CC BY
81
Теория и практика общественного развития. 2022. № 7. С. 47-56. Theory and Practice of Social Development. 2022. No. 7. P. 47-56.
Научная статья УДК 316.422.44
https://doi.org/10.24158/tipor.2022.7.5
Становление электронно-цифровой цивилизации: ключевые понятия. Часть 21 Геннадий Борисович Прончев
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия, pronchev@rambler.ru, https://orcid.org/0000-0003-3887-6748
Аннотация. В статье представлена вторая часть комплексного исследования обоснованности перехода к цифровой социологии. Изучаются аргументы в пользу такой трансформации, связанные с возникновением цифрового общества. Автор отмечает, что понятийный аппарат, к которому обращаются ученые, занимающиеся процессами сетевизации, цифровизации, кибернетизациии др., отражающими главные черты цифрового общества, еще не сложился. В связи с этим в работе дана характеристика таких категорий, как виртуальная реальность, киберпространство, цифровая среда. Кроме того, представлена оценка социальных последствий и потенциальных рисков, возникающих в результате процессов виртуализации и цифровизации. Осуществлена попытка обозначить векторы, которые обычно задают общую эволюцию обществ, и выявить особенности становления того или иного вида общества. В рамках исследования концептуализируется и операционализируется междисциплинарный понятийный аппарат, характеризующий становление общества цифрового типа.
Ключевые слова: цифровая социология, цифровое общество, компьютеризация, информатизация, цифровые технологии, цифровизация, цифровая трансформация социальной реальности
Финансирование: исследование выполнено в рамках Программы развития Междисциплинарной научно-образовательной школы Московского университета «Математические методы анализа сложных систем».
Для цитирования: Прончев Г.Б. Становление электронно-цифровой цивилизации: ключевые понятия. Часть 2 // Теория и практика общественного развития. 2022. № 7. С. 47-56. https://doi.org/10.24158/ti-por.2022.7.5.
Original article
Formation of Digimatic Civilization: Key Concepts. Part 2 Gennadii B. Pronchev
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, pronchev@rambler.ru, https://orcid.org/0000-0003-3887-6748
Abstract. The article presents the second part of a comprehensive study of the validity of the transition to digital sociology. The rationale for such a transformation in relation to the emergence of a digital society is explored. The author notes that a conceptual apparatus which is used by scientists dealing with the processes of networking, digitalization, cybernetics, etc., reflecting the main features of digital society, has not yet been developed. In this regard, the work characterizes such categories as virtual reality, cyberspace, and digital environment. In addition, an assessment of the social impacts and potential risks arising from the processes of virtualization and digitalization is presented. An attempt was made to identify vectors that usually set the general evolution of societies, and to identify the features of the formation of a particular type of society. The study conceptualizes and operationalizes an inter-disciplinary conceptual framework characterizing the emergence of a digital-type society.
Keywords: digital sociology, digital society, computerization, informatization, digital technologies, digitalization, digital transformation of social reality
Funding: the reported study was funded by the Programme for Development of the Interdisciplinary Scientific and Educational School "Mathematical Methods for the Analysis of Complex Systems" at the Moscow State University.
For citation: Pronchev, G.B. (2022) Formation of Digimatic Civilization: Key Concepts. Part 2. Theory and Practice of Social Development. (7), 47-56. Available from: doi:10.24158/tipor.2022.7.5 (In Russian).
Введение. Как показало исследование, проведенное в первой части статьи, в социологии понятие «цифровизация» используют для обозначения нового специфического этапа в развитии
1 Продолжение статьи, опубликованной в № 6 журнала «Общество: социология, психология, педагогика».
© Прончев Г.Б., 2022
информационного общества, обусловленного активным внедрением цифровых коммуникативных технологий в различные сферы общественной жизни. Таким образом, цифровизация - это объективный процесс научно-технического развития общества. Более углубленный анализ проблематики требует демаркации понятий «виртуальная реальность», «киберпространство», «цифровая среда». Поэтому необходимо разграничение категорий «виртуализация» и «цифровизация».
Основные понятия цифрового общества: виртуальная реальность. Для описания процессов, связанных с взаимодействием человека с цифровыми технологиями, особенностями его погружения в созданное ими коммуникационное пространство, широко используют термин «виртуализация». Образованное от него прилагательное «виртуальный» соотносят не только с технологическим окружением индивида, но и с реальностью его существования в современном мире, с так называемой виртуальной реальностью. На наш взгляд, понятие «виртуальная реальность», как и связанные с ним категории и однокорневые слова, требуют серьезного социально-гуманитарного анализа, в первую очередь для четкой операционализации, а затем - оценки их влияния на людей и общество.
Как отмечают исследователи, «термин "реальность" был введен схоластами в XIII в., чтобы обозначить вещи, обладающие "значительной степенью бытия", особенно в отношении Бога, который и считался "полнотой бытия". Большой вклад в развитие этого понятия внесли Спиноза, Лейбниц, Локк, Беркли... Кант» (Крюков, 2016: 55-56). Разработаны два пути определения данного термина: объективистский (материалистический) и субъективистский (идеалистический). Согласно первому из них, объективная реальность существует независимо от способа восприятия ее человеком. С позиций второго - мир задан нам в ощущениях, следовательно, реальность, являясь продуктом активности человеческого сознания, не существует обособлено.
