CC BY
29
ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА
*
Н.Г. Скачков
СТРАТЕГИЯ ПЕРЕСТРАХОВАНИЯ ОПАСНЫХ ГРУЗОВ В МЕЖДУНАРОДНОЙ МОРСКОЙ ПЕРЕВОЗКЕ (ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ПРАКТИКИ P&I-КЛУБОВ)
Ключевые слова: перестрахование, клубы взаимного страхования, морская перевозка, управление рисками, страховое покрытие.
N.G. Skachkov. Strategy of Reinsurance of Dangerous Cargoes in International Sea Transportation (Legal Aspects of Practice P&I-Clubs)
The current state of sea risk-management exhibits instability, sharply reacting on changes within the reinsurance strategy. As this takes place, the nature of risk-management is extraordinary steady in relation to classification of vessels. At the same time call to the rules of transnational corporate regulations occurs steadily. Unfortunately, with reference to specificity of a shipment, similar approaches are represented as best premature.
Charges of a transport operation interfere extend of reinsurance contract over all risks of the certain kind. Departure of the capital from the reinsurance market is difficult to counteract. Limitation of reinsurance capacities is observed at preservation of the investment funds at a former level. Procedure of reinsurance plays unconventional role. Parameters of individual risks are separated, constraining intention to take advantage from generalizations of market situation. Distribution of reinsurance resources on market is not in condition to get rid of a limit parameter. Priority retention of a profit assumes various levels of tariff classification. First of all, reinsurance protection is given by ability to pay. In this case the estimation of cargo state dominates over a situation. The company which is engaged in reinsurance is compelled to take dividends from the evident unprofitable material contracts of a bound reinsurance. Structural consolidation of pools is inevitable in a compartment with the astronomical losses sending the clubs of mutual insurance in search of close cooperation. It comprises such factors as creation of special coordination body for insurance along with harmonization of risks and repayments from actual uniform insurance indemnification. Clubs attempt to convince all interested persons in mobility of the insured object; location of the object is not concerned any more as significant legal category. Other associations of mutual insurance are content with classical English institute "remains covered". Any qualification of insurance can be considered as an additional one. Thus the values of premium are difficult to define at
*
Канд. юрид. наук, доцент Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина. [skашc@maiLm]
once. The loss becomes inevitable even if preliminary arrangements with the insurer had not time to be settled.
However insurance compensation is estimated according to usual preconditions of incident scenario as though it has followed suddenly. Therefore an initial classifications of base concept of risk is far not superfluous. Incident declares as a structural component of reinsured obligations in itself. Initially reinsurance suited to expectations of insurance of ship keeper responsibility. Historically each incident promoted positions of reinsurance protection, saving from a risk of devastation of assets. However reinsurance contract should not be treated at steady state. Global financial crisis is favorable find out blanks and discrepancies in active rules of P&I associations. Nevertheless, unique in many respects advantages of P&I associations cannot be overemphasized.
Современное состояние морского риск-менеджмента отличается частыми изменениями в стратегии перестраховочной защиты, где воздействие мирового финансового кризиса ощущается довольно остро. Конечно, природу управления рисками сложно деформировать, необходима концентрация всех возможных макроэкономических потрясений, чтобы доминирующая ныне методология administration претерпела крах. Система риск-менеджмента устойчива также и к классификации судов, хотя ввод в действие того или иного регламента из арсенала трансграничного корпоративного истеблишмента приобретает непрерывный характер. К сожалению, применительно к специфике товарной партии подобного рода подходы представляются в лучшем случае преждевременными.
Обременения транспортной операции препятствуют распространению договора перестрахования на все риски определенного вида. Заключительное коммюнике Международной перестраховочной конференции (состоялась в Ба-ден-Бадене) постоянно подчеркивало, что факультативное перестрахование обособляется многократно по отношению к перестрахованию обязательному, но предвидеть усиление неблагоприятного вектора развития мирохозяйственного торгового оборота тогда, в октябре 2007 г., было непросто. Поэтому, когда сделки по приобретению программ облигаторного страхования стали заключаться подозрительно часто, достаточно наивное убеждение в незыблемости портфеля страховщика взяло вверх над доводами здравого смысла. В конечном результате законы рынка никогда не опровергали, а напротив, даже приветствовали соперничество за преимущества, позволяя перестрахованию преобладать над ординарным процессом. В то время как недовольство прямых клиентов и поставщиков, которым такое отношение к институту перестрахования не могло понравиться, было просто проигнорировано1.
