CC BY
93
Право и правосудие
СТАТЬЯ 140 УК РФ КАК УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ СРЕДСТВО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВ ГРАЖДАН НА ИНФОРМАЦИЮ В СФЕРЕ ОКАЗАНИЯ ТРАНСПЛАНТОЛОГИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ
© Смирнов В. А., 2007
В. А. Смирнов — преподаватель кафедры правосудия и прокурорского надзора Юридического института ИГУ
Право индивида на информацию является конституционным и получает свое закрепление, по сути, сразу в нескольких статьях Основного закона нашего государства. Так, ч. 2 ст. 24 Конституции РФ говорит, что «органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы». Часть 4 ст. 29 Конституции РФ устанавливает, что «каждый имеет право свободно искать, получать... информацию любым законным способом». При этом, как отмечается в литературе, «значение обеспечения права на получение информации трудно переоценить, поскольку оно выступает как гарантия права на участие в управлении делами государства в целом, в том числе права избирать и быть избранным, права петиций, собраний и др.»1. Не отрицая всего вышесказанного, мы считаем, что значение конституционного закрепления этого права гораздо шире, нежели использование его в качестве гарантии только политических прав человека. На наш взгляд, данное право касается, в первую очередь, возможности каждого получить любую допускаемую законом информацию о себе, в том числе о состоянии своего здоровья и иные сопутствующие этому сведения. Поэтому закрепленное в ст. 31 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан положение о том, что «каждый гражданин имеет право в доступной для него форме получить имеющуюся информацию о состоянии своего здоровья, включая сведения о результатах обследования, наличии заболевания, его диагнозе и прогнозе, методах лечения, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, их последствиях и результатах проведенного лечения», можно считать развитием рассматриваемого конституционного постулата. Более того, данное положение получает свое продолжение в ст. 32 Основ, в которой говорится, что «необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина». В медицине и медицинском праве большинства современных государств это правило занимает важнейшее место и называется принципом «информированного согласия». Оно предполагает, что любое медицинское вмешательство может быть произведено только при соблюдении процедуры получения добровольного согласия. При этом свое решение гражданин должен принять на основе предоставленной объективной информации о целях предполагаемого вмешательства, его продолжительности, ожидаемых результатов, риске для жизни и возможных неблагоприятных последствиях, о наличии альтернативных методов лечения и их эффективности, а также о своих правах в данном лечебном учреждении и способах их защиты. И как справедливо отмечает Н. В. Путило, «.инфор-
мация должна быть подана в доступном виде, исключающем возможность скрыть истинный риск за сухими медицинскими терминами»2.
Применительно к сфере трансплантологии реализация принципа, информированного согласия в законодательстве заключается в «...обязательном наделении потенциального донора правомочием требования от медицинской организации (перед дачей согласия на извлечения трансплантата) надлежащего информирования о результатах медицинского обследования своего организма на предмет его компенсаторных возможностей, характере и степени вредных последствий отчуждения анатомического сегмента, риске эксплантации»3. При этом стоит обратить внимание на то, что если в Основах законодательства РФ об охране здоровья граждан предусмотрено право больного на информацию о состоянии здоровья и т. д., то в Законе РФ «О трансплантации.» упор сделан на обязанность медицинского учреждения довести данную информацию до сведения пациента, «. поскольку выбор операции по пересадке фрагмента организма является объективно рискованным поступком больного»4.
Говоря о том, как то или иное право воплощается в жизнь, стоит обратить внимание на то обстоятельство, что механизм реализации любого права складывается из многих элементов, в том числе и из вопросов ответственности за нарушения этого права. Не является исключением и право пациента на информацию. Общей нормой, которая устанавливает возможность привлечения к ответственности за нарушения в этой области, выступает ч. 3 ст. 41 Конституции РФ, согласно которой «сокрытие должностными лицами фактов и обстоятельств, создающих угрозу для жизни и здоровья людей, влечет за собой ответственность в соответствии с федеральным законом». Данная норма получает свое развитие в отраслевом законодательстве. Так, в частности, в уголовном праве в ст. 140 УК РФ устанавливается ответственность за отказ в предоставлении информации, а также за предоставление заведомо ложной или неполной информации. Подобная норма есть и в уголовных кодексах некоторых стран СНГ, в частности в УК Республики Беларусь (ст. 204), УК Республики Таджикистан (ст. 148), УК Республики Армения (ст. 148), УК Грузии (ст. 167), УК Республики Молдова (ст. 180).
