CC BY
42
Научная статья УДК 346.52
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-1-320-327 NIION: 2003-0059-1/22-193 MOSURED: 77/27-003-2022-01-392
Структурные проблемы договорно-правового регулирования отношений субъектов инновационной деятельности
Игорь Иванович Шувалов
Государственная корпорация развития «ВЭБ.РФ», Москва, Россия, pr_shuvalova@veb.ru
Аннотация. Рассмотрены проблемы регулирования отношений субъектов инновационной деятельности. Учитывая, что законодательство не содержит определения понятия «субъекты инновационной деятельности», очевидно, что для регулирования структуры своих отношений государство, инвесторы и лица, осуществляющие инновационную деятельность, могут использовать любые виды гражданско-правовых договоров. Однако, в силу ряда проблем, инновационная деятельность регулируется не только положениями Особенной части ГК РФ, но и нормами Федерального закона «О науке». При этом предмет договора подряда на выполнение проектных и изыскательских работ и предмет договора на проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКиТР) крайне сложно разграничить, поскольку в качестве такового выступает научная деятельность, которая далеко неоднозначно понимается даже исследователями, не говоря уже о должностных лицах правоприменительных органов.
Ключевые слова: инновации, научная деятельность, договор подряда, научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки, договор подряда на выполнение проектных и изыскательских работ
Для цитирования: Шувалов И. И. Структурные проблемы договорно-правового регулирования отношений субъектов инновационной деятельности // Вестник Московского университета МВД России. 2022. № 1. С. 320-327. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-1-320-327.
Original article
Structural problems of contractual and legal regulation of relations of innovation activity subjects
Igor I. Shuvalov
State Development Corporation «VEB.RF», Moscow, Russia, pr_shuvalova@veb.ru
Abstract. The problems of regulation of relations of subjects of innovative activity are considered. Given that the legislation does not contain a definition of the concept of «subjects of innovative activity», it is obvious that the state, investors and persons engaged in innovative activities can use any type of civil law contracts to regulate the structure of their relations. However, due to a number of problems, innovative activity is regulated not only by the provisions of the Special Part of the Civil Code of the Russian Federation, but also by the norms of the Federal Law «On Science». At the same time, the subject of the contract for the performance of design and survey work and the subject of the contract for research and development (R&D) is extremely difficult to distinguish, since scientific activity acts as such, which is far ambiguously understood even by researchers, not to mention law enforcement officials.
Keywords: innovation, scientific activity, contract agreement, research and development, contract agreement for the performance of design and survey work
For citation: Shuvalov I. I. Structural problems of contractual and legal regulation of relations of innovation activity subjects. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022;(1):320-327. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-1-320-327.
© Шувалов И. И., 2022
jjÉiSk.
-^pr-
Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г., утвержденная распоряжением Правительства РФ от 17 ноября 2008 г. № 1662-р уделяет инновационной деятельности достаточно много внимания; поддержка инноваций названа в числе первых долговременных системных вызовов, стоящих перед российской экономикой. Второй вызов, впрочем, также неразрывно связан с инновациями. Также в данном документе говорится о необходимости перехода России на инновационный тип экономического развития и о желательности «массового появления новых инновационных компаний во всех секторах экономики».
В частности, в данном документе говорится о необходимости перехода от экспортно-сырьевой к инновационной модели экономического роста, что предполагает формирование нового механизма социального развития, основанного на сбалансированности предпринимательской свободы, социальной справедливости и национальной конкурентоспособности.
Очевидно, что выполнение этой задачи немыслимо без развития норм частного права, основная масса которых сосредоточена в источниках гражданского законодательства — Гражданском кодексе РФ и федеральных законах, содержащих нормы гражданского права. Современное инновационное развитие, происходящее в условиях рыночной экономики и глобализации не только хозяйственной деятельности, но и права, немыслимо без гражданско-правового регулирования, основанного на свободе волеизъявления сторон обязательств, диспозитивности правовых норм1 и придающего субъектам права качество равноправных.
