CC BY
239
УГРОЗЫ И БЕЗОПАСНОСТЬ
7 (244) - 2014
УДК 354
сравнительный анализ борьбы с проявлениями сепаратизма на дальнем востоке российской федерации и в китае: возможные уроки и пути решения проблем
Ю. В. МОРОЗОВ,
кандидат военных наук, профессор, ведущий научный сотрудник E-male: morozovyury51@yandex. га. Институт дальнего Востока РАН
В статье рассматриваются проявления сепаратизма на Дальнем Востоке как угроза суверенитету и безопасности России. Проводится анализ борьбы с этим явлением в Китае. Предлагаются возможные шаги центральной власти России в целях снижения сепаратистских настроений в стране с учетом китайского опыта. Отмечено, что для развития экономики региона вместо этнических мигрантов целесообразно привлекать по контракту российских специалистов из центральных областей страны, где наблюдается стагнация экономики.
Ключевые слова: Россия, Китай, Сибирь, Дальний Восток, сепаратизм, регионализм, глобализация, экономика.
Проявления сепаратизма на Дальнем Востоке и в Сибири как угроза суверенитету и безопасности России. При анализе складывающейся экономической и политической ситуации в России можно заметить, что опасность сепаратистских тенденций в стране на сегодняшний день до конца не преодолена. Эксперты выделяют в Российской Федерации от 31 до 75 точек этнотерриториаль-ных напряжений. При этом, по оценкам экспертов, главным центром сепаратизма является Северный Кавказ.
Но и о других регионах РФ забывать не следует. В отличие от Юга России, например, на Дальнем Востоке и в Сибири отсутствуют острые конфлик-
тные ситуации, обусловленные действиями сепаратистских сил. Однако и здесь существуют внешние и внутренние катализаторы дезинтеграционных процессов, активно влияющие на обстановку в этих регионах. Так, отток русских из Сибири и Дальнего Востока и сепаратистские настроения коренного населения распространены в Туве, Саха (Якутии), Бурятии, а также в некоторых районах Приморского края (см. таблицу).
Если в 1989 г. якуты составляли 33 % населения республики, то в 2012 г. их доля выросла до 50 %. Причиной этого, прежде всего, является значительная миграция русских из Якутии в западные регионы РФ (которые в быту до сих пор именуются «материком»), вызванная как социально-экономическими факторами, так и этнократическим давлением. Аналогичная ситуация сложилась и в Туве. Таким образом, «вымывание» русских из окраинных республик и отдаленных областей РФ представляет потенциальную угрозу целостности страны. В то же время образование этнической однородности в автономиях РФ — одна из предпосылок для консолидации в них на этнической основе титульных наций, что, в свою очередь, усиливает центробежные процессы в России.
Также существенное влияние на развитие сепаратизма в Сибири и на Дальнем Востоке оказывает их экономическая регионализация, т. е. интенсифи-
Национальный состав субъектов РФ в Сибири и на Дальнем Востоке, %
Субъект РФ Наименование народа
Титульный Русский
1979 1989 2002 2010 1979 1989 2002 2010
Республика Алтай ▲29,1 ▲ 31,0 ▲ 33,4 ▲ 33,9 ▲63,3 ▼ 60,4 ▼ 57,4 ▼ 56,6
Республика Бурятия ▲23,0 ▲ 24,0 ▲ 27,8 ▲ 30 ▼72,1 ▼ 69,9 ▼ 67,8 ▼ 66,1
Республика Саха (Якутия) ▲ 36,9 ▼ 33,4 ▲ 45,5 ▲ 49,9 ▲ 50,5 ▼ 50,3 ▼ 41,1 ▼ 37,8
Республика Хакасия ▼ 11,4 ▼ 11,1 ▲ 11,9 ▲ 12,1 ▲79,5 ▼ 79,4 ▲ 80,2 ▲ 81,7
Примечание: ▲ — прирост населения на территории; ▼ — отток населения с территории.
кация развития связей между территориальными образованиями, которые имеют свою специфику, обусловленную природными, демографическими, социально-экономическими и этнокультурными факторами. Если взглянуть на карту экономических районов России, то можно увидеть, что фактор природных границ страны играет существенную роль в обособлении территорий Сибири и Дальнего Востока от ее центральной части. Горные массивы Урала, крупные реки, труднопроходимые местности и другие факторы существенно затрудняют их связи с ядром страны, ведут к регионализации этих обширных земель (рис. 1).
Вследствие чего экономика Сибири и Дальнего Востока естественным образом ориентируется на соседние страны — Казахстан, Китай, Японию и Корею, с которыми и ведется основной товарообмен. И ввиду того, что воспроизводство инфраструктур
Сибири и Дальнего Востока, видимо, и далее будет идти на финансовые средства, получаемые от этих товаропотоков, сами инфраструктуры будут также замыкаться на эти зарубежные экономические центры. Сохранение такой тенденции может привести к тому, что интересы субъектов РФ за Уральским хребтом могут войди в конфликт и с экономическими интересами федерального центра, и с интересами государственной целостности.