В философии «термин "реальность" (от позднелатинского геа^ - вещественный, действительный) употребляется в различных значениях: все существующее вообще; объективный мир; действительность; фрагмент универсума, составляющий предметную область соответствующей науки»1. В частности, физическая реальность - понятие, введенное в методологию физического познания А. Эйнштейном, характеризует «исходный эмпирический базис физических теорий, который различным образом фиксируется, моделируется, представляется на разных уровнях познавательного процесса»2.
В современной социологической теории различают естественную (природную) реальность и социальную реальность: «Естественная реальность, иногда обозначаемая как реальность материальная, - это природная или окружающая среда, которая дана человеку как факт, существующий независимо от его воли и сознания»3. В то же время индивид может воздействовать на естественную реальность и, соответственно, изменять ее. Тем самым он социализирует эту реальность (Сен-Марк, 1977), превращая ее в составную часть реальности социальной4. Социальная реальность - это продукт воздействия человека на естественную реальность, иными словами, «все то, что создано человеком и является объективированным результатом его субъективной деятельности» (Осипов, 2010: 97).
Значительный вклад в концептуализацию понятия «социальная реальность», как и многих других составляющих категориального аппарата социологической науки, внес А.Р. Рэдклифф-Браун. По его мнению, отличительной чертой общественного бытия выступают наличие культуры и регулярное воспроизводство культурных традиций. В силу их воздействия «социальная жизнь людей существенно отличается от социальной жизни других биологических видов. Передача приобретаемых посредством научения способов мышления, чувствования и действий составляет культурный процесс, являющийся специфической чертой социальной жизни людей. Это, конечно, составная часть того процесса взаимодействия между людьми, который здесь был определен как социальный процесс, мыслимый как социальная реальность» (Рэдклифф-Браун, 2001: 12-13).
Как отмечает академик Г.В. Осипов, «начиная с основания социологической науки, предпринимаются попытки концептуализировать социальную реальность как развивающуюся по "объективным законам", которые подобно законам природы могут являться предметом научного изучения вне человеческой деятельности или, наоборот, трактовать ее как поле хаотического действия "стихийных сил"» (Осипов, 2010: 96). Соответственно, в социологии выделяют различные - субъективно и объективно ориентированные - подходы к толкованию природы и сущности социальной реальности.
1 Новая философская энциклопедия : в 4 т. / под ред. В.С. Степина. М., 2001. Т. 3. С. 428.
2 Там же.
3 Осипова Н.Г. Социальная реальность и ее структура // Современная социологическая теория : учеб. : в 2 ч. Ч. 1. М., 2019. С. 264.
4 Там же. С. 269.
Первый подход нашел отражение в экзистенциальном и феноменологическом направлениях. В частности, феноменологи рассматривают социальную реальность как повседневность, т. е. сферу «человеческого опыта, которая характеризуется особой формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности. Для нее характерно напряженно-бодрствующее состояние сознания, целостность личностного участия в мире, представляющем собой совокупность самоочевидных, не вызывающих сомнения в объективности своего существования форм пространства, времени и социальных взаимодействий» (Григорьев, 1988: 125). Это также «интерсубъективно категоризируемая объективность социальных явлений и процессов» (Григорьев, 1988: 127), результат типизирующей интерпретации ситуаций повседневных взаимодействий, мир значений и смыслов, выступающих в виде обобщенных, типических представлений о его объектах.
Второй подход, основанный на социологических концепциях Э. Дюркгейма и представителей структурно-функционального анализа, трактует социальную реальность как результат процесса взаимодействия социальных акторов, реализаций их мировоззренческих установок в определенном социальном континууме. Социальная реальность описывается объективными, статистическими показателями, в частности экономическими, социальными, демографическими. Также она может иметь субъективное выражение.
Объективизированной можно считать и позицию «некоторых философов и экономистов, стремящихся вывести все негативные явления и процессы социального мира за пределы деятельности человека и свести их к непредвиденному стечению обстоятельств и факторов» (Осипов, 2010: 96). Социальная реальность - это «сложившаяся во всем ее многообразии объективизация субъективной деятельности человека» (Осипов, 2010: 273). С понятием «социальная реальность» соотносится категория «виртуальная реальность», которую трактуют как ее разновидность или составную часть.
Слово «виртуальный» - латинского происхождения: virtus означает потенцию, возможность, энергию, силу, но также - мнимость, иллюзорность. Современное употребление в русском языке слова «виртуальный» созвучно английскому virtual, перевод которого двоякий. С одной стороны, virtual означает фактический, действительный, с другой - мнимый, кажущийся и ложный. Это позволяет трактовать виртуальную реальность как «совокупность моделируемых реальными процессами объектов, содержание и форма которых не совпадает с этими процессами»1. Существование моделируемых объектов сопоставимо с реальностью, но рассматривается обособленно от нее - виртуальные объекты существуют, но не как субстанции реального мира. Эти объекты актуальны, а не потенциальны. Виртуальные реальности могут быть вложены друг в друга. При завершении моделирующих процессов, идущих в «основной» реальности, виртуальная реальность исчезает (Шиповская, Ефремова, 2015: 187).
