CC BY
153
Клена Борисовна Лаврова
СТРОИТЕЛЬСТВО БИБЛИОТЕЧНЫХ ЗДАНИИ -МАЛОИЗВЕСТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ МЕЦЕНАТСТВА И БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ В РОССИИ В XIX - НАЧАЛЕ ХХ ВЕКОВ
Представлена широкая картина участия меценатов в финансировании строительства библиотечных зданий в России, которое было бы невозможно средствами самих библиотек. Таким образом, отмечается значительный вклад различных слоев российского общества в распространение библиотечного дела, в развитие культуры, а также освящено одно из малоизученных направлений в истории меценатства и благотворительности. Также показано значение пропаганды идей Э. Карнеги для увеличения числа меценатов в сфере строительства библиотечных зданий.
Ключевые слова: история библиотечного дела, библиотечные здания, финансирование библиотек, меценатство.
The article gives a wide coverage ofpatrons' participation in financing library buildings construction in Russia that was impossible by the libraries themselves. Thus a considerable contribution of different layers of the Russian society in developing librarianship and culture on the whole wasobvious. The article contains one of the least studied directions in the history of sponsorship and charity. The article also stresses the meaning and influence of E. Carnegie views on the growing number of sponsors and patrons in library buildings construction.
Key words: history of librarianship, library buildings, libraries financing, sponsorship.
На рубеже веков появляются новые типы зданий: купеческих и офицерских собраний, пассажи, специализированные учебные заведения, доходные многоквартирные дома, а также входящие в инфраструктуру финансового рынка - биржи и банки. Развитие железной дороги приводит к появлению зданий вокзалов и строительству железнодорожных мостов. Но в этом ряду практически никогда не упоминается библиотека как тип здания, что во многом можно объяснить ее некоммерческим характером и, как следствие, трудностями в поисках финансовых средств для строительства [3, с. 70; 4, с. 79, 80].
Однако можно сказать, что российская библиотека именно в этот период особенно активно осваивала пространство, у нее появлялись «корни» (как правило, здания строились уже каменные, т. е. капитальные), свое место под солнцем (земельный участок) и крыша (собственно здание, защищающее ее от всех природных и социальных катаклизмов). Таким образом, складывался новый облик российского города, в нем расширялось культурное пространство, которое ранее было представлено в основ-
ном лишь театрами, редко музеями и в небольшой степени храмами. В результате появления нового типа зданий происходила трансформация образа жизни и менталитета горожан. Библиотека в культурном пространстве города четко локализируется и институализируется, так как с обретением собственного здания она имеет возможность осуществлять свою основную функцию: хранения, трансляции и накопления культурных ценностей. Благодаря социальному присвоению центральных территорий города, библиотека «получает официальную прописку» в культурном ядре его пространства. Это особенно важно, так как именно такое ядро обеспечивает принадлежность всех жителей города к некоему культурному целому, их восприятие друг друга как «своих». Участие в общем деле также цементировало ощущение единства [2].
Откуда же появлялись значительные средства на возведение библиотечных зданий? Ответ может дать анализ основных направлений меценатства и благотворительности в России.
Объектами деятельности меценатов во все времена становились учреждения,
31
значение которых для общества неоценимо, но которые, сами не являясь коммерческими организациями, не в состоянии зарабатывать необходимые им средства. Многие покровители искусства внесли значительный вклад в развитие российских театров, музеев, другие оказали помощь отдельным музыкантам и художникам. Некоторые меценаты помогли учреждениям науки и образования, однако менее всего известен их вклад в развитие такого общественного института, как библиотека. Имена первых меценатов, поддерживающих библиотеки, известны нам еще из истории античности, с именами других связано появление библиотек средневековых университетов и городов. Однако единовременные пожертвования и даже передача библиотекам в дар значительных книжных собраний не решают проблем, стоящих перед библиотекой, хотя и облегчают ее существование.
Благотворительные пожертвования на общественные нужды представляют особый интерес, поскольку наглядно показывают степень самоорганизации русского общества: сборы средств в этом направлении есть попытка самостоятельно улучшить условия жизни. «Как представляется, сборы на общественные нужды это своего рода видоизмененный обычай коллективной помощи (помочей, супрядок и т. д.), распространенных в сельской среде. Небольшая сумма среднего пожертвования подтверждает, что само направление было близко к народной благотворительности. Однако разные составляющие этого направления привлекали разных благотворителей и поощряли разные формы осуществления пожертвований» [1, с. 190, 191]. Следует отметить, что все эти направления благотворительности объединяются одним понятием - «призрение».
