CC BY
324
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2012. № 1
О.И. Костикова,
кандидат филологических наук, заместитель декана Высшей школы
перевода (факультета), МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: garok@list.ru,
Чэнь Шуи,
аспирантка Высшей школы перевода (факультета) МГУ имени
М.В. Ломоносова; e-mail: rachel_cj@sohu.com
СТАНОВЛЕНИЕ КИТАЙСКОЙ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ: ПРАКТИКА, КРИТИКА, ТЕОРИЯ
В статье рассматриваются исторические предпосылки и условия становления и формирования китайской классической переводческой традиции в течение первого тысячелетия нашей эры на фоне проникновения и развития буддизма. Ставится вопрос о началах истории перевода в Китае, даётся обзор основных этапов переводческой деятельности в зависимости от ее особенностей, приводятся взгляды на перевод, отражённые в комментариях переводчиков и заложившие теоретические основы китайской классической переводческой традиции. Осмысливается место и роль перевода в развитии китайской культуры, значение данного периода для общей истории и теории перевода.
Ключевые слова: история перевода в Китае, «волны» активизации переводческой деятельности, перевод буддийских сутр.
Olga I. Kostiko va,
Cand. Sc. (Philology), Associate Professor, Deputy Director of the Higher School of Translation and Interpretation, Lomonosov Moscow State University, Russia; e-mail: garok@list.ru
Chen Shuyi,
Postgraduate student at the Higher School of Translation and Interpretation, Lomonosov Moscow State University, Russia; e-mail: rachel_cj@sohu.com
Chinese Translation Tradition: Practice, Criticism, Theory
The article deals with the historical background and conditions of emergence and development of the classical Chinese translation tradition in the course of the first millennium AD when Buddhism penetrated and spread in China. The authors analyze the origin of the history of translation in China, review major stages of translation activity and its specific features and refer to views on translation found in works by Chinese translators that laid the foundations for Chinese classical translation principles. The objective of the article is to understand the significance and role of translation in the Chinese culture and the importance of this period for the general history and theory of translation.
Key words: history of translation in China, "waves" of translation activity, translation of Buddhist sutras.
Перевод — это мост, соединяющий различные культуры и цивилизации. Перевод — один из самых древних видов деятельности человечества. С тех пор как возникли языки, перевод помогал лю-
дям, говорящим на разных языках, общаться и понимать друг друга. С одной стороны, перевод обслуживает непосредственные потребности межкультурной коммуникации; с другой стороны, он способствует формированию национальных культур, обогащая их достижениями других народов. Таким образом, перевод оказывается самым непосредственным образом связан с развитием человеческой цивилизации. Как отмечал Цзи Сяньлинь 1911—2009) —
по второму имени Сифу или Цисюань — известный китайский литератор, лингвист, педагог, социальный деятель, переводчик и прозаик, «китайская культура похожа на реку, то полноводную, то маловодную, но никогда не иссякавшую, потому что в нее постоянно впадали новые течения, большие и малые. Таких течений было много, но среди них - два самых значительных: одно из Индии, а другое из Европы. Путь этим течениям проложил перевод. Очевидно, что он имел очень важное значение!»1 [Ji Xianlin, 1997, p. 2]. О великой цивилизаторской миссии перевода сказано немало: распространение религий, формирование мировоззрений, совершенствование словесности, развитие литературы и искусства, передача научных знаний, развитие государственности, войны и перемирия, путешествия и открытия, международное взаимодействие на самых разных уровнях, наконец, глобализация были бы немыслимы без «общественной функции коммуникативного посредничества между людьми» [Гарбовский, 2004, с. 214]. Важно, что, являясь одновременно и общественно значимой деятельностью, и объектом междисциплинарных исследований, перевод предстает как сложное явление, охватывающее всю историю человечества, и здесь нельзя не согласиться с Ван Оффом: «изучение теории перевода равносильно изучению истории мира, истории цивилизации, но сквозь призму перевода» [Van Hoof, 1991, p. 7; цит. по: Гарбовский, 2004, с. 19]. Как и куда будет сфокусирована эта призма — на историю ли человечества и роль, которую сыграл перевод в её развитии или на переводческую деятельность и её осмысление в разные исторические эпохи — зависит от целей исследователя. И в том и в другом, случае постижение исторического опыта, его осмысление является фундаментом для развития науки о переводе, направленной на выработку и теоретическую систематизацию объективных знаний о феномене перевода, а практическая ценность и дидактическая значимость исторических разысканий также очевидна [Костикова, 2011, с. 6—7].
Как и в других древних странах, перевод в Китае существовал издавна, его история представляет собой богатый материал для исследователей. Однако исследования в области истории перевода
1 Здесь и далее перевод на русский язык наш. — Ч.Ш.
в Китае в качестве одного из аспектов переводоведения начались совсем недавно — в конце прошлого столетия, в отличие от многих западных стран. В истории Китая переводческая деятельность традиционно считалась «пустяковым делом», и долгое время на её исследование обращали действительно мало внимания. При этом круг работавших в данной области специалистов был чрезвычайно узок. Но, несмотря на наличие этих негативных факторов, исследования в области истории перевода в Китае продолжают развиваться динамично. В 1984 году появилась книга «Краткая история перевода в Китае — до «Движения 4 мая» (ФНИШ^^), которая была выполнена известным учёным и переводчиком Ма Цзуи (ЩШШ); в 2004 году опубликовано исследование Ван Бинциня «История переводческой мысли в Китае», а в 2006 году вышло в свет крупнейшее энциклопедическое издание в сфере науки о переводе — «История перевода в Китае» (ФНИШЖ^), созданное авторским коллективом под руководством и редакцией Ма Цзуи. Однако из-за слабой коммуникации накопленные в области истории перевода в Китае знания по-прежнему остаются закрытыми для зарубежных исследователей.
