CC BY
134
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №1/2016 ISSN 2410-700Х_
- владение приемами анализа, оценки и интерпретации результатов психологического исследования, проверки и оценки соотношения теории и эмпирических данных, подготовки отчетной документации и обобщения полученных данных в виде научных статей и докладов (ПК-4);
- владение навыками популяризации психологических знаний, рекомендаций по использованию результатов психологических исследований и инноваций (ПК-21);
- готовность к постановке инновационных профессиональных задач в области научно-исследовательской и практической деятельности (ПК-26);
- готовность к проведению психологических исследований на основе применения общепрофессиональных знаний и умений в различных научных и научно-практических областях клинической психологии (ПК-27);
- готовность к выбору и применению психологических технологий, позволяющих осуществлять решения новых задач в различных областях профессиональной практики (ПК-28).
Список использованной литературы:
1. Бадмаев, Б.Ц. Методика преподавания психологии: Учеб.-метод. пособие для преподават. и аспирантов вузов / Б.Ц. Бадмаев. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1999. - 304 с.
2. Герасимова, В.С. Методика преподавания психологии: Курс лекций / В.С. Герасимова. - М.: Ось-89, 2007. - 144 с.
3. Гинецинский, В.И. Предмет психологии: дидактический аспект / В.И. Гинецинский. - М.: Изд. корпорация «Логос», 1994. - 211 с.
4. Зимняя, И.А. Педагогическая психология: Учебник для вузов / И.А. Зимняя. - М.: Логос, 2001. - 384 с.
5. Илюшин, Л.С. Использование «Конструктора задач» в разработке современного урока / Л.С. Илюшин // Школьные технологии. - 2013. - №1. - С. 123-132.
6. Карандашев, В.Н. Методика преподавания психологии: Учебное пособие / В.Н. Карандашев. - СПб.: Питер, 2007. - 250 с.
7. Ляудис, В.Я. Методика преподавания психологии: Учебное пособие / В.Я. Ляудис. - М.: УМК «Психология», 2003. - 192 с.
8. Портал Федеральных государственных образовательных стандартов высшего образования. [Электронный ресурс]. URL: http://www.fgosvo.ru
9. Практикум по общей психологии: учебно-методическое пособие для практических занятий и самостоятельной работы студентов 1-го курса факультета клинической психологии ОрГМУ. - Оренбург: ВЭБС ОрГМУ. - 2015. - 172 с. [Электронный ресурс]. URL: http://lib.orgma.ru/jirbis2/elektronnyj-katalog
© М Б. Чижкова, 2016
УДК 159.923
Шадрин Николай Семенович,
доктор психологических наук, профессор ПГПИ,
г. Павлодар, Казахстан E-mail: [email protected]
СТРУКТУРА ДЕТЕРМИНАЦИЙ МИРА ЛИЧНОСТИ И ВОЗМОЖНОСТИ МЕТОДОВ
«ПОНИМАНИЯ» В ПСИХОЛОГИИ
Аннотация
Мир (в любой его форме) осмысливается как пространство событий, разыгрывающихся на основе детерминаций того или иного типа. Мир личности понимается и как пространство ее жизненных событий, и как ее «внутренний» мир. Жизненные события личности осуществляются и происходят «в сопровождении»
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №1/2016 ISSN 2410-700Х_
базовых психологических детерминант (мотивы, образы, формы общения и деятельности), задающих структуру ее внутреннего мира и характер протекающих в нем психологических событий. Исходя из иерархии личностных миров, венчающейся уровнем ценностно-ориентированных миров, дается критический анализ возможностей метода «понимания» мира другого человека у Э. Шпрангера.
Ключевые слова
Мир, пространство событий, детерминанты психического, мотивы, образы, общение, деятельность,
личность, жизнь, метод «понимания».
Проблему мира человека, личности (включая такие его ипостаси, как «жизненный мир», «внутренний мир») не отнесешь к числу второстепенных. В.А. Мазилов считает возможным говорить о психологии как науке о внутреннем мире личности, С.Д. Смирнов же связывает «образ мира» с объектом психологии. Разработка проблемы мира личности имеет и методологическое значение, в частности, позволяет более предметно подойти к достаточно запутанному вопросу о соотношении методов объяснения и «понимания» в психологии, обретающему еще большую остроту в связи с развитием таких прикладных отраслей психологии, как психологическое консультирование и психотерапия. При этом связь понятия внутреннего мира с более широким понятием жизненного мира личности позволяет привлечь к анализу проблемы основные психологические труды представителей «философии жизни» В. Дильтея [3] и Э. Шпрангера [16], которые в числе первых заговорили о роли методов «описания» и «понимания» в психологии.
