CC BY
40
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ КНР В НОВЫХ РЕАЛИЯХ: ТОРГОВО-ИНВЕСТИЦИОННОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО СО СТРАНАМИ ЕАЭС И АСЕАН
Аннотация. В статье рассматриваются тенденции во внешнеэкономической политике КНР в контексте текущих изменений в мировой экономике и стратегических целей развития экономики КНР. Анализируется динамика торгово-инвестиционного сотрудничества КНР со странами АСЕАН и ЕЭАС как основными региональными экономическими объединениями на евразийском пространстве. Акцентируется внимание на дисбалансах в торгово-инвестиционном сотрудничестве.
Ключевые слова. КНР, торговля, инвестиции, регионализация, сотрудничество, ЕАЭС, АСЕАН.
Kovaleva A.A.
PRC'S STRATEGIC GOALS IN NEW REALITIES: TRADE
AND INVESTMENT COOPERATION WITH THE EAEU AND ASEAN COUNTRIES
Abstract. The article examines trends in China's foreign economic policy in the context of modern transformation in the world economy and the strategic goals of China's economic development. The dynamics of China's trade and investment cooperation with the ASEAN and EAEU countries being main regional economic associations in the Eurasian space is analyzed. Author drew particular attention to trade imbalances and investment constraints.
Keywords. China, trade, investment, regionalization, cooperation, EAEU, ASEAN.
Введение
Экономика КНР, уже на протяжении более 40 лет встраиваясь в мирохозяйственную систему и изменяя ее ландшафт, также испытывает на себе влияние глобальных изменений, происходящих в мировой экономике. В настоящее время мы наблюдаем переход к новому геоэкономическому и технологическому укладам, что в данной статье рассматривается как предпосылка для анализа изменений внешнеэкономической политики КНР. Роль Китая и ряда других развивающихся стран в формировании нового миропорядка, трансформация китайской экономики в ответ на современные вызовы находятся в центре внимания как мирового академического сообщества, так и бизнес-кругов и политических деятелей. Цель данной статьи состоит в выявлении изменений стратегических внешнеэкономических ориентиров КНР и особенностей регионального экономического сотрудничества с КНР; анализ проводится на примере стран ЕАЭС и АСЕАН.
Материалы и методы
Информационной базой исследования послужили статистические материалы международных организаций (Всемирного банка, ЮНКТАД, МВФ, ОЭСР), национальных ведомств КНР, информационно -
ГРНТИ 06.51.67 EDN XIHMYG © Ковалева А.А., 2022
Анастасия Александровна Ковалева - аспирант кафедры мировой экономики и международных экономических отношений Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Контактные данные для связи с автором: 191023, Санкт-Петербург, наб. канала Грибоедова, д. 30-32 (Russia, St. Petersburg, Griboedov canal emb., 30-32). Тел.: 8 (911) 125-73-56. Е-mail: [email protected]. Статья поступила в редакцию 27.12.2022.
аналитические материалы по результатам исследований международных аналитических центров, научные труды отечественных и зарубежных ученых. В качестве методов исследования автором использовались общенаучные методы синтеза и анализа, метод ситуационного наблюдения (кейс-стади), сравнительный анализ во временном и пространственном разрезах.
С точки зрения геоэкономики С.И. Рекорд характеризует новый геоэкономический уклад как «более сложную глобальную экономическую систему, основанную на развитии множества экономических полюсов в виде региональных союзов и партнерств» [5]. Это нашло отражение в повестке Петербургского международного экономического форума - 2022, на котором значительное внимание было уделено внешнеэкономическому сотрудничеству России в рамках региональных объединений (ЕАЭС, ШОС, БРИКС), с региональными объединениями (АСЕАН), а также межрегиональному взаимодействию (ЕАЭС - АСЕАН-ШОС).