Эволюция понятия «виртуальный» прошла две стадии. На первой из них оно имело широкое значение и отождествлялось со сферой воображаемого, обусловленного особенностями процесса перманентного субъективного отражения психикой человека объективно существующей действительности.
Виртуальная реальность выступает как основа возможных социально значимых действий не непосредственно, а преломляясь в сознании людей, имеющих специфические интересы и преследующих собственные цели. В связи с этим некоторые исследователи предлагают оперировать термином «социальная квазиреальность» для того, чтобы обратить внимание на соответствие, адекватность этих субъективных представлений о реальности действительной2.
Создание виртуальных или воображаемых образов реального мира выступает особенностью функционирования человеческой психики, процесса восприятия физического и социального окружения. С одной стороны, индивид одновременно может воспринимать ограниченное число из всего многообразия социальных явлений. С другой стороны, отражаясь в сознании человека, они воспроизводят различного рода символы и значения, не всегда адекватные тем предметам, которые существуют объективно. Поэтому возникают системы символов, так называемые «символические универсалии» («универсумы»), «с помощью которых человек объясняет противоречивые фрагментарные сведения о реальном мире» (Сивиринов, 2003: 40). Например, «многие понятия и категории, которыми мы обозначаем процессы и явления социальной реальности, содержат признаки виртуальности. Так на "дисплее" нашего сознания социальная структура общества отображается каждый раз с разной степенью упрощения и в индивидуальной форме. Государство, к примеру, отображено в многообразии определений, образов, ассоциаций в сознании
1 Социология : энциклопедия / сост. А.А. Грицанов, В.Л. Абушенко, Г.М. Евелькин, Г.Н. Соколова, О.В. Терещенко. Минск, 2003. С. 175-176.
2 Осипова Н.Г. Указ. соч.
и эмоциях как "простых" людей, так и социологов» (Сивиринов, 2003: 39-40). С помощью некоторых ключевых, опорных символов, знаковых понятий, знакомых большинству населения, возможна коммуникация в тех сферах социальной жизни (государственного управления, идеологического обоснования политических позиций и т. п.), которые малодоступны массам.
Следует отметить, что в периоды радикальной трансформации социальной структуры устойчивость функционирования коммуникативной системы сталкивается с рядом внешних и внутренних угроз. Между тем в данных условиях особую значимость получают аспекты неформального коммуницирования индивидов и социальных групп. Устоявшаяся система рационального функционирования общества подвергается опасности саморазрушения.
На втором этапе эволюции понятие «виртуальный» стало тесно «связанным с миром, моделированным с помощью технических средств, в первую очередь компьютеров» (New keywords..., 2005: 366). Современный уровень развития информационно-коммуникационных технологий позволяет попавшему в виртуальный мир человеку быть не только сторонним наблюдателем происходящего, как, например, в процессе чтения книги, но и активным участником. Таким образом, объем денотата понятия виртуальной реальности расширился, что обусловливает существенную трансформацию языка. Современный этап развития общества характеризуется появлением электронной виртуальной реальности, которая изменяет язык, привнося в него новые компоненты коммуникации: семиотические элементы, подобные иероглифам (Багдасарьян, Силаева, 2005).
Между тем на современном этапе понятие «виртуальность» также употребляется за пределами областей информатики и компьютерной техники. В нашу жизнь «вошли такие, еще до недавнего времени бывшие "нереальными" сочетания, как "виртуальная корпорация", "виртуальные деньги", "виртуальная демократия", "виртуальное обучение".» (Емелин, 2016: 87). Виртуальная реальность, таким образом, «максимально объективирована, предельно конкретна и ощутима» (Емелин, 2016: 87), она ведет к «виртуализации жизненного мира» человека (Катаева, 2020).
«Виртуализация жизненного мира» означает проникновение и включение в жизненный мир человека виртуальных процессов и взаимодействий как важнейших его составляющих: «Интерсубъективность жизненного мира все больше оказывается представленной в виртуальном социальном взаимодействии; повседневность неразрывно связана с цифровыми технологиями; сфера получения новых опыта и смыслов расширилась за счет возможностей виртуальной реальности Интернета» (Катаева, 2020: 133).
Виртуализация имеет как положительные последствия, так и негативные. К позитивным относится расширение доступа к информации, к негативным - клиповость мышления, зависимость от социальных сетей: «Бурное развитие информационно-коммуникационных технологий привело к возникновению качественно новых отношений между субъектом и воспринимаемой им социальной реальностью, которая все в большей степени оказывается продуктом информационного контента, транслируемого телевидением, интернет-СМИ и социальными медиа, т. е. превращается в то, что Мануэль Кастельс назвал "реальной виртуальностью"» (Осипов, Климовицкий, 2018: 55).
Согласно М. Кастельсу, особенностью современной системы коммуникации, интегрирующей различные модальности представления информации и использующей практически неограниченные возможности ее обработки, является способность конструирования «реальной виртуальности», т. е. символического окружения, где сама реальность, в которой люди и события в своем материальном существовании включаются в виртуальный контекст (Castells, 2000). Символизация проникает в повседневную жизнь человека, которую он все больше смешивает с виртуальной.
