CC BY
68
СТРУКТУРАТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИКИ: ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ
Родина Галина Алексеевна
доктор экономических наук, профессор. Филиал Финансового университета при Правительстве РФ в г. Ярославле, директор филиала, действительный член Академии философии хозяйства и Философско-экономического ученого собрания МГУ имени М.В.Ломоносова. Профессор кафедры экономической теории Ярославского государственного технического университета
г. Ярославль, Российская Федерация. E-mail: galinarodina@mail.ru
Аннотация. Статья посвящена эволюции теоретической экономики, в которой автор выделяет три этапа. Первый - возникновение классической политической экономии, открывшей эпоху так называемых «великих» обществоведческих теорий. Теория и практика являли собой синкретическое единство, что позволяло исследовать экономику как целое. Второй этап - бифуркация теоретической экономики, которая привела к обособленному развитию эндотерического и экзотерического подходов. Третий этап -формирование спроса на «великие» экономические теории в результате возникновения на рубеже XX-XXI веков новой экономической реальности.
Ключевые слова: эволюция; теоретическая экономика; новая экономическая реальность; политэкономия; экономическая мысль; развитие
Код УДК: 330.101
Annotation. The article is devoted to the evolution of theoretical economy, three stages of which are marked out. The first one is the rise of classical political economy which has opened the epoch of the so-called «Grand Theories». Theory and practice presented a syncretic unity that allowed to investigate economy as a single whole. The second stage is bifurcation of theoretical economy which has led to the isolated development of endoteric and exoteric approaches. The third stage is the formation of demand for «Grand Theories» as a result of formation of a new economic reality on the boundary of the XX-XXI centuries.
Keywords: evolution; theoretical economics; new economic reality; political economy; economic thought; development
Схема развития экономической мысли укладывается в известную триаду.
Во-первых, конкретное историческое время определяет динамику и состояние экономической ткани общества (это является предметом истории экономики), которая формирует задачи экономического развития. Экономическая наука вырабатывает соответствующий двусторонний ответ на вызовы времени:
а) методологический (специфика метода исследования);
б) теоретический (предмет исследования, теории).
То есть и методология, и теории возникают в определенное время, зачастую в определенном месте, для решения конкретных текущих задач экономического развития и остаются актуальными (востребованными) до тех пор, пока обладают прогностической силой.
Во-вторых, экономическая наука, как гуманитарная, не может не соотноситься с политическими реалиями. Значимыми становятся те школы, которые получают политическое покровительство (уместно вспомнить про социальный заказ). Разумеется, самоликвидации «аутсайдеров» не происходит, равно как и замораживания альтернативных политическому мейнстриму исследований, однако фавориты получают преимущественный доступ и к формированию общественного мнения, и к выработке рекомендаций для хозяйственной практики, и к привлечению в свои ряды наиболее талантливых исследователей.
В-третьих, экономическая наука имеет собственную внутреннюю логику развития. Поэтому ее «взлеты и падения» могут как опережать запросы практики, предугадывая их, так и отставать от них, не говоря о том, что даже в случае совпадения с историческим временем экономисты-теоретики вряд ли вырабатывают однозначные ответы на его вызовы.
РАЗДЕЛ 1. «GRAND THEORIES»
Оставляем за пределами данной статьи период протонауки, сформировавшей зачатки теоретических знаний и подготовившей переход к реальному теоретическому обобщению в рамках научного метода, который, в отличие от других методов познания (например, умозрительных рассуждений или «божественного» откровения), обеспечивает более высокую степень достоверности результатов, т.к. основан на воспроизводимом эксперименте или наблюдении. Первой «законной» научной школой стала классическая политическая экономия. Она открыла эпоху «Grand Theories» (так называемых «великих» обществоведческих теорий), искавших ответы на главные вопросы соответствующих исторических эпох: что это за общество и куда оно идет.
