т.д. Поэтому мы полагаем, что ИСС - это социально-культурный дискурс психофизиологического состояния субъекта. Следовательно, субъект ИСС - это автор, репрезентат этого дискурса, который в большинстве случаев имеет измерение публичной речи.
Культура в широком смысле, задавая гносеологические приоритеты, является ли мерой всех вещей? В современную постнеклассическую эпоху наибольшую сложность внесла современная ме-диареальность, где субъекту дана возможность защищать собственное мнение, которое он сегодня свободно демонстрирует, проявляя признаки социальной коммуникации. Отечественная философская рецепция медиареальности затрагивает «телесные практики, осуществляемые человеком», которые «актуализируются в качестве инструментальных и коммуникационных навыков лишь в той мере, в какой медиа транслируют и акцентируют их применение» [6, с.69]. Отсюда, нами видится проблема презентации социальных и культурных практик по ИСС, то есть каким образом они функционируют в контексте современных глобальных медиатехнологий.
Проиллюстрируем то, как медиа репрезентируют телесные практики современности на примере одной из популярных площадок медицинских консультаций (в сегменте русскоязычного Интернета, где гарант пользовательской анонимности позволяет адресовать любые вопросы и жалобы врачам-специалистам в «онлайн»-поликлинике). Анонимный пациент, а в нашем понимании субъект ИСС, задаётся следующим вопросом: «Что будет если покурить чай? Вчера решили покурить чай. Просто брали рассыпной чай и заворачивали его в тетрадный лист. У меня вопрос, мне нужно сдать мочу, могут ли выявить то, что я курила чай?». На что психиатр-нарколог отвечает: «Здравствуйте. Пока еще не слышал, чтобы запрещалось курение чая. Еще можно покурить кофе и лапшу Доширак, и ничего вам за это не будет» [13].
Этот пример социального взаимодействия показывает, во-первых, как «развитие различных форм медиакоммуникации в медицине порождает проблемы, требующие выработки правового механизма их регулирования» [3, с. 142]. Во-вторых, на примере заметно каким образом учреждается санкционирование практик пищевого поведения в контексте дискурса наркокультуры (или шире «измененного состояния сознания»). Саркастичный ответ врача-специалиста на анонимный вопрос наивного субъекта может привести и к тому, что последний в своем желании не нарушать закон таким необычным образом, может пойти «до конца» и последовать своему виртуальному советчику. Это происходит, по причине метонимического смещения (метонимия, как и метафора участвует в образовании жаргона наркоманов [11]) вокруг линии запрета - от умалчиваемых наркотических веществ до чая, кофе и лапши быстрого приготовления. Подразумевается не столько гастрономическое разнообразие, сколько сама постановка артикуляции запретного желания.
Итак, современные интернет-ресурсы свободного общения предоставляют возможность уведомлять как о состоянии сознания, так и об учреждающих их практиках. Именно в этом сегменте ме-диапространства субъект не рискует быть наказан по букве закона. С другой стороны, в реальности остаются те, кто исключен из здорового фона общественной жизни, выброшен за рамки культуры -это так называемые маргинальные деклассированные элементы социума: заключённые (или отсидевшие), наркопотребители, люди с психическими отклонениями и иные субъекты измененного состояния «здорового» общественного сознания. Мы, в свою очередь, понимаем, что сваливать их все
«в одну кучу» не следует, потому что каждый из маркеров социальной инвалидности представляет собой определенный историко-культурный продукт идеологического аппарата государства (Л. Аль-тюссер), как и ровным счетом отправления институционального дискурса власти (М. Фуко). Естественная задача общества - исключить и изолировать нездоровые элементы. А весьма гуманное предприятие- «перевоспитать» и «вылечить» - остается заботой государства, но проблемой второго плана. Поэтому в таких случаях забота об «очеловечивании человека» [4] бывает и происходит не востребованной для общества. Почему?
Западный исследователь И. Маунтиан использует деконструктивистский подход к рассмотрению многочисленных дискурсов по наркотикам и их потребителям. Она стремится показать, как эти дискурсы (например, религиозные, медицинские, криминальные) в сочетании с ключевыми историческими событиями, влияют на разнообразные и часто противоречивые интерпретации наркотиков и их потребителей. Например, Маунтин иллюстрирует, как медицинские дискурсы часто становятся жертвами дискредитации индивидуума, которые должны восприниматься как больные (в отличие от нормальных) умственно или физически. Например, в сознании американских граждан слово «наркоман» ассоциируется с этническими и расовыми стереотипами в отношении к афроамерикан-цам, азиатам, мексиканцам [12].
