CC BY
52
УДК 20(045)
СТРУКТУРНЫЕ МОДЕЛИ УСТОЙЧИВЫХ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ В ЯЗЫКЕ ТОК-ПИСИН (ТП)
А.Д. Зейферт, Н.А. Плещев
В статье предпринята попытка решить проблему разграничения сложных слов и словосочетаний в языке ток-писин. Исследование направлено на изучение особенностей лексических единиц в языке ток-писин, до сих пор рассматривающихся в научной литературе как сложные слова.
В лексическом корпусе языка ТП существует много единиц типа X + Г и X ЬИощ У, которые обычно определяют как сложные слова1. Но, как известно, «при отсутствии четкого формального выражения» трудно определить тип лексической единицы2.
В наших исследованиях мы отталкиваемся от научных достижений в этом вопросе применительно, в основном, к английскому языку, т.к. ТП является англо-креольским языком и, поэтому, должен характеризоваться во многих случаях теми же свойствами.
Некоторые исследователи указывают на то, что аналитизм стал настолько доминировать в системе языка, что более нет смысла решать проблему разграничения слова и словосочетания3.
Так, Г. Суит относит зависимое слово в разряд существительных, которое в определенном контексте (т.е. в описываемых случаях) начинает функционировать как прилагательное со всеми его морфологическими свойствами. Б.А. Ильиш уточняет, что, приближаясь «к прилагательным в функциональном отношении, они (существительные) не перестают быть существительными».
Однако в трудах многих ученых мы находим попытку все же решить данную проблему.
О. Есперсен в своих исследованиях не проводит границы между сложным словом и словосочетанием, называя основным критерием сложного слова способность функционировать в качестве одной самостоятельной единицы4.
В связи с данной проблемой необходимо упомянуть понятие цельнооформленности, употребленное впервые А. И. Смирницким5. Можно в рамках данной проблемы говорить о фонетической, семантической, графической и морфологической цельнооформленности.
Согласно Н.С. Трубецкому, «любое слово представляет собой целостность, структуру; оно воспринимается слушателями как структура, подобно тому, как мы узнаем знакомых на улице по их общему шику»6. Эта идея нашла свое отражение в фонетическом критерии единства ударения для разграничения слова и словосочетания7. Л. Блумфилд8 утверждал, что в словосочетаниях ударение
падает на оба компонента. Однако он сам указал на несостоятельность данного критерия на примере сложного слова ice-cream.
Другие лингвисты опираются в своих исследованиях на критерий семантической цельнооформленности сложного слова9. З.А. Потиха считает, что сложное слово - это «словарная единица, содержание которой более емко, чем значение отдельных компонентов»10, т.к. сочетание «обособлено по отношению к тем элементам, из которых оно состоит»11. Эту же мысль сформулировал А.Р. Квирк другими словами: сложные слова «имеют значение соотносимое, но не всегда выводимое из значений их компонентов»12.
В рамках семантического критерия Е.С. Кубря-кова предлагает номинативный критерий, принимая во внимание когнитивные и психические процессы при построении высказывания. Она отождествляет единицу номинации со сложным словом, которое обладает определенным формальным выражением определенного словообразовательного значения13.
Между тем, Н.Г. Санников отметил, что, выбирая основным критерием семантический, ученые, тем самым, отождествляют структурно различные единицы - ФЕ и сложное слово14. А.И. Смирницкий указал на то, что неделимой семантикой могут обладать как слова, так и словосочетания15
К вопросу о третьем типе цельнооформленности, О.С. Ахманова16 и О. Д. Мешков высказывались о корреляции плана выражения и смысловой целостности: «Слитное написание отражает языковое сознание, согласно которому данная лексическая единица представляет собой тесное семантическое единство»17. О.С. Ахманова обращала внимание на то, что сложное слово - это результат соединения элементов слова (основ), а словосочетание -результат соединения самих слов18. Она пишет, что если первый компонент - существительное (его основа), то данные комплексы - сложные слова, если же первый компонент - прилагательное, то мы имеем дело со словосочетанием. В зарубежной литературе к сторонникам этого взгляда принадлежали А. Болл19, Н.Г. Гутерман20, В. Фляйшер21, А. Фольке22 и др. Ю. Найда же напротив, полностью исключает использование графических при-
знаков в качестве критериев сложного слова23, т.к. написание сложных слов варьируется.
