CC BY
41
Андрей Сушенцов,
политолог
СТРУКТУРА ИНТЕРЕСОВ РОССИИ В ПОСЛЕВОЕННОМ ИРАКЕ
Иракская компания США и Великобритании, ведомая под лозунгом «войны с терроризмом» на Ближнем Востоке с 2003 г., не находит понимания у руководства и общественного мнения России. С точки зрения части элиты и общественности Российской Федерации, в этой войне союзники стремятся к овладению нефтяными ресурсами Ирака и навязыванию своего видения мирового порядка в XXI в. без учета роли ООН. «Военной авантюрой» названа иракская компания в «Обзоре внешней политики Российской Федерации». Иначе видится картина из Вашингтона. Участие США в процессе урегулирования в Ираке рассматривается руководством страны в качестве важного приоритета в сфере идеологии. По словам Дж. Буша мл., «Америка потеряет свое моральное призвание в мире, если США потерпят поражение в Ираке».
Россия, тем не менее, проявляет гибкость и не идет на открытую конфронтацию с США по иракскому вопросу. Она демонстрирует прагматичный подход и показывает, что иракский сюжет не может подорвать стратегическое партнерство сторон. Как отметил президент В. Путин, «по политическим и экономическим соображениям Россия не заинтересована в поражении США в Ираке». Очевидно также, что российское руководство стремилось найти свой интерес в присутствии американских войск в стране.
Несмотря на жестокую борьбу за ресурсы в современном мире, между странами-конкурентами возможно сотрудничество в случае, если они не имеют причин для конфликта. Усилиями российской стороны противоречия между РФ и США сегодня выведены из сферы безопасности. Можно утверждать, что происходит частичная «десекьюритизация» отношений. Однако расхождения внутриэлитного слоя России по поводу тактики и, возможно, даже стратегии развития отношений с Соединенными Штатами выражаются в параллельной тенденции - их «секьюритизации», что проявляется в последних дебатах вокруг размещения американской системы ПРО в Европе и моратории на исполнение Россией ДОВСЕ. По сути дела Россия смирилась с фактом превосходства США по параметрам «жесткой силы». Это нашло отражение в осторожной, сдержанной реакции Москвы на: 1) расширение НАТО,
2) выход США из договора по ПРО, 3) появление американских войск в Центральной Азии, 4) проведение операции против Ирака в 2003 г., 5) поддержку оппонентов России в СНГ (Грузия).
Кроме того, российское руководство стало реже пользоваться применительно к России понятием «великая держава», бывшим в ходу в конце 1990-х годов Само по себе создание противовеса США больше не считается целью внешней политики РФ. Сегодня Россия по отношению к Соединенным Штатам - претендент на роль равноправного партнера, а в некоторых случаях - конкурента. Однако добиться такого положения трудно, и в борьбе за реализацию этой цели Россия по тактическим соображениям периодически блокируется то с одной, то с другой страной, или группой стран в расчете совместно повлиять на позицию США. Ограничение на спектр потенциальной конфликтности в отношениях с Вашингтоном позволяет России и США шире кооперироваться на основе общих или параллельных интересов. Таковыми, в частности, являются интересы безопасности деятельности иностранных компаний в Ираке и интересы обеспечения политической стабильности нового иракского режима. В действительности, сегодня Кремль и Белый дом имеют множество причин желать Ираку стабильности. Пакет российских предложений по урегулированию в Ираке включает в себя демонополизацию процессов стабилизации страны путем создания Контактной группы в составе постоянных членов СБ ООН, всех соседей Ирака и ряда ведущих региональных держав, а также проведения в этом составе международной конференции по Ираку с участием ведущих иракских политиков. Настаивая на скором выводе иностранных вооруженных сил из Ирака, Россия надеется на возвращение утраченных в результате вторжения экономических позиций. Момент для продвижения российских предложений выбран отечественной дипломатией верно: после выборов в Конгресс в 2006 г. вторая республиканская администрация находится в поиске выхода из сложившейся тупиковой ситуации, что на практике выражается в большей восприимчивости Белого дома к аргументации заинтересованных сторон.
