CC BY
134
В традиционной методике обычно выделяются три этапа работы над любым текстом: дотекстовый этап (этап антиципации), текстовый этап, послетекстовый этап.
Очередность и типология заданий, направленных на информационную переработку текста, должны, во-первых, учитывать принцип следования от простого к сложному, во-вторых, соответствовать коммуникативной задаче, нацеливающей на чтение. На этом этапе осуществляются действия по нахождению и выписыванию информации, затем - ответы на вопросы, постановка своих вопросов к тексту, краткая передача содержания текста. Содержание и объем этапов зависят от того, с какой целью предполагается использовать тот или иной текст, порождение какого устно-речевого высказывания планируется на его основе; от этого зависит степень и глубина проникновения в содержание и смысл исходного текста, способы контроля понимания, количество и типология упражнений для рефлексии.
Из вышесказанного следует, что для достижения развивающих и воспитательных целей обучения важно создать условия для разностороннего развития каждого учащегося. Это предполагает, с одной стороны, возможную дифференциацию и индивидуализацию заданий в зависимости от уровня обученности и познавательных интересов учащихся, с другой - повышение самостоятельности и активности учащегося, развитие у него сознательного отношения к процессу учения.
Таким образом, какого бы подхода мы ни придерживались, последовательность работы над текстом будет примерно следующая:
• предречевые упражнения;
• контроль понятия содержания (текстовый этап);
• контроль понятия важных деталей художественного текста (ситуативный анализ и оценка героев, после-текстовый этап);
• анализ литературно-стилевых особенностей текста. Системный и комплексный подход в изучении литературного анализа текста основан на разнообразных заданиях для гармоничного развития всех видов читательской деятельности.
В организации чтения детей и подростков в семьях целесообразно сохранить педагогическую традицию и активно использовать новые методические идеи, которые усиливают культуроведческое назначение родного языка, способствуют максимальной реализации всех функций - не только преподавания в школе, но и домашнего чтения, в частности.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Нуждина М. А. К вопросу управления процессом порождения речевого произведения на основе текста // Иностранные языки в школе. 2002. № 2. С. 23.
2. Фоломкина С. К. Некоторые вопросы обучения чтению на иностранном языке в неязыковом вузе. Методика и психология обучения иностранным языкам: хрестоматия / сост. А. А. Леонтьев. М.: Русский язык, 1991. С. 253-260.
3. Лытаева М. А. Совершенствование умений говорения на основе текста для чтения на старшем этапе // Иностранные языки в школе. 2000. № 3. С. 53.
4. Степичева Т. В. К вопросу о традиции семейного чтения // Библиотековедение. 2010. № 5. С. 59-62.
5. Селиванова Н. А. Домашнее чтение - важный компонент содержания обучения языкам в средней школе // Иностранные языки в школе. 2004. № 4. С. 21.
СТИХИ В ПРОЗАИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Н. М. КАРАМЗИНА
POEMS IN PROSE WORKS BY N. M. KARAMZIN О. Э. Подойницына
В статье рассмотрена функция стихов, которые введены в тексты прозаических произведений Карамзина. Основное внимание уделено книге «Письма русского путешественника». Также анализируется роль песен, которые включены в повесть «Афинская жизнь». Стихи и проза существуют и взаимодействуют в произведениях Н. М. Карамзина как две стихии: контрастируя, они дополняют друг друга в реализации единой художественной функции.
Ключевые слова: Карамзин, стихи, проза, функция, книга, статья.
O. E. Podoinitsyna
The article considers the role of poems, which were introduced in prose works by Karamzin. Special emphasis is given to the book "The letters of the Russian traveler". The article also examines the role of songs that are included in the novel "The Athenian life". Poetry and prose coexist and interact in the works of Nikolai Karamzin as two essences: being a contrast, they complement each other to implement the general artistic function.
Keywords: Karamzin, poems, prose, function, song, article.
В поэтическом творчестве Карамзина особый пласт составляют стихи, включенные в его прозаические произведения, и прежде всего в «Письма русского путешественника». Этот материал почти не привлекал к себе внимания исследователей. Нам известна лишь одна посвященная ему работа - статья Т. А. Алпатовой «Взаимодействие прозы и поэзии в художественной системе "Писем русского путешественника" Н. М. Карамзина» [1, с. 184-197].
Для Карамзина сам факт введения стихов в прозаический текст не был ни случайным, ни единичным. Позднее восемь стихотворений [2, с. 129-135] были введены в повесть «Афинская жизнь», не говоря уже о песне «Законы осуждают», включенной в повесть «Остров Борнгольм» [2, с. 128129]. Первое, что необходимо отметить, говоря о «Письмах русского путешественника», - то, что включенные в них стихи в высшей степени многообразны. Они отличаются и по объему, и по жанру, среди них есть стихотворения оригинальные и переводные. Многие из них - это бессюжетные поэтические фрагменты и даже миниатюры. Особое место в этом ряду занимает стихотворение «Алина» [2, с. 84-89].
