CC BY
0
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
СЕРИЯ ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
1321
2023. Т. 33, вып. 6
УДК 8ПЛ61.Г373.21(470.26X045) О.В. Петешова
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ КАМПАНИЙ ПО ПЕРЕИМЕНОВАНИЮ НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ И ПРИРОДНЫХ ОБЪЕКТОВ В КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ
В статье сопоставляются особенности отбора ойконимов, с одной стороны, и названий водоемов, различных форм рельефа, лесов и урочищ, с другой стороны, при замене восточно-прусской топонимии после образования Калининградской области. После краткого описания различий в экстралингвистических обстоятельствах этих переименований автор подробно останавливается на основных способах формального и семантического согласования исходных и новых топонимов в каждой из двух сфер осуществления реноминаций. Устанавливается, что перевод, одинаковая тематическая соотнесенность, переосмысление и заимствование в равной степени свойственны обоим типам переименований, в то время как идеологическая и семантическая антонимия характерны только для реноминации населенных пунктов, а ассоциативное название и метонимическая соотнесенность используются только при переименовании природных объектов. Автор приходит к выводу о том, что советизмы и мемориальные топонимы по итогам переименований, как правило, фигурируют среди названий новых городов и поселков региона.
Ключевые слова: переименование, топоним, ойконим, гидроним, Калининградская область. DOI: 10.35634/2412-9534-2023-33-6-1321-1326
После включения бывших восточно-прусских территорий в состав Советского Союза, последовавшего сразу по завершению Великой Отечественной войны, все имевшиеся во вновь образованной Калининградской области географические объекты были массово переименованы. Об экстралингвистических условиях кампании по переименованию местных населенных пунктов историкам на настоящий момент достаточно многое известно. В частности, установлено, что предложения по отбору новых названий изначально выдвигались членами местных органов власти [4, с. 85]. В некоторые из таких предложений вносились те или иные правки, другие принимались полностью в исходной редакции Указами Президиума Верховного Совета СССР [9]. Комментарии по поводу семантических признаков, положенных в итоге в основу новых номинаций, представлены в единственном сохранившемся архивном источнике [6] в крайне сжатой форме и только для 18 % из 2497 утвержденных ойконимов.
Тем не менее, и эта картина может считаться достаточно развернутой на фоне скудных сведений о масштабных переименованиях природных объектов области. В распоряжении исследователей имеется исключительно Решение Облисполкома № 560, содержащее перечень из 1214 актов реноминации, которые расположены в хаотическом порядке и изобилуют фактическими и орфографическими ошибками, допущенными при их письменной фиксации [8]. Только для четырех новых топонимов было обнаружено документальное обоснование осуществленного отбора, причем оно по неизвестной причине сформулировано в источнике, посвященном переименованию населенных пунктов [6].
Анализ переименования калининградских географических объектов показал, что среди новых советских номинаций из обеих интересующих нас групп однозначно преобладают наименования, введенные без учета семантики или формы исходных восточно-прусских топонимов, однако доля подобных независимых переименований в сфере названий природных объектов значительно выше, чем в сфере названий населенных пунктов (89 % против 66 % соответственно). С опорой на ономастические традиции это можно отчасти объяснить общей относительной стабильностью физико-географических номинаций в мире [10, с. 139] и исторически сложившейся «культуросохраняющей ролью» номинаций природных объектов [12, S. 100].
Что касается основных способов согласования исходных и новых топонимов при переименованиях в сравниваемых сферах, то результаты количественных подсчетов по случаям их представленности в калининградском топонимическом материале можно изобразить в виде таблицы.
Два из обозначенных в таблице способов согласования топонимов (переосмысление и заимствование) предполагают учет формы исходной лексической единицы при переименовании. Доля случаев формального согласования географических названий в сфере природных объектов почти в два раза превышает аналогичный показатель в сфере населенных пунктов, составляя 25,4 % против 13 % соответственно. Охарактеризуем каждый из способов формального согласования в отдельности.