Методологические основания для этой науки в Китае находятся в стадии становления. Все те вопросы, которые поставлены на повестку дня современными западными исследователями — объект и предмет истории перевода, отношения между переводческой практикой и суждениями о переводе, вопрос об объективности описания исторических фактов и о достоверности источников, поиск моделей исторического описания переводческой деятельности [там же, с. 10—11] находят свое отражение и в работах китайских исследователей. Одним из важных вопросов в свете сказанного оказывается вопрос упорядочивания событий исторического прошлого, которое в области теории и практики перевода в Китае оказывается очень насыщенным. В российской науке о переводе критический анализ существующих подходов к периодизации истории перевода мы находим у Н. Гарбовского. Он считает целесообразным строить периодизацию исходя из того, чтобы «каждый из рассматриваемых периодов оставил в истории перевода особый след и продемонстрировал существенные отличия от того, что делалось и писалось о переводе в другие исторические периоды» [Гарбовский, 2004, с. 20].
Китайский исследователь Ма Цзуи выделяет четыре вехи в истории перевода в Китае, называя их «волнами». При таком подходе акцент смещается с крайних рубежей того или иного исторического периода, переломных моментов, свидетельствующих о зарождении или угасании какой-либо тенденции, к его середине, кульминации,
свидетельствующей о наивысшей активизации переводческой деятельности:
1) Перевод буддийских сутр с конца правления династии Восточная Хань до конца правления династии Северная Сун (т.е. с 148 года до начала XI века);
2) Перевод научно-технической литературы на рубеже династии Мин и Цин (со второй половины XVI до средины XVIII века);
3) Перевод произведений западных авторов после «Опиумной войны» и во время «Движения 4 мая» (со второй половины XIX до начала XX века);
4) Перевод новейшего времени (т.е. после проведения политики реформы и открытости) [Ma Zuyi, 2001, p. 3].
Основное внимание данной статьи сосредоточено на исследовании первой «волны» активизации переводческой деятельности, растянувшейся более чем на тысячу лет.
1. Начало переводческой деятельности в Китае
В древние времена на территории Китая жило много народов и племён, которые говорили на разных языках. Общение между ними осуществлялось через людей, говоривших на двух (или многих) языках. К сожалению, никаких свидетельств об этой деятельности не осталось. Самый ранний источник с упоминанием о переводе, который найден исследователями на сегодняшний день, относится к эпохе Чжоу (XI в. — 256 г. до н.э.). В одном из главных канонов конфуцианства «Трактате о правилах поведения» («Ли Цзи» — «^LiB'i^J») сообщается, что в эпоху Чжоу перевод выполнялся государственными служащими. Переводчики занимали специальные чиновничьи должности в зависимости от языковой комбинации, которой владели (речь шла о языках разных этнических групп, населявших древний Китай и прилегающие территории): Цзи (W) — переводчик восточных языков; Сян (Щ) — переводчик с языков южных народов; Диди (^Ш) — переводчик языков западных народов; И (i) — переводчик с языков народов севера. Все они именовались Шежэнь (^А, «люди языка») — это было официальное наименование государственных переводчиков — и занимались в основном устным переводом. Также к ним относились и Сянсюй (ЩЩ) — служащие, отвечавшие за прием иностранных делегаций и послов разных стран, что-то вроде службы международного протокола. [Gao, p. 1—3]. Самое раннее свидетельство об устном переводе в истории Китая появилось в летописи «История династии Поздняя Хань» («Хоу Ханьшу» — В книге сообщается
о разговоре между послом из южной страны Юэшан (Й^Ш — древнее наименование Чампы или Тямпы) и князем Чжоу-Гуном
/Цзи Данем/ который велся через трех переводчиков,
то есть через три языка-посредника. Китайское слово «И» (кит. упр. — Ш, кит. трад. — Щ), обозначающее «перевод» в современном языке и возникшее, как было сказано выше, в эпоху Чжоу, входило в название государственного титула, принятого со времён династии Хань (195 г. до н.э. — VII век), — «игуань» Ш^ или «иши» Ш^ — букв. «перевод для официальных целей, перевод официальных лиц». В летописях говорится, что в эпоху Хань переводчиков активно использовали китайские купцы, отправляющиеся в экспедиции по юго-восточной Азии и Индии, они обслуживали и торговые караваны, направляющиеся на север и север-восток, например, в Бактрию. В эпоху династии Тан (618—906 годы), когда культурные связи между Китаем и его ближайшими соседями вышли на новый уровень, многие иностранцы, проживающие в Китае, привлекались на государственную службу в качестве устных переводчиков, им было дозволено сопровождать китайских чиновников в различных официальных и дипломатических миссиях [Hung&PoИard, 366].
Что касается письменного перевода, то некоторые учёные считают, что самым ранним письменным переводом считается «Песня жителей Юэ» («ЙА^») из «Шуо Юань» («Ш^») — «Сада историй» — сборника рассказов и заметок, которые были собраны известным китайским учёным конфуцианцем Лю Cяном 77—6 годы до н.э.).
