CC BY
90
УДК 94(471.61) "1917/1991"
СТАНОВЛЕНИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ОСНОВНЫХ ТИПОВ УЧЕБНО-ВОСПИТАТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ ДЛЯ БЕСПРИЗОРНЫХ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ В 1920-е годы
(архивные материалы Дона)
Рассматривается проблема ликвидации детской беспризорности в Советской России в 1920-е гг., оценивается роль учебно-воспитательных и исполнительных учреждений непосредственно работавших с беспризорными детьми. Анализируется структура этих учреждений, их воспитательная и трудовая деятельность. Архивные источники подтверждают, что в
© 2013 г. Н.С. Сычева
Сычева Наталья Сергеевна -аспирант,
кафедра истории и социальных технологий, факультет социальной работы и профессионального обучения, Новочеркасская государственная мелиоративная академия, ул. Пушкинская, 111, г. Новочеркасск, 346400. E-mail: [email protected].
Sycheva Natalya Sergeyevna -Post-Graduate,
Department of History and Social Technologies,
Faculty of Social Work
and Vocational Training,
Novocherkassk State
Melioration Academy,
Pushkinskaya St., 111, Novocherkassk, 346400. E-mail: [email protected].
1920-е гг. была создана система государственных учреждений, имевшая четкую структуру, охватывавшая разные категории беспризорников.
Ключевые слова: детская беспризорность, детский дом, приемно-распределительный пункт, ночлежка, реформаторий, детская коммуна.
The article is dedicated to the problem of the children' homelessness elimination in Soviet Russia in the 1920s. The author evaluates the role of the educational and training institutions directly involved in the work with children. The author considers the structure of these institutions; special attention is paid to the analysis their educational and training activity. It is concluded that in 1920 the system of public institutions for homeless children, which had clear structure, covering different categories of homeless children was established. The topic is revealed through analysis of archival sources; the author also provides statistics of the number of institutions.
Keywords: child homelessness, orphanage, receiving and distribution station, children's home, reformatory, children's commune.
1920-е гг. - важный период в становлении и развитии государственной политики в отношении беспризорности. Количество детей, оказавшихся в тяжелых условиях, в эти годы в России было огромным. Правительством уделялось пристальное внимание социальной сфере, в частности созданию и эффективному функционированию государственной системы охраны детства, включавшей учреждения для работы с беспризорными детьми.
Данная тема в контексте местной истории становится все более востребованной. Она позволяет в свою очередь успешно решать задачи микроистории, является составной частью социальной истории, одним из направлений исторической науки. Тема актуальна для поиска более эффективных подходов, форм и методов работы с беспризорными детьми и подростками.
Цель данной статьи - изучение основных типов учебно-воспитательных учреждений, определение воспитательных задач, которые они ставили в своей работе с беспризорниками, и анализ их деятельности. В 1920-е гг. в стране была создана широкая сеть таких учреждений, в том числе и исполнительных, где непосредственно велась работа с беспризорными детьми.
Первые публикации, затрагивающие изучаемую тему, относятся к 1920-м гг. Это объясняется быстрой реакцией современников на рост детской беспризорности по всей стране. В этот период выходят работы, посвященные повседневной жизни детских учреждений. О. Кайда-нова рассказывает о деятельности одной из опытных станций по борьбе с беспризорно-
стью, приводит биографии и характеристики беспризорных детей, а также отрывки из дневников воспитателей [1]. П.И. Люблинский опубликовал данные о детской беспризорности и преступности, остановился на истории и характеристике учебно-воспитательных учреждений по работе со всеми категориями беспризорников [2]. В конце 1920-х гг. появляются труды, в которых подводятся итоги работы по борьбе с детской беспризорностью. В частности, А.Д. Калинина охарактеризовала типы беспризорности и обобщила целевые установки детских домов [3]. Серьезный вклад в историографию этого периода внесли публикации в таких журналах, как «Вестник просвещения», «Красная новь», «Народное просвещение», «Детский дом» и др. В них широко обсуждались механизмы функционирования детских домов и пути их дальнейшего развития [4 - 7].
Рассматривалось состояние борьбы с детской беспризорностью и на Северном Кавказе. Затрагивались вопросы организации учебно-воспитательной работы в детских домах, детского самоуправления и детского труда, приводились сведения о педагогических кадрах детских учреждений, данные о тяжелом материальном положении детских домов [9 - 10]. Особенностью историографии этого периода являлся ее «прикладной» характер - публикации были призваны обобщить и систематизировать накопленный опыт с целью дальнейшего улучшения работы в этой сфере.
