CC BY
33
V.A. GLUKHOV
FOUNDATION AND DEVELOPMENT OF PENAL AND LEGAL NORMS IN CHRISTIANITY AND THEIR RECEPTION BY KIEV RUSSIA
В. А. ГЛУХОВ,
кандидат философских наук (Псковский юридический институт ФСИН России)
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ НОРМ ХРИСТИАНСТВА И ИХ РЕЦЕПЦИЯ КИЕВСКОЙ РУСЬЮ
Сложившийся в советский период историко-правовой подход к исследованию зарождения и развития древнерусского права построен в основном на становлении норм светского права. Находит свое дальнейшее развитие модель, основывающаяся на трех последовательно формирующихся источниках права: обычае, судебной практике русских князей раннего периода и нормативном акте. Согласно обычаям реализовывалась княжеская судебная практика, которая, в свою очередь, создавала определенный судебный прецедент, что в дальнейшем и нашло отражение в нормативном акте - Русской Правде. Логическим завершением этой цепи явилось утверждение древнерусского права как права обычного, то есть основанного на обычае. По нашему мнению, данная модель является несколько односторонней, так как не учитывает одного существенного фактора, который приводит к утрате целого звена цепи: Русь изначальная - Русь языческая, и, по-видимому, языческие обычаи не могли в полном объеме занимать «правовое пространство» Киевской Руси после принятия ею в качестве государственной религии христианства. Созданная на основе языческих верований, объединенных в Законе русском, Русская Правда не могла быть единственным правовым документом, регулирующим новые для Киевской Руси внесенные христианством отношения. Утраченным звеном цепи явились нормы христианского церковного (канонического) права, заимствованные из Царьграда и Болгарии Киевской Русью после принятия
христианства. Безусловно, речь не может идти о полном заимствовании, как и о полном вытеснении христианством язычества из Руси. На наш взгляд, вполне удачным было обозначение М.Ф. Владимирским-Будановым1 этого заимствования как рецепции права.
В настоящее время историко-правовая наука вполне определенно обозначает источники реципирования - Номоканоны Иоанна Схоластика и патриарха Фотия, Эклогу, Про-хирон, Частную распространенную Эклогу, Эпанагогу, Василики, Собрание 113 новелл императора Льва VI и отдельные нормы обычного права иудеев, отраженные в Ветхом Завете, в Законодательстве Моисея и трансформированные в каноны христианства2.
Попытаемся проследить процесс становления и развития канонической нормативной базы уголовно-правовой направленности начиная с периода зарождения правил не признанного Римской империей раннего христианства и заканчивая периодом формирования государственно-канонической нормативно-правовой базы Византии VIII-IX веков.
Банальное знание истории христианства позволяет говорить о его зарождении в социальных низах Римской империи. Преследование официальной властью приверженцев учения и их добровольное самопожертвование за веру говорят прежде всего об огромном индивидуально-личностном значении принадлежности к христианской общине, и отстранение от участия в исполнении религиозного культа воспринимается как жестокое наказание. Уже в раннеканонических
Уголовно-исполнительное право
• •
правилах одного из первых отцов церкви Григория, архиепископа Неокесарийского, за совершение нравственных и уголовных проступков членами христианской общины определяется наказание в виде различных степеней отдаления от места совершения религиозного культа. Наиболее тяжкое наказание - отлучение от церкви. Данное наказание во втором правиле послания устанавливается за лихоимство как корень всякого зла. Наряду с рассмотренными противоправными деяниями Григорий Неокесарийский в своем послании говорит о других нарушениях последователей христианства, закладывая тем корпус норм канонического регулирования уголовно-правовых нарушений.