«Песня жителей Юэ», возможно, является первым поэтическим переводом в истории Китая. Но поскольку у «Песни жителей Юэ» не сохранилось первоначальной рукописи, некоторые учёные склонны полагать, что письменный перевод в Китае начинается с 148 года, когда в Китай прибыл парфянский монах Ань Шигао (^ЙМ) и начал переводить на китайский язык буддийские сутры, привезённые с родины, занимаясь миссионерской деятельностью. Считается, что с 148 года история перевода в Китае вступила в новую эпоху, в которой наряду с устным переводом начал развиваться и письменный перевод.
2. Перевод буддийских сутр с 148 года до начала XII века.
Первая волна
Мнения современных ученых о появлении первых переводов буддийских сутр с санскрита на китайский язык расходятся. Существует мнение, что ещё во II веке до н.э. уже был переведён на китайский язык так называемый «Канон Будды» (кит.
«Фу-ту Цзин»), другие исследователи считают, что перевод буддийских сутр начался с «Сы ши эр чжан цзин» —
«Сутры сорока двух разделов», выполненный индийским монахом-миссионером Кашьяпа-Матангой в 67 г. [Gao, 2009, p, 7]. Однако данные точки зрения основываются на легендах, записанных в сохранившихся памятниках буддийской историогра-фии2, других, более достоверных источников для их подтверждения на сегодняшний день не существует. Наиболее достоверной считается версия, согласно которой история перевода буддийских сутр в Китае начинается с сутры «Мин-ду-у-ши-цзяо-цзи Цзин» («ВДЙ5+ШШ»), переведённой Ань Шигао [Ma, 2001, с. 67]. В любом случае этот процесс начался на рубеже нашей эры.
Столкнувшись с буддизмом, Китай оказался перед лицом древней и развитой инокультурной традиции, которая при этом не внесла кардинальных изменений в китайскую культуру, а наоборот изменилась сама, адаптировавшись к ней, что во многом было обусловлено самой философией буддизма.
В развитии китайского буддизма исследователи выделяют три этапа [см., напр.: Анашина, электронный ресурс]:
1. Период династий Хань 206 год до н.э. — 220 год н.э.), Трое-царствия (НШ, 220—280), двух Цзинь (W, 265—420), Северных и Южных династий (Ш^ЬШ, 420—589). Это время характеризуется проникновением буддизма из Индии, его адаптацией на местной почве.
2. Период династий Суй (Ш, 581—618) и Тан (0, 618—907) — «золотой век» китайского буддизма, время его могущества, существования философских школ, расцвет китайской буддийской философии.
3. Период династий Сун 960—1279), Юань 1271—1368), Мин (ВД, 1368—1644) и Цин (Щ, 1644—1911). В это время наблюдается неуклонное падение влияния буддизма на китайскую культуру, уменьшение числа верующих. В то же время многие буддийские идеи преломляются в неоконфуцианстве, даосизме. Буддизм занимает свою «нишу» среди «трех учений».
Однако что касается истории перевода буддийских сутр, Ма Цзуи предлагает выделить четыре периода [там же, с. 69]:
1. Первый период перевода буддийских сутр с конца эпохи Восточная Хань до эпохи Западной Чжинь (т.е. с 148 до 316года).
2. Второй период перевода буддийских сутр (317—617годы).
3. Третий период перевода буддистских сутр (618—906годы).
4. Четвёртый период перевода буддийских сутр (со второй половины Xдо начала XIIвека).
Рассмотрим каждый из периодов в отдельности.
2 Цзин (М) — китайский иероглиф, обознающий «сутра», или «канон», а также «книга».
1) Первый период перевода буддийских сутр с конца эпохи
Восточная Хань до эпохи Западной Чжинь (т.е. с 148 до 316 года)
Отказавшись от престола в Парфии в пользу своего дяди и посвятив жизнь религиозному призванию, бывший принц Парфии дает монашеский обет и отправляется в Китай, в тот самый город, где согласно летописям за 80 лет до этого уже появлялись два парфянских монаха — Кашьяпа-Матанга и Дхамаратна (кит. Чжу Фа-лань ^ЙМ), принесшие в дар императору Мин-ди буддийские сутры. В 148 г. Ань Шигао прибыл в Лоян (ЖГО), столицу Восточной Хань, и начал переводить с санскрита на китайский язык буддийские сутры3. На протяжении 20 лет, с 148 по 172 год, он перевёл 35 томов и 41 свиток буддийских сутр, в том числе «Мин-ду-у-ши-цзяо-цзи Цзин» «Анапанасати сутру»
кит. «Ань-шоу-и Цзин») и другие. Он положил начало принципу перевода — «гэ и» («согласование смыслов», «выверение смысла» терминов по имеющимся образцам) для наиболее адекватной передачи смысла оригинала. Особую сложность представляли буддийские термины, для их перевода он часто использовал понятия даосизма. Это приводило к определенному искажению буддийского учения. В целом же сутры, переведенные Ань Шигао, представляли собой более или менее пространное изложение общего смысла буддийских сочинений. Некоторые фрагменты он переводил через транскрипцию или кальку, из-за чего многие переведённые термины остались непонятыми. Тем не менее, благодаря такому методу китайцы смогли познакомиться с буддийским учением в «адаптированном» виде, поэтому, очевидно, буддизм и не встретил серьезного сопротивления со стороны образованных китайцев.
