CC BY
58УДК 343.9
СТРАТЕГИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ АНТИНАРКОТИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ И РИСКИ ОБЕСПЕЧЕНИЯ АНТИНАРКОТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Васильева М. К.
Восточно-Сибирский филиал Российского государственного университета правосудия, г. Иркутск, Россия
Аннотация. Приводится обзор содержания и реализации Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации на период до 2030 г. с позиции ее соответствия стратегическим целям обеспечения национальной безопасности. Отмечается, что отсутствие значимых изменений в ключевых показателях мониторинга наркоситуации и идентифицируемых угрозах актуализировало выделение фактических рисков в сфере обеспечения антинаркотической безопасности. Представлен обзор ряда таких рисков, учет которых позволит скорректировать региональную антинаркотическую деятельность в целях повышения ее эффективности.
Ключевые слова: антинаркотическая безопасность, антинаркотическая политика, стратегия государственной антинаркотической политики, риски обеспечения антинаркотической безопасности, незаконный оборот наркотиков.
THE STATE ANTI-DRUG POLICY STRATEGY AND ANTI-DRUG SAFETY PROVISION RISKS
Vasilyeva M. К.
East Siberian Branch of the Russian State University of Justice, Irkutsk, Russian Federation
Abstract. The article provides an analysis of implementation and content of state anti-drug policy strategy until 2030 y. from the standpoint of its compliance with the ensuring national safety strategic goals. The absence of significant changes in the key indicators of monitoring the drug situation and identified threats updated the allocation of actual risks in the ensuring anti-drug safety field. A review of a number of such risks is presented, taking into account which will make it possible to adjust regional anti-drug activities in order to increase its effectiveness.
Keywords: anti-drug safety, anti-drug policy, anti-drug policy strategy, anti-drug safety provision risks, illicit drug trafficking.
В соответствии с Федеральным законом от 28 июля 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации»1 (далее — Федеральный закон № 172-ФЗ) стратегические документы федерального уровня являются первичными документами, отражающими содержание, механизм, цели, принципы и подходы в проведении государственной политики, включая политику обеспечения национальной безопасности, основные положения которой установлены Указом Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации»2 (далее — Стратегия национальной безопасности). Федеральным законом № 172-ФЗ
1 См.: О стратегическом планировании в Российской Федерации : федер. закон от 28 июля 2014 г. № 172-ФЗ / / Кон-сультантПлюс : справочная правовая система.
2 См.: О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации : указ Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 // КонсультантПлюс : справочная правовая система.
предусмотрена разработка отраслевых стратегических документов по основным направлениям обеспечения национальной безопасности. Такой документ в сфере обеспечения антинаркотической безопасности — Стратегия государственной антинаркотической политики Российской Федерации на период до 2030 года (далее — Стратегия). Стратегия не в полной мере соответствует Федеральному закону № 172-ФЗ и Стратегии национальной безопасности на своем качественном уровне. Соответствие таковым определяется по основным заданным параметрам решения стратегически значимых задач обеспечения национальной безопасности.
К ключевым параметрам соответствия отраслевых документов обозначенным федеральным актам в рамках обеспечения национальной безопасности относятся сокращение криминализации общественных отношений, повышение эффективности правоохранительной работы, развитие системы профилактики
преступности. Разработка отраслевых документов стратегического планирования по направлениям обеспечения национальной безопасности должна соответствовать алгоритму, установленному Федеральным законом № 172-ФЗ. В данный алгоритм входят адекватный анализ исходных данных, ресурсов, рисков, конкретизированная ответственность разработчиков документов и исполнителей, соответствие системы показателей задаваемым целям, реальность поставленных задач. Вместе с тем данные требования соблюдаются только формально.
Указом Президента от 23 февраля 2018 г. № 851 в Стратегию антинаркотической политики еще до 2020 г.2 были внесены существенные изменения, согласно которым ее стратегически значимые цели и результаты были перемещены в разряд результатов и целей всей антинаркотической политики (п. 46.1). К ним относится значительное сокращение незаконного предложения и спроса на наркотики, а также последствий незаконного оборота наркотиков (далее — НОН). Внесенные изменения фактически констатировали низкую управляемость наркоситуацией и непригодность стратегических документов для достижения поставленных целей.