Под виртуализацией реальности понимается процесс трансформации восприятия субъектом реальности, когда подлинность фактической действительности ставится под сомнение и актуализируется вопрос ее иллюзорного характера. Исследователи выделяют ряд социокультурных причин, способствующих возникновению проблемы виртуализации социальной реальности. К ним они относят «конец метафизики», «исчерпание идеи объективности», а также «гиперинфляцию знаков» и «техническую организацию среды» (Яковлева, 2021).
В частности, «гиперинфляция знаков» означает высокие темпы производства знаков социальной системой, в результате чего они перестают быть средством сообщения, а становятся предметом потребления и просто частью медиаландшафта. В условиях информационной повседневности общество генерирует нескончаемое количество знаков, транслируемых различными медиа - рекламой, СМИ, кинематографом, модой, социальными сетями. Развитие инфокомму-никационных технологий только усиливает процесс перепроизводства знаков, стремительно увеличивая их количество в жизни отдельного человека. В итоге большую часть времени люди проводят не столько в предметно-вещественной среде, сколько в знаково-семиотической: потребляя, транслируя, реже - создавая те или иные знаки. При такой подмене происходит виртуализация реальности: знаки теснят современного человека, который все меньше взаимодействует с предметно-вещественной средой, поглощая ее знаково-семиотические образы (Яковлева, 2021).
Суть технической организации среды состоит в том, что в результате все усложняющегося развития техника перестает быть «прозрачна» в смысле сохранения иллюзии проникновения в работу механизма. «Однако цена этой иллюзии продолжения нашей повседневности такова, что пользователь привыкает к "скрытой технологии" - "заэкранная" цифровая машинерия отступает в абсолютно недостижимую, в том числе и взгляду, область» (Жижек, 1998: 124). Тем самым индивид не только отчуждается от техники, о чем писали марксистские теоретики, в частности представители франкфуртской школы (Хоркхаймер, Адорно, 1997), но и утрачивает свою идентичность в качестве человека, поскольку размывается граница между естественным и искусственным (Жижек, 1998: 125) - появляются клоны, андроиды и киборги.
Под виртуальной реальностью понимают «совокупность ощущений индивида, порожденных использованием различных технических и электронных устройств, которые способны имитировать функции объектов реального мира» (Добринская, 2018: 59). Наряду с виртуальной реальностью в научном дискурсе используется термин «киберпространство»: «В отличие от виртуальной реальности, киберпространство не основано на чувственных симуляциях с целью создания иллюзии реальности. В киберпространстве происходит преимущественно текстовое общение, которое соотносимо с объективной реальностью» (Добринская, 2018: 59).
Основные понятия цифрового общества: киберпространство. Оформление нового типа пространства - киберпространства, которое составляет неотъемлемую часть социального пространства современного общества, является особенностью электронно-цифровой эпохи. На наш взгляд, целесообразно выделить ряд проблем, связанных с концептуализацией данного понятия. Первая из них состоит в определении его смысла и значения в системе социальных наук.
С развитием интернет-технологий термин «киберпространство» стали использовать для описания пространства, в котором взаимодействие индивидуальных и групповых субъектов происходит посредством электронных сетей. Возникает «коммуникационный гибрид» (Кастельс, 2004), объединяющий киберпространство и физическое пространство. Термин «киберпространство» часто применяется для обозначения всей информации, содержащейся в компьютерных сетях. А.Е. Войскунский определяет киберпространство как некий мир, обладающий протяженностью и метрикой и представленный в сознании (2001: 72).
В настоящее время широко распространенным является следующее определение «кибер-пространства»: «Это пространство функционирования продуктов информационно-коммуникационных технологий, позволяющих создавать чрезвычайно сложные системы взаимодействий агентов с целью получения информации, обмена и управления ею, а также осуществления коммуникаций в условиях множества различных сетей» (Добринская, 2018: 59).
Второй проблемой выступает соотношение киберпространства и реального пространства (социальной реальности). На этот счет существуют две полярные точки зрения:
1) «киберпространство является абсолютно самостоятельным явлением, т. е. может существовать независимо от реального пространства» (Таратута, 2007: 12);
2) «киберпространство является только информационной проекцией деятельности структур реального пространства» (Черных, 2007).
Полагаем, что между двумя крайностями следует обозначить золотую середину - третью точку зрения. Киберпространство, безусловно, в вопросе собственного зарождения несвободно от акта человеческого волеизъявления. Вместе с тем процесс наполнения его контентом неограничен условиями объективной реальности. Примером может быть «творение» искусственного интеллекта. Им может быть создан контент, который изначально не задумывался человеком.
Третьей широко обсуждаемой проблемой выступают характеристики киберпространства. Одной из ключевых служит виртуальность киберпространства, что подразумевает существенные отличия явленного в нем объекта от его прототипа в действительном мире. По сравнению с традиционными представлениями, подразумевающими пространственно-временное определение того или иного объекта или процесса, киберпространство не имеет таких ограничений.
Как отмечает Д.Е. Добринская, киберпространство «во многом зависит от функционирования информационно-коммуникационных сетей (преимущественно речь идет об Интернете). Более конкретно, киберпространство является местом или пространством, которое контролирует существование и работу взаимосвязанных сетей компьютеров» (2018: 65). В связи с этим целесообразно разведение понятий цифровой среды и киберпространства.