Как же конкретно мы можем подойти к анализу понятия мира человека, личности? «Мир» вообще в категориально-понятийном плане можно понять как пространство событий определенного типа и лежащих в их основе детерминаций [10, с. 295; 13, с. 36-43]. То есть мир (в любой его форме) должен раскрываться вначале как пространство, а уже потом можно говорить об его временном измерении. Это связано с тем, что, по Ю. Фрейзеру, типы течения времени, типы темпоральности, обусловлены характером миров в их пространственном ракурсе (характером «умвельтов»).
Приступим теперь к раскрытию особенностей и конкретной структуры и детерминаций мира личности как особого пространства событий. Однако вначале хотелось бы остановить особое внимание на самом понятии события.
В рамках антропологического подхода в психологии и связанного с ним биографического метода феномен события становится важнейшей характеристикой «жизненного пути» человека (Ш. Бюлер, Б.Г. Ананьев, Н.А. Логинова). Он весьма значим и в философии М. Бубера, М.М. Бахтина и выступает также одним из центральных понятий онтопсихологии (В.В. Знаков).
Жизненный путь, состоящий из ряда событий, мыслится Б.Г. Ананьевым в «пространстве и времени онтогенеза» [1, с. 134]. Н.А. Логинова вычленяет при этом «события среды», «события-впечатления», «события-встречи», «события-поступки» и т.д. [8, с. 76-79].
Мы полагаем, что феномен события нельзя устранить и из анализа жизненного мира человека в целом. Если говорить о мире личности, то значимость «событий среды», а, следовательно, и социальных, исторических событий в его структуре нельзя недооценивать. Так, в жизни ребенка такое не ординарное историческое событие, как начало войны и связанная с ним эвакуация семьи («события среды»), могут сыграть отнюдь не рядовую роль.
В то же время ни одно из «внешних» социальных событий не может быть до конца понято без его взаимосвязи с жизненными событиями реально существующей личности, включающих в свою очередь внутреннюю, психологическую составляющую. Таким образом, мир личности в целом представим как пространство ее жизненных событий, как ее «жизненный мир», то есть мир, в котором реализуется ее активно-деятельное существование как со-существование с другими в контексте бытия социума.
Психологию интересуют психологические события, выступающие особым, внутренним аспектом (моментом) осуществления жизненных событий. Они разыгрываются на основе таких базовых психологических детерминант, как мотивы, образы, формы деятельности и общения, имеющих на уровне мира личности (но не индивида!) социокультурную природу.
Итак, внутренний мир личности может быть определен как пространство ее психологических
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №1/2016 ISSN 2410-700Х_
событий или «явлений» (регулирующих или сопровождающих осуществление ее жизненных событий) вместе с совокупностью их базовых психологических детерминант социокультурной природы (мотивы, образы, формы деятельности и общения), регулируемых в свою очередь (вне ситуации отчуждения) с участием самой личности как конечного «суверенного» субъекта и интегратора ее жизненных событий.
Конечно, здесь следует учитывать взаимосвязи активности человека на уровне мира личности, мира субъекта и мира индивида, детерминации которых имеют принципиально тот же самый состав.
Указанные миры, выделяемые В.И. Кабриным как уровни мира человека [6], представлены друг в друге, отражаются друг в друге и в известной мере зависят друг от друга. При этом характер упомянутых психологических детерминант, как и характер способов их регуляции на уровне мира личности (регулируемого личностным Я), мира субъекта (регулируемого субъектным Я) и мира индивида весьма различен, что раскрыто в наших работах [13, с. 95-97].
К миру личности и миру субъекта в свою очередь непосредственно примыкает «большой» мир культуры, связанный с психическими содержаниями, циркулирующими в этих мирах, отношениями интериоризации/экстериоризации. То есть содержание и направленность упомянутых базовых психологических детерминаций здесь «вычерпывается» в ходе развития человека из мира-пространства культуры.
Что касается мира индивида, то он сопрягается с биологическим миром-пространством существования человека как организма, со средой его обитания (в настоящее время сильно трансформированной техногенными воздействиями, но все еще пригодной для жизни человека на биологическом уровне), с биологическими механизмами реагирования на ее факторы (включая роль мозга и коры). Соответственно, несколько иную природу здесь имеют такие детерминанты, как мотивы поведения (их механизмы на организменном уровне связаны с реакцией активации, разворачивающейся из подкорковых «центров голода» и т.д.), а также образы, выступающие тут скорее сигналами («первыми» или «вторыми» сигналами по И.П. Павлову и т.д.)
