CC BY
26
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2013 РОССИЙСКАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ФИЛОЛОГИЯ Вып. 3(23)
УДК 811.511.13: 81’28
СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ДИАЛОГИЧНОСТИ В РЕЧИ ДИАЛЕКТОНОСИТЕЛЕЙ (на материале русской речи жителей Коми-Пермяцкого округа)1
Ирина Ивановна Бакланова
к. филол. н., заведующий кафедрой русского языка
Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет
614990, Пермь, ул. Сибирская, 24. ii-baklanova@mail.ru
Анализируются средства выражения диалогичности в русской диалектной речи жителей Коми-Пермяцкого округа, которая рассмотрена в нескольких аспектах. Выявлены особенности анализируемой формы речи, определено промежуточное место высказываний в системе монологической и диалогической речи; кратко изложена история изучения категории диалогичности. Выделены маркеры диалогичности, среди которых определены общие для русского языка и специфические, диалектные, средства. Показано, что особенности проявления диалогичности объясняются бытовой тематикой бесед, непосредственностью общения, при котором не остается времени на осмысливание сказанного.
Ключевые слова: Коми-Пермяцкий округ; русская речь; диалектная речь; диалог; монолог; диалогичность; средства выражения диалогичности.
Диалектная речь представляла и представляет несомненный интерес для исследования. О ее натуральности и живом характере писали многие ученые, это отмечает Л. П. Якубинский, ссылаясь на работу Л. В. Щербы «Восточно-лужицкое наречие» [Якубинский 1986: 28].
Материалом для данной статьи послужили записи русской речи как русских, так и коми-пермяков, проживающих в Коми-Пермяцком округе. Записи получены студентами Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета, работавшими под руководством профессора кафедры общего языкознания И. А. Подюкова, и Пермского государственного национального исследовательского университета - под руководством доцента кафедры теоретического и прикладного языкознания И. И. Русино-вой. При внимательном рассмотрении записей мы отметили, что большая часть диалектных речений включает в себя либо отсылку к адресату речи (т.е. пересказ), либо обращение к диалектологам. Это показалось нам небезынтересным.
Известно, что беседы с диалектоносителями имеют свою специфику, которая продиктована задачами изучения живой речи. Как правило, большая часть диалогов нацелена на получение новых лексем (изучение лексики уже многие годы является ведущим направлением в диалектологии), а достигается это вопросами о том, как
жили раньше, какую носили одежду, как и из каких материалов ее изготовляли; что ели, как готовили кушанья. Записи, проанализированные нами, призваны были решать и более широкие задачи, нежели изучение лексики: диалектологов интересовали этнографические данные, а именно сведения об обрядах: похоронном, поминальном и пр. Но при любом распределении задач изучения диалектной речи важнее всего оказывается информативность бесед с диалектоносителями. Используя терминологию Н. Д. Арутюновой, мы можем говорить о том, что диалоги, которые мы получаем во время диалектологических экспедиций, чаще всего относятся к числу предметных (или диктальных). Цель предметного диалога, по мнению исследователя, состоит в получении фактической информации [Арутюнова 1970: 48; Балаян 1981: 63].
Диалектолог испытывает научное удовлетворение в том случае, если информант разговорчив, откровенен, открыт для общения. Такой собеседник обеспечивает успех в получении предметных диалогов. Но тут возникает проблема в определении формы речи: если собеседник
слишком разговорчив, то это уже не совсем диалог. В этом случае мы наблюдаем промежуточную форму речи: диалог как чередование вопросов диалектолога и монологов диалектоносите-~ 2 лей .