Основные понятия цифрового общества: цифровая среда. Ряд исследователей отождествляет термины «киберпространство» и «цифровая среда»: «Очевидно, что и информационная сфера, и киберпространство получили принципиально новое качество с появлением Интернета. В последние годы и в официальных выступлениях, и в публикациях, и в терминологии
различных профессиональных сообществ, включая политиков, военных, стратегистов и т. п., и в повседневном языке все чаще используется термин "цифровая среда"»1.
На наш взгляд, это не всегда так. Например, понятия «аналоговое телевидение», «аналоговый телефон» выступают частью «современного» киберпространства, но не являются цифровыми устройствами и поэтому не входят в цифровую среду.
Цифровая среда - интегрированная коммуникационная среда, в которой цифровые устройства взаимодействуют и управляют контентом и действиями в ней, другими словами - это коммуникационная среда цифровых устройств.
Действительно, как мы отмечали в части 1 данной статьи, большинство явлений в природе описывается с помощью «непрерывных» функций. Ввод, хранение, обработка и вывод данных в современных цифровых компьютерах (цифровых устройствах) основаны на дискретной, точнее бинарной, логике ввиду бинарного состояния полупроводниковой элементной базы, используемой в микропроцессорах, цифровых носителях: состояние «1» - проводит электричество, состояние «2» - не проводит. Поэтому для ввода данных в компьютер требуется преобразование из непрерывного вида в дискретный. Для обработки цифровых сигналов, которые меняются по закону дискретной функции используются цифровые устройства2.
Дискретизация (лат. discretio - различать, распознавать) - представление непрерывной функции дискретной совокупностью ее значений при различных наборах аргументов. Оцифровка (англ. digitization), или перевод объекта в цифровой вид, пригодный для использования в цифровых компьютерах, - представление объекта, первоначально описанного как непрерывные функции (аналоговый вид), в виде набора дискретных цифровых значений этого объекта (цифровом виде). Полученный массив дискретных данных может быть введен и использован в цифровом компьютере. С технологической точки зрения термин «оцифровка» является синонимом термина «цифровизация».
В обобщенном контексте «цифровизация» трактуется как применение новых методов генерирования, обработки, хранения и передачи информации, а также цифровых компьютерных технологий во всех сферах общественной жизни (Монахов, Прончев, 2020). Также повторим, что цифровизация - это преобразование информации в цифровую форму, приводящее к снижению издержек и появлению ряда практических (инструментальных) возможностей для повышения эффективности тех или иных сфер деятельности (Радченко, 2020); применение для адресного решения технологических и/или бизнес-задач, насыщение производственных и бизнес-процессов цифровыми инструментами3. В социологии под цифровизацией часто понимают процесс внедрения цифровых технологий во все области жизнедеятельности для повышения качества жизни отдельного человека и развития общества в целом.
На наш взгляд, наличие «способов самовыражения», другими словами - интерактивность, является характерной чертой киберпространства. С этой точки зрения электронные библиотеки выступают частью цифровой среды, но не являются частью киберпространства. Поэтому считаем, что термин «цифровая среда» уместнее использовать в отношении технологической организации коммуникационной среды, а термин «киберпространство» - с позиции человеческих коммуникаций в коммуникационной среде.
Д.Е. Добринская раскрывает определение киберпространства в трех различных аспектах: 1) физическом; 2) информационном; 3) социальном (2018). На наш взгляд, физический аспект киберпространства и есть цифровая среда.
Как мы уже отметили, в современном дискурсе распространена практика отождествления понятий «киберпространство» и «виртуальная реальность». Как указывает Д.Е. Добринская, «виртуальная реальность создает искусственную среду. С помощью средств виртуальной реальности индивиды погружаются в киберпространство» (2018: 59). На наш взгляд, термин «виртуальная реальность» уместнее применять с точки зрения ощущений пользователя в коммуникационной среде.
В этом контексте аналоговое телевидение и аналоговый телефон, которые не входят в цифровую среду, служат частью виртуальной реальности. Электронная библиотека, не являясь частью киберпространства, выступает частью виртуальной реальности.
1 Россия и вызовы цифровой среды [Электронный ресурс] : рабочая тетрадь / под ред. И.С. Иванова. М., 2014. С. 7.
2 Безуглов Д.А., Калиенко И.В. Цифровые устройства и микропроцессоры : учеб. пособ. : 2-е изд. Ростов н/Д., 2008. С. 10.
3 Хает И. Не «цифрой» единой? [Электронный ресурс] // CNews.ru. 2019. URL: https://dub.cnews.ru/blogs/entry/ne_tsifroj_edinoj_ot_tsifry_k_tsifrovizatsii_i_tsifrovoj_transformatsii (дата обращения: 20.06.2022).
Взаимоотношение понятий может быть проиллюстрировано в следующем виде (рисунок 1). Область пересечения «виртуальной реальности», «киберпространства» и «цифровой среды» содержит такие компоненты, как, например, «социальные сети Интернета», «компьютерные игры» и «цифровое телевидение». Область пересечения «виртуальной реальности» и «киберпространства» - «аналоговый телефон» и «аналоговое телевидение». Область пересечения «виртуальной реальности» и «цифровой среды» - «электронные библиотеки»1.