В литературе, изучающей эту проблему, выделяется следующая классификация благотворительной деятельности. Основ-
ными критериями явились субъект, обладающий финансовыми и материальными средствами, и объект приложения благотворительных усилий. Если базовым компонентом считать объект, то благотворительная помощь различным категориям населения будет распределяться по следующим направлениям:
1) помощь в получении образования (частичная и полная);
2) организация более дешевого или бесплатного питания;
3) финансирование постоянного бесплатного жилья для детей, престарелых и инвалидов на «полном пансионе» или призрение (приюты и богадельни);
4) содержание временных заведений дешевого или бесплатного проживания и питания;
5) трудовая помощь (например, содержание домов трудолюбия);
6) лечебная помощь (как отдельным лицам, так и лечебным учреждениям в целом);
7) финансовая помощь (выдача постоянных и единовременных пособий нуждающимся).
Таким образом, библиотека, как объект деятельности благотворителей, в литературе не упоминается.
Однако в библиотеку на рубеже XIX -XX вв. поступали самые разные потоки пожертвований: и средства меценатов, и благотворительные средства - ведь речь шла прежде всего о создании инфраструктуры просвещения общества. Анализ мотивов таких пожертвований позволяет точнее определить место библиотеки в российском обществе.
Одна из основных функций библиотеки, наравне с просветительской и образовательной, - мемориальная (хранить все произведения печати для последующих поколений), поэтому для библиотек первостепенной проблемой является наличие помещения для хранения всё увеличивающихся
книжных собраний. В связи с этим наиболее ценен вклад меценатов именно в строительство зданий библиотек: учитывая скорость увеличения книжных собраний, новое здание или пристрой к уже существующим должны были бы появляться каждые 50-100 лет до XIX в., а в настоящее время - уже каждые 20-30 лет.
Однако вклад меценатов и благотворителей в строительство зданий не ограничивается финансовыми вложениями, есть и более глубинный смысл помощи этому общественному институту. В принципе, «здание», «помещение» - понятия для библиотеки родовые. Перевод слова «библиотека» с различных языков означает именно «помещение для хранения книг». Можно сказать, что только после появления у библиотеки определенного помещения она становится собственно библиотекой, т. е. происходит процесс ее институализации. От состояния помещения зависит, сможет ли библиотека выполнять возложенные на нее функции. К примеру, недостаток площадей не позволяет приобретать и хранить нужные издания, а ограниченность читательских помещений - вводить новые формы обслуживания и т. п. Появление нового здания или дополнительных помещений знаменует для библиотеки начало нового этапа в ее жизни. Публичное признание приходит к библиотеке обычно только после закрепления за ней определенной территории. Несмотря на трудности, связанные с финансовыми расходами на строительство и поддержание зданий в рабочем состоянии, до сих пор существует негласное, но достаточно устойчивое общественное соглашение о том, что здание библиотеки необходимо для того, чтобы «удовлетворить местную гордость». По этой причине часто возводятся более дорогие постройки, чем требуется.
Подобные здания невозможно построить на грошовые отчисления из средств
библиотеки, которые, не принося здесь видимой пользы, вообще неблагоприятно отражаются на ее текущей деятельности. Решение вопроса заключается в том, чтобы приступать к строительству, «заручась сочувствием со стороны известных деятелей» и общества. Такое положение сложилось в библиотеках с тех пор как они перестали быть частными, а значит, удовлетворять гордость отдельных лиц, пусть даже государственных деятелей, и превратились в публичные. С этого момента библиотеки содержатся обществом, местными общинами, в некоторых случаях вводились специальные библиотечные налоги, но этих средств, как правило, было недостаточно для постройки специальных зданий. В этот период помощь меценатов оказалась особенно важной. Она способствовала решению не только финансовых, но и социальных проблем библиотеки.
Именно поэтому самый известный в мире меценат в области библиотек - Эндрю Карнеги выбрал строительство библиотечных зданий предметом своей благотворительной деятельности. Карнеги создал специальный фонд (10 млн $ в 1913 г.), 5 % от ежегодного дохода которого поступало на строительство и устройство библиотек. Его «библиотечная филантропия» имела глобальный характер, он выделил 57,5 млн $ США на 2617 библиотечных зданий во всем англоязычном мире. Но именно вклад в развитие публичных библиотек США обеспечил ему наибольшую славу - библиотеки Карнеги стали частью понятия «Америка».
Собственно, Эндрю Карнеги не был первым «библиотечным меценатом». Как и история многих других стран, американская изобилует подобными примерами. Приведем лишь некоторые из них, начиная с XVII в.: первая городская библиотека США была построена в Бостоне в 1656 г. на средства, поступившие по завещанию ка-
питана Р. Киэйна. Особенно оживился этот процесс в середине XIX в., когда в США появилось большое количество крупных капиталистов. К примеру, в 1866 г. банкир
В. Ньюберри пожертвовал половину своего состояния (12,5 млн $) на библиотеку в Чикаго, которая была открыта еще в недостроенном здании в 1893 г.