Анализ видов наказаний за преступные деяния в виде различного рода ограничений или запрета в целом на участие в культовых действиях позволяет в определенной степени согласиться с Питиримом Сорокиным, рассматривающим преступление и наказание сквозь призму специфических психических процессов, переживаемых тем или иным индивидом: «Одна и та же... кара при прочих равных условиях произведет тем большее влияние на поведение различных людей или одного и того же человека в различные периоды его жизни, чем... большее «благо» отнимает у него кара. ... Одна и та же кара (ceteris paribus) тем сильнее изменяет поведение человека, чем большей она делает степень неудовлетворенности той или иной потребности. ... Одна и та же кара тем сильнее влияет на поведение человека, чем более совпадает требуемое ею поведение с поведением, диктуемым совестью данного человека»3.
Расширение христианской общины приводит к выделению группы служителей культа, получившей название клира. Поведение членов клира должно соответствовать определенным стандартам. В период раннего христианства происходит формирование общего свода правил поведения, прежде всего членов клира, однако ряд норм регулирует и поведение простого члена христианской общины - мирянина. Этот свод включает в себя и нормы уголовно-правовой направленности.
Признание Миланским эдиктом 313 г. христианства значительно расширяет границы канонического правоприменения. Это, в свою очередь, требует соответствующего развития канонической нормативно-правовой
Уголовно-исполнительное право
базы в целом и уголовно-регулирующей в частности. Исторически сложившиеся источники права - Ветхий и Новый Завет, Апостольские правила и ранние правила отцов церкви - значительно дополняются как продолжающими развиваться правилами святых отцов, так и правилами, выработанными вселенскими и поместными соборами.
На первом Поместном соборе 314 г. (Ан-кирском) наряду с правоотношениями клира и общины утверждается ряд норм граждан-ско- и уголовно-правовой направленности. При этом, согласно библейским установлениям, нарушения в сфере семейно-брачных отношений считаются уголовно наказуемыми деяниями и включены в область уголовного права. Однако стоит обратить внимание на то, что правила Анкирского собора по ряду ситуаций, регулируемых брачным правом, содержат только описательную (диспозитивную) часть нарушения, без предусмотрения какого-либо наказания (санкции) нарушителю. Так, 11-е правило, говоря о похищении обрученных дев иными лицами, предусматривает только возвращение их предобручившим, даже в случае их изнасилования похитителями, без определения наказания последним.
Праворегулирующие нормы клира и христианской общины, выработанные Анкирским собором, определили условия права члена клира на вступление в брак (так, 10-е правило разрешает дьяконам вступать в брак, в случае если они при «рукоположении) (посвящении) заявляли епископу о намерении жениться; если же предварительного заявления о возможном браке не было, то брак был запрещен) и возможность стать священнослужителем бывшего язычника. 12-е правило допускало произведение в священники бывшего идолопоклонника (язычника) после его крещения.
В числе первых нарушений уголовно-правовой направленности Анкирский поместный собор рассматривает скотоложство В 16-м правиле, где говорится о скотоложствовав-ших и скотоложствующих, при определении наказания за данное деяние устанавливался возрастной ценз: «Которые впали в сей грех прежде двадцатилетнего возраста, те быв пятнадцать лет между припадающими, да получат общение в молитвах. ...А которые, перейдя обозначенный возраст, и жен имея, впали в такой грех: те двадцать пять лет пребыв между припадающими, да получат
общение молитвах». Согласно семнадцатому правилу скотоложники, приравненные к прокаженным, должны молиться с обуреваемыми, то есть стоящими в притворе церкви без права вхождения вовнутрь.
Следующую за скотоложством группу уголовно наказуемых деяний составляют нарушения в межполовых отношениях. Двадцатое правило гласит: «Если чья жена прелюбодействовала, и кто-либо прелюбодействовал: таковым надлежит в семь лет прийти в совершенное общение, по степеням к тому ведущим»4. Двадцать первое правило устанавливает десятилетнее покаяние «женам, от прелюбодеяния зачавшим, и истребившим плод, и занимающимся составлением детогу-бительных отрав»5.
