CC BY
273
УДК 340.158
СТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ FORMATION OF SOVIET JUDICIAL SYSTEM
Раджабов И.Р.
Южно-Российский институт управления Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ
Radgabov I.R.
South Russian Institute of Management Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration
Аннотация: В статье анализируется процесс судебного строительства в России в 1917-1918 гг. Рассмотрены первые советские декреты, посвященные вопросам судопроизводства, определено их влияние на становление судебной системы. Представлены описания данных процессов очевидцами. Сделаны выводы о ходе проведения реформ в судебной системе в первые годы советской власти.
Ключевые слова: судебная система; декрет о суде; сельские сходы; военно-революционные комитеты.
Annotation: The article analyses the process of the court building in Russia in 1917-1918. The author considers the first decrees on issues of justice, defined by their influence on the development of the judicial system. Provides descriptions of these processes eyewitnesses. Conclusions on the progress of reforms in the judicial system in the first years of Soviet power.
Key words: the judicial system; decree of the court №1; decree of the court №2; village assemblies; Military Revolutionary Committees.
В октябре 1917 г. в России произошло событие, значение которого можно, безусловно, определять, как эпохальное. Изменился общественный строй. В научной литературе в зависимости от политических, а иногда и конъюнктурных взглядов авторов это событие называют по-разному: октябрьский вооруженный переворот, Великая октябрьская социалистическая революция...
То, что реализовали большевики в октябре 1917 г., имело и теоретическую базу. В августе 1917 г. В.И.Ленин вОработе «Государство и революция» написал о необходимости полного слома старой управленческой машины: «Освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан.» [1].
Полностью были уничтожены: жандармерия, полиция, тюрьмы и суды. Причем царские тюрьмы как наиболее ненавистные учреждения сломленного режима были буквально демонтированы. Существенной реконструкции подверглась и судебная система периода Временного правительства.
В.И.Ленин понимал, что полное упразднение судебной системы могло привести к полнейшему хаосу и беспорядку в обществе. Однако замены старой судебной системы не было. Поэтому был сделан выбор в пользу альтернативного варианта: сломить верхушку судебной системы России - Сенат, судебные палаты, окружные суды, но оставить пока в неприкосновенности систему местных судов, а именно мировых судей. Мировым судьям давалось право на участие в выборах местных судей. Как указывал М.В.Кожевников, это объяснялось лояльным отношением некоторых из них к советской власти, а также тем, что «вводя принцип коллегиальности в организации суда, можно было использовать бывших мировых судей как специалистов-юристов, осуществляя контроль над их
деятельностью со стороны других членов суда - народных заседателей, представляющих рабочих и крестьян» [2].
Правовой хаос и государственный нигилизм - именно так можно назвать положение в стране в первый период после большевистского переворота [3]. Наступил полный кризис судебной системы России. Уголовники, которые были освобождены из тюрем, снова занялись грабежом и разбоем. В октябре - ноябре 1917 г. такие явления, как насилие и произвол, стали обыденными.
В этих условиях стихийно, спонтанно, до выхода советских декретов о суде в различных областях государства были сформированы революционные суды. В Москве, Смоленске, в Ярославле, Твери и в некоторых других городах формируются новые, пролетарские суды, которые имели разные названия: революционные народные суды, следственные комиссии (с функциями суда), суды общественной совести и другие [2]. Они не были образованы правительством или властью, часто они действительно создавались по предложению и решению трудящихся. Даже при отсутствии единообразия у таких судов, несомненно, можно найти общие черты, присущие этим судам. Первое, конечно, это то, что они строились на началах представительства от Советов, фабзавкомов, партийных организаций большевиков и левых эсеров. Во-вторых, численный состав, структура, подсудность определялись представителями трудящихся.
Реальные примеры действия советской судебной системы в октябре-ноябре 1917 г., можно прочитать воспоминаниях очевидцев тех событий, которые были опубликованы в разных номерах «Еженедельника Юстиции». Так, один из московских судей описывает работу суда: «Старый суд как бы замер, не смея проявлять признаков жизни еще до издания официального декрета об упразднении. Борьба с контрреволюцией (обыски, аресты) ведется непосредственно революционными комитетами,
а исполнителями являются отряды Красной гвардии и просто рабочие. Нередки самочинные обыски с последующими реквизициями и конфискациями» [4]. Любители легкой наживы под видом обысков грабят простых обывателей, артельщиков в квартирах, раздевают на улицах.
Далее судья пишет: «В суд тогда шли работать в большинстве случаев чувствующие призвание к этому делу, так как само судебное дело в партийных и советских кругах в те времена считалось не очень серьезным делом, и лучших сил на эту работу не привлекали. Впереди рисовалась картина планомерного государственного распределения, источник преступности - социальное неравенство и необеспеченность -представлялся скоропреходящим, а суд, казалось вот-вот через год, два за ненадобностью упразднится.