Согласно морфологической цельнооформ-ленности, сложные слова рассматриваются в сравнении раздельнооформленными синтаксиче-
24
скими конструкциями - словосочетаниями . Этот критерий под названием «критерий синтаксической неделимости» впервые встречается в трудах Л, Блумфилда, согласно которому компоненты сложных слов не могут участвовать в процессе фразообразования23. Однако некоторые исследователи склонны полагать, что морфологический критерий применим к английскому языку только лишь потому, что, будучи аналитическим, он имеет неразвитую флективную систему26 (Квеселевич 1983).
Профессор И.П. Иванова27 полагала, что необходимо определить цельнооформленность путем замены элементов лексической единицы, выдвигая тем самым критерий дистрибуции. Его сущность заключается в том, что слово заменить легко, что нельзя сказать о морфеме.
Для получения более достоверных результатов многие лингвисты предпочитают учитывать все вышеперечисленные критерии в комплексе, например, семантический, морфологический, фонетикоорфографический, критерий дистрибуции и критерий непроницаемости, предложенные Е.С. Кубря-ковой28.
Однако Н.Г. Санников отмечает, что данные лексические единицы должны относиться к какой-либо части речи и оставаться сложными словами во всех функциях, присущих данной части речи29. Для этого они должны характеризоваться высокой грамматикализацией, лексикализацией или фразеологи-зацией, т.к. по одному только критерию раздельно-оформленности мы не можем отнести данную единицу к словосочетанию30.
Некоторые лингвисты находят невозможным подогнать данные комплексы под параметры слов или словосочетаний, поэтому во избежание двусмысленности и спорных моментов они предлагаю ввести новые термины. Например, О.Н. Труевцева использует термин «номинативный бином»31.
А.И. Смирницкий верно заметил, что эта проблема «не имеет определенного решения в отношении основной массы таких образований»32, поэтому и возникает столько много противоречий при попытки разграничения лексической и синтаксической синтагматики.
В нашем исследовании мы придерживаемся традиционной точки зрения и отождествляем комплексы типа X + У и (или У ЬПогщ X) с одной лишь только разницей, что считаем их не сложными словами, а словосочетаниями.
Согласно сложившейся точке зрения, лексические единицы, образованные по данным моделям следует относить к сложным словам, поскольку они не могут считаться ни метафорическими образованиями, т.к. язык, переполненный живыми
метафорическими образованиями, не может существовать в современном обществе; ни ФЕ, т.к. процент фразеологизмов окажется в несколько раз больше, чем в других языках; ни свободными словосочетаниями, т.к. компоненты не встречаются вне сочетаний в таком же значении.
Что касается первого аргумента, мы согласны, что такое изобилие живых метафор в языке исключается. Но мы также не видим смысла полностью отвергать идею метафоричности таких образований. Это метафоры, но не живые, непосредственно возникающие в потоке речи. Они существуют на уровне языка в качестве фиксированных единиц. Их можно было назвать живыми метафорами только тогда, когда они еще не были зафиксированы как лексические единицы языка, т.е. когда-то до креолизации языка, где процесс словотворчества происходил непосредственно в коммуникативном акте и определялся тем образным типом мышления, который был характерен для данных языковых общностей.
Также мы не отрицаем, что лексический состав языка не может изобиловать в такой степени словосочетаниями с фразеологически связанным значением, но также мы не видим причины не задуматься об особенностях ФЕ, характерных для ТП. Мы хотим отметить, что они не ФЕ в общепринятом смысле. ФЕ занимает промежуточную позицию между словом и словосочетанием (структура словосочетания, а функционирование слова). Точнее, в нашей работе мы не отходим от общепринятого представления о ФЕ, мы только лишь хотим немного расширить понятие словосочетания применительно к ТП. Что касается количества ФЕ в языке, оно не может быть регламентировано какими-то рамками. Необходимо лишь точно сформулировать, что мы понимаем под ФЕ в данном конкретном языке.
Возвращаясь к третьему аргументу, мы хотели бы привести некоторые положения в защиту того, что данные лексические единицы все же являются не сложными словами, а словосочетаниями.
Нам не совсем ясно, что значит широкое значение компонентов. Во-первых, вне данных комплексов компоненты все же имеют такие же значения (речь, конечно же, идет о дословном переводе комплексов, т.к., как ФЕ, единицы характеризуются несоответствием их значения и суммы значений их компонентов). Если имеется в виду изменение семантики слова, то ведь это изменение (сдвиг значения) является семантической деривацией, и данное значение актуализируется в каком-то определенном контексте, где «контекст» не следует ограничивать сложным словом. Также возможно допустить, что компоненты комплексов полисемантичны, и его значения реализуются во фразеологически связанном контексте.