В 1870 г. Джемс Ленакс, нью-йоркский торговец, пожертвовал 2 млн $ на постройку библиотеки. В 1886 г. чикагский предприниматель Джон Крерар пожертвовал большую часть своего имущества (ок. 7 млн $) на строительство общественной библиотеки. В 1897 г. Сет Лоу, президент Колумбийского университета в Нью-Йорке, пожертвовал университетской библиотеке 2,5 млн $ на здание, ставшее чудом архитектурного искусства, с помещениями для книг, рассчитанными на 1,5 млн томов. В 1930 г. умер Фолдер Генри Клей (1857 г. рождения), нефтяной магнат, президент компании «Стандарт Ойл», который не только завещал в общественное пользование большую коллекцию литературы, посвященной Шекспиру, но и построил для нее здание рядом с библиотекой Конгресса США в Вашингтоне. Несколько крупных библиотечных зданий были возведены на средства семьи Рокфеллеров. В США достаточно часто средства на постройку библиотечных зданий выделялись в память об умерших или погибших родственниках, а также героев гражданской войны. Однако все эти примеры обычно носили разовый характер и выполняли мемориальную функцию. Только Э. Карнеги избрал строительство библиотечных зданий одним из основных видов своей благотворительной деятельности. Сравнить с ним можно лишь английского мецената Джона Пассмора Эдвардса, который, начиная с 1889 г., жертвовал крупные денежные суммы на строительство библиотечных зданий, причем особое внимание уделял беднейшим рай-
онам. Однако финансовые возможности Д. П. Эдвардса были значительно скромнее, и его имя известно лишь в британской библиотечной истории, в то время как имя Карнеги носит едва ли не нарицательный характер.
Столь пристальное внимание, которое мы обращаем на фигуру Э. Карнеги, объясняется не только большими финансовыми средствами, вложенными им в развитие библиотечных зданий, но и тем, что с его именем связано формирование идеологии благотворительности. В том числе «библиотечного меценатства».
Перу Карнеги принадлежит несколько важных для нашего исследования книг, в том числе - «The Gospel of Wealth» («Евангелие богатства»), которую называли «катехизисом благотворительности». Он доказывал, что богатый человек имеет обязанности перед обществом. Одно из правил благотворительности гласит, что именно библиотеки, т. е. места, где люди сами могут получать необходимые сведения для улучшения своей жизни, должны стать основной заботой состоятельных людей. Таким образом, доброе начинание Карнеги не просто подало пример сотням местных филантропов, которые впоследствии поддерживали свои библиотеки, пусть и в меньшем масштабе, но и оказало влияние на класс богатых людей: он доказал состоятельным гражданам, что у них есть обязанности по отношению к прочим.
Именно с деятельности Э. Карнеги начинается этап массовой благотворительности в пользу строительства библиотечных зданий как в США, так и в Англии, Германии. Широкое распространение идей американского филантропа во многом способствовало значительному увеличению благотворительных средств на постройку библиотек и в России.
Изучая историю библиотечного меценатства, следует помнить, что библиотеч-
34
ные пожертвования оставляют значительно меньше возможностей для рекламы. К примеру, театральная благотворительность предполагает, что меценат становится принятым в театральных кругах; любой торговец, вышедший даже из крестьянской среды, получает возможность оказаться в богемной атмосфере. Библиотека же не предполагает такой формы благодарности. Особенностью библиотек является то, что они имеют достаточно ограниченную возможность поощрения меценатства. Театральная и музейная жизнь более публична, и меценат, вложивший в эти сферы свои средства, получает гораздо больший эффект от саморекламы. Тем более ценны пожертвования в пользу библиотек. Можно с большой долей уверенности сказать, что на библиотечные нужды жертвуют лишь люди, для которых это глубочайшая личная потребность.
К сожалению, российская библиотечная история не имела таких фигур, как
Э. Карнеги, однако меценатов, выделяющих средства на строительство отдельных библиотечных зданий, можно назвать много, и, что крайне важно, большинство из них помогало провинциальным, а не центральным библиотекам. Таким образом, основной целью являлась не самореклама, а стремление благоустроить жизнь вокруг себя.
Помощь российских меценатов и благотворителей в строительстве библиотек тем более важна в рассматриваемый период, так как только средства меценатов могли помочь решению этой проблемы. Народные и общедоступные библиотеки находились в ведении Министерства народного просвещения, но, по словам директора Департамента народного просвещения Н. М. Аничкова, в программу деятельности его ведомства «не входит постройка зданий для народных читален».
Еще в XVIII в. в Иркутске было построено первое из известных специальных зданий провинциальной библиотеки. Среди
жертвователей на сооружение иркутской «книгохранительницы» местные иркутские купцы - Сибиряков, Мыльников, Кузнецов, а также «русский Колумб» Шелехов и др. В благодарность им на фронтоне здания была сделана величественная надпись: «Матерью Отечества дарованных книг хранилище, сооруженное попечением начальства и иждивением сограждан».