Особенная часть ГК РФ (ст. 769-778) содержит нормы о такой специфической категории гражданско-правовых договоров, как договоры на выполнение научно-исследовательских работ, опытно-конструкторских и технологических работ (далее — договоры на НИОКиТР). С одной стороны, эта категория договоров автономна от договоров подряда (ч. 2 ст. 702 ГК РФ не называет эту категорию договоров в числе видов договоров подряда), с другой — к отношениям исполнителя по договорам на НИОКиТР с третьими лицами применяются общие правила ГК РФ о договорах подряда в части отношений генерального подрядчика и субподрядчиков. К срокам
выполнения договоров на НИОКиТР и к цене работ, выполняемых по этим договорам, а также к последствиям неявки заказчика за получением результатов работ, применяются, соответственно, правила ст. 708 о сроках выполнения работ по договорам подряда, ст. 709 о цене договоров подряда и ст. 738 ГК РФ о последствиях неявки заказчика за получением результата работы по договору бытового подряда. Наконец, договоры на НИОКиТР, представляющие собой государственный (муниципальный) контракт, подчиняются положениям ГК РФ именно о договорах подряда для государственных (муниципальных) нужд, правда, нормы ст. 769-778 ГК РФ, посвященные собственно договорам на НИОКиТР, являются специальными по отношению к нормам ГК РФ о таких договорах.
Кроме того, договоры на НИОКиТР должны соответствовать законодательству об интеллектуальной собственности (ч. 4 ст. 769 ГК РФ). Логичен в этой связи вывод Верховного Суда РФ в п. 135 постановления Верховного Суда РФ от 23 апреля 2019 г. № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» [1], согласно которому права исполнителя и заказчика на результаты работ, которым предоставляется правовая охрана как результатам интеллектуальной деятельности, определяются по правилам разд. VII ГК РФ, посвященного интеллектуальной собственности.
Если в рамках исполнения договора на НИОКиТР создается патентоспособный результат интеллектуальной деятельности, не предусмотренный договором, то правом на получение патента на изобретение, полезную модель или промышленный образец обладает подрядчик (исполнитель), по умолчанию договора между ним и заказчиком об ином.
На основе критерия предмета регулирования эта категория договоров формально делится на договоры на выполнение научно-исследовательских работ (далее — договоры НИР) и договоры на выполнение опытно-конструкторских и технологических работ (далее — договоры ОКиТР). Вместе с тем, предмет этих договоров различается настолько очевидно, что не нуждается в конкретизации на уровне федераль-
1 Заслуживает внимания сформулированное в судебной практике толкование положений Гражданского кодекса, согласно которому для характеристики нормы в качестве диспозитив-ной совершенно необязательно прямое указание на возможность изменения ее договором (соглашением) сторон.
ного закона. Из содержания нормы ч. 1 ст. 769 ГК РФ, очевидно, что если договор НИР предполагает целенаправленное преобразование с помощью научных принципов и методов исходных данных (первичной информации) в ответ на общие и (или) конкретные вопросы, поставленные заказчиком, то договор ОКиТР предполагает разработку образца определенного изделия, конструкторской документации или новой технологии. Федеральный закон «О науке», разделяя научные исследования на фундаментальные, прикладные и поисковые, называет в качестве общего признака направленность на получение новых знаний. На этом основании Ленинградский УФАС отказался признать деятельность по изменению схемы территориального планирования к научно-исследовательским, опытно-конструкторским или технологическим работам [2].
Напротив, работы по актуализации схемы теплоснабжения сельских поселений Кемеровский УФАС признал таковой на том основании, что указанные работы предполагают сбор, изучение, анализ информации [3].
Договоры на НИОКиТР достаточно сложно отграничить от договоров авторского заказа. Арбитражные суды часто относят к категории договоров на НИО-КиТР договоры, например, о создании программного продукта с передачей заказчику исключительных прав на его использование основываясь на наличит технического задания заказчика [4]. В другом случае суд назвал договор о разработке программного продукта договором на НИОКиТР только на том основании, что результат выполнения как научно-исследовательских так и опытно-конструкторских работ всегда представляет собой объект интеллектуальной собственности, что, конечно, не соответствует фактическому положению вещей.