В Стратегии «автоматически» воспроизведены основные направления, угрозы в сфере НОН; качественный анализ ресурсов и рисков не представлен. Так, в разд. II Стратегии анализ наркоситуации Российской Федерации не содержит необходимых данных, позволяющих установить, что конкретно изменилось в наркоситуации за прошедшие 10 лет, достигнуты или нет задачи предыдущих лет. Из пункта 5 Стратегии следует, что фактически решены были только «простые» задачи, связанные с работой правоохранительных органов и выявлением фактов наркопотребления. Данные задачи решаются на оперативном уровне и обеспечены уже действующей системой работы правоохранительных органов и
1 См.: О внесении изменений в Стратегию государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года, утвержденную Указом Президента Российской Федерации от 9 июня 2010 г. № 690 : указ Президента РФ от 23.02.2018 № 85 // КонсультантПлюс : справочная правовая система.
2 См.: Об утверждении Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года : указ Президента РФ от 9 июня 2010 г. № 690 // Кон-сультантПлюс : справочная правовая система.
медицинских учреждений. То есть традиция оперативного реагирования на факты НОН и наркопотребления без долгосрочных схем действий, ведущих к качественному изменению наркоситуации, сохранилась.
Согласно п. 5 Стратегии в стране реализованы мероприятия, повышающие доступность и качество наркологической помощи. Официальные статистические данные и данные эмпирических исследований показывают обратный процесс: с 2014 г. стабильно фиксируется существенная нехватка кадров службы наркологической помощи, количество наркологических диспансеров и коек постоянно сокращается. Одновременно показатели долгосрочной ремиссии остаются более 10 лет на низком уровне (данные аналитических обзоров Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и неврологии им. В. М. Бехтерева Минздрава России). Учет долгосрочной ремиссии сокращен на 2 года (с 5 до 3), в связи с чем данный показатель стало проще увеличить, что не отразит фактической наркоситуации. Кроме того, в анализе наркоситуации не учтены данные о банальной смертности опиоидных наркозависимых лиц (опиоиды — героин, метадон, дезоморфин и т. д.). Последние по-прежнему образуют наиболее статистически заметную группу наркопотребителей, со снижением их числа связывается официальное сокращение наркомании, а вопрос о том, что происходит в действительности и какие показатели об этом свидетельствуют, остается открытым.
В разделе II Стратегии приведены стандартные показатели мониторинга наркоситуации, из которых не представляется возможным определить структурные сдвиги в динамике их изменений. Именно структурные сдвиги, рассматриваемые в своем комплексе (например, при сравнении относительных показателей структуры изъятых наркотиков, наркозависимых, фактов сбыта наркотиков по их видам и данных опросов наркопотребителей), свидетельствуют о качественных тенденциях развития НОН и процессов, с ним связанных. В соответствии с требованиями Федерального закона № 172-ФЗ необходимые при разработке документов стратегического планирования экспертный прогноз, анализ рисков с точки зрения обеспечения национальной безопасности в Стратегии отсутствуют. Из раздела III Стратегии не представляется возможным сде-
лать вывод, какие из угроз расценены как компонентные риски, а какие управляемы. То есть анализ наркоситуации и угрозы фактически аналогичны предшествующим, при этом объем зафиксированной в указанной Стратегии проделанной работы за предыдущие 10 лет мало отличается от того же объема двадцатилетней давности.
Задачи Стратегии не имеют четкой привязки к ее целям (п. 10), а также мерам. Документ носит декларативный характер, его наполнение аналогично содержанию предыдущих стратегий. Кроме того, рассматриваемая Стратегия содержит неоднозначный термин «антинаркотическая идеология». Содержание данного термина предполагает развитие осознанного негативного отношения к наркопотреблению и НОН на основе традиционных российских духовно-нравственных ценностей. О каких ценностях идет речь, где приведен их перечень, чем они отличаются от общечеловеческих и на основании чего считаются традиционными, как оценить эффективность, конкретные меры реализации такой идеологии (подпункт «ж» п. 11 Стратегии), не ясно. Официальное закрепление подобной терминологии также демонстрирует воспроизводство зарубежной идеологии нулевой толерантности, что привело к стигматизации наркопотребителей, увеличению негативных медико-социальных последствий, латентности наркопотребления, количества осужденных лиц за малозначительные незаконные действия с наркотиками. Оценка указанных рисков в Стратегии отсутствует, как и аргументация в пользу внедрения абстрактной идеологии.