Экономический сепаратизм Сибири и Дальнего Востока существенно дополняется иными факторами, которые в каждом конкретном случае имеют свое политическое измерение. Так, с точки зрения сохранения территориальной целостности страны у Дальнего Востока и Сибири есть еще две проблемы — демографическая и цивилизационная. Ареалом с наиболее высокой плотностью населения является восточноазиатский, включающий Китай,
Рис. 1. Экономические районы Российской Федерации НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ: приоритеты и безопасность
КНДР, Республику Корея и Японию. Здесь средняя плотность населения составляет около 200 чел. на км2 (в долине Янцзы в Китае, в Корее и Японии она превосходит 300 чел. на 1 км2). А по России, увы, средняя плотность населения составляет лишь 8,7 чел., сельского населения — 2,3 на 1 км2 (!).
Неслучайно территория России за Уральским хребтом давно стала объектом легальной и нелегальной иммиграции из Китая, Вьетнама, Северной Кореи и других стран. Так, на Дальнем Востоке весьма велика вероятность дальнейшего укрупнения китайской диаспоры, которая в настоящее время и так весьма значительна. Это означает возможность появления очага сепаратизма в бассейне Амура со стороны компактно проживающего китайского населения на российской стороне. Другим фактором, способствующим возникновению сепаратистских движений, можно считать проблему усиления миграции на российский Дальний Восток корейцев и образования там их диаспор. Существует также угроза сепаратизма отдельных районов, населенных монголами, уйгурами и другими этносами.
В целом же, благодаря несовершенству законодательной базы РФ и практической «прозрачности» границ с республиками Центральной Азии (ЦА), Россия в 2013 г. вышла на 2-е место в мире (после США) по количеству мигрантов. При этом неравномерное социально-экономическое развитие государств ЦА обусловливает стремление народов, проживающих в приграничных районах, к территориальному воссоединению со своим этносом, живущим в России, либо к нелегальному трудоустройству там. Вследствие этого в приграничных районах России появляются относительно однородные в этническом отношении ареалы, которые, при попустительстве местной власти, могут стремиться к воссоединению с более массивными этническими ареалами соседних стран. Это также способствует созданию на территории России этнических анклавов по типу «чайна-таунов», живущих не по российским, а по своим законам, обладающими своей администрацией и институтами управления. Порою на почве сращивания или коррупционной связи с местными властями и правоохранителями у представителей таких анклавов появляется ощущение безнаказанности за любые деяния против местного населения, что вовсе не способствует этническому добрососедству. Тому уже есть тревожные примеры — межэтнические столкновения в пос. Сарга (2011 г.) и г. Среднеуральске Свердлов-
ской обл. (2013 г.), пос. Верхний Уфолей Уральской обл. (2012 г.) и, наконец, — в Москве (Бирюлево) в конце 2013 г.
Проблема сепаратизма для приграничных областей России является актуальной и в силу особенностей ее конфессионального состава. По некоторым данным, в России проживают порядка 20 млн мусульман (12 % населения), определенная часть которых придерживается фундаменталистских взглядов. Религиозный сепаратизм в отдельных районах страны, как правило, получает поддержку со стороны зарубежных религиозных организаций. Важное место в распространении этой идеологии занимают различного рода информационные центры и радиостанции. В Интернете также можно легко обнаружить немалое количество сайтов сепаратистских движений, которые пропагандируют развал России под благовидными предлогами.
И, если миграцию из Китая, Кореи или республик Центральной Азии еще как-то можно блокировать полицейскими методами, то остановить продвижение идей и утверждение иного мироощущения представляется трудноразрешимой задачей.
Следует упомянуть и о факторе глобализации, который отражает ведущую роль высокоразвитых стран в высоких технологиях, в информатике и торговле, в первую очередь для установления экономического контроля за территориями, которые представляют особую ценность. Поэтому богатства громадных просторов Сибири и Дальнего Востока для них представляет «лакомый кусок» в связи с приближающейся перспективой истощения ресурсов полезных ископаемых, прежде всего энергетических.
На этом фоне ресурсный потенциал только одной Сибири составляет, в частности: 77 % добываемой в РФ нефти; 85 % — газа; 80 % — угля; 45 % — гидроэнергоесурсов; более 41 % — запасов древесины; золота — 41 %; металлов платиновой группы — 99 %; свинца — 85 %; молибдена — 82 %; меди — 70 %; цинка — 77 % [8]. Нельзя забывать и о колоссальных запасах пресной воды сибирских рек и озера Байкала, а также о роли Сибири и Дальнего Востока в качестве связующего звена между Европой и странами Восточной, Юго-Восточной и Центральной Азии.
Глобализация отечественной экономики проявляется в создании свободных экономических зон (по аналогии с Магаданом), которые в ряде случаев содействуют научно-техническому прогрессу, выпус-
ку наукоемкой продукции, насыщению внутреннего рынка качественными товарами и др. Экономическая эффективность свободных зон создает иллюзию их абсолютной полезности для страны. В действительности же они объективно подрывают государственный суверенитет, способствуют ослаблению барьерной функции державы. В том случае если такие зоны будут создаваться в таких обособленных и удаленных регионах, как Сибирь и Дальний Восток, они могут послужить дополнительным фактором, ослабляющим центральную власть и создающим предпосылки для деятельности сепаратистских сил.
Нельзя забывать и о геополитическом факторе. Так, наметившиеся тенденции сепаратизма дальневосточных регионов как фактор ослабления России будут активно использоваться геополитическими соперниками России в целях недопущения ее возрождения в качестве великой державы. Это направление деятельности внешних дезинтеграторов представляется в настоящее время главным.