Существовавшая до этого школа меркантилизма выполнила свое историческое предназначение, исследовав первоначальное накопление капитала в самой доступной его форме -торгового капитала. Дальше перед обществом встала задача - перейти к организации собственно капиталистического производства. Поэтому местом рождения новой школы стали наиболее готовые к капитализму страны, прежде всего, Англия (Великобритания, но речь идет, прежде всего, именно об Англии как наиболее готовой к капитализму части Великобритании).
Какие ответы на вызовы времени предложили классические политэкономы?
А) Методологический - перенос исследования из сферы обращения в сферу производства. И поскольку капитализм рассматривался на стадии прогрессивного развития, можно было не утруждать себя идеологической маскировкой его негативных черт (противоречий), что открывало простор реальному научному анализу.
И Смит, и Рикардо использовали метод естественного порядка, предлагавший относиться к изучаемому явлению как к объективному процессу: развитие общества имеет свои естественные, универсальные для всех стран закономерности, не зависимые от людей.
Этот подход позволил использовать метод абстракции - основа эндотерического (глубинного, сущностного) подхода1.
С другой стороны, капитализм трактовался как естественный, вечный строй, соответствующий природе человека, что делало невозможным исследование границ его исторического времени2.
1 Мы считаем термин «эндотерический» более подходящим для характеристики сущностного подхода, чем «эзотерический», который скорее ассоциируется с вненаучным, скрытым знанием, доступным лишь избранным [1, с. 23].
2 Так, Рикардо полагал, что палка в руке дикаря, которой он сбивал с дерева бананы, - пример первого капитала, приносившего доход.
Б) Теоретический - ответ на вопрос, что представляет из себя капитализм - воплотился в:
• трудовой теории стоимости;
• учении о прибыли (главный вклад принадлежит Рикардо), которое, по Марксу, является теоретической вершиной классической политэкономии, несмотря на распространенное в современном экономическом сознании первенство трудовой теории стоимости (думаем, с Марксом следует согласиться, ибо Смит оставил неразрешенным парадокс воды и алмаза);
• учении о конкуренции («невидимая рука» Смита) и разделении труда, включая теорию сравнительных преимуществ в международном обмене Рикардо;
• решении проблемы воспроизводства (таблицы Кенэ).
Для того, чтобы учение могло быть отнесено к «Grand Theories», оно должно одновременно обладать двумя качествами:
• научной универсальностью в своих обобщениях;
• установочностью для практической политики.
Иными словами, теория и практика должны являть собой синкретическое единство, -нерасчлененность, первоначальную слитность таких разнородных начал, как «чистая теория» и «искусство». Нам это единство представляется в следующем виде (рис. 1).
Рис. 1. Структура подхода классической политической экономии Журнал «Теоретическая экономика» №5, 2012 www.theoreticaleconomy.info
Если обратиться к наследию великих политэкономов-классиков, то можно найти подтверждение: вопросы экономической политики, непременно присутствующие в их трудах, рассматриваются под синкретическим углом зрения. Так, скажем, Рикардо выступал за отмену «хлебных законов» вовсе не потому, что был экспертом по этому частному вопросу, а по той причине, что усматривал в этом пункте главную помеху развитию страны («хлебные законы», вводя высокие ввозные и пониженные вывозные пошлины, способствовали сокращению на внутреннем рынке сельскохозяйственной продукции, что оборачивалось ростом цен на нее и высоким уровнем рентных платежей - и это на фоне убывания плодородия; в итоге крупные землевладельцы-лендлорды укрепляли свои экономические позиции, а экономически окрепшая промышленная буржуазия оказывалась в проигрыше, что приводило к низкой прибыли и торможению процесса накопления капитала).
Однако уместно задаться вопросом: насколько оправданными были надежды подвести под экономическую политику строгую научную базу? Ведь в упомянутой выше теории Рикардо идея убывания плодородия не получила подтверждения на практике в условиях технического прогресса. Этот изъян не только поставил под сомнение выводы, следовавшие из рикардианской теории, но и уровень притязаний экономической науки на синкретизм в целом. Ответом на этот вызов стал вывод Й. Шумпетера о «рикардианском пороке»: «... манеру применять результаты сугубо абстрактного характера к решению практических проблем мы будем называть рикардианским пороком» [2, с. 473].