2023. Т. 33, вып. 6 СЕРИЯ ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
Способы согласования топонимов при переименовании
Способ согласования Случаи переименований населенных пунктов, согласованных данным способом Случаи переименований природных объектов, согласованных данным способом Всего согласованных переименований
1. Перевод 40 183 223
2. Одинаковая тематическая 108 65 173
соотнесенность
3. Переосмысление 34 80 114
4. Идеологическая антонимия 84 - 84
5. Ассоциативное название -- 43 43
6. Заимствование 2 26 28
7. Метонимическая - 19 19
соотнесенность
8. Семантическая антонимия 7 - 7
Под переосмыслением мы, вслед за Л.Е. Кирилловой и М.А. Семеровой, понимаем результат ошибочного понимания семантики исходного иноязычного топонима на основании его звукового сходства с лексической единицей русского языка [3, с. 21]. В материале нашего исследования представлены как классические переосмысления типа Szillen (от прусского silas 'вересковая пустошь') — пос. Жилино или Solke (гидроним с неясной основой) — река Зольная, так и переосмысления, основанные на довольно отдаленном сходстве задействованных топонимов, например, Röseningken (ойконим с неясной основой и балтийским суффиксом) — пос. Резниково или Widitte (от литовского vidus 'середина') — река Водичка. Уже по этим примерам видно, что в обеих группах обычно переосмыслению подвергаются исходные топонимы ненемецкого происхождения (то есть балтицизмы или единицы с неясными основами). Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что не все восточно-прусские топонимы, формально напоминающие русские слова, согласуются с новыми советскими номинациями через переосмысление. В частности, на месте бывшего селения Bogdahnen на картах появился не поселок Бог-даново, а пос. Верхний Бисер, а на месте лесного массива Lugower Wald - не лес Луговой, а лес Советский. В целом использование переосмысления как способа согласования топонимов во многом определяется районом Калининградской области, реализующим конкретное переименование, и если в Озерском и Советском районах оно применяется относительно часто, то в восьми районах не привлекается вообще.
Заимствование как второй способ формального согласования при переименованиях географических объектов предусматривает перенос в русский язык исходного восточно-прусского топонима, который нередко предстает при этом в практически неизменном виде (за исключением транслитерации), а потому оказывается семантически немотивированным с позиций новых калининградцев (как при акте переименования Pissa — река Писса). Вместе с тем, нам удалось зафиксировать иллюстрации к ассимилятивным процессам двух типов при смене географических названий:
- фонетические трансформации, сопряженные с небольшим искажением фонетического облика исходного топонима (перестановка согласных при реноминации Taplacken — пос. Талпаки или выпадение гласного при переименовании Angerapp — река Анграпа);
- морфологические трансформации, предполагающие добавление суффиксов, характерных для заимствующего языка (Domnau — пос. Домново и Schmacker — река Шмаковка).
Как мы видим из таблицы, в чисто количественном отношении заимствования однозначно тяготеют к сфере переименования природных объектов. Отказ от их использования в сфере ойконимии, на наш взгляд, может быть связан с идеологически заданной негласной установкой инициаторов переименования на отбор номинаций населенных пунктов, семантика которых четко идентифицируется новым населением области.
Перейдем к рассмотрению тех способов согласования региональных топонимов при переименовании, которые связаны с полным или частичным сохранением семантики исходной лексической единицы. Строго говоря, при подсчетах мы учитывали такой способ из этого ряда, как одинаковая тематическая соотнесенность, под которой подразумевается выбор нового топонима из той же лексико-
СЕРИЯ ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
2023. Т. 33, вып. 6
семантической группы, что и исходный топоним. Примерами могут служить пары географических названий Eszergallen (от литовского eszerin 'озеро') ^ пос. Ручейки, где оба ойконима образованы от названий различных типов водоемов, и Fichtenberg (немецкое 'сосновая гора') ^ гора Дубовая, где оба оронима происходят от названий различных видов деревьев. Подобные частичные семантические совпадения, доминирующие в сфере ойконимии, представляются нам весьма условными и случайными, а потому вполне достойными исключения из дальнейших количественных подсчетов. Если учитывать только такие способы семантического согласования топонимов, как перевод, ассоциативное название, метонимическая соотнесенность и семантическая антонимия, то доля соответствующих реноминаций составит 53,6 % всех согласованных переименований природных объектов, что более, чем в два раза превышает аналогичную долю в группе населенных пунктов, составляющую 21,5 %.