Рисунок 1 - Взаимоотношение категорий
В настоящее время виртуальная реальность становится одним из важнейших факторов социальной жизни, во многом формируя и определяя характер и содержание социального поведения людей. В связи с этим все чаще озвучиваются мнения о необходимости социологического анализа последствий развития цифровых технологий и виртуализации жизненного мира.
Социальные последствия виртуализации и цифровизации. Поскольку всякая манипуляция над информацией как таковой именуется информационным процессом, постольку информационный процесс включает различные составляющие: во-первых, входящую информацию, т. е. ту, которую система воспринимает от окружающей (или использующей ее) среды; во-вторых, систему; в-третьих, выходящую информацию. При этом «результатами процесса виртуализации являются постоянно меняющиеся киберпространство и медиапространство» (Хуторной, 2011: 69).
Однако «при всем текущем совершенствовании компьютерного моделирования "социальных реальностей" мы осознаем их упрощенность, а порой и условность. Другими словами, мы можем без затруднений отфиксировать их несоответствие с окружающим миром» (Сивиринов, 2003: 39).
Процесс виртуализации и ее воздействие на формирование человеческого сознания являются предметом активных дискуссий в исследовательской среде. При этом акцент делается на отрицательных последствиях этого влияния. В частности, анализируется проблема негации «целостностного сознания, разрозненности внутреннего мира личности, формирования "клип-сознания", "коллажности" сознания и "клип-культуры"» (Катаева, 2020: 133).
Виртуальный человек описывается как представитель сетевого сообщества, как субъект Интернета, но при этом он обладает виртуальным сознанием, которое имеет следующие черты: клиповость, или коллажность; специфический способ установления логических связей, или гипертекстуальность; возможность работать с различными информационными средами, или «распределенность»; полифоничность (Кириллова, Пестова, 2017).
Актуализируется проблема кризиса человеческой самоидентификации: «С одной стороны, в виртуальной среде человеку открывается возможность разносторонней представленности своей личности, с другой стороны, происходит растворение в сконструированном, иллюзорном образе, размывание идентичности» (Катаева, 2020: 133).
1 Успехи современной науки, в первую очередь физики и биологии, которые открывают новые сегменты реальности и создают новые инструменты познания, могут обусловить возникновение новых отраслей (см. подробнее: Прончев, Сушко, 2022: 53).
Проблемой, обусловленной виртуализацией жизненного мира, является интернет-зависимость, симптомами которой выступают «уход от реальности; навязчивое желание войти в Интернет; более частое использование Интернета, чем это практически необходимо; потеря интереса к другим социальным, профессиональным и досуговым мероприятиям; игнорирование физических или психологических последствий использования Интернета» (Касавина, 2018: 134).
Следует отметить, что в виртуальной реальности сохраняется риск отклоняющегося поведения: «В рамках виртуальной реальности всегда есть опасность неадекватного поведения. Однако это не означает, что виртуальная реальность опасна сама по себе.» (Сивиринов, 2003: 42).
О сложности демаркации реальности как таковой и виртуальной реальности пишет, в частности, В.В. Миронов. Он ведет речь о виртуализации повседневности, когда «человек сознательно приковывает себя к виртуальному миру в смартфоне, и, таким образом, отказывается от решения реальных проблем действительности, принимает за истину только то, что дано ему непосредственно, в данном случае в мире виртуальном, на экране смартфона» (Миронов, 2019). О. Оллинахо отмечает, что «виртуализация, со своей стороны, может рассматриваться как дальнейший процесс, посредством которого люди начинают все больше и больше переходить в виртуальные миры» (Ollinaho, 2018: 206). Человек оказывается в плену сконструированных образов, которые создают новый мир, являющийся подобием подлинной реальности (Катаева, 2020).
Действительно, «часто рутинный характер и, как следствие, потеря смысла каждодневных действий, отсутствие ярких впечатлений становятся причиной "убегания" в доступный практически мгновенно виртуальный мир, когда за пару кликов мышью или касаний экрана смартфона, открываются новые впечатления и пробуждаются яркие эмоции. С одной стороны, такое отвлечение иногда полезно для человека, оно выполняет функцию психологической разгрузки, снятия напряжения и имеет развлекательно-познавательный характер. С другой стороны, погружение в виртуальный мир влечёт усиление бессмысленности и абсурдности реальности. Поэтому отрешенность от мира реального, погружённость в иллюзорную, символическую реальность мира виртуального, эскапистские устремления - все это отмечается в качестве негативных тенденций виртуализации» (Катаева, 2020: 132).
Заключение. На текущем этапе развития науки отсутствует единое мнение о сущности ключевых явлений и процессов современного общества, связанных с последними достижениями человечества в области информационно-коммуникационных технологий. Отсутствие солидаризации в дефиницировании базовых понятий создает препятствия на пути адаптации науки к запросам современного общества. В данном исследовании предпринята попытка восполнения обозначенных пробелов.
Список источников:
Багдасарьян Н.Г., Силаева В.Л. Виртуальная реальность: попытка типологизации // Философские науки. № 6. 2005. С. 39-58.
Войскунский А.Е. Метафоры интернета // Вопросы философии. 2001. № 11. С. 64-79.