Подобная современная паллиативная, лукавая морально-этическая установка идет в тесной связи с проводимой либерально-демократической политикой поддержания здоровья у каждого индивидуума. Французский философ и культуролог М.Фуко в своем лекционном курсе «Рождение биополитики», посвященном теории и практикам становления либеральной идеологии, рассматривает понятие биополитика как попытку «рационализировать проблемы, поставленные перед правительственной практикой феноменами, присущими всем живущим, составляющим население: здоровье, гигиена, рождаемость, продолжительность жизни, потомство...» [10, с. 45]. Здесь средством политического требования биосоциального послушания у населения служат разного рода дисциплинарные практики под общим названием «здоровый образ жизни». Несмотря на пропаганду прежней идеоло-гемы, в социально-культурном плане действуют практики обратного требования «нездорового образа жизни», которые можно охарактеризовать следующими ироничными высказываниями: «кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет»; «алкоголь убивает клетки мозга, но только самые слабые» и т.п. Мы считаем, что нездоровый и «девиантный» образ жизни инкорпорирован в культуру на тех же основаниях, так как опыт здоровья в целом конституирован на опыте нездоровья, телесной или душевной боли.
Современный итальянский философ Д.Агамбен, наследующий теоретическую линию Фуко, отмечает, что понятие «zoe», которое в рецепции греческой культуры представляет собой «факт жизни, общий для всех существ», на современном этапе проникает в сферу «polis» [1, с. 7-15], то есть политического. Здесь Агамбен за явлениями политизации «голой жизни» видит не что иное, как совокупность методов, посредством которых власть проникает в само тело подданных и их формы жизни. «Государство все меньше убивает и все больше заботится о жизни людей - конечно, на свой лад, заставляя их жить "как положено". Отсюда практики государственного воспитания граждан, лечения (а не просто изоляции) душевнобольных, дисциплинарного исправления (а не просто наказания) преступников и прочих асоциальных элементов и т.д.» [1, с. 368].
По мысли Агамбена, такая «политика жизни» неизбежно влечет расширение зоны исключения, куда попадают те, кто не поддается биополитическому воздействию, а потому закономерным образом оказывается вне всякого закона. Они-то и образуют в современном обществе «голую жизнь» - биологическую и никак не социализированную. Философ обращает наше внимание на геноцид т.н. «иностранцев» и имеющих статус узника в фашистском концлагере, которые, по этой логике Третьего рейха отождествлялись с наркозависимыми лицами. «Потребители наркотических средств и «иностранные», и «расово чуждые» элементы «слились в единую токсичную или инфекционную опасность, угрожавшую Германии.» [5, с. 28]. По мнению Агамбена, заключение, равнозначное истреблению, было, прежде всего, не людей, а т.н. «голой жизни» как самого факта биологического существования человека.
Современный ярлык «наркозависимого» субъекта справедливо проявляет в общественном сознании «по умолчанию» девиантный образ жизни и некрофильные (Э. Фромм) тенденции к разрушению - от разрушения себя к разрушению социального и культурного порядка. К вопросу о наркозависимости стоит отметить фармакологический эксперимент профессора политической истории тела, гендерной теории и истории перфоманса Беатрис Пресиадо. Эксперимент-перформанс под названием «Testo Junkie» заключался в приеме тестостерона (мужского гормона), от которого, по ее
словам, в отличие от наркотиков, «ничего, кроме ощущения силы, отражающейся в увеличенных способностях моих мышц и мозга» [7].
Б. Пресиадо, являясь квир-феминисткой, расставляет тендерные аспекты фемин-ной/маскулинной идентичности в дискурсе потребления гормонального препарата: «Как я могу объяснить то, что происходит со мной? <...> Какой именно феминисткой я являюсь теперь? Феминисткой, подсевшей на тестостерон, или трансгендерным телом, подсевшим на феминизм? У меня не остается другой альтернативы, кроме как пересмотреть свою классику, подвергнуть эти теории тому шоку, который был вызван во мне практикой употребления тестостерона, чтобы принять тот факт, что изменения, происходящие во мне - это метаморфозы самой эпохи» [7]. В 2014 году Беатрис совершила трансгендерную трансформацию и сменила имя на Поль.
