CC BY
166
УДК 340 (091) (470) ББК 67.3
Аболмасова Татьяна Евгеньевна Abolmasova Tatyana Evgenevna
адъюнкт Академии ФСИН России.
Adjunct, Academy of the Federal Penal Service of Russia. E-mail: [email protected]
ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ПРАВА НА ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ В ДРЕВНЕРУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ
Background of the emergence and development of the right to confession
in the old Russian state
В статье рассматриваются отдельные вопросы принятия и становления христианства в форме православия как государственной религии в Древнерусском государстве. На основе анализа наиболее значимых источников русского права показывается влияние этого процесса на формирование древнерусского законодательства в контексте становления принципа веротерпимости в государственной и религиозной политике Руси.
Ключевые слова: Древнерусское государство, принятие христианства, рецепция права, свобода вероисповедания, источники права.
The article considers some issues of adoption and establishment of Christianity in the form of Orthodoxy as the state religion in the Ancient Russian state. On the basis of the analysis of the most important sources of law of the AAncient Russian state the impact of this process on the formation of ancient law, in the context of the formation of religious tolerance in the state and the religious policy of the Ancient Russia.
Keywords: Ancient Russian state, adoption of Christianity, reception of law, freedom of religion, sources of law.
Несмотря на то, что понятие «свобода вероисповедания» возникло в Западной Европе на рубеже средних веков и Нового времени, можно проследить отдельные предпосылки его формирования в древнерусском законодательстве на основании анализа отношений властной верхушки и населения в целом с представителями различных религий.
Принятие христианства на Руси произошло под влиянием многих факторов, прежде всего в связи с необходимостью укрепления международного положения государства и развития отношений с Византией, повышения авторитета княжеской власти внутри страны.
Повесть временных лет описывает момент выбора именно этой религии следующим образом: проповедники различных вероисповеданий являлись к Владимиру и убеждали его в превосходстве своей веры [6, с. 337]. Князь остановился на византийском типе христианства по ряду причин. Прежде всего, это связано с тем, что христианство в Византии было государственной религией, лояльной императорской власти и законопослушной. Владимиру импонировала идея освещения право-
славной церковью верховной власти. По словам В. С. Соловьева, «православная церковь принесла на Русь из православной Византии идею великого князя как Богом поставленного владыки, правителя и верховного судии подвластных народов» [16, с. 419].
В первые десятилетия после Крещения Русь не представляла собой единого культурного и социального пространства. Это было еще очень дифференцированное общество -поликультурное, многоэтничное, поликонфессиональное. Серьезным фактором, замедлявшим процесс распространения христианства, являлось наличие на территории Древнерусского государства нескольких этноконтактных зон, где славянские и неславянские народы тесно соприкасались и с той или иной степенью восприятия этнических различий строили свои взаимоотношения. Несмотря на то, что языческие обряды были запрещены и их отправление каралось суровым наказанием, в стране сложился некий религиозный и культурный симбиоз, выразившийся в двоеверии, когда языческие обряды тесно переплелись с христианством и в определенной степени дополнили друг друга.
При всем многообразии культур Древняя Русь воплотила в себе византийскую концепцию развития власти - «симфонию властей», которая легла в основу взаимоотношений церкви и государства. Смысл ее состоит в выгодном сотрудничестве, поддержке и, соответственно, взаимной ответственности, что тем не менее исключает вмешательство сторон в дела друг друга. Так, государству нужна поддержка церкви в решении духовно-нравственных вопросов, а церковь видит в союзе с государством возможность обретения большей свободы в своей миссионерской деятельности [14, с. 54].
Принятие христианства в форме православия в качестве государственной религии Киевской Руси стало важнейшей вехой на пути становления Российского государства.
Одной из причин установления единой государственной религии являлось стремление князей укрепить государство, для чего было необходимо примирить, объединить и консолидировать разные по вероисповеданию и социальному положению племенные союзы вокруг одного политического центра - Киева.