В 1940 - 1980-е гг. теме борьбы с беспризорностью и особенностям формирования специальных учреждений для перевоспитания
беспризорных посвящены историко-педаго-гические труды. Ю.В. Гербеев рассматривал историю создания специальных учреждений для беспризорных детей в 1920-е гг. [11],
A.А. Виноградова проанализировала направления и формы воспитательной работы в детских домах [12, 13]. Ю.Л. Касторский,
B.М. Каратов, Л.Ю. Гордин отразили историю создания детских школьных коллективов и проблему сочетания процесса обучения с производительным трудом, вопросы детского самоуправления [14 - 16]. Борьба с беспризорностью на Дону исследовалась в диссертации Н.В. Шишовой, один из параграфов которой посвящен системе детских учреждений для беспризорников [17]. В работах этого периода представлен значительный фактический материал по многим аспектам детской беспризорности. Однако характерно преувеличение реальных результатов деятельности и их идеализация, тогда как не получили широкого освещения такие важные аспекты, как материальное состояние детских домов и сложность содержания в них детей.
Очередной этап историографии проблемы пришелся на 1990 - 2000-е гг., что было вызвано в значительной степени социально-экономическим кризисом. В это время в стране резко возросло количество беспризорных детей. Результатом закономерного интереса историков, педагогов, юристов к изучению опыта преодоления детской беспризорности 1920-х гг. стало появление ряда работ по данной теме. В исследованиях В.М. Королёвой и Н.В. Рябини-ной дается оценка формирования и функционирования системы специальных учреждений для беспризорников [18, 19]. Истории и деятельности одного из крупных детских городков РСФСР -Новочеркасского «Красного городка» - посвящена статья Л.В. Крайсветной [20]. За последнее пятилетие защищены диссертации по истории беспризорности, которые подготовлены по местным материалам и отражают особенности этого процесса на территории Кубани, Ставрополья и Терека [21 - 23]. Но работ, исследующих эту проблему в донском регионе, до настоящего времени не написано. И хотя сделано много по изучению системы детских учреждений для беспризорных детей, но отдельные аспекты проблемы пока только обозначены. Нами предпринята попытка восполнить существующий пробел на основе изучения обнаруженных автором архивных документов.
В советской России в 1920-е гг. стали организовываться принципиально новые в вопросах воспитания и перевоспитания социальные учреждения. Создавались первичные детские учреждения: пропускные пункты, приемники, распределители, а также ночлежки и столовые-клубы.
Ночлежка отличалась от других учреждений принципом добровольного прихода и ухода детей, из-за чего охватывала даже самый запущенный контингент беспризорников. Первоначально созданные для оказания помощи беспризорным детям, ночлежные пункты вскоре стали местом для общественно-политической и культурно-просветительской работы. Прежде всего в них предоставлялись кров и пища и прививались самые элементарные социальные навыки, шло вовлечение беспризорников в детские дома, коммуны и иные учреждения. Таким образом, ночлежка являлась своеобразным переходным звеном к детскому дому.
В условиях разразившегося в начале 1920-х гг. голода для беспризорных организовывались специальные детские столовые, а также выделялось определенное число бесплатных обедов в столовых, содержавшихся частными лицами. Количество отпускаемых обедов, например, в Ростове-на-Дону в 1922 - 1923 гг. ежедневно превышало 2000 порций. Несмотря на скудность еды, за нею ежедневно выстраивались огромные очереди [24, л. 16; 25]. Раздавались обеды детям только после врачебного осмотра, если они впервые обедали в столовой. Постоянные посетители до получения пищи проходили переосвидетельствование. Тем самым столовые являлись еще и пунктом медицинской помощи для беспризорных. Несмотря на то, что ночлежки и столовые существовали небольшой промежуток времени, пока беспризорность признавалась массовым бедствием, они достигли своей цели - многие дети из них добровольно переходили в стационарные детские учреждения, устраивались на учебу или производство.
При изъятии беспризорного ребенка с улицы его доставляли в специальное учреждение -пропускной пункт. Туда дети помещались на короткое время, ожидая отправки к месту постоянного проживания или в приемный пункт. На пропускной пункт дети доставлялись социальными инспекторами, органами городской милиции или отдельными гражданами.