Перевод как наиболее характерный для обеих групп способ согласования, причем не только семантического, достаточно редко реализуется в форме классического калькирования (см. примеры: Dünen ^ пос. Дюнное, Karpfen-Teich ^ озеро Карповое). Чаще всего при кампании по переименованию географических объектов Калининградской области имел место частичный перевод, сопровождающийся опущениями типа Tannsee 'еловое озеро' ^ пос. Еловое, Seegraben 'озерная канава' ^ река Озерная или заменами типа Neuwiese 'новый луг' ^ пос. Новосельское, Groß Buchtenberg 'гора большой бухты' ^ гора Большой Курган. В ходе исследования были зарегистрированы случаи перевода не только немецкоязычных топонимов, эквиваленты которых можно было легко установить по доступным для инициаторов переименования немецко-русским словарям, но и балтийских названий, определение семантики которых в условиях отсутствия у участвовавших в кампании переселенцев специального образования [5, с. 106] мы считаем крайне затруднительным, а значит, вероятно, основанным на случайном совпадении (как в примерах Uszupönen (балтийское 'по ту сторону реки') ^ пос. Заречье и Berszuppe (от прусского berze 'береза') ^ река Березка).
При анализе данной выше таблицы становится очевидным, что некоторые способы согласования использовались при переименовании географических объектов лишь одной из двух изучаемых сфер. Так, только реноминация природных объектов сопровождалась отбором новых ассоциативных и метонимически соотнесенных названий. Ассоциативное название мы определяем как подбор топонима, связанного с переводческим эквивалентом исходной лексической единицы по ассоциативному принципу. Его активное использование в сфере названий водоемов, различных форм рельефа, лесов и урочищ можно объяснить наличием у авторов новых номинаций этого типа несколько больших возможностей для свободного словотворчества. В качестве примеров приведем акты переименования Brandwiese (немецкое 'пожарный луг') ^урочище Горелое и Funkenberg (немецкое 'искристая гора') ^ гора Костер.
Метонимическая соотнесенность при переименовании предполагает в нашей концепции называние природного объекта, ранее именуемого по номинации близлежащего восточно-прусского населенного пункта или водоема, по новому названию этого населенного пункта или водоема. В частности, лес Waldhausen, расположенный рядом с поселком Waldhausen, после замены последнего названия на пос. Бережки стал именоваться лес Бережковский; а гора Tilszele-Berg, как и локализованная поблизости река Tilszele, получила на советских картах обозначение Тыльжа.
Напротив, только в ойконимической сфере задействуются такие способы согласования, как идеологическая и семантическая антонимия. В первом случае имеется в виду замена топонима, отсылающего к реалиям одной идеологии, на топоним, отражающий идеологию кардинально противоположного политического режима [7, с. 66], как это происходит при переименовании Groß Friedrichsdorf (немецкое 'большая деревня имени Фридриха') ^ пос. Гастеллово, в результате которого ойконим увековечивает уже не имя прусского короля, а фамилию советского участника Великой Отечественной войны. Подобная замена, при которой семантика исходного топонима учитывается только условно, призвана внушить новым жителям области, что прусские территории окончательно перешли к Советскому Союзу, а их прошлое бытие окончательно «вычеркнуто из социальной памяти» [11, с. 9]. Сам выбор исключительно названий населенных пунктов для согласований такого рода обусловлен, по-видимому, тем фактом, что ойконимы используются в речи переселенцев объективно чаще, чем названия природных объектов, и, следовательно, их употребление оказывает на жителей региона наиболее выраженное влияние.