Есть еще одно обстоятельство, на которое следует обратить пристальное внимание — несовершенство законодательной базы РФ. В России, как и в любой другой классической федерации, присутствуют два законодательных уровня: федеральный (национальный) и субъектный (региональный). Законы принимаются и действуют на обоих уровнях Российской Федерации. В одних случаях Конституцией РФ определены области законодательства федерального или субъектного уровня, в других — предметы ведения, включающие в себя объекты законодательного регулирования.
Стремительное развитие российского законодательства на региональном уровне порождает множество юридических противоречий, по сути, являющихся проявлениями правового сепаратизма. Наиболее характерно подобные тенденции проявляются:
• в нарушениях принципа верховенства Конституции РФ и федеральных законов в законотворчестве субъектов Федерации;
• в попытках принимать нормативно-правовые акты на региональном уровне, относящиеся к исключительной компетенции РФ. В частности — в области регулирования прав и свобод человека, установления Государственной границы РФ, обеспечения целостности территории России;
• в противоречивой практике заключения договоров на региональном уровне о разграничении
предметов ведения и полномочий, положения которых грубо противоречат Конституции РФ, и во временном приостановлении действия Указов Президента РФ, федеральных законов и других правовых актов РФ, якобы противоречащих интересам субъектов Федерации. Особую обеспокоенность вызывают особенности законотворчества субъектов РФ по вопросам обеспечения безопасности государства. В качестве основных причин проявлений правового сепаратизма в указанной сфере можно указать на определенные неточности и противоречия, оказывающие влияние на проведение правовых мер в сфере обеспечения национальной безопасности России. Так, к федеральному ведению отнесены вопросы безопасности, Правительство РФ должно принимать меры по обеспечению безопасности государства. И, если обеспечение государственной безопасности — исключительное право федерального центра, то кадры всех правоохранительных органов могут находиться в совместном ведении национального и регионального уровней. Подобное небрежное отношение к построению конституционных норм, касающихся обеспечения безопасности государства, создает трудности в их надлежащей детализации в федеральных законах, непосредственно регулирующих управление в данной сфере.
Следует также констатировать, что в Уголовном кодексе РФ в его нынешнем виде нет статьи или ряда статей, по которым можно было бы привлечь к уголовной ответственности за сепаратизм, за публичное высказывание за отделение какого-либо региона (области) от РФ, за распространение идей сепаратизма в СМИ, Интернете и др.
Названные трудности усиливаются за счет неоднозначного понимания субъектами РФ характера такого государственного образования, как Российская Федерация, и своего места в нем. Иногда увлечение самостоятельностью дальневосточных областей России доходит до немыслимых крайностей.
Убедительный пример — попытка создания в 1993 г. так называемой «Уральской Республики». Эта идея губернатора Э. Росселя была «на шаг впереди» задумок З. Бжезинского, который лишь 4 года спустя (в 1997 г.) в своей книге «Великая шахматная доска» глубокомысленно обмолвился, что «России, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче...» [1]. Но вовсе не об облегчении системы
управления Россией задумался последовательный русофоб. Им двигала идея дальнейшего дробления нашей страны по аналогу с некогда мощным государством — Союзной Федеративной Республикой Югославией, распавшейся на «удельные княжества» в результате реализации сепаратистских идей под влиянием третьих сил и гражданской войны в конце XX в.
Другой пример — акты жителей Курил, которые выдвигали идею о вхождении островов в состав Японии. И до сих пор якобы имеющаяся «территориальная проблема» в отношениях России и Японии косвенно поддерживает сепаратистские настроения в ряде субъектов Приморского края и Сахалинской области, региональные элиты которых порой не прочь разыграть «японскую карту» в своих требованиях максимальной автономии от федерального центра. О существовании указанной тенденции свидетельствуют периодически раздающиеся провокационные голоса сторонников реанимации Дальневосточной Республики (существовавшей в регионе с 1918 по 1922 г.).
Таким образом, основными векторами сепаратизма, несущими угрозу национальным интересам России в Сибири и на Дальнем Востоке, на данном этапе существования российской государственности выступают:
• социально-экономическая обособленность Сибири и Дальнего Востока, претензии отдельных областей на полную экономическую самостоятельность, обусловленную их отдаленностью от федерального центра, ориентированность региона на развитие экономических связей с приграничными странами;
• миграция русских из Сибири и Дальнего Востока и стремление к перераспределению доступа соответствующих национально-этнических групп к власти и ресурсам, подкрепляемые историческим материалом, оправдывающим соответствующие притязания;
• создание свободных экономических зон в рамках глобализации как дополнительный фактор, ослабляющий центральную власть и создающий предпосылки для деятельности сепаратистских сил;
• проявление сепаратистских тенденций в конституционно-правовой сфере государства, нарушающее единство правового пространства страны и посягающее на государственную целостность и безопасность РФ.
При этом воздействие сепаратизма на безопасность России может проявляться в различных сферах деятельности государства по-разному.
Например, в политической сфере сепаратизм способен привести к следующим негативным последствиям: появлению организаций, выступающих под лозунгами сепаратизма и обладающих политическим влиянием; подрыву авторитета федеральной власти среди населения страны; ослаблению государственного суверенитета и выходу отдельных территорий из-под контроля федеральных властей; углублению проблемы нелегальных мигрантов, которая уже сегодня имеет серьезные политические и социально-экономические последствия для крупных городов и населенных пунктов России.
Сепаратизм также способен подорвать экономический потенциал страны в результате дезорганизации хозяйственной жизни не только на региональном, но и на федеральном уровнях. Значительное влияние на вызревание сепаратистских тенденций в экономике оказывают глобализация и регионализация.