РАЗДЕЛ 2. РАЗРУШЕНИЕ СИНКРЕТИЗМА ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ
Первым разрушителем синкретизма теории и практики стал Дж. С. Милль, разграничивший «науку» и «искусство» политической экономии:
• с одной стороны, - наука как «собрание абстрактных истин», вовлекавшая в сферу своего анализа только главные причины хозяйственного поведения людей;
• с другой стороны, - искусство как «набор правил поведения», принимающего во внимание все индивидуальные обстоятельства конкретного случая.
Бифуркация теоретической экономики, прежде вбиравшей в себя и эндотерический, и экзотерический подходы, привела к обособленному развитию каждого из них.
Схематично обособление эндотерического и экзотерического подходов представлено на рис. 2.
Эндотерический подход сосредоточился на выявлении глубинной сущности экономической действительности, некой «клеточки», исходного отношения, из чего последовательно, многоуровнево сформировалась вся система экономических отношений. Это был метафизический подход3, нацеленный на исследование первоначальной природы экономической реальности; он искал ответ на вопрос «в чьих интересах?»
В зависимости от того, что именно выделялось в виде «клеточки», выстраивались различные концепции, что привело к рождению разных новых экономических школ и направлений.
Марксизм опирался на открытую К. Марксом клеточку капиталистического способа производства - товар как самую простую форму экономического отношения капитализма. На базе этого исходного отношения возникает купля-продажа рабочей силы, приведение в движение которой под командой покупателя, собственника средств производства, составляет основное производственное отношение капитализма: «Две характерные черты с самого начала отличают капиталистический способ производства. Во-первых, он производит свои продукты как товары.
3 Метафизика, занятая исследованием мира и бытия как такового, занята поиском причины причин, истока истоков, начала начал.
Не самый факт производства товаров отличает его от других способов производства, а то обстоятельство, что для его продуктов их бытие как товаров является господствующей и определяющей чертой... Второе, что является специфическим отличием капиталистического способа производства, - это производство прибавочной стоимости как прямая цель и определяющий мотив производства» [3, с. 51-53]. Товарное отношение, таким образом, является обязательной характеристикой капиталистического отношения; последнее невозможно представить вне товарного отношения. Это делает товарное отношение не только исходным, но и всеобщим отношением капиталистического производства. Его развитие приводит к формированию и основного отношения, и основного противоречия капиталистического способа производства, блестяще проанализированных Марксом. К каким выводам он пришел (в 24 главе I тома Капитала), мы все знаем.
Эндотерический подход
метафизика уровневый подход
Экзотерический подход
ПОЗИТИВИЗМ
плоскостной > подход
Марксизм К. Маркс: ТОВАР
Австрийская школа К. Менгер: ПОТРЕБНОСТЬ
фундаментальная
прикладная
Рис. 2. Обособление эндотерического и экзотерического подходов в развитии экономической науки
Марксу не удалось реализовать свой гигантский творческий замысел до конца. Из всей совокупности «недораскрытостей», оставленных Марксом будущим исследователям, хочется обратить внимание на формационный подход, связывавший экономическое развитие с исторической сменой качественно различных ступеней хозяйства, или способов производства4.
В учении Маркса связь производственных отношений с производительными силами и
4 Сущностью способа производства является экономический базис как система производственных отношений, сердцевиной которых являются отношения собственности на средства производства. Производственные отношения вкупе с производительными силами составляют способ производства, а добавление к последнему общественной надстройки приводит к категории «общественно-экономическая формация».
общественной надстройкой признавалась, но лишь как второстепенная (что вытекало из подчиненного характера надстройки); система обратных отношений практически не учитывалась. Правда, Маркс признавал, что один и тот же экономический базис в разных странах может выступать в виде множества вариаций, анализировать которые можно лишь с учетом совокупности конкретных обстоятельств. Но если «один и тот же базис» рождает в одной стране «экономическое чудо», а другую обрекает на прозябание, то, видимо, камнем преткновения, т.е. решающим обстоятельством становится terra incognito - «совокупность конкретных обстоятельств», выпадающая из основополагающих элементов формационного подхода. Время присмотреться к этой загадочной «совокупности конкретных обстоятельств» придет позже.