С точки зрения технологического уклада, С.Ю. Глазьев констатирует, что по итогам пандемии «в наиболее уязвимом положении оказались промышленность и страны, составляющие ядро уходящих 5-го технологического и имперского (американоцентричного) мирохозяйственного укладов, в то время как страны, образовавшие ядро новых 6-го технологического и интегрального мирохозяйственного укладов, стали локомотивами экономического роста» [2, с. 9]. С одной стороны, этот тезис согласуется с вышеизложенной тенденцией регионализации интеграционных процессов, с другой стороны, он акцентирует внимание на научном и технико-технологическом прогрессе как ключевом факторе развития мирового хозяйства. Это, в свою очередь, подразумевает, что новый уровень развития производительных сил требует нового уровня развития системы производственных отношений и всей системы общественных отношений в целом, в том числе в сфере глобального управления.
Стратегические ориентиры КНР
Несмотря на стремление обеспечить в максимально возможной степени самодостаточность собственной экономики и таким образом снизить внешнеэкономические риски, Китай является неотъемлемым субъектом мирохозяйственных связей, обеспечивая по итогам 2021 года 15,9% мирового экспорта и 12,5% мирового импорта, аккумулируя 11,4% входящих прямых иностранных инвестиций (ПИИ) и будучи источником 8,5% исходящих ПИИ.
В условиях ускоряющихся изменений и глобальных ограничений национальная экономика Китая, долгое время опиравшаяся на экспортно-ориентированную модель экономического роста, оказалась перед лицом ряда вызовов. С начала 2010-х годов экономика КНР замедлила темпы своего роста, еще в 2012 году лидер КНР Ху Цзиньтао на XVIII Всекитайском съезде Коммунистической партии Китая подчеркнул необходимость ориентации в экономическом развитии в большей степени на внутренний спрос, современную сферу услуг и стратегически важные развивающиеся отрасли промышленности, научно-технический прогресс [7]. Во время XIX Всекитайского съезда партии, состоявшегося в октябре 2017 года, была озвучена еще одна ключевая идея под названием «Социализм с китайской спецификой для новой эры». Суть ее состояла в том, чтобы в экономическом росте перейти от скорости к качеству и способствовать скоординированному развитию реальной экономики с технологическими инновациями, современными финансами и человеческими ресурсами, а также стремиться к развитию экономики с более эффективными рыночными механизмами, динамичным малым бизнесом и надежным макрорегулированием» [8].
При этом важная роль по-прежнему отводилась внешним источникам роста, что в итоге воплотилось в новой стратегии под названием «двойная циркуляция», предусматривающей опору на внутренний спрос в качестве основного драйвера экономического развития и наращивание экспорта, инвестиций и взаимодействие на внешнеэкономическом контуре в качестве вспомогательных (новая модель также закреплена в 14-м пятилетнем плане социально-экономического развития 2021-2025 гг. и в долгосрочных целях развития до 2035 г.). В 2022 году, на юбилейном XX Всекитайском съезде КПК, Си Цзиньпин также заявил, что Китай продолжит неуклонно идти верным путем экономической глобализации, способствовать либерализации и упрощению процедур в области торговли и инвестиций, стимулировать двустороннее, региональное и многостороннее сотрудничество [4].
Данный стратегический ориентир нашел отражение, в частности, в углублении торгово-инвестици-онного сотрудничества КНР с региональными экономическими объединениями на евразийском пространстве. Подтверждением этому являются вступление в силу Соглашения о торгово-экономическом
сотрудничестве между ЕАЭС и КНР в октябре 2019 года; формирование Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП) в 2020 году, ставшего крупнейшим в мире региональным объединением стран с преференциальным торговым режимом, и его ратификация раньше всех Китаем в марте 2021; подписание Всеобъемлющего инвестиционного соглашения (ВСИ) между ЕС и КНР в конце 2020 года; возрастающий интерес КНР к многостороннему формату сотрудничества в рамках форума «Китай + пять стран Центральной Азии», проводимого с 2020 года. Это позволяет сделать вывод о том, что Китая ставит для себя задачу стать региональным центром, так как осознает, что регионализация вместе с распадающейся системой глобализации становится новой тенденцией эволюции мировой системы. Эту задачу Китай решает, в частности, через интенсификацию регионального сотрудничества со странами АСЕАН и ЕАЭС.