И в военной сфере сепаратизм может привести к возникновению ряда деструктивных процессов. Например — нарушению военной инфраструктуры государства; установлению экстремистскими группами контроля за территорией, занимаемой военными объектами; созданию в районах действия сепаратистских движений баз террористов; превращению отдельных районов страны в очаги военного противостояния федеральным силам.
В духовной сфере сепаратизм ведет к распространению националистических идей под прикрытием лозунгов о необходимости «демократизации» жизни страны, которые способствуют радикализации сознания и политического поведения населения. Особо опасными являются попытки инициирования «цветных революций» под лозунгом борьбы за мнимое самоопределение, которые основываются на ложно трактуемом принципе: каждая этническая общность должна иметь собственную государственно оформленную территорию. При этом сепаратистами игнорируется тот факт, что мировое сообщество, включая Россию, в принятых международно-правовых документах признало незыблемой существующую систему государств и определило права территориальных сообществ, а не этнических групп.
Нельзя сказать, что центральная власть РФ совсем не борется с проявлениями сепаратизма в
России. Однако как, каким образом это делается? Как правило, запоздало по времени реакции, причем стабильность достигается или за счет грубого применения военной силы и «большой крови» (Чечня, Дагестан), либо гигантских финансовых вливаний в «мятежные территории», которые, как правило, «распиливаются» местными коррупционерами. А результаты Стратегии национальной политики Российской Федерации до 2025 года и план реализации ее мероприятий пока для населения страны до сих пор не очевидны [7]. Все это вызывает глубокое разочарование и негативную реакцию в обществе.
В интересах уточнения упреждающих направлений и выработки более эффективных методов борьбы с проявлениями современного сепаратизма в отдаленных от федерального центра России регионах было бы целесообразно проанализировать зарубежный опыт борьбы с этим явлением в других государствах с федеративным устройством (Швейцария, США и др.). В частности, крайне полезен опыт нашего ближайшего соседа — Китайской Народной Республики.
Борьба с проявлениями сепаратизма в Китае: уроки для России. В настоящее время в Китае к наиболее проблемным территориям страны с точки зрения сохранения сепаратистских идей и движений относятся два из пяти автономных районов страны — Синьцзян-Уйгурский автономный и Тибетский автономный районы (СУАР и ТАР), а также остров Тайвань, который является неотъемлемой частью Китая.
Наиболее активным и опасным для центральной власти КНР является уйгурский вид сепаратизма. Если посмотреть на карту мира, то видно, что СУАР имеет общую границу с Таджикистаном, Кыргызстаном и Казахстаном, а также соседствует с одними из наиболее напряженных точек ЦА — Афганистаном и Кашмиром (рис. 2). При общем количестве населения данного района в конце XX в. в 19 млн чел. (по сравнению с 17 млн — 5 лет назад), уйгуры составляют около 8 млн чел., а «ханьцы» (китайцы из центральных провинций страны) — порядка 9 млн [9].
Справка. Уйгуры — одна из древнейших народностей Центральной Азии. И хотя факты появления на исконной территории их проживания ханьцев отмечались уже во II в. до н. э., со временем здесь сложилось Джунгарское ханство, населенное преимущественно уйгурами. И лишь в 1757 — 1759 гг. эти земли были завоеваны Китаем, присвоившим им название «Синьц-
зян» («новая территория»). В 1955 г. Пекин предоставил этой территории автономию и преобразовал Синьцзян в Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР). Но это не решило полностью национального вопроса на северо-западе страны, где и поныне сохраняются сепаратистские настроения. Их активизацию вызвал распад СССР и пример обретения независимости рядом народов ЦА. На этой волне лидеры сепаратистов СУАР заявили о намерении продолжать борьбу за отделение от Китая «в любом случае и, не считаясь с жертвами» [2].
Следует отметить и факт традиционно сильного влияния на местное население района религиозных организаций. По последним данным Института религии КНР, количество верующих в СУАР составило 58 % — это самый высокий процент по Китаю. Поэтому конфликт здесь носит не только этнический, но и религиозный характер — уйгуры являются тюркоязычными мусульманами. Всего, со времени присоединения к КНР и до наших дней в СУАР произошло 15 крупномасштабных сепаратистских восстаний, причем все они носили религиозную окраску. Кроме того, социальные проблемы, связанные с высокими темпами роста населения в Синьцзяне, всегда были значительными. Семьи у уйгуров традиционно большие, а высокая рождаемость вызывает безработицу и миграцию в иные провинции КНР. Та часть молодежи, которая не нашла себе места на родине, покидает ее, чтобы влиться в ряды гастербайтеров или же сепаратистских организаций.
Основной сепаратистской организацией уйгуров является «Исламское движение Восточного Туркестана», которое пользуется наибольшей поддержкой среди представителей этого этноса. Они желали бы сформировать независимое государство «Уйгурстан», куда предусматривается включение областей других государств ЦА, прежде всего тех, в которых есть значительная уйгурская диаспора (Казахстан, Киргизия, Узбекистан).
Но не столько желание видеть это государство независимым движет сепаратистами. Они хотели бы единолично распоряжаться значительными природными ресурсами местных гор, разработка которых началась в 1950-х гг. Интересуют сепаратистов и транспортные коридоры из Китая в Европу, а также строящиеся газо- и нефтепроводы в центральные районы Китая.
