CC BY
135
УДК 330.342
средний класс как необходимое условие модернизации российской экономики: проблемы формирования и перспективы роста*
т. н. савина,
кандидат экономических наук,
доцент кафедры экономической теории
E-mail: econtheor@mail. ru
Мордовский государственный университет
им. Н. П. Огарева
В условиях модернизации проблема формирования среднего класса приобретает все большую актуальность. В этой связи в работе определены особенности и критерии среднего класса, дана оценка показателей уровня, структуры и дифференциации доходов, что позволило автору выявить социальные барьеры, препятствующие формированию среднего класса. Сделан вывод о том, что на передний план модернизационного развития России относительно перспектив роста среднего класса должна выдвигаться задача снижения неравенства.
Ключевые слова: средний класс, модернизация, самоидентификация, денежные доходы, модернизационное развитие, неравенство.
Сегодня бесспорным является тот факт, что развитый средний класс является основой модернизации и ключевым фактором устойчивости демократических перспектив современной России. С таким убеждением с энтузиазмом соглашаются ученые, политики, представители бизнес-сообщества и прочие социальные группы гражданского общества. Средний класс в России, по мнению большинства специалистов, незначителен, скорее мал, а его границы настолько размыты, что сложно определить, кто может быть отнесен к среднему классу, а кто до сих пор не преодолел черты бед-
* Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 10-02-00060а.
20 -
ности. Так, согласно официальной статистике, половина россиян имеет доходы в 100—125 долл. в месяц, а еще совсем недавно средняя заработная плата квалифицированного работника составляла порядка 227 долл. в месяц. Все согласны, что реально средний класс в России не только мал, но и очень слаб и что для изменения этого положения делается мало. По их мнению, в целом за переходный период средний класс России, в сущности, «проиграл борьбу за внимание» и крупной собственности, и бедности [2].
Центр политических технологий неоднократно в своих исследованиях ставил перед собой задачу поиска наиболее эффективных путей привлечения российского среднего класса в качестве не только социальной опоры современного российского общества, но и одной из движущих сил процессов структурной модернизации, заявленных Президентом России Д. А. Медведевым. Такое предположение, по мнению автора, основывается, главным образом, на общем представлении о среднем классе как наиболее динамичной части общества, способной воспринять существующие модернизаторские ценности и выступать значимым агентом социальных действий.
История вопроса о среднем классе доказывает, что первое упоминание о данном понятии связано с именем древнегреческого философа — Аристотеля.
По его мнению, средний класс находился между аристократией и нижним слоем жителей современного ему общества. Аристотель описывал его пристрастия и политическую ценность.
Первый толчок, породивший в ХХ в. систематизированное упоминание о среднем классе, относится к 1940-м гг. Наиболее серьезные работы известны у американского социолога и социального антрополога Л. Уорнера. С 1950-х гг. вопрос среднего класса стал постоянной темой для многих исследований как в европейских школах, так и в США и Канаде.
В России впервые вслух о среднем классе заговорили на излете советской эры, в так называемый пик застоя в 1980—1985 гг., после чего тема среднего класса выпала из поля зрения российских специалистов. Впервые в новое время о среднем классе заговорили в 1995 г., и особенно в конце 1990-х гг.
Анализ особенностей возникновения обостренных дискуссий о среднем классе приводит к достаточно интересному выводу. Можно видеть, что упоминания о среднем классе регулярно появлялись либо в момент начала бурного роста рынка, либо в момент его структуризации или стабилизации.
Представления же о стабилизирующей и прогрессивной роли средних классов заимствовано из западной традиции политической мысли, восходящей к работам Макса Вебера. Аргументируется это мнение набором следующих характеристик средних классов:
во-первых, как наиболее производительной, эффективной и образованной рабочей силы, т. е. «человеческого капитала» нации;
во-вторых, как собственников, заинтересованных в стабильности экономических и социальных институтов, и в конечном счете — социальной структуры общества и государственного строя в целом;
в-третьих, как активного субъекта потребительского рынка;
в-четвертых, как эффективного проводника инновационных практик в экономике и социальной жизни.
Этот набор характеристик о среднем классе имеет существенную специфику в каждом обществе. В полной мере свою прогрессивную и стабилизирующую роли могут выполнять только те средние классы, формирование которых происходит эволюционно на протяжении поколений. При этом ведущая роль должна принадлежать устоявшимся институтам и социальным практикам. Очевидно, что такой набор характеристик непри-
меним к российским средним классам, поскольку советский эгалитарный «средний класс» необратимо разрушен рыночными преобразованиями, а новый лишь формируется, причем параллельно со становлением новых экономических укладов, отношений собственности, социальных практик и отчасти сохраняет установки прошлой эпохи.
Средний класс — это уникальное явление в истории мира. Он обычно занимает место в социальной структуре между «высшим» (доминирование дохода от крупной собственности) и «низшим» (трудящиеся без образования и с низкими доходами) слоями общества. Одновременно в России образовался огромный слой совсем не богатых людей, у которых мотивация, притязания и готовность что-то делать сохраняются. Его можно рассматривать как композицию мелких «трудящихся собственников», чиновников и интеллигенции, которую в свою очередь следует рассматривать как главный источник пополнения среднего класса.