По следам Ань Шикао пошёл Локакшема (^Щ, Чжи Чэнь, II век), кушанский монах, прибывший в Лоян в 147 году. В совершенстве владея китайским языком, Чжи Чэнь перевёл много буддийских сутр, самыми известными из их были «Пратуитпанна Санмадхи Сутры» кит. «Бань-чжоу-сан-мэй Цзин»), и четвёр-
тая часть «Праджняпарамита4 сутры» кит. Дао-син-
бань-но-Цзин). Чжи Чэнь был первым буддийским монахом, переводившим учения о махаяне и праджне. Рассуждая о переводе, он говорил, что переводчику буддийских сутр следует отбросить кон-
3 Äfe ttraiü (Хуэй Цзяо «Гао сэн чжуань»); Хуэй-цзяо. Предания о возвышенных монахах / Жизнеописания достойных монахов; руссий пер. М.Е. Ермаков, 1991, 2005).
4 Существует и другая версия появления Ань Шигао в Китае: будучи светским будистом, он оказался и удерживался в Китае с некоторыми членами своей семьи в качестве заложника [см. об этом: Forte].
цепцию Вэнь (^)5, а придерживаться концепции Чжи (М), т.е. при переводе сохранять смысл оригинала, в меньшей степени заботясь о красотах стиля и риторике. Как и Ань Шигао, он был представителем так называемого «строгого» перевода. Теоретические основы этого направления, как и противоположного ему «литературного» перевода, были изложены в комментариях Чжи Цяня.
Чжи Цянь (^Ш) — ученик Чжи Чэня, изучивший многие сутры, хорошо знал шесть языков. В течение 30 лет с 223 по 253 год, он перевёл с санскрита на китайский язык 29 томов, в числе которых были «Сутры Неограниченной Совершенной Мудрости» («ВДШ^ Ш&», четвёртая часть «Праджняпарамита сутры»). Помимо этого он оставил после себя серьезные рассуждения о переводе буддийской литературы и может считаться первым теоретиком перевода. В 224 году Вэй Чжинань (ШШ, Vighna) и его спутник Чжу Цзянъян прибыли в Учан, южный город Китая, и вместе переводили с языка пали «Дхаммападу» — сборник изречений Будды («Й^5», кит. «Фа-цзюй Цзин») [Ma, с. 74] Чжи Цянь в предисловии к «Дхамма-паде» сделал комментарий к переводу, и высказал своё мнение о переводе. Размышления касались вопросов философской природы и эстетики перевода, отношений концепции Вэнь (смысловой и стилистически изящный перевод) и Чжи (буквальный перевод), а также основных переводческих критериев — «выразительности», «изящества» и «верности» [Gao, 2009, p. 10]. В научной литературе нет единого мнения относительно переводческих предпочтений самого Чжи Цяня. Некоторые исследователи считают, что он был сторонником «строгого» стиля [Потапова, 2008, с. 11], а избегание транслитераций (т.е. предпочтение собственно перевода, литературной обработки) несвойственно его стилю [Lancaster, 1983, p. 248]. Другие же, напротив, полагают, что предпочтение перевода, а не транскрипции считается одной из отличительных черт перевода Чжи Цяня [Katsuzaki, p. 68, 91; Wang & Shouyi, 1999, p. 13]. Как бы то ни было, именно к этому предисловию Чжи Цяня, по мнению современных исследователей, восходят начала богатой оригинальной и самобытной китайской теории перевода [Потапова, 2008, с. 11—12; Gao, 2009, p. 10; Xu, 1999. p. 47].
Ещё одним переводчиком, сыгравшим важную роль в истории перевода в Китае в первый период был Дхармаракша (^ЙЯ, 231—308). Путешествуя по территории западной Азии, он выучил 36 языков. С 260 до 308 года он перевёл 159 томов буддийских сутр
5 Праджняпарамита (санскрит — «совершенная мудрость») — одна из главнейших концепций буддизма Махаяны, принципиально описывающая доктрину дхарм и пустоты (шуньяты), кажущейся реальности и пути бодхисаттв — Википедия).
и является знаменитым переводчиком, который внёс огромный и яркий вклад в развитие буддизма в Китае.
Подводя итог первому периоду перевода буддийских сутр, следует отметить, что в это время переводами занимаются в основном монахи-иноземцы. На этом начальным этапе переводческая деятельность ещё не получила поддержку со стороны правящего класса, но и не вызвала резкого отторжения со стороны интеллектуальной элиты, масштабы переводческой деятельности в этой области были сравнительно скромны, но достаточны для распространения буддийского учения и определенного интереса к нему, наконец, отметим, что с этим перодом связаны первые попытки теоретиза-ции и осмысления трудностей, встающих перед переводчиками.
2) Второй период перевода буддийских сутр (317—617 годы)
Этот период начинается с династии Восточная Цзинь (Ж^, 317—420) и длится до конца династии Сун (ШШ, 581—617). Благодаря поддержке правящих классов буддизм в это время получил широкое распространение в Китае. Начался новый этап. С ним связано появление первых переводческих школ. В 303 году началась организация специальных заведений для перевода буддийских сутр, возглавляли их известные переводчики и проповедники буддизма. В этот период было переведено всего 3155 томов сутр. Была проделана большая работа, в ней участвовали не только иноземные монахи, но и китайские переводчики, самыми известными из которых были Ши Даоань, Цзюмолоши и Янь Цун.