Этому движению удалось не только добиться одобрения и финансовой поддержки уйгурских диаспор в ЦА и странах Запада, но и создания в них собственных организаций, с которыми оно поддерживает тесные связи. Так, в ЦА действуют «Уйгурстанская организация свободы», ассоциация уйгуров «Иттипак», «Объединенный национальный
-49
Источник: [5].
Рис. 2. Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая
революционный фронт Восточно-Туркестанской организации» и «Уйгурская освободительная организация». На Западе проявляют активность «Восточно-Туркестанский союз», «Международная Такламаканская ассоциация прав человека» и «Восточно-Туркестанский национальный освободительный центр».
Вследствие контактов между собою по поводу обретения независимости СУАР ряд организаций начинает склоняться к принятию на вооружение террористических методов достижения поставленных целей. Так, «Исламское движение Восточного Туркестана» насчитывает до 600 боевиков, прошедших подготовку в лагерях исламистов в Афганистане, Таджикистане, Пакистане и Чечне. Структура
50-
организации включает религиозно-политический центр, центр оперативного управления, мобильные бандформирования, подразделения разведки и контрразведки, а также органы, отвечающие за пропаганду и материально-техническое обеспечение [3]. Наиболее масштабными выступлениями уйгуров стали июльские события 2009 г. в г. Урумчи (СУАР), в ходе которого погибли 186 чел., более 1 000 чел. было ранено, а 1 400 участников беспорядков арестовано. Эти события стали крупнейшими массовыми беспорядками в Китае после событий на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 г.
Следует также отметить, что в последние годы уйгурская проблема идет во все более тесном тандеме с проблемами религиозного экстремизма и неста-
бильности в Афганистане. Власти КНР обеспокоены тем, что уход сил международной коалиции из Афганистана в 2014 г. вызовет рост религиозного фундаментализма и террористической угрозы в СУАР и в других областях Центрально-Азиатского региона [6]. Поэтому проблема сепаратизма СУАР рассматривается Китаем не только как проблема внутренней политики страны, но и как угроза безопасности всей Центральной Азии. Именно этой проблеме Пекином постоянно уделяется большое внимание в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) — региональной международной организации, основанной в 2001 г. лидерами Китая, России, Казахстана, Таджикистана, Киргизии и Узбекистана.
Так, в рамках деятельности ШОС в области обуздания «трех сил зла» (сепаратизма, терроризма и экстремизма) и обеспечения региональной безопасности по инициативе Пекина была подписана (в 2001 г.) и введена в действие Конвенция о борьбе с этими явлениями. Было налажено тесное взаимодействие между спецслужбами стран ШОС, составлены списки террористических организаций и лиц, на основании которых казахстанские и кыргызские власти выдали Китаю ряд уйгурских боевиков.
Важными элементами поддержания стабильности в регионе в связи с выводом войск западной коалиции из Афгонистана являются контактная группа «ШОС — Афганистан» и Региональная антитеррористическая структура ШОС, которые осуществляют контакты с Центром по безопасности и сотрудничеству в Европе (расположен в Узбекистане), Антитеррористическим центром СНГ, с комитетом ООН по борьбе с терроризмом и дипломатическими миссиями. Наиболее тесное взаимодействие Китая в области борьбы с «тремя силами зла» налажено с приграничными с КНР государствами — членами ШОС. Кроме них Пекин счел важным установить практические отношения в этой области с Москвой в целях организации совместных усилий для предотвращения ситуаций, угрожающих стабильности в ЦА.
В области противодействия уйгурскому сепаратизму Пекин последовательно реализует ряд иных эффективных мер, которые могли бы быть взяты на вооружение соответствующими структурами России. Так, после распада Советского Союза китайские власти пошли на принятие ряда превентивных мер в целях пресечения поддержки уйгурских сепаратистских группировок в СУАР
извне. В этих целях Китай усилил режим охраны границы с центральноазиатскими государствами и ужесточил порядок въезда на свою территорию. Было увеличено количество пограничных нарядов и постов на маршрутах перемещения «челноков и гастарбайтеров», которые в массовом порядке стали посещать СУАР, причем спецслужбы КНР установили над ними жесткий контроль.
Может, пришла пора и российским спецслужбам перенять этот опыт в плане решительного пресечения нелегальной миграции из приграничных стран, одновременно избавившись от коррупционеров в своих рядах, которым выгодно существование каналов поставок «рабсилы XXI века» в Россию?
Что характерно, тезисы о запрещении деятельности уйгурских сепаратистских организаций на территории республик ЦА постоянно озвучиваются официальными лицами КНР в ходе переговоров на самых различных уровнях. В результате китайская сторона получила от руководителей государств, с которыми велись переговоры, заверения в том, что «они не допускают на своей территории направленной против КНР сепаратистской деятельности организаций и сил».
Пекин также постоянно наращивает деятельность, направленную на дискредитацию представителей уйгурского радикального этноса путем использования информационных технологий. Так, в этой области активно ведется работа, связанная с показом всему миру, как уйгурский сепаратизм может негативно повлиять на другие государства. СМИ и органы власти этих стран регулярно обеспечиваются информацией из КНР, направленной на приравнивание уйгурского движения к терроризму и исламскому радикализму. В них также показаны перспективы расширения географии уйгурского сепаратизма, ведущего к дестабилизации внутренней обстановки в стране.