2023. Т. 33, вып. 6 СЕРИЯ ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
В случае с семантической антонимией речь идет о классическом противопоставлении семантики исходных и новых ойконимов. Как правило, бинарные оппозиции основаны на весьма частотном в топонимических системах [2, с. 202], но экстралингвистически ничем не мотивированном в контексте конкретных переименований употреблении дифференцированных прилагательных типа «большой-малый», «верхний-нижний» и т.п., как в паре ойконимов Groß Grobienen (с первым компонентом 'большой') ^ пос. Малая Климовка.
При выше описанных подсчетах, касающихся согласованных реноминаций, были включены не только истинные согласования, но и псевдосогласования, основанные на ложной интерпретации исходных лексических единиц со стороны инициаторов переименования. Они реализуются в актах переименования обеих групп географических объектов, традиционно в большей степени затрагивая природные объекты (26 примеров против 5 примеров в сфере населенных пунктов), но в обеих группах в количественном отношении со значительным перевесом лидирует псевдоперевод, за которым при переименованиях природных объектов следует псевдоассоциативное название, а при переименовании населенных пунктов - ложная идеологическая антонимия, что полностью соответствует картине при истинных согласованных переименованиях в интересующих нас сферах. Приведем примеры калининградских псевдосогласований: Kischen (ойконим с неясной основой, созвучный немецкому существительному Kirschen 'вишни') ^ пос. Вишняки; Smallupp (гидроним образован от прусского smaleninkai 'смолокурение', но формально напоминает немецкое прилагательное schmal 'узкий') ^река Узкая.
Сама последовательность используемых способов согласования исходных и новых топонимов из двух рассматриваемых групп, согласно табличным данным, наводит исследователя на мысль о том, что названия населенных пунктов, прежде всего, согласуется с помощью условных способов (одинаковой тематической соотнесенности и идеологической антонимии); далее в сфере ойконимии следуют способы, базирующиеся на учете семантики исходных названий, а формальные согласования здесь практически не представлены. С другой стороны, при изучении статистики в сфере природных объектов становится очевидным, что для них подобное ранжирование способов согласования топонимов оказывается невозможным: если на первом месте находится способ, основанный на учете семантики, то на втором - на учете формы, а уже на третьем - опять способ, учитывающий семантические особенности исходной лексической единицы.
В заключение сравнительного анализа кратко остановимся на описании двух лексико-семантиче-ских групп новых топонимов, в формировании которых наиболее заметную роль играет идеологическая составляющая кампании по переименованию: топонимов-советизмов и мемориальных топонимов. Сове-тизмами мы называем новые топонимы, в семантике которых закрепляются символы советской власти, обозначения типичных для советского государства объединений людей, высокие оценки местного коллективизма, фамилии известных деятелей советской культуры и т.п. В целом они составляют 20,5 % всех новых ойконимов (примеры - город Краснознаменск или пос. Ударное) и всего 2 % новых номинаций природных объектов (пример - лес Крестьянский). Такое расхождение может быть сопряжено с меньшей престижностью названий природных объектов по сравнению с названиями населенных пунктов и проистекающей из нее меньшей идеологической значимостью с точки зрения общества.
Аналогичные тенденции затрагивают мемориальные географические названия, то есть топонимы, производные от личных имен и фамилий личностей, известных в различных областях человеческой деятельности [1, с. 66]. Их доля в сфере ойконимии превышает 22 %, а в сфере номинаций природных объектов близка к 1 %. Если лесам и водоемам мемориальные названия даются в честь политиков и участников Великой Отечественной войны (река Ульяновка, лес Ушаковский) и зачастую выводятся не напрямую от символических апеллятивов, а от идеологически нагруженных ойконимов, ранее появившихся на карте региона (в частности, лес Фрунзенский - от одноименного поселка), то населенные пункты называются не только в честь этих групп лиц, но и по фамилиям деятелей культуры или народных героев, а также по значимым событиям советской истории (пос. Победино, пос. Горьковское).