В ситуации отчуждения личностная (смысловая, волевая) регуляция может редуцироваться к субъектной (произвольной или иной) или даже индивидной регуляции жизненной активности человека. И тогда личность легко может подпасть под влияние внешних, чуждых ей сил, на чем мы не можем здесь подробно останавливаться (см. [13, с.93]). (Вариантом личностно-отчужденной регуляции, к примеру, тех же мотивов и побуждений может быть пресловутое «мы поступаем / делаем так, потому что нам сказали».)
Таким образом, в ходе решения проблемы внутреннего мира личности мы фактически приходим к системе базовых категорий психологии, которая была предложена еще М.Г. Ярошевским и включала в себя пять категорий: это мотив, образ (включая «образ мира или его фрагментов»), действие, общение («психосоциальное отношение») и, наконец, сама личность [14, с. 17]. В дальнейшем она несколько уточнялась, видоизменялась и, пожалуй, чрезмерно усложнялась в ряде совместных работ М. Г. Ярошевского, А. В. Петровского и В.А. Петровского [9]. При этом внутренний мир личности (более широко - внутренний мир человека в целом) выступает основным предметом психологии (В.А. Мазилов) и, следовательно, может быть постигнут разнообразными психологическими методами (включая методы объяснения и понимания).
Стоит подчеркнуть, что психологическое пространство, мир конкретного человека, личности, о которых сейчас часто говорят как о некой «вещи в себе», должны быть привязаны к конкретной, во многом зримой сфере жизненной активности человека в природной, предметной и социокультурной среде. Так, психологическое пространство мотивации, по К. Левину, выступает как пространство потребностно значимых для личности («валентных») объектов, которое может быть определено как более или менее широкое, связное или же несвязное (при наличии «барьеров поля» внутри него) и т.д.
Конечно, можно было бы задать особое идеальное «пространство души», сознания как нечто вне-телесное и абсолютно свободное, в лучшем случае постигаемое из самого себя (если исходить из классического видения мира у того же Декарта). Но при этом упускалось бы из виду то обстоятельство, что любая свобода есть, как минимум, результат достижения внутренней автономии личности в некотором связном пространстве «мира человеческих миров», что соответствует уже постнеклассической точке зрения.
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №1/2016 ISSN 2410-700Х_
Каковы особенности упомянутых базовых детерминант внутреннего мира человека? Безусловно, формы общения и деятельности (в особенности деятельности реально-предметной) имеют максимальное отношение к «овнешненности» мира человека, к его представлению в качестве реального жизненного мира-пространства конкретного человека.
Широта сферы общения, реальных жизненных контактов человека, а также масштаб его действий, деяний и поступков в немалой степени выражают широту мира личности, общий потенциал ее развития (часто мы говорим: личность, как и ее психика, «развивается в деятельности и общении»). В связи с детерминантой общения у нас возникает протест против определения мира человека как «внутреннего»: общение не есть нечто «лишь внутреннее»!
Однако термин «внутренний» может также означать «имеющий отношение к сущностным детерминациям чего-либо». Так, мы говорим о «внутренних противоречиях системы», как противоречиях, связанных с ее сущностью. Поэтому «внутренними» все психологические события и их детерминации могут считаться еще и потому, что они неотделимы от самого человека и являются сущностными проявлениями его жизни и активности. При этом общение есть важное проявление внутренней сущности человека.
Такая детерминанта, как образ мира, его фрагментов или, более узко, предметов и предметных ситуаций (сенсорные и интеллектуальные), в большей мере может мыслиться как нечто «внутреннее» в элементарном смысле слова, ибо обычно образ отражает нечто, находящееся во внешнем трехмерном пространстве. И хотя для нас самих, как уже не раз отмечалось, сенсорные образы предметов не осмысливаются как находящиеся «внутри нас», однако трудно представить себе образ, который выходит за пределы нашего реального жизненного мира. (Галлюцинаций здесь не в счет, ибо соответствующие им фантастические образы не есть образы восприятия.) Об особенностях мотивов как важнейших детерминант мира-пространства личности подробно говорить нет особой необходимости. Достаточно вспомнить левиновское понимание мира личности как «жизненного пространства» мотивации.
Здесь мы много говорили о психологических детерминациях. Но детерминации в некоторых аспектах выступают причинами, событие - следствием. Латинское слово determinare означает «определяю», поэтому причинно-следственные связи, обычно выявляемые в эксперименте (В.Н. Дружинин), являются лишь формой детерминации. Более широко детерминация связана с тем, что какое-то явление (событие) «определяет» и задает характер другого события, накладывает на него свой отпечаток и т.д.