Любая достаточно долго существующая страна имеет свою богатую элиту (верхнюю прослойку общества), охватывающую всего лишь порядка 1—2 % населения и статистически обычно растворены в более широких группах. В развитых странах на верхние 10 % населения обычно приходится примерно 25 % дохода. Для ориентировки можно принять за норму распределение населения по доходам в пропорции «двадцать — сорок — сорок»: 20 % самых богатых, 40 % — середина, еще 40 % — относительно бедных. Этим группам, соответственно, в обратном порядке достается «сорок — сорок — двадцать» процентов доходов, т. е. на 20 % самой богатой части населения в развитых странах приходится 40 % доходов, в середине — 40 на 40, и внизу на 40 % бедных — 20 % доходов. На самые же «нижние» 10 % населения во всем мире приходится по 2—3 % всех доходов [2].
Специфика российского распределения доходов заключается в том, что мы, с одной стороны, вроде как живем в континентальной Европе, но с латиноамериканской социальной структурой. В процессе переходного периода Россия получила распределение видимого дохода (фиксируемого официальной статистикой), как в США и Великобритании, а распределение богатства — как в странах Латинской Америки. Вместо европейского «сорок — сорок — двадцать» население России распределено по фактическим доходам в пропорции «50—35—15». На верхние 20 % населения у нас приходится 50 % всех доходов; на средние — 40—35 % (т. е. меньше, чем процент на процент); а на нижние 40 % населения — всего 15 % доходов. Таким обра- 21
Таблица 1
Критерии принадлежности к среднему классу
Критерии (признаки) Характерные особенности
Материальные ресурсные 1. Уровень доходов (расходов, потребления). 2. Объем накопленных сбережений. 3. Уровень имущественной обеспеченности
Нематериальные ресурсные 1. Уровень (наличие) образования. 2. Профессионализм (квалификация, специальность)
Самоидентификация (социальное самочувствие) 1. Стратегия успешного экономического поведения. 2. Самооценка успешности адаптации к новым экономическим условиям. 3. Самооценка комфортности современной жизни
зом, видится далеко не самая оптимальная социальная структура российского общества. Тем более что верхние 10 % нашего населения имеют 35 % всех доходов — столько же, сколько в Аргентине и Бразилии. Известно, что для социально не равновесных стран Латинской Америки характерны военные перевороты, неустойчивые демократии и масса социальных проблем. Существуют определенные критерии (признаки) принадлежности к среднему классу (табл. 1).
Заметим, что при всех различиях мнений о содержательных и количественных характеристиках российского среднего класса — он все же относительно невелик. Если по совокупности материальных и нематериальных критериев определить средние классы как людей, которым «есть что терять» — в материальном благополучии, социальном статусе, надежной жизненной перспективе — то их доля в России составляет всего 4—7 %. Еще до 20 % обладают большинством таких характеристик. По «самоидентификации» к среднему классу относят себя 50—55 % взрослых россиян. Однако даже этот немногочисленный класс не показывает тенденции к росту. Количественно он мало изменился за первые десять лет нового века, а кризис поставил под сомнение его сохранение в нынешних параметрах, тем более дальнейший рост.
Необходимо отметить, что согласно исследованиям, проведенным Институтом социологии РАН, численность российского среднего класса не просто стабилизировалась, но и несколько сократилась за последние годы. Так, отношение среднего дохода 10 % наиболее обеспеченных граждан к среднему доходу наименее обеспеченных граждан выросло уже до 15,3 раза, что превышает уровень порогового (критического) значения почти в два раза. Фактически происходит концентрация даже текущих доходов у 20—25 % семей (наиболее богатые, а также принадлежащие к верхнему слою среднего класса) на фоне стагнации у других слоев среднего класса и групп, непосредственно примыкающих к среднему классу.
22
Кроме того, очень важно обратить внимание на то, что российский средний класс все более концентрируется в столичных городах и крупных региональных центрах. При этом неблагоприятный процесс стягивания населения России с Востока и Севера на Запад и Юг страны происходит как раз во многом за счет либо имеющегося среднего класса, либо слоя, непосредственно к нему примыкающему. Тем самым большая часть территории страны остается без сколько-нибудь значимого предпринимательского и интеллектуального ресурса, что резко ограничивает потенциал экономического развития этой части России.
Главными препятствиями к росту российского среднего класса автором видятся следующие:
во-первых, недореформированность российской экономики, в которой по-прежнему преобладают неэффективные и неконкурентоспособные производства;
во-вторых, коррупция, душащая малый и средний бизнес;
в-третьих, неурегулированность прав собственности на недвижимость, без обладания которой стабильный средний класс невозможен.