Распространение христианства среди населения Киевской Руси происходило медленно и тяжело. Например, Новгород оказал яростное сопротивление насильственному крещению [2, с. 175]. Несмотря на толерантность жителей города в вопросах веры, связанную, прежде всего, с тем, что население его всегда было многонациональным, в насаждении единой религии Новгород видел посягательство на свои свободы. Ряд крестьянских и городских восстаний XI века в Киеве, Новгороде, Суздальской земле, направленных против утверждавшегося феодального строя, поддерживаемого христианской церковью, возглавили волхвы [17, с. 114-115].
Следует отметить, что в целом распространение христианства, положенного в основу мировоззрения, характеризовалось сложной системой взаимоотношений с язычеством. Когда праславянский цикл стал постепенно заменяться христианским правосознанием, начавшаяся борьба с язычеством ознаменовалась не только искоренением, искажением и вытеснением всего, что с ним связано, но и некоторым заимствованием древних знаний.
Так, например, в 1227 году за занятия по-творами в Новгороде были сожжены 4 вол-
хва [20, с. 48]. В ходе христианизации Киевской Руси были уничтожены многие памятники языческой материальной культуры, в том числе священные книги, содержавшие ведиче-ско-языческие знания, признанные вредными, греховными, разрушены символы-храмы, вырублены священные рощи [3, с. 120]. Тексты древних славянских культовых песен, мифов, сказаний были утрачены навсегда [ 1, с. 217]. Противостояние язычества и православия выражалось в запрете на упоминание языческих богов. Кроме того, христианство отрицало божественную сущность природы, а также способность человека познавать через нее божественное, что было присуще язычеству. В христианской религии духовное и материальное было разделено: материальное считалось незначительным, а духовное возвеличивалось (человек мог познать Царствие небесное только через почитание духовного). Христианское понимание греховности нашло свое отражение в княжеском законодательстве. Так, языческая форма вступления в брак - умыкание была запрещена ст. 9 Устава Владимира [10, с. 149]. Преследовались также ведовство, врачевание, молитва под овином, в роще, у воды. Особенностью процесса христианизации Древней Руси являлось переосмысление и использование древних знаний, верований, традиций. Значительная часть дохристианских понятий была положена в основу древней богословской христианской литературы (идеи закона, долга, понятия права, духовной чистоты, совести). Также была заимствована и преобразована идея существования божественных сил, приходящих на помощь людям, и другие [3, с. 122]. В крестьянском быту христианские молитвы и нехристианские песни переплетаются между собой, заговоры приобретают обращения «Господи благослови», в них начинают упоминаться Богородица, святые и т. п.
В своем послании к князю Изяславу «О вере хрестьянской и латинской» игумен Феодосий Печерский, один из основателей Киево-Пе-черской лавры и известнейшей проповедник XI века, предостерегает правителя от похвалы чужой вере, кроме православия, что он считал проявлением ереси. Но в то же время, будучи ярым противником совращения православных в чужую религию и призывая русского князя быть нетерпимым по отношению к
таким случаям, игумен настоятельно советует князю избавлять от беды, одаривать милостыней, одеждой, кровом не только православных, но и всех иноверцев, будь то католик, мусульманин, иудей, еретик или язычник.
Отношения с Византией, западноевропейским миром, в том числе военного характера, потребовали определенного согласования обычного права, распространенного на Руси, с чужеземными законами.
Процесс заимствования и усвоения одним обществом элементов культуры другого общества в науке обозначается термином «рецепция». В соответствии с этим под рецепцией права можно понимать восприятие в том или ином государстве элементов правовой системы другой страны [19, с. 4].
Именно с принятием христианства началось более тесное взаимодействие с Византией и другими христианскими странами, в результате которого произошла рецепция христианской культуры. Между тем появление на Руси церкви со своими каноническими законами, служителями, первоначально митрополитами-греками, а затем и духовными лицами более низкого ранга обусловило формирование образованной части общества и переосмысление обычного русского права, которое часто противоречило церковному праву и христианскому учению о морали и нравственности.
