CC BY
5Уголовный процесс
СТРУКТУРНАЯ ПРОБЛЕМА НАЦИОНАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ СОДЕРЖАНИЯ ПОД СТРАЖЕЙ И ПОПЫТКИ ЕЕ РЕШЕНИЯ
ЛАРКИНА Елена Викторовна,
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного процесса Санкт-Петербургской академии Следственного комитета России. E-mail: larkina@inbox.ru
БЕЛОВА Дарья Дмитриевна,
студент Санкт-Петербургской академии Следственного комитета России. E-mail: dashkabelowa@mail.ru
Краткая аннотация: В статье рассмотрены вопросы активного применения в российской практике уголовного судопроизводства меры пресечения в виде заключения под стражу, а также условий содержания в следственных изоляторах. Авторы акцентируют внимание на структурной проблеме системы содержания под стражей, констатированной ЕСПЧ, причинах и предпосылках введения в УПК РФ новой меры пресечения, призванной, по замыслу законодателя, способствовать расширению практики применения альтернативных заключению под стражу мер пресечения.
Abstract: The article deals with the issues of active application of preventive measures in the form of detention in the Russian practice of criminal proceedings, as well as the conditions of detention in remands. The authors focus on the structural problem with the system of detention, stated by the European court of human rights, on reasons and prerequisites for the introduction of a new preventive measure to the Code of Criminal Procedure of Russian Federation, that is designed, according to the legislator's conception, to contribute to the expansion of the practice of the preventive measures, alternative to detention.
Ключевые слова: Европейский Суд по правам человека, мера пресечения, заключение под стражу, домашний арест, запрет определенных действий, уголовное судопроизводство.
Keywords: European Court of human rights, preventive measures, detention, home arrest, prohibition of certain actions, criminal proceedings.
Загруженность Европейского Суда по правам человека (далее - ЕСПЧ) привела к необходимости создания процедуры, позволяющей преодолевать возникающие сложности при отправлении правосудия рассматриваемым судом. В процессе обсуждения и столкновения взглядов европейская общественность породила уникальную процедуру разрешения дел, вызванных структурными проблемами правовых систем государств-ответчиков, получившую название «pilot judgment procedure» - процедура пилотного постановления [1, с.49].
В числе причин создания такой процедуры - увеличение количества фактически аналогичных по обстоятельствам дел, которые ожидают рассмотрения ЕСПЧ, вызванное непринятием государствами-членами общих мер, направленных на ликвидацию внутренней системной проблемы, а также желание субъектов конвенционной системы иначе взглянуть на структурные проблемы в государствах и предусмотреть механизм, позволяющий принятие Судом мер не только индивидуального, но и общего характера [2, с.221].
10.01.2012 ЕСПЧ вынес пилотное Постановление по делу «Ананьев и другие против России», которое указало на наличие в России таких структурных проблем, как бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания в следственных изоляторах и отсутствие возможности на национальном уровне защититься от подобных на-
рушений [3]. Суд определил, что в рассматриваемом случае возможны два варианта восстановления нарушенных прав: улучшение материальных условий содержания под стражей (превентивное средство правовой защиты) или же предоставление компенсации за ущерб или убытки, понесенные вследствие содержания лица под стражей в ненадлежащих условиях (компенсаторное средство). При этом приоритет должен быть отдан превентивному средству, суть которого заключается в создании государством эффективного механизма, обеспечивающего немедленное прекращение ненадлежащего обращения, чтобы выплата компенсации не стала заменой и оправданием бесчеловечных условий содержания под стражей [4, с.102].
Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Т.Н. Москалькова в своем докладе о деятельности за 2017 год отмечала, что из года в год одинаково велико количество поступающих от заявителей жалоб на необоснованное избрание и продление меры пресечения в виде заключения под стражу, а анализ поступивших жалоб и правоприменительной практики показывает, что органы предварительного следствия и дознания при принятии решения о ходатайстве перед судом о применении (продлении) меры пресечения в отношении обвиняемого в виде заключения под стражу, а суды - при рассмотрении такого ходатайства, проверяя его законность и обоснованность в рамках судебного контроля, не всегда учитывают всю сово-
купность данных, характеризующих личность обвиняемого, его жизненную ситуацию, и другие необходимые обстоятельства [5].