Приемный пункт, или приемник, был «пунктом скорой социальной помощи» и по сути выполнял карантинную функцию. Там сосредоточивалась вся работа по приему, опросу, установлению личности, медицинскому осмотру, а также оформлению личной карточки [24, л. 15]. Срок пребывания ребенка в приемнике составлял от 3 дней до одной недели, и максимально дети могли задерживаться до 10 дней и более в случае карантина. Детям предоставлялись кров и пища, прививались элементарные санитарно-гигиенические навыки, выявлялись интересы и способности [26, л. 101], велись вовлечение детей в трудовую жизнь, ликвидация безграмотности, распределение в учреждения стационарного типа или на работу. Что касается несовершеннолетних правонарушителей, то для них приемник был местом первоначального расследования дела о совершенном правонарушении.
Всех поступивших в приемник детей регистрировали, на каждого заполнялась анкета. По окончании приема на основании этих анкет составлялся именной список, так называемый «алфавит». В нем делались отметки о времени пребывания ребенка в приемнике, когда и куда он был переведен [27, л. 7об.]. «Алфавит» приемника является ценным источником для составления социального портрета беспризорника и организации воспитательной работы учреждений.
Основным средством передвижения беспризорных была железная дорога. СевероКавказская магистраль стала местом сосредоточения огромного количества таких детей. Со сложившейся ситуацией трудно было бороться и обслуживающему персоналу: проводники, кондукторы, машинисты не могли принимать действенных мер по снятию беспризорных с транспорта [27, л. 34]. Большое их количество на железнодорожных станциях скопилось после проведения кампании по эвакуации детей из голодавших губерний в 1921 - 1922 гг., а затем последовавшей их реэвакуации на родину. Поэтому на железной дороге были организованы приемники и как их составная часть - вагоны-теплушки для подбора детей.
Теплушка выезжала на ту или иную станцию, сотрудники подбирали беспризорных и доставляли их в приемник, после чего за счет отдела просвещения они обеспечивались одеждой, а за счет Дорожной комиссии отправ-
лялись в детские дома. Создание приемников и вагонов-теплушек явилось эффективной мерой в борьбе с беспризорными на железной дороге - число их значительно уменьшилось. В 1929 г. подобные учреждения были организованы и на водном транспорте.
Из приемника дети направлялись в распределители, где проводилось более глубокое их медико-психологическое исследование. Минимально ребенок находился в распределителе - один месяц, в течение которого его наблюдал воспитатель и врач, также он проходил через экспериментальный кабинет. На основании сведений, данных ребенку воспитателем, врачом и экспериментальным кабинетом, составлялась его общая характеристика. Эти документы служили основанием для более рационального распределения детей по стационарным учреждениям, а также определялись эффективные методы воспитательной работы.
Было в распределителях так называемое «основное ядро», которое составляли дети, находившиеся там от года до двух с половиной лет [28, л. 96], посещавшие школу, состоявшие в организации юных пионеров, а самые старшие из них - в комсомоле [28, л. 15]. Они должны были быть примером для вновь прибывших, втягивать их в школьную и хозяйственную жизнь учреждения. Наличие таких детей в распределителях позволило организовать детское самоуправление. Были разрешены специальные детские собрания, которые выбирали старосту, назначали дежурных, устанавливали правила, которые следовало неукоснительно соблюдать. Проступки провинившихся обсуждались на детском товарищеском суде.
В распределителях проводились учебные занятия по школьной программе. День ребенка был распланирован так, чтобы он всегда был занят. Школьные занятия чередовались с хорошо организованным досугом: при распределителях существовали литературные, драматические и прочие кружки, устраивались экскурсии на производство, в театры, музеи. Все занятия школьного и клубного характера были направлены на изучение ребенка: насколько он активен, инициативен, общителен.
Для приобщения к труду дети работали в мастерских. Как правило, они обслуживали само учреждение и иногда выполняли мелкие
заказы на продажу. Профиль мастерской зависел от профиля отраслей промышленности района, в котором находилось учреждение. Таким образом, беспризорные уже в распределителе получали профессиональную подготовку и в дальнейшем направлялись на предприятия.
Приемники и распределители в 1920-е гг. сыграли важную роль в ликвидации детской беспризорности. В 1926 г. они были объединены в одно учреждение - приемно-распределительный пункт. Именно в них беспризорные дети и подростки получали квалифицированную медицинскую помощь, образование, здесь их готовили к переводу в стационарные учреждения, устраивали на производство или помогали найти родных и вернуться в семью.
Основная работа с беспризорными детьми была сосредоточена в стационарных учреждениях. Они подразделялись на детские дома нормального типа, смешанные дома-городки, школы-коммуны, детские дома для трудновоспитуемых и отдельно - для физически дефективных детей и подростков. Все виды их функционировали на территории Дона в 1920-е гг.