© Бакланова И. И., 2013
35
Задача данной статьи - проанализировать средства диалогичности в живой диалектной речи. Мы отдаем себе отчет в том, что выбранный материал не отражает специфику говоров именно этой диалектной зоны (Коми-Пермяцкий округ), а показывает особенности русской диалектной речи в целом. Выбор этого материала обусловлен тематикой бесед (об обрядах, нечистой силе и пр.): говоря о тайном, сверхъестественном, сакральном, люди нередко ссылаются на чужой опыт, кроме того, часто они обращаются к воспоминаниям, полученным от неопределенного лица. В задачи этой статьи не входит выявление специфики употребления средств диалогичности у того или иного народа, более того, мы предполагаем, что эти средства в русской речи русских и коми-пермяков будут одинаковыми. В данной работе мы попытаемся проследить, есть ли в диалектной речи специфические средства выражения диалогичности, для этого обратимся к исследованиям этой категории в лингвистике.
Изучением диалогической речи занимались многие исследователи, отметим лишь основные работы. Так, общие вопросы диалога рассмотрены А. К. Соловьевой [Соловьева 1965]. Категория диалогичности в функциональном семанти-ко-стилистическом плане изучена на примере письменных текстов, в частности текстов научного и публицистического стилей [Кожина 1981; Дускаева 2006а; Данилевская 2012]. Анализ текстов названных стилей позволил понять полевую структуру категории диалогичности, представленную микрополями. Исследователями названы ядерные маркеры диалогичности: прямая и косвенная речь (цитация); вводные слова, словосочетания и предложения, передающие источник сообщения; ссылки, сноски, а также вопросноответные комплексы (ВОК) [Дускаева 2006б: 134].
Учитывая непосредственность общения информантов с диалектологами, неподготовленность, непродуманность диалектной речи, ее прерывистость, постоянный отход от темы разговора, полагаем, что в живой речи маркеры диалогичности могут быть иными или могут быть по-другому представлены количественно.
Общение с диалектоносителями происходит «лицом к лицу», поэтому в их речи присутствуют средства диалогичности, указывающие на обращение к собеседнику (чаще диалектологу): видишь (вишь), знаешь (знашь). Как показывают примеры, носители говоров обращаются на «ты», что, однако, не говорит об их невоспитанности. Скорее всего, это свидетельствует о том, что диалектоносители видят в собеседнике «сво-
его» человека: неслучайно же они ведут с ним разговор. Рассмотрим это на примерах:
1) вон на окн ’е стоит вииш возл ’е стула усы выпуст ’ил ’и// два уса надо ср ’езат ’ да на-стойат ’// на вотк ’е ауа// йа на самогон ’е д ’елала3// (Юсьвинский р-н);
2) коч ’ерга/ это знаэш/ на сп’ту сът выко д ’ит// йа н ’иково н ’е вызывала// йа н ’ич ’о н ’е йе ла дак/ так’й-то шыповн’ик’и да што да// го-вор’ат/ кто б’ер’ем’енна когда/ дак шы-повн ’ик ’и йед ’ат/ и тсл ’е йетово коч ’ерга вы-код ’ит на сп’їіну// (Гайнский р-н);
3) вот ы дубасы/ вот на дубасах/ вот йа по мн ’у ф трэт ’ем клас ’е/ так фс ’о ход ’-ила ф школу в дубасах// голайа одна/ вот на этой од ’е н ’еш дубас/ она/ знаш/ как кол ’ет/ вот так сара пайет/ краснойе фс ’о т ’Єло буд ’ет// (Гайнский р-н).