Поскольку причина и следствие часто меняются местами, то указанные выше базовые психологические детерминации сами по себе также могут выступать в качестве психологических событий или «явлений» (в терминах традиционной психологии). Так, В.А. Барабанщиков говорит о «перцептивном событии» (связанном с детерминантой образа), употребляется и термин «коммуникативное событие» (оно связано с общением) и т.д. Можно говорить, по-видимому, и о мотивационных (или потребностных) и даже деятельностных событиях (например, упомянутое событие-поступок). В то же время, будучи частью жизни личности, то есть ее жизненными событиями, эти события сопряжены друг с другом и «по законам» этой жизни, которые «присутствуют» лишь для самой личности как форме ответственного со-существования человека с другими людьми в контексте социума.
По В.А. Барабанщикову, при развертывании психологического события «причина и следствие, процесс и его продукт непрерывно меняются местами (так, образ восприятия может выступать и поэтапно разворачивающимся процессом перцепции, и итоговым продуктом. - Н.Ш.), создавая своеобразный кругооборот, перетекание субъекта в объект и обратно» [2, с.304].
Хотелось бы конкретизировать на примере наше представление о «разыгрывании» базовых (и иных) психологических детерминант психологических и связанных с ними жизненных событий в актах деятельности человека. Тут речь пока не идет о психологических событиях духовного плана, реализующихся в личностных мирах достаточно высокого уровня. (В целом мы выделяем уровни потребностно ориентированных эгоцентрических миров, потребностно ориентированных группоцентрических миров, нормативных и, наконец, ценностно-ориентированных миров [13]).
Так, я могу попросить студента подойти к окну и отобрать из стопки книг по психологии только словари с тем, чтобы уточнить затем значение какого-то термина. Тут вначале срабатывает детерминанта
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №1/2016 ISSN 2410-700Х_
мотивации - у студента возникает институанально заданное культурными требованиями обучения побуждение совершить соответствующую систему действий и операций. В то же время это требование превращается в мотивационный импульс его поведения в акте общения, где студент мог попросить разъяснить или уточнить суть этого требования, что конкретно имеется в виду и т.д. Наконец, на этапе исполнения под влиянием детерминанты образа (расположение предметов в комнате и т.д.) разворачивается детерминанта деятельности, которая была в конечном счете учебной деятельностью, направленной на освоение уже зафиксированного в словарях научного (то есть культурного) содержания.
Конечно, все эти психологические детерминанты разыгрываются в конкретном жизненном событии в сопряжении друг другом (в определенной последовательности и даже взаимной зависимости). Их детерминирующее влияние на всю активность студента тут несомненно (причем на каждом этапе подключаются и конечные культурные детерминации, связанные с ситуацией обучения, т. е. нарушается принцип Psychologica psychological Э. Шпрангера).
Вся «тайна» внутреннего мира личности как охарактеризованного выше мира-пространства ее психологических детерминаций и событий заключается в том, что этот «микрокосм» высших психических функций, как сказал бы Л.С. Выготский, открыт большому «внешнему» миру социума и культуры. Говоря словами А.Н. Леонтьева, психическое у Выготского «понималось как сложно структурированная незамкнутая система, открытая во внешний мир» [7, с. 23], присваивающая во внутренне-психологической форме культурные детерминации человеческой активности. Так, если говорить о мире субъекта деятельности, то деятельностное содержание культуры транслируется в его внутренний мир через интериоризацию (в ходе общения с другим человеком) соответствующих, знаково-зафиксированных культурных значений, ориентирующих индивидуальную деятельность и активность. То есть «внутренность» мира психических процессов человека сопрягается с такой сущностной характеристикой человека, как его «открытость» миру (как «внешнему» социальному, так и природному), которую акцентировали экзистенциализм, антропология, персонализм и т.д.
Образы (представления), мотивы (побуждения), формы общения и т.д. выступают не «элементами душевной жизни», которые могут всплывать более или менее отчетливо в составе жизненного переживания, имеющего характер первичной данности, целостности (В. Дильтей, Э. Шпрангер), а скорее детерминантами психического, обусловленными в свою очередь упомянутыми механизмами интериоризации деятельностного содержания культуры; поэтому не вполне срабатывает упомянутый принцип Э. Шпрангера - необходимость объяснять психическое только через психическое (Psychologica psychological).
Конечно, на базе указанных базовых детерминаций могут формироваться более сложные, производные от них конкретные психологические детерминации жизненных событий, также играющие важную роль; эти «вторичные» детерминации выступают уже конкретными «психологическими событиями», разыгрывающимися во внутреннем мире личности и имеющими значение для регуляции ее жизненных событий. (Не выполняя функцию регуляции, они выходили бы за пределы мира психического!).