Также центральная власть проводила и будет проводить в Китае политику ограничения рождаемости. Так как данный процесс длится уже более 25 лет, то следует ожидать, что через 50 лет малочисленные этносы Китая или исчезнут, или ассимилируются. Очевидно, подобная демографическая политика поможет властям КНР избавиться как от проблемы сепаратизма в СУАР, так и от этнических меньшинств, которые в последнее время заметно активизировались на окраинах Китая.
Кроме того, политика КНР направлена на развитие промышленности и инфраструктуры СУАР,
что ведет к увеличению ханьцев в этом районе. Приток ханьцев на территорию СУАР не только «разбавляет» количество уйгуров, но и снимает напряжение в районе. При таких условиях Пекину не грозит международное порицание, ведь процесс индустриализации, по определению, не может быть негативным процессом, направленным против той или иной этнической группы. И, наконец, китайские спецслужбы продолжают вести последовательную борьбу с уйгурскими радикальными организациями и их лидерами. Кроме лозунга борьбы с преступностью, применяемого на всей территории Китая, в отношении сепаратистов-уйгуров они употребляют понятия «борьба с национал-сепаратизмом» и «борьба с исламским фундаментализмом».
Наряду с СУАР другим мощным очагом напряженности в Китае является Тибет.
Справка. На протяжении длительного периода времени Тибет поддерживал вассальные отношения с маньчжурской династией Цинь, правившей Китаем с VII в. Однако в феврале 1913 г. Далай-лама XIII провозгласил независимость Тибета. Придя к власти в 1949 г., лидеры КПК решили восстановить власть над Тибетом. И сделать это они предпочли мудро, по-восточному, без применения военной силы. В 1951 г. представители тибетского правительства подписали в Пекине соглашение «О мерах по мирному освобождению Тибета», согласно которому Тибету предоставлялась автономия во внутренних делах, сохранялась прежняя система управления во главе с Далай-ламой. При этом центральное правительство получало право держать в Тибете войска, охранять внешнюю границу и вести внешнюю политику. Казалось бы, обе стороны остаются в выигрыше.
Первое время соглашение благополучно соблюдалось, но вскоре радикальные коммунистические реформы докатились и до Тибета. Возмущенные нарушением векового уклада жизни, тибетцы начали бороться против нововведений. Отношения между Пекином и Лхасой стали крайне напряженными. И в 1959 г. они привели к восстанию в Тибете, которое было жестко подавлено китайскими войсками, духовный руководитель восставших Далай-лама покинул родину и до настоящего времени проживает за границей. В 1965 г. был создан Тибетский автономный район (ТАР).
Следует отметить, что в период «культурной революции» центральная власть Китая довольно жесткими мерами боролась с сепаратизмом в Тибете. Так, широко известно, что в то время культура Тибета была практически полностью уничтожена. Из 3 тыс. монастырей (в которых концентрировалась тибетская образованность) все, за исключением
трех, были разрушены и разграблены, причем та же участь постигла и континентальный Китай. Многие монахи тибетских монастырей под угрозой физического истребления были вынуждены либо бежать в Индию и Непал, либо вернуться к мирской жизни.
Сегодня китайским правительством введены строгие квоты, согласно которым каждый монастырь может иметь лишь строго определенное число монахов. Сделано это, очевидно, для того, чтобы нейтрализовать в зародыше сопротивление самой политически активной части населения. Несмотря на столь безжалостные методы подавления буддизма, многие монастыри до сих пор сохранили неповторимую мистическую атмосферу, которую можно почувствовать практически в любом тибетском храме.
В ходе первой 100-дневной компании (1996 г.), развернутой «против преступности», китайские власти арестовали около 2 тыс. тибетцев, из них 115 были расстреляны без суда. Также порядка 100 духовных школ были закрыты, более 500 тыс. экз. национальных печатных изданий изъяты у населения и сожжены.
Конечно, столь жесткие меры борьбы с сепаратизмом на Тибете вызывали далеко неоднозначную реакцию международной общественности. Особенно наглядно это проявилось в призывах лидеров некоторых государств бойкотировать проходившие в 2008 г. в Китае Олимпийские игры. В Тибете и за рубежом не прекращаются акции протеста тибетцев, организуемые «Движением за свободный Тибет» и поддерживаемые различными общественными организациями и общественными деятелями других стран.
Преследуя свои геополитические интересы, активно используют тревожную ситуацию такие государства, как Индия, Непал и США, поскольку территория Тибета имеет для них военно-стратегическое значение (контроль за границами и тылом Китая). Так, негласная поддержка протестных выступлений может перевести фазу демонстраций и пикетов к восстанию с участием тибетцев, а также проживающих в Тибете мусульман-хуэй, что дестабилизирует положение в районе. В случае применения Пекином силы для подавления восстания подотчетные Западу СМИ немедленно окрестят эти действия «гуманитарной катастрофой», вслед за которой появится возможность в отношении ТАР разыграть «косовскую карту» (по аналогу отделения этой области от Сербии).
А пока на международном уровне в дискуссиях по поводу будущего обустройства Тибета продолжаются малопродуктивные споры, предметом которых является вопрос: какая должна здесь превалировать власть — светская или духовная? Однако эти дебаты можно отнести к рудиментам прошлого, имеющие мало общего с настоящей реальностью в ТАР. Сейчас власть в районе является светской. Что касается свободы вероисповедания, традиций и культуры, то никто ничего не запрещает. Сегодня в Тибете работают все монастыри, которые были восстановлены за счет государства. Причем все это достигнуто благодаря усилиям центральной власти Китая.