В итоге проведенного анализа можно констатировать, что почти во всех его аспектах более четкая ориентация инициаторов переименований на некое языковое манипулирование ощущается при переименовании более престижных и идеологически значимых населенных пунктов, в то время как в сфере наименований природных объектов (при всем обилии общностей между реноминациями в двух исследуемых группах топонимов) советские власти в меньшей степени стремятся к кардинальному переформатированию исторической памяти переселенцев.
СЕРИЯ ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
2023. Т. 33, вып. 6
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Басик С.Н. Общая топонимика. Минск: Белорусский государственный университет, 2006. 200 с.
2. Жевлов М.А. Топонимия Хакасско-Минусинской котловины (лингвистический анализ): Дисс. ... канд. филол. наук. Алма-Ата: Институт РАН, 1984. 255 с.
3. Кириллова Л.Е., Семерова М.А. Трансформация удмуртских географических названий // Научный диалог. № 8. 2018. С. 9-33.
4. Маслов В.Н. Предложения районных властей о переименовании центров сельских советов Калининградской области (октябрь-ноябрь 1946 г.) // Калининградские архивы. 2019. № 16. С. 84-123.
5. Маслов В.Н. Советская академическая наука и формирование исторической памяти при переименовании населенных пунктов Калининградской области // Историческая экспертиза. 2016. № 3. С. 100-107.
6. Материалы о переименовании населенных пунктов Калининградской области // Материалы Государственного архива Калининградской области. Ф. Р-297. Оп. 7. Д. 1.
7. Петешова О.В. Идеологическая антонимия как способ согласования топонимов при переименованиях географических объектов // Филологический аспект. 2019. № 8. С. 66-71.
8. Решение Облисполкома № 560 от 31.12.1947 г. // Материалы Государственного архива Калининградской области. Ф. Р-297. Оп. 1. Д. 23.
9. Указы Президиума Верховного Совета СССР // Материалы Государственного архива Калининградской области. Ф. 297. Оп. 1. Д. 102а.
10. Шишкина Д.Ю. Из истории переименования населенных пунктов в области войска Донского // Известия Российской академии наук. Серия географическая. 2010. № 3. С. 139-144.
11. Шмелева Т.В. Словесная составляющая увековечения как культурной практики // Ученые записки Новгородского государственного университета. 2015. № 4. С. 11.
12. Benson S. Ortsnamenwechsel: Interessenkonflikt und Kulturkonflikt // Ortsnamenwechsel. Heidelberg: Carl Winter Universitätsverlag, 1986. S. 96-106.
Поступила в редакцию 13.03.2023
Петешова Ольга Викторовна, кандидат филологических наук, доцент института образования и гуманитарных наук
ФГАОУ ВО «Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта» 236041, Россия, г. Калининград, ул. А. Невского, 14 E-mail: opeteshova@kantiana.ru
0.V. Peteshova
ANALYSIS OF CAMPAIGNS ON RENAMING SETTLEMENTS AND NATURAL OBJECTS IN KALININGRAD REGION
DOI: 10.35634/2412-9534-2023-33-6-1321-1326
The article compares the features of oikonym selection on the one hand, and the names of reservoirs, various forms of relief, forests and natural landmarks on the other hand during the replacement of East Prussian toponymy after the formation of the Kaliningrad region. After brief description of the differences in the extralinguistic circumstances of these renamings, the author examines in detail the main methods of formal and semantic coordination of the original and new toponyms in each of the two areas of renomination. It is evident that translation, the same thematic correlation, rethinking and borrowing are equally typical for both types of renaming, while ideological and semantic antonymy are characteristic only for the renomination of settlements, and associative name and metonymic correlation are used only when renaming natural objects. The author comes to the conclusion that Sovietisms and memorial toponyms after renaming, as a rule, appear among the names of new cities and towns in the region.
Keywords: renaming, toponym, oikonym, hydronym, Kaliningrad region.
REFERENCES
1. Basik S.N. Obshchaya toponimika [General Toponymy]. Minsk, Belarusian State University, 2006. 200 p. (In Russian).
2. Zhevlov M.A. Toponimiya Hakassko-Minusinskoj kotloviny (lingvisticheskij analiz): Diss. ... kand. filol. nauk [Toponymy of the Khakass-Minusinsk basin (linguistic analysis): Diss. ... cand. philology science]. Alma-Ata, Institute RAS, 1984. 255 p. (In Russian).