Китай и АСЕАН
С момента вступления в силу Соглашения о Зоне свободной торговли (ЗСТ) между КНР и 10 странами АСЕАН в 2010 году, объем взаимной торговли товарами и услугами КНР-АСЕАН непрерывно увеличивался, достигнув в 2021 году объема свыше 877 млрд долл. США, увеличившись на более чем 191,5 млрд долл. США по сравнению с предыдущим годом и составив примерно 14,5% от общего объема внешней торговли КНР. По данным Секретариата АСЕАН, объем торговли товарами между КНР и АСЕАН в 2021 году составил свыше 669 млрд долл. США, что эквивалентно 25,4% общего объема внешней торговли стран - членов АСЕАН (без учета внутрирегионального оборота) [6, с. 60]. Именно к росту товарооборота, главным образом, апеллируют ученые при оценке влияния Соглашения на экономическое развитие обеих сторон, а также политики и дипломаты, продвигая дальнейшее сотрудничество в регионе. При этом все чаще поднимается вопрос об асимметрии взаимной торговли, проявляющейся в дефиците торгового баланса стран АСЕАН с КНР. В таблице 1 представлены данные торговли КНР со странами АСЕАН и другими участницами ВРЭП в 2020-2021 гг.
Таблица 1
Торговля КНР со странами АСЕАН и другими участниками ВРЭП в 2020-2021 гг.
Страна Экспорт (тыс. долл. США) Импорт (тыс. долл. США)
2020 2021 2020 2021
Камбоджа 8 054 487,48 11 566 149 1 498 508,85 2 100 436
Вьетнам 113 815 239,35 137 904 870 78 473 071,64 92 315 967
Таиланд 50 513 175,95 69 355 428 48 139 504,47 61 818 243
Индонезия 40 980 976,64 60 649 440 37 480 543,31 63 886 547
Малайзия 56 300 820,69 78 697 722 75 174 350,51 98 192 537
Лаос 1 491 277,60 1 666 652 2 088 437,97 2 673 961
Мьянма 12 547 510,39 10 527 477 6 684 807,21 6 845 051
Филиппины 41 880 388,82 57 308 182 19 335 468,06 24 759 917
Сингапур 57 624 786,43 55 215 268 31 616 281,62 38 803 060
Бруней 466 218,27 639 056 1 475 993,95 2 221 839
Итого 383 674 881 483 530 244 301 966 967 393 617 558
Республика Корея 112 476 215,95 148 847 027 173 10 0170,79 213 445 080
Япония 142 596 624,65 165 822 965 174 655 178,94 205 523 715
Австралия 53 468 167,17 66 383 683 117 693 742,90 163 729 736
Новая Зеландия 6 052 987,51 8 560 938 12 076 041,63 16 155 340
Итого 314 593 994 389 614 613 477 525 132 598 853 871
Источник: International Trade Centre, World Integrated Trade Solution
Данные таблицы 1 свидетельствуют о том, что КНР имеет положительное сальдо торгового баланса с 7 из 10 стран АСЕАН. Более того, дисбаланс в торговле стран АСЕАН с КНР увеличивается: если в
2020 году импорт стран АСЕАН из КНР превышал экспорт на 81,7 млрд долл. США, то по итогам
2021 года разрыв составил 89,9 млрд долл. США. Напротив, с Республикой Корея, Японией, Австралией и Новой Зеландией, присоединившимися вместе со странами АСЕАН к ВРЭП в 2020 году, у КНР
наблюдается отрицательное сальдо торгового баланса. Присоединение к ВРЭП открыло для КНР дополнительные возможности наращивания как экспорта своих товаров и услуг в данные страны уже на преференциальных условиях, так и импорта по более низким ценам.
В части трансграничного движения капитала в 2021 году Китай вложил в страны АСЕАН в виде ПИИ 13 829,1 млн долл. США, что составило более 8% общего притока прямых иностранных инвестиций в регион. Лидером по экспорту капитала в виде ПИИ в регион по-прежнему остаются США с долей более 25%. Для сравнения, из стран ЕАЭС в топ-10 стран-экспортеров ПИИ в АСЕАН представлена только Россия с объемом инвестиций в 31,8 млн долл. США [6, с. 145].
