CC BY
16
УДК 81-112 ББК 81.2
DOI: 10.53315/1995-0713-2023-57-1-66-73
О.В. Петешова, Е.П. Семёнова
Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта
ИСТОРИКО-ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ОЙКОНИМОВ КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ
В статье рассматривается специфика системы названий населенных пунктов в Калининградской области как результат переименования исходных номинаций Северо-Восточной Пруссии. В ходе сопоставительного анализа выявляется ряд сходств в номинативной деятельности авторов исходных и новых ойконимов, например, предпочтение аналогичных семантических признаков как основы географических названий; лидирующие позиции фито-, зоо- и отгидронимных ойконимов; количественное совпадение ойконимов, учитывающих природные особенности именуемых поселений, а также обилие составных ойконимов с компонентами «размер» и «возраст». Основные различия связаны с присутствием в исходной ойконимии отпатронимных единиц и теотопонимов, а в новой ойконимии - названий, основанных на коммунистической терминологии и гидронимах-мигрантах; со своеобразием мемориальной топонимики; с частотностью ойконимов-мигрантов; использованием ойконимов положительной оценки и в целом с функционированием идеологически нагруженных ойконимов.
Ключевые слова: переименование, реноминация, топоним, ойконим, топоним-мигрант, мемориальный топоним.
O.V. Peteshova, E.P. Semenova
Immanuel Kant Baltic Federal University
HISTORICAL AND LINGUISTIC ANALYSIS OF OICONYMS IN THE KALININGRAD REGION
This article considers some peculiar features of the placename system that occurred as a result of renaming of the originalplacenames of North-Eastern Prussia. In the course of comparative analysis some similarities of old and new place naming strategies were revealed. For instance, the same semantic features incentivized place naming. Also, the most numerous placenames turned out to be phyto-, zoo-, hydro-oiconyms. In addition, the number of oiconyms created with the reference to some physical features of the places coincided. Finally, there are a lot of compound placenames including "size" and "age" parts. The main differences are connectedfirstly with the fact that original oiconyms included patronyms and theotoponyms while new ones had some specific features. Firstly, they were based on communist terminology and hydronyms-migrants. Secondly, a large number of toponyms-migrants, placenames with positive and ideological connotations were revealed.
Key words: renaming, linguistic units renaming, toponym, oiconym, toponym-migrant, топоним-мигрант, memorial toponym.
Современная ойконимия Калининградской области сложилась в конце 40-х - начале 50-х годов ХХ века в ходе инициированной советским правительством кампании по массовым переименованиям населенных пунктов бывшей Северо-Восточной Пруссии, территории которой вошли в состав Советского Союза сразу после Второй мировой войны. В этой связи при проведении лингвистического анализа региональных ойконимов невозможно обойтись без изучения специфики проведенных переименований, под которыми мы понимаем замену неких исходных имен географических объектов
на новые имена в результате принятия на государственном уровне специального нормативного акта.
В современной лингвистике считается, что любой топоним носит в той или иной степени искусственный характер, поскольку он выбирается носителями соответствующего национального языка под значительным воздействием субъективных факторов [10, с. 141], однако при сознательном изменении названий происходит заметное усиление искусственного характера номинаций [4, с. 60]. Как пишет в данном контексте А.К. Матвеев, первичная номинация, или первонаименование, обычно основана на свойствах самого безымянного объекта, а вторичная номинация, или переименование, базируется уже на особенностях той топонимической системы, в которой топониму предстоит функционировать [5, с. 100]. Кроме того, исследователи обратили внимание на тот факт, что при переименовании инициаторы в большинстве случаев пользуются уже готовыми звуковыми комплексами, практически не создавая новых [11, с. 14].
Что касается причин переименований, то в их числе обычно называют следующие: стремление избавиться от топонимического наследия прошлого; отказ от неуместного или смущающего имени; рекламные трюки; изменение административного статуса объекта; стремление привести название территории в соответствие со спецификой ее заселения; прославление ушедших или ныне живущих деятелей культуры; фонетическое удобство; реализация языковой политики государства и стремление избежать дублетов [3, с. 267-270]. В большинстве случаев, и особенно тогда, когда переименования вызваны экстралингвистическими причинами, они негативно оцениваются специалистами как факт, нарушающий функционирование региональной топонимической системы [2, с. 9], хотя в ситуациях, когда изменение топонима способствует выполнению им дифференцирующей и идентифицирующей функции, реноминации квалифицируются как допустимое и даже желательное решение проблемы [1].