В Стратегии обозначены направления и задачи развития практики обмена опытом с зарубежными государствами в рамках профилактики наркопотребления, международного сотрудничества по вопросам противодействия НОН. Одновременно в соответствии с п. 17 Стратегии собственная национальная позиция приоритетнее и подлежит лоббированию на международном уровне. Отметим, что данная позиция выстроена на основе субъективных и разрозненных оценок по поводу легализации растительных видов наркотиков в ограниченных пределах, применения заместительной терапии, низкопороговых программ лечения и т. д. При этом не проводилось централизованного исследования соответствующего опыта и исходя из наркоситуации и ресурсов тех стран,
где он существует, при одновременном игнорировании позиции Управления Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности (УНП ООН), Глобальной комиссии по вопросам наркополитики к подходам и допустимым мерам, используемым при реализации национальных антинаркотических политик [5, с. 9—31]. Вместе с тем собственная национальная позиция аргументирована не в достаточной мере, поскольку доподлинно не известны масштабы последствий НОН и потерянная стоимость человеческих ресурсов, задействованных в НОН. Кроме того, особенности формирования уголовной и медицинской статистики таковы [7], что подлинная наркоситуация известна только «на местах» рядовым сотрудникам, врачам и наркопотребителям.
В такой ситуации порядок привлечения экспертов, реализации экспертных рекомендаций, проведения экспертиз региональных программ в сфере предупреждения НОН в Стратегии отсутствует, как и процедурные обеспечительные акты в сфере реализации научного сопровождения государственной антинаркотической политики. На практике эксперты аккуратны в своих заключениях относительно предметных положительных сторон рассматриваемой Стратегии [Там же].
В целом наблюдается продолжение существующей тенденции в нормативно-правовом регулировании антинаркотической деятельности: конкретно и адресно обозначаются задачи для правоохранительных органов; по-прежнему задача поддержания наркологической службы абстрактна, без существенных ее изменений в сравнении с предыдущим десятилетним периодом; проблема ресоциализации осужденных, наркозависимых лиц связывается с деятельностью некоммерческих организаций; профилактическая деятельность по-прежнему базируется на нравственно-идеологических абстракциях без идентификации конкретных управляемых рисков; порядок взаимодействия с научным и экспертным сообществом не установлен; порядок анализа и учета зарубежного опыта отсутствует.
Из положительных моментов отметим, что в Стратегии введен более четкий механизм ее реализации на региональном уровне посредством разработки перечней приоритетных направлений реализации указанной Стратегии
(далее — Перечни) на основе плана, принимаемого Государственным антинаркотическим комитетом. Одновременно правовой статус данных документов не известен, в систему документов стратегического планирования они не входят, порядок их разработки отсутствует. Ожидаемые от реализации рассматриваемой Стратегии результаты также отличаются абстрактностью (п. 26, 27), поскольку не отражают в итоге эффективность реализации именно данного документа, а содержат показатели, на которые влияет масса факторов, при этом указанные показатели априори достижимы.
Таким образом, Стратегия не содержит ясной схемы, которая бы отражала конкретные задачи и риски в обеспечении национальной безопасности в секторе предупреждения НОН, с учетом действительного состояния используемых для этого ресурсов. Требования Федерального закона № 172-ФЗ к разработке данного документа соблюдены формально. Данная стратегия, как и предыдущая, не является документом, структурирующим и организующим региональную антинаркотическую деятельность, из которой и складывается общая картина об эффективности антинаркотической политики в целом. Кроме того, на региональном уровне антинаркотическая деятельность также организуется формально, ее пригодность к реализации зависит от выполнения своих предметных задач каждым ведомством в рамках планов собственной работы.
На практике данная ситуация привела к тому, что за почти 30 лет стратегического планирования в данной области значимых и долгосрочных результатов не достигнуто, что и подтверждается статистикой зарегистрированной преступности и судимости. В частности, сохраняются низкие показатели ремиссии наркозависимых лиц, перманентное сокращение применения альтернативных мер уголовной ответственности для лиц, больных наркоманией, которые по-прежнему образуют наиболее статистически показательную группу сбытчиков наркотиков. Отсутствуют значительные структурные сдвиги в динамике зарегистрированной наркопреступности и судимости за НОН (распределение остается прежним: 80 % осужденных за действия с наркотиками без цели сбыта, по-прежнему сохраняется проблема возбужденных уголовных дел «объектом» при фактических обстоятельствах сбыта, низкий процент организованных форм сбыта,
несоответствие структуры незаконного наркорынка структуре изымаемых наркотиков и т. д.) при одновременном ежегодном росте затрачиваемых средств федерального бюджета на антинаркотическую деятельность.