В Докладе о результатах и основных направлениях деятельности на 2009-2011 годы Федеральнойслужбы исполнения наказаний РФ отмечалось, что в целях дальнейшего улучшения условий содержания лиц, заключенных под стражу, Правительством РФ утверждена федеральная целевая программа «Развитие уголовно-исполнительной системы (2007-2016 годы)» с объемом финансирования 73,5 млрд. рублей, в рамках которой в следственных изоляторах планировалось создание дополнительно 37,4 тыс. мест, в том числе введение в эксплуатацию 27 новых СИЗО, отвечающих современным требованиям и международным стандартам [6]. Изложенное свидетельствует о переполненности существовавших на тот момент следственных изоляторов и отсутствии должного количества квадратных метров в камерах, определенных в ст.23 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-Ф3 «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (четыре квадратных метра на одного человека) [7]. Существующая проблема переполненности следственных изоляторов также отмечалась и в федеральной целевой программе «Развитие уголовно-исполнительной системы» (2007-2016 годы), утвержденной Постановлением Правительства РФ от 05.09.2006 № 540: среднестатистическая годовая численность следственных изоляторов составляет 152,6 тыс. человек; при лимите наполнения в 147,8 тыс. человек эти учреждения 6-8 месяцев в году оказываются переполненными [8].
В 197 пункте упоминавшегося выше постановления ЕСПЧ по делу «Ананьев и другие против России» отмечено, что постоянной и общей позицией всех органов Совета Европы являлось понимание того, что сокращение числа содержащихся под стражей лиц будет наиболее подходящим решением проблемы перенаселенности. ЕСПЧ неоднократно указывал в своих постановлениях с учетом презумпции невиновности и предпочтения свободы, что пребывание в следственном изоляторе должно быть исключением, а не нормой, и являться только крайней мерой и рекомендовал «активный пересмотр политики предварительного содержания под стражей». В 2010 году Комитет министров Совета Европы указал, что «создание новых мест содержания под стражей не может само по себе повлечь долговременного решения проблемы перенаселенности тюрем и что эта мера должна приниматься вместе с другими, направленными на сокращение общего числа содержащихся в следственных изоляторах» [3].
Согласно данным, обнародованным Федеральной
службой исполнения наказаний РФ, по состоянию на 01.01.2018 в учреждениях уголовно-исполнительной системы содержались 602176 человек [9]. Анализ статистических данных по России за последние 5 лет (2013-2017 г.г.) показал, что из трех мер пресечения, избираемых исключительно по судебному решению (заключение под стражу, домашний арест и залог), мера пресечения в виде заключения под стражу применялась судами почти в 93% случаев (642184). Ежегодно судами удовлетворяется 90% ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу. За рассматриваемый нами период домашний арест применялся лишь в 47131 случае (6,8% от мер пресечения, избираемых по решению суда), а залог - всего в 3866 случаях (0,6%) [10].
Как отмечает Ю.А. Кузовенкова, широкомасштабное применение меры пресечения в виде заключения под стражу и ее продолжительные сроки правоприменители объясняют важностью «борьбы с преступностью», а также «интересами правосудия» [11]. Л.В. Анисимова, рассуждая о проблеме соблюдения прав человека при применении мер пресечения в уголовном производстве, отмечает, что сложившаяся практика избрания мер пресечения неизбежно приводит к обострению проблемных вопросов условий содержания в следственных изоляторах уголовно-исполнительной системы [12].
Анализ практики ЕСПЧ позволил Ю.В. Малышевой сделать вывод о том, что подавляющее большинство жалоб на нарушение ст.5 Конвенции связаны прежде всего с необоснованным применением меры пресечения в виде заключения под стражу, в том числе без учета обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого, подозреваемого [13, с.125].