Крайне предельный в гендерном вопросе биополитический эксперимент направлен на дедис-циплинаризацию тела, а также на половую эмансипацию. Беатрис/Поль на своем опыте реэксплици-рует процесс субъективации в промежутке медиалогического и биологического, что подрывает, по ее мнению, не столько мужскую патриархальную гегемонию, сколько уклончивость женской субъективности от доминирующей сексуальной идентификации в феминистском вопросе. Таким образом, оправдываясь и невольно оправдывая, Беатрис/Поль настаивает на том, что любая женщина имеет право обладать доступом к тестостерону. По этой весьма наивной логике - все мужчины должны обладать свободным доступом к эстрогену (женскому половому гормону), а наркоманы к наркотикам. Кесарю-кесарево? Именно поэтому политика индивидуальной эмансипации под маской протеста против социального тела латентно приводит к иным зависимостям.
Резюме. Таким образом, т.н. «голая жизнь» субъекта измененного состояния сознания в общественном понимании подвергается вытеснению и заключению. В обществе бытует мнение о том, что «бывших наркоманов (как и «имевших срок» преступников) не бывает». Вряд ли родитель смирится с тем, что его ребенок завел дружбу с человеком, у которого в жизни сложилось не совсем «здоровое» прошлое. И неважно чем разрушал себя человек: «оправдывающее» главное для этого человека -чтобы это разрушение было вписано в рамки политики исключения, подкрепленной медицинской или правовой инстанциями. Современные глобальные медиатехнологии репрезентируют субъект, который как потенциальный субъект измененного состояния сознания (как и то, что любой человек
- это субъект права), останется биополитической жертвой идеологического и репрессивного воздействий, увы, своими же руками.
Литература
1.Агамбен Д. Homosacer. Суверенная власть и голая жизнь. - М.: Изд-во «Европа», 2011. -148 с.
2.Гордеев, П.А Необычные состояния сознания: философский анализ: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук / Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского.
- Саратов, 2014. - 166 с.
3.Гришечкина Н. В. Медиаформы коммуникативного пространства пациента // Актуальные проблемы политического, правового и социального развития России: Материалы VIII Международной научно-практической конференции студентов, магистрантов, аспирантов, соискателей (17 апреля 2015, г. Саратов). Саратов: СГУ им. Н.Г. Чернышевского, 2015. - С. 140-144.
4.Меньчиков Г.П. Сущность человека: к пониманию человека в качестве человека/ Г.П. Меньчиков / /Антропологическая экспертиза российского законодательства. Казань: Таглимат, 2006. - С. 13-16.
5.Олер Н. Третий рейх на наркотиках. М., 2016. 320 с.
б.Очеретяный К. А., Ленкевич А. С. Медиафилософия: российский контекст/ Вопросы философии. 2016. № 12. - С. 64-72.
7.Пресиадо Б. TestoJunkie: секс, наркотики и биополитика / Пер. Д.Данилова. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://makeout.by/2014/09/19/beatris-preshiado-testo-junkie.html (дата обращения: 22.03.2017).
8.Россохин А.В. Рефлексия и внутренний диалог в измененных состояниях сознания: Интерсознание в психоанализе. - М.: «Когито-Центр», 2010. - 304 с.
9.Тён А. ван Дейк. Дискурс и власть: Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2013. - 344 с.
10.Фуко М. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Колледже де Франс в 1978—1979 уч. году / Пер. с фр. А.В. Дьяков. - СПб.: Наука, 2010. - 448 с.
11.Хасанова Н.Ф. Отражение в русском и английском жаргонах наркоманов действительности наркомании как антиценности / Материалы II Международной заочной научно-практической конференции КГМУ «Язык в контексте межкультурных и национальных взаимосвязей». - Казань: КГМУ, 2012. - С. 223-226.
12.Mountian I. Cultural ecstasies: Drugs, gender and the social imaginary. - Routledge. - London, 2013. - 168 p.
13.«Что будет, если покурить чай?» / Doctor.ru: консультации врачей в режиме онлайн [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://doktor.ru/ci/wmxejz/ (дата обращения: 06.01.2018).
References
1.Agamben D. Homosacer. Suverennaya vlast' i golaya zhizn'. - M.: Izd-vo «Evropa», 2011. -148 s.
2.Gordeev, P.A. Neobychnye sostoyaniya soznaniya: filosofskiy analiz: dissertatsiya na soiskanie uchenoy stepeni kandidata filosofskikh nauk / Saratovskiy gosudarstvennyy universitet imeni N.G. Chernyshevskogo. - Saratov, 2014. -166 s.
3.Grishechkina N. V. Mediaformy kommunikativnogo prostranstva patsienta // Aktual'nye problemy politi-cheskogo, pravovogo i sotsial'nogo razvitiya Rossii: Materialy VIII Mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii studentov, magistrantov, aspirantov, soiskateley (17 aprelya 2015, g. Saratov). Saratov: SGU im. N.G. Chernyshevskogo, 2015. - S. 140-144.