Обращение к диалектологу может быть выражено грамматически с помощью употребления местоимений ты, вы (в случае, если несколько диалектологов): трубочистом играл’и да// вот напр’им’ер/ мы с тобой с’уда таг з’д’елаэм/ ид ’ом тоже т ’икон ’еч ’ко/ там много стойат// ты воз’м’ош от ч ’ер’ес тоже ч ’елов’ека и там ч’ер’ес трубу-то ид’ош тоже ч’ер’ез рук-то// опэт ’ фторайа тоже таг же ид ’от там/ воз’м’от и пойд’ош по фс’ему ул’ице// (Гайн-ский р-н);
[Лён убирали?] ой/ тогда этово много было// тр ’епат ’/ ч ’есат ’/ это вш ’а была наша работа вот// н ’икуда н ’е пойд ’ош// н ’икуда н ’е пускали// снач ’ала пос ’ейут л ’он/ выраст ’ет/ этого вы н ’е знайет’е// рв ’ом/ высушыт/ это зд ’елайут/ как сказат ’/ позабыла уже/ высокн ’от отб ’иват ’ л ’он/ а потом ст ’ел ’ат на з ’емл ’у/ это фс ’о готово как буд ’ет// (Юсьвинский р-н).
Средством выражения диалогичности является и передача чужой речи [Дускаева 2006б: 131]. В наших материалах это чаще всего представлено в виде пересказа какого-либо события. И здесь мы находим яркое подтверждение слов Л. П. Якубинского: «В отличие от монолога, диалогическое общение подразумевает высказывание «сразу» и даже «лишь бы», «как попало»; только в некоторых особых случаях, которые сознаются нами как особые, мы констатируем при диалоге обдумывание, выбор» [Якубинский 1986: 35-36]. Эта мысль может быть распространена и на монологические высказывания в той форме, которая выбрана нами для изучения.
Чужая речь в рассказах диалектоносителей передается по-разному, но в большинстве случаев непоследовательность в выборе средств ее передачи приводит к недопониманию опрашивающим сюжета разговора. Рассмотрим один из
фрагментов диалектных записей: мама расска зывала// говор’Лт/ это/ с сос’еткой/ говр’Лт/ пошла йа/ ну/ слушат ’ утром/ ч ’еса ч ’етъгр’е-п’а т’// это... под окошко-то подойд’ош ы слушайеш/ ч ’о она д ’елайет// йа/ гор’Лт/ подошла к окошку-то// мама Это расказывала/ йа бойез ’л ’члва была/ йа н ’икуда н ’е код ’ила д ’е фкой-та дак/ н ’е гадала// ну и Это заплакала/ гор’Лт/ она плач ’ет ч Ъ-то коз ’айка-то/ жен ’ш ’ш ’ина-то// йа/ гор’Лт/ пошла бол ’ше домой/пр’ишла/мам ’е сказала// (Гайнский р-н).
Как видим, говорящий, пытаясь дословно пересказать сюжет, применяет прямую речь: Это/ с сос’еткой/ говр’ит/ пошла йа/ ну/ слушат’ у тром/ ч’еса ч’етьгр’е-п’ат’. Однако, чувствуя, что собеседник-диалектолог (или студент-практикант) не совсем понимает суть происходящего когда-то с мамой, информант включает свой комментарий: это...под окошко-то по-дойд ’ош ы слушайеш/ ч ’о она д ’елайет. Далее опять прямая речь: йа/ гор’ит/ подошла к око шку-то.
Такое перескакивание с одного средства передачи чужой речи на другое, внесение собственных комментариев, несомненно, запутывает нить повествования, усложняет понимание сказанного и в целом создает впечатление о речи, сказанной «как попало».
