CC BY
34
УДК 616.895.87(615.03)
СРАВНИТЕЛЬНЫМ АНАЛИЗ ЭФФЕКТИВНОСТИ НЕЙРОЛЕПТИКОВ У БОЛЬНЫХ ПАРАНОИДНОЙ ШИЗОФРЕНИЕЙ С ТОНИЧЕСКИМ ТИПОМ ДЕФЕКТА И НЕСУИЦИДАЛЬНЫМИ АУТОАГРЕССИВНЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ, НАХОДЯЩИХСЯ НА ПРИНУДИТЕЛЬНОМ ЛЕЧЕНИИ
И.В. Кравченко1, И.И. Чижиков2, Н.Н. Львов2, В.Г. Сидоров2, Е.В. Клевцова2
Межрайонный центр медицинской реабилитации при ГБУЗ «Поликлиника №38, Санкт-Петербург 2ФКУ «Санкт-Петербургская психиатрическая больница специализированного типа с интенсивным наблюдением», Санкт-Петербург
Нейролептические препараты остаются одной из наиболее часто используемых групп лекарственных средств у больных параноидной шизофренией. При этом наблюдается снижение терапевтического эффекта от их использования, в том числе за счет явления клинического патоморфоза, затрагивающего структуру ведущих психопатологических проявлений [1, 2, 5, 6, 13, 15, 18]. Растет количество больных, в клинической картине которых преобладают дефицитарные изменения личности на фоне стертых психотических эпизодов, переходящих в состояние нестойкой медикаментозной ремиссии. В структуре последней наблюдается увеличение удельного веса поведенческих (психопатопо-добных) проявлений, включая несуицидальную аутоагрессию [6, 7]. Современная тенденция к чрезмерному использованию практикующими врачами отдельных методов диагностики в ущерб классическому, интегративному анализу также закономерно снижает курабельность таких больных [10]. В связи с вышеизложенным нами предпринята попытка комплексного лонгитудинального клинико-психо-патологического наблюдения за больными параноидной шизофрении с нарастающим дефектом и несуицидальными аутоагрессивными действиями (НААД). Такой подход, на наш взгляд, позволяет оптимизировать выбор базовой нейролептической терапии у исследуемых лиц, что, в свою очередь, обуславливает актуальность данной научной работы.
Цель исследования: провести сравнительную анализ эффективности нейролептиков у больных параноидной шизофренией с тоническим типом дефекта и НААД, находящихся на принудительном лечении.
Метод исследования
Всего в рамках 24-недельного исследования сплошным, не рандомизированным методом изучено 188 больных параноидной шизофренией на этапе поддерживающей терапии. Все больные находились на длительном стационарном (принудительном) лечении в Санкт-Петербургской психиатрической больнице специализированного типа с интенсивным наблюдением в период с 2009 по 2021 год.
Все участники исследования выразили добровольное согласие на участие в нем. Исследование проведено с соблюдение норм этики и деонтологии (протокол комитета по этике и деонтологии СПБСТИН от 21ноября 2008 года).
