CC BY
12
https://doi.orq/10.30853/filnauki.2019.12.39
Салахова Рузиля Рашитовна
СТРУКТУРНЫЕ И СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ГЛАГОЛОВ ПОВЕДЕНИЯ В
ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ
В статье определяются деривационные возможности глаголов поведения татарского языка на уровне словообразовательной парадигмы. В частности, устанавливается структурная специфика данной глагольной лексики, раскрываются словообразовательные значения суффиксов, образующих глаголы поведения, а также демонстрируется ряд вспомогательных и модифицирующих глаголов, принимающих активное участие в образовании составных глаголов исследуемой группы. Проведенный анализ структурно-словообразовательных возможностей глаголов поведения показывает специфику отношений между деривационно-семантическими сегментами глаголов указанной группы и в дальнейшем послужит материалом для исследования семантической связи между мотивирующим и мотивированным словами.
Адрес статьи: \м№^.агато1а.пе1/та1епа18/2/2019/12/3£Шт!
Источник
Филологические науки. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2019. Том 12. Выпуск 12. C. 192-195. ISSN 1997-2911.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/2.html
Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/2/2019/12/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: phil@gramota.net
THE FOREST YUKAGHIRS' ETHNIC SELF-IDENTIFICATION IN LANGUAGE AND FOLKLORE
Prokop'eva Praskov'ya Egorovna, Ph. D. in Pedagogy Institute for the Humanities Research and Indigenous Studies of the North of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences, Yakutsk pproe@yandex. ru
The article considers the problem of the forest Yukaghirs' ethnic self-identification in language and folklore. This problem is closely associated with such issues as the people's origin, history, life activity, traditional worldview. It is shown that the forest Yukaghirs' ethnonyms contain the notions "human", "people", "nation", "clan", represent different types of identity: territorial, kinship, totemic, cultural ones. In the forest Yukaghirs' folklore, ethnic self-identification manifests itself in the context of the ancestors' time, through references to the bygone epoch of prosperity, legendary chieftains and elders, clans. In this context, a human is considered as a biological individual.
Key words and phrases: the forest Yukaghirs; Yukaghir language; Yukaghir folklore; ethnic self-identification; ethnonym.
УДК 81/8 Дата поступления рукописи: 14.10.2019
https://doi.org/10.30853/filnauki.2019.12.39
В статье определяются деривационные возможности глаголов поведения татарского языка на уровне словообразовательной парадигмы. В частности, устанавливается структурная специфика данной глагольной лексики, раскрываются словообразовательные значения суффиксов, образующих глаголы поведения, а также демонстрируется ряд вспомогательных и модифицирующих глаголов, принимающих активное участие в образовании составных глаголов исследуемой группы. Проведенный анализ структурно-словообразовательных возможностей глаголов поведения показывает специфику отношений между деривационно-семантическими сегментами глаголов указанной группы и в дальнейшем послужит материалом для исследования семантической связи между мотивирующим и мотивированным словами.
Ключевые слова и фразы: татарский язык; семантика; глагол; глаголы поведения; словообразование.
Салахова Рузиля Рашитовна, к. филол. н.
Казанский (Приволжский) федеральный университет гтИуа5@таИ. ги
СТРУКТУРНЫЕ И СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ГЛАГОЛОВ ПОВЕДЕНИЯ
В ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ
Глаголы в татарском языке - самая интересная и наиболее сложная часть речи. Многие ее категории изучены достаточно глубоко, но некоторые вопросы грамматического характера остаются еще не исследованными. К таким относятся вопросы глагольного словообразования лексико-семантических групп глаголов в целом и словообразование глаголов поведения в частности. Глаголы поведения означают действие и поступки человека, получившие ту или иную социальную окраску: икейвзлелэщ (лицемерить), комсызлану (жадничать), мактану (хвастаться). Данная группа глаголов отличается от глаголов других лексико-семантических групп по специфическим особенностям: они представляют принципы поведения человека в обществе. Актуальность темы заключается в том, что в татарском языке не изучены структурно-словообразовательные особенности глаголов поведения, которые бы способствовали полному и всестороннему анализу лексического состава и грамматического строя татарского языка.
Как отмечают языковеды, лексико-семантические группы объединяют слова по близости лексических значений. Множество лексико-семантических групп - это показатель богатства семантической системы лексики языка. Ярким примером являются глаголы татарского языка, где широко представлены тематические группы. Основываясь на общем семантическом содержании глаголов, Ф. А. Ганиев делит их на 11 разрядов, которые имеют следующие подгруппы: глаголы движения, глаголы действия, глаголы процесса, глаголы состояния, глаголы отношения, глаголы поведения, глаголы звучания, глаголы речи, глаголы мышления, глаголы чувственного восприятия, глаголы образоподражания [3, с. 28-29].
