CC BY
115
УДК 882.08
СЛ. Губанов*
СТРУКТУРНЫЕ ТИПЫ ЭПИТЕТНЫХ КОМПЛЕКСОВ В ТВОРЧЕСТВЕ М.ЦВЕТАЕВОЙ
В статье рассматриваются структурные типы эпитетных комплексов, используемые в творчестве Мариной Цветаевой; обращается внимание на особенности семантического наполнения эпифраз различной структуры.
Ключевые слова и фразы: эпитет, эпитетный комплекс, эпифраза, Марина Цветаева, идиолект, структурный тип эпитета.
В данной статье описываются структурные типы эпитетных комплексов, зафиксированные в поэтических и прозаических (автобиографических) текстах М. Цветаевой. Известный синкретизм цветаевского прилагательного, особое внимание поэта именно к признаковым именам делает исследование эпитетов и эпитетных комплексов особенно актуальным для уяснения специфики идиолекта, идиостиля, поэтического сознания М. Цветаевой.
Эпитет понимается нами предельно широко: в его функции могут выступать не только прилагательные, но и наречия, слова категории состояния, причастия, деепричастия, некоторые разряды местоимений, субстантивы, то есть слова признаковой семантики в широком смысле. Эпитеты рассматриваются в составе эпифразы, то есть выражения, включающего в себя эпитет (атрибут) и определяемое слово, а также эпитетного комплекса - объединения нескольких эпифраз на основании их лексико-семантической общности (совокупность эпитетов вместе с определяемым ими словом, объединения нескольких суб-стантивов, определяемых общим (повторяющимся) эпитетом, и т.д.).
Количественно-структурная характеристика эпитетов учитывает количество определений, употребленных в рамках одного эпитетного комплекса. В данный аспект таксономии эпитетов входит учет так называемых цепочек эпитетов. Несколько образных определений, «дополняющих друг друга» [1. С. 69] и дающих «разностороннюю характеристику объекта» [2. С. 161], образуют сложный эпитет, или цепочку эпитетов. Своеобразный «сгусток» прилагатель-
* © Губанов С.А., 2008
Губанов Сергей Анатольевич ([email protected]), кафедра русского языка Самарского государственного университета, 443011, Россия, г. Самара, ул. Акад. Павлова, 1.
ных в функции эпитета называет сложную конфигурацию свойств явления, личности через нестойкие сложно-ситуативные образования адъективного типа. Назначением сложного адъектива является, по выражению В.А. Тырыгиной, обеспечение «смыслового прорыва», высокая степень эври-стичности высказывания [3].
Структурная типология эпитетов активно разрабатывается современными лингвистами, эпитетологами, выявляются экспрессивные и образные потенции сложных и составных адъективов [5]. Несмотря на это, тем не менее, не разработано непротиворечивой типологии эпитетов, исходя из их структуры (В.Глушкова выделяет в составе структурных разновидностей составного эпитета сложные многокорневые определения, сложные эпитеты с первым компонентом числительным, сложные эпитеты с первым компонентом «само» и т.д.) [5]. Cчитаем более точным описание не отдельно взятых эпитетов, а эпитет-ных комплексов составной структуры, поскольку это дает возможность проанализировать трансформации значения эпитета (эпитетов) и определяемого (определяемых) слова (слов).
Как показало проведенное исследование, осложненные варианты эпифразы (эпитетные комплексы) занимают значительное место в текстах М. Цветаевой. Расширение эпифразы до рамок эпитетного комплекса происходит по следующим линиям: расширение эпитета за счет грамматически зависимых от него слов; удлинение эпитетного ряда за счет нанизывания эпитетов (формирование двух-, трех-, четырехлексемной цепочки эпитетов); повтор эпитета при одном определяемом слове и при разных определяемых словах. В последнем случае эпифраза «перерастает» в эпитетный комплекс, объединяющий несколько эпифраз с разными определяемыми словами.
В статье рассмотрим основные типы построения составного эпитетного комплекса.
1. Расширение эпитета за счет грамматически зависимых от него слов, в том числе сравнительным оборотом, в составе эпитетного комплекса (62% от общего числа составных по структуре эпитетных комплексов).
2. Удлинение эпитетного ряда за счет нанизывания эпитетов (18%):
а) «парное» объединение эпитетов в составе эпитетного комплекса (11%);
б) цепочечный эпитетный комплекс (7%).