Именно эти договоры являются «основной» правовой формой отношений между научной организацией, заказчиком и другими потребителями научной и (или) научно-технической продукции согласно ч. 1 ст. 8 Федерального закона «О науке». В отношении договоров ОКиТР применимо утвержденное еще в середине 80-х гг. ХХ в. Государственным комитетом СССР по науке и технике Положение о договорах на создание (передачу) научно-технической продукции [5]. В отношении договоров НИР оно также применимо, поскольку согласно п. 4 данного Положения предметом договора на создание НТП могут быть не
только конструкторские и технологические работы, работы по изготовлению, испытанию и поставке опытных образцов и партий изделий (продукции), но и научно-исследовательские, проектные и «другие работы по профилю деятельности научной организации». При этом такого рода договор может быть «сквозным», т. е. регулировать отношения на выполнение всего комплекса работ от исследований до внедрения его результатов в производство, и даже отношения по техническому обслуживанию.
В частности оно устанавливает ряд обязательных условий для таких договоров.
Кроме того, данное Положение содержит определенные указания в отношении порядка заключения, изменения и расторжения договоров на создание НТП, регулирует расчетные отношения сторон договора, содержит примерный договор на создание (передачу) НТП.
Это влечет ряд юридических последствий. С одной стороны, Положение является подзаконным актом. С другой, — данный документ применяется арбитражными судами [6] и даже используется на практике [7]. Однако нельзя не отметить того, что данный документ создает определенную путаницу.
Будучи заключенным на основе примерного договора на создание (передачу) НТП, такой договор в отличие от договора, заключенного на основе обязательных для применения условий, не подчиняется нормам примерного договора автоматически. Нормы примерного договора применимы исключительно при условии наличия отсылки конкретных гражданско-правовых договоров к конкретным примерным условиям, при этом, при отсутствии таковой они не теряют полностью своей силы для правовой характеристики отношений сторон — они могут рассматриваться в качестве обычаев, которые применяются лишь при умолчании о тех или иных условиях договора. Такое правило соответствует конструкции договора, заключаемого на основе примерных условий, предусмотренной ст. 427 ГК РФ.
Как поясняет М. И. Брагинский, формирование в соответствии с данным Положением единого правового режима для научно-исследовательских и проектных работ, с одной стороны, а также конструкторских и технологических, — с другой, вызывало серьезные сомнения [8].
Риск случайной невозможности исполнения договоров на НИОКиТР, согласно п. 3 ст. 769 ГК РФ, несет
jjÉiSk.
-^pr-
JURISPRUDENCE
JJIÉL..
исключительно заказчик (если иное не предусмотрено договором или законом2), тогда как общие правила о подряде основаны на противоположном подходе согласно норме, сформулированной в п. 3 ст. 715 ГК РФ на базе общего правила сформулированного в ст. 328 ГК РФ, — заказчик уполномочен выбрать одно из следующих действий: назначить подрядчику разумный срок для устранения недостатков и при неисполнении подрядчиком требований в указанный срок отказаться от договора подряда, либо заключить договор на исправление работ с иным лицом за счет подрядчика и требовать у подрядчика возмещения убытков.
Кроме того, п. 1 ст. 716 ГК РФ обязывает подрядчиков незамедлительно предупреждать заказчиков о наличии не зависящих от подрядчика обстоятельств, ставящих под угрозу результат работ (его создание). Судебная практика распространяет действие этой нормы и на отношения сторон договоров на НИОКиТР. Так, ВАС РФ в одном из своих постановлений отказался применить правило п. 3 ст. 769 ГК РФ и возложить риск случайного неисполнения обязательства по договору на НИОКиТР на заказчика ввиду того, что подрядчик не информировал заказчика о невозможности достижения результата научно-технических работ. Между тем, по логике ВАС РФ, именно заказчик имел возможность определить недостижимость результата, соответствующего цели договора, и проинформировать о такой невозможности заказчика. Только получив такую информацию, заказчик обременяется обязанностью оплатить работы, выполненные до выявления факта невозможности получения результатов [9].
Исполнитель по договору на НИР обязан осуществить исполнение лично, кроме случаев, когда заказчиком по этому договору было дано согласие. Напротив, конструкция договора ОКиТР (ст. 770 ГК РФ) предполагает (по умолчании самого договора ОКиТР об ином) право исполнителя привлекать к его исполнению третьих лиц на условиях субподряда.