Кроме того, реализуются меры по борьбе с экономическими причинами сепаратизма этого района. Для этого Пекин уже вложил в инфраструктуру района огромные средства, которые были взяты из госбюджета. Это значительно улучшило жизненный уровень тибетцев.
Начатая в 1959 г. демократическая реформа в ТАР покончила с феодально-рабовладельческим режимом периода господства Далай-ламы. Средняя продолжительность жизни тибетцев возросла с 36 лет до 65. Прежде в Тибете не было ни одной шоссейной дороги, а сейчас в ТАР создана транспортная сеть дорог протяженностью свыше 20 тыс. км. В прошлом в Тибете не было электричества, ныне построено уже более 500 гидроэлектростанций, причем их строительство продолжается. Жить стало значительно лучше, и это общепризнанный факт. Кроме того, на Тибете, как и в СУАР, растет численность ханьского населения благодаря активному развитию экономики района и присутствию там регулярных войск.
Другим направлением снижения сепаратистских настроений и поддержания стабильности в районе является реализация на практике основных положений Конституции КНР в ТАР. Тибетцы пользуются избирательным правом, предусмотренным Конституцией КНР и другими законами. Они принимают активное участие в выборах Собраний народных представителей разных ступеней, а затем через своих депутатов участвуют в управлении делами государства и местными делами. Причем руководящие работники тибетской национальности и других нацменьшинств сегодня являются «костяком кадровой армии» ТАР. Они составляют 77,97 % в кадровом контингенте трех уровней: районном, окружном (городском) и уездном, их доля среди работников судов и прокуратур — 69,82 и 82,25 %
соответственно. Наконец, согласно закону о национальной районной автономии, ТАР имеет право при проведении в жизнь решений, постановлений и указаний вышестоящих органов поступать с учетом обстановки в своем районе.
В отношении Далай-ламы, бежавшего за границу, правительство Китая заняло терпеливо-выжидательную позицию, что продиктовано интересами единства государства и национального сплочения. Руководство КНР согласно на продолжение переговоров с Далай-ламой по статусу Тибета, но только после его публичного отказа от сепаратистской деятельности и признания Тибета частью Китая, а правительства страны — единственной законной властью.
Третья проблема, больше полувека сильно волнующая Пекин, это самоотделение острова Тайваня от материка, которое трактуется как сецессия и признается неприемлемой для центральной власти КНР, разработавшей концепцию мирного воссоединения страны, получившую название «одно государство, два строя». Попытка же тайваньских сепаратистов на международном уровне применить теорию «двух государств», по мнению Пекина, является поводом для сохранения разделения страны и чревата применением военной силы со стороны властей КНР.
Справка. После того как в 1949 г. была провозглашена КНР, на Тайване под защитой США до сих пор сохраняется осколок прежнего государства. Сам Тайвань (колониальное название — Формо!за, от порт. ilha Formosa — «прекрасный остров») представляет собой остров в Тихом океане, в 150 км от восточных берегов материковой части Китая.
Первоначально и в Пекине, и в Тайбэе (столице Тайваня) исповедовали принцип «одного Китая», однако каждая сторона рассматривала в качестве законного государства только себя. В Пекине, исходя из того, что Тайвань — это провинция КНР, объявили главу тайваньского режима Чан Кайши «американской марионеткой» и выдвинули лозунг: «Мы непременно освободим Тайвань!». В Тайбэе же считали, что власть на материке временно захвачена «коммунистическими мятежниками», рано или поздно они будут разбиты, и тогда для Гоминьдана настанет момент «Гуан Фу» (славного возвращения).
В 1971 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию № 2758, которая гласит, что представители правительства КНР являются единственными законными представителями Китая в ООН. Иллюзорность мечты сепаратистов стала очевидной, и приверженность тайваньских лидеров принципу «одного Китая» стала
быстро таять. Тогда Тайбэй стал истолковывать «один Китай» как историческое и культурное понятие, а также как единое государство в прошлом и в отдаленной перспективе, разделенное на современном этапе на
суверенные части.
Тайваньские сепаратисты пытались различными способами сохранить отделение острова от материка «de jure», прибегая к таким уловкам, как наименование Тайваня «Республика Китай», попытки внесения поправок в Конституцию КНР, объявление новой конституции Тайваня и ее легализации на международном уровне. Для достижения цели по сохранению «разделенных народов Китая» они также прибегали к различным ухищрениям, чтобы прервать переговоры о воссоединении и спровоцировать конфликт между США и КНР.
В области идеологии и культуры сепаратисты пытались сформировать у молодого поколения острова неправильное отношение к понятию «Родина», тем самым стараясь оборвать культурные связи между соотечественниками по обе стороны Тайваньского пролива. Они неоднократно заявляли, что «демократизация на Китайском материке является ключом к воссоединению Китая». По существу, это представляет собой схему обмана соотечественников на Тайване и является поводом для того, чтобы отложить и ограничить воссоединение разделенного народа. В реальности воссоединение с материком может означать утрату значительной части властных полномочий и постоянной американской помощи, на что местная элита никак не может согласиться.