3. Повтор эпитета при одном определяемом слове и при разных определяемых словах (11%).
4. «Блочный» эпитетный комплекс (9%) (стоит особняком за счет специфической конфигурации компонентов эпифразы).
Рассмотрим данные структурные разновидности эпитета в творчестве М. Цветаевой.
1. Расширение эпитета за счет грамматически зависимых от него слов, в том числе сравнительным оборотом, в составе эпитетного комплекса (166 эпи-тетных комплексов, из них 87 единиц со сравнительным оборотом).
Распространение эпитета в составе эпитетного комплекса находит свое грамматическое выражение главным образом в причастных и сравнительных оборотах. Проиллюстрируем использование причастного оборота, ситуативно или логически разворачивающего, конкретизирующего признак:
Его стихи нас из стихов выталкивают, как белый день с постели сна. Он именно тот белый день, не терпящий ничего скрытого (о стихах В. Маяковского) [6. Т. 5. С. 66]; Так самочувственно-знаком // Лоб, прячущийся под плащом // Плюща, срастающийся с ним, // Смущающийся быть большим [6. Т. 1. С. 309].
В цветаевском идиолекте продуктивной моделью распространения эпитета является его обогащение сравнительным оборотом. Эпитетные комплексы, построенные по модели «слово признаковой семантики + как + субстантив», являются одним из проблемных участков эпитетологии в современной лингвистике. Некоторые ученые не считают данные конструкции эпитетами и относят их к сравнениям (Ахманова, Жирмунский, Томашевский), другие называют их приадъективными определениями (Шенделева). Нами эпитет в сочетании со сравнительным оборотом понимается как разновидность составного эпитетно-го комплекса распространенного типа.
На материале лирического творчества отечественных поэтов второй половины ХХ века данный тип эпитета описала в своей диссертации Н.С. Маниева, обозначив его как «предикативно-определительное употребление полных и кратких прилагательных-эпитетов в сочетании со сравнительными конструкциями» [5]. В.Г. Глушкова говорит о «прикомпаративном» эпитете как о фразовом, основной функцией которого является усиление эмоционального воздействия за счет употребления сравнения с привлечением «образа адресата» [5]. Последняя мысль очень важна, поскольку в сравнительных оборотах, входящих в состав эпитетного комплекса, просматривается обращение автора к интеллектуально-эмоциональному миру личности, к эрудиции воспринимающего. Необходимо лишь добавить: использование «фразового» эпитета (а точнее, эпитетного комплекса) означает не только нацеленность на адресата, но и передачу своего взгляда на объект. «Фразовый эпитет» не просто по структуре представляет собой фразовое единство, но и имеет сложное значение дискурсивного характера.
Факты употребления рассматриваемой конфигурации эпитетов в цветаевских текстах представлены окказиональными эпифразами компаративного типа.
Колдунья лукава, как зверь [6. Т. 1. С. 33]; И вы как все любезно-средни [6. Т. 1. С. 25]; Неразгаданный взгляд, на рыдание скрипки похожий [6. Т. 1. С. 132]; В этой грустной душе ты бродил, как в незапертом доме... [6. Т. 1. С. 85]; Терпеливо, как щебень бьют // Терпеливо, как смерти ждут, // Терпеливо, как вести зреют, // Терпеливо, как месть лелеют // Буду ждать тебя [6. Т. 2. С. 180]; Тянулись гибкие цветы, как зачарованные змеи
[6. Т. 1. С. 22]; С умом пронзительным, как лед [6. Т. 3. С. 14]; Мне... было с Вами хорошо, как во сне [6. Т. 6. С. 30]; Холод статен, как я сама [6. Т. 1. С. 434].
Главная функция эпитетных комплексов, содержащих сравнительный оборот, - уточнение признака, придание ему максимально точной локализации проявления. Эпитеты не просто сравнивают и частично уравнивают денотаты, но и привносят новый оттенок значения. Например, наделение холода в последнем примере типично человеческим признаком - статен - рождает неоднозначный образ и холода, и состояния самой лирической героини. Возможно, речь идет о непреклонности, а потому продолжительности холода, а возможно, и о проникающей способности холода (по всей спине, по всему телу). Роль признака вкупе с компаративным оборотом важна при создании антропоцентрической картины мира художника.