Двадцать второе и двадцать третье правила говорят о вольном (преднамеренном) и невольном (ненамеренном) убийствах. За преднамеренное убийство собор устанавливает наказание в виде нахождения в числе припадающих до конца жизни, за непреднамеренное - пять лет нахождения в покаянии.
Двадцать четвертое правило предусматривает церковное наказание за волшебство и следование языческим обычаям: «Волхвующие и последующие языческим обычаям, или вводящие неких в дома свои, ради изыскания волшебства, или и ради очищения, да подвергаются правилу пятилетнего покаяния»6.
Таким образом, Анкирский поместный собор 314 г. санкционировал следующие виды уголовно наказуемых деяний: 1) скотоложство 2) прелюбодеяние; 3) убийство, разделив его на вольное и невольное; 4) волшебство и следование языческим обычаям.
В середине IV века к вопросам уголовноправовой направленности в своих канонических ответах обращается Тимофей, епископ Александрийский7. Уголовно-правовому регулированию в правилах Тимофея Александрийского подлежит убийство (с рассмотрением ситуации самоубийства и самоповрежде-ния в результате падения с высоты). Разделяя убийства на преднамеренные и ненамеренные (но не случайные), канонист говорит о преднамеренных самоубийствах как преступных деяниях, подлежащих наказанию, и непреднамеренных, совершенных «вне ума», как ненаказуемых. При этом в случае преднамеренного самоубийства наказанию подлежат не только живые люди, но и их мертвые тела. Покушение на самоубийство также преступно и канонически наказуемо. В
канонических ответах оговаривается и возраст наступления уголовной ответственности. 18-е правило определило, с учетом умственного развития ребенка, минимальный возраст установления уголовной ответственности - с 10 лет для ребенка, способного осознавать запрет на содеянное, а остальных - с последующих лет: согласно толкованию Никодима, мужского пола - 14 лет от роду и 12 - женского.
Но, по-видимому, первую целостную модель уголовно-канонического права, основанную на библейских источниках, в условиях государственного признания христианства строит архиепископ Кесарии каппадокийской Василий Великий. В своих канонических посланиях Амфилохию - епископу иконийско-му, состоящих из правил, наряду с религиозно-культовыми установлениями, содержится и определение основных норм регуляции гражданско- и уголовно-правовых отношений, находящихся в компетенции церкви как института государственной власти. При этом стоит отметить, что эти нормы органически связаны с нормами предшествующего признанию христианства периода.
Уголовно-правовые нормы, сформулированные Василием Великим, на наш взгляд, и составили ту первооснову, которая в дальнейшем реципируется и дорабатывается как различной степени значимости церковными соборами, так и представителями патристики (отцами церкви). И реципированные Киевской Русью Номоканоны включали в себя прежде всего редактированные нормы Василия Великого.
В седьмом правиле первого канонического послания Василий Великий определяет группу тяжких преступлений, к которой относит мужеложство, скотоложство убийство, отравление, прелюбодеяние и идолопоклонство.
Восьмое правило рассматривает различные ситуации совершения убийства лицом: в гневе на свою жену употребившим секиру; кинувшим камень в собаку или дерево, а попавшем в человека; с намерением исправить кого-либо, ударившим ремнем или железом нетяжелым; при защите себя в драке, ударившим древом или рукою в опасное место, без умысла на причинение смерти; употребившим в качестве орудия тяжелое дерево и камень, с применением большой силы; употребившим меч или бросившим в кого-либо секиру; напоившим другого каким-либо смертоносным отваром, либо отваром, погубившим нерожденного ребенка, и опре-Уголовно-исполнительное право 2007. № 1 ••
деляет понятийное (смысловое) содержание вольного, близкого к вольному и невольного убийства. Вольным, согласно Василию Великому, признается убийство, совершенное лицом по умыслу. Близким к вольному понимается случайное, то есть ненамеренное, убийство. Невольные убийства наказанию не подлежат.