Стоит отметить, что проблема дисбаланса во взаимной торговле и взаимных инвестициях со странами АСЕАН характерна не только для КНР, но и для ЕАЭС, что ограничивает возможности сотрудничества на подлинно взаимовыгодных условиях. Этот вопрос обсуждался, в частности, в рамках сессии ПМЭФ-2022 «ЕАЭС-АСЕАН». Согласимся с экспертами, что без выравнивания дисбалансов на двусторонней основе возможность извлечения ощутимых преимуществ странами-участницами из планируемой к созданию ЗСТ между ЕАЭС и АСЕАН представляется затруднительной [3]. Несмотря на наличие диспропорций и барьеров, в нынешней сложной международной ситуации, когда факторы неопределенности и нестабильности продолжают нарастать, руководство КНР констатирует углубление экономических и производственных связей со странами АСЕАН и рассматривает сотрудничество в качестве «мощной защиты от тенденции антиглобализма» [9].
Китай и ЕАЭС
Подписание в мае 2015 года между Китаем и Россией совместного заявления о сопряжении ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути активизировало в политических и академических кругах дискуссию о потенциале наращивания объемов взаимной торговли и взаимных инвестиций между экономиками КНР и стран ЕАЭС. В 2016 году на ПМЭФ-2016 инициатива по сопряжению ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути получила дальнейшее развитие в высказанном Президентом РФ Владимиром Путиным предложении о создании Большого евразийского партнерства (БЕП) с участием ЕАЭС и других заинтересованных государств и объединений. В 2022 году на Евразийском экономическом форуме Владимир Путин с учетом новых реалий вновь вернулся к повестке формирования БЕП.
Из анализа китайской литературы и официальных программных документов китайского руководства следует, что Китай на данный момент продолжает рассматривать евразийскую интеграцию через призму сопряжения ЕАЭС и международной инициативы Китая «Один пояс - один путь». Стоит сказать, что для Китая это сопряжение находит выражение в самом практическом смысле - в увеличении внешнего товарооборота и объема инвестиций (хоть Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и КНР, вступившее в силу в 2019 году, является непреференциальным, в то же время оно определяет подходы к рассмотрению возможностей сокращения взаимных изъятий и ограничений).
По данным Евразийской экономической комиссии, по итогам 2021 года торговый оборот товарами между ЕАЭС и КНР составил 166,5 млрд долл. США, увеличившись более чем в 1,6 раза по сравнению с 2017 годом. В таблице 2 представлены объемы торговли между КНР и ЕАЭС в 2020-2021 гг. в стра-новом разрезе, по данным International Trade Centre.
Таблица 2
Торговля КНР со странами ЕАЭС в 2020-2021 гг.
Страна Экспорт (тыс. долл. США) Импорт (тыс. долл. США)
2020 2021 2020 2021
Российская Федерация 50 504 392,05 67 550 055 57 844 468,53 78 142 344
Казахстан 11 703 034,90 13 960 383 10 366 080,48 10 262 825
Кыргызстан 2 865 336,49 7 473 735 34 801,09 79 732
Беларусь 2 113 223,54 2 729412 888 693,00 1 090 693
Армения 222 790,26 331 020 794 486,88 1 083 855
Итого 65 295 554 92 044 605 69 928 529 90 659 449
Источник: International Trade Centre; World Integrated Trade Solution.
Данные таблицы 2 свидетельствуют о том, что объемы товарооборота КНР со странами ЕАЭС значительно меньше объемов торговли КНР со странами АСЕАН. Дисбаланса между экспортом и импортом в целом по объединению не наблюдается, оба показателя увеличились примерно сопоставимыми темпами, однако в страновом разрезе мы видим, что рост внешнеторгового оборота в 2021 году произошел преимущественно за счет Российской Федерации. Кроме того, структура торговли является крайне несбалансированной: более 68% экспорта ЕАЭС в Китай составляют минеральные продукты, более 58% импорта ЕАЭС из Китая составляют машины, оборудование и наземные транспортные средства. Вполне вероятно, что ситуация еще более обострилась после отказа ЕАЭС от тарифных преференций для 76 стран, включая Китай, в марте 2021 года по решению Совета ЕЭК.