Детские дома нормального типа делились в соответствии с возрастом детей. В дошкольные принимали детей от трех лет, по достижении 8-летнего возраста они переводились в школьные детдома, в которых пребывали до 18 лет. Но на практике в зависимости от состава детей, местных условий и возможностей местных властей появляются различные вариации, например, организовывались смешанные детские дома, в которых находились дети разных возрастных категорий.
С созданием государственной системы учебно-воспитательных учреждений неизбежно встал вопрос об особенностях воспитательной работы, которая зависела от специфики обслуживаемого контингента детей. Вопросы организации детской среды и воспитательного процесса представляют особый интерес в рассмотрении новой советской системы учреждения для беспризорных. Потому что именно в детских домах открывались широкие возможности длительного и планового воздействия на детей и подростков в условиях их полной изоляции от пагубного влияния улицы.
Поступив в детский дом, дети проходили обязательную процедуру регистрации, на каждого заводилась карточка, в которой в даль-
нейшем фиксировались все наблюдения, указания и выводы по работе с ребенком. Пройдя регистрацию и санобработку, воспитанники распределялись по группам. Основное время отводилось на учебу и труд. Распорядок дня способствовал соблюдению режима и дисциплины и регламентировал время воспитанников до малейших деталей от подъема до отхода ко сну. Режим, установленный в детском доме, постепенно разрушал негативные привычки и взгляды, а также создавал условия для постоянного контроля над поведением детей.
В режиме особо оговаривалось время, отводимое на учебу, трудовую деятельность и внешкольные занятия. Воспитанники детских домов от 8 до 15 лет посещали городские школы. В дошкольном детдоме были различные развивающие занятия: рисование, пение, разучивание стихов и т.д.; дети старшего возраста проходили грамоту и счет [29, л. 114]. После школьных занятий предусматривалась работа в мастерских. Внешкольным занятиям отводилось время, примерно равное учебе в школе и труду в мастерских, которые должны были культурно развивать детей и включать их в общественно-политическую жизнь.
Школы-коммуны, трудовые колонии, возникшие в 1920-е гг., были ориентированы на подготовку своих воспитанников к трудовой жизни. В 1925 г. Главсоцвос разработал положение о трудовых коммунах, основная цель которых заключалась в том, чтобы «через правильную организацию трудовой и общественно-политической деятельности подросткового коллектива подготовить членов ее к самостоятельной трудовой и общественной работе в среде трудящихся» [17, с. 28]. Здесь учеба совмещалась с трудом, что давало основы знаний по профессиональной деятельности и формировало желание в дальнейшем повысить квалификацию по выбранной профессии. Дети содержались в коммунах и колониях до полного окончания ремесленного и школьного курса, выпускники квалифицировались как подмастерья [28, л. 4].
Внутренняя жизнь учреждений основывалась на самоуправлении, которое охватывало все сферы жизни, учебу и трудовую деятельность воспитанников. Главный орган самоуправления - детский совет, рассматривавший все вопросы по работе коммуны на общих собраниях детей. Трудовые навыки вос-
питанники получили не только в мастерских, некоторые школы-коммуны имели сельскохозяйственный уклон. К ним были прикреплены участки земли, на которых трудились воспитанники, получая соответствующие навыки и параллельно специальное образование. Учебная программа классов согласовывалась с производственной программой, в силу чего коммуны и колонии выпускали востребованных работников.
Среди беспризорных было много детей, получивших увечья в годы Гражданской войны, страдавших тяжелыми формами различных заболеваний, в том числе и умственно отсталых. Наркоматом здравоохранения для них была развернута сеть специализированных учреждений. Дети поступали туда, пройдя комиссию по дефективности. Они распределялись по группам не только по возрастному критерию, но и по установленной «аномалии». Содержались в таких домах в среднем от 2 месяцев до 1 - 2 лет, после заключения Комиссии по дефектологии и распоряжения отдела народного образования они распределялись в другие детские дома [27, л. 133]. В воспитательную программу включались школьные и кружковые занятия, но основной была практика трудового воспитания. Здесь имелись мастерские, однако работа по самообслуживанию считалась не главной, ребенку вне зависимости от его «дефекта» необходимо было дать подготовку к работе на современном производстве.