Как было отмечено выше, объектом изучения в нашем исследовании являются глаголы поведения татарского языка. Данная группа глаголов частично нашла отражение в монографии Р. К. Иштановой [6, с. 211], где рассматриваются все лексико-семантические группы глаголов татарского языка. В данной работе значительное внимание уделяется семантическому аспекту.
Особый интерес представляют научные труды А. М. Айдаровой, где изучаются структурно-семантические особенности глаголов поведения в русском, татарском и английском языках [1, с. 82; 2].
Научная новизна заключается в том, что представляемая лексика впервые рассматривается в деривато-логическом аспекте, показывая словообразовательный потенциал татарского глагола.
Целью данного исследования является исследование структурно-словообразовательных особенностей глаголов поведения в татарском языке. Достижению данной цели служит решение следующих задач: выявить и проанализировать способы и модели образования глаголов поведения; раскрыть словообразовательные значения суффиксов, образующих глаголы поведения; показать словообразующие основы глаголов поведения; определить структурные особенности данных глаголов.
Основной материал для научного анализа извлечен из универсальных словарей и справочников, составлен лексический корпус в объеме 147 единиц. Примеры извлечены из произведений классика татарской литературы ХХ столетия Амирхана Еники. На основе богатого фактического материала проведен исчерпывающий анализ глаголов поведения, а также описаны их структурные и словообразовательные особенности.
Теоретической и методологической базой исследования послужили научные труды тюркологов и татарских языковедов по лексикологии и словообразованию, а также толковые словари татарского языка.
В исследовании были использованы следующие методы: семантический и структурный, а также словообразовательный анализ лексических единиц, статистический метод.
Рассмотрев структуру глаголов поведения в татарском языке, мы выявили синтетические (непроизводные, суффиксальные) и аналитические глаголы (сложные, составные, парные). К синтетическим вслед за Ф. А. Ганиевым [3, с. 231] относим непроизводные глаголы (кабару 'пыжиться', карышу 'упрямиться', ярау 'угождать' и т.д.) и суффиксальные (иренчэклэну 'лениться', кыюлану 'храбриться', шаулашу 'шуметь ' и т.д.). Последние являются распространенными среди глаголов поведения.
Суффикс -лан / -лэн в современном татарском языке является одним из продуктивных и многозначных. Многие тюркологи относят его к суффиксу возвратного залога. Некоторые языковеды не выделяют его как особый суффикс. После появления трудов Э. В. Севортяна о глагольном словообразовании его стали рассматривать как самостоятельный словообразующий суффикс. Он состоит из двух элементов —ла и -н -и присоединятся к таким частям речи, как существительные, прилагательные, числительные [8, с. 75].
Данный суффикс при образовании глаголов поведения имеет следующие значения:
1) «совершить действие, свойственное лицу или животному, выраженному производящей основой» [Там же, с. 210]: маймыллану 'обезьянничать', кзщзлзну 'заупрямится'. Хэзер нишлисец инде, бармыйм дип кэщэлэнэ башласац, абзыкай йз тузып китзр, аныц талканы hэрвакытта коры була [5, б. 125]. / А теперь придется ехать, заупрямишься - только дядю прогневишь, а он церемониться не любит [4, с. 59];
2) «приобретать признак лица или животного или стать тем, что обозначено производящей основой» [8, с. 210]: ушзнлзну/ялкаулану 'становиться / стать ленивым'. Мине дз вакыт-вакыт йокы басып киткзлзде, лзкин кулда дилбегз булгач, бирешмздем, кыцгырауныц куцелле генз чыцлавын, юл буендагы чикерткзлзрнец ялкауланып чырылдаганын тыцлап, уз уйларыма йотылып бара бирдем [5, б. 167]. / Меня тоже клонило ко сну, но я крепился и, прислушиваясь к звону колокольчика, к неторопливому стрекоту кузнечиков, думал о своем [4, с. 76];
3) «проявлять свойство, качество или признак, обозначенные производящей основой» [8, с. 210]: зрсе-злзну 'проявлять беззастенчивость, нахальничать', здзпсезлзну 'вести себя неприлично, грубо',уцайсызлану 'стесняться, смущаться'. Шулай кызарып, уцайсызланып кына мин, кода бабай, кодагый зби, Хвбзйдулла кода белзн курештем, змма кодачаларга кул сузарга квчем щитмзде [5, б. 121]. / Казня себя так и от этого робея еще больше, я с грехом пополам перездоровался со стариками, со свояком Хобайбуллой, но подать руку юным свояченицам было выше моих сил [4, с. 24];