Широкое библиотечное движение в губерниях в 30-е гг. XIX в. началось по инициативе президента Императорского Вольного Экономического общества, адмирала Мордвинова. Циркуляр Министра внутренних дел гражданским губернаторам от 5 июля 1830 г., вызвавший к жизни тип губернских публичных библиотек, предлагал лишь «определить» «приличное здание для помещения в губернском городе публичной библиотеки», однако не регламентировал финансовые вопросы, связанные с библиотечными помещениями, и вопросы строительства для них собственных зданий. Этим постановлением предполагалось открыть 50 публичных библиотек во всех городах России. Первые публичные библиотеки провинциальных городов первоначально не располагали специальными зданиями. История первых лет их жизни полна драматизма, борьбы за существование, часто заканчивавшейся гибелью именно по причине отсутствия собственных специальных зданий. И только по прошествии 30-50-ти лет в обществе созрела мысль о необходимости постройки собственных библиотечных зданий, что позволило бы им утвердиться как независимым и уважаемым заведениям.
Первыми пожертвованиями на нужды библиотечных зданий были частично деньги, частично материалы для постройки, как, например, в случае с Тульской общественной библиотекой.
В Туле вопрос о постройке собственного здания разрешился в рекордно корот-
кие сроки - в течение полугода. На одном из заседаний правления его председатель, архитектор Серебряковский, предоставил выработанный им проект здания, стоимостью в 40 тыс. руб. К тому же он договорился с подрядчиками, владельцами заводов и представителями Сызранской дороги о том, что весь материал и почти все работы для библиотеки бесплатны, вопрос сводился лишь к получению от города участка земли.
В ожидании разрешения вопроса о земле правление осуществило сборы пожертвований. В Татьянин день на вечеринке студентов было собрано 1200 руб. условно - уплатить по подписке, как только библиотека окончательно получит землю. Один из заводчиков, как и предполагал Серебряковский, пожертвовал весь кирпич, который требовался для постройки, другой согласился «отпустить» все оконные и дверные рамы. Несколько подрядчиков высказали желание произвести бесплатно соответствующие работы, частично со своим материалом. Строительство библиотеки было начато с удивительным энтузиазмом, общественное мнение сложилось очень благоприятное. И на этой волне еще два лица с большими средствами (Ваныкин и Баташов) обещали поддержать строительство, а при выполнении определенных условий довести постройку до конца. В масштабе губернского города подобный вклад в развитие библиотеки можно оценить так же высоко, как многотысячные пожертвования Э. Карнеги. Столь щедрому притоку частных пожертвований содействовали поощрительные меры правления: предполагалось имена всех жертвователей с их фотографиями внести в особую книгу, которая хранилась бы в отдельной комнате, а имена тех, кто жертвовал более 100 руб., вычеканить на мраморной доске и разместить ее на стенах библиотеки. Портреты наиболее видных участников, поддержавших строи-
тельство, должны были развесить в библиотеке. Своевременным стало решение ознаменовать постройкой падение крепостного права, что единодушно поддержало большинство подрядчиков и лесоторговцев.
Другой формой выражения признательности меценатам, принятой в библиотеках, являлось издание отчета, в котором перечислялись все пожертвования и расходы на строительство и оборудование здания. Например, в Костроме для Народной читальни им. А. Н. Островского, библиотеки в Сестрорецке был составлен список лиц и учреждений, пожертвовавших средства на строительство библиотеки. А в отчете о строительстве здания народной читальни в Сестрорецке даже опубликованы все счета, по которым тратились деньги из строительного капитала [5].
В других случаях лица, жертвующие средства на строительство, становились почетными членами правления библиотеки или ее попечительного совета.
Пожертвования, выделяемые на строительство библиотечных зданий представителями различных слоев русского общества, были самыми разными. К примеру, в Московском уездном земстве Благушинский библиотечный совет еще в 1909 г. получил от Уездного ведомства участок земли для строительства здания. К 1911 г., кроме 2200 руб., собранных как большими суммами с заводчиков и домовладельцев, так и по копейке с рабочих, совет имел еще 50 тыс. кирпичей, пожертвованных тремя частными лицами. Осенью 1910 г. экстренному Земскому собранию была представлена смета на постройку здания в 10-12 тыс. руб., которое вместило бы не только библиотеку, но и зал для концертов и лекций.
Общее собрание членов-подписчиков Марьино-Рощинской библиотеки Московского уездного земства постановило вырученную от спектакля сумму в 216 руб. 62 коп. перевести в запасной фонд «на слу-
36
чай приобретения собственного здания». Туда же начали отчислять и все поступающие пожертвования, сделанные со специальным назначением. Поэтому в библиотечном отчете за 1909 г. говорится: «Пусть мысль о собственном помещении получит в настоящем почине реальное начало. Кто знает? Быть может, этот скромный почин вызовет у состоятельных обывателей Марьиной Рощи, а может быть, и Москвы, сочувствующих просвещению, крупную материальную поддержку и Марьино-Рощинская библиотека будет иметь собственное помещение». Как видно, цифры, о которых идет речь, очень и очень незначительные, однако они показывают, что участниками процесса по сбору средств становятся даже беднейшие слои общества.