Опираясь на эти сведения, мы ставим своей целью сравнение итогов номинативной деятельности восточно-прусских авторов первонаименований и советских инициаторов калининградских переименований населенных пунктов с точки зрения подходов к номинации и отбора конкретных семантических признаков, которые кладутся в основу географических названий.
Итак, согласно информации, полученной из Указов Президиума Верховного Совета СССР [8], но критически выверенной на предмет наличия дублетных и ошибочных записей, в послевоенной Калининградской области имели место 2497 актов реноминации, в результате которых исходные ойконимы были заменены на новые русскоязычные.
Ситуация с языковым происхождением исходных ойконимов, характеристика которой является крайне важной при трактовке их семантики, выглядит при этом неоднозначно. Анализ ряда источников по интерпретации балтийских ойконимов [12, 14, 15], работ по специфике диалектов Северо-Восточной Пруссии [13] и изучение семантики немецкоязычных номинаций показали, что 515 восточно-прусских географических названий, или около 20% всей выборки, имеют этимологически неясные основы. Присутствие в их структуре отдельных компонентов однозначно балтийского или однозначно немецкого происхождения, о котором можно говорить применительно к 287 единицам из выборки, наводит на мысль о языке ойконимов, но не способствует установлению их семантики. В целом мы констатируем, что балтийские компоненты фигурируют в составе 1442 исходных региональных ойконимов, а немецкие компоненты - в составе 1097 исходных названий населенных пунктов. Простейший квантитативный анализ демонстрирует, что при их суммировании получается число, превосходящее исходное
количество из 2497 единиц. Этот факт объясняется тем, что, помимо 737 немецкоязычных ойконимов и 937 балтийских ойконимов, в материал нашего исследования вошли 275 составных географических названий, один из компонентов которых (как правило, первый) имеет немецкое, а другой - балтийское происхождение.
Отметим также, что, кроме выше названных групп ойконимов, в нашей выборке встречаются номинации:
- восходящие к древневерхненемецкому языку (например, Leipen 'хлебный');
- предположительно содержащие элементы из местного диалекта немецкого языка (в частности, Wolla 'поселение' или Leegen 'длинный');
- предположительно имеющие славянское происхождение. Например, Kleszowen 'лещ' или Gostkow (совпадает по звучанию с польским топонимом).
Перейдем к рассмотрению установленных семантических классов исходной и новой ойконимии. По причине ограниченного объема статьи в таблице представлены лишь 10 позиций, отличающиеся наибольшей частотностью своей реализации в региональных географических названиях.
Таблица 1
Семантические классы исходной и новой ойконимии
Семантические классы исходных ойконимов
Семантические классы новых ойконимов
1. Ойконимы с неясными основами (580):
Lampseden, Mikuthelen, Pagramutschen
1. Ойконимы-мигранты (570): пос. Воронежское, пос. Минское, пос. Мурманское
2. Отпатронимные ойконимы (266):
Annawalde 'лес Анны', Klarahof 'двор Клары', Marienhöh 'высота Марии'
2. Мемориальные ойконимы (566): пос. Аксаково, пос. Пушкино, пос. Чапаево
3. Фитоойконимы (215): Birkenhof 'березовый двор', Lindenhof 'липовый двор', Plauschinnen (балт. 'камыш')
3. Фитоойконимы (338): пос. Дубки, пос. Ивовое, пос. Каштановка
4. Ойконимы, образованные от других местных ойконимов (188): Groß Ballupönen (добавлен компонент 'большой'), Klein Pes-seln (добавлен компонент 'маленький'), Neu Lasdehnen (добавлен компонент 'новый')
4. Зооойконимы (142): пос. Дроздовка, пос. Медведево, пос. Оленево
5. Зооойконимы (179): Finkengrund 'долина зябликов', Gaidehlen (балт. 'петух'), Saugwethen (балт. 'муравьиное место')
5. Ойконимы, основанные на коммунистической терминологии (107): город Крас-нознаменск, город Советск, пос. Ударное
6. Ойконимы, указывающие на внешний вид населенного пункта (97): Grünhof 'зеленый двор', Ranglack (балт. 'изогнутое поле'), Stulgen (балт. 'овальный')
6. Ойконимы, фиксирующие тип близлежащего водоема (104): пос. Заречное, пос. Родники, пос. Ручьи
7. Ойконимы, образованные от местных гидронимов (94): Ballupönen (на реке Баллуп), Budupönen (на реке Будуп), Widitten (на реке Видитте)_
7. Ойконимы, обращающие внимание на рельеф местности (98): пос. Овражное, пос. Подгорное, пос. Холмогоровка