В 11-м правиле предусматривается санкция за совершение ненамеренного убийства -отлучение от церкви на одиннадцать лет, однако в 57-м правиле, сформулированном двумя годами позже, устанавливается несколько иное наказание - отстранение от причастия на десять лет.
Вслед за Василием Великим к регламентации уголовно наказуемых деяний в своем Каноническом послании (написанном около 390 г.) обращается Григорий - епископ Нисский. Из восьми изложенных им правил семь содержат узаконения с тяжелой формой епитимий в виде наказания в отношении: отказавшихся от христианства и перешедших в иудейство или язычество (правило 2); занима-ющихся волшебством и гаданием и верящих в них (правило 3); впадающих в грех вожделения и сладострастия (правило 4); совершивших убийство в состоянии душевного раздражения (правило 5); занимающихся идолослу-жением, или любостяжанием, и страдающих душевной болезнью (правило 6); совершивших гробокопательство (правило 7); совершивших святотатство, что достойно не меньшего осуждения, чем убийство (правило 8).
Таким образом, к концу IV в. в христианской церкви, официально признанной Римской империей, вырабатывается основанный на библейском миропонимании целый корпус норм уголовно-правовой направленности, включающий в себя вышеобозначенные виды нарушений.
В VI в. представители православно-христианской патристики вновь возвращаются к правилам, регулирующим юридический быт христианской общины, в том числе уголовно-правовой направленности.
Занявший императорский престол Юстиниан I (527-565 гг.) проводит обширную правовую реформу, включающую в себя три основных вопроса. Во-первых, вытеснение из сферы образования, и прежде всего обучения праву, языческого элемента. Во-вторых, формирование соответствующей собственному правопониманию нормативно-правовой базы гражданско- и уголовно-правовой на-
Уголовно-исполнительное право
правленности. В-третьих, создание единого правового пространства империи, основанного на интеграции норм государственного и канонического права.
Государственно-правовая модель интеграции норм светского и канонического права, сформированная в Византии в VI в., находит применение и в последующие столетия. При этом наказания за преступления уже не ограничиваются исключительно культово-религиозными взысканиями, а предусматривают, наряду с прочим, и членоповреждение, и смертную казнь. Хотелось бы не согласиться с С.О. Шаляпиным, утверждающим, что «византийское право эпохи расцвета империи вообще относилось весьма сдержанно к возможности применения смертной казни, считая последнюю мерой вынужденной и чрезвычайной и стремясь максимально заменить ее исправительными мерами»8.
Так, Эклога 726 г. - периода правления им-ператоров-иконоборцев, по мнению И.П. Медведева, представляющая «собой первый законодательный памятник, пенитенциарная система которого ясно и недвусмысленно предусматривала обе основные цели наказания - служить средством справедливого наказания за причиненный вред (искупление вины) и средством устрашения (превентивная функция наказания)»9, - в семнадцатом титуле содержит нормы уголовно-правовой направленности, включающие в свою структуру наряду с диспозицией довольно жесткие санкции. При этом диспозиционная часть многих статей Эклоги в той или иной степени повторяет уже известные нам канонические правила. Как бы на каноническое содержание нарушений накладываются государственные санкции, среди которых значительное место занимают телесные членовредительские наказания, а также смертная казнь. Этот титул в дальнейшем, при проникновении христианства в культуру славянских народов, по мнению Е.Э. Липшиц10, был использован при составлении славянского «Закона Ссудного людем», и, согласно В.А. Ци-пину, в нашу «Кормчую» титул вошел в переработке под названиями «Леона Царя Премудрого и Константина Верного Царя главизны о совещании обручения и о брацех и о иных различных винах» и «Закон судный людям Царя Константина Великого»11. Семнадцатый титул Эклоги включил в себя 53 статьи, рассматривающие следующие группы преступлений:
1. Преступления против церкви.
2. Государственные и воинские преступления.