Суд того времени отражал дух переживаемой эпохи и многие буржуазные пережитки рассматривались как преступные деяния, как, например, дача «чаевых». В голове обывателя того времени все эти проявления сливаются в одно сплошное «большевистское беззаконие». Объективные трудности создания нового суда усиливались спорами левых эсеров и большевиков по вопросам судебной политики. Особенно напряженные обсуждения были вызваны проектом Декрета о суде №1, который был подготовлен большевиком П.И.Стучкой. Этот правовой акт отвечающий принципам марксизма предполагал уничтожение всех органов буржуазной юстиции.
Вновь созданные суды при разборе дел обязаны были ссылаться не на законы свергнутых правительств, а на декреты Совета народных комиссаров, революционную совесть и революционное правосознание. Такой подход к праву, как комплексу политизированных эмоций можно было наблюдать на начальном этапе советской власти. Многие исследователи считают, что в условиях правового вакуума только таким образом можно было заполнить все правовое пространство [3].
Декрет о суде №1 подвергался критике с разных сторон и по разным основаниям. Однако, практически все специалисты отмечали, что данный нормативно правовой акт ставил своей главной задачей создание единообразных судебных органов новой Советской России.
Данное суждение также представляется не бесспорным. Во-первых, созидательная роль Декрета не проявилась до июня 1918 года практически нигде, кроме Москвы и Петрограда. Во-вторых, автор Декрета, П.И.Стучка видел основное значение документа несколько в другом. «Суть Декрета, -писал он позже, - заключалась в двух положениях: 1) разогнать старый суд; 2) отменить все старые законы. И только.»[5]. Именно такой радикальный подход к буржуазному праву и суду, которые был выражен в законе, и стал причиной восторженной реакции Ленина, который назвал наркомат юстиции «самым революционным». Что же касается формирования на обломках старой судебной системы нового революционного суда, то всю связанную с ним работу взяли на себя, в первые месяцы Советской власти, нижестоящие советы, которые решали данную весьма сложную проблему в рамках местного самоуправления. Таким образом, данный Декрет (от 24 ноября 1917 г.) разрушил все надежды на восстановление буржуазных институтов, сопоставляя созидательную роль Декрета в деле создания новой судебной системы и его роль в уничтожении старого суда, приоритет необходимо отвести последней.
В январе 1918 года началась разработка нового законопроекта, который был посвящен суду. В разных источниках, он был назван Декретом о суде №2. Разработка данного закона была возглавлена левым эсером Наркомом юстиции Штейнбергом. Кроме уже действовавших местных народных судов и их кассационных инстанций, съездов народных судей, по новому законопроекту предполагалось создание окружных судов, а в качестве кассационной инстанции для них - областных судов.
Верховный судебный контроль намечалось поставить во главе всей судебной системы.
В юридической литературе причины принятия данного документа являются предметом спора достаточно долгое количество времени. Ведь и вправду, ввод двухзвенной судебной системы представляется не вполне последовательным актом, учитывая то, что большевики в данный период были сторонниками идеи «единого народного суда». Можно предположить, что само принятие Декрета о Суде №2 объясняется, в первую очередь, стремлением правительства дополнить положения предыдущего декрета.
Данный Декрет устанавливает ряд демократических принципов судопроизводства, а именно: принцип состязательности, принцип устности, принцип национального языка и др.
Возникает вопрос: какова же была реальная картина судебного строительства, происходившего на территории нашей страны до лета 1918. Главное, что привлекает внимание при исследовании документов, относящихся к данному периоду, - это существенное различие протекания процесса создания новых судов в центре и на местах.
Самой распространенной формой осуществления правосудия на местах был разбор уголовных и гражданских дел Военно-Революционными комитетами и местными советами рабочих и солдатских депутатов. Данную ситуацию можно объяснить широкой трактовкой лозунга «Вся власть - Советам!». Например, Воронежский городской Военно-Революционный комитет самостоятельно рассматривал по существу уголовные дела на основании им же выработанных материально-правовых норм.
Порой, не занимаясь детальным изучением дела и розыском виновных в совершении правонарушения, административные органы,
используя революционное правосознание, подвергали репрессивным мерам всех «бывших эксплуататоров», проживавших в данной местности.
На уровне сел в данный период правосудие осуществлялось сходами жителей деревни, которые большей частью собирались заинтересованными лицами при необходимости. Сход, обычно, заслушивал показания подсудимого, потерпевшего и свидетелей, после чего принимал решение по делу. Бывали случаи, когда заседания растягивали на несколько дней. Однако исполнение вынесенного приговора следовало незамедлительно.