Причинно-следственные связи между психологическими событиями, хотя они и представлены во внутреннем мире-пространстве личности, не есть связи в некоем отвлеченном «мире идей», ибо порядок и связь идей есть порядок и связь вещей (Б. Спиноза). В современном понимании это означает, что связи психологических событий и явлений могут быть поняты лишь с учетом «открытости» последних более широкому миру, ибо каждая психологическая детерминация «зачерпывает» свою регулирующую функцию по отношению к индивидуальной деятельности (главный признак психологических детерминаций и событий вообще) из окружающего мира (главным образом, социокультурного, если говорить о мире личности и субъекта).
На данном этапе анализа мы сталкиваемся с необходимостью углубить понимание категории события. В немецком языке слово «событие» (Ereignis) происходит от слова er-eignen (случаться, происходить), важный оттенок значения которого можно обозначить словами «начать хозяйничать, господствовать, контролировать», что говорит о том, что само событие есть форма детерминации, «вступающая в свои права» в определенной области пространства и в определенный момент времени жизни личности.
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №1/2016 ISSN 2410-700Х_
Вообще специфика любых событий в том, что они всегда про-исходят («исходят» из каких-то детерминаций.) При этом, будучи в какой-то мере следствиями, события не должны потерять характеристики типа исходных детерминаций и должны «остаться» в том же пространстве! Так, известно, что массовые проявления таких психологических событий, как различные формы эмоционального реагирования человека, весьма интересуют социологию. Но в обрисовке смысла и характера этих событий мы, психологи, не должны выходить за пределы реального внутреннего мира конкретной личности (с учетом, конечно, меры его открытости и т.д.), учитывать масштабы этого мира и атрибутивные характеристики самого психического.
Мир личности, который мы хотим познать психологически, как раз и предполагает конкретное пространство психологических событий, «уложенных» в определенную пространственную «оболочку». И исследователь сам должен быть «как можно ближе» к данному миру-пространству, в данном случае к внутреннему миру-пространству личности определенного типа.
Так, мы можем зарегистрировать определенное событие (ускоренное движение), если имеем корректно зафиксированную декартову систему координат, фиксирующую структуру нашего пространства, и находимся сами в ней, «поблизости» от этого события. Для объяснения этого события мы обращаемся к детерминантам (сила, масса и т.д.): ускорение прямо пропорционально приложенной силе и обратно пропорционально массе. Обратим внимание на то, что феноменально это событие регистрируется в пространстве и времени и предстает как некое единое, нерасчлененное целое, каковым и может быть «описано». (Мы наблюдаем только ускоренное движение, но не сами детерминации; разве что в очень тонких опытах мы можем различить едва заметную деформацию данного тела, свидетельствующую о том, что его толкает вперед другое тело.)
Физики неслучайно говорят о «геометризации» физических детерминант, которые могут быть «уложены» (в форме событий) лишь в определенную форму пространства. Так, в физическом мире больших размерностей (начиная с 4-мерного пространства Калуцы - Клейна) характер таких детерминант, как гравитационные, электростатические поля (силы) иной, чем в нашем 3-х-мерном мире-пространстве, ибо там эти поля «быстро убывают с расстоянием» [4, с. 85]. Поэтому в пространстве Калуцы - Клейна невозможно даже наблюдать события, связанные с законами нашего мира!
Отметим, что и Дильтей, и Шпрангер широко использовали понятие «переживание» (Erlebnis), один из оттенков которого передается в немецком языке словом «событие» (Ereignis). Но если В. Дильтей понимал его как непосредственное переживание «жизни» и того, что связано с «ценностями жизни» индивида, то Э. Шпрангер видел в переживаниях нечто также и объективное, связанное с трансляцией им личностных смыслов и выводящее индивида на социокультурное пространство значений и смыслов. Уже первые интерпретаторы трудов В. Дильтея и Э. Шпрангера подчеркивали, что в их концепциях «структура» не есть совокупность элементов и их взаимосвязей, а представляет собой некую «целостность», фактически базирующуюся на наличии определенных ценностных направлений [17].
По В. Дильтею, основной закон душевной жизни, базирующейся на конкретных ценностях, «действует как бы в направлении длины». «Если бы в душевной структуре (в переживании. - Н.Ш.) и в ее движущих силах не наблюдалось целесообразности и связи по признаку ценности, двигающей ее в определенном направлении (курсив везде наш. - Н.Ш.), то течение жизни не было бы развитием» [3, с. 64]. Это попросту означает, что переживание конкретной ценности (например, эстетической) как вид духовных событий включает в себя устойчивую «структурную связь» психических элементов (форм восприятия окружающего мира, эстетических эмоций и чувств, которые это восприятие сопровождают и т.д.), которая в ходе развития данной формы жизни все время «укрепляется», причем укрепление этой связи идет в определенном направлении, характерном именно для эстетической ценности. (Большой удельный вес в ценностной эстетической связи играет, надо полагать, детерминанта образа в аспекте презентации формы и т.д.). В ценностных переживаниях «социального» (нравственного) типа личности «связь психических элементов» укрепляется уже в другом направлении и т.д.