Особую категорию представляли учреждения, предназначенные для перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей. Находясь в тяжелых условиях, беспризорные, для того чтобы выжить, часто занимались воровством, мошенничеством и даже более тяжкими преступлениями, попадая таким образом в категорию правонарушителей. Уже в январе 1918 г. была учреждена комиссия по делам несовершеннолетних и разработаны принципы, составившие основу советского законодательства о несовершеннолетних правонарушителях. Так, суд и тюремное заключение для них были упразднены. По мере уточнения вопроса о мерах наказания вырабатывался и соответствующий тип учреждений. В 1918 г. во временной инструкции о лишении свободы как мере наказания и о порядке отбывания такового предусматривались уже особые исправительные учреждения пенитенциарного типа для малолетних
преступников - реформатории и земледельческие колонии [30, с. 4 - 5].
Специфика их заключалась в том, что они имели специальный режим и меры охраны. Само учреждение внешне походило на тюрьму - железные решетки на окнах, вооруженный милиционер на входе и т.д. За время пребывания в реформатории каждый должен был получить образование и трудовые навыки. Дети направлялись на исправление комиссией по делам несовершеннолетних, исправдомом, милицией через комиссии по делам несовершеннолетних. Здесь находились воспитанники как осужденные, так и подследственные. Срок пребывания зависел от характера и тяжести совершенного правонарушения. После его окончания воспитанники распределялись в детские дома разных видов, а также отправлялись на родину. Возраст их не должен был превышать 16 - 17 лет. В реформатории находился приемник, куда доставлялись дети. Там же регистрировали и заводили личное дело, состоявшее из индивидуальной карточки, постановления комиссии по делам несовершеннолетних и разной переписки, касавшейся дела каждого. Затем воспитанники распределялись по группам. В зависимости от поведения и состава преступления было две группы: «А» - испытуемых и «Б» - исправляющихся [27, л. 98]. Воспитанник переводился из одной группы в другую по мере получения трудовых навыков и в зависимости от успеваемости в учебе. Такая практика содержания в реформатории позволяла оградить потенциально исправившихся правонарушителей от влияния преступников, т.е. была направлена на недопущение рецидива преступлений после выпуска несовершеннолетнего.
В систему детских учреждений входили также общежития для выпускников детских домов. Цель создания общежитий состояла в том, чтобы помочь вышедшим из детских домов воспитанникам, оказав дополнительную материальную поддержку. По сути общежитие было переходной ступенью к самостоятельной жизни. В него принимались воспитанники с 16 лет, устроившиеся на работу и получавшие заработную плату, поступившие в школы профессионального образования и получавшие стипендию, поскольку подросток, хотя и на льготных условиях, самостоятельно оплачивал свое проживание [31, л. 34]. При общежитии организовывались мастер-
ские, в которых можно было получить навыки той или иной профессии и найти работу на производстве.
Такая форма помощи была временной, подростки могли находиться в общежитии до трех месяцев. В этот срок они должны были подыскать себе постоянный заработок и квартиру и уступить свое место другому выпускнику детского дома. Такой вид помощи оказался очень
В связи с возрастающей беспризорностью начинается быстрый рост количества детских учреждений. Государство пыталось оперативно решить эту проблему и с каждым годом расширяло сеть последних, что превосходило материальные возможности. Поэтому в 1926 г. начинается кампания по разгрузке детских учреждений и их сокращение, несмотря на достаточно высокий уровень беспризорности. Представленные данные свидетельствуют о том, что значительное количество беспризорных детей все-таки нашли приют в детучреж-дениях, где получили образование и трудовые навыки.
Таким образом, в 1920-е гг. была создана сеть учебно-воспитательных учреждений и сформирована четкая структура исполнительных учреждений для беспризорных, которая включала в себя первичные учреждения (ночлежки, столовые, пропускные и приемно-распределительные пункты) и стационарные (детские дома, трудовые коммуны и сельскохозяйственные колонии, реформатории для разных категорий беспризорных детей и подростков). Эти учреждения прививали им санитарно-гигиеническую культуру, кормили, обогревали, вовлекали в трудовую и общественно-политическую жизнь. Педагогами, медицинскими работниками, воспитателями на всех этапах - от приемников и до детских домов - проводились обследования и изучение особенностей поведения беспризорников, среды, в которой они находились. На основе накопленного материала были разработаны руководства, оказавшие помощь практическим работникам, благодаря чему педагог мог
своевременным, поскольку общежития организовывались с середины 1920-х гг., времени активного вывода детей из детских домов, и стал дополнительной поддержкой для выпускников детских учреждений.