Обращает на себя внимание тот факт, что большинство авторов рассматривают эту норму как уголовно-правовое средство обеспечения ч. 2 ст. 24 Конституции РФ, которая устанавливает обязанность органов государственной власти и органов местного самоуправления и их должностных лиц по ознакомлению граждан с документами и материалами, которые непосредственно затрагивают их права. Поэтому субъектами данного преступления признаются только указанные должностные лица, а предметом выступает информация, содержащаяся в различных документах и материалах и находящаяся в органах государственной власти любого уровня либо органах местного самоуправления5.
Однако, на наш взгляд, более правильной является точка зрения С. С. Тихоновой, согласно которой «ст. 140 УК РФ может выступать и в качестве средства обеспечения конституционного права граждан России на охрану здоровья и медицинскую помощь, провозглашенного в ст. 41 Конституции РФ»6. Объясняется это тем, что право на информацию о своем здоровье является, по сути, одним из частных проявлений права на здоровье в принципе. А поскольку законодатель гарантирует охрану права на здоровье в целом, то, следовательно, им гарантируется охрана и любого из частных проявлений этого права. Кстати, обращает на себя внимание, что в диспозиции ст. 180 УК Республики Молдова закреплено подобное положение: «Умышленное нарушение должностным лицом законной процедуры обеспечения и осуществления права на доступ к информации, повлекшее причинение ущерба в значительных размерах правам и охраняемым законом интересам лица, запросившего информацию об охране здоровья населения.».
Исходя из всего вышесказанного непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 140 УК РФ, стоит определить как общественные отношения, обеспечивающие возможность ознакомления индивида с информацией, непосредственно затрагивающей его права и свободы.
Предметом данного преступления обычно определяют документы и материалы, к которым предъявляется ряд требований. Во-первых, эти документы должны находиться в определенных органах и учреждениях; во-вторых, они должны быть собраны в установленном законом порядке; и, в-
третьих, они должны содержать информацию, непосредственно затрагивающую права и свободы человека. В нашем случае таким документом будет выступать заключение консилиума врачей, составляемое по результатам обследования, с которым донор должен ознакомиться перед дачей согласия на операцию по изъятию его органов или тканей. На наш взгляд, важно определить, какие врачи должны входить в вышеназванный консилиум. Согласно ст. 5 Закона РФ «О трансплантации.» медицинское заключение о необходимости трансплантации органов и (или) тканей человека дается консилиумом врачей соответствующего учреждения здравоохранения в составе лечащего врача, хирурга, анестезиолога, а при необходимости — врачей других специальностей. Безусловно, если следовать буквально тексту данной статьи, то можно сделать вывод о том, что это положение касается только реципиента. Однако, поскольку изъятие органов у живого донора возможно только при нахождении последнего в генетической связи с реципиентом (кроме случаев пересадки костного мозга), то, на наш взгляд, является целесообразным проведение обследования потенциального донора тем же составом врачей.
Далее следует определить, кто может быть потерпевшим от данного преступления. Если дословно следовать формулировке ст. 140 УК РФ, то потерпевшим стоит признавать только гражданина, под которым понимается лицо, обладающее гражданством, т. е. правовой принадлежность к данному государству. Поэтому формально должностное лицо не может быть привлечено к ответственности за отказ в предоставлении информации иностранцу либо лицу без гражданства. Однако ч. 2 ст. 24, ч. 4 ст. 29, ч. 3 ст. 41 Конституции РФ, устанавливающие возможность получения информации, говорят, что таким правом обладает каждый, а не только гражданин РФ. Поэтому стоит согласиться с предложением Л. Мачковского о необходимости приведения формы правовой нормы, содержащейся в ст. 140 УК РФ, в соответствие «с реальным содержанием воли законодателя», так как «.скорее всего в ст. 140 УК законодатель подразумевает под «гражданином» любого человека»7. В таком ключе решен вопрос в УК Республики Армения («Отказ в предоставлении лицу информации»), УК Грузии («Незаконный отказ лицу в озна-
комлении с имеющейся о нем информацией.»), УК Республики Молдова («лицо, запросившее информацию»).