1 International conference 2007. "Proportion reinsurance". Class Report 2007. Baden-Baden. The Official Report. P. 34.
С усилением кризисных тенденций многие представления потребовали модернизации. Выяснилось, что уходу капитала с перестраховочного рынка сложно противодействовать, а процессы снижения стоимости перестрахования приобретают, по сути, неуправляемый характер. Когда как buyout (обратный выкуп) по акциям неопровержимо свидетельствует об ограничении перестраховочной емкости, о сохранении на прежнем уровне лимитов на инвестиции в подобных операциях.
В международном финансовом аспекте цели перестрахования представляются предельно ясными: позаботиться о привлечении дополнительных доходов, обеспечивающих исполнение страховых обязательств. По истечении определенного промежутка времени подводятся закономерные итоги состоявшихся коммерческих трансакций по договору перестрахования, впоследствии остается лишь выплатить сальдо взаимных требований перестрахователю или перестраховщику.
Правоотношений из морской транспортной операции перестрахования, как ни парадоксально, желательно остерегаться, здесь уровень капитализации и без того необычайно высок. Однако операторы имеют дело с не вполне обычными объектами страхования. Достаточно даже малозначительного инцидента, чтобы кумуляция убытков активизировала вопрос о предоставлении равноценного покрытия. В этой связи перестрахование выступает в нетрадиционном амплуа, разобщая показатели отдельных рисков, принимаемых на страхование, сдерживая намерение воспользоваться любыми обобщениями, чтобы отразить якобы истинную картину рынка.
Иного признания, кроме открытого неприятия, подобное обновление функций пока не удостоилось. Директива Европейского Парламента и Совета «О значении института перестрахования, применительно к методологии инвестирования и управления капиталом» от 15 октября 2009 г., именуемая еще как Директива по устойчивости-платежеспособности, Solvency II, прямо заявляет об опасных вариациях в управлении рисками, когда максимизация рыночной стоимости акций потенциально нежелательна.
Неоправданное обновление внутреннего рынка акций может нарушить хрупкое сочетание «доходность - риск», что выгодно разве только инвесторам. Если целью собственников страховой компании является как можно более полное извлечение прибыли, что часто сопровождается их активным участием в процессе управления компанией, то можно ожидать, что они будут придерживаться плана минимизации расходов на управление риском. Такая стратегия обеспечивает получение более высокого дохода. Но кто поручится тогда в заведомо стабильном, благоприятном его характере, в преобладании методов традиционного перестрахования и финансирования риска? Альтернативное инвестирование тоже приумножает финансовые потери, хотя любая облигация
отчасти гармонизирует соотношение риска и премии. Однако финансовый эффект от дисконтирования положителен в силу передачи перестраховщику лишь незначительной доли риска. Такой договор просто трудно своевременно классифицировать как обычный контракт перестрахования, что усиливает значение вопросов гражданско-правового и административно-правового администрирования в рамках подобного рода сделок.
Операторам морской перевозки мало интересно, чем на самом деле обуславливается стадия подписания риска, предшествуют ли неисполнению сделки по страхованию существенные изменения в оговоривании цены трансакции. Риски из ликвидности независимо от технологии доставки адекватно обуславливают нежизнеспособность перестрахования. Финансовые потери настолько значительны, что какую бы технологию уменьшения рисковых обязательств не принять, все усилия будут тщетными. Неординарно в этой связи и указание на риски из концентрации, которые обычно обозначают нарушения правил эксплуатации судна. В данном аспекте они призваны разъяснить, не помешает ли перестрахованию какое-либо стечение факторов, а также в чем, собственно, заключается природа данных обременений. Между тем некоторые положения документа совершенно напрасно опровергаются операторами, на наш взгляд. Это относится, например, к упоминанию о корреляции рисков, когда многоплановость возникающих инцидентов вынуждает свидетельствовать в пользу появления взаимозависимости между итогами страховых обязательств. Риски из состояния активов, а главным образом долгов, тоже не вполне заслуженно рассматриваются в зыбком контексте обобщения вероятностей. Любой из страховых эпизодов воспринимается как совокупность предполагаемых событий.
Стоило, безусловно, прислушаться и к иным источникам правотворчества, в частности к Регламенту Юридического комитета 1МО «О порядке начисления компенсации членам экипажа судна, пострадавшим от последствий повреждения груза либо его утраты» от 28 августа 2009 г. Преобладание договорной формы покрытия, которая помимо активизации выплат, полностью соответствует принципам финансовой безопасности, представляется правомерным. Хотя не покидает ощущение какой-то отчетливой диспропорции при оплате депозитной, восстановительной, а также дополнительной перестраховочных премий. При этом непосредственно сами поступления, уплачиваемые цедентом, определяются через потенциальное, но в то же время и практическое участие перестраховщика в компенсации убытков.