Все обследуемые - мужчины в возрасте от 20 до 55 лет. Средний возраст обследуемых составил 29,4±1,2 года. Средняя длительность процессуального заболевания - 16,1±1,3лет. Тип течения шизофренического процесса: непрерывно-прогредиентный. Критериями включения служили: 1) соответствие диагноза параноидной шизофрении критериям МКБ-10 ^20.0); 2) состояние медикаментозной ремиссии с признаками нарастающего процессуального дефекта личности; 3) реализация НААД больными параноидной шизофрении в момент нахождения на стационарном принудительном лечении. Критериями невключения являлись: 1) психотический уровень расстройств до момента включения в исследование; 2) аутоагрессивные действия в виде самоудушения как средства получения сексуального удовлетворения (асфиксиофилия); 3) прием заявленных в исследование препаратов в сроки менее чем 6 месяцев до начала собственно исследования. Под ремиссией подразумевалось «ослабление и смягчение всей симптоматики, обеспечивающее в той или
иной степени социальное и трудовое приспособление больного и обнимающее широкий диапазон состояний от граничащих с практическим восстановлением до тех, при которых уже отчетливо выступают симптомы дефекта» [3]. Под шизофреническим дефектом, или в современной интерпретации -нейро-когнитивными процессуальными изменениями, понимались «такие последствия психического заболевания, которые наступают в условиях полной остановки процесса, приводят к стойкому (и не прогрессирующему) выпадению или диссоциации психических функций с изменением личности и сопровождаются снижением ее функционирования» [8]. Под определение «НААД» попадали самые разные действия, направленные против своего здоровья и сопровождавшиеся нарушением целостности (функций) органов или систем органов. При этом отсутствовала любая демонстрация намеренья покончить жизнь самоубийством [7, 17]. Важной клинической составляющей обследуемых служило выявляемое у них «криминальное установочное поведение». Под это определение, по мнению авторов статьи, подпадала «устойчивая антисоциальная ориентация индивида со стремлением к использованию криминального сленга, выстраивание отношений с окружающими с позиций криминальной иерархии ценностей, бравирование криминальным прошлым, нанесение специфических татуировок». Под термином «криминальная иерархия ценностей» понимался некий «свод правил поведения, носящий непререкаемый характер (догм), у лиц, идентифицирующих себя с криминальной средой». В рамках исследования была выделена основная группа и группа сравнения. Первую составили обследуемые, находившиеся на монотерапии рисперидоном (64 чел.) или кветиапином (53 чел.). Группу сравнения составили больные, принимавшие галоперидол (71 чел.). Выбор препаратов для исследования был обусловлен их наиболее частым использованием в практической работе с данной категорией больных. Среднесуточные дозы составили: рисперидон -7,4±0,9 мг; кветиапин - 658±2,7 мг; галоперидол -9,1±1,62 мг. Оценка психического состояния проводилась клиническим методом на момент включения в исследование (1 нед.), далее на 12 и 24 неделе исследования. Клиническая эффективность терапии определялась путем сравнительного анализа частоты экзацербации психотической симптоматики и совершаемых актов несуицидальной аутоагрессии за период длительностью 24 недели до и после включения в исследование. Для объективизации полученных данных использовалась Шкала негативной психопатологической симптоматики (Scale for the Assessment of Negative Symptoms - SANS) и шкала оценки социального функционирования (Personal and Social Performance scale - PSP). Для статистической оценки использовался критерий Фишера и дисперсионный анализ «ANOVA». Клинико-психопатоло-
гической характеристикой обследуемых служили следующие данные. Инициальный и продромальные этапы развития заболевания, а также эпизоды первых развернутых психотических проявлений развивались в соответствие с классическими представлениями. На инициальном этапе, приходящегося на подростковый возраст, отмечались беспричинные колебания настроения, чувство подавленности, тревоги, повышенная утомляемость, снижение успеваемости в школе. В отдельных случаях присутствовали ипохондрические, фобические, дисморфоманические расстройства. Проявления несуицидальной аутоа-грессии были не характерны для данного периода, и носили, преимущественно, единичный протестный характер. В продромальный период усиливалась тревога, бессонница, отмечались транзиторные обманы восприятия (больные утверждали, что кто-то зовет их по имени, испытывают «подозрительные» чужие взгляды на улице), чувство спутанности и «сделанности» мыслей, ощущение воздействия «враждебной энергии», «знаки» в виде определенного цвета машин, фраз, сказанных посторонними людьми и пр. Активная фаза характеризовалась острым чувственным бредом, а также развернутыми галлюцинаторно-бредовыми переживаниями с идеями воздействия, овладения. В дальнейшем психотические проявления претерпевали известный патоморфоз. Уменьшались сроки и интенсивность болезненных переживаний острого периода, сохраняясь