При проведении проверок эффективности реализации данных средств до сих пор не решен вопрос ответственности. Так, реализация федеральных стратегий обеспечивается региональной практикой. Региональные программы, подпрограммы в рамках Стратегии государственной антинаркотической политики, по сути, являются «конструктором» для обоснования и финансирования стандартных мероприятий в сфере предупреждения НОН. Например, согласно отчету № 05/22 от 2 ноября 2017 г., утвержденному распоряжением председателя Контрольно-счетной палаты Иркутской области от 2 ноября 2017 г. №109-р, по результатам экспертизы эффективности реализации государственной программы Иркутской области «Молодежная политика» на 2014—2020 гг.1 (в ее рамках существовала подпрограмма по профилактике наркопотребления и вовлечения молодежи в НОН) было обнаружено сокращение финансирования наиболее значимых мероприятий, напрямую связанных с антинаркотической безопасностью (помощь в самореализации активной молодежи; помощь молодым людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации). По результатам экспертизы имелись замечания к показателям программы, этапам ее реализации, вынесены рекомендации по приведению рассматриваемой программы в соответствие с требованиями законодательства о стратегическом планировании, изменению подходов и расстановке приоритетов в реализации молодежной политики, включая направление сокращения спроса на наркотики. Результаты экспертизы не были учтены, вопрос ответственности в принципе не поднимался.
Е. С. Серова на основе исследования 85 региональных программ в обозначенной сфере пришла к тем же результатам: в программах крайне редко встречается расчет их социальной и экономической эффективности, а это
1 См.: Информация о результатах экспертно-аналити-ческого мероприятия «Анализ эффективности реализации государственной программы Иркутской области «Молодежная политика» на 2014—2020 годы» / / Официальный сайт Контрольно-счетной палаты Иркутской области. URL: http://irksp.ru/wp-content/uploads/2018/05/km_05_22.pdf
трата бюджетных средств вслепую. Предусмотренные мероприятия в 64 % случаев не соотносятся с программными задачами и в 55 % не имеют обоснованных результатов. Финансирование в 89 % осуществляется за счет регионального бюджета, средства федерального бюджета привлекаются крайне редко и не имеют описания механизмов привлечения данных средств. В 90 % программ сметы расходов отсутствуют и объем финансирования не рассчитывается объективно [8, с. 125— 127]. При одних и тех же целевых показателях, используемых в региональных программах, их параметры разные и не сопоставимы, а отбираются необоснованно. В результате соотнести эффективность региональных программ с эффективностью реализации антинаркотической стратегии федерального уровня в целом представляется затруднительным [Там же, с. 108].
Таким образом, при декларативном характере Стратегии государственной антинаркотической политики и формальности программ по ее реализации на региональном уровне, можно говорить о невстроенности данных документов в систему обеспечения национальной безопасности, об отсутствии системы управления рисками в сфере обеспечения антинаркотической безопасности как части национальной. Кроме того, о характере этих рисков на данный момент имеется крайне смутное представление.
Риски в обеспечении антинаркотической безопасности отличаются от выделяемых на уровне Стратегии государственной антинаркотической политики угроз [1]. Последние часто связаны с традиционными детерминантами НОН и не отвечают на вопрос «Что делать?» с позиции долгосрочного результата.
Например, в последние пять лет популярно выделять угрозу в виде технологизации НОН. Проведенное качественное исследование показывает, что данный процесс не угроза, а характеристика современной реальности. В рамках анкетирования оперуполномоченных сотрудников в Иркутской области и Красноярском крае отмечены отдельные объективные затруднения, связанные с техническим обеспечением оперативно-разыскной деятельности [9]. Тенденции, связанные с технологизацией НОН, использованием современных информационных технологий в сбыте наркотиков, а также распространение синтетических нарко-
тиков ожидаемы, закономерны и относятся к категории компонентных рисков. Отработанные схемы, применяемые в практике правоохранительных органов, уже существуют по подобным уголовным делам. Основная проблема состоит в специфике оценки показателей эффективности работы правоохранительных органов, внутренних норм по выявлению количества наркопреступлений по конкретным составам в месяц [6]. Проще говоря, на данный момент уровень зарегистрированной наркопреступности и судимости за НОН отражает выполнение планов работ правоохранительных органов, а не действительную наркоситуацию. Выполняются указанные планы вне зависимости от способов сбыта наркотиков и специфики их видов. Соответственно, нельзя говорить о существенном затруднении работы в связи с технологизацией НОН. Итоговая структура наркопреступности зависит от стратегий выполнения плана на местном уровне (организованные формы сбыта наркотиков выявлять дольше и сложнее, а случаи хранения без цели сбыта — проще и быстрее).