Российская заинтересованность в Ираке имеет давнюю историю. В довоенный период Ирак являлся одним из ключевых торгово-экономических партнеров России на Ближнем Востоке. Российские организации занимали первое место как по количеству (1600), так и по суммарной стоимости (около 6,6 млрд. долл.) контрактов, заключенных с начала действия гуманитарной операции ООН в
1996 г. В результате усилий МИД России и интенсивных контактов российских политиков и предпринимателей с руководством Ирака тех лет отечественному бизнесу был обеспечен исключительно благоприятный режим. Формально режим наибольшего благоприятствования был взаимно предоставлен СССР и Ираком друг другу по торговому договору от 13 июня 1986 г. Введенные после вторжения Ирака в Кувейт санкции СБ ООН (действовали в период с 1990 по 2003 г.) резко ограничили спектр экономического взаимодействия сторон на первом этапе гуманитарной программы «Нефть в обмен на продовольствие и медикаменты» (1990-1996). Принципиальная политика России в иракских делах обусловила предоставление российским экономическим структурам приоритетного режима в рамках гуманитарной операции. ООН. Решение об этом было принято высшим руководством Ирака и оформлено соответствующей директивой президента страны Саддама Хусейна.
После смещения баасистского режима в Ираке и захвата страны многонациональными силами во главе с США и Великобританией Россия сосредоточилась на защите интересов отечественных компаний и ведомств в регионе и требовала выполнения новым руководством Ирака условий ранее заключенных соглашений. Российская Федерация продемонстрировала готовность оказывать поддержку в восстановлении суверенитета Ирака, прежде всего торгово-экономическими методами, а также путем подготовки кадров и участия в Парижском клубе для решения проблемы иракской внешней задолженности (списания долга). Структура экономических интересов России в Ираке до вторжения 2003 г. включала в себя пять уровней: 1) деятельность нефтяных компаний России по геологоразведке и добыче нефти в Ираке; 2) строительство и реконструкция объектов инфраструктуры Ирака; 3) торговля между странами в условиях режима санкций; 4) операции с нефтью в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие и медикаменты»; 5) урегулирование вопроса иракского долга. Основным препятствием на пути полномасштабного сотрудничества с Ираком в нефтегазовой сфере до 2003 г. являлся режим международных санкций и связанные с этим проблемы финансирования крупных совместных проектов.
Формируя политику в отношении послевоенного Ирака, российский МИД исходит из того, что российские нефтяные контракты на освоение месторождений в Ираке не отменяются и вопрос об их судьбе будет решаться новыми законными властями страны. По
словам заместителя министра иностранных дел России Ю.В. Федотова, «такая позиция подтверждается и американскими властями». Иракское руководство отдает себе отчет в том, что расторжение контрактов российских нефтяных компаний в Ираке явилось бы плохим прецедентом для нефтяных компаний других стран. Между Россией и Ираком осуществлялось масштабное сотрудничество в области строительства и реконструкции промышленных и энергетических объектов. Российскими компаниями осуществлялась реконструкция иракских ТЭС «Насирия», «Харта» и «Наджибия», велось строительство крупнейшей иракской ТЭС «Юсифия» (на общую сумму порядка 1 млрд. долл.), а также объектов в сфере ирригации, транспорта и связи, сельского хозяйства, в продовольственном и нефтегазовом секторах. Несмотря на то что торговые отношения между странами носили деловой характер, существовала ясно выраженная политическая воля на обеспечение режима наибольшего благоприятствования со стороны руководства Ирака. Иракцы проводили линию на закупку товаров только национального производства стран-экспортеров, однако России был предоставлен преференциальный режим, который разрешал ей поставку товаров из третьих стран. Это привело к тому, что уровень продукции российского производства в общем объеме контрактов был невысок: многие компании предпочитали заниматься реэкспортом товаров иностранного производства.
В 2002 г. в Ираке действовало более тридцати нефтяных компаний, в том числе такие гиганты, как «TotalFinaElf», «Repsol» и «OMV». За время существования программы «Нефть в обмен на продовольствие» в операциях с иракской нефтью приняло участие 35 компаний из России. Ими было приобретено 1,1 млрд. баррелей иракской нефти на сумму почти 20 млрд. долл. Общая стоимость экспортированной в рамках программы иракской нефти оценивается в 65 млрд. долл. Таким образом, российские компании приобрели приблизительно треть от совокупного объема поставок иракской нефти на мировой рынок.
На 2004 г. из общего международного долга Ирака объемом 120 млрд. долл. задолженность перед Россией оценивалась в размере более 8 млрд. долл. В декабре 2003 г. в Москве побывал специальный посланник американского президента Д. Бейкер (впоследствии один из руководителей двухпартийной комиссии США по Ираку), который обсуждал с российскими властями возможность реструктуризации иракского долга. В результате переговоров
Кремль заявил, что готов принять участие в переговорах о сокращении долга Ирака перед Парижским клубом кредиторов. Однако при этом Россия дала понять, что позиция в отношении долга напрямую зависит от учета ее деловых интересов в Ираке.