Состав преступления, предусмотренного ст. 140 УК РФ, является материальным. Он предполагает совершение деяния, наступления последствий и наличия причинноследственной связи между первым и вторым. Исходя из текста рассматриваемой статьи возможно три варианта совершения данного преступления:
1. Предоставление заведомо ложной информации. Под этим понимается сообщение сведений, не соответствующих содержащимся в документах и материалах, о чем дополнительно известно лицу, ответственному за ознакомление с ними заинтересованного человека. Применительно к рассматриваемой нами теме это может быть сообщение лицу об отсутствии у него противопоказаний к донорству, в то время как в действительности они имеют место.
2. Предоставление заведомо неполной информации. Данный способ подразумевает под собой ознакомление заинтересованного лица не со всеми имеющимися в распоряжении виновного документами и материалами, в которых содержатся сведения, имеющие существенное значение для обеспечения прав и законных интересов этого лица, либо сообщение ему не всех такого рода сведений. В нашем случае это может быть, например, несообщение о риске операции по эксплантации.
3. Отказ в предоставлении информации. В данном случае термин «отказ» характеризует негативное, выраженное во вне и во всяком случае доведенное до сведения заинтересованного лица решение не предоставлять ему для ознакомления документы и материалы, затрагивающие непосредственно его права и свободы8. При этом отказ может проявляться как в активных действиях субъекта, препятствующих потерпевшему получить соответствующую информацию (например, составление письменного ответа на запрос, устный ответ на поставленный вопрос), так и в бездействии — молчаливом непредоставлении документов и материа-лов9. Кроме того, отказ должен быть именно неправомерным, т. е. противоречащим закону или другим нормативным актам, поэтому в каждом случае необходимо устанавливать, какие именно нормативные предписания, регулирующие предоставление заинтересованным лицам соответствующей информации, были нарушены виновным.
Хотелось бы отметить, что в контексте темы нашего исследования основным вариантом выполнения объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 140 УК РФ, будет предоставление заведомо ложной или неполной информации, хотя нельзя исключать и возможность совершения этого преступления путем отказа в предоставлении информации.
Как мы уже отмечали выше, обязательным признаком объективной стороны рассматриваемого преступления являются также общественно опасные последствия и их связь с противоправным деянием. В Уголовном кодексе эти последствия определены достаточно расплывчатой формулировкой «причинение вреда правам и законным интересам», и, следовательно, оконченным это преступление будет считаться именно с момента наступления указанных последствий. Надо отметить, что и во всех вышеприведенных уголовных кодексах стран СНГ этот состав сформулирован как материальный, имея в тексте указание на необходимость «причинения вреда правам и законным интересам человека». При этом в Белоруссии этот вред называется существенным, в Грузии — значительным, а в Молдове — ущербом в значительных размерах.
Говоря об обязательности наступления последствий для признания преступления оконченным, стоит отметить точку зрения Л. Мачковского, который считает излишним включение последствий в число обязательных признаков состава отказа в предоставлении информации. Так, он утверждает, что «норма закона, содержащая необходимость выявления последствий преступления, в данном случае подталкивает к вопросу, сама постановка которого, представляется абсурдной: можно ли нарушить право, не причинив самим фактом нарушения вреда этому праву»10. Действительно, следуя тексту УК РФ, получается, что после нарушения права на информацию необходимо дождаться, чтобы были нарушены какие-то иные права человека. Самого факта нарушения этого конституционного права, по логике законодателя, для уголовной ответственности, видимо, недостаточно.
Более того, он же отмечает, что «.в число обстоятельств, подлежащих доказыванию по каждому уголовному делу, включаются оценочные признаки, носящие качественный характер, — такие признаки даже не могут быть измерены, т. е. выражены ко-
личественно. Поскольку объективные критерии их оценки вряд ли могут быть выработаны, каждый следователь, прокурор и судья будут их толковать в зависимости от своих индивидуальных представлений. В конечном счете это приведет к тому, что преступность деяния будет определяться не законом, а исполняющим его лицом»11. В определенной степени с ним согласна и С. С. Тихонова, которая считает, что «.оценочное понятие “причинение вреда правам и законным интересам” оставляет определенный простор для учета прямо не отраженных в уголовном законе обстоя-12
тельств»12.