В этой связи важна постановка проблемы формирования «нормального» среднего класса как принципиальной задачи, не решенной предшествующим переходным периодом. Средний класс не может сформироваться сам по себе как побочный результат экономического роста. Увеличение зарплаты бюджетников и работников госкомпаний может увеличить долю занятых с относительно высокими доходами. Но это лишь достаток, а не поведение, не устойчивость, не инновационная активность и не повышение глобальной конкурентоспособности.
В таком «инерционном» сценарии можно скорее ожидать сохранения нынешней поляризации, барьеров для вертикальной мобильности, слабости гражданского общества. При попытке обеспечить большую социальную справедливость незащищенные слои будут подкармливаться по сценарию «рантье». Расслоение будет «придавливаться» путем
перераспределения средств от нефтяных доходов бедным, а не развитием предпринимательства и среднего класса. Все это можно вполне охарактеризовать как популистский латиноамериканский вариант. Об усилении гражданского общества речи тут не идет — скорее о росте прослойки госслужащих на основе распределения природной ренты.
При сценарии «мобилизация» рост госрасходов и попытки накачать средствами госпредприятия и учреждения для рывка решают только часть задачи. Основная суть проблемы, по мнению автора, кроется в свободе рыночной активности бизнеса, усилении вертикальной мобильности, снижении коррупции, в создании, а не перераспределении стоимости вне сырьевого сектора. В этой связи возрастает необходимость в реализации сценария «модернизация», базисом которого является конкурентоспособность (предприимчивость, образованность и свобода) среднего класса и стратегический менеджмент крупного бизнеса, что послужит основой повышения конкурентоспособности страны в целом.
Однако заметим, что социально-политические коалиции в пользу среднего класса в России пока, конечно, слабее, чем в пользу инерции, существования в роли рантье либо государственной мобилизации. Но необходимость модернизации и вызовы мировой конкуренции — очень серьезные аргументы в пользу ставки на средний класс.
Текущий экономический кризис еще более актуализировал научную и политическую дискуссию о сценариях будущего развития России. В теории под модернизацией понимается совокупность процессов индустриализации, секуляризации, урбанизации, становления системы всеобщего образования, представительной политической власти, усиления пространственной и социальной мобильности, ведущие к формированию современного общества в противовес традиционному. При этом признается многолинейность развития, положительная роль некоторых традиций в ходе социальной эволюции, влияние на общественное развитие эндогенных и экзогенных факторов, вариативность развития социальных структур в условиях одной системы, возможность прерывности социального развития и усиливающаяся зависимость результатов от реальных действий основных акторов [7].
Обсуждая пути преодоления текущего экономического кризиса, эксперты и лица, принимающие управленческие решения, склонялись к эволюционной модернизации. Основные выводы обсуждения сводятся к следующим: • в масштабах страны отсутствует социальный
консенсус относительно необходимости мо-
дернизационного развития, но перспективы его реализации связаны с реиндустриализаци-ей и технологическим обновлением [3];
• главный тормоз модернизации — это институты [1];
• успешные эволюционные модернизации всегда сопровождались ростом уровня и качества жизни и достигли максимального успеха в тех странах, где задачи экономического роста решались в сочетании с преодолением ряда социальных проблем [5].
В мае 2009 г. Президент РФ Д. А. Медведев своим указом постановил создать комиссию при Президенте РФ по модернизации и технологическому развитию экономики. Данное решение, бесспорно, заслуживает внимания и одобрения. Однако огорчает тот факт, что оно в значительной своей степени фокусируется на технологических аспектах, оставляя в стороне социальный контекст. Вместе с тем непонятно, какие социальные группы станут движущей силой нового индустриального рывка.
Принимая во внимание тот факт, что советская эпоха проходила под лозунгами индустриализации, корреспондирующей с ранними этапами модерни-зационного развития, последующие шаги модернизации в России в принципе должны существенно отличаться от мер и механизмов раннего индустриального развития. Одно из основных отличий в том, что на первый план выходят проблемы развития человека, инвестиций в человеческий капитал, повышения производительности труда, поскольку в мире сложилось понимание, что главное конкурентное преимущество современной высокоразвитой страны связано, прежде всего, с качеством человеческого капитала и факторами непосредственно обеспечивающих жизнедеятельность людей. К ним в первую очередь относятся сферы образования, здравоохранения, жилье, инфраструктура, пенсионное обеспечение, воспроизводственный потенциал населения в количественном и качественном измерениях.
Нынешнему этапу модернизационного развития свойственно перераспределение функций по обеспечению уровня и качества жизни населения между различными участниками социального процесса — государством, рынками, специализированными социальными институтами, семьями и социальными сетями. Вектор этого перераспределения — передача ряда функций и полномочий от семьи к рынкам и институтам, что приводит к формированию рынка социальных услуг. В свою очередь, рынки предъявляют все более высокие требования к профессиональным и квалификационным качествам занятого населения, ориен-
- 23
тируясь на рост его экономической активности и повышение производительности труда.
Справедливо будет отмечено, что российские средние классы более, чем общество в целом, склонны поддержать модернизационные процессы, и являются их основными проводниками, но в то же время исполнение ими такой социальной роли будет сталкиваться с существенными ограничениями.