В целях преодоления изложенных проблем федеральным законом от 18.04.2018 № 72-ФЗ [14] в УПК РФ внесения изменения, связанные с введением в уголовное судопроизводство новой меры пресечения - запрета определенных действий. В пояснительной записке к законопроекту о данной мере пресечения упоминается Постановлении ЕСПЧ по делу «Ананьев и другие против России», с указанием на то, что в нем констатирована структурная проблема национальной системы содержания под стражей, а также то, что одним из направлений по исполнению данного Постановления определено более широкое применение альтернативных заключению под стражу мер пресечения [15].
С этой целью в российское уголовное судопроизводство инкорпорирована ст.105.1 УПК РФ о мере пресечения «запрет определенных действий», которая избирается исключительно по судебному решению и состоит в возложении на обвиняемого (подозреваемого) обязанностей своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2019. № 6(174)
или в суд, соблюдать один или несколько из шести запретов, предусмотренных ч.6 ст.105.1 УПК РФ, в числе которых запрет выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях (предусмотрен зачет времени применения этого запрета в срок содержания под стражей из расчета два дня его применения за один день содержания под стражей).
Таким образом, в настоящее время в российском уголовном судопроизводстве предусмотрены три меры пресечения, ограничивающие право лица на свободу передвижения: заключение под стражу, домашний арест и запрет определенных действий.
Законодатель посчитал, что установленный новой мерой пресечения запрет выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, в котором он проживает (применяемый как в сочетании с другими запретами, так и самостоятельно), будет способствовать расширению практики применения альтернативных заключению под стражу мер пресечения.
Являясь самой строгой мерой пресечения, заключение под стражу вполне объяснимо привлекает к себе повышенное внимание как специалистов в области уголовного процесса, так и соответствующих институтов общества, нацеленных на защиту прав человека [16]. Несмотря на то, что заключение под стражу является самой строгой мерой пресечения, ограничивающей право на свободу, может применяться только по судебному решению и в случае, когда применение более мягкой меры пресечения невозможно [17], она на протяжении многих лет не оставляет лидирующую позицию среди иных мер пресечения. Это объясняется «удобством» данной меры пресечения для органов предварительного расследования и суда, ведь обвиняемый не скроется, не сможет угрожать потерпевшему или свидетелям, не уничтожит доказательства или иным способом не воспрепятствует производству по уголовному делу. Именно благодаря этой мере пресечения осуществляется реальное пресечение противоправных действий и предупреждение совершения в дальнейшем преступлений, воспрепятствование оказанию давления на свидетелей и собиранию доказательств [18, с.17].
Однако заключение под стражу не всегда являет-
Библиография:
1.
2.
3.
ся целесообразной мерой пресечения, да и условия отечественных следственных изоляторов значительно отличаются от тех параметров, которые предусмотрены для них в нормативных актах как международного, так национального уровней. Решения ЕСПЧ по делам против России лишь подтверждают это. Отметим, что в последнее время ЕСПЧ объединяет подобные жалобы в одно производство и, с учетом своей прецедентной практики (в том числе дела «Ананьев и другие против России»), отклоняя заявления властей Российской Федерации, констатирует нарушение статьи 3 Конвенции в связи с неудовлетворительными условиями содержания под стражей, присуждая заявителям соответствующие компенсации.
Так, в Постановлении ЕСПЧ от 06.10.2016 по делу «Музыченко и другие против России» жалобы восьми граждан были объединены в одно производство, в приложении к Постановлению в табличной форме указаны данные заявителей, учреждения, в которых они содержались под стражей, кратко конкретные жалобы и суммы компенсации (по данному делу общая сумма компенсаций составила более 67 000 евро) [19].
Следует согласиться с Т.Н. Москальковой в том, что в силу фундаментального характера права на свободу, которая является естественным состоянием для человека, органы предварительного расследования и суды должны исходить из так называемой «презумпции свободы» [5]. Добавим, что до вынесения обвинительного приговора - то есть признания человека виновным в совершении преступления, следует максимально ограничить применение самой строгой меры пресечения в виде заключения под стражу.
Полагаем, что улучшения условий содержания в следственных изоляторах, а также введения новых мер пресечения, призванных стать альтернативой заключению под стражу и домашнему аресту, для решения структурной проблемы, констатированной ЕСПЧ, недостаточно. Представляется, что следует изменить и редакцию ст.108 УПК РФ, пересмотрев условия ее применения, например, как это было сделано законодателем в 2012 году, когда заключение под стражу в общем случае стало возможным лишь в отношении подозреваемых (обвиняемых) в совершении преступлений, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех, а не двух лет.