Тем не менее, что если депозитная премия по ставкам определяется как минимальная, а компания-оператор вынуждена учитывать, скорее, гипотетическую, чем портфельную величину? Перевозчик, судовладелец, словом те, кто постоянно возлагают на себя физический риск (отягощенный кроме прочего
грузом с присущими тому опасностями) обоснованно начинают настаивать на инициации компетентного перерасчета. Правда, подобная процедура если и состоится, то только в силу факта получения возмещения от перестраховщиков. Вместе с тем достаточно здесь хотя бы немного повременить, как отыскание иных источников финансирования отчислений по депозитам превратится для цедента в его основную прерогативу, а предварительные выплаты помимо страховых премий станут обыденностью. Разрешению проблемы способствует разве что умение выгодно распорядиться статистической информацией, использовать в своих интересах, скажем, график распределения прибыли, разработанный для портфеля другой компании1.
К сожалению, размещение на рынке активов облигаторного (обязательного) перестрахования не в состоянии избавиться от показателя по лимиту, пусть усредненного, но в любом случае, дорогостоящего. Приоритетное удержание прибыли и в обычных-то условиях является непростой задачей, а в ситуации, когда общий максимальный объем покрытия постоянно структурируется, выделяя различные уровни (лейеры тарификации), оно элементарно относится к разряду отдаленных иллюзий. Перестраховочная защита руководствуется не столько методиками расчета, сколько субъективной способностью к совершению платежа.
Оценка состояния груза довлеет над ситуацией, оператор, перевозчик неустанно лоббируют интересы перестраховочного сообщества, надеясь на согласование выгодной для себя (безусловно, низкой) цены контракта. Перестраховочной компании приходится демонстрировать чудеса правовой, экономической эквилибристики, извлекая дивиденды из очевидно убыточных имущественных программ договоров облигаторного перестрахования. Представляется поэтому закономерным, что с индивидуализацией покрытия, если риски охватывают не одну акваторию, клубам взаимного страхования трудно справиться в одиночку.
В многообразии функций повторного страхования и неизбежной структурной консолидации пулов астрономические суммы вероятной прибыли исчезают безвозвратно, напоминая, насколько непреодолимой оказывается порой тяжесть долгового возложения. Так, ограничения из перестрахования ответственности компаний-операторов перевозки продуктов переработки нефти составляют теоретически не менее 1 млрд долл. Пренебрежение установленными лимитами означает скорейшую потерю как минимум двух, а то и всех 4 млрд долл. с одного только пакета сделок, как минимум. Международная группа ассоциации клубов взаимного страхования вынуждена при этом гарантировать не просто качественную оплату страхового покрытия, но и деятельное
1 Маппе Магкй Мопйог. ТгепсЬ апё Developments. Му 2009. Р. 15.
участие в компенсации третьих лиц, чьи интересы не переступают порога начисленных процентов за повреждения груза, а также за его утрату1.
Однако в вечном, по сути, споре между делом и декларациями, именно декларативные заявления имеют склонность побеждать. Международная группа ассоциации клубов взаимного страхования своим Меморандумом «О состязательности (конкуренции) на рынках взаимного страхования и об унификации трансграничного сотрудничества P&I ассоциаций» от 9 июня 2009 г. напоминает, что решения лидирующего перестраховщика в принципе можно оспаривать, хотя предварительное учреждение специального органа - координационного центра - представляется желательной процедурой2. Объединения перестраховочных ассоциаций должны будут предоставить вышеупомянутой инстанции полномочия наиболее профессионального члена пула. Надо ли в таком случае говорить, что даже малейшие попытки к получению преференций отвергаются тогда категорически. В то же время всевозможные гармонизированные риски, погашения из фактического единообразия страховой компенсации, объединение страхового покрытия рассматриваются в качестве фундаментальных признаков трансакции по страхованию.
Похоже, что базовая оценка интегрирующего взаимодействия Р&1-клубов складывается избирательно, а не фундаментально. Ассоциации взаимного страхования боятся панически стагнации портфелей, привлечение дополнительных доходов в меру необходимости сталкивается с ограничениями по ресурсам, а тарифная ставка именуется при этом действительной, но никак не расчетной. Клубы взаимного страхования самостоятельно регламентируют соотношение нетто-премии и нагрузки. Потребителю проще позволить себе программу защиты деятельности с привлечением альтернативного, а не страхового капитала, в частности посредством секъюритизации. Это уже материализация финансовых активов, процедура во многом относительная, поскольку увеличение перестраховочной емкости оказывается в сомнительной зависимости от благополучия внешнеэкономической конъюнктуры. Бессмысленным становится ожидание сверхприбылей, когда стоимость трансакции определяется не столько характером объекта перестрахования, а скорее условиями спекулятивной игры с акциями или облигациями эмитента, опровергая тем самым привычную, правда весьма длительную, стадию структурирования пула перестрахования.