В иных случаях, средства на постройку здания собирались в больших масштабах. Одним из лучших в начале века считалось здание Харьковской общественной библиотеки. В 1890 г. впервые возникла мысль о его постройке. Началось привлечение средств. Благодаря неутомимой энергии правления библиотеки (особенно бывшего его председателя проф. Д. И. Багалея) и широкому общественному сочувствию, которым пользовалась во всех слоях общества библиотека, в течение 10 лет было собрано 93 тыс. руб. - 45 тыс. руб. из них получено от Государственного Казначейства в виде безвозвратной субсидии (эту сумму можно также считать пожертвованием) благодаря личному ходатайству С. Ю. Витте. Позднее, при строительстве публичной библиотеки в г. Сочи, где он имел дачу, С. Ю. Витте лично пожертвовал на эти цели 7 тыс. руб. Всего частных пожертвований поступило 11 тыс., а также во время строительства библиотека получила часть пожертвований материалами (кирпич, лес, рельсы). В 1901 г. особняк был готов.
Обратимся к другому примеру: Херсонская общественная библиотека откры-
лась в 1872 г., однако вследствие тесноты и неприспособленности частных помещений возник вопрос о собственном помещении. Впервые он обсуждался на общем собрании членов библиотеки в 1882 г., но понадобилось еще долгих 15 лет, чтобы собрать необходимые средства. Начало строительному капиталу было положено И. И. Корбу-лем. Благодаря пожертвованиям, ко второй половине 90-х гг. XIX в. образовалась значительная сумма, а в 1896 г. Херсонская городская дума, при «энергичной поддержке Г ородского головы И. И. Волохина», отвела библиотеке место на одной из лучших площадей в центре города. К этому же времени строительный капитал, собранный в течение долгих лет путем пожертвований, проведения лекций, вечеров и др., достиг 14-ти тыс. руб. Осенью 1897 г. закончилось строительство здания, ставшего архитектурным памятником старой части города. В нем библиотека (позднее - областная научная) размещалась 90 лет.
Большой интерес вызывает тот факт, что при строительстве многих библиотечных зданий немалую помощь оказывали представители российской интеллигенции, причем не самой богатой части общества.
Вообще благотворительность со стороны интеллигенции - особое явление, потому что субкультура этого класса - «благотворительность душевных устремлений». По мнению Е. И. Самарцевой: «:...отсюда -бесплатные спектакли и воскресные уроки... помощь нередко облачена в одежды профессионального мастерства» [6, с. 153].
Так, в 1891 г. общественность Костромы выразила горячее желание «позаботиться о постройке собственного здания, в котором можно было бы расширить дело внешкольного образования». В нем, помимо устройства народных чтений, предполагалось открыть народную библиотеку и организовать различные народные развлечения. Была создана Комиссия по постройке
здания Костромской народной читальни. Чтобы облегчить Комиссии задачу по сбору денег, Б. Э. Кетриц, при содействии Московского присяжного поверенного И. Н. Сахарова и известного педагога Д. И. Тихомирова,
31 января 1892 г. в аудитории Московского исторического музея была организована лекция. Ее согласился прочесть профессор Императорского университета академик Иван Иванович Янжул. Этот факт возбудил интерес в московском обществе, а сама лекция сразу увеличила собранные комиссией средства на 450 руб. 45 коп. Фундамент здания был заложен в 1894 г., в течение года была произведена кладка до цоколя, остальное решили строить весной следующего года. Строительный капитал к этому периоду составил 5307 руб. 02 коп. Недостающие средства поступили с неожиданной стороны. Его Императорское Величество постановило устроить в Малом театре в Москве спектакль, сбор от которого поступит на строительство Костромской библиотеки. Участие коллектива Малого театра объяснялось тем, что планировалось присвоить читальне имя, которое носил и сам театр - А. Н. Островского. Спектакль, состоявший исключительно из пьес Островского, прошел 25 апреля 1895 г. Сбор от спектакля, а также художественно оформленной программы, выполненной бесплатно Московской Скоропечатней А. А. Левинсона и распространенной между публикой артистками Малого театра, составил 1689 руб. 65 коп. Спектакль этот имел решающее значение. Осчастливленные Высочайшим вниманием Его Императорского Величества Государя Императора Николая Александровича, члены строительной комиссии могли теперь свободно собирать средства. 26 ноября 1895 г., по инициативе артистки М. Г. Савиной и при содействии писателя-костромича А. А. Потехина, с такой же целью был устроен спектакль в Императорском Александринском театре в
Петербурге, принесший 888 руб. 36 коп. Местный архитектор Брюханов безвозмездно предложил свой проект здания библиотеки. Помимо интеллигенции, помощь в строительстве библиотеки оказали и представители других классов. Например, потомственный почетный гражданин П. Г. Коле-дезников объявил, что, если здание будет построено, он обязуется его отапливать и содержать на свои средства. Большую услугу библиотеке на окончание постройки и оборудование оказал местный фабрикант Алексей Андреевич Зотов, пожертвовавший в апреле 1897 г. 3 тыс. руб. Эти представители торговых кругов стали почетными попечителями библиотеки.