при этом в редуцированной форме в следующей за ними периоде нестойкой медикаментозной ремиссии. В межприступный период нарастали дефицитарные изменения личности в виде эмоционально-волевых нарушений, конфликтности, агрессии на фоне отсутствия критики к болезни. Данные изменения вели к снижению адаптационно-компенсаторных функций, проявлением которого служило нанесение несуицидальных самоповреждений в условиях предъявления требований, непосильных для измененной болезнью личности. Наиболее полно это проявилось при нахождении таких больных на стационарном (принудительном) лечение, когда они впервые в жизни были вынуждены принимать нейролептическую терапию длительное время. Такие больные отличались повышенной подчиняемостью, утомляемостью, легко принимали требования соблюдать криминальную иерархию ценностей, не являлись ее активными приверженцами. Общение с окружающими строилось по формальному признаку, служа удовлетворению простейших бытовых потребностей. Схожим образом многие авторы описывают клиническую картину нарастающего дефекта личности по астеническому, апато-абулическому, психастеническому типу, или, в современной интерпретации - дефи-цитарные изменения тонического уровня [4]. Собственно НААД рассматривались в структуре поведенческих (психопатоподобных) форм реагиро-
вания. В ряде случаев триггером к нанесению НААД выступали различные внешние (психогенные) факторы, например, необходимость соблюдения требований режима содержания, привлечение к более активному участию в реабилитационных мероприятиях. К этой группе примыкали случаи притеснения со стороны физически более крепких больных с криминальным установочным поведением. Сохраняя импульсивный характер на последних этапах реализации, на начальном этапе планирования обследуемы неохотно обсуждали ход подготовки к реализации НААД с другими больными, выбирая наименее травмоопасный способ их реализации. Следовавшие затем НААД осуществлялись по принципу «последней капли», в значительной степени снимая аффективную напряженность больных. В дальнейшем НААД формировали устойчивую во времени протестную модель реагирования в условиях предъявления требований к индивиду, являясь псевдо-адаптивными копинг-стратегиями. У части больных несуицидальные самоповреждения носили аутохтонный характер. В этом случае НААД сопровождали непродолжительные изменения психического состояния, при которых на срок в две-три недели нарастали астения, апатия, дезорганизация мышления, раздражительность, конфликтность, нарушения сна, появлялась протопатическая тревога. В имеющейся литературе такие состояния наиболее близки к описанным Д.Е.Мелеховым [8] случаям «эпизодического, кратковременного, неадекватного ситуации колебаниям настроения и активности». В другой части случаев НААД ретроспективно расценивались как предвестники экзацербации психотической симптоматики, перед которой нарастали перепады настроения с тоскливо-подавленным аффектом, тревога, негативизм, нарушения сна. Сами НААД осуществлялись однократно, импульсивно, без критической оценки своего поведения. Таким образом, рассмотрение НААД проходило в неотъемлемой связи с ведущими психопатологическими проявлениями у данной группы больных.
Результаты исследования
После купирования наиболее острых психопатологических проявлений исследуемых переводили на пероральный прием нейролептиков. Критериями стабилизации состояния служило отсутствие психомоторного возбуждения, уменьшение негативизма к медицинскому персоналу и в отношении проводимого лечения, а также отсутствие видимых агрессивных и аутоагрессивных тенденций, определяемых методом клинического наблюдения. Частота экза-цербации психотической симптоматики у больных, принимавших рисперидон, составила 2,3 случая в ретроспективный и 1,2 случая в проспективный период ^1.92, р<0,01). У больных, принимавших кветиапин, этот показатель составил 2,2 и 1,7 случая ^1.29, р>0,05). У больных, принимавших галопе-ридол, - 2,2 и 1,4 случая соответственно ^1.57, р<0,05). Установленная способность всех заявленных в исследование препаратов уменьшать выраженность негативных расстройств также различалась. У больных, принимавших рисперидон, наибольший эффект был достигнут за счет уменьшения психопатологических проявлений, ассоциированных с уплощением и ригидностью аффекта, апато-абули-ческими проявлениями и расстройством внимания. Статистически значимые изменения в отношении указанных психопатологических элементов достигались к 24-ой неделе исследования (табл. 1).
Наблюдаемое у больных, принимавших кветиапин, уменьшение выраженности негативных симптомов не носило статистически значимый характер на всем протяжении исследования (табл. 2).
Наконец, у больных, принимавших галоперидол, наибольший эффект был достигнут в отношении уменьшения психопатологических проявлений, ассоциированных с уплощением и ригидностью аффекта, апато-абулическими проявлениями и расстройством внимания. Статистически значимые изменения в отношении указанных психопатологических элементов достигались к 24-ой неделе исследования (табл. 3).