Как ни странно, прямую речь, своеобразно оформленную, информанты используют гораздо чаще, чем косвенную. В качестве слов автора при прямой речи в большинстве примеров используется глагол говорить:
1) потом йа говор’у Вал’а знайеш ч’о/ у м’ен’а н’ервы/ вот ч’уха затр’аслас’а/ говор’у/ вот так// давай/ говор’ит/ уколы постав’им// ой/ говор’у/ йа бойус ’а уколоф// эт ’их уколоф йа напр ’ин ’ималас ’а дак н ’е дай бох// ну и/ дак по-кайешша в ’ет ’// дак кайус ’ и ес’/ надо было уколы-т ’е пр ’ин ’ат ’// (Юсьвинский р-н);
2) и такойе/гор’ит/высокайа жен ’ш ’ш ’ина и обл’т’йо-то/ гор’ит/ на мойу маму/ гор’ит// ты мн ’е/ гоит/ з ’ат ’/ йа т ’еб ’е т Ъшша// вот так/ гор’ит/ и сказала// ид ’ом/ гор’ит/ со мной// н ’ет/ пойду/ гор’ит/ зайду доч ’ер ’е-то скажус ’ тожно// а йа сам н ’е пойду// за заборн ’у-ту/ гор’ит/скват ’Ллса и н’е иду// (Гайнский р-н);
3) он сразу йейо познаком’ил с оцом/ с ма т ’ер’у/ пр’т ’ел ’и Лх/ за стол посад ’Лл ’и// йа/ гы т/ кон ’ешно/руку побойалас ’ даже шев’ел ’нут ’/ нав’ерно/ н ’е то што там йеш ’ш ’о вз ’ат ’ лошку да што-то похл ’ебат ’// (Гайнский р-н).
Прямая речь в монологах диалектоносителей может быть построена по разным моделям: слова автора могут стоять впереди или разрывать прямую речь.
1) Слова автора впереди прямой речи: тол’ко сказала/ йа бол ’ше т ’еб ’е н ’ан ’ч ’ит ’ н ’е буду/ давай н ’ан ’ку другуйу ишшы/ ты в т ’агос ’т ’и ко д ’иш// ф положен ’ийи знач ’ит; и она положыла взголов’йа и говр’ит//пускай мн ’е во сн ’е пр’ив’Л д ’ицца жен ’Лк-то// ну-ка/ какой он у мн ’а бу д ’ет// (Гайнский р-н).
2) Слова автора разрывают прямую речь: ну а потом пр’ивыкла пот ’ихон ’ку/ куда д ’еватца// бр’ук’и/ гр’ит/ холш’шЪвые ст’ирад’ заста в’ил ’и// фс ’е самотканныйе/ у д ’едушк ’и во бр’у к’и-то/ выше мамы; у нас одна с’естра вопшэ пот суслоном род ’илас ’// йа вот в ийун ’е дак мн ’а тожо/говор’ит/фс ’о вр ’ем ’а нос ’ил ’и пот суслон-от/ потом жат ’ стал ’и// вот ун ’есут/ два м ’ес ’аца р ’еб ’онку/ пот суслон положат и фс ’о и она работайет// (Гайнский р-н).
Примеров, где прямая речь предваряет слова автора, мы в текстах не обнаружили, но полагаем, что теоретически это возможно.
Носители говоров при передаче чужой речи используют и косвенную речь, которая оформляется с помощью лексических средств: глаголов с семантикой говорения, восприятия (слыхать, сказать, говорить) и союза что в придаточной части с изъяснительной семантикой:
1) тол’ко до Гайен ушла и дорогой-то// с’о ровно// гоЛт/ м ’ен ’а л ’ешый-то вод ’Лл дак/ фс ’о ровно в этот гот умру// мн ’е/ гоЛт/ он сказал/ што умр’ош// (Г айнский р-н);
2) м ’ина ф сорок д ’ев ’атом году д ’елал ’и оп ’ерацыйу/ то ф п ’ис ’ат д ’ев ’атом году/ зоп удал ’ал ’и// и вот сказал ’и/ што он оп ’ат ’ раст ’от// ну вот у м ’ина сыну п ’ервому было фс ’ево д ’ев ’ат ’ м ’ес ’ацов/ йа уйежала вот на оп ’ерацыйу/ ну вот п ’ила йево по д ’ес ’ертной ложеч ’к ’е на голоднойе/ помогало// (Юсьвинский р-н).