Ши Даоань (^Ж^, 312—385), или просто Дао Ань, был монахом высшего ранга и переводческим критиком династии Восточная Цзинь. Родом из китайской провинции Хубей, Дао Ань еще подростком заинтересовался буддизмом. Получив знания в путешествиях у известных монахов, он с 365 года стал вести проповедническую, переводческую и редакторскую деятельность в одном из городов родной провинции. Он собрал имеющиеся переводы сутр в хронологическом порядке, создал свод переводов буддийских канонов, участвовал в строительстве буддийских храмов и воздвижении статуй божествам [Wang & Shouyi, 1999, p. 10]. Он выступал за создание специальных институтов для перевода буддийских сутр и призывал к созданию специальных словарей. Дао Ань начал серьезное обсуждение критериев перевода, что было важно для продолжения закладывания основ теории перевода. При Дао Ане стали устраиваться переводческие собрания, сам он возглавлял одно из таких собраний, а перевод буддийских сутр стал пользоваться поддержкой знати, что позволило поднять уровень перевода на новую ступень.
Дао Ань не знал санскрита, а потому боялся потери смысла при переводе. В связи с этим он требовал от переводчиков максимально дословной (а иногда и пословной) точности при переводе, не допускать никаких сокращений и добавлений и добиваться при этом, чтобы переведённый текст был литературным и понятым читателю. Дао Ань был первым, кто поставил в Китае вопрос правильности языка перевода и точности передачи оригинального содержания.
Он переводил в основном ранние буддийские тексты, а также составил первый свод переведенной на китайский язык буддийской литературы — так называемый «Сводный каталог сутр» — «Цзунли-чжунцзин-мулу») [Gao, 2009. p. 13]. Основная же часть его работы состояла в критических разборах переводов, комментарии терминологии, разъяснении сути отдельных фрагментов буддийских учений. Ведь ранние переводчики часто допускали ошибки и искажения, а некоторые из них не всегда понимали смыслы, сокрытые в оригинале. Поскольку иноземные монахи-переводчики зачастую недостаточно хорошо владели китайским языком, а их китайские коллеги не знали санскрита, в переводах было много ложных толкований. По мнению Дао Аня, основные проблемы в переводе были связаны, во-первых, со сложным синтаксисом санскрита и разнообразными оттенками значений, не всегда правильно понимаемые. Если, например, оригинальный текст изобиловал эллиптическими конструкциями, при переводе их дословно, без разъяснений смысл затемнялся, а иногда и просто терялся. Во-вторых, зачастую термины санскрита оказывались ёмкими и неоднозначными, им было трудно подыскать адекватные выражения на китайском языке, чтобы передать все смысловые нюансы. В-третьих, сложные объемные предложения некоторых сутр содержали, на первый взгляд, большое количество (ненужных?) повторов, которые сокращались в целях ясности, а иногда и изящества в переводе, но на самом деле в этих повторах развивались идеи, уточнялись положения учений, а в переводе эти фрагменты утрачивались [см. об этом: Wang & Shouyi, 1999, p. 10; Gao, 2009, p. 14].
В предисловии к Маха-праджня-парамита-сутре Дао Ань на основе своих опытов он изложил концепцию «пяти потерь» — «у-ши-бэнь») и «трёх трудностей» (Н^М — «сань-бу-и»), которые неминуемы при переводе с санскрита на китайский. Эта концепция оказала большое влияние на развитие китайской классической теории перевода. Так называемые «Пять потерь» указывают на то, что поскольку между исходным языком и переводящим языком существует разница в грамматике, стилистике, узусе и нормах написания, то переводчику необходимо вносить какие-то измене-
ния в оригинал, и из-за этого оригинал неизбежно потеряет свой образ в переведённом тексте. Причины «потерь» — ситуации, когда переводчик вынужден отходить от содержания или формы оригинала, состоят в том, чтобы переведённый текст соответствовал нормам китайского языка. С другой стороны, если мы потеряем образ оригинала, то мы сможем поручить совершенный образ переведённого текста. То есть мы теряем для того, чтобы впоследствии получить — в этом заключается диалектика перевода. «Трудности» же связаны с передачей смысла глубоких буддийских учений людям, далеким от этой религии или даже просто недостаточно образованным, а также с тем, что через 1000 лет после смерти Будды трудно было проверить истинность источников, распространяющих его учение [там же, р. 13]. Подводя итог деятельности Дао Аня, необходимо отметить, что его начитанность и широкий кругозор позволяли проникать в смыслы санскритских текстов, устранять по мере возможности искажения, допущенные прежними переводчиками и разъяснять значения до того темных фрагментов в комментариях, которыми восхищались многие его коллеги, в частности еще один известный переводчик Кумараджива.