Нормы обычного русского права регламентировали почти все сферы жизнедеятельности человека в дохристианской Руси. Обычное право как источник права было удобно своей консервативностью: его нормы широко известны и привычны. Соблюдение норм правового обычая, обеспечивалось не только посредством государственного принуждения, но и их сакральным, религиозным характером.
В то же время византийская правовая культура для древнерусского общественного сознания оставалась чужой. Это можно увидеть в текстах договоров с греками 911 и 944 годов. Так, в договоре 944 года говорится: «Аще ли ключится украсти русину от грек что, или грьчину от Руси, достоино есть да възвратить не точью едино, но и цену его; аще украденное обрящется продаемо, да вдасть цену его сугубо, и то покажнен бу-деть по закону Гречьскому и по уставу, и по закону Рускому» [13, с. 10].
Вместе с этим в русско-византийских договорах разделялись обычаи и религиозные нормы русских и греков. Так, в договоре 911 года устанавливалось, что крещеные греки клянутся соблюдать его статьи церковью и честным крестом, а некрещеные русские - по своим обычаям и верованиям.
В конце X - начале XI века происходит рецепция законодательных актов, преимущественно византийских и южнославянских, содержащих в себе фундаментальные основы церковного византийского права, ставшего одним из источников права Киевской Руси.
По мере распространения христианства на территории Русского государства и укрепления его позиций особое значение приобретает ряд византийских юридических документов -номоканонов, представлявших собой собрания канонических сборников церковных правил христианской церкви, а также постановлений римских и византийских императоров. К числу наиболее известных сборников законодательных актов этого периода можно отнести:
1. Номоканон Иоанна Схоластика, составленный из 50 титулов, написанный в VI веке (сборник светских законов, содержавший также церковные правила).
2. Номоканон 14 титулов патриарха Фо-тия (883 года).
3. Эклогу византийского императора Льва Исаврянина и его сына Константина (741 года) (содержала преимущественно постановления семейного и гражданского права, а также статьи о наказаниях за уголовные преступления).
4. Прохирон (то есть «ручная книга законов») Василия Македонянина (VIII век) (на Руси получил название «Градский закон»).
5. Закон судный людем (893-927) болгарского царя Симеона (представлял собой переделанный семнадцатый титул исаврийской эклоги, адаптировавший византийское уголовное законодательство к быту варварского народа, принявшего христианство).
6. Закон судный ГХ-Х веков (более известен как Судебник царя Константина).
В указанных памятниках канонического права акцент делался на ответственности за совершение религиозных преступлений, к которым относились: «совращение» из христианской религии в иные исповедания, принадлежность к недозволенным государством и государственной религией вероучениям; переход
из христианства в иные исповедания; богохульство; святотатство; ересь; волшебство; колдовство; прелюбодеяния и «непотребства». За подобные преступления греко-византийским каноническим правом предусматривались различные виды наказаний, начиная от «епитимий», налагавшихся церковными судами, до смертной казни, применяемой судами светскими [7, с. 19-43]. Князья при рассмотрении подсудных им дел должны были руководствоваться греческим Номоканоном. Например, в Номоканоне чародеям и волшебникам была определена смертная казнь или члено-вредительные наказания (Номоканон Фотия, тит. IX, гл. 25) [7, с. 75].
В этих сборниках впервые появляются трактаты о еретиках: трактат Епифания Кипрского о ересях (включающий разделы о сарацинах-агарянах и инакоборцах) и трактат Тимофея, пресвитера Софийского собора, о способах принятия еретиков, в том числе через помазание [20, с. 58]. Переводы этих правовых документов получили на Руси название «кормчие книги». Они представляли собой важнейшее пособие по организации административной и правовой деятельности церкви. С течением времени эти церковно-юридические документы трансформируются в полноценные законодательные акты [20, с. 49].
Н. Л. Дювернуа подобное влияние на развитие русского права характеризовал не как довлеющее, агрессивнее, а как благоприятное и оправданное интегрирование развитой византийской культуры и традиционных русских обычаев и норм поведения в тех формах и в том объеме, которые были востребованы и принимались населением Древнерусского государства [4, с. 319-322].