В одном из вышеприведенных контекстов ум сравнивается со льдом, что свидетельствует об опоре поэта на когнитивную метафору в рамках эпитетно-го комплекса (абстракция «ум» и конкретное вещество «лед» уподобляются друг другу). Проникновение обжигающего льда, его восприятие человеческим телом сравнивается со способностью ума мыслить беспристрастно, холодно (как лед). С другой стороны, данные денотаты сравниваются по линии проникающей способности, силы воздействия ума и льда. Фраза может быть прочитана и как контаминация выражений холодный ум и пронзительная мысль.
2. Удлинение эпитетного ряда за счет нанизывания эпитетов (18%):
А. «Парное» объединение эпитетов в составе эпитетного комплекса (59 единиц).
«Парный» эпитет описывается лингвистами в качестве способа конструирования сложного образа на примере творчества поэтов второй половины ХХ века, анализа же роли парного эпитета в идиостиле конкретного писателя пока нет. Парный эпитет интересен прежде всего выявлением того, какие признаки объединяются в составе эпифразы, каков художественный эффект от столкновения различных по семантическому наполнению лексем.
«Парный» эпитет в составе эпитетного комплекса в цветаевских текстах употребляется достаточно часто с целью создания объемного образа реалии; основной его функцией является подчеркивание в объекте двух одинаково важных признаков. Приведем примеры «парного» эпитета.
За их корень, гнилой и шаткий, // С колыбели растящий рану (о богатых людях) [6. Т. 1. С. 265]; Извилина неярких губ // Капризна и слаба [6. Т. 1. С. 71] Скоро месяц, юн и тонок, // Сменит алую зарю [6. Т. 1. С. 70]; И синий взгляд, пронзителен и робок... [6. Т. 1. С. 313]; Мой день беспутен и нелеп [6. Т. 1. С. 413]; Взгляд - до - взгляда - смел и светел [6. Т. 1. С. 74]; Тоже речь произнесем: Всех румяней и смуглее // До сих пор на свете всем [6. Т. 1. С. 272]. В последнем примере перед нами трансформация сказочного оборота «всех румяней и белее» (А.С. Пушкин).
В составе «парного» эпитета, соединенного союзом «и», могут находиться определения, близкие по значению либо называющие соположенные признаки, чему способствует соединительная семантика союза (указание на исчерпанность перечня признаков реалии). Если в некоторых случаях семантическое сближение налицо (шаткий и гнилой или юн и тонок), то в других оно диктуется авторским восприятием, оценкой (эпитеты пронзителен и робок семантически далеки, но в эпифразе их сближает то, что взгляд воспринимается лирической героиней ситуативно: подчеркивается и момент непосредственного зрительного контакта, и общее свойство глаз). Первый эпитет в составе «парного» адъектива осознается как более важный, второй высвечивает дополнительные признаки, во многом индивидуально привнесенные, поэтому нередки авторские неожиданные эпитеты. Так, извилина губ может быть одновременно капризной (основная психологическая характеристика объекта) и слабой.
Б. Цепочечный эпитетный комплекс (33 единицы).
Вилка, или цепочка эпитетов, употребляемая по отношению к одному определяемому слову, - часто используемый стилистический прием М.Цветаевой. Присутствие третьего компонента максимально расширяет возможности индивидуальной характеристики предмета.
Дразнит заманчиво-новый, волнующий взгляд [6. Т. 1. С. 93]; Вспоминая о вас на пирующем, бурно-могучем костре [6. Т. 1. С. 19].
В приведенных примерах эпитет условно может быть назван трехкомпо-нентным, поскольку один из адъективов представляет собой сложное наименование признака: заманчивый, новый, волнующий; но и заманчиво-новый (наречие и адъектив) и волнующий.
Такое объединение эпитетов представлено в 5 % примеров от общего количества эпитетов, зафиксированных нами. Противоречивость души поэта и внешнего мира отражается в использовании «строенных» эпитетов: Все красавицы земной страны одинаково-невинно-неверны [6. Т. 1. С. 329].
Семантический потенциал употребления развернутого цепочечного эпитета очень богат. Используя составные эпитеты, создавая синтаксическую амплификацию, М. Цветаева добивается структурной и смысловой целостности текста.