Наконец, еще одним фактором, который может затруднить применение нормы, содержащейся в ст. 140 УК РФ, является то, что в Кодексе РФ об административных правонарушениях 2001 г. в ст. 5.39 устанавливается административная ответственность за те же самые действия. При этом состав правонарушения, предусмотренный КоАП РФ, признается оконченным с момента выполнения соответствующих действий и наступления каких-либо последствий не требует. Таким образом, на практике могут возникнуть ситуации, когда будет возможным привлечь виновное лицо и по административной статье, и по статье УК. Но если в первом случае достаточно будет установить факт совершения данного деяния, то во втором случае правоприменительные органы столкнутся с проблемами доказывания наступления последствий и их связи с не-предоставлением информации, если эти последствия наступили, либо доказывания предвидения виновным неизбежности или возможности наступления последствий, если они по каким-то независящим от виновного обстоятельствам не наступили. И, как справедливо отмечает Л. Мачковский, «.правоприменительная практика с облегчением обменяет эти трудности на простоту назначения штрафа за совершение самого деяния»13. Поэтому мы считаем, что норма, содержащаяся в ст. 140 УК РФ, должна быть сконструирована без указания на необходимость причинения вреда правам и законным интересам человека, а из КоАП РФ подобную норму следует исключить. Связано это с тем, что общественные отношения, охраняемые вышеуказанными нормами, в силу их особой значимости должны быть объектом именно уголовно-правовой защиты.
Но, несмотря на все вышесказанное, мы считаем, что, исключив из состава данного преступления последствия в виде причинения вреда правам и интересам человека, он все равно останется материальным, при этом последствия будут выглядеть в форме неполучения заинтересованным лицом соответствующей информации либо получении им искаженной информации.
Так же неоднозначно в теории уголовного права решается вопрос о субъективной стороне данного преступления. Ряд авторов утверждают, что отказ в предоставлении информации может быть совершен только с прямым умыслом14. Другие допускают, что это деяние может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом15. На наш взгляд, это вопрос должен разрешаться в зависимости от того, как совершается это преступление. Так, предоставление заведомо ложной или неполной информации может быть совершено только с прямым умыслом, поскольку виновный, искажая определенные сведения, тем самым желает ввести конкретное заинтересованное лицо в заблуждение. Вряд ли можно допустить ситуацию, при которой виновное лицо будет сообщать ложную информацию «просто так первому попавшемуся». С другой стороны, отказ в предоставлении информации может быть совершен как с прямым, так и с косвенным умыслом. В последнем случае виновный осознает общественную опасность такого отказа, предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, но не желает, а лишь сознательно допускает их наступление либо относится к этому безразлично. Например, некое должностное лицо в конце рабочего дня вступает в конфликт с посетителем, запросившим определенную информацию, и на этой почве отказывает ему в предоставлении информации. В большинстве таких случаев виновными движет именно безразличное отношение к проблемам людей, а не желание причинить им вред.
Если же говорить о совершении данного преступления в целях использования органов или тканей потерпевшего, то оно может быть совершено только с прямым умыслом. Можно попытаться это объяснить таким образом. В результате совершения только одного этого преступления данная цель достигнута быть не может. Предполагается, что после получения искаженной информации потерпевший даст свое согласие на опе-
рацию по изъятию у него какого-либо органа, и именно после ее проведения означенная цель может быть достигнута. Следовательно, главной целью рассматриваемого преступления является получение согласия потенциального донора на проведение такой операции. И невозможно представить себе ситуацию, при которой виновный будет не желать, а лишь сознательно допускать или безразлично относиться к возможности получения такого согласия, имея при этом цель получить доступ к органам и (или) тканям потерпевшего.
Еще одним вопросом, требующим разрешения, является вопрос о субъекте преступления, предусмотренного ст. 140 УК РФ. В основном, в литературе указывается, что субъектом данного преступления является должностное лицо органа государственной власти или органа местного самоуправления, обладающее собранными в установленном порядке документами, затрагивающими права и свободы заинтересованного человека, либо просто говорится, что субъект — должностное лицо, и отсылается к комментариям к ст. 285 УК РФ16. Абсолютно также решается этот вопрос и в уголовных кодексах стран — бывших союзных республик. Только УК Грузии в тексте статьи не делает никаких ограничений применительно к тому, кто может быть субъектом этого преступления.