Таблица 1
Эффективность терапии по шкале оценки негативных симптомов у больных, принимавших рисперидон (в баллах)
Психопатологические проявления Этапы оценки терапии
1 неделя 12 неделя 24 неделя
Уплощение и ригидность аффекта 33,4 28,2 (И.18, р>0,05) 23,9 (И.4, р<0,05)*
Нарушения речи 22,6 19,6 (И.15, р>0,05) 18,2 (И.24, р>0,05)
Апато-абулические расстройства 19,6 15,8 (И.24, р>0,05) 13,8 (И.42, р<0,05)*
Ангедония - асоциальность 15,1 13,2 (И.14, р>0,05) 12,8 (И.18, р>0,05)
Внимание 12,4 11,1 (И.12, р>0,05) 8,7 (И.43, р<0,05)*
Примечания: * - р<0,05.
На фоне проводимой терапии частота НААД у больных, принимавших рисперидон, составила 3,3 случая в ретроспективный и 1,7 случая в проспективный период (F=1.94, p<0,01). Среди больных, принимавших кветиапин, этот показатель составил 3,3 и 2,4 случая (F=1.38, p>0,05). У больных, проходивших лечение галоперидолом, - 3,2 и 1,7 случая соответственно (F=1.88, p<0,01).
Установлено, что все используемые нейролептики могут улучшать социальное функционирование исследуемых, однако статистически значимые изменения наблюдались только у больных, принимавших рисперидон и галоперидол (табл. 4).
Выявлена положительная взаимосвязь между изменениями по шкале негативных симптомов и уровнем социального функционирования в группах сравнения. У больных, принимавших рисперидон, корреляция между заявленными психопатологическими проявлениями обнаружена на 12-ой неделе исследования (F=2,28172,=0,14826) и на 24-ой неделе исследования (F=1,19892, р=0,28797). Среди больных, принимавших кветиапин, положительная корреляция составила на 12-ой неделе исследования (F=3,20312, р=0,09034) и на 24 неделе исследования (F=5,62951, р=0,02901). Наконец, у больных, принимавших галоперидол, положительная корреляция
Таблица 2
Эффективность терапии по шкале оценки негативных симптомов у больных, принимавших кветиапин (в баллах)
Психопатологические проявления Этапы оценки терапии
1 неделя 12 неделя 24 неделя
Уплощение иригидность аффекта 34,1 28,2 (F1.21, p>0,05) 24,6 (F1.39, p>0,05)
Нарушения речи 22,8 20,2 (F1.13, p>0,05) 18,4 (F1.24, p>0,05)
Апато-абулические расстройства 19,7 15,2 (F1.3, p>0,05) 13,4 (F1.47, p>0,05)
Ангедония -асоциальность 15,2 12,2 (F1.125, p>0,05) 11,0 (F1.38, p>0,05)
Внимание 12,6 10,2 (F1.24, p>0,05) 8,8 (F1.43, p>0,05)
Таблица 3
Эффективность терапии по шкале оценки негативных симптомов у больных, принимавших галоперидол (в баллах)
Психопатологические проявления Этапы оценки терапии
1 неделя 12 неделя 24 неделя
Уплощение и ригидностьаффекта 35,0 28,4 (F1.23, p>0,05) 24,6 (F1.42, p<0,05)*
Нарушения речи 23,06 20,6 (F1.12, p>0,05) 18,8 (F1.22, p>0,05)
Апато-абулические расстройства 20,1 18,4 (F1.09, p>0,05) 14,2 (F1.42, p<0,05)*
Ангедония -асоциальность 15,1 13,5 (F1.12, p>0,05) 12,4 (F1.22, p>0,05)
Внимание 12,7 11,2 (F1.12, p>0,05) 8,1 (F1.57, p<0,05)*
Примечания: * - р<0,05.
Таблица 4
Эффективностьтерапии исследуемых лиц по шкале оценки социального функционирования (в баллах)
МНН лекарственного препарата (количество больных) Этапы оценки терапии
1 неделя 12 неделя 24 неделя
Рисперидон (n=64) 22,8 27,7 (F1.21, p>0,05) 33,1 (F1.48, p<0,05)*
Кветиапин(п=53) 22,7 26,8 (F1.18, p>0,05) 30,9 (F1.36, p>0,05)
Галоперидол(n=71) 22,8 28,1 (F1.23, p>0,05) 32,7 (F1.43, p<0,05)*
Примечания: * - p<0,05.