Амплификация, нагромождение, нагнетание эпитетов используется М. Цветаевой в функции нарушения ожиданий получателя поэтического послания, читателя: Самое любимое из страшных, самое по-родному страшное и по-страшному родное были - «Бесы» [6. Т. 4. С. 365]. Многообразно - в форме трех разных распространенных эпитетов любимое - страшное - родное с акцентировкой высокой степени этих признаков (в двух случаях посредством превосходной степени самое любимое, самое страшное, в третьем случае через степенное наречие по-страшному родное) - с разных сторон характеризуется определяемое - роман «Бесы». Использование не только цепочки (трех) эпитетов, но и развертывание каждого из эпитетов (введение в его состав зави-
симых слов, которые обозначают высшую степень качества и указывают на характер этих качеств) дает автору возможность многократного лексического повтора наиболее актуальных смыслов в составе эпитетного комплекса: из страшных - самое страшное - по-страшному; по-родному - самое родное.
Произведение Ф.М. Достоевского оценивается неоднозначно, предельно противоречиво: это и страшная книга, и родная, своя: оксюморонные сочетания эпитетов передают сложное восприятие романа. Сходная логика употребления цепочки эпитетов наблюдается и в эпифразе: Маленькое, огромное, совсем черное, совсем невидное - море [6. Т. 4. С. 370].
Антонимичные смыслы передаются эпитетами при опущенном определяемом: Дело в роде Гончаровых, давшем России одну Гончарову, взявшую, другую - давшую. Одну - Россию омрачившую, другую - возвеселившую [6. Т. 4. С. 89].
О книге А.С. Пушкина М. Цветаева пишет: После тайного сине-лилового Пушкина у меня появился другой Пушкин - уже не краденый, а дареный, не тайный, а явный, не толсто-синий, а тонко-синий - обезвреженный, прирученный Пушкин... [6. Т. 4. С. 354]. В рамках данного эпитетного комплекса представлена вся автобиографическая ситуация знакомства поэта с творчеством и книгами А.С.Пушкина: описывается не просто книга, а ситуация интимного «присвоения» творчества великого поэта, осознание его как части своей жизни: противопоставленные эпитеты с союзом «а» отражают новую ситуацию обладания книгами А.Пушкина - не краденый, а дареный, не тайный, а явный; причем присвоение происходит по зооморфной логике: творчество приручается (прирученный), «обезвреживается» от всего усложненного (обезвреженный). Эпитеты выполняют функцию выражения предельно ситуативных признаков; составляя цепочку, они развертывают, «раскручивают» всю пропозицию, конкретизируя, раскрывая семантику эпитета «другой».
Интересна авторская интерпретация окказионально употребленного эпитета «беспутный»: Беспутный - ты, Бальмонт, и беспутная - я, все поэты беспутны, - своими путями ходят [6. Т. 4. С. 6]. В данном случае одно прилагательное - «беспутный» - объединяет три эпифразы, причем объединение признаков происходит по авторской логике, которая эксплицируется в авторской этимологии эпитета; повторение прилагательного служит средством подчеркивания цветаевского толкования эпитета.
Рассмотрим две эпифразы, в которых составной эпитет выполняет экспрессивную функцию:
Песня ...завершена и совершенна - и никому ничем не обязана [6. Т. 7. С. 377]; ...нет стихов без чар (не очарованы, а чарованы) [6. Т. 7. С. 557].
В первой эпифразе «парные» эпитеты сближены этимологически и семантически (завершена и совершенна); третий эпитет развивает заданную семантическую линию характеристики имени «песня» путем антропоморфизации:
песня никому ничем не обязана. Второй контекст отражает поэтический поиск слова М.Цветаевой: привычное слово очарованы отвергается как несовершенное, вместо него через противопоставление вводится авторский эпитет чарованы, что прямо выражает значение «с чарами», тогда как слово с приставкой о-затемняет «родство» с «чарами». На этом основании семантически и этимологически близкие прилагательные автором противопоставляются с целью акцентировки семантически и экспрессивно значимого признака.
В приведенных выше контекстах поэт оживляет внутреннюю форму слова через сопоставление лексемы с однокоренными словами.
3. Повтор эпитета при одном определяемом слове и при разных определяемых словах (56 единиц).