«Алина» - единственное из включенных в «Письма русского путешественника» произведений, которое представляет собой стихотворную повесть. В комментарии, подготовленном Лотманом к изданию Карамзина в «Библиотеке поэта», говорится: «Утверждение В. В. Сиповско-го [3, с. 165-166], что стихотворение написано в 1797-1800 гг., на основании якобы отразившихся в нем автобиографических мотивов, не представляется убедительным» [4, с. 381]. Для нас это существенно потому, что мы видим в «Алине» своеобразный поэтический аналог «Бедной Лизы», которая писалась примерно в то же время и тоже увидела свет в «Московском журнале».
Напомним прежде всего, как выглядит прозаическое обрамление, всегда сопровождающее у Н. М. Карамзина стихи, включенные в «Письма русского путешественника». Рассказав «печальный Лионский анекдот», «госпожа Н* оборотилась ко мне и спросила: "Сочиняете ли вы стихи?" - "Для тех, которые любят меня", - отвечал я. - "Вот вам материя. Дайте мне слово описать это приключение в русских стихах". - "Охотно; но позвольте немного украсить". - "Нимало. Скажите только, что от меня слышали". -"Это слишком просто". - "Истина не требует украшений". -По крайней мере, в рассказ можно вместить некоторые мысли, нравственные истины". - "Дозволяю..."» [4, с. 313].
Таким образом, Н. М. Карамзин предуведомляет нас, что в его стихотворении наличествуют два слоя: «материя», сохраненная в неприкосновенности, и мораль, которую привносит от себя поэт. С этой морали он и начинает, она призвана сразу настроить воображение читателя на нужный лад, по существу, формулируется вывод, к которому должно его подвести дальнейшее повествование о действительно имевших место событиях. О дар, достойнейший небес, Источник радости и слез, Чувствительность! сколь ты прекрасна, Мила, но в действиях несчастна! Внимайте, нежные сердца! [2, с. 84]
Как уже говорилось, сюжет «Алины» во многом совпадает с сюжетом «Бедной Лизы», сходство обнаруживается и в образах главных героев, и в общей тональности повествования, и даже в некоторых его деталях. Как и Лиза, Алина соединяет в себе красоту с высокими душевными качествами: «пленяла взоры красотой, / А души ангельской душой / Пленяла.» [2, с. 84]. Под стать ей и «нежный юноша Милон», который «достоин был Алины нежной; / Как старец, в младости умен, / Любезен всем, от всех почтен» [2, с. 84]. Аналогичным было и развитие событий. Как и в прославленной повести, вина за возникший разлад лежит на герое, который «Вдруг стал задумчив. Часто он / Ласкаемый подругой милой, / Имел вид томный и унылый / И в землю потуплял глаза.» [2, с. 84].
До сих пор можно себе представить, что автор перелагает в стихи услышанное им от его собеседницы. Но дальше он начинает пользоваться полученным от нее разрешением вместить в рассказ «некоторые мысли, нравственные истины» [4, с. 313]. И вот звучит уже его собственный голос, не только его изображение, но и его объяснение и в известном смысле даже психологический анализ происходящего:
Чего ему недоставало? Он милой был боготворим! Прекрасная дышала им! Но верх блаженства есть начало Унылой томности в душах; Любовь, восторг, холодность смежны. Увы! почто ж сей пламень нежный Не вместе гаснет в двух сердцах? [2, с. 85] И далее этот голос слышится многократно. Он оценивает и объясняет «чувствительность» Алины, сразу ощутившей охлаждение к ней Милона, формулирует некие «закономерности» интимных отношений: любовь «легко найти исканьем, / Всегдашней ласкою, стараньем.» [2, с. 85].
Так «некоторые мысли, нравственные истины» [4, с. 313] выходят на первый план, а действительная последовательность событий выступает как бы подтверждением их истинности. «Вдруг обнаружились в Алине / Все признаки болезни злой» [2, с. 85]. Милон в раскаянии вновь клянется ей в любви, но тщетно: «навек закрылся взор Алины» [2, с. 85], и кончина ее настолько закономерна и объяснима, что «нежные сердца ее, конечно, угадали» [2, с. 85], и их догадки подтвердили медики: «яд Алина приняла» [2, с. 85] - он, так сказать, заменил ей пруд, в котором утопилась Лиза.
В письме из Лондона, помеченном июлем 1790 г. Н. М. Карамзин рассказывает о бедно одетой женщине, которая играла на лютне и пела гимн. «Вместо того, чтобы итти за город, я возвратился домой и перевел гимн. Вот он: "Господь есть бедных покровитель." и т. д.» [4, 362]. Карамзин продолжает: «В словах нет ничего отменного; но если б вы, друзья мои, слышали, как бедная женщина пела, то не удивились бы, что я переводил их - со слезами» [4, с. 362363]. Естественно предположить, что слова оригинала мало занимали переводчика, и его внимание было сосредоточено прежде всего на образе исполнительницы.