Развитие марксистского подхода в советской экономической науке привело в прошлом веке к выделению планомерности в качестве клеточки социалистического производства: «... авторы «Курса» [речь идет о знаменитом «Курсе политической экономии» H.A. Цаголова - уточнение Г.Р.] не имели оснований для пересмотра позиции - рассмотрения планомерности не только в качестве всеобщего, ной в качестве исходного отношения, а следовательно, и в качестве исходной категории системы сложившегося социалистического производства» [4, с. 27].
В XXI веке эндотерический подход обогатился поиском современных «клеточек». Так, В.И. Марцинкевич (ИМЭМО РАН) предлагает новую «экономическую клеточку» воспроизводства -человека: «В современном мире нарастают процессы выхода социально-экономического развития за рамки стоимостных отношений. На этой объективной основе можно проследить переход от политической экономии товара к политэкономии человека на уровне первичных категорий этой науки».
Акцент на российскую специфичность привел Т.Н. Юдину (МГУ им. М.В. Ломоносова) к выделению правды в качестве «клеточки» гармонической, самодостаточной экономической системы [5].
Чрезвычайно перспективным нам представляется разработка информации в виде клеточки постиндустриального, информационного общества. Подобные попытки предпринимаются и у нас, и за рубежом. В свое время М.И. Скаржинский (КГУ им. H.A. Некрасова) определил информацию в качестве предмета новой политической экономии. Однако до создания целостной концепции, анализирующей современную экономическую ткань и предсказывающей ее возможные изменения, еще далеко.
Г.Н. Цаголов, отталкиваясь от процесса конвергенции, вычленяет биполярную двуклеточную основу, в которой рынок выполняет роль педали газа, а планомерность - руля и тормоза. Считаем, что это не просто реанимация старой конвергентной концепции, а попытка освоить новое проблемное поле политической экономии на границе рынка и нерынка. С одной стороны, некоторые нерыночные по своей природе блага начинают функционировать как рыночный товар, обретая денежный эквивалент, в силу всеобщности денежной экономики. С другой стороны, многие рыночные продукты в силу социальных ограничений перестают быть товарами и выпадают из нормального рыночного функционирования; например, общественные блага, для которых создается «квазирынок». Следует согласиться с М.И. Воейковым, что «все это предмет политической экономии, но иной, нежели классической, которую лучше назвать постклассической. которая корнями уходит в марксизм» [6, с. 37].
Если марксизм в системе производственных отношений выделял непосредственно производство (выдвигая известное положение о его примате), то австрийская школа, стремясь «свести сложные явления человеческого хозяйства к их простейшим элементам», отталкивалась от личного потребления, усматривая в качестве исходного положения своего анализа потребность: «Руководящая идея всей хозяйственной деятельности людей - это возможно полное удовлетворение
своих потребностей, - отмечал К. Менгер, - ... человек со своими потребностями и своей властью над средствами удовлетворения последних составляет исходный и конечный пункт всякого человеческого хозяйства» [1]. Из данного исходного отношения была «выращена» общая теория ценности на основе предпосылок, полностью противоположных предпосылкам марксистской школы.
Позднее на этой основе оформились две интерпретации потребностей.
1. Англо-саксонская традиция признавала лишь индивидуальные предпочтения, сводя все остальные интересы к ним; поэтому ответ на вопрос «в чьих интересах?» привязывался к индивидуальным потребностям (K.P. Поппер, Дж. Бьюкенен).
2. Германская традиция признавала наличие, кроме индивидуальных, также и коллективных потребностей, считая именно их фундаментом немецкой финансовой науки; поэтому ответ на вопрос «в чьих интересах?» не ассоциировался лишь с индивидуальными потребностями; признавалось, что индивидуальные и общественные потребности формируются в различных институциональных средах и по этой причине несводимы друг к другу (А. Вагнер, Ф. Херман, А. Шэффле). Из принципа комплементарности полезностей вырос принцип комплементарности субъектов рыночного обмена (совокупность индивидуумов дополняет государство), что «создало предпосылки для формирования аксиоматики «смешанной экономики» [7, с. 43].