Григорьев Л.Г. Социология повседневности Альфреда Шюца // Социологические исследования. 1988. № 2. С. 123-128.
Добринская Д.Е. Киберпространство: территория современной жизни // Вестник Московского университета. Сер. 18: Социология и политология. 2018. Т. 24, № 1. С. 52-70. https://doi.org/10.24290/1029-3736-2018-24-1-52-70.
Емелин В.А. Симулякры и технологии виртуализации в информационном обществе // Национальный психологический журнал. 2016. № 3 (23). С. 86-97. https://doi.org/10.11621/npj.2016.0313.
Жижек С. Киберпространство, или невыносимая замкнутость бытия // Искусство кино. 1998. № 1. С. 119-128.
Касавина Н.А. Человек и техника: амбивалентность электронной культуры // Эпистемология и философия науки. 2018. Т. 55, № 4. С. 129-142. https://doi.org/10.5840/eps201855479.
Кастельс М. Галактика Интернет / пер. с англ. А. Матвеева. Екатеринбург, 2004. 328 с.
Катаева О.В. Цифровизация и виртуализация жизненного мира: оценки и позиции // Интеллект. Инновации. Инвестиции. 2020. № 6. С. 129-136. https://doi.org/10.25198/2077-7175-2020-6-129.
Кириллова Н.Б., Пестова А.В. «Виртуальный человек» как феномен новой культурной цивилизации // Культура и цивилизация. 2017. Т. 7, № 4А. С. 628-641.
Крюков Р.В. Виртуализация общения как ценность и феномен современного общества // Идеи и идеалы. 2016. Т. 2, № 3 (29). С. 55-59. https://doi.org/10.17212/2075-0862-2016-3.2-55-59.
Миронов В.В. Платон и современная пещера big data // Вестник Санкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология. 2019. Т. 35, № 1. С. 4-24. https://doi.org/10.21638/11701/spbu17.2019.101.
Монахов Д.Н., Прончев Г.Б. От цифры к цифровому обществу // Вопросы политологии. 2020. Т. 10, № 6 (58). С. 17631771. https://doi.org/10.35775/PSI.2020.58.6.008.
Осипов Г.В. Введение в социологическую науку. М., 2010. 336 с.
Осипов Г.В., Климовицкий С.В. Виртуализация социальной реальности и фальшивые новости // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2018. № 5. С. 54-59. https://doi.org/10.23672/SAE.2018.5.14096.
Прончев Г.Б., Сушко В.А. Эпоха глобальных идентичностей и социальных перемен в социологическом измерении // Теория и практика общественного развития. 2022. № 6. С. 52-57. https://doi.org/10.24158/tipor.2022.6.7.
Радченко Л.К. Методические аспекты преподавания картографических дисциплин в цифровую эпоху при смене поколений // Актуальные вопросы образования. 2020. Т. 1. С. 174-179. https://doi.org/10.33764/2618-8031-2020-1-174-179.
Рэдклифф-Браун А.Р. Структура и функция в примитивном обществе. Очерки и лекции. М., 2001. 303 с.
Сен-Марк Ф. Социализация природы / пер. с фр. Л.М. Степачева, Ю.А. Школенко. М., 1977. 435 с.
Сивиринов Б.С. Социальная квазиреальность или виртуальная реальность? // Социологические исследования. 2003. № 2 (226). С. 39-45.
Таратута Е.Е. Философия виртуальной реальности. СПб., 2007. 145 с.
Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты / пер. с нем. М. Кузнецова. М.; СПб., 1997. 312 с.
Хуторной С.Н. Киберпространство и реальный мир // Вестник Московского государственного областного университета. Сер.: Философские науки. 2011. № 2. С. 67-71.
Черных А. Мир современных медиа. М., 2007. 309 с.
Шиповская Л.П., Ефремова Д.В. Виртуальная реальность (потребность в новых информационных технологиях) // Евразийское научное объединение. 2015. Т. 2, № 2 (2). С. 185-189.
Яковлева М.Г. Проблема виртуализации реальности в постмодернистской культуре // Манускрипт. 2021. Т. 14, № 6. С. 1185-1189. https://doi.org/10.30853/mns210212.
Castells M. The Information age: Economy, society and culture. Vol. 1. The Rise of the network society. Hoboken, 2000. 624 p. New keywords: A revised vocabulary of culture and society / ed. by T. Bennett, L. Grossberg, M. Morris. Malden MA, 2005. 454 p. Ollinaho O.I. Virtualization of the life-world // Human Studies. 2018. Vol. 41, no. 2. P. 193-209. https://doi.org/10.1007/s10746-017-9455-3.
References:
Bagdasaryan, N.G. & Silaeva, V.L. (2005) Virtual Reality: An Attempt at Typology. Russian Journal of Philosophical Sciences. (6), 39-58. (In Russian)
Bennett, T., Grossberg, L. & Morris, M. (eds.) (2005) New keywords: A revised vocabulary of culture and society. Malden MA, Blackwell.
Castells, M. (2000) The Information age: Economy, society and culture. Vol. 1. The Rise of the network society. Hoboken, Wiley-Blackwell.