4) «приобретать то качество, свойство или признак, которые выражены производящей основой» [8, с. 211]: рзхимсезлзну 'становиться/стать безжалостным'; комарлану 'становиться/стать жадным', кирелзну, тискзрелзну 'заупрямиться становиться/стать упрямым'. - Нишлим мин анда? - дидем мин тискэрелэнеп [5, б. 152]. / - Чего я там не видел? - заупрямился я [4, с. 43];
5) «совершать действие, связанное с содержанием производящей основы» [8, с. 211]: карулану 'возражать', капризлану 'капризничать', тавышлану 'поднимать шум', hавалану 'кичиться, высокомерничать зазнаваться'. Тзецз якын кеше туе башка инде ул, андый вакытта встецз яца кием дз тектереп кидерзлзр, клыца ззрзк акча да бирзлзр, кыскасы, берничз квн эчендз кинзт усеп киткзндзй, курше-тирз малайларныц кузлзрен яндырып, hаваланып йври бирзсец [5, б. 142]. / Да что и говорить, свадьба близкого человека - совсем другое: тут тебя наряжают с иголочки, даже денег дают, ходишь важный такой, мальчишек с улицы, понятно, не узнаешь, не замечаешь горящих завистью глаз [4, с. 31].
Как видно из примеров, некоторые производные глаголы поведения с аффиксом -лан имеют метафорические значения. Например, глагол hавалану фава 'небо') 'высокомерничать'.
Таким образом, производные глаголы с данным словообразующим аффиксом выражают значение «быть похожим кому-либо или чему-либо», показанное производной основой, что является характерным для наименования поведения, так как люди склонны к постоянному сравнению.
Рассмотрим и другой аффикс, образующий глаголы поведения в татарском языке, но уступающий предыдущему по продуктивности, - суффикс -ла / -лэ. Он является древним тюркским глаголообразующим суффиксом. В современном татарском языке данный аффикс считается одним из самых продуктивных и многозначных суффиксов. При образовании глаголов поведения производящими основами являются в основном существительные. Итак, модель «существительное + -ла» выражает следующие значения:
1) «подвергать кого-либо или что-либо тому действию или ритуалу, что выражено производящей основой» [8, с. 196]: щзберлзу 'обижать', мыскыллау 'оскорблять', мзсхзрзлзу 'издеваться', газаплау 'терзать'.
Менэ шушы билгесезлек мине борчып, Yртэп, щанымны газаплап тора иде шикелле [5, б. 142]. / И сама неизвестность волновала меня постоянно, дразнила воображение, терзала мою душу [4, с. 36];
2) «проявить то свойство, качество или отношение, которое названо производящей основой» [8, с. 196]: кадерлз 'ценить', хврмзтлз 'уважать', таплау, каралау 'пятнать, клеветать'. Син ялган суз свйлзп, минем исемемне таплагансыц, змма минем Мзрфугага бармак белзн дз кагылганым булмады [5, б. 173]. / Ты ок леветала меня, запятнала мое имя, хотя я и пальцем не трогал Марфугу [4, с. 61];
3) «подвергать кого-либо действию, названному производящей основой»: щззала 'наказать', щзберлз 'притеснять', тзнкыйтьлз 'критиковать', мзсхзрзлз 'оскорблять'. Картлар кайда да бер икзн: тэнкыйтьлэгэнне, щэберлэгэнне яратмыйлар [5, б. 152]. / Старики, оказывается, везде одинаковые, они не любят, когда их критикуют, притесняют [4, с. 47].
Материал исследования показал, что по своей структуре аналитические глаголы поведения имеют следующие виды:
1) собственно сложные (хыянзт итY 'изменять');
2) парные (боргалану-сыргалану 'кокетничать');
3) составные (аптырап калу 'растеряться').
Собственно-сложные глаголы образуются от имен существительных посредством словообразующих вспомогательных глаголов итY, булу, кылу, килY, ясау, а также менее продуктивных бирY, китерY, ату [9, с. 93]. Семантические и функциональные особенности вышеприведенных глаголов имеют общие черты с суффиксальными глаголами поведения -ла / -лэ. Например: хврмзтлэY - хврмзт итY 'уважать', мзсхзрзлэY -мзсхзрз итY 'унижать'.
Как видно из примеров, разноструктурные производные глаголы поведения выражают одинаковые значения и входят в единый синонимичный ряд, тем самым обогащают лексический состав языка.