Грамматика и сопоставительная лингвистика
А.А. Леонтьев утверждает, что данные модели не есть что иное, как модели словообразования в ТП, где предлог обладает значением поссессивно-сти. Мы же, в свою очередь, хотим заметить, что распространенность данной и подобных моделей «словообразования» говорит, скорее, не словообразовании как таковом, а является результатом того, что в ТП существует только два предлога long и bilong. Одной из главных черт аналитического языка является широкое употребление предлогов для обозначения отношений между объектами и для связи слов в предложении. Поэтому только с помощью предлога мы можем соединить ядро и зависимое слово в непредикативную синтагму.
Говоря о значении предлога bilong, образ строился на основе определения посредством описания места какого-либо денотата в окружающем мире для компенсации отсутствующих лексических единиц. Исключительный выбор предлога bilong в данных моделях служит неоспоримым доказательством того, что лагуны в лексической системе обусловливали образование данных конструкций, которое проходило путем определения места к-л. объекта в окружающем мире.
Более того, далеко не всегда предлогу bilong присуще значение поссессивности: man bilong traim «tempter» («traim» to try, to tempt).
Также, что мы не случайно отошли от общепринятой традиции и выделили наряду с моделью X bilong Y другую, с обратным порядком слов - Y bilong X. Это объясняется тем, что модель X + Y нередко встречается в языке в виде вариантов, образованных как по модели X bilong Y, так и по модели Y bilong X: ср. skindiwai / skin bilong diwai (‘skin’ кожа + ‘diwai’ дерево -* кора), или же mausgras / gras bilong maus (‘maus’ рот + ‘gras’ трава-» борода).
A.A. Леонтьев противоречит сам себе, когда в некоторых случаях, не обособляя среди сложных слов, называет вариант типа X bilong Y свободным словосочетанием.
Другую проблему представляют другие «сложные» слова типа sohvara, mausgras и man-meri, где в первых двух примерах элементы соединены подчинительной связью, а в последнем - сочинительной.
Нам трудно проследить этимологию элемента sol— является ли он ассимилированным вариантом английского заимствования salty или salt. Если мы примем первый вариант, то разница структур первых двух примеров состоит в том, что, будучи атрибутивными, их зависимые компоненты выражены, соответственно, прилагательным и существительным. По сути дела, это является словосочетанием «соленая вода», орфографически оформленным слитно. Если согласимся со вторым, то разница между примерами mausgras и manmeri с грамматической точки зрения нивелируется, и у нас остается в этом случае только разная степень
образности, что в данном параграфе не является предметом исследования.
В доказательство нашей точки зрения хотим заметить, что компоненты данной единицы были заимствованы из английского языка как отдельные слова и использовались (мы повторяемся) для определения конкретного явления, т.е. бороды, в действительности вследствие отсутствия каких-то других лексических средств (процесс вторичной номинации).
Мы полагает, что при исследовании данного языка было неучтено соотношение устной и письменной речи. Заимствование проходило в допись-менный период, когда ток-писин как креольский язык как таковой еще не сформировался. Как уже было сказано, креольские языки образуются из пиджинов, которые, в свою очередь, возникают как средство фасилитации общения между представителями разных этнических групп.
Эволюция письма заключается в том, что расчленение плана содержания должно перейти в расчленение плана выражения. Креольские языки образуются из пиджинов, которые, в свою очередь, возникают как средство фасилитации общения между представителями разных этнических групп. Известно, что устная речь первична письменной и лексика заимствуется, в основном, в процессе устного общения. Не зря Ф. де Соссюр с сожалением отметил, что со временем фонология отошла на второй план и уже не имела большого влияния на письменную речь, где сформировались свои законы написания. Звуковая форма несовершенна -она неустойчива во времени, поэтому письменная форма языка должна была это компенсировать. Значит, цельнооформленные единицы - результат этого процесса, но на самом деле они представляют этимологически разные слова.
Здесь вообще следует обратить внимание, что в лингвистических исследованиях долгое время ученые ограничивали себя сегментным уровнем, т.е. отношением языковых единиц внутри языка (Ко'йег 1953). Это и объясняет то, что большинство выводов было сделано, не принимая во внимание суперсегментного уровня. Во второй половине XX в. был признан приоритет звуковой формы над письменной, что послужило стимулом для новых исследований взаимоотношения устной и письменной речи.