Первоначально наряду с Германией и Францией Россия отстаивала позицию по 50% реструктуризации долга, в то время как США и Великобритания настаивали на ставке в 95%. В итоге 21 ноября 2004 г. Россия подписала многосторонний договор, согласно которому взяла на себя обязательства по реструктуризации 80% долга в ходе трех фаз, сохранив за собой «право» дальнейшего снижения долгового бремени Ирака. В результате списания и реструктуризации долг Ирака перед Россией составил от 700 млн. долл. до 1 млрд. долл., т.е. около 90% от его первоначального объема, при этом окончательно процедура списания завершается в 2008 г.
Российская дипломатия пыталась смягчить последствия очевидного разрыва экономических отношений с Ираком вследствие его оккупации. В текст Резолюции СБ ООН 1483 (2003) по послевоенному урегулированию в Ираке под давлением России было включено положение об обеспечении международного контроля над новым Фондом развития Ирака и экспортом иракской нефти. Был увеличен срок плавного свертывания гуманитарной программы до шести месяцев. Российская Федерация также добилась того, что ни один из профинансированных контрактов не был аннулирован. Правда, их судьба пока не определена, хотя в стране уже сформировано легитимное правительство. Тем не менее Россия получила твердые заверения со стороны администрации Белого дома, что интересы российских компаний в Ираке ущемлены не будут.
После свержения Саддама Хусейна новое иракское руководство объявило о пересмотре всех соглашений в нефтяной сфере, заключенных старым режимом. Однако в отношении месторождения «Западная Курна-2» произошло смягчение позиции властей, связанное с заключением соглашения о стратегическом альянсе между основным держателем прав на разработку этого месторождения компанией «ЛУКОЙЛ» и крупнейшей американской нефтяной компанией «ConocoPЫШps». Ценой продажи госпакета акций компании руководство «ЛУКОЙЛ», очевидно, стремилось обеспечить будущее своим иракским контрактам. Следует также отметить, что покупка госпакета акций «ЛУКОЙЛа» акционерами компании «ConocoPЫШps» в разгар политической неопределенности, связанной с «делом ЮКОСа», уверила американских инвесторов в
привлекательности инвестиционного климата в Российской Федерации. Россия же получила в лице «ConocoPЫШps» влиятельного партнера, могущего обеспечить реализацию совместных проектов в Ираке.
Постепенное оживление экономических связей между Россией и напоминает ситуацию, сложившуюся в двусторонних отношениях в начале 1990-х годов после операции «Буря в пустыне». В августе 2003 г. в Ираке начали работы «Технопромэкспорт» (ТЭС в городе Юсифия) и «Интерэнергосервис» (ТЭС в городе Насирия). Однако в связи с резким ухудшением военно-политической обстановки в апреле 2004 г. было принято решение об эвакуации из страны российских специалистов. Летом 2005 г. ряд российских компаний («Интерэнергосервис», «Энерго Инжиниринг Энтерпра-зиз» и др.) возобновили работу в Ираке. В настоящее время реализуются контракты на восстановление теплоэлектростанций в городах Басра и Насирия, а также в пригороде Багдада. В стране находится порядка 200 специалистов российских компаний. По состоянию на 2006 г. РФ не поддерживает торговых связей с Республикой Ирак.
Существующие проблемы России в Ираке относятся к сфере политики, экономики и безопасности: это потеря политических позиций, отсутствие гарантий на сохранение контрактов на нефтедобычу и строительство, а также невозможность обеспечить безопасность для персонала российских компаний. Россия заинтересована в целостном, политически стабильном Ираке, выполняющем свои международные обязательства и нуждающемся в иностранных подрядчиках на реконструкцию страны. Политика России в отношении действующего иракского правительства заключается в ожидании укрепления последним своей власти и обретения большей самостоятельности во внутренних делах. В условиях угрозы развязывания полномасштабной гражданской войны в стране российское руководство опасается играть на внутрииракских противоречиях. Однако Россия настойчиво обращается к иракскому руководству с призывами удовлетворить главное требование иракской оппозиции и выработать график вывода иностранных войск. Целью российской политики в Ираке объявляется достижение широкого национального консенсуса с участием всех ведущих национальных сил. МИД России констатирует, что иракцы в состоянии решить свои проблемы без внешнего вмешательства: «очевидно, что чем раньше внутрииракская ситуация начнет развиваться без
искажающего воздействия фактора иностранного военного присутствия, тем скорее осуществится ее урегулирование». Вероятно, эта позиция опирается на суждение ряда компетентных «проводников сотрудничества» с Ираком (Е.М. Примаков, Ю.К. Шафраник и др.) о том, что через некоторое время в стране сформируется относительно независимое правительство. Его характер, несомненно, останется проамериканским, однако внутренняя ситуация Ирака и влияние других арабских стран региона будут подталкивать его к относительной самостоятельности.