Лидирующую позицию среди сложных глаголов поведения занимают сочетания со словообразующим вспомогательным глаголом иту. Например: зрзм-шзрзм итY 'разбазаривать', мзсхзрз итY 'опозорить; оскорблять', мыскыл итY 'унижать', усаллык итY 'злодействовать', хур итY 'унижать', хыянзт итY 'изменять ', шуклык итY 'баловаться, проказничать'. Сзлимз ире тапкан малны щицел эрэм-шэрэм итYче хатын тYгел [5, б. 163]. / Салима не из тех, кто легко разбазаривает заработанную мужем прибыль [4, с. 51].
Второе место по продуктивности занимают конструкции с глаголом кылу. В современном татарском литературном языке имеется ограниченное количество конструкций с глаголом кылу, однако они имеют стилистические особенности. Рассмотрим их: гвнаh кылу 'грешить', залимлек кылу 'тиранствовать', зина кылу 'изменять ', мзсхзрз кылу 'опозорить; оскорблять', хыянзт кылу 'изменять'. - Мин бер гвнаh та кылмадым, мин бары тикХвбзйбулланы кисзтмзкче генз булдым, - дип акланды Мзфтуха [5, б. 132]. / Я ни в чем не виновата, я всего лишь хотела предупредить Хубайбуллу, - оправдалась Мафтуха [4, с. 24].
Парные глаголы образуются лишь по одному типу - «глагол + глагол». Их значения часто нельзя свести к значениям их компонентов - оно представляет собою некоторое обобщение, иногда даже абстракцию. Этот признак как раз и создает парный глагол. Например, бвгелY-сыгылу 'кокетничать', ялыну-ялвару 'умолять', оялу-уцайсызлану 'стесняться, смущаться'. Лзкин Бздретдин Yзе тыныч иде, hзрхзлдз, оялу-уцайсызлану кебек бернзрсз дз сиздерми иде [5, б. 142]. / Однако мы заметили, что сам Бадретдин ничуть не был смущен [4, с. 31].
Парные глаголы поведения данного типа образования в языке имеют несколько видов. Иногда бывает очень трудно определить, представляет ли собой данная редупликация парный глагол или она является лишь сложной глагольной формой соответствующей основы. Вопросы возникают и при определении парных наречий, поэтому необходимо владеть информацией о словообразовательных типах и моделях производных слов. Например, словообразовательный тип «глагол + глагол» и модель «деепричастие на -п + деепричастие на -п» образует парные наречия: елап-сыктап 'со слезами', тырышып-тырмашып 'старательно'. Данные модели не могут рассматриваться как парные глагольные формы, ибо в языке нет парных глаголов елау-сыктау, ты-рышу-тырмашу. Как правило, они не употребляются в финитных формах: елады-сыктады, тырышты-тырмашты, - так как производные глаголы поведения не имеют такого словообразовательного типа.
Составные глаголы - это слова, которые состоят из двух компонентов, являющиеся относительно устойчивыми сочетаниями и находящиеся в омонимических отношениях со свободными словосочетаниями. Это сложные конструкции, вторым компонентом которых являются словообразующие десемантизирован-ные глаголы [7, с. 92]. Наиболее продуктивными (десемантизированными) модифицирующими глаголами при образовании составных глаголов поведения являются бетеру, йвру, киту, калу, тору, тешу, яту. Так, например, глагол бетерY означает следующее: «проявления действия в полном объеме, в крайней степени» (тинтерзтеп бетерY 'измучить'). Малай тврле сораулар белзн абыйсын тинтерэтеп бетерде [5, б. 130]. / Мальчик измучил своего брата с разными вопросами [4, с. 22].
Словообразующий глагол китY выражает приобретение какого-либо качества, свойства или приобретение какого-либо качества в большей степени (усалланып китY 'разозлиться', батырланып / гайрзтлзнеп китY 'расхрабриться'). Ул атасына карады да, батырланып китте [5, б. 171]. / Он посмотрел на отца и расхрабрился [4, с. 63].
Глагол калу обозначает действие, целиком охватывающее субъект (аптырап калу 'смутиться', куркып калу 'напугаться'). Туташ аптырап калды. / Барышня растерялась. То же значение выражает и глагол твШY (аптырый твШY 'растеряться'). Егет бераз аптырый теште [5, б. 139]. / Парень немного растерялся [4, с. 27]. Чзй янына зле, бзлкем, берзр щылы аш та булыр, з, збекзем? - диде Рзшидз, тагы
да юмалана твшеп, haM Звфэргэ хэйлжэр генз щ^з кысып куйды [5, б. 125]. / А к чаю, может, и горячая еда какая-нибудь найдется, бабуся? - ластилась Рашида, хитро подмигивая в то же время Зуфару [4, с. 15].