Договор на НИОКиТР должен содержать перечень сведений, являющихся конфиденциальными, — это, прежде всего, касается предмета договора, исполнения обязательств по нему и полученных в соответствии с его условиями результатов.
В отличие от договоров на НИОКиТР, договор подряда на выполнение проектных и изыскательских работ является договором подряда в собственном смысле этого слова.
Другой проблемой правового характера, затрудняющей корректное волеизъявление участников процесса создания, внедрения и поддержки инновационной деятельности, является проблема разграничения договора подряда, авторского заказа и договора на НИОКиТР. В этой связи крайне трудно квалифицировать инновационную деятельность в качестве предмета того или иного договора.
Так, В. С. Витко, критикуя одно из постановлений кассационной инстанции [10], указывает, что вывод суда зиждется на том, что результат выполнения НИОКР всегда является объектом интеллектуальной собственности, что как минимум спорно.
Так, например, Д. А. Поляков, говоря о результате работ как о предмете договоров НИОКР, указывает, что он нередко представляет собой объект интеллектуальной собственности [11]. Противоречия в подходах к юридическому характеру результата работ по договору на НИОКР очевидны.
Еще более радикальную точку зрения высказывает А. В. Ландин, называя предметом договоров НИОКР информацию, «...которая не подлежит правовой охране на основании ч. 4 ГК РФ» [12, с. 18]; т. е. предмет договоров НИОКР и предмет договоров, регулирующих статус объектов интеллектуальной собственности, не только не тождественен, как в версии Д. А. Полякова, а даже дихотомичен.
В любом случае очевидно, что не любой объект интеллектуальной собственности является обязательно результатом НИОКР; последний всегда представляет собой новые знания и новый продукт — качество не имманентное объектам интеллектуальной собственности.
Следующим проблемным вопросом является отсутствие однозначного ответа на вопрос о юридическом характере технического задания для договоров на выполнение НИОКР [13] — нормы действующего законодательства не дают однозначного ответа на этот вопрос, следовательно, он должен решаться на основании волеизъявления сторон договора, которые далеко не всегда предполагают само наличие такой проблемы, следствием чего является игнорирование этого вопроса в договорах.
2 В данном случае речь идет об иных федеральных законах, регулирующих гражданско-правовые отношения, нежели ГК РФ. Законов, отменяющих или изменяющих правило о возложении риска случайного неисполнения на заказчика по договорам на НИОКиТР, в настоящее время не существует.
Среди общих проблем реализации идеи о развитии российской экономики на основе инноваций следует отметить отсутствие эффективного механизма государственного и частного стимулирования деятельности субъектов предпринимательства, внедряющих результаты инновационной деятельности.
Даже такой принципиальный вопрос: какое из понятий «инновационная деятельность» или «научно-технический прогресс» стало основополагающим, представляет собой предмет длительных дискуссий, не имеющих практического смысла.
Единственной точкой пересечения мнений как представителей юридической науки, так и деловых кругов является взаимное влияние инновационной деятельности и научно-технического прогресса. Вряд ли данный результат является в действительности плодом научных дискуссий; это банальное утверждение не вызывало споров с самого начала.
Соотношение указанных понятий противоречиво — на этот вопрос существует множество взглядов. Одни исследователи утверждают, что получение научно-технических достижений представляет собой начальный этап инновационной деятельности, поскольку возникает новшество, являющееся необходимым условием для инновационной деятельности. Из этого следует, что научно-технический прогресс является частью инновационной деятельности. Другие полагают, что инновационная деятельность представляет собой завершающий этап научно-технического прогресса, когда лица, реализующие эту деятельность, осуществляют в той или иной степени введение ее в производственную практику.
Ввиду того, что инновационная деятельность так и не получила внятного определения на доктриналь-ном уровне, российское законодательство не определяет полномочия органов государственной власти в области государственного управления этим видом деятельности. Очевидно, что без этого не может быть решен вопрос о разграничении этих полномочий между федеральными органами и органами субъектов РФ. Такое положение вещей сообщает правовому и в целом государственному регулированию в сфере инновационного развития экономики неэффективность. При такой ситуации отсутствуют системные механизмы координации деятельности органов государственной власти — инновационное развитие остается пожеланием государства, не приобретающим качество функции органов государст-
венной власти. Что же касается субъектов инновационных отношений, то они вынуждены формировать отношения case-by-case3, не имея прочного фундамента в виде системы норм, регулирующих отношения субъектов процесса внедрения инноваций. Нормы действующего гражданского законодательства представляют собой скорее проблему; любая норма права априори ограничивает усмотрение субъекта. Итогом является либо детализированные гражданско-правовые договоры, (или их система), регулирующие отношения в условиях правового вакуума, либо договоры рамочного характера (нередко еще и заключенные по иностранному праву), условия которых далеко не всегда имеют юридическую силу, что ставит участников правоотношений в условия неопределенности.