Не случайно возникло такое направление в лингвистике как «лексикологическая фонетика» (Минаева 1974), иди речеведение (8реесЬо1о§у, пео-тасго-рЬопейсз), которое «концентрирует внимание на детальном изучении реальных произведений речи во всей их сложности и во всем их своеобразии». Форма слова не ограничивается сегментным рядом, поэтому мы склонны настаивать на том, что для нас не имеет значения, в какой форме зафиксировалась та или иная единица письменной речи. Мы считаем, что для нас должно
иметь значение интенция говорящего, стереотип его мышления.
К сожалению, сейчас невозможно однозначно сказать, что легло в основу формирования описываемых нами лексических единиц, но, однозначно, они являются продуктом сложения разных слов (именно слов как минимальных единиц коммуникации, а не основ, хотя эти единицы омонимичны в плане выражения), следовательно, состоят из единиц, лексически раздельных и семантически самостоятельных. Важнейшая особенность письма в эпоху его зарождения заключается в том, что оно отражает план содержания языковых единиц, а не звуковой план их выражения. Это наглядно иллюстрируется тем, что описываемые нами единицы обозначают одно понятие, т.е. они семантически близки к словам. Распространение письменности и увеличивающаяся социальная роль приводит к обособлению письма. Но Библия была переведена на сельский пиджин (rural pidgin), подвергавшийся минимальным влияниям английского языка. Значит, письмо к тому времени могло не пройти все ступени эволюции и графическое слово не всегда отображало звучащее слово.
В случаях, подобным mausgras, М. Я. Блох предлагает провести изоляционный тест, который сводится к перемещению первого определяющего элемента в конец сочетания, т.е. замене сочетания без предлога на сочетание с предлогом. Неожиданным результатом предложенного им изоляционного теста является вариант лексической единицы, представленный моделью Y bilong X. А в нашем случае, это не что иное, как словосочетание, описанное выше - gras bilong maus.
По словам самого А.А. Леонтьева, употребление подобных слов варьируется в языке - либо слитное написание, либо непредикативная подчинительная синтагма. Мы также полагаем, что не следует рассматривать лексические единицы типа gras bilong maus - mausgras как принадлежащие к разным видам и по-разному обозначающие объекты и явления, а именно: gras bilong maus = понятие 1 (смысл как таковой 1) + понятие 2 (смысл как таковой 2), mausgras = понятие (смысл как таковой). Но мы считаем, что привели достаточно аргументов для того, чтобы утверждать, что данные лексические единицы включают в свой состав минимальные единицы номинации - слова, тем самым, являясь словосочетанием.
Если мы сравним эти комплексы и такие как manmeri, их отличает только сочинительная связь между элементами структуры и первый элемент не является модификатором второго. Смысл всей единицы «люди» выводится из суммы смыслов каждого компонента в отдельности. Итак, мы опять имеем дело не со сложным словом, а с двумя разными словами, написанными слитно. Можно сделать вывод, что графический критерий для выделения слова неприменим к языку ток-писин.
Даже в самом английском языке далеко не всегда можно провести границу между сложным словом и словосочетанием: ср. flower girl и flower-girl.
С понятием слова данные модели сближает тот факт, что они выражают один денотат, в отличие от свободного сочетания слов. Но, в таком, случае, мы склонны их рассматривать как сочетания, компоненты которых потеряли свою семантическую самостоятельность.
1 Дьячков М.В., Леонтьев А.А., Торсуева Е.И. Язык ток-писин (неомеланезийский). М.:Наука, 1981. С. 38-39.
2 Щерба Л.В. Что такое словообразование// Вопросы языкознания. 1962. № 2. С.84.
3 Балли Ш. Французская стилистика. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1961. С. 344.
Жинкин Н.И. Механизмы речи. М., 1958.
Downing P. On the Creation and Use of English Compound Nouns. Language, 1977, Vol. 54. P. 840-842.
Leve J. The Syntax and Semantics of Complex Nominals. USA, 1978. P. 301.
4Jespersen O. Modern English Grammar on Historical Principles. Part IV. Morphology. London: G. Allen and Unwin. Copenhagen: K. Munbesgaerd, 1954. P. 134.
Ball A.M. Compounding in the English Leanguage. New York: The H.W. Wilson Company, 1941. 226 p.
5 Смирницкий А И. Лексикология английского языка. М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1956. С. 119.
6 Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М.: Изд-во иностр. лит., 1960. С. 43.