В раскрытии понятия «переживания» у В. Дильтея и Э. Шпрангера видна двойственность. С одной стороны, как «жизненное» переживание (всех аспектов жизни личности), оно содержит в себе комплекс тесно связанных друг с другом элементов (в нашей терминологии базовых детерминант психики): образов-
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №1/2016 ISSN 2410-700Х_
представлений, эмоций и чувств, побуждений и т.д. С другой стороны, поскольку оно есть переживание определенной ценности (пусть тоже «жизненной»), его господствующим моментом становятся, по-видимому, именно мотивы-ценности, «имеющие характер идеалов» (А.Ф. Лазурский); их называют также личностными ценностями.
Идеалы, как было установлено еще в советской психологии, - это мотивы, связанные со стремлением личности к нравственному совершенствованию (фактически к возвышению бытия и жизни личности!). Такие мотивы, относящиеся к организации всей жизни личности, естественно, могут быть (правда, далеко не у всех!). И хотя проблематика ценностей в советский период третировалась как «буржуазная теория», но в трактовке ценностей у Дильтея и Шпрангера также фигурирует такая характеристика, как их способность непрерывно «возвышать» в определенном направлении «жизнь» личности. Сартр же говорит о «возвышении» локализованного, «фактичного» существования личности как «выходе за пределы себя» (по направлению к смыслу бытия), что во французском языке передается словом dépassement. При этом ценность (на личностном уровне проявления!), будучи некой устремленностью к совершенной жизни личности (к ее «подлинному бытию» и т.д.), в форме конкретного психологического события выступает в обличье особой доминирующей (главенствующей) мотивационной детерминанты. Эта «устремленность к подлинному бытию» есть именно мотив, не подверженный дезакутализации (Д.А. Леонтьев), мотив-вектор, доминирующий над всеми мотивами более низкого, ситуативного уровня и регулирующий их действие. (По А. Маслоу, ценности это именно «мета-мотивы».) Если же просто «объяснительно-аналитически» разложить психологическое событие (ценностный акт) на ряд детерминаций (элементов психики), то мы не поймем в его характере устремленности почти ничего!
По словам Сартра, «всякий ценностный акт является оторванным от своего бытия по направлению к...» (в подлиннике: à son être vers... - Н.Ш.) [15, р. 137], что имплицитно предполагает понимание ценности как «вектора, направленного в бесконечность» (Ю.А. Борисов, И.А Кудрявцев, Д.А Леонтьев). Это, в свою очередь, означает рассмотрение базовых ценностных направлений развития личности как координатных осей многомерного ценностного пространства ценностных значений и смыслов (Н.С. Шадрин) [12].
Итак, психологические события, происходящие в духовных мирах (ценностно-ориентированные миры в нашей терминологии) протекают (и могут выступать феноменологически и «описываться») в геометрии особых (многомерных и т.д.) миров-пространств. Они отличаются от личностных миров, релевантных таким формам мотивации, как элементарные, базовые потребности, подверженные «дезактуализации» (Д.А. Леонтьев). Эти последние можно раскрыть с помощью модели элементарных «топологических пространств» (К. Левин). (В них не сохраняются направления и расстояния и невозможно целеустремленное движение «по направлению к.», о котором говорили П. Сартр и А. Менегетти, характеризуя ценности).
Известный русский и советский физиолог и психолог А.А. Ухтомский (происходивший из рода правителей Руси Рюриковичей и получивший сначала духовное, а потом и естественно-научное, в частности, физико-математическое образование) для объяснения специфики духовного мира личности выдвинул идею хронотопа (пространства-времени жизни личности), которая фактически базировалась на модели пространства-времени Г. Минковского, использованной в СТО (специальной теории относительности). Идею хронотопа развивал далее М.М. Бахтин, а уже в XXI веке - В.П. Зинченко.
А.А. Ухтомский уже в 1920-е годы утверждал, что отельные моменты жизни личности - это именно события хронотопа, а «не отвлеченные точки» мира (здесь отчетливо ощущается связь с понятием «точки»-события в многомерном метрическом пространстве Г. Минковского). А В.П. Зинченко уже в 2000-х годах тонко указал на то, что в хронотопе «точка» (событие духовного плана) может быть «многомерной» [5, с.81].