4.Men'chikov G.P. Sushchnost' cheloveka: k ponimaniyu cheloveka v kachestve cheloveka/ G.P. Men'chikov / /Antropologicheskaya ekspertiza rossiyskogo zakonodatel'stva. Kazan': Taglimat, 2006. - S. 13-16.
5.Oler N. Tretiy reykh na narkotikakh. M., 2016. 320 s.
6.Ocheretyanyy K. A., Lenkevich A. S. Mediafilosofiya: rossiyskiy kontekst/ Voprosy filosofii. 2016. № 12. - S. 64-72.
7.Presiado B. TestoJunkie: seks, narkotiki i biopolitika / Per. D.Danilova. [Elektronnyy resurs]. Rezhim dostupa: http://makeout.by/2014/09/19/beatris-preshiado-testo-junkie.html (data obrashcheniya: 22.03.2017).
8.Rossokhin A.V. Refleksiya i vnutrenniy dialog v izmenennykh sostoyaniyakh soznaniya: Intersoznanie v psik-hoanalize. - M.: «Kogito-Tsentr», 2010. - 304 s.
9.Ten A. van Deyk Diskurs i vlast': Reprezentatsiya dominirovaniya v yazyke i kommunikatsii. - M.: Knizhnyy dom «LIBROKOM», 2013. - 344 s.
10.Fuko M. Rozhdenie biopolitiki. Kurs lektsiy, prochitannykh v Kolledzhe de Frans v 1978—1979 uch. godu / Per. s fr. A.V. D'yakov. - SPb.: Nauka, 2010. - 448 s.
11.Khasanova N.F. Otrazhenie v russkom i angliyskom zhargonakh narkomanov deystvitel'nosti narkomanii kak antitsennosti / Materialy II Mezhdunarodnoy zaochnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii KGMU «Yazyk v kontekste mezhkul'turnykh i natsional'nykh vzaimosvyazey». - Kazan': KGMU, 2012. - S. 223-226.
12.Mountian I. Cultural ecstasies: Drugs, gender and the social imaginary. - Routledge. - London, 2013. - 168 p.
13.«Chto budet, esli pokurit' chay?» / Doctor.ru: konsul'tatsii vrachey v rezhime onlayn [Elektronnyy resurs]. Rezhim dostupa: http://doktor.ru/ci/wmxejz/ (data obrashcheniya: 06.01.2018).
УДК 94 (470.41)
Г.Х. Галимуллина, А.Б. Насибуллина ГУБАЙДУЛЛИНЫ В ИСТОРИИ СЕЛА КИРБИ
Статья посвящена истории мечети села Кирби Лаишевского района Республики Татарстан, первым мусульманским религиозным деятелям села, связи сельской мечети с родословной (династией) Губайдуллиных.
Ключевые слова: село Кирби, мечеть, Салих Губайдуллин.
Galimullina G.Kh., Nasibullina A.B. THE GUBAYDULLINS IN THE HISTORY OF THE VILLAGE OF KIRBY
The article is devoted to the history of the Kirby village mosque in Laishevo district of the Republic of Tatarstan, to the first Muslim religious leaders of the village, to relations between the village mosque and family lineage of the Gubai-dullins.
Keywords: the village of Kirby, mosque, Salih Gubaidullin.
В начале XIX века в с. Кирби Лаишевского района Республики Татарстан работала мечеть, где служили духовные лица, назначенные Казанским губернским управлением. Когда была построена первая мечеть неизвестна. Мечеть, построенная в 1873 г., сгорела в 1907 г. Новая мечеть была возведена на деньги купца 1-й гильдии г. Казани Салиха Сабитовича Губайдуллина в 1908 г., которая сохранилась до наших дней. Автор проекта мечети неизвестен. Постановлением губернского управления она открыла свои двери в феврале 1909 г. [1].
9 декабря 1838 г. имамом (имам-хатибом) мечети был избран Абубакир Гумеров. С 16 ноября 1883 г. его стал заменять сын - Мухамматкарим Абубакиров, 1859 г. рождения. Помогал Мухаммат-кариму его брат - Мухамматвали Абубакиров. В 1872 г. Мухамматвали был назначен вторым имамом. Известно, что дочь Абубакира Гумерова, Шамсуруй, является матерью татарского композитора Султана Габаши.
С 1890-х гг. вторым имамом Кирбинской мечети был избран Мухаммат Сагиев. Он несколько раз преследовался властями за свои независимые взгляды. В 1896 г. Оренбургское Магометанское Духовное Собрание отстранило его от службы на 3 месяца. Через год, в 1897 г., Мухаммат Сагиев навсегда был отстранен от работы.