Однако указанные источники права не отражали всю полноту сформировавшихся в древнерусском обществе юридических обычаев и не могли в полной мере обеспечить правовое регулирование отношений, существовавших в Киевской Руси. Таким образом, создание свода законов, обеспечивающего определенный баланс между нормами византийского права и обычного права, было объективно необходимым условием становления Древнерусского государства.
В то же время архаичное право Древней Руси благодаря принятию христианства, за-
крепившего и развившего существовавшие в народной среде представления о благочестии, постепенно преодолело этап перехода от регулирования общественных отношений с помощью одиозных обычаев к разумным и нравственно оправданным, подлинно правовым методам и институтам.
Значительная часть священных судов, деятельность которых впоследствии определялась церковными уставами Владимира Святославовича (IX век) и Ярослава Мудрого (XI век), должна была фактически находиться в руках церкви еще до признания ее власти, как и многие другие вопросы семейного права. Устав Владимира Святославовича предусматривал создание десятинной церкви и обеспечение ее десятиной, а также наделение митрополита и епископа судебной функцией [21, с. 12]. Подтверждением влияния норм греческого церковного права на содержание ст. 9 Устава Владимира можно увидеть, обратившись к ст. 4 и 5 этого документа, в которых прямо указывается на то, что он написан в соответствии с правилами греческой православной церкви, и ст. 10 и 11 , где отмечается, что источниками ст. 9 являются постановления первых христианских царей и семи вселенских церковных соборов [9, с. 18]. Ссылка на Номоканон, содержащаяся в ст. 4 Устава князя Владимира, свидетельствует о востребованности на Руси византийского правила, по которому князь, его бояре и судьи не должны вмешиваться в юрисдикцию церковного суда. Но при этом ст. 3 вводит десятину в пользу церкви, не имеющую аналогов в церковном законодательстве Византии [21, с. 40]. Им также предоставлялась широкая власть не только над церковными, но и гражданскими и уголовными преступлениями, такими как ведовство, зелейни-чество, потвори, чародеяния, волхования, еретичество [7, с. 75]. Статьи 3, 8 и 9 Устава утверждали систему митрополичьих и церковных должностей вокруг престола митрополита в Киеве, а также устанавливали исключительную подсудность некоторых наиболее важных дел, рассматриваемых непосредственно митрополитом. Устав князя Ярослава представлял собой наиболее ранний кодекс семейного и брачного права Древнерусского государства, и, в то время как взаимоотношения внутри семьи феодального общества относи-
лись к юрисдикции церкви, кодекс о браке и семье стал уставом о церковных судах. Кроме того, ряд его статей посвящен другим сферам церковного суда [21, с. 178]. Так, в статье 1 Устава Ярослава говорится о поступлении десятины от княжеских доходов в пользу митрополита: «дал есмь митрополиту и епископом распуты по всем городам, десятую неделю мыта к церкви и к митрополиту» [21, с. 219].
Важнейшим памятником древнерусского права является Русская Правда (1016). Создание этого свода законов непосредственно связано с принятием христианства на Руси и необходимостью правового регулирования существовавших общественных отношений с учетом сформировавшихся у древних славян юридических обычаев.
Первоначальный текст Русской Правды не сохранился. Сыновья Ярослава во второй половине XI века существенно изменили и дополнили его, и объединенные Правда Ярослава и Правда Ярославичей составили основу Краткой редакции Русской Правды. Результатом законотворческой деятельности Владимира Мономаха стала Пространная редакция Правды. Все последующие редакции дошли до нас в составе летописей, различных судебных сборников. Заметим, что именно Русская Правда дает наиболее полное представление о правовой системе Древнерусского государства [18, с. 192].