Повтор одной и той же лексической единицы в контактной позиции, или геминация, призван подчеркнуть смысловую значимость данного языкового элемента, его дискурсивный вес.
Повтор эпитетов в творчестве М.Цветаевой пока исследован недостаточно полно: изучались лишь словообразовательные и синтаксические геминации. Наш материал позволяет выделить две основные разновидности эпитетного комплекса, построенного на повторе эпитета, - повтор эпитета при одном и при нескольких разных определяемых существительных.
А. Повтор эпитета при одном определяемом субстантиве в рамках одной эпифразы.
Мы с тобой неразрывные, //Неразрывные враги [6. Т. 1. С. 367]; Измена -... ножевое, ножевое [слово] [6. Т. 6. С. 245]; Привычные к степям - глаза, // Привычные к слезам - глаза [6. Т. 1. С. 243].
В первом примере эпитет неразрывные в сочетании с антонимичным по значению определяемым словом враги рождает сложное значение оксюморон-ного типа «друзья и в то же время враги» либо «враги/антиподы, связанные крепкими узами». Этот сложный и необычный смысл возникает лишь после восприятия всего эпитетного комплекса неразрывные враги. Повтор эпитета неразрывные в составе эпитетного комплекса (неразрывные, неразрывные враги) усиливает экспрессивный эффект: эпитет неразрывные, обладающий узкой сочетаемостью, актуализирует в сознании ассоциации с лексемами друзья, возлюбленные, близкие и под., появление в качестве определяемого слова враги производит эффект обманутого ожидания, а повтор эпитета усиливает экспрессивный эффект.
В других контекстах повтор слова-эпитета выполняет функции сближения разноплановых понятий (привычные к степям и к слезам).
Повторяющиеся эпитеты представлены в большинстве случаев двумя прилагательными, но встречается объединение трех и четырех эпитетов (8 эпитет-ных комплексов). Увеличение цепочки повторяющихся эпитетов обычно способствует выражению интенсивности признака, в приведенном ниже примере признака длительности - пространственной и временной:
Длинный, длинный, длинный, длинный // Путь [6. Т. 3. С. 146].
Б. Повтор эпитета в составе различных эпифраз, т.е. при разных определяемых словах (всегда контактный).
В составе двух контактных эпифраз (эпифраз с разными определяемыми словами) многократное употребление одной лексемы-эпитета способствует, как уже отмечалось, сближению различных понятий - роль эпитета в таких случаях первостепенна.
О первая ревность, о первый яд [6. Т. 2. С. 20]; О первое солнце над первым лбом [6. Т. 2. С. 20]; Древняя тщета течет по жилам, //Древняя мечта: уехать с милым [6. Т. 2. С. 232]; В маленьком городе, //Где вечные сумерки // И вечные колокола. [6. Т. 1. С. 355]; Последние стихи на последних шкурах у последних каминов [6. Т. 4. С. 292]; Высшая степень душевной разъятости и высшая - собранности. Высшая - страдательности и высшая - действенности [6. Т. 5. С. 348]; .у нее твердый кров, твердый хлеб, твердый угол, а у меня все это - в воздухе [6. Т. 6. С. 691].
Приведенные выше примеры объединены лишь структурно: один и тот же эпитет сочетается с разными определяемыми, но семантически данные эпитет-ные комплексы очень многообразны. Так, в первых двух контекстах перед нами синонимические отношения между компонентами эпитетного комплекса, определяемыми субстантивами (ревность - яд; тщета - мечта); в третьем и четвертом примерах эпитет объединяет в рамках высказывания компоненты одной ситуации (сумерки и колокола; стихи на шкурах у каминов); в пятом и шестом случаях перед нами парцеллированные конструкции, объединяющие противоположные смыслы (разъятость - собранность, страдательность -действенность и твердый - в воздухе).
Неоднократный повтор одного и того же эпитета передает высшую степень проявления признака. Будучи поэтом предельности, М. Цветаева все переживает в высокой степени: страдая в «душевной разъятости», в стремлении жить, несмотря ни на что (высшая степень собранности, действенности).
Нанизывание похожих по форме или дублетных прилагательных используется в усилительной функции: последующие эпитеты усиливают ассоциативные семантические связи, смысловые впечатления от предыдущего эпитета.
Леня. Есенин. Неразрывные, неразливные друзья [6. Т. 4. С. 268].