В части притока ПИИ в страны ЕАЭС со стороны субъектов китайской экономики, по данным Евразийской экономической комиссии, страны ЕАЭС по состоянию на конец 2019 аккумулировали всего 0,7% накопленных китайских зарубежных инвестиций. При этом распределены они крайне неравномерно: наибольший объем китайских прямых инвестиций сосредоточен в России и Казахстане. С точки зрения сфер приложения капитала, картина инвестиционного сотрудничества ЕАЭС-КНР не в полной мере соответствует интересам обеих сторон: Китай заинтересован в расширении своего присутствия не только в секторе добывающей промышленности, но также в сфере ритейла, транспорта, строительства. Для стран ЕАЭС стратегически важным является интерес китайских инвесторов и приток капиталовложений в сектора обрабатывающей промышленности, инфраструктуры, сельского хозяйства, высокотехнологичных отраслей экономики [1, с. 13-14].
Заключение
Таким образом, в условиях замедления темпов мирового экономического роста, действующих торговых ограничений со стороны США, сложной геополитической обстановки, продолжительных ограничений экономической активности внутри самого Китая ввиду политики нулевой терпимости к Covid-19, руководство КНР вынуждено искать внешний импульс для развития своей экономики. Несмотря на то, что в соответствии с новой моделью КНР делает упор на внутренний спрос, в результате борьбы с пандемией внутренний спрос не способен обеспечить необходимые темпы роста. КНР придает все более важное значение внешнеэкономическому сотрудничеству в рамках региональных объединений (при этом не отказываясь от традиционного для себя формата двусторонних соглашений).
Анализ торгово-инвестиционного взаимодействия КНР со странами ЕАЭС и АСЕАН показал, что в обоих объединениях существуют объективные опасения стран-участниц в отношении КНР с точки зрения неодинаковой степени «взаимовыгодности» сотрудничества. Ответом на эти опасения можно считать интенсификацию диалога ЕЭАС-АСЕАН, которое, несмотря на существенную разницу в исторически сложившихся тор-гово-культурных связях и географическую удаленность, стремятся диверсифицировать структуру торгово-инвестиционных партнеров и, таким образом, уравновесить возрастающее значение КНР.
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. Аналитический доклад: сопряжение стратегии развития ЕАЭС и китайской инициативы «Один пояс, один путь». Департамент макроэкономической политики ЕЭК, 2021.
2. Глазьев С.Ю. Как построить Большое евразийское партнерство? // Евразийская интеграция: экономика, право, политика. 2021. № 15 (3). С. 9-14.
3. Ковалева А.А. Интенсификация регионального экономического сотрудничества ЕАЭС-АСЕАН: драйверы и барьеры. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://roscongress.org/materials/intensifikatsiya-regionalnogo-ekonomicheskogo-sotrudnichestva-eaes-asean-drayvery-i-barery/ (дата обращения 27.12.2022).
4. Полный текст доклада 20-му Всекитайскому съезду Коммунистической партии Китая. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.fmprc.gov.cn/rus/zxxx/202210/t20221026_10792071.html (дата обращения 14.12.2022).
5. Рекорд С.И. Экономическое взаимодействие в Евразии на основе интеграционной системы «ЕАЭС плюс». [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://roscongress.org/materials/ekonomicheskoe-vzaimodeystvie-v-evrazii-na-osnove-integratsionnoy-sistemy-eaes-plyus/ (дата обращения 27.12.2022).
6. ASEAN Statistical Yearbook 2022. ASEAN Secretariat. Vol. 18. December 2022.
7. Full text of Hu's report at 18th Party Congress // China Daily. 2012, November, 18.
8. Full text of resolution on CPC Central Committee report. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.xinhuanet.com/english/2017-10/24/c_136702625.htm (дата обращения 12.01.2022).
9. ШФЯ—[Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.gov.cn/xinwen/2022-11/12/content_5726403.htm (дата обращения 12.12.2022).