В творческой биографии Н. М. Карамзина был и другой случай введения стихов в прозаический текст - речь идет о повести «Афинская жизнь». При сравнении их с теми, которые входили в «Письма русского путешественника», обращают на себя внимание существенные отличия. Их намного меньше, они лишены жанрового и стилевого разнообразия, ибо все они выполняют единую функцию.
Хотя «Афинскую жизнь» принято называть повестью, в сущности это совсем не повесть, так как в ней нет ни сюжета, ни системы образов, это отчасти эмоциональный монолог, отчасти философское раздумье, нацеленное на то, чтобы противопоставить идеализированный античный мир маловыразительной, скучной, приземленной современности. Начинается произведение восклицаниями, задающими тональность всему последующему тексту: «Греки, Греки! кто вас не любит? Кто с холодным сердцем может вообразить себе прекрасную картину древних Афин? <...> Жизнь их была, так сказать, самою цветущею Поэзиею» [5, с. 411].
Важнейшим средством выражения этой идеи выступают стихи, которые неизменно поются. Все переходы от прозаического текста к стихам единообразны: «Жнецы поют радостные песни» [5, с. 414], «Мы мешаемся с веселыми толпами и вместе со всеми поем» [5, с. 414], «Праздничный ужин, застольные речи. Первый фиал посвящается отечеству, и мы поем» [5, с. 415], «Бледная женщина со златострунной лирой в руках <...> Она играет и поет», «Тихий и печальный хор поет» [5, с. 426] и т. п. Нередко и прозаический текст продолжает предшествующую ему песню.
Но еще важнее тональность стихотворений. В большинстве случаев она приподнятая, ликующая, торжествующая. Вот лишь несколько примеров (приводятся начальные строфы, но и они позволяют ощутить настрой всего стихотворения):
Весело в поле работать:
Будьте прилежны, друзья!... [5, с. 414]
Цвети, отечество святое,
Сынам любезное, драгое! [5, с. 423]
Вакх не терпит мрачных взоров; Вакх, любитель громких хоров, Радость в сердце тихо льет... [5, с. 424] Даже те стихи, где речь идет о гибели Сафо и Орфея, прославляют силу любви, силу искусства. Приподнятость, эмоциональность, воспевание сильных чувств налицо и здесь. И все ради того, чтобы противопоставить афинскую жизнь унылой безрадостной жизни современной, чтобы острее, выразительнее стала жалоба, выраженная в прозе и завершающая повесть: «О друзья! Все проходит, все исчезает! Где Афины? Где жилище Гипеево? Где храм наслаждения? Где моя греческая мантия? Мечта! Мечта! Я сижу один в сельском кабинете своем, в худом шлафроке, и не вижу перед собою ничего, кроме догорающей свечи, измаранного листа бумаги и гамбургских газет, которые завтра поутру <...> известят меня об ужасном безумстве просвещенных наших современников» [5, с. 434-435].
Стихи и проза сосуществуют и взаимодействуют в произведениях Н. М. Карамзина, как две стихии: контрастируя, они дополняют друг друга в реализации единой художественной функции.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алпатова Т. А. Взаимодействие прозы и поэзии в художественной системе «Писем русского путешественника» Н. М. Карамзина // XVIII век: судьбы поэзии в эпоху прозы. М.: МГОУ, 2001. С.184-197.
2. Карамзин Н. М. Полное собрание стихотворений. М.; Л.: Сов. писатель, 1966. 424 с.
3. Сиповский В. В. Н. М. Карамзин, автор «Писем русского путешественника». СПб., 1899. 242 с.
4. Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. Л.: Наука, 1984. 718 с.
5. Карамзин Н. М. Сочинения: В 3 т. СПб.: Изд-во А. Смирдина, 1848. Т. 3. 742 с.
ПРИСОЕДИНЕНИЕ-ПАРЦЕЛЛЯЦИЯ
СОМЫЕСТЮЫ-РАКСЕНАОА Е. В. Севрюгина
Статья посвящена проблеме разграничения таких смежных языковых категорий, как присоединение и парцелляция. Автором статьи установлены принципиальные различия между данными явлениями синтаксиса, и полученные сведения могут быть учтены при составлении учебных пособий по языку для школьников и учащихся высших учебных заведений.
Ключевые слова: парцеллят, присоединенный компонент предложения, зона синкретизма, синхронная переходность.
E. V. Sevryugina
The article is devoted to the problem of distinguishing such related linguistic categories, as accession and parcellacia. The author of the article has stated the fundamental differences between these phenomena of syntax and the final results may be taken into while composing textbooks on languages for schoolchildren and university students.
Keywords: parcellat, attached component of a sentence, area of syncretism, synchronous transitivity.