На уровне федерального законодательства отсутствует легальное определение термина «субъект инновационной деятельности». Вместе с тем, данное определение можно встретить в законодательстве ряда субъектов РФ [14].
Создание таких субъектов инновационного развития, как технопарки осуществляется в условиях правового вакуума. Вопрос о принятии соответствующего закона федерального уровня неоднократно поднимался федеральными органами исполнительной власти4, что, однако, не имело никакого результата. Распоряжением Правительства РФ от 10 марта 2006 г. № 328-р была одобрена комплексная программа «Создание в Российской Федерации технопарков в сфере высоких технологий». Согласно программе, технопарк в сфере высоких технологий представляет собой форму территориальной интеграции коммерческих и некоммерческих организаций науки и образования, финансовых институтов, предприятий и предпринимателей, взаимодействующих между собой, с органами государственной власти, органами местного самоуправления, осуществляющих формирование современной технологической и организационной среды в целях инновационного предпринимательства и реализации венчурных
3 Каждый раз заново (англ.)
4 Так, приказом Министерства связи и массовых коммуникаций РФ от 3 сентября 2009 г. № 111 «О создании рабочей группы по вопросам подготовки проекта федерального закона «О технопарках» был утвержден состав рабочей группы по вопросам подготовки проекта федерального закона «О технопарках».
JURISPRUDENCE
проектов. В результате правовое регулирование отношений в сфере создания и функционирования технопарков осуществляется на региональном уровне.
Обращает на себя внимание то, что в перечне задач Стратегии инновационного развития Российской Федерации до 2020 г. задача по организационно-правовому обеспечению инновационного развития не только не ставится, но даже не предполагается, что не помешало авторам данного программного документа ставить задачу по интеграции России в мировые инновационные процессы [15, с. 48; 16, с. 41-45; 17, с. 74-81]. Очевидно, что без детализации такое предложение останется не более чем декларацией.
Вступление России во Всемирную торговую организацию многими рассматривается как внешний стимул для инноваций. В особенности это касается рационального использования сырья [18, с. 9]. К позитивным моментам вступления России в ВТО традиционно относят ужесточение экологических требований к качеству результатов переработки нефти и нефтепродуктов. Действительно, вступление в силу европейских стандартов очистки топлива5 обусловило рост качества моторных топлив и масел.
В числе негативных последствий можно назвать широкую доступность внутреннего рынка для товаров и услуг иностранных компаний (в особенности ощутимо это последствие сказывается на рынке услуг по переработке углеводородного сырья).
Обыденное понимание инновации отождествляет ее с изобретениями. При этом законодатель понимает ее несколько иначе — в качестве инновации могут выступать не только новый товар, но также и услуга, процесс, новый метод продаж, новый организационный метод в деловой практике (организации рабочих мест, внешних связей). При этом из буквального понимания юридического определения инноваций, данного в Федеральном законе «О науке и государственном регулировании научно-технической политики» [19], следует, что эти товары и услуги (в терминологии данного закона им дано общее наименование — «продукты») и методы для их квалификации в качестве инновации должны быть «введенными в употребление», при этом продукты должны быть новыми или значительно улучшенными, тогда как процесс, новый метод продаж или новый организационный метод в деловой практике, организации рабочих мест или во внешних
связях лишь могут быть «значительно улучшенными». Очевидно, что данное определение весьма расплывчато.
Ни юридическая наука, ни судебная практика не определились с пониманием результатов НИОКР как объектов интеллектуальной собственности.
Неудивительно в этой связи, что термины «инновационный проект», «инновационная инфраструктура», «инновационная деятельность» также не могут быть четко определены на основе их легальных дефиниций6. Научная деятельность определена в тексте федерального закона как деятельность, направленная на получение новых знаний.