между редукцией негативных расстройств и изменениями в области социального функционирования по шкале PSP обнаружена на 12-ой неделе исследования (F=0,41861, р=0,5258) и на 24-ой неделе исследования соответственно (F=4,22337, р=0,05468).
Обсуждение
В рамках сравнительного анализа все заявленные лекарственные препараты подтвердили свою эффективность. Вместе с тем выявлены различия в эффективности терапии на разные проявления клинической картины исследуемых лиц. Установлено, что препараты обеих групп сравнения способствовали снижению риска обострения психотической симптоматики, эффективность которых убывала в следующем порядке: рисперидон<галоперидол<кветиап ин. При этом только у рисперидона и галоперидола антипсихотическая активность приобретала статистически значимый характер. В качестве рабочей гипотезы полученных результатов можно предположить, что рисперидон и галоперидол, по сравнению с кветиапином, обладают более выраженной дофаминолитической активностью, в частности, более выраженной блокадой дофаминовых рецепторов мезолимбического-мезокортикального тракта. Также стоит учитывать, что рисперидон, являясь производным бенсизоксазола, имеет структурное сходство с другим, помимо галоперидола, производным бутерофенона - с бенперидолом [14]. Отмечено, что рисперидон и галоперидол, по сравнению с кветиапином, клинически более эффективны в отношении таких негативных изменений, как «уплощение и ригидность аффекта, апато-абулические расстройства, нарушение функции внимания». При этом все препараты способствовали повышению уровня социального функционирования больных, интенсивность влияния на который убывала в
следующем порядке: рисперидон<галоперидол< кветиапин. Можно предположить, что выраженность антидефицитарного эффекта также связана с фармакодинамическим профилем исследуемых препаратов, принимая во внимание роль дофами-нергической системы в реализации когнитивных функций [10, 13, 14, 16]. Установлено, что все заявленные в исследовании нейролептики уменьшали выраженность поведенческих расстройств, включая урежение частоты НААД, по степени эффективности располагаясь в следующем порядке: риспери дон<галоперидол<кветиапин. Данная особенность, по-видимому, связана с выявленным клиническим дуализмом феномена несуицидальной аутоагрессии в сочетании с модулирующим дофаминергическим эффектом собственно нейролептических препаратов. Наконец, нельзя исключить в качестве клинически значимого фактора, определяющего эффективность проводимой терапии, длительность собственно заболевания (более 10 лет). Данный феномен был замечен нами в повседневной практической работе ранее, однако теоретическое обоснование его на сегодняшний день отсутствует. Это обуславливает необходимость продолжения исследований в области оптимизации лечения ведущих психопатологических переживаний у данной группы лиц.
Выводы
Препаратами первого ряда у больных параноидной шизофренией с тоническим типом дефекта и НААД, находящихся на принудительном лечении, являются галоперидол и рисперидон. Положительное влияние кветиапина на отдельные компоненты клинической картины обследуемых больных было статистически незначительным, что требует дальнейшей верификации роли данного препарата в терапии соответствующей патологии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аведисова А.С., Жабин М.О., Акжигитов Р.Г., Гудкова А.А. Проблема множественной соматической и/или психической патологии // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова.018.Т.118, №5..5-13.
2. Вильянов В.Б. Клинико-терапевтическийпатоморфоз параноидной шизофрении: Автореф. дисс. ... докт. мед. наук. Саратов, 2005. 43 с.
3. Зеневич Г.В. Ремиссии при шизофрении. Л.: Медицина, 1964. 216 с.
4. Иванов М.В., Незнанов Н.Г. Негативные и когнитивные расстройства при эндогенных психозах: диагностика, клиника, терапия. СПб.: Изд. НИПНИ им. В.М.Бехтерева, 2008. 287 с.
5. Козловский В.Л. «Обрывы/отмены»: эффективность и неудачи в практике преодоления лекарственной резистентности психических больных (фармакологические аспекты использования метода) // Психиатрия и психофармакотерапия.2016.Т.18, №4.С.38-41.