Анализ монологов показал, что диалектоно-сители не стараются сделать рассказ понятным для слушателей, поэтому с точки зрения информативности, сохранения сюжета эти монологи вряд ли можно назвать находкой для исследователя. Однако есть случаи успешного использования средств передачи чужой речи. Так, в истории
о том, как украли маму, молоденькую, маленькую девчушку, в семью рослых, крупных людей, рассказчица сумела сохранить сюжет: пр’ив’езл ’Л / она зашла/ боЛца йеш ’ш ’о заход ’Лт ’// вот как зайд ’Л// ч ’ужой дом софс ’ем// заход ’им/ говор’и т/ мы/ два брата и йа/ за столом с ’ид ’Лт грома дный мужык/ бол ’ше двух метроф роста был д ’е душко нас/ был такой огромный// тут йеш ’ш ’о сыт с’ид’Лт/ там с’остры/ фс’е так’Лйе кру пныйе// она оп’ешыла/ н ’е знайет// и н’е уб ’ежы ш/ куда т ’еп’ер’ уб ’ежыш п’ешком/ мороз на у
л ’цы/ ноч ’// а как ты домой пойав’ишс ’а/ ска жыш/ гд ’е ты была// да и от ’ец разв’е пу с’т’ит// (Гайнский р-н). Как видим, комментарий рассказчицы умело включен в повествование.
Небезынтересно было проанализировать и то, на кого ссылаются в своих речах диалектоноси-тели, т.е. как обозначены «чужие смысловые позиции» [Дускаева 2006б: 131]. Известно, что в научной и публицистической литературе пищу-щие ссылаются на авторитетные источники (цитируют ученых, известных политиков и проч.). В диалектной речи, как показал материал, есть свои «авторитеты»:
1) и вот ы ноч’у стал токо гр’ем’ет’/ го-
вор ’ид/ дв’ер’и-то// она п’ер’епугалас ’ да на п’е ч ’ку г бабушк ’е// мама-то расказывала/ так ’ и остав’ила/ дрожу/ говор’Лт// тол ’ко какой т ’а т ’ка-то быт/ такой обл ’Лч ’йом/ и пр’ишол и про с’ит подарок-то/ прос’ит... // вот так
пр’им ’еч ’ал ’и/ и это збывалос ’// и йесл ’и кол ’ н ’е прыгн ’еш/ говр’Лт/ дак так задушат йешо// эт ’и н’е л ’уд ’и/ а эт ’и... сволоч ’и как ’Лйе-то ко д ’ат// (Гайнский р-н);
2) ф Крохал ’ове жыла там з д’едушкой/ а он м’ен’а н’е бросайет/ он фс’егда говор’ит/ йа т ’еб ’а н ’икогда н ’е брошу// (Юсьвинский р-н);
3) Волот’ка [сын] пр’ишол и говор’ит/мама/ ты/ говор ’ит/ т ’ел ’онок мал ’ен ’кой// да какой такой/ говор ’у/ бол ’шой л’и ч’о это// он у м ’ен ’а тр ’и дн ’а н’е п ’ил/ йетот т ’ел ’онок/ он йево зглаз ’ил// (Юсьвинский р-н);
4) а это тожо у старых жо слыхала/ надо/ говор ’ит йево взбрызнут ’ с в ’етру-ту/ пр ’ид ’ош да с в ’етру брызн ’и/ в рот воды наб ’ер ’и и брызн ’и// то йето/ как говор ’итс ’а в ’ет ’/ слово/ ис п ’есн ’и слово н ’е вык ’ин ’ош/ так же и это// ч ’орному-ч ’ер ’омному сол ’ ф шары/ йето надо сказат ’// сама-то собой думай токо// (Юсьвин-ский р-н);
5) как старушк’и мн’е сказал,и/ вымой тр’и лошк ’и/ вымой их/ нат скопкой над дв ’ер ’ам ’и// йа говор ’у/ скопка гр ’азнайа/ фс ’е имайуцца// нич ’аво н ’е буд ’ет/умой/ фс ’о// (Юсьвинский р-н);
6) с ’о бывало/ он [ревновал] м ’ен ’а и/ йа йево и/ по д ’елу/ пл ’есат ’ л ’ибо ч ’о пойду дак// ох токо дралса// дак р’евноство/ подруг’и-т’е наскажут ч’о н’е надо/ вот он и д ’ер ’отса// (Ко-чевский р-н);
7) л ’есу тоже говор ’ат ит ’т ’и/ т ’ер ’айуцца/ пр ’атайут дорогу// дак/ тут одна жентшына говор ’ила// нао л ’ес закод ’ит ’/ за мал ’иной ид ’ом// надо говор ’ит ц ’о-то сломат ’/ в ’етку// тобы обратно-то выт ’т ’и (Кудымкарский р-н);
8) Ф’едос’йа да ч’о да был и/ говор’ат// мы в’ет ’ в Москву вышл ’и/ по ком ’и говор’ат он ’Л//
ф какуйу Москву/ татарск ’ий мог ’їл ’н ’ик (Юсь-винский р-н).