8. Ойконимы, обращающие внимание на рельеф местности (89): Hohenberge 'высокие горы', Keimkallen (балт. 'горная деревня'), Kallweninken (балт. 'место на горе')
8. Ойконимы, дающие положительную оценку населенного пункта (97): пос. Доброе, пос. Желанное, пос. Отрадное
9. Ойконимы, фиксирующие тип близлежащего водоема (77): Aschpalten (балт. 'по ту сторону болота'), Boyken (балт. 'неглубокое болото'), Eszerischken (балт. 'озеро') 9. Ойконимы, фиксирующие функцию населенного пункта (81): пос. Заповедники, пос. Охотное, пос. Рыбачье
10. Мемориальные ойконимы (76): Groß Friedrichsdorf (по имени короля), Grumb-kowsfelde (по фамилии прусского генерал-фельдмаршала), Louisenthal (предположительно в честь королевы Луизы) 10. Ойконимы, образованные от гидронимов-мигрантов (40): пос. Азовское, пос. Амурское, пос. Байкал
При комплексном изучении всех переименованных единиц нами были зафиксированы шесть основных сходств между исходными и новыми ойконимическими системами:
1. Общее количество семантических классов, к которым относится не менее 10 географических названий, почти совпадает, составляя 24 для исходных и 20 для новых ойконимов;
2. В квантитативном отношении совпадают также семантические классы, имеющие менее 10 представителей на картах Северо-Восточной Пруссии и Калининградской области (4 и 5 классов, среди которых - «продукты питания» и «название колхоза» соответственно);
3. Сами наборы семантических признаков, положенных в основу восточно-прусских и советских номинаций, являются практически одинаковыми;
4. Как мы видим из таблицы, в обеих ойконимических системах в список лидирующих по своей распространенности входят семантические классы «фитоойконимы», «зооойконимы», «ойконимы, обращающие внимание на рельеф местности» и различные отгидронимные номинации;
5. Лишь незначительно отличаются друг от друга доли исходных и новых ойконимов, учитывающих природные особенности именуемых поселений, то есть их флору, фауну, рельеф, местные водоемы, внешний вид, почвенно-грунтовые характеристики, климат и общее местоположение (913 случаев до переименования и 812 после него);
6. Ряд ойконимов представляет собой составные наименования, причем в качестве первого компонента чаще всего употребляется указание на размер населенного пункта (229 случаев среди исходных и 41 случай среди новых ойконимов, например, Klein Park 'малый парк' или пос. Большая Поляна) или на его возраст (91 против 12 случаев, например, Alt Grünwalde 'старый зеленый лес' или пос. Новое Нилово). Однако сами доли подобных географических названий в сопоставляемых ойконимических системах существенно разнятся: на прусских картах их было 320 (это 12% всех ойконимов региона), а на калининградских картах оказалось всего 53 (то есть около 2% соответствующей выборки).
В данном контексте целесообразно остановиться и на других различиях, зафиксированных нами в процессе сопоставительного анализа. При грубых подсчетах можно также ограничиться шестью несовпадениями:
1. По понятным причинам между двумя ойконимическими системами существует колоссальное расхождение в количестве ойконимов с неясной семантикой (580 случаев против 13). Среди советских примеров этого класса ойконимов можно назвать пос. Абелино, название которого предположительно образовано от некой фамилии, не имеющей выдающихся носителей, что не позволяет отнести этот топоним к мемориальным;
2. Как среди исходных, так и среди новых ойконимов выделяется по два семантических класса, не имеющих ни одного представителя в другой из сравниваемых систем. Применительно к восточно-прусским номинациям такими семантическими классами являются «отпатронимные ойконимы» (266 случаев) и «теотопонимы» (48 случаев). Отсутствие отпатронимных единиц в современной региональной ойконимии обусловлено тем, что в силу исторических причин в Калининградской области просто не могут существовать названия в честь первопоселенцев и владельцев населенных пунктов, поскольку все населенные пункты были основаны задолго до включения рассматриваемой территории в состав Советского Союза. Исчезновение с карт теотопонимов типа Heiligenwalde 'священный лес' или Labagienen (балт. 'священный камень') также легко объяснимо, но на этот раз сложившимся в СССР негативным отношением к религии, то есть идеологическими причинами.