Развитие экзотерического подхода было обусловлено тем, что к середине XIX века капитализм обрел собственную материально-техническую базу, совершив промышленную революцию и перейдя к машинному производству. Задачи экономического развития изменились: с одной стороны, ответа на вопрос о том, что представляет из себя капитализм, было уже недостаточно, - надо было рационально организовать индустриальное производство, что потребовало отойти от сущностного подхода в пользу более поверхностного, функционального. Это был плоскостной, позитивистский подход5, нацеленный на исследование первоначальной природы экономической реальности; он искал ответ на вопрос «как эффективнее?»
Претензии экономической науки на обобщающие знания были развеяны А. Маршаллом. Он разделил экономическую науку на две части:
1) фундаментальную (при этом фундаментальная компонента экономической науки отождествлялась с разработкой аналитического инструментария, что лишало возможности сформировать теоретическую картину экономической реальности, осмыслить новые факты);
2) прикладную (именно она и выдавалась за истинно содержательные научные исследования).
«Экономическая наука воплощает в себе лишь работу здравого смысла, дополненную приемами организованного анализа и общих умозаключений, которые облегчают задачу сбора, систематизации конкретных фактов и формулирования на их основе выводов, - отмечает А. Маршалл в «Принципах экономической науки». - Несмотря на то, что сфера ее занятий всегда ограниченна, что ее исследования без помощи здравого смысла бесплодны, она тем не менее позволяет здравому смыслу разрешать трудные проблемы, которые он без нее не смог бы решить» [8]. Утверждение маршаллианства в качестве мейнстрима экономической науки имело далеко идущие последствия.
С одной стороны:
• разработка методов экономического анализа обособилась в специализированную область исследований и расширила эту область за счет применения данных методов для изучения самых разных рынков;
5 Позитивизм признает в качестве единственного источника истинного знания эмпирические исследования специальных наук.
• своеобразное «перевертывание» отношений между фундаментальной и прикладной наукой обусловило рождение в междисциплинарных прикладных проектах многих идей и методов, выдвинутых неэкономистами, однако позднее продвинувших именно экономическую науку6.
С другой стороны:
• закрепился разворот в сторону инструментальной теории, в результате чего экономическая теория измельчала тематически, стала «аспектной», фрагментированной наукой, фактически потеряла экономику как свой предмет;
• произошла маргинализация альтернативных исследовательских платформ, что также обеднило теоретическую экономику;
• вопросы типа «куда идет общество (экономика)?» выпали из экономических исследований (их пришлось подхватить историкам-эмпирикам); теоретический кругозор сузился, по сравнению с классическим восприятием целостного характера экономических явлений.
В результате формализация (математизация) экономической теории усугубила структурные диспропорции экономической науки и ограничила потенциал ее роста.
Вместе с тем для широкого использования экзотерического подхода существовали объективные условия: относительно сбалансированное развитие экономик развитых стран во второй половине прошлого века, «когда сугубо функциональные подходы давали достаточно хорошо формализованные, математизированные и практически эффективные ответы на вопросы о том, как взаимодействуют элементы системы, независимо от того, насколько познана сущность самой системы и ее элементов. Формула такого подхода: мы не знаем, что это такое, но знаем, как это работает в известных нам ситуациях, и можем этим практически пользоваться» [9, с. 45].
Очевидно, что границы эффективного применения данного подхода определяются динамикой развития общества, в ходе которой изменениям подвергаются, помимо внешних форм проявления, также и сущностные компоненты социально-экономической системы. Прежние представления о функциональных связях становятся неприемлемыми для решения практических задач, что приводит к расхождениям между ожидаемыми результатами и реальными. Тогда и возникает потребность разглядеть за внешними формами проявления их глубинные основания и сущность.
