CC BY
60
УДК 811.161.1
Л. В. Фролова
Структура синкретичных концептов в тексте романа М. М. Пришвина «Кащеева цепь»
В статье анализируется структура концептов, составляющих синкрету реальнофизического и сакрально-духовного смыслов. Проведено исследование особенностей употребления концептов вода, воздух, земля, огонь в романе М. М. Пришвина «Кащеева цепь». В результате определена сфера представлений, смыслов, образов, с которой связаны эти концепты, выделены изменения в их структуре.
The structure of concepts, which run into the tangible and the spiritual senses is analyzed in the article. The research of peculiarities of concepts “water”, “air”, “earth”, “fire” using in the novel “The Kaschei’s chain” by M.M. Prishvin is carried out. The province, with which this concept is connected, how change its structure, is defined.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика, концепт, структура концепта, концептуальное поле, М. М. Пришвин.
Key words: cognitive linguistics, concept, structure of concepts, field of concept, M.M. Prishvin.
Когнитивно-ментальное направление в лингвистике опирается на понимание ментальности народа как сущности, воплощенной в категориях и формах родного языка, где «мысль в целом направляется словом» [1, с. 13]. Данное направление, по сути, открывает новый этап изучения языка, «лингвистическую философию», постижение мира и человека посредством «мудрого слова» [2]. Центральной единицей когнитивно-ментальных исследований является концепт, понимаемый нами как «свёрнутая точка потенциальных смыслов» [3, с. 19], «архетип мысли» [2, с. 68], «внутренняя форма слова» [3, с. 54]. Такое понимание концепта делает особенно актуальным и востребованным изучение ментальных сущностей, важнейших нравственных и эстетических категорий, определяющих сакральное пространство мира и вписывающих в него человека. Большая часть таких ментальных констант исследована в лингвистике: концепты «добро», «зло», «красота», «совесть», «честь», «смерть», «любовь» и др.
Гораздо более сложным представляется исследование концептов, являющих собой синкрету реально-физического и сакрально-духовного. Изначальный дуализм подобных концептов значительно увеличивает их семантический объём и усложняет структуру.
В настоящем исследовании мы обратились к синкретичным концептам ВОДА, ВОЗДУХ, ЗЕМЛЯ, ОГОНЬ. Постижение их во взаимосвязи и противоборстве - именно как четверицы первостихий мироздания - представляется наиболее актуальным, поскольку выводит нас к основам наив-
158
ной картины мира. Первостихии мироздания - неотъемлемая часть быта и бытия человека, константы философской культуры, важнейшие пространственные и нравственные ориентиры.
Чрезвычайно актуальным представляется, на наш взгляд, исследование данных концептов в творчестве М. М. Пришвина, произведения которого исследователи называют «художественной философией» (С. П. Иваненков), «философско-лирической прозой» (Г. Трефилова), «миром художественнофилософских идей» (В. Агеносов), «художественно-философским неосинкретизмом мысли» (Э. А. Бальбуров).
Создаваемая языком модель мира есть субъективный образ объективного мира, который в творчестве М. М. Пришвина отличается изумительной целостностью, что находит живое воплощение в языке писателя. Базой этой целостности и цельности является мировоззрение автора, опирающиеся на постулаты философии русского космизма как «тысячелетней обработки в российской метакультуре мировоззрения живого нравственного Всеединства человека, человечества и Вселенной в их отношении к Творцу и творению» [4, с. 71]. Пришвинское «единение всего со всем» (Ю. С. Мохнаткина), удивительное чувство слияния с природой и шире -Космосом - создало совершенно уникальную концептосферу автора, где на первый план вышли концепты, традиционно формирующие основу наивной картины мира, - ВОДА, ОГОНЬ, ЗЕМЛЯ, ВОЗДУХ. Именно четверик первостихий мироздания, онтологических антагонистов и сакрального единства мира, на наш взгляд, является одним из ключевых концептов концептосферы произведений М. М. Пришвина. Анализ данных концептов производится нами на материале философской прозы писателя - романа «Кащеева цепь».
В тексте романа синкретичность исследуемых концептов, наличие реально-физического и сакрально-духовного компонентов, определила собой и усложнила структуру исследуемых концептов. Проиллюстрируем данные наблюдения на примере концепта ВОДА. При анализе концепта ВОДА в тексте романа «Кащеева цепь» был выявлен реально-физический уровень семантики: вода - это жидкость (МАС: «Вода. 1. Прозрачная бесцветная жидкость, образующая ручьи, реки, озёра, моря и представляющая собой химическое соединение кислорода с водородом» [5, с. 191]): «Было однажды весной у колодезя, Павел с Гуськом воду качали» [6, II, с. 29]; «В замерзающей реке быстро бегущая вода шелестит тонкими, острыми льдинками заберегов ... весенний мороз-утренник схватывает прибережную воду или кончает привольное житье всей твари кузнец-зазимок?» [6, II, с. 427]; «он хотел начать рассказ о преломлении лучей в парах воды» [6, II, с. 432].