С другой стороны, под влиянием новой идеологии в региональной ойконимии появляются совершенно новые классы ойконимов: «ойконимы, основанные на коммунистической терминологии» и «ойконимы, образованные от гидронимов-мигрантов» (примеры конкретных единиц, принадлежащих к этим классам, названы в таблице). Эта тенденция прекрасно вписывается в концепцию С. А. Никитина, согласно которой топонимы должны активно участвовать в формировании нового общественного сознания [7, с. 11];
3. Существенные различия выявлены при сравнении мемориальных ойконимов, закрепляющих наименования значимых событий или фамилии выдающихся деятелей культуры, в рамках которой появляются географические названия (примеры также см. в таблице №1). В количественном отношении такие ойконимы однозначно преобладают в советской ойконимии (566 против 76 исходных мемориальных номинаций). Сразу оговорим, что в уже опубликованных статьях [например, 8, с. 34] статистические данные по этому семантическому классу несколько отличаются в меньшую сторону за счет ранее неучтенных спорных названий, которые в силу высокой частотности соответствующих фамилий (см. поселки Денисово, Громово или Яковлево) необязательно должны быть связаны со знаменитыми людьми. В скудных архивных документах, содержащих мотивировки переименования местных населенных пунктов [6], пояснения по поводу большинства таких названий отсутствуют, однако среди фамилий героев Великой Отечественной войны, в том числе участников Восточно-Прусской операции, те фамилии, которые положены в их основу, фигурируют, поэтому при количественных подсчетах в рамках настоящего исследования данные названия были условно причислены к мемориальным.
В качественном отношении исходные и новые мемориальные ойконимы также заметно различаются, что хорошо видно по следующей таблице.
Таблица 2
Качественное соотношении исходных и новых мемориальных ойконимов
Группы исходных мемориальных ойконимов (76) Группы новых мемориальных ойконимов (566)
1. Увековечивающие политиков (56, из них 29 - короли) 1. Закрепляющие фамилии военнослужащих (303)
2. Закрепляющие фамилии военнослужащих (15) 2. Образованные от фамилий деятелей культуры (ученых, писателей, композиторов) (160)
3. Образованные от фамилий деятелей культуры (ученых, писателей, композиторов) (5) 3. Увековечивающие политиков (56)
4. Фиксирующие важные события советской истории (26)
5. Увековечивающие народных героев (21)
Для передачи более полного представления о характере переименований, осуществленных с использованием мемориальных единиц, приведем еще некоторые статистические сведения из этой сферы. Что касается национального происхождения увековечиваемых личностей, то преобладающая часть калининградских мемориальных названий закрепляет фамилии советских деятелей культуры (380 случаев, или 67% всех подобных ойконимов). 180 мемориальных ойконимов отражают специфику досоветской русской культуры. 6 оставшихся мемориальных номинаций образованы от фамилий иностранцев, деятельность которых укладывалась в русло советской идеологии (например, пос. Тельманово).
Наряду с этим, интересной представляется степень связи выдающихся людей с тем регионом, на территории которого появляются новые названия. По итогам исследования такая связь свойственна 56 советским мемориальным ойконимам, или 9,9% нашей выборки. Так, город Ладушкин назван в честь лейтенанта И.М. Ладушкина, погибшего в бою неподалеку от немецкого Людвигсорта и похороненного на городском кладбище;
4. Показательными мы считаем также отличия в качественном составе семантического класса «ойконимы, дающие оценку населенного пункта». В обеих ойконимиче-ских системах этот класс занимает приблизительно одинаковое место (132 случая и 104 случая соответственно). Вместе с тем, число исходных ойконимов, отражающих положительную оценку поселков (70 случаев типа Lobitten (балт. 'хороший'), практически не отличается от числа исходных ойконимов, закрепляющих их отрицательную оценку (62 случая типа Wargitten (балт. 'плохой'), в то время как в новой ойконимии географические названия, связанные с положительной оценкой (97 случаев типа пос. Дивное), однозначно доминируют над связанными с отрицательной оценкой (7 случаев типа пос. Угрюмово). По нашему мнению, такое преобладание позитивно-коннотированных номинаций в советской ойконимии призвано способствовать созданию в некоторой степени «праздничного» образа нового региона, ориентированного на по-настоящему «светлое» будущее;
5. Если в восточно-прусской ойконимии практически не присутствовали топонимы-мигранты, то есть не происходило сознательного дублирования географических названий, уже закрепившихся в других регионах (представлено лишь 14 примеров, в частности, топоним Kurland, ассоциирующийся с историческим ландшафтом Латвии), то в Калининградской области топонимы-мигранты, использование которых ментально закрепляет связь недавно присоединенного региона с основной частью РСФСР, являются доминирующим семантическим классом (570 случаев). Правда, в соответствующей выборке 102 единицы являются таковыми только на уровне наших предположений, например, пос. Лунино или пос. Сережкино, однако для значительной части ойконимов, которые мы относим к данному классу, в выше упомянутом архивном источнике указаны мотивировки переименования, подтверждающие перенос названия с населенных пунктов - мест выхода нового населения области. Так, пос. Брянское «переименован по старому местожительству колхозников», а пос. Тамбовское -«по названию места, откуда переехали переселенцы» [5];
6. Самым серьезным из выявленных нами расхождений оказалась количественная разница между ойконимами, несущими ту или иную идеологическую окраску. Исходя из того, что идеологически окрашенными в контексте истории Калининградской области являются ойконимы семантических классов «ойконимы-мигранты», «мемориальные ойконимы», «ойконимы, основанные на коммунистической терминологии», «ойконимы, дающие положительную оценку населенного пункта» (то есть ойконимы с мелиоративной оценочной коннотацией), «ойконимы, образованные от гидронимов-мигрантов», «этноойконимы» и «ойконимы, дублирующие названия колхозов», 124 исходным идеологизированным ойконимам соответствуют 1400 новых ойконимов этого рода. При пересчете на проценты данное соотношение выглядит как 5% против 56% от всех задействованных географических названий.