РАЗДЕЛ 3. XXI ВЕК: ПАРАЛЛЕЛЬНОЕ ЭНДО-ЭКЗОТЕРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ИЛИ
ВОЗВРАТ К СИНКРЕТИЗМУ?
XX век принял, а XXI продолжил оформленный в XIX столетии разрыв синкретизма, в результате чего развитие экономической науки шло двумя не пересекающимися траекториями: эндотерической и экзотерической.
Существует ли сегодня потребность в «великих» теориях? Возможно ли пересечение (а то и слияние в одно целое) эндотерического и экзотерического подходов?
Часть исследователей дает отрицательный ответ: «Сам экономический базис общества исследуется политико-экономами в двух измерениях - в плоскости эндотерического подхода, когда изучаются сущностные, внутренние связи и отношения, и с позиции экзотерического подхода, когда исследуются поверхностные экономические формы. Соответственно возникает два ряда понятий, экономических представлений, выражаемых с помощью категорий и законов» [3, с. 41]. Развитие теоретической экономики в рамках данной позиции связывается с неоднородностью природы экономических категорий. Одни категории различаются как сущность и форма проявления, как, скажем, стоимость (сущность) и цена (форма ее проявления). Но в обоих случаях
6 Речь идет, прежде всего, о Д. фон Неймане, Г. Саймоне, Д. Нэше. Журнал «Теоретическая экономика» №5, 2012
имеется в виду одно и то же отношение. Другие категории выражают модификацию сущностных отношений, а то и их искажение. Тогда на поверхности социально-экономических отношений сущность выступает в превращенной форме. Например, цена производства - превращенная форма стоимости товара, выглядит как производная от издержек производства и прибыли, а не от затрат абстрактного общественного труда. Третьи категории выражают появление новых производственных отношений, и они не выступают по отношению к прежним категориям ни как форма проявления, ни как их модификации. Но вместе с тем они не выходят за рамки основного отношения. К категориям подобного рода можно отнести монопольную сверхприбыль: несмотря на то, что ее основным источником является прибавочная стоимость, с которой она связана генетически, она, тем не менее, не является модификацией прибавочной стоимости. Для ее появления необходима смена свободной конкуренции господством монополий, которые вмешиваются в законы капиталистической конкуренции7.
Другие экономисты считают перспективной задачу создания из конгломерата неортодоксальных теоретических разработок системного научного теоретического знания: «К концу XX века многие ученые признали, что для анализа различных экономических систем нужно создать единую науку, которая объединила бы основные идеи разных неортодоксальных школ» [10, с. 38]. Считаем это возможным на основе постнеклассической методологии8, чья «человекоразмерность» (B.C. Степин) является наиболее подходящей для интегральных (объединительных) парадигм с присущими им комплексными исследовательскими программами междисциплинарного типа, в которых сращиваются теоретические и экспериментальные исследования, прикладные и фундаментальные знания.
О перспективах трансформации структуры теоретической экономики можно судить по происходящим изменениям и со стороны предмета, и со стороны методологии.
1. Происходит одновременно и расширение предметного поля9, и его истончение10, что приводит и к позитивным, и к негативным последствиям:
• с одной стороны, - обогащение теоретической экономики междисциплинарными исследованиями;
• с другой стороны, - опасность диффузии особого предмета науки, ведущая к его утрате (по меткому выражению О. Ананьина, вместо «дерева» экономической науки получается «сад камней»).
2. Формируется плюрализм в методологии, что также имеет неоднозначную оценку:
• с одной стороны, - своеобразный возврат к многоуровневости;
• с другой стороны, - риск механического соединения качественно разнородных методологических платформ.
Процессы, происходящие и в отечественной, и (в еще большей степени) в зарубежной экономтеоретической науке, были сотню лет назад предсказаны М.И. Туган-Барановским: «Политическая экономия частью превратится в теорию экономической политики, а частью
7 То же самое можно констатировать и в отношении закона прибавочной стоимости: он развивается на основе закона стоимости, но не является ни формой проявления, ни модификацией его.