2023. Т. 33, вып. 6 СЕРИЯ ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
3. Kirillova L.E., Semerova M.A. Transformaciya udmurtskih geograficheskih nazvanij [Transformation of Udmurt geographical names]. Nauchnyj dialog [Academic dialogue], 2018, no. 8, pp. 9-33. (In Russian).
4. Maslov V.N. Predlozheniya rajonnyh vlastej o pereimenovanii centrov sel'skih sovetov Kaliningradskoj oblasti (ok-tyabr'-noyabr' 1946 g.) [On some regional proposals to rename the village councils centers of the Kaliningrad region (October-November 1946)]. Kaliningradskie arhivy [Kaliningrad archives], 2019, no. 16. Pp. 84-123. (In Russian).
5. Maslov V.N. Sovetskaya akademicheskaya nauka i formirovanie istoricheskoj pamyati pri pereimenovanii naselennyh punktov Kaliningradskoj oblasti [Soviet academic science and growing historical memory in the territorial renaming in the Kaliningrad region]. Istoricheskaya ekspertiza [Historical expertise], 2016, no. 3. Pp. 100-107. (In Russian).
6. Materialy o pereimenovanii naselennyh punktov Kaliningradskoj oblasti [Materials on renaming settlements of the Kaliningrad region]. Materialy Gosudarstvennogo arhiva Kaliningradskoj oblasti [Materials of State Archive of the Kaliningrad region], F. R-297. Op. 7. D. 1. (In Russian, unpublished).
7. Peteshova O.V. Ideologicheskaya antonimiya kak sposob soglasovaniya toponimov pri pereimenovaniyah geograficheskih ob"ektov [Ideological antonymy as the way of matching toponyms in the process of geographical renaming]. Filologicheskij aspekt [Philological aspect], 2019, no. 8. Pp. 66-71. (In Russian).
8. Reshenie Oblispolkoma № 560 ot. 31.12.1947 g. [Decision of the Regional Executive Committee № 560 of 31.12.1947]. Materialy Gosudarstvennogo arhiva Kaliningradskoj oblasti [Materials of State Archive of the Kaliningrad region], F. R-297. Op. 1. D. 23. (In Russian, unpublished).
9. Ukazy Prezidiuma Verhovnogo Soveta SSSR [Decrees of the Presidium of the Supreme Soviet of the USSR]. Materialy Gosudarstvennogo arhiva Kaliningradskoj oblasti [Materials of State Archive of the Kaliningrad region], F. 297. Op. 1. D. 102a. (In Russian, unpublished).
10. Shishkina D.Yu. Iz istorii pereimenovaniya naselennyh punktov v oblasti vojska Donskogo [On the history of the toponym replacement in the Don army area]. Izvestiya Rossijskoj akademii nauk. Seriya geograficheskaya [Bulletin of the Russian Academy of Sciences. Geographic series], 2010, no. 3. Pp. 139-144. (In Russian).
11. Shmeleva T.V. Slovesnaya sostavlyayushchaya uvekovecheniya kak kul'turnoj praktiki [Verbal constituent of cultural practices of immortalization]. Uchenye zapiski Novgorodskogo gosudarstvennogo universiteta [Memoirs of Novgorod State University], 2015, no. 4. P. 11. (In Russian).
12. Benson S. Ortsnamenwechsel: Interessenkonflikt und Kulturkonflikt [Change of toponyms: conflict of interest and conflict of cultures]. Ortsnamenwechsel [Change of toponyms]. Heidelberg, Carl Winter Universitätsverlag, 1986, S. 96-106. (In German).
Received 13.03.2023
Peteshova O.V., Candidate of Philology, Associate Professor of the Institute of Education and Humanities
Immanuel Kant Baltic Federal University,
Aleksandra Nevskogo st., 14, Kaliningrad, Russia, 236041
E-mail: opeteshova@kantiana.ru