Представляется весьма точным описание В. А. До-зорцевым современной российской модели взаимной связи права и практики: «Качественные преобразования рынка влекут за собой весьма значимые правовые последствия» [20, с. 52]. Выражаясь языком гегелевской диалектики, качественного «скачка» — появления системы норм, регулирующих отношения субъектов инновационной деятельности, по мере увеличения количества нормативных актов не произошло. Современные нормы законодательства не являются ни отражением фактически сложившихся взаимоотношений инвесторов, государства и лиц, осуществляющих инновационную деятельность и внедряющих ее в процессы, ни (что логично) полноценным инструментом их преобразования.
Конечно, говорить об инновационном праве возможно исключительно с теоретической точки зрения. Преждевременно говорить и о формировании инновационного законодательства. Однако сохранение си-
5 Евро-4 в 2010 г., Евро-5 в 2014 г.
6 Так, инновационный проект согласно указанному Федеральному закону представляет собой комплекс мероприятий по осуществлению инноваций, целью которых является достижение экономического эффекта, в том числе по коммерциализации научных и (или) научно-технических результатов. В свою очередь, инновационная инфраструктура понимается разработчиками Федерального закона «О науке и государственном регулировании научно-технической политики» как совокупность организаций, способствующих реализации инновационных проектов, в частности в формах предоставления управленческих, материально-технических, финансовых, информационных, кадровых, консультационных и организационных услуг. Инновационной в соответствии с положениями данного нормативного акта является любая деятельность, направленная на реализацию указанных инновационных проектов, создание инновационной инфраструктуры и обеспечение ее деятельности. Инновационная деятельность отличается от научной и научно-технической, а также от внедренческой деятельности.
туации, когда определенное правовое регулирование ограничивается лишь отношениями в сфере государственной поддержки инноваций при крайней расплывчатости этого понятия абсурдно.
Ввиду истечения в 2020 г. срока действия ряда документов программного характера, направленных на формирование в России инновационной экономики, необходимо принятие новых документов программного характера, уделяющих внимание развитию именно правового регулирования отношений в сфере создания, внедрения и поддержки инноваций. Данные документы должны содержать конкретные направления государственной политики в области инноваций. В частности, обязательным элементом программных документов должен быть план по интеграции России в мировые инновационные процессы с учетом современных систем защиты интеллектуальной собственности, требований антимонопольного законодательства и с учетом расширения сферы действия коллизионных норм, и, как следствие, применения иностранного права судами и третейскими судами.
Список источников
1. Российская газета. 2019. 6 мая.
2. Решение Ленинградского УФАС России от 20 августа 2019 г. № Р/03/997 по делу № 047/06/54.31387/2019.
3. Решение Кемеровского УФАС России от 23 мая 2019 г. № 08/5562 по делу № 042/06/32-746/2019.
4. Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 27 марта 2012 г. № 17АП-1788/2011-ГК по делу № А71-14293/2010 и постановление ФАС Уральского округа от 13 июня 2012 г. № Ф09-4431/12 по делу № А71-14293/2010.
5. Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1988. № 5.
6. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 24 августа 2009 г. по делу № А79-8315/2008.
7. Березин Д. А. Оценочная деятельность: учеб. пособие / под ред. М. В. Маркиной. М. : Юстиция, 2016.
8. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Договоры о выполнении работ и оказании услуг. Кн. 3. Изд. испр. и доп. М. : Статут, 2002.
9. Определение ВАС РФ от 26 апреля 2011 г. № ВАС-4916/11 по делу № А63-12510/2009.
10. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 31 января 2007 г. по делу № А5333426/2005-С3-35.
11. Поляков Д. А. Правовое регулирование договоров на выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ. М., 2004.
12. Ландин А. В. Правовое регулирование научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ и охрана их результатов. М., 2008.
13. Ландин А. В. Правовое регулирование научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ и охрана их результатов: ав-тореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2008.
14. Закон Оренбургской области от 16 ноября 2009 г. № 3222/739-ГУ-ОЗ «О государственной поддержке инновационной деятельности в Оренбургской области».
15. Голиченко О. Г. Основные факторы развития национальной инновационной системы: уроки для России. М., 2011.