Рассмотрим основные особенности поведения средних классов, которые позволяют считать их потенциальными сторонниками и участниками модернизационных процессов:
1. Представители среднего класса, в первую очередь занятые в малом и среднем частном бизнесе (собственники и менеджеры), острее, чем общество в целом, ощутили негативное влияние глобального финансово-экономического кризиса. Это влияние выразилось не только в снижении уровня материального благосостояния, именно средний класс демонстрирует большую способность к адаптации, готовность «крутиться» в непредсказуемой макроэкономической среде. Главным представляется появившийся в средних классах страх подрыва жизненных карьерных перспектив — ухудшение среды для частного бизнеса, замедление и без того слабых «карьерных лифтов». Такой страх равносилен запросу на перемены — в средних классах он выражен гораздо отчетливее, чем в обществе в целом.
2. Страхи средних классов основаны на осознании неразвитости институциональной среды российского общества. Она на сегодняшний день выглядит как непредсказуемая, не управляемая законом, пришедшая или приходящая в упадок, раздираемая социальными и географическими диспропорциями, лишенная перспектив развития. Такие оценки средних классов в «широкой трактовке» характерны для 20—25 % населения. Фактически это равнозначно запросу не просто на «технологическую модернизацию», развитие отдельных отраслей и технологий, но на изменение институциональной среды.
3. Под воздействием кризиса в средних классах идет активное формирование запроса на «новую стабильность», иную, чем у патерналистски настроенных групп населения. Это не «застой», не желание любой ценой сохранить стабильное существование, основанное на «милости» со стороны государства. По сути, средние классы формулируют набор условий, которые позволили бы им обрести уверенность в своем будущем, создать условия для собственного плодотворного труда и получения от него «защищенных» материальных и статусных дивидендов. Заметим, что эта позиция типична для «нормального» среднего класса.
24 -
Основные параметры такой «новой стабильности», по мнению автора, должны включать:
во-первых, построение эффективного государства, понимаемое с точки зрения западной терминологии как доброкачественное управление. Это подразумевает дебюрократизацию (включая определенную децентрализацию), борьбу с коррупцией, ослабление бюрократически-корруп-ционно-распределительного пресса на частную инициативу;
во-вторых, укрепление правовых основ государства, в основе которых должна стоять ценность человеческой жизни как высшего блага, власть закона, укрепление независимости судебной власти;
в-третьих, поощрение конкуренции, как в экономике, так и в общественно-политической жизни, развитие местного самоуправления. Именно в этом контексте и только в его рамках формулируются и конкретные предложения, касающиеся социально-экономической политики государства. В них сочетаются как традиционные для российского общества пожелания развития сельского хозяйства и традиционных отраслей промышленности, так и планы развития инновационных отраслей, подъема прикладной науки, создания механизмов внедрения новаций в производство;
в-четвертых, постепенность и предсказуемость перемен, диалоговый режим государства и общества, защита от резких потрясений, с одной стороны, и «казарменной мобилизации» — с другой.
«Новая стабильность» не только не противоречит идее модернизации, но и подразумевает ее, так как инерционное развитие страны может привести в среднесрочной перспективе к обвалу, что угрожает самому существованию постсоветского среднего класса. Таким образом, в средних классах формируется запрос на комплексную, институциональную неавторитарную модернизацию. Этот вывод предельно важен, несмотря на то, что описанный запрос только складывается и характеризуется некоторыми ограничениями.
4. Модернизационные инициативы Президента России Д. А. Медведева (анализировавшиеся через восприятие средним классом яркой статьи «Россия, вперед!» и Послания Федеральному Собранию РФ) воспринимаются неоднозначно. «На поверхности» в оценках доминирует недоверие к декларациям, исходящим «сверху», и сомнение в реализуемости этих планов, наличии у власти четких механизмов их реализации. Такой скепсис естественен: представители средних классов отличаются прагматизмом и желанием самостоятельно оценить слова лидеров, а не брать их слепо «на веру» [8]. В то же время они
ценят сам факт трезвой оценки Президентом РФ состояния страны и общества (с определенными оговорками), подтверждают правильность выбора приоритетных мер. Это создает почву для дальнейшего продвижения в сознании средних классов программ модернизации.
В 2008—2009 гг. Независимый институт социальной политики при поддержке Института современного развития реализовал исследовательский проект по оценке динамики среднего класса в условиях экономического роста [6]. Средний класс определялся как совокупность домохозяйств с высоким уровнем материальных активов, профессионально-квалификационных характеристик занятых и самоидентификации.
В соответствии с результатами исследований, к среднему классу по материальным критериям в 2007 г. (рис. 1) было отнесено чуть более четверти российских домохозяйств (26 %), социально-профессиональный средний класс составлял около 20 % (19,5 %), субъективный средний класс — 30 %. При этом, к сожалению, приходится констатировать, что всеми тремя базовыми характеристиками среднего класса обладает всего лишь 5 % российских домохозяйств — это «идеальный средний класс», но не менее чем двумя (любыми) характеристиками среднего класса обладает значительно больше — около 20 % домохозяйств. Эти 20 % в итоге и были отнесены к среднему классу.