При реализации любых стратегий также встает вопрос о ресурсах, за счет которых они реализуются. Неудовлетворительное их состояние не связано с детерминантами НОН, однако напрямую несет риск обеспечения антинаркотической безопасности. Например, при исследовании процесса работы участковых уполномоченных полиции, в чьи прямые обязанности входят предупреждение преступлений, организация привлечения дополнительных специалистов для ресоциализации лиц, выясняется, что большую часть времени им приходится тратить на «бумажную» работу, а в привлечении дополнительных специалистов данные сотрудники в целом не заинтересованы [2]. Сотрудники следственных и оперативных отделов тратят больше времени на предоставление сведений о выполненной, выполняемой и планируемой работе, что сокращает время на выполнение основной работы.
При исследовании качества реализации профилактической функции следователей и дознавателей применительно к НОН фиксированы избыточные и бесполезные задачи в части вынесения некоторых процессуальных документов, а именно представлений об устранении причин и условий, способствующих совершению преступлений. Содержание
данных документов формально, сами причины и условия сформулированы на элементарном уровне, требование об устранении их не конкретизировано.
Касаемо альтернативных мер уголовно-правового характера, предполагающих прохождение курса лечения от наркомании, подтвержден риск их неадекватности действительным характеристикам осужденных, которым они требуются. Так, применение ст. 72.1, ст. 73, ст. 82.1 УК РФ1 не рассчитано на лиц, которым они требуются (сводные статистические сведения о состоянии судимости за 2014— 2020 гг. Судебного департамента Верховного Суда РФ, формы № 10.2, № 6-МБ-НОН)2. Кроме того, исполнимость данных статей УК РФ осложняется и в практике наркологической службы: данный контингент не вступает в программы длительной реабилитации.
Обратим также внимание на вопрос применения некоторых лекарственных препаратов в лечении наркомании. Как правило, в российской действительности распространено мнение о нарколоббизме и происках наркомафии применительно к медикализации лечения наркомании. Вместе с тем объективно структура наркопотребителей существенно изменилась к настоящему времени: лица, общественная опасность которых превышает все разумные пределы, образуют малую часть наркопотребителей (всего около 24 % при сравнении характеристик наркопотребителей, состоящих на наркологическом учете, не состоящих на таком учете, осужденных, подсудимых, обвиняемых), но именно она остается ядром сбыта наркотиков опиоидного ряда (и именно их сбыт составляет основную долю в структуре сбытов наркотиков вообще, в том числе в соучастии), распространяет общественно опасные заболевания, поддерживает воспроизводство преступности через семейный фактор [3]. Латентность наркотизации таких лиц может доходить до 26 лет со всеми вытекающими отсюда последствиями для общества. Изменения структур головного мозга данных людей предопределяют провальность любого лечения, неэффективность системы наказаний и высокий
1 См.: Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 (ред. от 28.01.2022) // КонсультантПлюс : справочная правовая система.
2 См: официальный сайт Судебного департамента при Верхов-
ном Суде Российской Федерации. URL: http://www.cdep.ru
процент рецидива наркомании [4, с. 17—20]. Критичен вопрос управляемости последствиями социального функционирования такой группы лиц. Группа эта небольшая, применение к ней методов заместительной терапии позволяет вывести ее из НОН, сократить общественно опасные последствия ее образа жизни, что и предполагает действительное обеспечение общественной безопасности. Однако, исходя из официальных статистических данных, не представляется возможным установить разницу в степени общественной опасности и фактическую стоимость функционирования различных групп наркопотребителей для общества, стоимость принимаемых мер воздействия на них, в связи с чем меры, связанные с применением заместительных препаратов в ограниченном режиме, даже не рассматриваются. Всех наркопотребителей принято априори относить к общественно опасным, что явно некорректно.
Одновременно при запрете программ снижения вреда, связанных с сокращением именно для общества неблагоприятных последствий маргинального образа жизни небольшого количества наркопотребителей, не работает система координации профилактики преступного поведения согласно Федеральному закону от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации»3, а клинических психологов, способных с учетом медицинских показателей корректировать поведение наркопотребителей, не хватает.