Как видно из примеров, в татарском языке нет собственно модифицирующих глаголов. Функцию модифицирующих глаголов выполняют полнозначные глаголы. Данный факт отмечается в научных трудах Д. Тумашевой, Ф. Ганиева, Ф. Юсупова [3, с. 127; 9, с. 93; 10, с. 85].
Таким образом, в словообразовательном плане продуктивными способами образования глаголов поведения являются суффиксация и словосложение.
В ходе исследования была выявлена структурная специфика данной глагольной лексики, раскрыты словообразовательные значения суффиксов, образующих глаголы поведения (суффиксы -ла / -лэ, -на / -нэ, -лан / -лэн), а также продемонстрирован ряд вспомогательных (ит, кыл) и модифицирующих (бетерY, йврY, китY, калу, тору, яту) глаголов, принимающих активное участие в образовании составных глаголов исследуемой группы.
Семантика большинства аналитических глаголов поведения, образованных от неглаголов, носит регулярный характер (63%); некоторые могут иметь индивидуальное значение (28%); встречаются глаголы поведения и с переносным значением (9%).
С точки зрения генезиса, первыми компонентами в основном выступают татарские слова (56%). Определенный пласт первых компонентов сложных глаголов поведения представляют арабско-персидские заимствования (31%). Заимствования из русского и через русский язык также могут являться первыми компонентами составных глаголов поведения (13%).
Подводя итог, следует отметить, что аналитические (составные, сложные, парные) глаголы поведения как одна из специфических лексико-семантических групп глагола должны занять свое место во всех типах словарей.
Результаты данного исследования, приведенные фактические материалы могут быть использованы в лексикографической деятельности, разработке специальных курсов по семантике и структуре глагола, на занятиях по культуре речи. Фактический материал может стать основой упражнений по словообразованию, лексике и развитию речи в методических пособиях, учебниках для изучающих татарский язык. Не исключается возможность применения полученных данных для разработки вопросов выявления словообразовательных особенностей производных глаголов и создания словообразовательных словарей.
Список источников
1. Айдарова А. М. Глаголы поведения в русском, татарском и английском языках: дисс. ... к. филол. н. Казань, 2016. 202 с.
2. Айдарова А. М. Языковые средства номинации поведения человека в современных исследованиях (на материале русского, английского и татарского языков) // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2015. № 6 (48). Ч. 2. C. 13-15.
3. Ганиев Ф. А. Современный татарский литературный язык: суффиксальное и фонетическое словообразование. Казань: Дом печати, 2005. 360 с.
4. Еникеев А. Н. Повести и рассказы / пер. с тат. А. Бадюгиной. Казань: Татарское кн. изд-во, 1982. 256 с.
5. Еники Э. Н. Сайланма эсэрлэр. Казан: Татарстан Республикасы «Хэтер» нэшрияты (ТаРИХ), 2002. 416 б.
6. Иштанова Р. К. Глаголы татарского языка в семантическом аспекте: дисс. ... к. филол. н. Казань, 2002. 284 с.
7. Татарская грамматика: в 3-х т. Казань: Татарское кн. изд-во, 1993. Т. 1. Фонетика. Словообразование. 559 с.
8. Татарская грамматика: в 3-х т. Казань: Татарское кн. изд-во, 1993. Т. 2. Морфология. 397 с.
9. Тумашева Д. Г. Татарский глагол (опыт функционально-семантического исследования грамматических категорий): учеб. пособие. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1986. 189 с.
10. Юсупов Ф. Ю. Изучение татарского глагола. Казань: ТКИ, 1986. 287 с.
STRUCTURAL AND WORD-FORMATIVE PECULIARITIES OF VERBS OF BEHAVIOUR IN THE TATAR LANGUAGE
Salakhova Ruzilya Rashitovna, Ph. D. in Philology Kazan (Volga Region) Federal University ruzilyа5@mаil. ru
The article examines the derivational potential of the Tatar verbs of behaviour within the framework of the word-formative paradigm. Structural specificity of these lexical units is identified, word-formative meanings of verb-forming suffixes are revealed, auxiliary and modifying verbs participating in the formation of compound verbs of behaviour are described. The analysis of the structural and word-formative potential of verbs of behaviour allows identifying the specificity of relations between their derivational and semantic segments. The research findings can serve as a basis to study semantic relation between motivating and motivated words.
Key words and phrases: Tatar language; semantics; verb; verbs of behaviour; word-formation.