3. Фальшивомонетничество.
4. Правонарушения в сфере половой нравственности.
5. Преступления против чести личности.
6. Преступления против жизни, к которым относится убийство умышленное и непреднамеренное.
Развитие светско-канонической уголовноправовой базы Византии продолжают и изданный в период 872-879 гг. Прохирон, вошедший в Кормчую книгу под названием «Закон градский главы различны в четыредесятех гранех», и его новое издание (879-886 гг.) «Эпанагога» («Возведение»), в которую «вошли законы, говорящие о правах царя и Патриарха...», и самый важный для церковного права византийский сборник - «Василики» («Царские законы»).
Последним сборником норм светско-канонического права в Византии ко времени принятия князем Владимиром христианства явился Номоканон в XIV титулах патриарха Фо-тия, с чьим именем связано три Константинопольских Собора IX века: 861, 869 и 879 гг.
Таким образом, основные нормы регуляции уголовно-правовой направленности сформированы римско-византийским каноническим правом уже в IV в. В VI в. в результате реформаторско-кодификационной деятельности Юстиниана I эти нормы объединяются со светскими нормами аналогичной направленности, что находит отражение в Номоканоне Иоанна Схоластика Для дальнейшего развития византийского права уже становится традиционным сочетание государственных и канонических норм в единых правовых сборниках.
Итак, к X в. в Византии существует значительное количество разнообразных нормативно-правовых источников светского, канонического и смешанного содержания. Но Киевскую Русь периода принятия христианства, по-видимому, вполне устраивает рецепция того объема норм, который содержался именно в Номоканонах.
Таким образом, в конце X в. Древнерусское государство, приняв христианство, приобщилось к европейской культуре, в том числе правовой. В ракурсе данного рассмот-
рения Киевская Русь наряду с наличием собственных эволюционно развивающихся (условно говоря, светских) правовой и судебной систем в качестве регуляторов норм поведения русского социума, во-первых, внедряет сформированные христианством нормы светско-канонического права и, во-вторых, учреждает церковный суд, определяя круг лиц и виды нарушений, ему подсудных, формируя вторую, параллельную существующей судебную систему. На рубеже X-XI вв. в древнерусском правовом пространстве начинают функционировать две довольно различные по уровню развития правовые системы - светская и каноническая, по-разному понимающие смысл преступления и наказания. И если нормативно-правовой основой функционирования княжеского суда стали нормы обычного права и княжеские узаконения, закрепленные в Русской Правде, то нормативно-правовой основой древнерусского церковного суда явились репетированные из Византии нормы канонического права, огосударствленные императорской властью в период правления Юстиниана . В дальнейшем эти нормы в выборочно-компилятивной форме включаются в Кормчие книги и другие древнерусские канонические сборники.
1 См.: Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов-н/Д, 1995.
2 См.: Тер-Акопов А.А. Христианские начала и их развитие в российском праве // Рос. юстиция. 2001. № 7. С. 67.
3 Сорокин П. Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали / Вступ. ст., сост. и примеч. В.В. Сапова. СПб., 1999. С. 176-183.
4 Правила Православной церкви с толкованиями Никодима, епископа Долматинско-Истрийского: Пер. с серб. М., 2001. Т. 2. С. 18-19.
5 Там же. С. 22.
6 Там же. С. 22-23.
7 См.: Там же. С. 25.
9 Там же. С. 24-25.
8 Шаляпин С.О. Установление возраста уголовного вменения в русском праве XVII-XIX вв. // История гос-ва и права. 2005. № 3. С. 21.
9 Медведев И.П. Правовая культура Византийской империи. СПб., 2001. С. 487.
10 См.: Липшиц Н.Э. Очерки истории византийского общества и культуры VIII - первая половина IX в. М., 1961. С. 248.
11 Ципин В.А. Церковное право. 2-е изд. М., 1996. С. 68.
Уголовно-исполнительное право
• •