16. Грибанов Д. В. Национальная инновационная система в структуре гражданского общества (теоретико-правовой аспект) // Российский юридический журнал. 2012. № 5.
17. Перькова В. А. Совершенствование правового обеспечения национальной инновационной системы Российской Федерации // Журнал российского права. 2016. № 6.
18. Кирюшин П. А., Книжников А. Ю., Кочи К. В., Пузанова Т. А., Уваров С. А. Попутный нефтяной газ в России: «Сжигать нельзя, перерабатывать!» Аналитический доклад об экономических и экологических издержках сжигания попутного нефтяного газа в России. М. : Всемирный фонд дикой природы (WWF), 2013. С. 9.
19. СЗ РФ. 1996. № 35. Ст. 4137.
20. Дозорцев В. А. Интеллектуальные права: Понятие. Система. Задачи кодификации: сб. статей. М. : Статут, 2005.
References
1. Rossiyskaya Gazeta. 2019. May 6.
2. The decision of the Leningrad OFAS Russia, August 20, 2019 No. R/03/997 in case No. 047/06/54.31387/2019.
3. The decision Kemerovo OFAS of may 23, 2019 No. 08/5562 in case No. 042/06/32-746/2019.
4. The Seventeenth resolution of the arbitration court of appeal dated March 27, 2012 No. 17АП-1788/2011-GK in case No. A71 14293/2010 and the regulation of
FAS Ural'skogo OKRUGA of 13 June 2012 g. № F09-4431/12 in case No. A71 14293/2010.
5. Bulletin of normative acts of ministries and departments of the USSR. 1988. No. 5.
6. Resolution of the Federal Antimonopoly Service of the Volga-Vyatka District of August 24, 2009 in case No. A79-8315/2008.
7. Berezin D. A. Evaluation activity: studies. manual / edited by M. V. Markina. M. : Justice, 2016.
8. Braginsky M. I., Vitryansky V. V. Contractual law. Contracts for execution of works and rendering services. KN. 3. Ed. Rev. and EXT. M. : Statut, 2002.
9. Definition of the SAC dated April 26, 2011 No. 4916/11 in case No. A63-12510/2009.
10. The regulation of FAS Severo-Kavkazskogo okruga from January 31, 2007, in case No. A5333426/2005-C3-35.
11. Polyakov D. A. Legal regulation of contracts for the performance of research, developmental and technological works. M., 2004.
12. Landin A. V. Legal regulation of scientific research, developmental and technological works and the protection of their results. M., 2008.
13. Landin A. V. Legal regulation of scientific research, developmental and technological works and the
protection of their results: author. diss. ... cand. jurid. M., 2008.
14. The Law of the Orenburg Region of November 16, 2009 No. 3222/739-IV-OZ «On state support of innovation activity in the Orenburg region».
15. Golichenko O. G. The main factors of the development of the national innovation system: lessons for Russia. M., 2011.
16. Gribanov D. V. National innovation system in the structure of civil society (theoretical and legal aspect) // Russian Law Journal. 2012. № 5.
17. Perkova V. A. Improving the legal support of the national innovation system of the Russian Federation // Journal of Russian Law. 2016. № 6.
18. Kiryushin P. A., Knizhnikov A. Yu., Kochi K. V., Puzanova T. A., Uvarov S. A. Associated petroleum gas in Russia: «You can't burn it, recycle it!» Analytical report on the economic and environmental costs of burning associated petroleum gas in Russia. M. : World Wildlife Fund (WWF), 2013. P. 9.
19. SZ RF. 1996. No. 35. St. 4137.
20. Dozortsev V. A. Intellectual rights: The concept. System. Tasks of codification: collection of articles. M. : Statute, 2005.
Информация об авторе
И. И. Шувалов — председатель Государственной корпорации развития «ВЭБ.РФ», кандидат юридических наук.
Information about the author I. I. Shuvalov — Chairman of the State Development Corporation «VEB.RF», Candidate of Legal Sciences.
Статья поступила в редакцию 29.12.2021; одобрена после рецензирования 24.01.2021; принята к публикации 07.02.2021.
The article was submitted 29.12.2021; approved after reviewing 24.01.2021; accepted for publication 07.02.2021.