Нельзя, разумеется, утверждать, что клубы мало обеспокоены сложившимся положением дел. В противном случае тот же A New World P&I Insurance The American Club в своем Меморандуме «О стратегии бизнеса и о внесении изме-
1 Rosаеg Erik, Ringbom Henrik. Liability and Compensation with Regard to Places of Refuge. Final Report. October 2009. Oslo. P. 123.
2 Modernisation of the EC Competition Law regime - impact on the International Group's arrangements -update June 2009. Current status of the Group's arrangements.
нений, а также дополнений в действующий Регламент Ассоциации» (вступает в силу 20 февраля 2010 г.) ограничился бы традиционным списком исключений из перестраховочного покрытия. Вместо этого в документе упоминается о тождественности первого лейера программы облигаторного перестрахования всем последующим. Доля лейера, а в особенности сквозное долевое финансирование действительно позволяет полнее распорядиться дополнительными источниками инвестирования. Если даже кто-либо из игроков и прибегнет к очевидно убыточному перестраховочному контракту, где превалируют заниженные ставки, то соотношение оплаты к премии останется неизменным. Тогда как воздействие финансовых институтов перестраховочной ассоциации еще больше потеряет в качестве дискреционного фактора. Компенсации по выплатам самостоятельно, без какого либо принуждения извне сравняются с приемлемыми показателями фактического сбора, можно будет обойтись даже без привычной финансовой оптимизации. Единственное требование заключается в неуклонном исполнении всех без исключения условий основного договора о предоставлении перестраховочной защиты, включая как компетенцию правопорядка, подлежащего применению, так и процессуальные последствия произвольного начисления цены страхового случая.
Схема представляется надежной, если облигаторное перестрахование не обременяло бы себя излишним эксцедентом убытка. Маловероятно, чтобы общность по портфелю полностью перекрывала консолидированную ставку премии, составляющую страховую сумму в части превышения перестраховочного приоритета. Однако комиссию от прибыли так просто не определить, гарантии непременной безубыточности при прохождении договора перестрахования сопровождаются обязательной квалификацией тантьемы, но лишь применительно к ставкам окончательного удержания по объемам покрытия.
The Standart Steamship Owners P&I Association, известный больше как Bermuda Club, отчетливо себе представляет, насколько правоотношения по страхованию оказываются многогранными. Бюллетень клуба от 18 декабря 2009 г. озаглавленный многообещающе «О вероятных обновлениях методики определения стандартов страхования, а также перестрахования, предпринимаемых в интересах судовладельцев», являет собой яркий пример правовой осмотрительности. Сразу подчеркивается, что заверениям о всепреодолевающей гармонизации, настало время задуматься о больших, а также малых допущениях. На самом деле далеко не каждая оговорка договора перестрахования непременно преподносится как обязательная. Разумно ли в данном контексте надеяться на единообразие в перестраховании? Регламенты ассоциации P&I сомневаются в самой идее ожидания прогресса в рассматриваемой сфере. Подобную убежденность сложно опровергать, разве что достойно упомянуть о стандартизации перестрахования, проведенной под эгидой Института лондон-
ских страховщиков. Тогда заключение договора (перестрахования) предпринимается в форме особого соглашения, иначе «слипа». Совершение данного акта предполагает совокупность взаимообусловленных действий, где легко отыщется место и проставлению печати перестраховщика на оригинальном полисе, и сегрегации риска в перестраховании, и установлению приемлемого процента покрытия.
Однако соотношение пропорционального перестрахования с прямым перестрахованием, призванное отыскать проблематичную общность интересов, плохо выдерживает даже слабую критику. Более того, взаимодействие оборачивается трудно скрываемым антагонизмом, откровенными поисками антиподов моделей перестрахования, всяческими «зеркальными» концепциями (пресловутое back to back). Здесь надо заметить, закономерно сохраняется приверженность английскому праву (иное воспринималось бы как в лучшем случае алогизм). Суды поэтому пытаются найти применимое право, прибегая даже к подразумеваемой воле сторон. Где уж тут состояться полноценному применению Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 г. (вступила в силу 1 апреля 1991 г.)?