Безусловно, для привлечения к ответственности по ст. 140 УК РФ лицо, предоставившее искаженную информацию или отказавшее в предоставлении информации, должно быть не только вменяемым и достигшим возраста уголовной ответственности (для ст. 140 — 16 лет), но и владеющим такой информацией и обладающим определенными правомочиями по отношению к ней. Однако такими правомочиями могут обладать не только должностные лица (указанные в примечании к ст. 285 УК РФ), но и некоторые иные лица. К таковым, например, можно отнести лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, руководители негосударственных вузов, лечащие врачи и т. п. Поэтому заслуживает внимания предложение Л. Мачковского о том, что «признаком специального субъекта отказа в предоставлении информации должно быть не должностное, а служебное положение лица»17.
В свою очередь, С. С. Тихонова, отмечая особую роль ст. 140 УК РФ в механизме
защиты прав человека в области здравоохранения в целом, и трансплантологии в частности, считает необходимым определиться с тем должностным лицом системы здравоохранения, которое обязано предоставлять пациенту информацию о состоянии его здоровья и т. п. и которое, в случае не-предоставления такой информации, подлежит ответственности18. Мы находим такую позицию правильной, поскольку неопределенность круга лиц, ответственных за предоставление необходимой информации, способна породить «сваливание» вины друг на друга и в конечном итоге безнаказанность в данной сфере.
В соответствии со ст. 31 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан к лицам, обязанным предоставлять пациенту информацию, относятся лечащий врач, заведующий отделением лечебно-профилактического учреждения или другие специалисты, принимающие непосредственное участие в обследовании и лечении. Если следовать тексту ст. 140 УК РФ, то к ответственности можно привлечь только должностное лицо, поэтому необходимо определиться, кто из вышеперечисленных лиц, может считаться таковым. На наш взгляд, таковым является только заведующий отделением, поскольку он, помимо своих профессиональных врачебных обязанностей, наделен еще и некоторыми организационнораспорядительными функциями (например, руководство служебной деятельностью находящихся в его подчинении работников). Исходя из этого мы предлагаем закрепить данное положение в соответствующей статье Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, а также включить подобное положение в Закон РФ «О трансплантации.». При этом, на наш взгляд, его стоит отдельно сформулировать в отношении прав донора и отдельно — прав реципиента. Так, обязанность по ознакомлению донора с информацией о возможных осложнениях для его здоровья в связи с предстоящим оперативным вмешательством по изъятию органов и (или) тканей должна быть возложена только на заведующего отделением государственного лечебно-профилактического учреждения, осуществляющего деятельность по изъятию и пересадке органов и тканей человека. В свою очередь обязанность информирования реципиента о необходимости и безальтернативности трансплантации (включая все сопутствующие
сведения — причины, риск и т. д.) стоит возложить на заведующего отделением, в котором данный пациент находится на лечении, и в котором было принято решение о необходимости трансплантации в связи с установлением бесперспективности проводимого и любого иного лечения. При этом надо учитывать, что «.умышленное ненадлежащее информирование реципиента в целях получения его согласия на пересадку донорского материала, а также проведение трансплантации без согласия пациента (либо его законных представителей) сами по себе не являются основаниями для привлечения врачей к уголовной ответственности даже при причинении вреда здоровью реципиента в результате операции, поскольку причинная связь между указанными противоправными деяниями и причиненным вредом необязательна»19. Но если после неудачной операции будет установлено, что, например, была возможность продолжения лечения иным способом, о чем достоверно было известно информирующему лицу, то его, помимо прочего, надо привлекать к ответственности и по ст. 140 УК РФ.
В некоторых источниках указывается, что, поскольку субъектом данного преступления является должностное лицо, то необходимо решать вопрос о применении по правилам о совокупности норм, предусматривающих ответственность за совершение должностных злоупотреблений, превышения должностных полномочий и должностной халатности (ст. 285, 286, 293 УК РФ), при условии наличия всех признаков составов соответствующих деяний20. Но на наш взгляд, это неверно, так как норма, предусмотренная ст. 140 УК РФ, является частным проявлением превышения должностных полномочий и должна признаваться специальной нормой по отношению к норме, содержащейся в ст. 286 УК РФ. А в соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме. Кроме того, на этот же счет есть разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, который указал, что «если ответственность за допущенное должностным лицом нарушение служебных полномочий предусмотрена специальной уголовно-правовой нормой, содеянное подлежит квалификации по этой норме, без совокупности со статьями, пре-
дусматривающими общие составы должно-
21
стных преступлений»21.