Текст Русской Правды сложился в сфере не княжеского, а церковного суда, в среде церковной юрисдикции [5, с. 219]. Именно по этой причине ее положения больше применялись в церковных судах, нежели в княжеских, которые практиковали решение споров посредством свободного поединка - «поля», судебной клятвы - «роты» и других языческих обычаев. По мнению Б. А. Рыбакова, Русская Правда представляла собой не застывший свод христианских законов, а постоянно расширяющийся круг юридических установлений и пра-воположений [11, с. 410]. Она предусматривала деление населения Древней Руси на сословия и по роду занятий. Так, она различает русинов и словенинов, под которыми подразумеваются жители Южной Руси, точнее - Приднепровья, и северных областей, прежде всего земли Новгородской. В Русской Правде упо-
минается о двух инородческих разрядах - варягах и колбягах. Например, если убежавший холоп скрылся у варяга или колбяга и последний тайно продержит его три дня, то платит три гривны хозяину холопа за обиду. По обвинению в драке от варяга или колбяга требовалась только «рота», при этом туземцу необходимо было представить двух свидетелей: «А че попъх неть мужь мужа любо к собе ли от собе, любо по лицю о ударить, ли жердью о ударить, а видока два выведуть, то 3 гривны продажи; аже будеть варягъ или колбягъ, то полная видока вывести и идета на ротоу» (ст. 25 Пространной правды).
Между тем Русская Правда не предусматривает наказания за преступления против церкви, религии или нравственности и не регулирует церковные отношения. Вопросы веры в Русской Правде не озвучены, так как деление населения по признакам религиозной принадлежности появилось в русском законодательстве значительно позже.
Л. В. Сокольская в своей статье о рецепции как исторической форме правовой аккультурации отмечает, что великие князья киевские заимствовали только нормы светско-канони-ческого права, учредили церковный суд и определили виды правонарушений, ему подсудных. В дальнейшем эти нормы компилируются в «кормчих книгах» и древнерусских канонических сборниках. Однако основой функционирования княжеского суда остаются нормы обычного права и княжеские указы, закрепленные в Русской Правде. Таким образом, в Древнерусском государстве функционировали параллельно две правовые системы -княжеская (светская) и каноническая (религиозная) [15, с. 1581-1588].
Я. Н. Щапов считает, что говорить о рецепции византийских установлений, касающихся христианских морально-этических норм, можно, хотя они и заменяются сознательно облегченными вариантами и приспосабливаются к новым условиям, однако в памятниках права -Русской Правде, древнерусских грамотах, княжеских церковных уставах - обнаружить определенное влияние византийских норм не удается. Заимствование отдельных предписаний в церковно-правовых памятниках, регламентирующих не только внутрицерковную жизнь, но и определяющих основные функции феодаль-
ного общества, можно отнести только к концу XII - началу XIII века (Устав князя Ярослава). В сфере права рецепция византийских норм отмечается в еще более позднее время (Соборное уложение 1649 года) [20, с. 10].
В этой связи представляется, что византийские правовые тексты, с одной стороны, являлись определенным эталоном, к которому нужно было стремиться, но, с другой стороны, наличие в древнерусских юридических сборниках, наряду с византийскими правовыми нормами, текстов Русской Правды означает, что все они использовались субсидиарно, помогая судьям преодолевать пробелы в действующем праве, применяя нормы, соответствующие принципу справедливости.
На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы:
1. На начальном этапе отношения между государством и церковью определяли направ-
Литература
1. Викторов В. В. Культурология. М., 2007.
2. Голубинский Е. Е. История русской церкви. М., 1900. Т. I.
3. Демченко Т. И. Правовое сознание в древнерусской и российской государственно-правовой жизни: монография. М., 2013.
4. Дювернуа Н. Источники права и суд в древней России. М., 1869.
5. Ключевский В. О. Курс русской истории. Т. 1: Лекция XIII. М., 1987.
6. Крывелев И. А. История религий. М., 1975.
7. Попов А. В. Суд и наказания за преступления против веры и нравственности по русскому праву. Казань, 1904.
8. Правда Русская: в 2 т. Т. II: Комментарий / под ред. Б. Д. Грекова. М.-Л., 1947.
9. Рассел Дж. Церковный Устав Владимира. М., 2013.
10. Российское законодательство X-XX веков. Т. I: Законодательство Древней Руси/ под ред. О. И. Чистякова. М., 1984.
11. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XШ веков. М., 1993.