Действительно остается только порадоваться, что при всех сложностях транспортировки грузов по открытой акватории данный документ, будучи фундаментальным, по сути, актом, опосредует изрядную долю влияния, но вряд ли относится к категории превалирующих регуляторов. Регламент Европейского Парламента и Совета «О праве, подлежащем применению к договорным обязательствам» (Рим I) от 17 июля 2008 г. провозглашается безотносительно обязательным для исполнения, однако и его участие в процедуре перестрахования заслуживает лишь косвенного признания. Так, «место появления инцидента» на момент заключения договора для компании - оператора морской перевозки не более чем констатация, если покрываемые риски по тем или иным причинам учли не полностью либо вовсе забыли внести в заключаемый договор. Принцип наиболее тесной связи видится надежным алгоритмом определения права, подлежащего применению, но достаточно дроблению рисков состояться внезапно, как оговорка о разумности перестраховщика моментально утрачивает свойства доктринальной модели для андеррайтера, принимающего риск.
Детализация правового регулирования во многом еще отсутствует, когда как благоприятное исполнение договора перестрахования ответственности морской перевозки призывает воспользоваться любой эффективной формулой прикрепления. Между тем ни одна правоприменительная инстанция не поддержит перестраховщика, который приобщается к иностранному правопорядку, чтобы приобрести дополнительную защиту своих интересов. Проблема преодоления коллизий заставляет серьезнее относиться к прерогативе законо-
дательства страны суда, стоит принципиально неизвестному условию или оговорке только обозначить свое присутствие в действующем договоре по перестрахованию. Что, спрашивается, препятствует окончательному наделению решения по делу Charman v. Guardian Royal Exchange Assurance (1992 г.) всеми качествами классического судебного прецедента?1 Прения в инстанции, когда право требования на момент урегулирования убытка в перестраховании было признано несостоятельным лишь в силу отсутствия оговорки о контроле (claims co-operation, claims control), представляются до сих пор примером весьма результативного судебного вердикта. Обоснованиям территории покрытия по договору перестрахования уделяется обычно не меньше внимания, чем самой сущности страховых выплат. Географические особенности инцидента по тяжести состоявшегося эпизода, стоимостным его характеристикам, несомненно, воздействуют на соответствующий вид страхования и классификацию оценочных свойств риска. Клубы, профессионально занимающиеся страхованием технической ответственности судовладельцев, такие как Britannia Steamship Insurance Association, например, научились игнорировать расположение рисков. Ключевая особенность заключается в мобильности застрахованного объекта; место нахождения объекта страхования не настолько значимая правовая категория, чтобы претендовать на повышенное внимание. Меморандум «О квалификации страхования и защиты, о финансовом состоянии дел и об инвестиционных ресурсах P&I консорциума» от 20 февраля 2009 г. сразу намерен определить совокупную стоимость предстоящего перестрахования. Кроме того, заслуживают признания также и попытки точно указать, не прогрессирует ли способность к кумуляции, присущая договорам перестрахования, различным по способу распределения рисковых обязательств.
Вместе с тем Britannia P&I с упорством стремится отыскать потенциально новые возможности оговорки о кассовом убытке. Невольно возникает вопрос, насколько оправдана столь глубокая методологическая модернизация этого перестраховочного института. Разумеется, он не без успеха используется для скорейшего восстановления необходимого уровня средств после совершения крупной страховой выплаты. Но чтобы оказаться при этом еще и полезным при определении природы страхового случая - такая классификация представляется отягощенной искусственными фактами. Конечно, авуары долгосрочных резервов фонда перестрахования с легкостью перекрывают затраты при потере стабильного, фиксированного дохода, эквивалентного активному сальдо по ведущим показателям. Но преодоление дилеммы классической безопасности закончится тогда безрезультатно, а перевозка, чреватая удвоением затрат, ста-
1 International P&I Insurance New Policies and Developments Lloyd,s Maritime Academy London 2009.
P. 3.
новится просто невыгодной. Тогда как тот же, скажем, чартер в силу присущей ему экономии во времени, будет и вовсе восприниматься как сомнительное мероприятие.
Пренебрежение оговоркой о кассовом убытке, по-видимому, неизбежно, что действительно настораживает. Размывание фундаментального понятия чревато утратой периодичности в плане организации расчетов; платежи, заявленные как в три месяца, совершаются в лучшем случае с интенсивностью один раз в год. Страховщику отводится достаточно времени на восстановление резервов за счет текущих поступлений страховой, а также перестраховочной премии, но ожидание оплаты доли в убытке перестраховщика может затянуться. Рассматриваемая оговорка не только не сократит тогда ощутимые разрывы по времени между страховой выплатой и получением возмещения по страховому случаю, но даже их усугубит.
Надо признать, Britannia не особо отступает от эмпирической модели страхования - возмещения, когда страховая компенсация начисляется в строго определенный момент, стоит убыткам получить признание страхователя. Погашение претензии предназначается непосредственно потерпевшему либо, напротив, предполагает возмещение из события, возведенного в разряд риска. Между тем первичная основа исчисления перестраховочной премии становится уже не столь монолитной.