Castells, M. (2004) The Internet Galaxy. Ekaterinburg, U-Faktoria. (In Russian)
Chernykh, A. (2007) The World of Modern Media. Moscow, Territoriya Budushchego. (In Russian)
Dobrinskaya, D.E. (2018) Cyberspace: Territory of contemporary life. Moscow State University Bulletin. Series 18. Sociology and Political Science. 24 (1), 52-70. Available from: doi:10.24290/1029-3736-2018-24-1-52-70. (In Russian)
Emelin, V.A. (2016) Simulacra and virtualization technologies in information society. National Psychological Journal. 3, 86-97. Available from: doi :10.11621/npj .2016.0313.
Grigoriev, L.G. (1988) Alfred Schutz's Sociology of Everyday Life. Sotsiologicheskie Issledovaniya. (2), 123-128. (In Russian) Horkheimer, M. & Adorno, T.W. (1997) Dialectic of enlightenment. Philosophical fragments. Moscow, Saint Petersburg, Medium, Juventa. (In Russian)
Kasavina, N.A. (2018) Man and technology: Ambivalence of digital culture. Epistemology & Philosophy of Science. 55 (4), 129-142. Available from: doi:10.5840/eps201855479. (In Russian)
Kataeva, O.V. (2020) Digitalization and virtualization of the life world: Assessments and positions. Intellect. Innovations. Investments. (6), 129-136. Available from: doi:10.25198/2077-7175-2020-6-129. (In Russian)
Khutornoy, S.N. (2011) Cyberspace and virtual reality. Bulletin of the MSRU. Series: Philosophy. (2), 67-71. (In Russian) Kirillova, N.B. & Pestova, A.V. (2017) "Virtual person" as a phenomenon of a new socio-cultural civilization. Culture and Gvilization. 7 (4А), 628-641. (In Russian)
Kryukov, R.V. (2016) Virtualization of communication as the value and phenomenon of modern society. Ideas and Ideals. 2 (3), 55-59. Available from: doi:10.17212/2075-0862-2016-3.2-55-59.
Mironov, V.V. (2019) Plato and the modern cave of big data. Vestnik of Saint Petersburg University. Philosophy and Conflict Studies. 35 (1), 4-24. Available from: doi:10.21638/11701/spbu17.2019.101. (In Russian)
Monakhov, D.N. & Pronchev, G.B. (2020) From the digit to the digital society. Political Science Issues. 10 (6), 1763-1771. Available from: doi:10.35775/PSI.2020.58.6.008. (In Russian)
Ollinaho, O.I. (2018) Virtualization of the life-world. Human Studies. 41 (2), 193-209. Available from: doi:10.1007/s10746-017-9455-3.
Osipov, G.V. & Klimovitskii, S.V. (2018) Virtualization of social reality and false news. Humanities, Social-Economic and Social Sciences. (5), 54-59. Available from: doi:10.23672/SAE.2018.5.14096. (In Russian)
Osipov, G.V. (2010) Introduction to sociological science. Moscow, Nauka, Veche. (In Russian)
Pronchev, G.B. & Sushko, V.A. (2022) The era of global identities and social change in the sociological dimension. Theory and Practice of Social Development. (6), 52-57. Available from: doi:10.24158/tipor.2022.6.7. (In Russian)
Radchenko, L.K. (2020) Digital age: Methodology of teaching cartographic disciplines under the change of generations. Aktual'nye Voprosy Obrazovaniya. (1), 174-179. Available from: doi:10.33764/2618-8031-2020-1-174-179. (In Russian)
Radcliffe-Brown, A.R. (2001) Structure and Function in Primitive Society. Essays and Lectures. Moscow, Vostochnaya Literatura. (In Russian)
Saint Marc, Ph. (1977) The Socialisation of Nature. Moscow, Progress. (In Russian)
Shipovskaya, L.P. & Efremova, D.V. (2015) Virtual Reality ( Need for New Information Technologies). Eurasian Scientific Association. 2 (2), 185-189. (In Russian)
Sivirinov, B.S. (2003) Social quasi-reality or virtual reality? Sotsiologicheskie Issledovaniya. (2), 39-45. (In Russian) Taratuta, E.E. (2007) Philosophy of virtual reality. Saint Petersburg, Izdatel'stvo SPBGU. (In Russian) Voiskunskii, A.E. (2001) Internet Metaphors. Voprosy Filosofii. (11), 64-79. (In Russian)
Yakovleva, M.G. (2021) Issue of reality virtualisation in postmodernist culture. Manuscript. 14 (6), 1185-1189. Available from: doi: 10.30853/mns210212. (In Russian)
Zizek, S. (1998) Cyberspace, or the unbearable closure of being. Iskusstvo Kino. (1), 119-128. (In Russian)
Информация об авторе Г.Б. Прончев - кандидат физико-математических наук, доцент, заместитель декана по учебной работе, доцент кафедры современной социологии социологического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия. https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=46691.
Information about the author G.B. Pronchev - PhD in Physico-Mathematical Sciences, Associate Professor, Deputy Dean for Academic Affairs, Associate Professor at the Department of Modern Sociology, Faculty of Sociology, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia. https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=46691.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 25.05.2022; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 16.06.2022; Принята к публикации / Accepted for publication 05.07.2022.