12. Саваськов П. В. Нормы международного русского права в договорах Древнерусского государства, заключенных с Византией в Х веке // Вестник МГУ. Серия «Право». 1973. № 4.
ление развития Древней Руси, в том числе системы законодательства. Выраженная этническая терпимость, отношение к представителям различных групп населения как к людям, имеющим равные права с православными русскими на житейские блага и защиту от бедствий, насилия, характерные для Российского государства на всех этапах его развития, станут одной из важнейших предпосылок формирования права на свободу вероисповедания.
2. Система законодательства Российского государства в рассматриваемый период формировалась под взаимодействием существующего обычного права славянских племен и византийского права, пришедшего на Русь вместе с христианством. При этом влияние византийского права не являлось решающим, в том числе в вопросах, связанных с религией.
Bibliography
1. Viktorov V. V. Culturology. Moscow, 2007.
2. Golubinsky E. E. The history of the Russian Church. Moscow, 1900. Vol. I.
3. Demchenko T. I. Legal consciousness in ancient Russian state-legal life: monograph. Moscow, 2013.
4. Dujvernua N. Sources of law and the court in ancient Russia. Moscow, 1869.
5. Klyuchevsky V. O. The Course of Russian history. Vol. 1: Lecture XIII. Moscow, 1987.
6. Kryvelev I. A. The History of religions. Moscow, 1975.
7. Popov A. V. The Court and punishment for crimes against the faith and morals in Russian law. Kazan, 1904.
8. The Russian Pravda: in 2 vols. Vol. II: Review / under ed. of B. D. Grekov. Moscow-Leningrad, 1947.
9. Russell J. The Church Statute of Vladimir. Moscow, 2013.
10. Russian law of X-XX centuries. Vol. 1. Legislation of Ancient Russia / under edition of O. I. Chistyakov. Moscow, 1984.
11. Rybakov B. A. Kievan Rus and the Russian principalities XII-XIII centuries. Moscow, 1993.
12. Savasjkov P. V. The international Norms of Russian law in the contracts of the old Russian state, concluded with Byzantium in the X century // Vest-nik MGU. Series «Right». 1973. № 4.
1 3. Свердлов М. Б. От Закона русского к Русской Правде. М., 1988.
1 4. Смолин М. Б. Православная государственность. 1 2 писем об Империи. Идея православной Империи как охранительницы церкви. СПб., 2003.
15. Сокольская Л. В. Рецепция как историческая форма правовой аккультурации // Актуальные проблемы российского права. 2014. № 8 (45).
16. Соловьев В. С. Сочинение: в 2 т. М., 1989 Т. I.
17. Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания в Древней Руси. М., 1956.
18. Тихомиров М. Н. Пособие для изучения Русской Правды. М., 1953.
1 9. Томсинов В. А. О сущности явления, называемого рецепцией римского права // Вестник Московского университета. 1998. № 4.
20. Щапов Я. Н. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI-XIII веках. М., 1978.
21. Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI-XIV веков. М., 1972.
13. Sverdlov M. B. From the Law of the Russian to the Russian Pravda. Moscow, 1988.
14. Smolin M. B. Orthodox statehood. 12 letters about the Empire. The idea of the Orthodox Empire as the keeper of Church. St. Petersburg, 2003.
15. Sokolskaya L. V. Reception as a historical form of legal acculturation // Actual problems of Russian law. 2014. № 8 (45).
16. Solovyev V. S. Essays: in 2 vols. Moscow, 1989. Vol. 1.
17. Tikhomirov M. N. The peasant and urban uprising in Ancient Russia. Moscow, 1956.
18. Tikhomirov M. N. A manual for the study of Russian Pravda. Moscow, 1953.
19. Tomsinov V. A. About the nature of the phenomenon called reception of Roman law // Bulletin of the Moscow university. 1998. № 4.
20. Schapov Ya. N. The legal heritage of Byzantine and southern Slavs in Russia in the XIXIII centuries. Moscow, 1978.
21. Schapov Ya. N. Princely charters and the Church in Ancient Russia XI-XIV centuries. Moscow, 1972.