Базовые критерии ответственности в перестраховании сложно в принципе поколебать. Маловероятно, чтобы удалось развенчать преимущества постулата bonafidei, заставить его противоречить другой юридической максиме: uberimae fidei. Заметим с сожалением, что нельзя констатировать того же применительно к сальдированным счетам, скорейшей инкорпорации которых в структуру перестрахования практика Britannia P&I явно благоволит. Исчезают затруднения с дополнительными подтверждениями обязанности постоянно учитывать размеры понесенных убытков. Но наивысшее доверие не проявляется иначе, кроме как в институте warranties (гарантии), когда на страхователя возлагается определенное status quo при манипуляциях с полисом в течение всего периода действия договора.
Между тем подобные операции не в состоянии, похоже, отсрочить опасную трансформацию самого полиса, способную завершиться преобразованием отношений между страхователем и страховщиком. Наблюдается упрочение цивилистической составляющей и ее качественное перерастание в отношения между ассоциациями перестрахователей, куда перестраховщики вовлекаются на правах полноправного контрагента. Полис становится несколько ближе договору перестрахования, хотя и не отождествляется с ним полностью. Однако надо опосредовать при этом еще и долю ответственности, оговоренную в договоре перестрахования, научиться определять, какую меру вины за несо-
стоявшуюся трансакцию страхователь безоговорочно уступает цеденту. Такие разносторонние функции живо напоминают о приемах «юридической биотехнологии», а не о настоящем предназначении важнейшего инструментария страховых операций.
В мире подавляющее большинство объемов перестраховочной премии, равно как и выплат, составляют сферу облигаторного перестрахования. Уплата страхового возмещения производится в соответствии с периодически предпринимаемыми отчетами (бордеро), где все искомые расчетные позиции квалифицируются строго по вневременным категориям - страховым периодам, годам. Ежеквартальные, ежемесячные списки, краткие справки структурируют не более чем форму бордеро, тогда как проблема уточнения отдельных элементов его содержания громко заявляет о себе. Где формируется тогда правовая сила данного способа оплаты страхового покрытия?
Предостерегая, отметим, что суждения об отсутствии зависимости между буквой договора и пунктом законодательства несостоятельны даже в плане оригинальной гипотезы. Легитимность правоустанавливающего акта, вне сомнения, безупречна. Между тем, если мыслить критериями частного предположения, то невольно возникает вопрос, какая роль отводится здесь фактическому наступлению страхового инцидента? Получается, что на деле она незначительна, являясь лишь рекомендацией позаботиться о доказательствах, если размеры понесенных убытков нуждаются в уточнениях.
Между тем доказательственная база здесь откровенно уязвима: обоснованность оплаты страховой суммы предлагается признать исходя из одного лишь факта безоговорочного представления счетов перестрахователя. Приветствуется, конечно, существование некой нормы о праве требования от перестраховщика выплаты страхового возмещения на основании только своего счета. Но что если такое положение не успело еще появиться в законе. Тогда вероятность воспользоваться иной опцией страхования, полностью исключающей тайный умысел выгодоприобретателя либо его полномочного представителя на покрытие как можно большего показателя рисков посредством начисления дополнительной премии для себя, только возрастает. Следует всего лишь проявить инициативу и выявить, почему данные выплаты превращаются в реальность, что тому способствует.
A New World P&I Insurance The American Club разрушает некоторые иллюзии, но нетривиальной его позицию назвать сложно. К принятию Меморандума «О констатациях безопасности при организации морской транспортной операции и о гарантиях на участие, предоставляемых сообществу P&I» от 11 июня 2009 г. Ассоциацию P&I целенаправленно подвигали, очевидно, отголоски больших, а также малых морских катастроф. Печальной памяти инцидент с участием танкера «Эрика» неоднократно, во всяком случае, упоминается в рас-
сматриваемом источнике регулирования. Тем не менее установление системной зависимости между всеми обстоятельствами начисления компенсации, противоречивым толкованием причины - следствия инцидента не признается более главенствующим фактором. Иное дело - взаимодействие опасности и убытка, обозначающее не столько императивы причинения ущерба, сколько его вынужденный характер1.
Содержание договора перестрахования не подвергает всестороннему анализу обязательства из появления рисков. Клубы довольствуются классическим английским институтом held covered (остается покрытым). Но существенные изменения в материи риска привносят сомнения также и в предмет договора. Любое условие страхования можно при желании рассматривать как дополнительное; что происходит тогда с размерами премии трудно в одночасье определить. Видимо, поэтому разработчики документа и прибегли к настоящей софистике, заявили об обязательном появлении убытка, мало рассматривая тот факт, что предварительные договоренности со страховщиком не успели состояться.