Не останавливаясь на математических деталях вопроса (требующих знания особенностей «свето-подобных линий» в СТО и т.п.), отметим, что в пространстве-времени Минковского возможно такое перемещение по нескольким пространственным осям (оно должно происходить со скоростью света), когда итоговый «путь» объекта (но только в пространстве Минковского!) оказывается равным нулю. Получается, что объект перемещался по многим направлениям (происходило многомерное событие), а в итоге он оказался в той же самой точке указанного пространства! В нашей довольно большой монографии «Ценностная регуляция деятельности: социогенез, феноменология, механизмы» (объем 360 стр.) были
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №1/2016 ISSN 2410-700Х_
раскрыты не только указанная многомерность духовно-ценностного события, но и другие его свойства, вытекающие из его особой топологии [12].
Часто такие события предполагают выход личности на множество ценностных измерений, когда она может добровольно посвятить свои усилия то одному, то другому ценностному направлению развития (само-дереминация), находясь фактически в том «пространстве свободы», о котором говорил Р. Мэй. Конечно, сама возможность свободы и само-детерминации непосредственно вносится также и в сами базовые психологические детерминации (регуляции) из сферы культуры, которая не диктует человеку на 100% ничего, поскольку она есть «приглашающая сила» (В. П. Зинченко). (А.Г. Асмолов также говорит о присутствии «механизмов неопределенности» в культуре.)
Что касается обоснования роли методов «описания» и «понимания» в анализе психологических переживаний (явлений, событий) в целом, то она основателями духовно-научной психологии была несколько переоценена. Ведь далеко не каждый человек выходит на уровень ценностных переживаний, поскольку, напомним, ценности имеют характер идеалов (А.Ф. Лазурский).
При исследовании возможностей метода «понимания» (Э. Шпрангер) надо учитывать также соотношение социокультурных и личностных ценностей. Социокультурные ценности присущи некоторой макросоциальной общности (включая сюда, между прочим, и локальную цивилизацию в ее современном понимании, например, евразийскую, западноевропейскую или китайскую (древнекитайскую)); в этом плане они имеют потенциальную общезначимость для огромной массы людей (но именно потенциальную), что прекрасно чувствовали В. Дильтей и Э. Шпрангер, опиравшиеся на Г. Риккерта.
На проблемах диалога цивилизационных ценностных систем, «выводящего» нас на общечеловеческие ценности, мы не можем здесь подробно останавливаться. В итоге сфера духовной культуры предстает как многомерное пространство всеобщих ценностных значений и смыслов (в том числе «опредмеченных»). Базовыми измерениями («координатными осями») этого пространства выступают оси нравственных, художественно-эстетических, политических, профессиональных и религиозных ценностей (их типология в целом релевантна перечню ценностных типов у Э. Шпрангера).
Если социокультурное ценностное значение есть скорее «призыв» (у Сартра - appel) к индивиду сделать что-либо для утверждения соответствующей ценности (и тем самым для возвышения собственного бытия), то эта ценность в интериоризированной форме выступает уже как «порыв» личности по ее творческому воплощению, то есть как мотивационное образование! «Поздний» Сартр, несколько разочаровавшись в возможностях феноменологического метода и все чаще обращаясь к понятию культуры, писал об этой стороне социокультурной ценности так: «Произведение искусства можно считать ценностью, потому что оно есть призыв (appel)» [11, с.43].
То есть в определенных случаях (в случае принятия упомянутого «призыва») социокультурные ценности могут стать и личностными (в ходе интериоризации обобщенных ценностных значений), выступая здесь уже как высший уровень мотивации поведения человека, как особое («векторное») мотивационное образование, в котором ценностная мотивационная компонента преобладает и господствует над другими, более ситуативными мотивами.
Социокультурная форма выражения моих личностных ценностей (в ходе их творческой экстериоризации) может стать, что понимал Э. Шпрангер, основой интуитивного «понимания» связанных с этими ценностями переживаний и личностных смыслов другим человеком. Но только тогда, когда мир другого также является миром, ориентированным на те же социокультурные ценности, на те же ценностные измерения «геометрии» человеческого духа (нравственные, эстетические, политические и т.д.)
Не выйдя (в ходе интериоризации) в многомерное социокультурное ценностное пространство значений и смыслов, ценности и весь комплекс ценностных переживаний другой личности (как некие события!) невозможно со-пережить. Иначе говоря, из другого (не многомерного) пространства, например, из левиновского топологического пространства элементарных форм потребностной мотивации, природа и характер мотивов-ценностей другого человека не могут быть даже обнаружены - наоборот, они будут неизбежно искажены. (Это даже не тот случай, акцентированный Виктором Франклом в его «деминзиональной онтологии», когда 3-мерное тело пытаются представить в 2-мерном пространстве (на
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №1/2016 ISSN 2410-700Х_
плоскости): ведь топологические пространство как «пространство непрерывных преобразований» не имеет измерений вообще!)