Кумараджива, или Цзюмолоши (ЩШ^^, 350—409), — монах высшего ранга и знаменитый переводчик и комментатор буддийских сутр. За всю жизнь он перевёл 74 томов и 384 свитка сутр, принадлежавших как к буддизму махаяны, так и хинаяны, среди которых две наиболее известные — «Сутра сердца» (санскр. «Праджня-парамита Хридая сутра», кит. «ШШШ^ШШШФ^Ш» — «Сутра сердца совершенной мудрости») и «Алмазная сутра» (санскр. «Вад-жраччхедика Праджняпарамита сутра», кит. «^И [Ш^ШШШ^] Ш» — «Сутра о совершенной мудрости, рассекающей [тьму невежества], как удар молнии»). Благодаря глубоким знаниям буддийского учения и совершенному владению китайским языком Ку-мараджива снискал славу среди современников и последующих поколений, а его переводы стали называть «новым каноном». Современники Кумарадживы и предыдущие поколения переводчиков прибегали к методу гэ-и (см. выше), пытаясь использовать слова и понятия, полученные из даосских текстов для того, чтобы сделать буддийские учения более понятными и более приемлемыми для китайской аудитории. Но зачастую это сказывалось на качестве переводов, которые не всегда точно отражали содержание оригинальных текстов, а иногда просто искажали их. Дао Ань был против такого подхода и Кумараджива отвергал его в целом, стараясь давать буддийским понятиям собственные наименования в китайском языке, чтобы не путать их с понятиями даосизма (если их значения были различны) [Ма, с. 35]. У Кумарадживы была собственная переводческая стратегия, состоящая из нескольких этапов:
1. проверка совпадения фонетической транскрипции в старых переводных сочинениях с новым произношением; 2а. если по значению компонентов термина невозможно или трудно догадаться о значении терминов, то такие термины переводились заново; 2б. если старые термины были достаточно удобны, то они оставались без изменения; 3. все термины проверялись и в случае необходимости исправлялись по их значениям [Анашина, электронный ресурс]. Метод, предложенный Кумарадживой, оказался довольно удачным, а его авторитет как переводчика был столь велик, что большинство буддийских текстов, переведенных Кумарадживой, впоследствии были канонизированы и считались нормативными [там же].
По мнению Кумарадживы, перевод должен передавать смысл оригинала, выразить идею и одновременно стремиться к красоте слога. Основным критерием качества перевода для Кумарадживы стала верность, но такая чтобы не вызвать у читателя тошноту6. Для достижения верности и соблюдения литературного стиля прибегал к сокращению сложных синтаксических структур текста на санскрите и передаче его смыслового содержания на китайском языке простыми грамматическими конструкциями [Wang, 1988, p. 7]. При этом он стремился сохранить саму суть переводимого текста. Кумарадживу традиционно относят к представителям «литературного» перевода, однако в своей работе он стремился сочетать оба подхода: строгость в отношении передачи смысла и литературность в отношении языка перевода. Об этом свидетельствует тот факт, что одним из основных критериев качества перевода он выделял «верность», сохраняя которую, переводчик должен стремиться к выразительности и красоте языка. Он был великим мастером, открывшим новую эпоху перевода буддийских сутр в истории Китая. Его переводческая концепция оказала большое влияние на работу последующих поколений переводчиков.
6 Вэнь и Чжи — концепции Вэнь и Чжи относятся к категориям китайской классической эстетики. Они основаны на «Учении об идеальности» Конфуция. В литературной сфере Вэнь (культура, стиль, образование, словесность) воспринимается как изящный, риторический стиль, а Чжи (материальная основа, стихия, природа) — простой, безыскусный стиль. Конфуций считал, что если в тексте стиль Чжи превосходит стиль Вэнь, то текст будет слишком вульгарным; а если Вэнь превосходит Чжи, то текст надолго останется в истории (МЙ^ШШ, ^ЙМШ^). Применительно к переводческой практике Вэнь воспринимается как смысловой перевод в риторическом стиле, Чжи — буквальный перевод, который представляется безыскусным, и иногда недоступным читателям. Они считаются идеологическими первоисточниками китайской классической теории перевода. В российской науке эти направления иногда называются «литературного» («приукрашенный») и «строгий» перевод [Потапова, 2008, с. 11—12].
Благодаря деятельности Кумарадживы в переводческой практике Китая был достигнут значительный прогресс: сложилась философская система китайского буддизма, простые и понятные «новые переводы» способствовали широкому распространению этого учения [Потапова, 2008, с. 12].
Подводя итог второму периоду развития перевода буддистских текстов в Китае, нельзя не упомянуть о Янь Цуне (Ш^, 557—610), переводчике и критике, жившем во времена династии Сун. В одном из своих сочинений он сформулировал «восемь условий» «Д-^» верного перевода буддийских сутр, преимущественно связанных с морально-нравственным воспитанием переводчиков. По его мнению, только те, кто обладает добродетелью и талантом, могут быть хорошими переводчиками. Он говорил о необходимости изучать санскрит и точно следовать древним письменам, что характеризует его скорее как сторонника «строгих» переводов. «Восемь условий», изложенных Янь Цунем, — это первая в китайской истории перевода попытка задуматься над деонтологией переводческой деятельности, выработать правила переводческой этики.
3) Третий период перевода буддистских сутр (618—906 годы)
В истории перевода эпоха династии Тан (Й, 618—906) является периодом наибольшего расцвета перевода буддийских сутр. Важно отметить, что в отличие от предыдущих двух периодов в эту эпоху переводчиками буддийских сутр были в основном коренные китайцы, среди которых наибольшую известность получили Цзин С^^, 635—713), Бу Кун 705—774), Сюань Цзан и другие.