Также можно видеть, что между средними классами и низшими слоями находится группа, занимающая промежуточное социальное положение, которую условно можно трактовать как «уже не низшие, но еще не средние» (рис. 2). И их сегодня подавляющее большинство — 70 % от общего числа российских домохозяйств. Заметим, что эта группа достаточно неоднородна. Чуть менее ее половины (30 %) более походят на средний класс и, тем самым, обладают шансами на присоединение к нему. Эту группу условно можно назвать «рекрутами среднего класса». Оставшиеся 40 % имеют больше общих черт с низшими группами и при негативных сценариях могут пополнить ряды бедных. Это — «зона риска бедности».
Такой оказалась социальная пирамида на пике экономического роста в конце 2007 г., который, как показал ход событий, оказался последним «безоблачным» годом устойчивого экономического роста, не деформированным мировым и последующим за ним российским кризисом. Однако, несмотря на рост доходов, занятости и уровня образования среди занятых в 2000 г., экономический рост так и не привел к формированию необходимого уровня
Рис. 1. Критериальная оценка российского среднего класса в 2007 г., % от общего числа домохозяйств
среднего класса в нашей стране. Субъективные ощущения, по мнению автора, подвержены влиянию большого числа факторов, прослеживается неоднозначная их связь с экономическим ростом. В этой связи целесообразно рассмотреть основные причины (барьеры), препятствующие формированию среднего класса в условиях структурной модернизации российской экономики. Это предлагается сделать через призму показателей динамики уровня, структуры и дифференциации доходов.
В последние годы советского периода структура доходов населения в основном соответствовала стандартам общества, прошедшего этап модерниза-ционного развития, хотя демонстрировала отличие от рыночных экономик. Как и во всех индустри-
100% 90% 80% 70% 60%
Средний
класс — 20 %
т
Рекруты среднего класса— 30%
Класс
«ниже среднего» — 70 %
Группа риска бедности— 40%
1
Низший класс — 10 %
50% 40% 30% 20% 10% 0%
Рис. 2. Социально-доходная структура российских домохозяйств, % от общего числа домохозяйств
- 25
Таблица 2
Структура денежных доходов населения России в 1990 — 2009, %
Показатель 1990 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009
Денежные доходы, всего... 100 100 100 100 100 100 100 100 100 100 100 100
Оплата труда 76,4 66,5 62,8 64,6 65,8 63,9 64,9 64,8 65,0 70,4 68,4 69,6
Социальные трансферты 14,7 13,1 13,8 15,2 15,2 14,1 12,9 12,9 12,0 10,9 13,2 14,5
Доходы от собственности 2,5 7,1 6,8 5,7 5,2 7,8 8,3 8,9 10,0 6,7 6,2 4,3
Доходы от предпринимательской деятельности 3,7 12,4 15,4 12,6 11,9 12,0 11,7 11,4 11,1 10,0 10,2 9,6
Другие доходы 2,7 0,9 1,2 1,9 1,9 2,2 2,2 2,0 1,9 2,0 2,0 2,0
Источник: Россия в цифрах. 2010. Крат. стат. сб. М.: Росстат, 2010. С. 117.
альных странах, в России трудовые доходы (оплата труда и предпринимательский доход) составляют основу денежных поступлений населения, но роль предпринимательской деятельности и доходов от собственности невелика, о чем свидетельствуют данные табл. 2. Из анализа табл. 2 видно, что период рецессии отличался снижением доли заработной платы и увеличением значимости таких новых рыночных источников доходов, как предпринимательский доход и доходы от собственности. Удельный вес новых рыночных видов доходов существенно увеличился (в 2,7 раза) по сравнению с периодом начала масштабных экономических трансформаций, и в совокупности в 2007 г. такие доходы стали составлять пятую часть общего объема.
Перспективы роста среднего класса часто связываются с широким доступом к новым источникам доходов, одним из которых является предпринимательский доход. Сейчас к основным получателям такого дохода относятся:
• индивидуальные предприниматели, численность которых в 2008 г. составила 3 434,2тыс. чел.;
• нотариусы и адвокаты, численность которых, по оценкам Минюста России, оценивается в 64 тыс. чел.;
• крестьянские и фермерские хозяйства — 253,1 тыс. (по состоянию на 01.07.2006);
• личные подсобные и индивидуальные хозяйства граждан — 22 799,4 тыс. (на 01.07.2006). Формально в предпринимательскую деятельность вовлечено порядка 45 % всех российских до-мохозяйств, однако основным каналом включения в предпринимательскую активность служит личное подсобное хозяйство, с которым связана деятельность 40 % российских семей. Вместе с тем согласно данным РиДМиЖ1 только 10,7 % домохозяйств
1 РиДМиЖ (Российское исследование «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» в рамках международной программы Европейской экономической комиссии ООН «Поколения и Гендер»), проведенное в 2007 г Независимым институтом социальной политики по репрезентативной общероссийской выборке (11 117 тыс. респондентов), Москва.