8 Постнеклассическая методология ориентирована на исследование самоорганизующихся систем.
9 Расширение происходит за счет появления новых разделов теоретической экономики, которые раньше не входили в предмет экономической науки, таких, как социоэкономика, генетическая экономика, эконофизика, вычислительная экономика, экспериментальная экономика, политическая экономия развития, политическая экономия пространства, политическая экономия терроризма, политическая экономия голода, феминистская, экологическая, структуралистская, конституционная, неортодоксальная политическая экономия, политэкономия власти и др.
10 Часть проблем все в большей мере изучается другими обществоведческими науками; например, феномен фиатных денег, опирающихся на декларируемый авторитет государственной власти, вошел в предмет политологии.
войдет в состав более общей науки об обществе - социологии» [11].
Но ведь экономика совершила на рубеже XX-XXI вв. скачок, обусловленный становлением информационного общества, что объективно сопряжено с потребностью осмысления трансформирующейся экономики как целого, в ходе которого предстоит выработать ответы на следующие вопросы:
• за счет каких причин современное общество сложилось во всех и каждой детали именно так, а не иначе;
• имеет ли оно тенденцию меняться и как именно;
• какие эффекты каждое из свойств его нынешнего состояния сулит в будущем;
• какими средствами любой из этих вероятных эффектов может быть предотвращен, изменен или ускорен,
• какими средствами другая группа эффектов может быть вызвана.
Вряд ли это возможно в границах позитивистских научных стандартов с их абсолютизацией принципа верифицируемое™, которые не могут оценить новые факты и явления, характеризующие точки роста экономических систем в силу фрагментарности дисциплинарного знания о социально-экономической реальности. Без восстановления «заброшенных участков» исследовательского фронта невозможно исследовать формирование новой экономической реальности, т.е. возвратиться к «великим» экономическим теориям, спрос на которые определяется происходящими трансформациями.
ЛИТЕРАТУРА
1. Менгер К. Основания политической экономии [Электронный ресурс] / К. Менгер. - Москва: Территория будущего, 2008. - 434 с. - Режим доступа: www.libertarium.ru/lib_mbv_menger02
2. Шумпетер Й. История экономического анализа: в 3-х т. / Й. Шумпетер. - СПб.: Экономическая школа, 2004. - Т. 2. - 508 с.
3. Маркс К. Сочинения: в 30-ти т. / К. Маркс, Ф. Энгельс. - 2-е изд. - М.: Госполитиздат, 1961. -Т. 2. Ч. 2. - 640 с.
4. Курс политической экономии: в 2-х т. / под ред. H.A. Цаголова. - 3-е изд., перераб. и доп. -М.: Экономика, 1973. - Т. 1. - 831 с.
5. Юдина Т.Н. Эволюция учения о домостроительстве в контексте формирования экономической системы России: вторая половина IX - начало XX вв. : дис. ... доктора экономических наук / Т.Н. Юдина. - Москва, 2009. - 324 с.
6. Воейков М.И. Политическая экономия как самосознание буржуазного общества / М.И. Воейков // Горизонты экономики. - 2012. - № 2. - С. 23-38.
7. Экономическая теория: истоки и перспективы. - М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 2006. - 999 с.
8. Маршалл А. Принципы экономической науки [Электронный ресурс]. Книга 1, гл. 4. / А. Маршалл. - Режим доступа: http://exsolver.narod.ru/Books/Econom/Marshal/c6.html
9. Гриценко A.A. Фундаментальные и актуальные основания обновления классической политической экономии / A.A. Гриценко // Горизонты экономики. - 2012. - № 2.- С. 45-57.
10.Бабаев Д.Б. О предмете политической экономии / Д.Б. Бабаев // Вестник Ивановского государственного университета. Сер. Естественные, общественные науки. - 2010. - Вып. 3. - С. 4142.
11.Гальперин В.М. Экономикс, сиречь наука экономическая [Электронный ресурс] / В.М. Гальперин. - Режим доступа: http://www.seinst.ru/page330/