Однако размеры страхового возмещения исчисляются, насколько можно судить, согласно обычным предпосылкам проявления инцидента, то есть как если бы он последовал внезапно. Наблюдается своеобразная попытка отказаться от непреложного начисления компенсирующего покрытия, что, к слову, весьма напоминает новую редакцию от 1 января 2009 г. Лондонских условий страхования грузов - Institute Cargo Clauses. Хотя столь активное стремление к абсолютизации рискового обязательства слабо способствует практическому развитию страховой методологии2.
В данном аспекте The United Kingdom Mutual Steam Ship Assurance Association (Bermuda) Limited возможно намеревается вернуться к первоначальной классификации главенствующего понятия риска, усилив тем самым консолидацию фактов, предшествующих появлению ущерба. Непосредственно инцидент, как квинтэссенция последствий большей или меньшей опасности, обосновывает себя в качестве надежного структурного компонента перестраховочного обязательства. Регламент клуба пока носит рамочный характер, а цели, что он преследует, не особо акцентируются на оказании перестраховочных услуг. Интенсификация переговоров по организации морской безопасности, скорейшая инкорпорация методики безотносительного завершения перевозки, когда и время, и гармонизация условий погрузки, выгрузки одинаково признаются всеми контрагентами в качестве ключевых задач документа.
Конечно, преобладание сугубо технических подробностей в нормотворчес-ком акте непросто осознать. Многочисленные заключения, разъясняющие правила пребывания в пределах транспортного терминала, суждения об особенно-
1 P&I Clubs - American Club Mutial P&I Association Third EU Maritime Safety Package. 2009.
2 Annual Report and Financial Statements 2009. P. 14.
стях обслуживания судна, о компетенции ревизионных инстанций воспринимаются как-то обособленно от общего, правоприменительного контекста. Остается резюмировать, что императивные нормы настоящего меморандума сложились не без навязчивого влияния Свода рекомендаций PACE о совокупных методиках обеспечения безопасности, когда перевозка предпринимается морским путем, от 17 июня 2009 г. Регламент сообщества P&I именуется «О страховании морской ответственности судовладельцев». Документ вступает в силу с октября 2010 г. и обосновывает окончательно, какие комплексные услуги предполагается впоследствии предложить, удобно ли обновленному портфелю клуба размещаться с высоким уровнем удержания1. Но с какой целью тогда декларировать, что при конкретизации риска возможна ситуация, когда полис обращается в договор перестрахования: для этого достаточно одного лишь проявления интереса со стороны перестраховщика? Более того, поддержка последнего становится для страхователя едва ли не несокрушимым барьером, чудесной панацеей от всех, даже самых невероятных напастей.
Между тем позволительно усомниться, какую метаморфозу отношения между страхователем и страховщиком должны претерпеть, чтобы беспрепятственно вовлечь еще и перестраховщика лишь в силу одной выдачи полиса. Безусловно, перестраховщик возлагает на себя ответственность по договору перестрахования, но только долевую и по отношению к цеденту, а вовсе не к страхователю.
Заинтересованность в защищенности позиции страхователя здесь, разумеется, существует, но вряд ли она способна преодолеть категорию наивысшего доверия (utmost good faith). О предпосылках появления взаимозависимости трудно тогда в принципе и подумать, особенно если оповещение об обстоятельствах, имеющих отношение к договору, предполагает неукоснительное соблюдение обязательств контрагентов. Настоящий подход исторически насчитывает уже порядка 80 лет; впервые им воспользовались в прениях по делу Rozanes v. Bowan. Именно тогда в юридической повседневности сформировалась не опровергнутая впредь доктрина Скраттона, названная так в честь английского правоведа, председательствующего в настоящих слушаниях2.
Тезис о скорейшем информировании страховщика, поскольку сведениями об объекте страхования он элементарно не располагает, надолго еще останется безупречным. Конечно, страхователь некоторым образом заинтересован в обретении солидного, компетентного перестраховщика, который не в меньшей степени приобщается к полномасштабному обмену информацией. Однако маловероятно, чтобы действительно последовало опровержение оговорки о прямом участии перестраховщика в возмещении убытков.