26 -
указывают на то, что имеют доходы от личного подсобного хозяйства, и в большинстве случаев доступ к такому источнику доходов не позволяет попасть в 40 % семей с максимальными доходами.
Напротив, индивидуальные предприниматели и владельцы фермерских хозяйств, нотариусы и адвокаты рассматриваются как группы рекрутов среднего класса, что, собственно, и подтверждается оценками, полученными по данным РиДМиЖ2 (60 % предпринимателей имеют доходы выше уровня, минимально приемлемого для стандартов жизни среднего класса). Этот результат указывает и на то, что нельзя ставить знак тождества между предпринимателями и представителями среднего класса, поскольку для 40 % предпринимателей характерен достаточно низкий уровень доходов. И все же принципиальным является другой результат: рассчитывать на вхождение в средний класс за счет доступа к предпринимательским доходам могут, согласно макроэкономическим данным, не более 5 % российских семей.
Главные проблемы развития предпринимательства часто видят в административных барьерах. В свою очередь поводы для административных барьеров возникают из-за отсутствия благоприятной макроэкономической среды для развития малого бизнеса. В докладе, представленном Всемирным банком и Международной финансовой корпорацией «Ведение бизнеса—2010: Проведение реформ в трудные времена», проанализированы барьеры для ведения бизнеса в 183 странах мира и представлен рейтинг стран, наиболее преуспевших в проведении реформ с целью создания благоприятных условий для ведения бизнеса. Россия заняла в нем 120-е место, опустившись на две строчки по сравнению с 2009 г. По данным доклада можно видеть, что хуже всего ситуация с ведением бизнеса обстоит в России в строительной отрасли. В этой категории Россия оказалась на предпоследнем — 182-м — месте. Среди стран бывшего СССР хуже,
URL: http://www. demoscope. ги%ееИу/2009/0381Дета04^р.
2 Там же.
чем в России, с ведением бизнеса обстоят дела на Украине (142-е место), в Узбекистане (150-е место) и в Таджикистане (152-е место). Первые же строчки в рейтинге стран сохранили Сингапур, Новая Зеландия, Гонконг, США и Великобритания [9].
В постиндустриальных странах наличие этой среды позволяет малому и среднему бизнесу делегировать функции по преодолению административных барьеров более мощным структурам (банкам, осуществляющим кредитование и услуги факторинга; страховым компаниям, страхующим основные риски; лизинговым компаниям, обеспечивающим доступ к дорогостоящим движимым материальным активам; владельцам недвижимости, сдающим в аренду помещения; крупным оптовым сетям, закупающим продукцию у предпринимателей и производящим услуги и товары для организации малого бизнеса). В России на сегодняшний день эти формы пока не получили эффективного развития, о чем свидетельствуют данные Всемирного экономического форума. По их оценкам, Россия получила довольно низкий результат именно в таких разрядах, как развитость финансовых рынков и соблюдение имущественных прав (119-е место по обоим параметрам), эффективность госучреждений (114-е место) и развитость инфраструктуры (71-е место).
Все это с уверенностью позволяет доказывать тот факт, что отсутствие благоприятной макроэкономической среды для развития малого бизнеса — первый «доходный» барьер развития среднего класса в России.
Еще один вид доходов, характерный для среднего класса, — доходы от собственности. В России в схемы получения таких доходов, составляющих 5—10 % в общем объеме доходов населения, также включен достаточно ограниченный круг людей. Среди тех, кто имеет текущие доходы, характерные для среднего класса, их доля составляет всего 3 %, а в кругу домохозяйств, отнесенных к среднему классу на основе материальных признаков, характеристик занятости и возможностей контролировать свое социально-экономическое положение, их доля возрастает только лишь до 4 %.
Начавшийся в 2008 г. глобальный финансово-экономический кризис повлек за собой масштабную трансформацию моделей благосостояния, опирающуюся, прежде всего, на доходы от собственности, особенно для наименее обеспеченных участников фондового рынка и рынка доходов от недвижимости (каковыми являются представители среднего класса).
Таким образом, стратегии формирования доходов, базирующиеся на новых по сравнению с совет-
ским периодом источниках денежных поступлений, доступны максимально 8 % населения, и за последние годы не происходило каких-либо значимых институциональных или экономических изменений, расширяющих их круг. Этот результат свидетельствует о том, что есть потенциал роста среднего класса за счет преимущественно рыночных источников доходов населения, так как в развитых странах доходы от собственности и предпринимательской деятельности — значимый ресурс для 20—25 % населения. Однако без существенных институциональных изменений, определяющих доступ к данным ресурсам, не следует ожидать роста отрядов среднего класса, благосостояние которых определяется указанными источниками доходов. Таким образом, второй барьер для развития среднего класса — это ограниченный доступ населения к доходам от собственности.