Анализ приведенных примеров показывает, что диалектоносители ссылаются на воспоминания пожилых (старых) людей, родителей, детей, соседей. В этом проявляется специфика диалектной речи: тематика бесед в основном носит бытовой характер; сфера общения ограничена близкими родственниками, соседями; жизнь вращается по одному кругу.
Иногда диалектоносители не указывают на конкретное лицо, от которого получена информация. В этом случае говорящие используют неопределенно-личные предложения, для которых характерна семантика неопределенного лица (кто-то, некто):
1) йес’ и б’елыйо/ йес’ и красныйо// мухоморы с’ак’ийе ростут// а с’огоды говор’ат н’ич’о н ’ету// (Косинский р-н);
2) у скота-то бьіл ’и эт ’и/ к ’ишк ’и-то// к ’і шк ’и-то это воз ’м Ъж да вьіч ’ист ’иш и это/ положыш тас// ф п’Єч ’ку положыш/ там он ’її сл ’їск ’ийе будут/ потом эт ’им и с’т ’ирал ’и// мыла-то н ’е бывало дак/ а порошок н ’е был/ а э то сказал’и/ вот это шшолок/ шшолоком д’е лал ’и// а шшолок/ это золу-ту ложыл ’и с п’е ч ’к ’и-то// вот эт ’им шшолоком/ м ’сгккайа вода-то/ как это сл ’іскайа// (Гайнский р-н);
3) старыйе выброс ’ит ’ можно/ йа и н’е бро-сайу/ йесл ’и град буд ’ет л ’етом/ дак тогда бро-сайут на ул ’ицу/ грат когда ид ’от// выбрасывал ’и тут на ул ’ицу их/ толды град-от пр’екрашшатса д’е/ так эт’ говар’ивал’и ран ’ше// (Кочевский р-н);
4) вот этот л ’он соб ’ер ’ом да што-н ’ибут ’ зд ’елайем// н ’екоторыйе говор’ат ткан ’ дорогодорого/ пускай дорого// сарафан покупала/ т ’омно-с ’ин ’ий/ вот// сарафаном нос ’ила/ нос ’ила/ потом йупку зд ’елала// (Юсьвинский р-
н);
5) на ног ’и лапт ’и// на лапт ’и пойаск ’и красныйе/ порт ’анк ’и б ’елыйе/ вот// это обуйуцца и вот так крас ’иво д ’е// красныйе пойаск ’и/ пойаском называл ’и// (Косинский р-н).
Может быть использована и другая форма: йа слыкала тоже/ што коч ’ерга/ говор ’ит/ у йо/ у р ’еб ’онка йес ’// р’ев’от ыр ’ев ’от (Гайнский р-н).