Таким образом, в ходе исследования, лежащего в плоскости политической топонимики как активно развивающегося современного научного направления, на материале ойконимии Калининградской области было установлено, что сходства в номинативной деятельности человека при первоименовании и переименовании населенных пунктов являются неоспоримыми, однако при втором процессе гораздо ярче проявляется идеологическая составляющая номинаций, что подтверждает тезис А.К.Матвеева о влиянии на реноминацию, прежде всего, специфики всей топонимической системы региона в целом.
Список литературы
1. Жевлов М.А. Топонимия Хакасско-Минусинской котловины (лингвистический анализ): Дисс. ... канд. филол. наук. - Алма-Ата: Институт РАН, 1984. - 255 с.
2. Картавенко В.С. Становление региональной топонимической системы: Западный регион России: Автореферат дисс. ... доктора филол. наук. - Смоленск: Смоленский государственный университет, 2012. - 46 с.
3. Мартыненко И.А. Механизмы переименования испаноязычных топонимических единиц / И. А. Мартыненко // IV Фирсовские чтения: Язык в современных дискурсивных практиках. - М.: Российский университет дружбы народов, 2019. - с. 266-271.
4. Масальская М.М. Переименования городских объектов как часть языковой политики государства (на примере Москвы, Софии и Варшавы) / М.М. Масальская // Вестник Чувашского государственного педагогического университета им. И.Я. Яковлева. - 2020. - 2. - с. 58-64. (дата обращения: 24.08.22).
5. Матвеев А.К. Тенденции и практики в современной урбаноминации / А.К. Матвеев // Вопросы ономастики. - 2009. - 7. - с. 100-105.
6. Материалы о переименовании населенных пунктов Калининградской области // Материалы Государственного архива Калининградской области. Ф. Р-297. Оп. 7. Д. 1.
7. Никитин С.А. Лингвистические аспекты переименований географических объектов в России. Автореф. ... канд. филол. наук. - М.: Институт языкознания РАН, 2003. - 18 с.
8. Петешова О.В. Ойконимика Калининградской области в мемориальном аспекте // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. - 2017. - 2. - с. 33-39.
9. Указы Президиума Верховного Совета СССР // Материалы Государственного архива Калининградской области. Ф. 297. Оп. 1. Д. 102а.
10. Черницина С.А. Региональная топонимическая терминология как отражение картины мира жителей Курганской области / С. А. Черницина // Проблемы менталь-ности.; - Курган: Издательство Курганского государственного университета, 2011. -с. 120-126.
11. Щербак А.С. Принципы анализа топонимических изменений в России: отражение языковой картины мира (на материале тамбовских географических объектов) / А.С. Щербак // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2004. - 6. -с. 12-16.
12. Endungen und Besonderheiten baltischer Familiennamen. URL: https://genwiki. genealogy.net/Endungen_und_Besonderheiten_baltischer_Familiennamen (дата обращения: 24.06.2022)
13. Frischbier, H. Preussisches Wörterbuch: Ost- und westpreussische Provinzialismen in alphabetischer Folge. Berlin: Enslin, 1883. 555 S.
14. Gerullis, G. Die altpreußischen Ortsnamen. Berlin und Leipzig: Vereinigung wissen-schaftlicher Verleger, 1922. 286 S.
15. Nesselmann, G. Thesaurus Linguae Prussicae. Berlin: Harrwitz und Gossmann, 1873. 224 S.