Обзор данных рисков, связанных с обеспечением антинаркотической безопасности, не исчерпывающий и предполагает освещение конкретных пробелов в рамках процесса работы большого количества субъектов антинаркотической деятельности, реализующих Стратегию, отличающуюся своей декларативностью. Обзор пробелов, связанных с реализацией и содержанием Стратегии, показывает необходимость корректировки антинаркотической деятельности на региональном уровне хотя бы через частичное устранение рисков, связанных с работой субъектов данной деятельности.
Приведенный краткий обзор ряда рисков показывает несоответствие заявленных на фе-
3 Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации : федер. закон от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ // КонсультантПлюс : справочная правовая система.
деральном уровне целей действительному состоянию ресурсов. Для отказа от программ снижения вреда и медикаментозных средств, заменяющих тяжелые наркотики, необходимы узкие специалисты, которых не хватает, и налаженная система взаимодействия между участниками антинаркотической деятельности, чего не наблюдается; для повышения эффективности сотрудников правоохранительных органов в борьбе с наиболее опасными формами НОН необходимо обратить внимание на традиции оценки их эффективности, а для повышения результативности реализации ими профилактических функций необходимо сокращать дополнительную нагрузку; для повышения эффективности альтернативных мер уголовно-правового воздействия на обвиняемых, больных наркоманией, необходимо эти меры привести в соответствие с характеристиками данных обвиняемых.
Таким образом, для развития стратегии государственной антинаркотической политики как части обеспечения национальной безопасности, каковой она должна быть, необходимы ревизия исходных данных о состоянии используемых ресурсов, пробелах организационного плана на региональном уроне, соотношение целей и задач антинаркотической политики с целями и задачами обеспечения национальной и общественной безопасности, постановка вопроса, какова цена для общества реализуемой сейчас антинаркотической политики.
Список литературы
1. Бабаев М. М. Риски как компонент детерми-национного комплекса преступности // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 9. С. 104-110.
2. Васильева М. К. Эффективность индивидуальной профилактической работы полиции (на примере лиц, вовлеченных в незаконный оборот наркотиков) // Сибирское юридическое обозрение. 2019. Т. 6, № 3. С. 340-345.
3. Васильева М. К. Криминологический портрет наркозависимого преступника — участника незаконного оборота наркотиков // Деятельность правоохранительных органов в современных условиях : сб. науч. тр. XXIV Междунар. науч.-практ. конф. Иркутск, 2019. С. 17-20.
4. Вешнева С. А. Медикализация в наркологии: история, клинический смысл и социальные перспективы : монография. М., 2017. 138 с.
5. Доклад Глобальной комиссии по вопросам наркополитики : Соблюдение обеспечения законов о наркотиках. Смещение акцента в сторону элиты организованной преступности. URL: https://www.global commissionondrugs.org/wp-content/uploads/2020/05/ FINAL-RUS_2020report_web. pdf
6. Криминальная статистика: механизмы формирования, причины искажения, пути реформирования. Исследовательский отчет / М. Шклярук, Д. Ску-гаревский, А. Дмитриева, И. Скифский, И. Бегтин. СПб. ; М. : Норма, Центр независимых социальных исследований и образования, 2015. 122 с.
7. Мальков С. М. Стратегия государственной антинаркотической политики Российской Федерации на период до 2030 года: характеристика и тенденции // Вестник Сибирского юридического института МВД России. 2021. № 1 (42). С. 51-55.
8. Серова Е. С. Российская антинаркотическая политика: конфликтологический анализ программно-целевого подхода: региональный уровень : дис. ... канд. полит. наук. СПб., 2017. 322 с.
9. Судакова Т. М., Васильева М. К. О некоторых криминологических параметрах обеспечения антинаркотической безопасности // Всероссийский криминологический журнал. 2019.Т. 13, № 2. С. 223-233.
Васильева Мария Константиновна - преподаватель кафедры организации судебной и правоохранительной деятельности, Восточно-Сибирский филиал Российского государственного университета правосудия, г. Иркутск, Россия, е-mail: vasmako954@gmail.com, https://orcid.org/0000-0001-8353-4603
Vasilyeva Maria Konstantinovna - Lecturer at the Department of Organization of Judicial and Law Enforcement Activities, East Siberian Branch of the Russian State University of Justice, Irkutsk, Russian Federation, е-mail: vasma-ko954@gmail.com, https://orcid.org/ 0000-0001-8353-4603