В заключение хотелось бы еще отметить, что в любом случае умышленное ненадлежащее информирование лица, готовящегося стать донором, о последствиях операции по эксплантации, риске ее проведения, объеме взятия донорского материала и т. п. должно признаваться приготовлением к причинению вреда здоровью, и квалифицироваться, помимо ст. 140 УК РФ, еще и по соответствующей статье о причинение вреда здоровью со ссылкой на ст. 30 УК РФ. При этом важно помнить, что к ответственности за приготовление к преступлению можно будет привлечь только в том случае, если подготавливаемое преступление по степени своей общественной опасности соответствует тяжкому или особо тяжкому. Применительно к причинению вреда здоровью таковым является только причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ), и таким образом, конечная квалификация содеянного на стадии дачи донором своего согласия на операцию, полученного в результате ненадлежащего информирования, должна быть такой: ст. 140 УК РФ и ч. 1 ст. 30 и п. «ж»
ч. 2 ст. 111 УК РФ. Ш
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Мачковский Л. Неправомерный отказ в предоставлении информации // Законность. 2002. № 9. С. 26.
2 Путило Н. В. Комментарий к Основам законодательства РФ об охране здоровья граждан. [Электронный ресурс]. М., 2003. СПС «Консультант-плюс».
3 Тихонова С. С. Прижизненное и посмертное донорство в Российской Федерации: вопросы уголовно-правового регулирования. СПб., 2002. С. 76.
4 Там же. С. 77.
5 Комментарий к Уголовному кодексу РФ / отв. ред. Ю. И. Скуратов, В. М. Лебедев. С. 309; Российское уголовное право. Особенная часть : учебник / под ред. М. П. Журавлева и С. И. Никулина. С. 109; Уголов-
ное право России. Часть особенная : учебник / отв. ред. Л. Л. Кругликов. С. 148 и др.
6 Тихонова С. С. Указ. соч. С. 81.
7 Мачковский Л. Указ. соч. С. 26.
8 Уголовное право России. Часть особенная : учебник / отв. ред. Л. Л. Кругликов. С. 148.
9 Уголовное право России. Особенная часть : учебник / под ред. Н. И. Ветрова и Ю. И. Ляпунова. М., 1998. С. 146.
10 Мачковский Л. Указ. соч. С. 27.
11 Мачковский Л. Указ. соч.
12 Тихонова С.С. Указ. соч. С. 82.
13 Мачковский Л. Указ. соч. С. 28.
14 Уголовное право России. Часть особенная : учебник / отв. ред. Л. Л. Кругликов. С. 148 (автор главы — Э. С. Тенчов), Российское уголовное право. Особенная часть : учебник / под ред. М. П. Журавлева и С. И. Никулина. С. 109 (автор главы — А. Е. Беляев).
15 Уголовное право России. Особенная часть : учебник / под ред. Н. И. Ветрова и Ю. И. Ляпунова. С. 146; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / под ред. А. С. Михлина. М., 2004. С. 84. (автор главы — Ф. С. Бражник), Уголовное право России. Особенная часть / под ред. В. Н. Кудрявцева и А. В. Наумова. С. 123. (автор главы — С. В. Бородин).
16 Уголовное право России. Особенная часть : учебник / под ред. Н. И. Ветрова и Ю. И. Ляпунова. С. 146; Уголовное право России. Часть особенная : учебник / отв. ред. Л. Л. Кругликов. С. 149; Российское уголовное право. Особенная часть : учебник / под ред. М. П. Журавлева и С. И. Никулина. С. 109; Уголовное право России : учебник для вузов. Т. 2 : Особенная часть / под ред. А. Н. Игнатова и Ю. А. Красикова. М., 2005. С. 170; Комментарий к Уголовному Кодексу РФ (постатейный) / под ред. Н. Г. Кадникова. М., 2005. С. 324 и др.
17 Мачковский Л. Указ. соч. С. 27.
18 Тихонова С. С. Указ. соч. С. 83.
19 Колосова В. И., Тихонова С. С. Уголовно-правовые средства обеспечения права донора и реципиента на информацию. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.koroboff.spb.ru (25 июля 2005 г.).
20 Уголовное право России. Часть особенная : учебник / отв. ред. Л. Л. Кругликов. С. 149.
21 О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге : Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. № 4 (в ред. от 10 февраля 2000 г.) // Сб. постановлений Пленумов Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР) по уголовным делам.
С. 301.