Основные надежды на увеличение среднего класса до 50—60 % [4] следует связывать с наемными работниками, формирующими отряд «нового среднего класса», в основном представленного высокооплачиваемыми профессионалами, занятыми нефизическим трудом, и менеджерами.
В период устойчивого экономического роста (2000—2007 гг.) более высокие темпы роста средней заработной платы способствовали увеличению ее доли в структуре доходов (с 62,8 % в 2000 г. до 70,4 % в 2007 г.) В совокупности трудовые доходы в 2007 г. составили 80,4 % от всех денежных доходов, что соответствует уровню последних лет советского периода (см. табл. 2). Следовательно, заработная плата наемных работников была и остается главным источником для достижения благосостояния, аналогичного стандартам потребления среднего класса, и с ее динамикой будут связаны изменения в численности представителей среднего класса.
Однако правильное суждение об истинной распространенности среднего класса в России на основе данных о доходах от наемной занятости, затруднено наличием в них скрытой составляющей. На фоне формирования рынка труда с высокой гибкостью зарплаты институциональные условия его функционирования на протяжении последнего времени всячески способствовали развитию нестандартных форм оплаты, выводящих ее за пределы статистического наблюдения. Проводимые, начиная с 1999 г. Госкомстатом России исследования позволили получить оценки масштабов скрытой заработной платы, которые представлены в табл. 3. Очевидно, что около 40 % фонда оплаты труда скрыто от статистического наблюдения.
Следует отметить, что не вся скрытая от наблюдения заработная плата классифицируется
- 27
Таблица 3
Скрытая и наблюдаемая часть заработной платы, % от объема доходов населения
Показатель 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006
Доходы населения, всего... 100 100 100 100 100 100 100 100
Наблюдаемый фонд оплаты труда 35,3 38,1 38,7 41,0 39,5 40,5 40,0 39,5
Скрытый от наблюдения фонд оплаты труда 31,2 24,7 25,9 24,8 24,4 24,4 24,8 25,5
Совокупный фонд оплаты труда 66,5 62,8 64,6 65,8 63,9 64,9 64,8 65,0
Источник: рассчитано по данным статистических сборников: Социальное положение и уровень жизни населения, 2000—2007 гг.
как теневые доходы, поскольку в данном случае из наблюдения исключены все заработки работников, занятых на малых и средних предприятиях. Если, отталкиваясь от данных табл. 3, принять во внимание также масштабы официальной занятости на малых и средних предприятиях и уровень официальной оплаты труда на них, то эти оценки показывают, что примерно половина нерегистрируемого фонда оплаты труда складывается в рамках непрозрачных трудовых отношений. Это имеет принципиальное значение при обсуждении проблемы соответствия сложившихся отношений на рынке труда стандартам экономического поведения среднего класса и модернизационного развития.
Следовательно, третий барьер для расширения среднего класса связан с высокой распространенностью непрозрачных схем формирования заработной платы.
Еще одним не менее важным (а в большинстве случаях — главным) барьером на пути роста российского среднего класса выступает высокая дифференциация доходов. Динамика среднего класса чувствительна не столько к макроэкономическим оценкам уровня реальных доходов, сколько к изменению показателей их дифференциации. Обратимся к трем измерителям неравенства:
1) децильный коэффициент дифференциации (коэффициент фондов);
2) индекс концентрации доходов (коэффициент Джини);
3) распределение объема доходов по 20 % доходным группам.
Одной из существенных проблем современного российского общества является большое различие в доходах граждан. Для анализа соотношения доходов населения России зачастую используется расчет децильного коэффициента, который считается индикатором социальной напряженности в стране и представляет собой отношение долей в совокупных доходах населения 10 % самых богатых граждан к доходам 10 % самых бедных. Иными словами, во сколько раз доходы самой богатой части населения больше доходов самой бедной. Аналитики едины во мнении, что коэффициент определяет предел,
за которым кончается стабильность и начинается зона неустойчивости, что чревато как для власти, так и для общества. Расходятся только в том, на какой цифре этот предел располагается. Ситуация признается нормальной, пока децильный коэффициент находится ниже отметки 10:1 (дальше — тот самый предел, за которым начинается опасное повышение температуры) [10]. В царской России, по приближенным оценкам, это отношение достигало 25—30, что послужило основой социального взрыва. В СССР этот показатель укладывался от 3,5 до 4,5. В современной России, начиная с 1991 г., децильный коэффициент регулярно увеличивался, о чем свидетельствуют данные табл. 4.
Для сравнения: самый низкий децильный коэффициент — в скандинавских странах — Дании, Финляндии и Швеции — 3—4. В Германии, Австрии и Франции этот коэффициент варьируется от 5 до 7, в США он равен 15, в Бразилии — 39. По утверждению журналиста А. Гараненко, экономисты считают оптимальным соотношение от 5 до 7. В 2007 г. директор Института экономики РАН Р. С. Гринберг заявил, что, как только децильный коэффициент достигает 10, в стране появляются условия для социальных беспорядков. Это правило не действует разве что в Америке, где коэффициент держится на уровне 10—12. Но там это считается нормальным, поскольку философия американцев отличается от нашей. Там считается: если ты бедный, то сам виноват.