Российским компаниям сегодня необходимо искать подходы к новым структурам Ирака (сейчас это немного перелицованные прежние структуры). При новом режиме большая часть экспертно-технических сотрудников профильных иракских министерств и ведомств сохранила свои должности. Однако в отсутствие директивы президента Саддама Хусейна о приоритетном статусе России они гораздо более придирчиво относятся к российским бизнесменам. В этой связи ставку следует делать не только на иракское правительство, но и на частные иракские компании, которые теперь обретают определенную свободу.
Структура экономических интересов России в послевоенном Ираке претерпела незначительные изменения. В связи с завершением гуманитарной Программы ООН в Ираке и сменой иракского режима, исчезла заинтересованность российских компаний в операциях с иракской нефтью. Беспрецедентная реструктуризация и списание иракского долга вывели из сферы значимых экономических интересов России возврат оставшейся его части. Основной интерес России в Ираке сегодня связан с возвратом завоеванных до кампании 2003 г. позиций в сфере геологоразведки, нефтедобычи, капитального строительства и торговли. В результате военного вторжения в Ирак и недальновидной политики отечественного бизнеса сегодня Россия имеет весьма незначительные возможности для реализации своих экономических интересов в стране. Стратегическая ошибка отечественного бизнеса - практика реэкспорта товаров иностранного производства вместо торговли отечественной продукцией - сегодня привела к оттеснению РФ от контрактов в сфере снабжения и реконструкции Ирака. Правильно предвидя грядущие потери в Ираке, некоторые отечественные компании стремятся спасти положение, заключая «неудобные» соглашения с американскими партнерами. Опыт компании «ЛУКОЙЛ» (вынужденная продажа госпакета акций компании «ConocoPЫШps» в об-
мен на гарантии сохранения иракских контрактов) показывает, как дорого обходится российским компаниям их неспособность выдержать «испытание приоритетом». Деловым кругам России следует сделать выводы из собственных ошибок и приготовиться к новым конкурентным условиям послевоенного Ирака. Возможная демонополизация вопроса о будущем иракского урегулирования создаст предпосылки для большей заинтересованности России в Ираке. Однако сегодня данный вопрос относится скорее к сфере политики, нежели экономики, и будет зависеть от развития диалога Россия - США в условиях поиска последними «стратегии выхода» из Ирака.
Действующая администрация США все чаще демонстрирует понимание того, что Россия может сыграть важную роль в ходе урегулирования конфликтных ситуаций вокруг Ирака и Ирана. Помимо значительного организационного ресурса в области политических и экономических отношений с Ираком, американцам может также пригодиться опыт российских военных специалистов по борьбе с терроризмом и экстремизмом. Что важно, Россия может придать новый импульс ослабевающим механизмам легитимизации присутствия иностранных держав в Ираке и приостановить сокращение международной поддержки тому, что в Вашингтоне продолжают называть борьбой с терроризмом на Ближнем Востоке.
Очевидно, что США и Россия имеют спектр общих интересов в послевоенном Ираке, которые могут стать основой для развития нового политического курса США в этом регионе. Общие интересы сторон заключаются: 1) в обеспечении безопасности иностранных граждан, работающих на совместных предприятиях; 2) легитимизации присутствия иностранных компаний в ближневосточном регионе как таковом; 3) обеспечении политической стабильности существующего в Ираке режима. В результате «увязания» США в Ираке создаются лучшие, чем в предыдущий период, предпосылки для участия России в иракских делах. Защищая интересы российского бизнеса в Ираке, отечественная дипломатия будет склонна проявлять гибкость в подходе к послевоенному урегулированию в стране. Однако явных признаков интереса США к использованию возможностей российского влияния в регионе в текущий период по-прежнему незаметно.
«Экономика и политика в современных международных конфликтах», М., 2008 г., с. 314-328.