Средства выражения диалогичности в диалектной речи жителей Коми-Пермяцкого округа представляют собой интересный материал. В нем, несомненно, отражены общие для всего русского языка механизмы: используются ссылки; применяется прямая и косвенная речь. Обратим внимание и на то, что одни и те же средства используются и в исконно русской речи, и в русской речи коми-пермяков (преобладание приме-
ров из речи жителей Гайнского и Юсьвинского районов объясняется большим объемом расшифрованных текстов). Однако общерусские механизмы живой, неподготовленной, не мотивированной на владение литературной нормой речи наполнены совсем иным, нежели в книжной речи, содержанием. Во-первых, при передаче чужой речи отсутствует книжная лексика типа сообщили, проинформировали. Во-вторых, отмечается лексическое и синтаксическое однообразие средств передачи чужой речи (нет мотивации избежать лексических повторов; разнообразить синтаксические конструкции). В-третьих, диа-лектоносители в своих речах ссылаются на опыт людей из их ближайшего окружения, что говорит о замкнутости их жизни, о материальных и духовных ценностях: срабатывает принцип «если я об этом говорю (или помню), значит, это важно для меня». Изучение средств диалогичности в диалектной речи в данной работе, естественно, представлено не полностью. Работа в этом направлении нам видится весьма перспективной: она важна не только с научных позиций, но и в методическом плане, так как ежегодно диалектологи выезжают в экспедиции для сбора материала. Наблюдения за уже имеющимися записями покажут, как наиболее успешно вести диалог с информантами.
Примечания
1 Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ13-14-59008 Русские говоры Коми-Пермяцкого округа: особенности функционирования и развития.
2 См. подробнее о промежуточных формах речи: [Якубинский 1986: 26].
3 Здесь и далее приводятся примеры в транскрипции, без знаков препинания, что, на наш взгляд, обеспечивает лингвистическую точность в передаче диалектной речи.
Список литературы
Арутюнова Н. Д. Некоторые типы диалогических реакций и «почему»-реплики в русском языке // Филологические науки. 1970, №3. С. 44-58.
Балаян А. Р. Еще один монолог о диалоге (и полилоге) // Русский язык за рубежом. 1981. №4. С. 62-66.
Данилевская Н. В. Ослабление диалогичности как проявление кризиса массовой коммуникации // Электр. журн. факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова «Медиаскоп». 2012. Вып. 4. иЯЬ: http://www.mediascope.ru/node/1239 (дата обращения: 30.07.13).
Дускаева Л. Р. Диалогичность речи // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М.: Флинта, Наука, 2006а. С. 45-53.
Дускаева Л. Р. Категория диалогичности (функциональная семантико-стилистическая) // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М.: Флинта; Наука, 2006б. С.130-139.
Кожина М. Н. Диалогичность письменной научной речи как проявление социальной сущности языка // Методика и лингвистика. М., 1981. С.187-214.
Соловьева А. К. О некоторых общих вопросах диалога // Вопросы языкознания. 1965. №6. С.103-110.
Якубинский Л. П. О диалогичности речи // Л. П. Якубинский. Избранные работы: Язык и его функционирование. М.: Наука, 1986. С. 17-58.
MEANS OF DIALOGUENES EXPRESSION IN THE SPEECH OF NATIVE SPEAKERS OF THE DIALECT (on the basis of Komi-Permyak District residents’ Russian speech)
Irina I. Baklanova
Head of Russian Language Department
Perm State Humanitarian Pedagogical University
Means of dialogueness expression in Komi-Permyak District residents’ speech which is examined in different aspects are analyzed. Features of the analyzed form of speech are revealed, the intermediate position of utterances in monologue and dialogue speech is determined; the history of the dialogueness category is presented. Dialogueness markers are identifies among which there are common for the Russian language and specific, dialect means. It is shown that the features of dialogueness manifestation are determined by everyday themes, communication spontaneity when there is no time for interpretation of what was said.
Key words: Komi-Permyak District; Russian speech; dialect speech; dialogue; monologue; dialogueness; means of dialogueness expression.