По материалам представленной таблицы можно проследить динамику детских учреждений и количество детей, прошедших через них, на Дону в 1920-е гг.
правильно организовать досуг ребенка, его учебу в школе и трудовое воспитание.
Литература
1. Кайданова О. Беспризорные дети: практика работы опытной станции. Л., 1926.
2. Люблинский П.И. Борьба с преступностью в детском и юношеском возрасте (социально-правовые очерки). М., 1923.
3. Калинина А.Д. Десять лет работы по борьбе с детской беспризорностью. М.; Л., 1928.
4. Васильева В. Организация труда в детских домах РСФСР // Народное просвещение. 1924. № 9 - 10.
5. Хазанова Е. Очередные вопросы в постановке работы в детучреждениях по борьбе с детской беспризорностью // Там же. 1923. № 7.
6. Зорин. Детские дома и детское коммунистическое движение // Там же. № 1.
7. Богуславский М. Борьба с детской беспризорностью в РСФСР // Красная новь. 1927. № 8.
8. Каменев С. Практика организации детской среды в детдомах Северо-Кавказского края // Вопросы просвещения. 1926. № 6 - 7.
9. Малеин Л. Учебно-воспитательная часть в детдомах Северо-Кавказского края // Там же. 1927. № 6 - 7.
10. Яковенко. Детская беспризорность и состояние детских домов в Северо-Кавказском крае // Северо-Кавказский край. 1926. № 5.
11. Гербеев Ю.В. Исправительные учреждения для несовершеннолетних правонарушителей (ис-торико-педагогические исследования). М., 1969.
12. Виноградова А.А. Система воспитательной работы в детском доме. М., 1976.
Детские учреждения и количество детей в них на Дону в 1921 - 1930 гг. [32]
Год 1921 1922 1923 1924 1925 1926 1927/28 1929/30
Кол-во детских учреждений 48 73 100 117 118 89 32
Кол-во детей в детских учреждениях 5019 8800 15675 13760 8468 3563 5742
13. Виноградова АА. Детский городок в Нижнем Тагиле. М., 1963.
14. Касторский Ю.Л. Организация и воспитание общешкольного коллектива. М., 1956.
15. Каратов В.М.Самоуправление школьников. М., 1981.
16. Гордин Л.Ю. Школа инициативы и самостоятельности. М., 1984.
17. Шишова Н.В. Борьба советского государства за преодоление детской беспризорности в 1920 -1936 гг.: на материалах Дона и Кубани: дис. ... канд. ист. наук. Ростов н/Д, 1982.
18. Королева В.М. Социально-правовая охрана несовершеннолетних (1920 - 1930-е гг.). Ростов н/Д, 1996.
19. Рябинина Н.В. Детская беспризорность и преступность в 1920-е годы (по материалам губерний Верхнего Поволжья). Ярославль, 1999.
20. Крайсветная Л.В. Новочеркасский «Красный детгородок», 20-е гг. ХХ в. // Музей истории донского казачества. Краеведческие записки. 2006. Вып. 8.
21. Володькова Е.Н. Борьба с детской беспризорностью на юге России в 1775 - 1917 гг. (на ма-
Поступила в редакцию
териалах Ставрополья и Кубани): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ставрополь, 2008.
22. Маслова О.Б. Ликвидация массовой детской беспризорности в Советской России в 1920-е годы (на материалах Ставрополья и Терека): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Пятигорск, 2010.
23. Самсонова С.А. Политика и социальная практика преодоления детской беспризорности на Ставрополье и Тереке в 20 - 30-е годы XX века: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ставрополь, 2012.
24. ГАРО. Ф. Р-1818. Оп. 1. Д. 273.
25. О беспризорности детей (доклад тов. Коган) // Трудовой Дон. 1922. 20 июня. С. 3.
26. ГАРО. Ф. Р-1490. Оп. 1. Д. 4.
27. Там же. Д. 27.
28. Там же. Ф. Р-1818. Оп. 1. Д. 352.
29. Там же. Ф. Р-1490. Оп. 1. Д. 16.
30. Утевский Б.С. В борьбе с детской преступностью. М., 1927.
31. ГАРО. Ф. Р-2584. Оп. 1. Д. 289.
32. ГАРО. Ф. Р-1490. Оп. 1. Д. 10; Д. 16; Д. 37; Ф. Р-1818. Оп. 1. Д. 47; Д. 273; Д. 316; Ф. Р-2584. Оп. 1. Д. 98; Ф. Р-1485. Оп. 1. Д. 117.
18 января 2013 г.