Приведем ряд других примеров. В 1914 г. в Ярославле Обществом содействия народному просвещению была принята смета на постройку здания для библиотеки-читальни им. Н. А. Некрасова. Смета составляла 19 973 руб. Земля под библиотеку была отведена городскими властями, а строилась она на средства вдовы писателя -
Н. П. Некрасовой. Члены семьи А. П. Чехова принимали активное участие в судьбе Таганрогской публичной библиотеки, созданной во многом благодаря заботе писателя. Чехов многие годы мечтал о новом просторном и удобном здании для библиотеки. Его сестре Марии Павловне, при поддержке общественности Таганрога, удалось осуществить эту мечту только в 1914 г., т. е. через 10 лет после смерти писателя. Согласно проекту друга семьи Чеховых, академика архитектуры Ф. О. Шехтеля, было построено новое здание.
Не оставались в стороне и представители духовенства. Высокопреосвященный Флавиан, митрополит Киевский и Галицкий, передал перед смертью КиевоПечерской лавре весьма ценную библиотеку. Также он построил двухэтажное каменное здание, обошедшееся в 150 тыс. руб. В
38
нем располагалось несколько прекрасных читальных залов для занятий.
Нужно отметить, что чаще всего в России инициатива строительства нового библиотечного здания приналежала кругам, близким библиотеке.
Лишь в редких случаях идея о постройке нового здания возникала после того, как отдельные меценаты предлагали библиотеке значительную помощь. Так, в Царицыне Городское управление получило от гр. Репниковых пожертвование в 50 тыс. руб. на постройку Дома науки и искусства. Принимая этот дар, город решил ассигновать такую же сумму, а также гласный Думы Я. Л. Пирогов для этой цели пожертвовал 2 тыс. руб. Таким образом, собрался капитал в 102 тыс. руб., что позволило спроектировать здание, в котором нашлось место и городской библиотеке-читальне, помещавшейся до этого в совершенно непригодном помещении.
В отдельных случаях помощь поступала со стороны меценатов, которые приобретали на свои деньги земельные участки и дарили их библиотекам для строительства новых зданий. Для Одесской городской публичной библиотеки - ее попечителем, графом М. М. Толстым в 1908 г. был куплен и подарен городу (исключительно для нужд библиотеки) участок в 280 кв. саженей в целях постройки на нем нового здания.
Интересно, что именно помощь меценатов позволяла библиотекам не просто приобретать необходимые приспособленные помещения, но и, в случае необходимости, отстаивать права на них. И хотя строительство собственных библиотечных зданий в России в начале XX в. быстро набирало силу, и, казалось бы, общество уже осмыслило это как важное и нужное направление деятельности, положение с библиотечными зданиями было далеко не безоблачным. Как и в последующие периоды, делались попытки лишить библиотеки не
только занимаемых ими помещений, но и зданий, построенных специально для этих целей. В этом случае библиотеки выручало, как правило, то обстоятельство, что строились они частично на государственные, городские или земские деньги, а частично на специальные частные пожертвования. Как правило, это был самый весомый аргумент при решении судьбы библиотечного здания. К примеру, в 1911 г. Уфимская городская Дума постановила перевести городскую библиотеку из собственного здания в нанимаемое помещение. Это решение было принято без ведома Комитета по управлению библиотекой и вызвало протест со стороны гласных Думы, указавших, что помещение, занимаемое ныне библиотекой, построено специально для нее и не всецело на городские средства, а поэтому городская Дума не вправе распоряжаться зданием.
Продолжая рассматривать историю библиотечной благотворительности, следует остановиться и на примерах, когда библиотекам завещались не только средства, но и готовые, правда не приспособленные для их нужд, здания. Значение этих пожертвований нельзя недооценивать. Некоторые библиотеки находили, что подаренные здания можно перестроить и таким образом проблема помещения решится. Это позволяло библиотекам не откладывать процесс строительства на долгие годы.
Например, в 1912 г. в Николаеве Общественная библиотека получила в дар от Г. И. Кранцфельда участок земли и хлебные магазины в Поповой Балке. Дар был сделан в связи с «давно назревшей потребностью в перестройке здания». Через два года строительно-финансовая комиссия Общественной библиотеки поручила местным архитекторам разработать смету по перестройке пожертвованного здания. В будущем здании планировалось найти место для книгохранилища на 100 тыс. томов, читального зала на 150 мест, лекционного
39
зала на 500 человек, квартиры заведующей и служебных помещений.
В г. Чугуеве скончавшийся в сентябре 1912 г. В. П. Дзюпа завещал дом, в котором он жил, местной библиотеке им. Л. Н. Толстого. По масштабам города дар был значительный и библиотека получила огромное помещение, которое ей бы еще долго не удалось построить самой. Несомненно, это был значительный момент в жизни библиотеки, даже несмотря на то, что жилой дом не очень подходил для деятельности подобного учреждения.