Сюань Цзан 602—664) — знаменитый буддийский монах,
учёный, философ, переводчик и путешественник. Он родился в семье учёных, рос трудолюбивым и любознательным, общался с известными учителями и наставниками, изучающими буддизм, активно изучал буддийскую литературу. Заметив, что среди буддийских канонов, переведенных на китайский язык, существовало много смысловых расхождений, Сюань Цзан решает отправиться в Индию на поиски духовного наставника и текстов первоисточников. После своего семнадцатилетнего «путешествия на Запад» (627—645 годы) Сюань Цзан привозит на родину различные святыни, а также 657 томов буддийских текстов на санскрите. Заручившись поддержкой императора, он организует «Переводческое собрание» в городе Чанъань куда привлекает учеников со
всей Восточной Азии. С 645 по 663 год вместе со своими учениками он перевёл 75 томов сутр и 1335 свитков — больше половины всех переведённых сутр в эпоху Тан. Организация работы в «переводческих собраниях» третьего периода была очень четкой и регла-
ментированной: только монахи или государственные чиновники с особыми способностями получали возможность принимать в них участие, никому, кроме тех, кто непосредственно участвовал в работе над переводом, не разрешалось входить в помещение «собрания». У каждого члена «собрания» были свои должностные обязанности. Как правило, функции «выпускающего редактора» (УЙ^, «жунь-вэнь»), т.е. специалиста, осуществляющего финальную стилистическую правку, выполнялись государственным чиновником, проявившим литературный талант, остальные задачи (перевод, критика, запись, толкование, сверка, вспомогательные функции, общий контроль и т.п.) решали только монахи.
Через переводы новых сутр, привезенных из Индии, Сюань Цзан познакомил своих современников с буддисткой логикой — Хетувидьей7. Он являлся первым переводчиком этого направления логики, способствовав тем самым его развитию в Китае.
С именем Сюань Цзаня связаны и первые в истории Китая переводы с китайского языка. Сюань Цзаня излагает на санскрите философские произведения Лао Цзы примерно 462—302 годы
до н.э.). Он переводил и других авторов китайской классической литературы для индийских читателей. Под влиянием Сюань Цзана деятельность переводчиков во время династии Тан оказалась небывало активной, именно этот период является кульминацией первой волны истории перевода в Китае.
Сюань Цзан внес значительный вклад не только в развитие переводческой практики в Китае, но и в осмысление переводческих проблем и дальнейшее развитие теоретических положений. Интересными представляются разработанные и применяемые им на практике переводческие приемы. Он соединил достоинства обоих способов перевода — «строгого» и «литературного», буквального и вольного и избавился от их недостатков. Стремясь к гармонизации концепций Дао Аня, с одной стороны, и Кумарадживы — с другой, Сюань Цзан предложил свой принцип — «стремиться и к точной передаче смысла, и к тому, чтобы перевод был простым и понятым, т.е. общедоступным». Основным критерием хорошего перевода становится «правдивость и доступность» [Zhong, 2003], т.е. поиск золотой середины между вольным и буквальным. Впоследствии учёные обнаружили, что Сюань Цзан использовал в своей практике такие переводческие приёмы, как введение дополнительной информации, опущения, перестановки, объединение и разделение предложений, замену местоимений на имена собственные и др. [Gao, 21].
7 Хетувидья — (ЙВД^, кит. иньмин санск. Hetuvidya). Буддийская логика, исследует процессы, связанные с привязанностью и с восприятием мира сознанием человека, с его представлениями о мире.
Спустя более чем двести лет после Кумарадживы Сюань Цзан систематизировал и сформулировал принципы перевода буддийских текстов, особенно в области терминологии, которые исследователи предлагают сформулировать как «пять принципов того, что не переводится» [Потапова, с. 12-13]. Сюан Цзан по праву считается наиболее значимой фигурой первой «волны» активизации переводческой деятельности в Китае.
4) Четвёртый период перевода буддийских сутр
(со второй половины X до начала XII века)
После упадка династии Тан перевод буддийских сутр постепенно стал терять свою значимость. Из-за борьбы за землю и рабочие силы между императорскими семьями и буддийскими монастырями буддизм был запрещён. Спустя несколько десятилетий наступила эпоха династии Северная Сун (^Ь^, 960—1127), буддийские храмы стали возрождаться, а буддизм вновь начал укреплять свои позиции в Китае. В 982 г. были организованы новые «собрания» для перевода сутр периода позднего индийского буддизма, но из-за резкого сокращения поставок буддийских текстов из Индии перевод их постепенно практически прекратился до конца династии Северная Сунь (1111 г.) [Ма, 2001, с. 110].
Заключение
Рассмотренные периоды перевода буддийских сутр подтверждают огромное значение переводческое деятельности на этом этапе развития истории Китая, как для культуры в целом, так и для теории и практики перевода в частности. Открытие китайской культуры внешнему миру, взаимодействие китайской и западной культур началось с распространения индийского буддизма через переводы. Более 1000 лет переводы буддийских классиков оказывали основательное влияние на китайскую культуру на ее философию, религию, литературу, язык, музыкальное и изобразительное искусства. Вместе с буддийскими текстами переводчики сделали возможным проникновение в Китай не только буддийских учений, категорий и логики, но и различных научных достижений, в частности в области астрономии и медицины. Все это дало новый импульс развитию китайской культуры.