Лексема вода сочетается с существительными меры и степени, таким образом определяется такая её характеристика как количество, объём: «Внизу мыли асфальт и чистили щетками так прилежно, так
много лилось воды, что все пахло водою и камнем» [6, II, с. 262]; «.как бьет капля воды с крыши в камень и на камне через множество лет от этого получается углубление» [6, II, с. 398]. Важной характеристикой воды как жидкости является тепловой показатель, вербализующийся путём сочетания лексемы с прилагательными с семами «горячий» или «холодный»: «.пробуждаясь, не сразу расстаешься с видением, а постепенно спускаешься к действительности, как по лесенке в холодную воду» [6, II, с. 299]; . «Он провалился до шеи в ледяную воду» [6, II, с. 435]; «Стало ему на душе, как бывает, когда замерзнет сверху вода, а снизу сбежит, между льдом и водой останется пустое место: внизу бурлит холодная черная вода, вверху на пустоте висит лед-тощак» [6, II, с. 244]; «Русский юноша пьет холодную воду из ключа, возле которого шли пилигримы» [6, II, с. 302]; «Тёплая вода золотой капели лилась с крыш» [6, II, с. 218]; «И это утро пришло обыкновенно, с шарканьем туфель и с глиняным горшком горячей воды» [6, II, с. 251]. Наблюдается дифференциация и по таким качественным характеристикам, как грязный - чистый: «На диком болоте, где чахлые елочки стоят по колено в черной, густой, как сметана, воде » [6, II, с. 481]; «Он поцеловал ее руку: она пахла свежей водой» [6, II, с. 382].
Сакрально-духовный компонент семантики вербализуется с помощью текстуальной синонимии: в ментальном пространстве философской прозы, «символизируя творчество, любовь, свободу — все великие проявления духа, вода как бы «лишается своей физической предметности становится символом психических смыслов, а именно: образами источника жизни, находящегося в нашей собственной душе. Одновременно архетипический символ водной стихии олицетворяет живой источник всеобщего родства, Всеединство» [7, с. 209].
Таким образом, можно выделить следующие пары текстуальных синонимов: вода - жизнь и вода - творчество, вода - любовь, вода - родство.
Вода - жизнь: «Вот если бы знать в свои ранние годы, когда встречаешься с первой волною своей судьбы, что та же волна ещё придёт» [6, II, с. 82]; «Алпатов проснулся с ужасной тоской: как будто кто-то железными ногами ломал лед-тощак и текущую под ним живую воду мешал с болотной грязью» [6, II, с. 244].
Вода - творчество: «Искренно хочу оставаться с теми, кто относится к поэзии, как верблюд, переходящий пустыню, к воде: наливает в себя и, горбатый, потихоньку идет в долгий путь» [6, II, с. 477]; «Такое простое внутреннее чудо, такое обычное, ежедневное, почему-то выходило на картине бесконечно значительным, и вся картина была большая, как океан. Похоже было с Алпатовым, как если бы странник, долго, мучительно путаясь в тропинках по тундре, совершенно усталый выбрался на последнюю скалу берега и вдруг увидал океан» [6, II, с. 306].
Вода - любовь: «Эта тёплая небесная вода для растений то же самое, что для нас любовь... животным, от букашки до человека, самая близкая стихия — это любовь, а растениям — вода: они жаждут её, и она к ним приходит с земли и с неба, как у нас бывает земная любовь и небесная...» [6, II, с. 308].
Вода - родство, человеческая общность: «Все моховые извилистые ручейки народностей ... вошли в одно прямое широкое русло всего человеческого потока», «ведь и тростинка в русском потоке не напрасно мерно склоняется, шевелясь в струе, тоже и она отмечает, сколько прошло русской воды в общий поток» [6, II, с. 266]; «Каждый перерастает свою нацию и выплывает из нее, из своего ручья, в океан» [6, II, с. 138].
Таким образом, проведенное исследование позволяет говорить о влиянии синкретичности концепта, понимаемой нами как наличие реально-физического и сакрально-духовного компонентов, на его структуру в процессе развёртывания концепта в художественном тексте.
Традиционное понимание полевой структуры жестко регламентирует функционал и отношения ядерной и периферийной зоны. Наиболее значимой является ядро концепта, периферия - менее значима и полностью подчинена ядерной зоне. Ядро (применительно к концепту) состоит из ядерной лексемы (реже - нескольких лексем), опирается на денотативное значение данной лексемы и организует периферию концепта. Применительно к синкретичному художественному концепту можно говорить о смещении функций и приоритетов. Так, ядро, образуемое денотативным значением ядерной лексемы, её реально-физическим компонентом в художественном тексте оказывается менее актуальным, чем периферия концепта, организованная ассоциативными связями лексем, символическими планами, метафорическими переносами, парами текстуальных синонимов и др., что обусловлено самой природой художественного текста. В свою очередь периферия, представленная сакрально-духовным компонентом, в тексте произведения выходит на первый план, является более значимой в структуре концепта.
Список литературы
1. Звёздова Г. В. Живое слово как воплощение божественного логоса в поэзии ХХ века // "Живое слово разбудит уснувшую душу.": Материалы Всероссийской научно-практической конференции (12-13 мая 2006 года). - Липецк, 2007. - С. 9-19.
2. Колесов В. В. Древняя Русь: наследие в слове. - СПб., 2000.
3. Колесов В. В. Слово и дело: из истории русских слов. - СПб.: Изд-во СПбГУ
2004.
4. Куракина О. Д. Русский космизм - общее дело Н. Ф. Федорова // Философия космизма и русская культура. - Белград, 2004. - С. 71-82.
5. Словарь русского языка. В 4 т. /АН СССР, Ин-т рус. яз.; под ред. А.П. Евгень-евой. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Русск. яз., 1981. - Т. I (А - Й).
6. Пришвин М. М. Собр. соч.: в 8 т. - М.: Худож. лит., 1982-1984.
7. Борисова Н. В. Мифологема пути в художественном мире М. Пришвина // Вестник Елецкого государственного университета им. И.А. Бунина. 2004. - Вып.3: Филология. - С. 197-221.