Сафронова Е.В., Оганесян Т.Д. Признаки пилотного постановления ЕСПЧ // Конституционализм: симбиоз науки и практики: материалы Международного круглого стола, посвященного памяти заслуженного деятеля науки РФ, д.ю.н., проф. Витрука Н.В. Отв.ред. Мархгейм М.В. Изд.: ООО ГиК. Белгород, 2017. С. 49-53.
Оганесян Т.Д. Процедура пилотного постановления Европейского Суда по правам человека как средство трансформации национальных правовых систем // Вестник Томского государственного университета. 2018. № 429. С. 221-226. Постановление ЕСПЧ от 10.01.2012 «Дело «Ананьев и другие против Российской Федерации» // СПС КонсультантП-люс.
4. Пантелеева К.А. Неэффективность российских средств правовой защиты от ненадлежащих условий содержания под стражей: анализ «пилотного» постановления Европейского суда по правам человека «Ананьев и другие против России» // Современное право. 2013. № 9. С. 98-105.
5. Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2017 год // СПС «Консуль-тантПлюс».
6. Доклад о результатах и основных направлениях деятельности на 2009-2011 годы Федеральной службы исполнения наказаний [Электронный ресурс] // ФСИН: [сайт]. URL: http://fsin.su/structure/inspector/iao/Doklad/ (дата обращения 28.10.2018).
7. Федеральный закон от 15.07.1995 № 103-Ф3 «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» // СПС КонсультантПлюс.
8. Постановление Правительства РФ от 05.09.2006 № 540 «О федеральной целевой программе «Развитие уголовно-исполнительной системы (2007 - 2016 годы)» // СПС КонсультантПлюс.
9. В Госдуму внесен законопроект о замене срока за коррупцию в IT принудительными работами [Электронный ресурс] // Коммерсантъ: [сайт]. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3534536 (дата обращения 28.03.2019).
10. Основные статистические показатели деятельности судов общей юрисдикции за 2013, 2014, 2015, 2016 и 2017 год [Электронный ресурс] // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации: [сайт]. URL: http://www.cdep.ru (дата обращения 20.04.2018).
11. Кузовенкова Ю.А. О некоторых вопросах применения меры пресечения в виде заключения под стражу // Юридический вестник Самарского университета. Самара, 2016. С.62-68.
12. Анисимова Л.В. Соблюдение прав человека и обеспечение баланса публичных и частных интересов при применении мер пресечения в уголовном судопроизводстве // Применение меры пресечения в виде заключения под стражу: соблюдение прав и свобод человека и гражданина. Сборник статей по материалам круглого стола: 02 ноября 2016 г. СПб: ИД «Петрополис», 2017. С.14-24.
13. Малышева Ю.В. Реализация в уголовном процессе Российской Федерации решений Европейского Суда по правам человека: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. М., 2017. 179 с.
14. Федеральный закон от 18.04.2018 № 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста» // СПС КонсультантПлюс.
15. Пояснительная записка к проекту федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части избрания и применения мер пресечения в виде залога, запрета определённых действий и домашнего ареста)» (законопроект № 900722-6) // СОЗД ГАС «Законотворчество» [сайт]. URL: http://sozd.parliament.gov.ru (дата обращения 10.02.2019).
16. Адыякова А.В. Актуальные вопросы применения меры пресечения в виде заключения под стражу в стадии исполнения приговора [Электронный ресурс] // Бейский районный суд Республики Хакасия: [сайт]. URL:http://beysky.hak.sudrf.ru (дата обращения 10.02.2019).
17. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2013 № 41 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» // СПС КонсультантПлюс.
18. Белозерцев С.М., Балашова А.А. Проблемы, возникающие при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу // Вестник Восточно-Сибирского института. 2017. № 1 (80). С. 16-24.
19. Постановление ЕСПЧ от 06.10.2016 «Дело «Музыченко и другие против России» // СПС КонсультантПлюс.