Перевод буддийских сутр сыграл очень важную роль в развитии китайской литературы. Буддийские сутры включали в себя много интересных рассказов, которые обогатили новыми сюжетами лите-
ратурное творчество китайских авторов. Появление и распространение буддийских сутр также стимулировало формирование новых литературных стилей и жанров. Например, такие литературные жанры, как роман, драма, сказание и другие своеобразные формы фольклорной литературы, постепенно формировались в процессе проповеди буддийских канонов среди простых людей. Для буддийских текстов характерно большое количество метафор и сравнений, которые впоследствии были заимствованы как литературный прием и широко использовались во многих литературных произведениях.
Перевод буддийских сутр принёс в Китай много новых слов и понятий и тем самым обогатил китайский язык, например «Боди-сатва» пуса), ямараджа (Н^, яньло), «мир» (ffi^, шицзе ),
«сознание» (ЙШ, иши), «земная жизнь» чэньюань), «бед-
ствие» (й, цзе) и т.д. В общей сложности исследователи насчитывают около 35 000 новых слов, появившихся в китайском языке с переводами буддийских текстов. По мнению китайских ученых, благодаря этим переводам китайцы стали более чувствительны к качеству тонов слогов в словах, что постепенно привело к оформлению схемы с четырьмя тональными вариантами, существенно облегчивших стихосложение на китайском языке [Wang & Shouyi, 1999, p. 15]. Лян Цичао выделил десять серьёзных стилистических и синтаксических изменений, затронувших китайский язык на протяжении веков, в частности увеличение числа предложений с обратным порядком слов [там же].
Кроме того, поскольку в целях доступности для читателя в переводах на китайский язык использовался не только классический литературный язык вэньянь, но и разговорный язык простых людей байхуа, его статус значительно повысился, что в свою очередь способствовало постепенной эволюции китайского языка от вэньянь к байхуа.
Что же касается значения этого периода для общей истории и теории перевода, то здесь, безусловно, также можно обозначить следующие ключевые моменты.
Во-первых, через практику перевода буддийских текстов формировались основы китайской классической теории перевода. В свете переводческих проблем были переосмыслены основные категории даосизма и конфуцианства вэнь («литературный» /смысловой/ перевод в изящном стиле, вольный перевод) и чжи («строгий» /буквальный или дословный/ перевод), осознана относительность принципа «точности» и неизбежность потерь при переводе, выработаны первые критерии правильного перевода, заложены основы пере-
водческой этики. Переводческая практика этого периода в Китае подтверждает тезис о том, что «весь переводческий опыт состоит из противоборства противоположных тенденций» [Гарбовский, 2004, с. 129], а стремление к гармонизации существующих антиномий является движущей силой как для переводческой деятельности, так и для её осмысления.
Список литературы
Анашина М.В. Учение школы Саньлунь: Автореф. дисс. ... канд. филос. наук. М., 2005. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://iph.ras. ru/page54222528.htm Баяртуева Е.Ж. Становление письменной традиции мадхьямики в Китае: Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2001. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.dissercat.com/content/stanovlenie-pismennoi-traditsii-madkhyamiki-v-kitae Гарбовский Н.К. Теория перевода. М., 2004. 543 с.
Костикова О.И. История перевода: предмет, методология, место в науке о переводе // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 22. Теория перевода. 2011. № 2. С. 3—22.
Потапова Н.В. Китайские переводы «Алмазной сутры» и «Сутры сердца»: текстологическая интерпретация и комментарии: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 2008. Forte Antonino. The Hostage An Shigao and His Offspring: An Iranian Family in China // Italian School of East Asian Studies. Occasional Papers Series. Vol. 6. 1995.
Gao Huali. A Short History of Translation and Interpretation in China and
Other Countries. Hangzhou: Zhejiang University Press, 2009. 363 p. Hung Eva & Pollard David E. Chinese tradition // Routledge encyclopedia of translation studies / Ed. by Mona Baker. London & New York: Taylor & Francis Group. 654 p. Ji Xianlin. A Preface to Chinese Translation Dictionnary // Chinese Translation
Dictionary. Wuban: Hubei Education Publishing House, 1997. 1327 p. Katsuzaki Yugen. Shiken no yakugo no kenkyu — Daimyodokyo no yakugo
bunseki. — Taisho daigaku sogo bukkyo kenkyujo nenpo. N 7. P. 67—93. Van Hoof H. Histoire de la traduction en Occident. Paris, Louvain-la-Neuve, 1991.
Wang Kefei. Jiumoluoshi yu Yan Fu (Kumarajiva and Yan Fu) // Zhongguo fanyi 4. 1988. P. 7—21.
Wang Kefei & Shouyi Fan Translation in China: A Motivating Force // Meta.
Journal des traducteurs. 1999. Vol. 44. N 1. P. 7 — 26. Lancaster, Lewis R. The Chinese Translation of the Astasahasrika-prajna-paramita-sutra attributed to Chih Ch'ien ^i". Monumenta serica // Journal of Oriental Studies. Vol. 28. P. 246—257.
Ma Zuyi. History of Translation in China // An Encyclopedia of Translation / Eds. Chan Sin-wai, David E. Pollard. Hong Kong: Chinese University Press, 2001. 375 p.
Xu Jun. Réflexion sur les étuds des problèmes fondamentaux de la traduction // Meta. Journal des traducteurs. 1999. Vol. 44. N 1. P. 44—60.
Zhong Weihe. An Overview of Translation in China: Practice and Theory // Translation Journal [Электронный ресурс]. 2003. Режим доступа: http:// www.bokorlang.com/journal/24china.htm