Приведем еще пример: в начале ХХ в. Томской бесплатной библиотеке при Обществе попечения о народном образовании, открытой в 1884 г., было пожертвовано купцом С. С. Валгусовым каменное здание, в котором библиотека размещалась долгие годы. В Курске библиотека получила от неизвестного пожертвование в 2 тыс. руб. и целый дом, в котором затем и разместилась.
В г. Вильно (ныне Вильнюс) поводом для создания публичной библиотеки послужил дар известного общественного деятеля, присяжного поверенного Врубелев-ского, который не только пожертвовал 65 тыс. редких книг, 5 тыс. рукописей, 10 тыс. различных актов, документов, писем и большую коллекцию масонских знаков, но и позаботился о материальной стороне дела. Будущей библиотеке он подарил имение, земельный участок для постройки здания библиотеки, а также пожертвовал 40 тыс. руб. Такие щедрые дары в то время получали многие библиотеки, но этот пример исключителен. Стараниями одного человека не только возникает новая библиотека с богатым ценным фондом, но она также получает необходимые средства для строительства специального здания и обеспечивается доходами с имения для своего будущего существования. Таких жертвователей в тот период было много, именно им обязана своим существованием, возникно-
вением и переоборудованием большая часть библиотек.
Однако самый известный из подобных даров связан с историей нынешней Российской государственной библиотеки. Само учреждение возникло, как известно, из библиотеки и музея государственного канцлера, графа Н. П. Румянцева, пожертвованных государству вместе со знаниями, в которых они располагались. Продажа этих домов, расположенных в Санкт-Петербурге, позволила приобрести для библиотеки Румянцева один из красивейших московских особняков - дом Пашкова.
Нужно отметить, что частные пожертвования в некоторых случаях способствовали строительству и центральных и университетских библиотек, хотя официально оно финансировалось на средства государственной казны. Это позволяло сделать постройку более масштабной, чем та, которая предполагала использование только государственных средств. В других случаях, выделение частных средств как бы подталкивало государство, призывая его обратить внимание на состояние того или иного крупного библиотечного здания.
История постройки нового здания Московской университетской библиотеки совпадает с особенно оживленным периодом строительства в университете в 1890-е гг. Университетская библиотека до этого помещалась в так называемом «старом» здании университета, рядом с другими учреждениями и даже жилыми помещениями. Не говоря уже о крайней стесненности (в библиотеке тогда насчитывалось 250 тыс. томов), само помещение было в таком плачевном состоянии, что посещавшим университет министрам обыкновенно показывали библиотеку как лучшее доказательство необходимости перестройки университетских зданий. В 1893 г. вопрос о строительстве нового здания библиотеки был поставлен категорически, и для этого была
40
образована особая комиссия. Приступить к разрешению вопроса благоприятствовала сложившаяся ситуация - университет к тому времени обладал значительными частными пожертвованиями (М. И. Муравьева-Апостола, А. С. Ушакова и П. А. Павлова), предназначенными частью на общие нужды университета, частью - специально на сооружение нового здания библиотеки. Общая сумма этих капиталов к 1893 г. составила свыше 200 тыс. руб.
Средства, поступавшие от частных пожертвований, использовались и при строительстве второго здания для Императорской публичной библиотеки (ИНЬ) в Санкт-Петербурге, долгие годы имевшей статус главной библиотеки страны. Деньги, завещанные купцом П. Д. Лариным, были использованы для строительства пристроя в 1833 г. История этих пожертвований, достигавших в отдельные годы 1 млн руб., интересна настолько, что на ней следует остановиться отдельно.
Откупщик Петр Данилович Ларин (1735-1778) был родом из крестьянского с. Любуч Рязанской губернии Переяславского уезда. В конце своей жизни, в 17771778 гг., он вложил в Московский опекунский совет 130 тыс. руб. и подал на имя Екатерины II прошение, в котором указал, что 50 тыс. из них он «уделяет... на учреждение призрительного училища и банка для крестьян села Любуч». Этим документом он испрашивал Ее Высочайшего разрешения. Однако П. Д. Ларин умер, не успев составить завещания, вследствие чего дальнейшая история его пожертвования оказалась очень сложной. После смерти Ларина весь капитал, вложенный в московский опекунский совет, был утерян по причине мошенничества и подлога. В 1804 г. поднимался вопрос о наследстве, заведование и распоряжение им перешло в руки Министерства народного просвещения, которое в 1817-1820 гг. выполнило волю Ларина, от-
крыв училище и банк. Однако капитал за эти годы значительно увеличился благодаря процентам, и возникла трудноразрешимая коллизия между юридической обязанностью точного исполнения воли жертвователя и стремлением более широкого и разностороннего применения средств. И вот в 1830 г. часть средств была потрачена на окончательную отделку залов Публичной библиотеки, что не входило в условия завещания. В декабре 1829 г. статс-секретарь Муравьев передал Министру народного просвещения князю К. А. Ливену сообщение (№ 1814) о Высочайшем повелении, чтобы из капитала Ларина «употребить 102 146 руб. 87 и 1/4 коп., в том числе 9 684 руб. 25 коп. серебром, т. е. 127 326 руб.