Деятельность сходов носила самовольный характер, не имела под собой никакой правовой основы и противоречила всем указаниям вышестоящих органов[6]. Подтверждением этому являются непосредственно советские работники, на которых лежала ответственность за осуществление судебного строительства. Например, в конце 1918 года Воронежский комиссариат юстиции в сообщении о проведенных в области судоустройства мероприятиях в частности, отмечает, что ему в течение всего года «приходилось вести борьбу с волостными советами и сходами, выносившими по общеуголовным и гражданским делам судебные приговоры» [7].
Второй особенностью проведения судебной реформы на местах было широкое использование карательных мер и использование государственных институтов свергнутых правительств. Быстрый рост преступности, существенное увеличение гражданских и уголовных дел, разгул вышедшей из-под управления толпы - все это приводило к тому, что руководители местных советов были вынуждены идти на крайние меры. Они сохраняли государственные органы, работа которых была прекращена нормами правительственных актов. Интересно, что такая ситуация наблюдалась не только в тех административных единицах, где левые эсеры пользовались большей популярностью. Несмотря на свою
радикальную политику, большевики все-таки шли на компромисс в этом вопросе.
Наконец, основной чертой, которой можно охарактеризовать весь ход судебного строительства на местах с ноября 1917 года по июнь 1918 года является создание различного рода революционных судов, которые формировались и функционировали на основе местного права[8]. Вследствие того, что революционные суды не имели общей правовой базы, каждый такой орган представлял собой уникальное явление, и ввиду этого спектр местных судов был необычайно широк. Новые суды, действуя оторвано друг от друга, не создавали определенной системы. Соответственно решения, которые принимались данными судами обычно зависели от субъективных причин.
Особенно жесткую политику вели сельские суды, которые были сформированы батраками и крестьянами - безграмотными людьми, а часто и с уголовным прошлым.
Интерес вызывают акты, которые принимались такими сходами и становились руководством при рассмотрении дел. К примеру, сход села Лубны Лебедянского уезда Тамбовской губернии в начале 1918 года разработал и принял документ, называвшийся «Уложение о наказаниях». В одной из статей этого «местного уголовного кодекса» указывалось, что если кто кого ударит, то потерпевший должен ударить обидчика десять раз, а если кто кого ударит с поранением или с повреждением кости, то обидчика лишить жизни. Революционный суд, созданный в этой деревне, на первом же заседании приговорил к смертной казни двух воров. Процесс исполнения приговора был описан в газете «Новое слово»: «Сначала убили одного из воров. Разбили голову безменом <...> мертвого выбросили на дорогу. Товарищ убитого с плачем стал умолять послать за священником, чтобы исповедаться и причаститься. Призванный священник вымолил у
толпы прощение осужденному. Толпа отменила смертный приговор суда, заменив его двадцатью пятью ударами розги» [7].
Такая жестокость для данного периода стала достаточно обыденным явлением. Дать какое-то объяснение таким проявлением насилия можно лишь, ссылаясь на уровень правосознания судей, но оправдать вовсе невозможно [9].
Подводя итог всему выше сказанному, мы можем сказать, что процессы судебного строительства в центре и на местах в данный период существенно различались. Ход строительства на местах носил совершенно стихийный характер, а в центре, проводился под пристальным надзором правительства и на основании издаваемых правительством нормативных актов. Некоторые элементы «революционной стихийности», конечно же, иногда проявлялись и в центре. Но здесь они быстро и решительно подавлялись. Так, созданные в мае 1918 года в Москве «продовольственные суды» были закрыты постановлением Наркомюста уже через несколько дней после их образования.
Представляется, что именно два основных фактора: объективная невозможность и объективное нежелание центра вмешиваться в процесс правотворчества на местах явились основными причинами выявленного различия в методах и формах судебного строительства в первые месяцы советской власти.
Список литературы:
1. Ленин В.И. Государство и революция. М., 2009.
2. Кожевников М.В. История советского суда, 1917-1956 гг. М.,
1957.
3. Смыкалин А. С. Создание советской судебной системы // Российская юстиция. 2002. №2. С. 39-42.
4. Андрее. Очерки первых дней советской юстиции // Еженедельник советской юстиции. 1922. №46-47. С. 15-20.
5. Стучка П.И. 13 лет борьбы за революционно-марксистскую теорию права. М., 1931.
6. Шатковская Т.В. Социальная реконструкция источников обычного права // Северо-Кавказский юридический вестник. 2012. №4. С. 32-41.
7. Павлов С.А. Становление органов юстиции и прокуратуры РСФСР. М., 2004.
8. Шатковская Т.В. Опыт реконструкции правовых традиций русского народа на основе актов российского государства периода империи // Северо-Кавказский юридический вестник. 2013. №4. С. 15-20.
9. Шатковская Т.В. Феномен традиционного правосудия в России: опыт эмпирического исследования // Северо-Кавказский юридический вестник. 2012. №3. С. 15-20.