Семантическая близость эпитетов подкрепляется в данном случае не только контактным их употреблением, но и связью с фразеологизмом не разлей вода.
4. «Блочный» эпитетный комплекс (46 единиц).
Данный тип эпитетного комплекса стоит в намеченной классификации эпифраз сложной структуры особняком и выделяется нами с целью полного описания многообразия состава эпитетов в цветаевском идиолекте. Наличие блока эпитетов, его регулярное конструирование составляет специфическую черту идиостиля поэта.
Блочный эпитетный комплекс - это стилизованный под фольклорную эпи-фразу единый лексико-синтаксический блок, выступающий в функции определения какого-либо объекта или лица и дающий многоаспектную характеристику предмету/лицу. Компоненты блока характеризуются фразеологичностью семантики составляющих компонентов словосочетания, их тесной спаянностью. Наиболее часто употребление блочного эпитеттного комплекса в фольклорном цикле М. Цветаевой (поэмы «Царь-Девица», «Егорушка» и др.).
А сугробы подаются, // Скоро расставаться. // Прощай, вьюг-твоих-приютство, // Воркотов - приятство [6. Т. 2. С. 267]. Такие эпифразы графически фиксируются посредством дефиса, подтверждая тем самым единое значение компонентов.
Атрибутизация может опираться и на обозначения действий, состояний, тогда органичным является включение в блочный эпитетный комплекс глагола: Каторжник койку-обрел-теплынь. // Пасынок к матери в дом - аминь [6. Т. 3. С. 458].
Это явление цветаевского идиолекта описано многими цветаеведами в рамках поэтического окказионализма - нам же представляется важным подчеркнуть эпифрастичность таких выражений.
Для творческого почерка М. Цветаевой характерно построение сложных эпитетных комплексов, в составе которых могут быть различные конфигурации эпитетов и определяемых слов, а также использование большого количества определений (двух, трех и более) при одном определяемом слове. Подчеркнем стремление автора к построению эпитетных комплексов, представляющих необычные семантико-экспрессивные конфигурации, к неожиданным соединениям компонентов «блочных» эпитетных комплексов, что определяет осложненность, неоднозначность их поэтической семантики. Причем такое осложнение текста лексемами признаковой семантики зафиксировано нами как в поэтических, так и в прозаических (автобиографических) текстах М. Цветаевой, что свидетельствует о единстве идиостилевых особенностей. Все структурные типы эпитетных комплексов, рассмотренные в статье, обретают значимость для выявления специфики идиолекта М.Цветаевой с учетом семантических приращений в составе эпитета, эпифразы или эпитетного комплекса, что позволяет говорить об актуальности структурно-семантической типологии эпитетов. Многообразие структурных типов эпитетных комплексов дает возможность художнику слова нестандартно выразить необходимый ситуативный смысл, экспрессивно охарактеризовать предмет или ситуацию.
Библиографический список
1. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. - М.: Высшая школа, 1989. - 406 с.
2. Гальперин, И.Р. Информативность единиц языка / И.Р. Гальперин. - М.: Наука, 1974. - 279 с.
3. Тырыгина, В.А. Эпитет и жанр / В.А. Тырыгина. - М.: Прометей, 2000. - 228 с.
4. Москвин, В.П. Эпитет в художественной речи / В.П.Москвин // Русская речь. -2001. - №4. - С. 28-34.
5. Глушкова, В.Г. Лингвостилистические особенности эпитетов в художественной прозе С.Н.Есина: автореферат дис. ... канд. филол. наук / Глушкова Валентина Геннадьевна. - Белгород, 2000. - 23 с.
6. Цветаева, М.И. Собрание сочинений: в 7 т. / М.И. Цветаева; [вступ. ст., подгот. текста и коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина]. - М.: Эллис - Лак, 1994.
S.A.Gubanov
THE STRUCTURAL TYPES OF EPITHETS COMPLEXES IN POETRY OF MARINA TCSVETAEVA
The paper is devoted to the structural types of epithets complexes in poetry of Marina Tcsvetaeva and semantic features of epithets in the epiphrase.
Keywords and phrases: epithet, epithet complex, epiphrase, Marina Tsvetaeva, structured type of epithet.
Статья принята в печать в окончательном варианте 15.05.08 г.