7 Koziol Н. Handbuch der Englischen Wortbildungslehre. Heidelberg, 1937. P. 48.
Sweet P. Short Historical English Grammar. Oxford, 1924. P. 211.
Fleischer W. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig: Bibliogr. Inst., 1974. P. 54. Hill A. Introduction to Linguistic Structures. New York,
1958. P. 173-190.
Hochett Ch. A Course in Modern Linguistics. New York,
1959. P. 316.
8 Блумфильд Л. Язык. М.: Прогресс, 1968. С. 240.
9 Пауль Г. Принципы истории языка. М.: Изд-во иностр. лит., 1960. С. 388-392.
Адмони В.Г. Строй современного немецкого языка. (На немецком языке). Л.: Просвещение, 1972. С. 55.
Jespersen О. Цит. соч. С. 137.
Kruisinga Е.А. Handbook of Present-day English. Groningen, 1932. P. 72.
Warren B. Semantic Patterns of Noun + Noun Compounds. Goteborg, 1978. P. 137.
Henzen W. Deutsche Wortbildung. 3. durchges. und errg. Aufl. Tubingen, 1965. P. 40.
Левковская К.А. Словообразование. М.: Изд-во МГУ, 1954. С. 35.
Жирмунский В.М. Общее и германское языкознание. Л.: Наука, 1976. С. 692.
10 Потиха З.А. Современное русое словообразование. М.: Просвещение, 1970. С. 163.
11 Пауль Г. Цит.соч. С. 390.
12 Quirk R. A Grammar of Contemporary English. London, 1973. P. 1020.
ь Кубрякова E.C. Что такое словообразование. М.: Наука, 1965. С. 4.
Грамматика и сопоставительная лингвистика
14 Санников Н.Г. О критериях определения сложного слова в английском языке// Иностранные языки в высшей школе. 1963. Вып. 2. С. 80.
15 Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М.: Изд. лит. на иностр. яз. 1956. С. 190.
16 Ахманова О.С. О разграничении слова и словосочетания. М., МГУ, 1954. С. 57.
17 Мешков О.Д. Словосложение в современном английском языке: Учеб. пособие для ин-тов и фак. ин.яз. М.: Высш. шк., 1985. С. 179.
18 Ахманова О.С. Цит.соч. С.57.
19 Ball A.M. Compounding in the English Leanguage. New York: The H.W. Wilson Company, 1941. P. 226.
20 Гутерман Н.Г. Сложные слова в современном английском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1955. С. 16.
21 Fleischer W. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig: Bibliogr. Inst., 1974. P. 361.
22 Foulke R. English for Everyone. New York, 1964. P. 62.
23 Nida I. Morphology. The descriptive Analysis of Words. University of Michigan, 1946. P. 149.
24 Смирницкий А.И. Цит. соч. С. 33.
Adams V. An Introduction to Modern English Word-formation. London: Longman, 1973. VIII. P. 2-8.
Павлов B.M. Понятие лексемы и проблема отношений
синтаксиса и словообразования; Отв. ред. В.Г. Адмони. Л.: Наука: Ленингр. отд-ние, 1985.
Санников Н.Г. О критериях определения сложного слова в английском языке// Иностранные языки в высшей школе. 1963. Вып. 2. С. 79-88.
25 Блумфильд Л. Язык. М.: Прогресс, 1968. С. 251.
26 Квеселевич Д.И. Интеграция словосочетания в современном английском языке. Киев, 1983.
27 Иванова И.П. О характере сложного слова типа rainbow в английском языке // Вопросы структуры английского языка в синхронии и диахронии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1967. Вып. 1 С. 3-10.
28 Теоретические основы словосложения и вопросы создания сложных лексических единиц. Межвуз. сб. науч. тр. Пятигор. гос. пед. ин-т иностр. яз.; (Редкол.: Е.С. Кубрякова (отв. ред.) и др.) Пятигорск: ПГПИИЯ, 1988.
29 Санников Н.Г. Цит. соч. С. 88.
30 Зернов Б.Е., Емельянова О.В., Хомякова Е.Г. и др. Спорные вопросы английской грамматики. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. С. 10-11.
31 Труевцева О.Н. Английский язык: особенности номинации; Отв. ред. Е.А. Рейман; АН СССР, Каф. иностр. яз. Л.: Наука: Ленингр. отд-ние, 1986. С. 28.
32 Смирницкий А.И. Цит. соч. С. 131.