6. Кравченко И.В. Роль галоперидола в лечении больных параноидной шизофренией с несуицидальным аутоагрессивным поведением и выявленным состоянием терапевтической резистентности// Социальная и клиническая психиатрия.2015.Т.25, №1.С.109-111.
7. Кравченко И.В. Несуицидальная аутоагрессия у больных параноидной шизофренией, находящихся на принудительном лечении: Автореф. дисс. ... канд. мед.наук. СПб., 2011.27 с.
8. Мелехов Д.Е. Клиническая основа оценки работоспособности при шизофрении. М.:Медгиз,1963.193с.
9. Муранова Л.Н. Влияние галоперидола на поведенческие реакции и электрические характеристики командных нейронов виноградной улитки: Автореф. дисс. ... канд. биол. наук. Казань, 2006.20 с.
10. fflMyK^epA.E. fflH30$peHHA.M0CKBa: reOTAP-Megna, 2021. 176 c.
11. Giovanni D.5-ht Interaction with Other Neurotransmitters: Experimental Evidence and Therapeutic Relevance. Part B. / Ed.G.Di Giovanni, Ph.DeDeurwaerdere. 2021.Vol. 261. P. 2-462.
12. Goldman-Rakic P., MulyE.C., Williams G.V. D1 receptors in prefrontal cells and circuits // Brain Res. Rev.2000. Vol. 31, N 2. P. 295-301.
13 .Huhn M., Nikolakopoulou A., Schneider-Thoma J. et al. Comparative efficacy and tolerability of 32 oral antipsychotics for the acute treatment of adults with multi-episode schizophrenia: A systematic review and network meta-analysis // Lancet. 2019.Vol. 394. P. 939-951.
14. Megens A., Kennis L. Risperidone and related 5HT2/D2 antagonists: a new type ofantipsychotic agent?// Prog. Med. Chem. 1996. Vol. 33. P. 185-232.
15. Mizuno Y., McCutcheon R., Brugger S., Howes O. Heterogeneity and efficacy of antipsychotic treatment for schizophrenia with or without treatment resistance: a meta-analysis //J.Neuropsychopharmacol. 2020. Vol. 45. P. 622-631.
16. Murphy B., Arnsten A., Jentsch J. et al. Dopamine and spatial working memory in rats and monkeys: pharmacological reversal of stress-induced impairment // J. Neurosci. 1996. Vol. 16, N 23. P. 7768-7775.
17. Nock M.K., Favazza A.R. Nonsuicidal self-injury: Definition and classification. Understanding nonsuicidal self-injury: Origins, assessment, and treatment // Am. Psychol. Assoc. 2009. P. 9-18.
18. Potkin S.G., Kane J.M., Correll C.U., Lindenmayer J.P., Agid O., Marder S.R., Olfson M., Howes O.D. The Neurobiology of Treatment-Resistant Schizophrenia: Paths to Antipsychotic Resistance and A Roadmap for Future Research Focus // J. Am. Psychiatr. Publ. 2020. Vol. 18,N 4.P. 456-465.
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ЭФФЕКТИВНОСТИ НЕЙРОЛЕПТИКОВ У БОЛЬНЫХ ПАРАНОИДНОЙ ШИЗОФРЕНИЕЙ С ТОНИЧЕСКИМ ТИПОМ ДЕФЕКТА И НЕСУИЦИДАЛЬНЫМИ АУТОАГРЕССИВНЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ, НАХОДЯЩИХСЯ НА ПРИНУДИТЕЛЬНОМ ЛЕЧЕНИИ
И.В. Кравченко, И.И. Чижиков, Н.Н. Львов, В.Г. Сидоров, Е.В. Клевцова
Актуальность данной работы обусловлена недостаточным количеством современных исследований, отражающих клинические особенности течения параноидной шизофренией с непрерывно-прогредиентным типом течения, нарастающими дефицитарными изменениями личности и несуицидальными аутоагрессивными действиями в рамках принудительного лечения. Цель работы: провести сравнительную анализ эффективности нейролептиков у больных параноидной шизофренией, с тоническим типом дефекта и несуицидальной аутоагрессией, находящихся на принудительном лечении. Материал и методы: сплошным, не рандомизированным методом обследовано 188 больных параноидной шизофренией, соответствующих критериям МКБ-10. Психометрическая оценка клинического состояния осуществлялась с применением шкалы негативной психопатологической симптоматики и шкалы оценки
социального функционирования. Для статистической оценки использовался критерий Фишера и дисперсионный анализ «ANOVA». Результаты. Прием рисперидона и галоперидола, по сравнению с кветиапином, у исследуемых лиц позволил получить более выраженный клинический эффект вследствие их влияния как на позитивные, так и на негативные изменения, включая несуицидальные самоповреждения. Выводы: препаратами первого ряда у больных параноидной шизофренией с тоническим типом дефекта и несуицидальной аутоагрессией, находящихся на принудительном лечении, являются рисперидон и галоперидол. Роль кветиапина в терапии таких больных требует дальнейшего изучения.