Так как доля ценностно-ориентированных, «самоакутализирующихся» личностей в целом невелика (по А. Маслоу, не более 1 % в составе населения), то переоценивать роль метода «понимания» в психологическом анализе мира другого человека не приходится, хотя, конечно, ее не нужно и недооценивать.
Обобщим сказанное. Внутренний мир человека, личности, интересующий психологию, есть особое «пространство», в которое укладываются базовые психологические детерминации (мотивы, образы, формы общения и деятельности), вместе с совокупностью порождаемых на их базе и с их участием «событий». «Пространственная» природа мира личности (а он является миром личности потому, что регулируются на смысловом уровне в конечном счете самой личностью) делает эвристичными различные топологические модели самого этого мира и происходящих в нем событий.
К элементарным потребностно-ориентированным мирам приложима модель топологического пространства мотивации (К. Левин), а к ценностно-ориентированным мирам - модель многомерного векторного пространства социокультурных ценностных значений и смыслов, порождающих (в ходе их интериоризации) ценности как особые мотивы личности.
Поэтому феноменологические характеристики ценностей (как духовных событий) включают в себя их возможную многомерность, а также их векторную природу, обозначенную Дильтеем словом «направление» (Einrichtung): ценность выступает как мотив-вектор многомерного ценностного пространства развития «жизни» личности, в котором базовыми осями служат параметры нравственных, эстетических и т.д. ценностей (их типологию в целом верно отразил Э. Шпрангер). Здесь может быть вскрыт позитивный смысл метода «описания» и особенно метода «понимания», предложенных основателями духовно-научной психологии, хотя роль этих методов, как показано в статье, не следует также переоценивать. Список использованной литературы:
1. Ананьев, Б. Г. Человек как предмет познания / Б, Г. Ананьев. - СПб. : Питер, 2002. - 288 с.
2. Барабанщиков, В.А. Прогресс в исследовании восприятия: теоретико-методологические предпосылки// Прогресс в психологии: Критерии и признаки / Под ред. А. Л. Журавлева, Т. Д. Марцинковской, А. В. Юревича. М. : Изд-во «Институт психологии РАН», 2009. - С. 286 -318.
3. Дильтей, В. Описательная психология / В. Дильтей. - СПб.: «Алетейя», 1996. - 160 с.
4. Дубровский, В. Н. Концепции пространства-времени: Физический и философский аспекты. - М. : Наука, 1991. - 168 с.
5. Зинченко, В.П. О душе и ее воспитании //Развитие личности. - 2002. - №1. - С. 54-58.
6. Кабрин, В. И. Антропологическая судьба субъекта / В. И. Кабрин // Методология и история психологии, 2010. - № 1. - С. 52-69.
7. Леонтьев А.Н. Вступительная статья //Л. С. Выготский. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т. 1. /Под ред. А. Р. Лурия, М. Г. Ярошевского. - М. : Педагогика, 1983. - С. 9-41.
8. Логинова, Н. А. Психобиографический метод исследования и коррекции личности / Н. А. Логинова. -Алматы : Казак университет^ 2001. - 172 с.
9. Петровский, А. В., Ярошевский М. Г. Основы теоретической психологии / А. В. Петровский, М. Г. Ярошевский. - М. : ИНФА-М, 1999. - 528 с.
10. Рубинштейн, С. Л. Проблемы общей психологии / С. Л. Рубинштейн. - М. : Изд-во «Педагогика», 1973. -424 с.
11. Сартр, Ж.- П. Что такое литература? Слова. - Минск: Изд-во «Попурри», 1999. - 448 с.
12.Шадрин, Н.С. Ценностная регуляция деятельности: Социогенез, феноменология, механизмы. - Павлодар : Кереку, 2009. - 360 с.
13. Шадрин, Н. С. Потерянный и возвращенный мир: Об отчуждении личности и путях его преодоления: монография / Н. С. Шадрин. - Омск : Изд-во ОмГТУ, 2014. - 124 с.
14.Ярошевский, М. Г. История психологии / М. Г. Ярошевский. - М. : Мысль, 1985. - 575. 15.Sartre, J.-P. L'être et le néant. Esse d'ontologie phénoménologique. - Pаris : Gallimard, 1943. - 722 р. 16.Spranger, E. Lebensformen. Geisteswissenschaftliche Psychologie und Ethik der Persönlichkeit / E. Spranger. -
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №1/2016 ISSN 2410-700Х_
Halle, 1921. - 450 S.
17.Zollinger, Max. Strukturpsychology. //Schweizarische pädagogische Zeitschrift. - 1923. - Band 33. - S. 44-51.
© Н.С. Шадрин, 2016