Анализ данных табл. 4 показывает, что с конца 1990-х гг наблюдалась тенденция роста коэффициента Джини (чем ближе индекс к 1, тем выше поляризация доходов) и фондового коэффициента дифференциации. В результате это привело к нарастанию разрыва в объемах доходов, приходящихся на 20 % самых обеспеченных и следующую за ними группу. Максимально данная тенденция, характерная и для сравнения третьей и четвертой 20 %-ных доходных групп, проявилась в последние годы (табл. 5).
Когда неравенство растет за счет более высоких темпов роста доходов 20 % наиболее обеспеченных, общего роста реальных доходов не хватает для расширения среднего класса, так как основной их
Таблица 4
Динамика дифференциации оплаты труда работников в РФ
Показатель 1992 1995 2000 2004 2005 2006 2007 2008 2009
Коэффициент Джини 0,289 0,387 0,395 0,409 0,409 0,41б 0,423 0,422 0,422
Децильный коэффициент, во сколько раз 8,0 13,5 13,9 15,2 15,2 1б,0 1б,8 1б,8 1б,7
Источник: Россия в цифрах. 2010. Крат. стат. сб. М.: Росстат, 2010. С. 114, 123.
Таблица 5
Распределение общего объема денежных доходов населения по 20 %-ным группам населения, в % от общего объема доходов
Показатель 1992 1995 2000 2004 2005 2006 2007 2008 2009
Денежные доходы, всего... 100 100 100 100 100 100 100 100 100
В том числе по 20 %-ным группам населения:
первая (с наименьшими доходами) б,0 б,1 5,9 5,4 5,4 5,3 5,1 5,1 5,1
вторая 11,б 10,8 10,4 10,1 10,1 9,9 9,7 9,8 9,8
третья 17,б 15,2 15,1 15,1 15,1 14,9 14,8 14,8 14,8
четвертая 2б,5 21,б 21,9 22,7 22,7 22,б 22,5 22,5 22,5
пятая (с наибольшими доходами) 38,3 4б,3 4б,7 4б,7 4б,7 47,3 47,9 47,8 47,8
Источник: Россия в цифрах. 2010. Крат. стат. сб. / Росстат — М., 2010, С. 123.
прирост приходится на тех, кто уже является средним классом, и это пятый доходный барьер.
Подводя итог анализу социальных барьеров, препятствующих модернизационному развитию современной России, целесообразно отметить, что пока недостаточно понятны контуры новых модернизационных процессов. По мнению автора, на передний план модернизационного развития как единственно верного сценария преодоления в России существующих социально-экономических проблем, прежде всего касающихся формирования и перспектив роста среднего класса, выдвигается задача снижения неравенства. Автор исходит из того, что модернизация, опирающаяся на расширение среднего класса, должна ставить задачи, обеспечивающие увеличение доступа населения к новым источникам доходов, рост производительности труда практически во всех видах экономической деятельности, развитие рынка социальных услуг, снижение дифференциации заработной платы, расширение доступа к качественному образованию и гармонизацию системы социальной поддержки с жизненными циклами семьи.
Список литературы
1. Аузан А. А. Национальные ценности и российская модернизация: пересчет маршрута // Публичная лекция в «Полит. Ру». URL: http://www. polit. ru/lectures/2008./10/22/auzan. html.
2. Гонтмахер Е, Григорьев Л., Малева Т. Средний класс и российская модернизация. URL: http: // www. riocenter. ru/ru/news/analytics/248.
3. Иноземцев В. Л. Что такое модернизация и готова ли к ней Россия. Модернизация России: условия, предпосылки, шансы. Вып. 1 / под ред. В. Л. Иноземцева. Москва, Центр исследования постиндустриального общества. 2009. С. 5—78.
4. Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года: распоряжение Правительства РФ от 17.11.2008 № 1662-р.
5. Малева Т. М, Овчарова Л. Н. Социальный контекст модернизации. Модернизация России: условия, предпосылки, шансы. Вып. 2 / под ред. В. Л. Иноземцева. Москва, Центр исследования постиндустриального общества. 2009. С. 5—98.
6. Малева Т. М., Овчарова Л. Н. Российские средние классы накануне и на пике экономического роста. М.: «Экон-Информ», 2008.
7. Побережников И. В. Переход от традиционного к индустриальному обществу: теоретико-методологические проблемы модернизации. М.: РОССПЭН, 2006. С. 46—48.
8. Президент России: официальный сайт. URL: http: // www. kremlin. ra.
9. Россия опустилась на 120-е место в рейтинге по благоприятности ведения бизнеса // Интернет-портал GZT. RU. URL: http://www. gzt. ru/topnews/ business/259195.html.
10. Савина Т. Социально-экономическая ответственность бизнеса в стратегии обеспечения экономической безопасности государства // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2009. № 12 (45). С. 13.
- 29