32 и 1/4 коп. ассигнациями на окончание отделкой строения Публичной библиотеки». Это решение, не соответствующее воле покойного, было принято Императором, потому что иные «пожелания» мецената к этому времени оказались выполненными полностью и не оставалось никакого «препятствия употребить из того капитала сумму... на другое, полезное по Министерству народного просвещения употребление, каковое есть устроение Публичной библиотеки». К. А. Ливен добавил, что «дабы явить новый знак внимания к памяти Ларина, повелеваю одно отделение из отделываемой части оной библиотеки именовать Ларин-ской залой». Под этим названием зал и существовал до революции. Таким образом, именно с ИПБ начался новый этап в истории ларинского капитала. Часть этих
средств впоследствии была использована на строительные работы в Санкт-
Петербургском университете и Академии наук. На эти же средства была возведена Пулковская обсерватория и множество других культурных и научных учреждений.
Поэтому можно с уверенностью сказать,
что настойчивость императора позволила действительно сохранить память о Ларине,
причем не только в его родном селе, но и для культурной жизни всей России.
Как мы видим, частные пожертвования, сделанные отдельными меценатами, неоднократно поддерживали такие культурные и научные учреждения России, как библиотеки. Приведем еще один пример: 17 ноября 1851 г., одновременно с открытием в Иркутске Сибирского отдела Русского географического общества, при нем начала функционировать и библиотека. Чтобы представить размах ее деятельности в первые годы существования, нужно сказать, что основную помощь библиотека получала через разного вида пожертвования. Документы сохранили примеры, когда от жертвователей поступало и оборудование для библиотеки. К примеру, в 1852 г. владелец большой частной библиотеки
С. С. Попов не только пожертвовал более 1000 книг и выделил более 300 руб. на выписку необходимых изданий, но и подарил шкафы для книг. В 1879 г. в городе произошел пожар, уничтоживший библиотеку и нанесший в целом ущерб городу На повестке дня встал вопрос о восстановлении
библиотеки. В ее адрес стали бесплатно поступать периодические издания и книги от научных учреждений и граждан. Для восстановления здания был также предпринят ряд мер. В ноябре 1880 г. генерал-губернатор Иркутска Д. Г. Анучин обратился к представителям торговопромышленного сословия города с письмом о материальной поддержке Сибирского отделения. К 20 ноября того же года от 23-х лиц поступило пожертвований на 12505 руб. В 1883 г. отдел имел для постройки уничтоженного пожаром здания уже 29 тыс. руб., а сумма всех пожертвований составила за период с 1886 по 1895 гг.
40 тыс. руб. В 1891 г. здание, в котором разместился сам Сибирский отдел и его библиотека, было построено.
Таким образом, мы видим, что любое пожертвование на нужды библиотек и особенно библиотечных зданий, независимо от их величины, представляет для истории российской культуры огромный интерес, а открытие такой неизвестной страницы русской истории позволяет по-новому взглянуть и на историю российского меценатства.
1. Богданов, В. П. Периодическая печать как источник по истории благотворительности: (на примере Москвы и московской прессы 1894-1898 гг.): дис. ... канд. ист. наук / В. П. Богданов; Моск. гос. ун-т им. М. Ломоносова. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2006. - 257 с. - С. 190-191.
2. Горелова, Ю. Р. Культурное пространство города: концептуально-методологические модели исследования / Ю. Р. Горелова // Город как феномен культуры: в 2 ч. / Администрация г. Челябинска [и др]. - Челябинск: Абрис, 2006. - Ч. 1. - С. 22-28. - (Уральские Бирюковские чтения: сб. науч. и науч.-популяр. ст.; вып. 4).
3. Кильпе, Т. Л. Основы архитектуры / Т. Л. Кильпе. - 2-е изд. - М.: Высш. шк., 1989. - 175 с.
4. Меркулова, М. Е. Архитектура Красноярска XIX - начала XX века. Стилевые характеристики: дис. ... канд. искусствоведения: 18.00.01 / М. Е. Меркулова. - Красноярск: Краснояр. гос. архит.-строит. акад., 2005. - 140 с.
5. Отчет по постройке здания Сестрорецкой народной читальни за 1903-04 год и общий отчет по читальне за 1903 г. - СПб.: Электропечатня Я. Кровецкого, 1905. - 86 с.
6. Самарцева, Е. И. Благотворительная деятельность провинциальной интеллигенции (на примере Тульской губернии, конец XIX - начало ХХ вв.) / Е. И. Самарцева // Милосердие и благотворительность в российской провинции: тез. докл. Всерос. науч.-практ. конф. (Екатеринбург, 22, 23 марта 2002 г.) / Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького [и др.]. - Екатеринбург: Центр «ХХ век в судьбах интеллигенции России», 2002. - С. 152-154.
42