Ключевые слова: параноидная шизофрения, принудительное лечение, тонический тип дефекта, несуицидальная аутоагрессия, нейролептики.
COMPARATIVE ANALYSIS OF THE EFFECTIVENESS OF NEUROLEPTICS IN PATIENTS WITH PARANOID SCHIZOPHRENIA WITH TONIC TYPE OF DEFECT AND NON-SUICIDAL AUTOAGGRESSIVE ACTIONS
UNDER COMPULSORY TREATMENT
I.V. Kravchenko, I.I. Chizhikov, N.B. Lvov, V.G. Sidorov, E.V. Klevtsova
The relevance of this work is due to the insufficient number of modern studies that reflect the clinical features of the course of paranoid schizophrenia with a continuously progressive type of course, increasing deficient personality changes, and non-suicidal autoaggressive actions within the framework of compulsory treatment. Purpose of work: to conduct a comparative analysis of the effectiveness of neuroleptics in patients with paranoid schizophrenia, with a tonic type of defect and non-suicidal autoaggression, who are on compulsory treatment. Patients and Methods: 188 patients with paranoid schizophrenia meeting ICD-10 criteria were examined by a continuous, non-randomized method. Psychometric assessment of the clinical condition was carried out using the scale of negative psychopathological symptoms and the social functioning assessment scale. For statistical evaluation, Fisher's test and ANOVA analysis of variance
were used. Results. Reception of risperidone and haloperidol in the studied individuals allowed to obtain a more pronounced clinical effect due to their influence on both positive and negative changes, including non-suicidal self-harm. Results. Reception of risperidone and haloperidol, compared with quetiapine, in the studied individuals allowed to obtain a more pronounced clinical effect due to their influence on both positive and negative changes, including non-suicidal self-harm. Conclusions: first-line drugs in patients with paranoid schizophrenia with a tonic type of defect and non-suicidal autoaggression who are on compulsory treatment are risperidone and haloperidol. The role of quetiapine in the treatment of such patients requires further study.
Key words: paranoid schizophrenia; compulsory treatment; tonic type of defect; non-suicidal auto-aggression; neuroleptics.
Кравченко Игорь Владимирович - кандидат медицинских наук, врач высшей категории, врач-психиатр, психотерапевт, клинический фармаколог межрайонного центра медицинской реабилитации при ГБУЗ «Поликлиника №38», медицинский юрист. Санкт-Петербург; email: igorkravchenk@mail.ru
Чижиков Иван Игоревич - врач высшей категории, врач-психиатр. Главный врач ФКУ «Санкт-Петербургская психиатрическая больница специализированного типа с интенсивным наблюдением»; email:info@pbstin.ru
Львов Николай Николаевич - врач первой категории, врач-психиатр, заведующий реабилитационным отделением ФКУ «Санкт-Петербургская психиатрическая больница специализированного типа с интенсивным наблюдением»; email: nnlvov@yandex.ru
Сидоров Владимир Геннадьевич - врач-психиатр, врач первой категории, врач-психиатр отделения с усиленным наблюдением ФКУ «Санкт-Петербургская психиатрическая больница специализированного типа с интенсивным наблюдением»; email: sidb@yandex.ru Клевцова Елена Владимировна - клинический психолог ФКУ «Санкт-Петербургская психиатрическая больница специализированного типа с интенсивным наблюдением»; email: klefftsova@mail.ru