1 UK P&I Club Publications. Club Circulars. 2009.
2 State Solvency Regulation of Property - Casualty and Life Insurance Companies. Washington. 20 December 2009. P. 87.
Перестрахование изначально соответствовало ожиданиям от страхования ответственности судовладельцев. Каждый свершившийся инцидент укреплял, как ни трагично, актуальность перестраховочной защиты, поскольку только таким образом компания могла избавиться от риска опустошения большей части своих активов. Однако структуру договора перестрахования сложно рассматривать со статичных позиций. Пагубное влияние мирового финансового кризиса непреклонно обнаруживает пробелы и неточности действующих регламентов Р&1-ассоциаций. Между тем сообществу иной раз легче найти почему-либо излишними даже авторитетные рекомендации, чем заниматься обобщениями обязанности перестраховщика к оплате возмещения, пусть риски из оплаты суммы страхового случая страхователя и миновали.
Неизвестно, какие предложения предопределяют облигаторную основу композиции перестрахования ближайшего будущего. Возможно, самостоятельным станет, наконец, стоп-лосс перестрахования, воспринимаемое на уровне Международной группы клубов взаимного страхования (P&I). Hydra Insurance Company Limited P&I LTD, примечательная тем, что, будучи созданной Ассоциацией Р&1-клубов, сумела воздержаться от привычной сделки M&A с холдингом Bermuda, неоднократно указывала на фундаментальное значение момента компенсации ущерба, а не его возмещения другому страховщику. Правда, прозвучала эта рекомендация в докризисном 2007 г., когда Hydra Insurance заявила только о своем праве участия в накоплении и сбережении пулов. Но, возможно, в период финансовых катаклизмов, когда неизвестно изначально, что дороже в организационно-правовом аспекте - факультативное ли или обязательное перестрахование, настало время данным заключением воспользоваться. Иначе сомнения в квалификации перестрахования по единичному эпизоду, а также по группе случаев никогда не исчезнут.
Принцип «добросовестности» видится пока непоколебимой гарантией коммерческого благополучия перестрахователя. Наступление страхового случая мало подвержено экономическим потрясениям, сегодняшним ли, предстоящим. Однако такая клаузула все более уподобляется некой формальности, поскольку склонностью к конкретизации норм законодательства она не может похвастаться.
Возрастает ли в этом плане квалифицирующее значение перестраховочного покрытия либо оно окончательно перейдет в разряд технических функций страховщика, сложно утверждать однозначно. Между тем, что если факультативное перестрахование все же окажется в зависимости от эксцедента убытка по каждому буквально случаю, какая участь постигнет тогда ставки собственного удержания перестрахователя, если перестраховщику придется еще заниматься отысканием незаявленных убытков?
Характер потенциального возмещения определяется в зависимости от нетто-базы, то есть за вычетом обязательств перестраховщиков. Резервы в
таком случае должны будут учитывать не только гипотетические ставки перестраховочных компенсаций, но и вероятность того, что эти суммы все же полностью состоятся. Возможность выделения покрытия по перестрахованию как активов в балансе у страховщика здесь достаточно велика, адекватность риска становится тем непреложным качеством, что указывает на целесообразность начисления средств. Последствия такого шага могут быть крайне непредсказуемыми, вплоть до разрешения вопросов применения права не по традиционным перестраховочным договорам, а по канонам рынка альтернативных финансовых инструментов с передачей риска.
Прогностический мониторинг - дело столь же долгое, сколь и мало интересное, откровенно говоря. Неважно даже, какой именно системе перестрахования предстоит подкорректировать прежние просчеты, исправить допущенные промахи. Но моментальная конкретизация видов рисков, отсутствие лимитов пула перестрахования, слабая восприимчивость к уровню убыточности по отдельным видам рисковых обязательств, эти уникальные во многом признаки клубной организации P&I, еще только предстоит всесторонне оценить. Между тем состоится ли на деле что-либо подобное, станет известно далеко не скоро. Очевидно, это произойдет только на стадии обновления регламентов клубной практики, когда они сами обозначат глубину взаимодействия с механизмами модернизации моделей перестраховочной защиты.
*
Я.О. Алимова
ПРИНЦИПЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ КОММЕРЧЕСКИХ ДОГОВОРОВ УНИДРУА - РЕЗУЛЬТАТА НЕГОСУДАРСТВЕННОЙ ДОКТРИНАЛЬНОЙ КОДИФИКАЦИИ
Ключевые слова: принципы УНИДРУА, кодификация, неофициальная (негосударственная) кодификация, доктринальная кодификация, кодификация, осуществляемая бизнес-сообществами.
Y.O. Alimova. Principles of International Commercial Contracts UNIDROIT: The Result of Non-state Scientific Codification
The article deals with the issues relating to the features of the development of Principles of UNIDROIT by the International Institute for the Unification of Private Law. This organization decided to abandon the creation of Principles in the form of conventions and model law in order to eliminate the risks associated with the technique of formulation of these documents. The elaboration of the Principles of
* Аспирант Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина. [legal-solic-itor@yandex.ru]