Главным идеологом тайваньских сепаратистских сил являлся Ли Дэн-Хуэй. В 1999 г. он опубликовал книгу «Дорога к демократии», в которой обосновал деление Китая на 7 областей с «полной автономией» каждой из них. В ней он назвал отношения между частями страны, разделенной проливом, «межгосударственными отношениями или, по меньшей мере, отношениями государств особого рода», пытаясь изменить статус Тайваня как части Китая, тем самым саботировать переговоры о мирном воссоединении [4].
Однако в качестве откликов на эту публикацию большинство официальных властей стран мира подтвердили свою твердую позицию поддерживать политику единого Китая. Даже американское правительство засвидетельствовало свою приверженность политике «не поддержки двух». Хотя давно
известно, что одной из наиболее влиятельных сил, не заинтересованных в присоединении к КНР Тайваня, является как раз Вашингтон, который никогда не отказывался от военной поддержки Тайбея.
Новый виток конфронтации между Тайбэем и Пекином начался в 2000 г., когда президентское кресло на Тайване занял Чэнь Шуйбянь — представитель Демократической прогрессивной партии, самой мощной сепаратистской силы Тайваня, последовательно выступающей за полную независимость острова. Будучи вынужденным считаться с позицией Пекина и Вашингтона, он публично отказался от провозглашения независимости, а также от целого ряда шагов, которые увеличивали бы политическую дистанцию между островом и материком. Чэнь Шуйбянь стал реализовать сепаратистские устремления в иных формах. Озвучивая программные положения своей партии, он продолжал публично заявлять, что он как президент считает своей обязанностью «защиту суверенитета, безопасности и достоинства страны».
Процесс «тайванизации» охватил сферы образования, науки, массовой информации. Подотчетные Демократической партии СМИ энергично внедряли в сознание обитателей Тайваня мысль о том, что они являются отдельной, отличной от материка общностью с собственной историей и культурой, собственным путем в будущее. Постоянно подогревались опасения, что сближение с континентальным Китаем рано или поздно поставит малую экономику Тайваня в одностороннюю зависимость от огромной экономической мощи материка, может даже привести к ее поглощению.
Стремясь предотвратить развитие событий в нежелательном для себя направлении по обе стороны Тайваньского пролива, Пекин каждый раз жестко реагирует на каждый сепаратистский шаг Тайбэя, напоминая о своей готовности применить силу в критической ситуации. Размещенные в провинции Фуцзянь 500 ракет, количество которых прибавляется каждый год, служат весомым аргументом, подкрепляющим демарши китайского руководства. Кроме того, Тайбэю устроили жесткий прессинг, добиваясь максимальной изоляции его на международной арене. Так, Пекин возражал против допуска Тайваня во Всемирную организацию здравоохранения, полагая, что участие Тайваня даже в качестве наблюдателя в организации, членами которой являются суверенные государства, послужит явным ободрением тайваньскому сепаратизму.
Помимо указанных шагов власти Китая разработали юридическую базу для мирного воссоединения страны. В 2005 г. был принят закон о противодействии расколу государства, который фиксирует и развивает позицию КНР по тайваньской проблеме. Анализ его основных положений показывает что:
• он составлен в соответствии с Конституцией КНР и направлен на воспрепятствование отделению части Китая под лозунгом «независимости Тайваня». «В мире существует только один Китай. Тайвань является частью Китая», — говорится в законе;
• решение тайваньской проблемы и достижение национального воссоединения является внутренним делом Китая, не допускающим вмешательства извне: «Государство никогда не позволит раскольническим силам — сторонникам «независимости Тайваня» под тем или иным именем, тем или иным способом отторгнуть Тайвань от Китая»;
• объединение страны мирным путем отвечает коренным интересам соотечественников по обе стороны Тайваньского пролива: «После мирного объединения страны Тайвань сможет иметь общественную систему, отличающуюся от системы на материке, и пользоваться высокой степенью автономии. Государство будет принимать меры в целях поддержания мира и стабильности в Тайваньском проливе и укрепления связей через пролив».
Особого внимания заслуживает ст. 8 указанного закона, которая гласит: «Если раскольнические силы — сторонники «независимости Тайваня» под тем или иным названием, тем или иным способом добьются фактического отторжения Тайваня от Китая; или возможности мирного воссоединения будут полностью исчерпаны — государство прибегнет к немирным и другим необходимым мерам для защиты своего суверенитета и территориальной целостности».
Содержание закона не сводится к перечислению базовых положений и рассмотрению силовых аспектов позиции Пекина по тайваньской проблеме.
Так, в ст. 6 закона (и это очень важно) обозначены направления, по которым правительство КНР готово развивать связи с тайваньской стороной.
Сюда входят:
• обмен персоналом в интересах лучшего взаимопонимания и укрепления доверия;
• экономическое сотрудничество, включая налаживание прямых связей через пролив (кстати, тайваньский бизнес уже вложил на материке свыше 200 млрд долл. инвестиций);
• обмены в области образования, науки, культуры, здравоохранения и спорта.
Стремясь еще более склонить в свою пользу общественное мнение острова, Пекин стал предоставлять тем или иным группам его населения разного рода льготы, смягчать ограничения на их виды деятельности на материке. Такого рода тактика использовалась Пекином и раньше, однако она касалась, главным образом, тайваньских предпринимателей, работающих на материке. Теперь она в той или иной мере охватывает более широкую общественность — крестьян, учащихся, отставных военных и др. Этими положениями закона Пекином реализуются на практике две тактики давления на Тайбэй: «И шан вэй чжэн» (давление на политику с помощью предпринимателей); и «Иминь би гу-ань» (принуждать чиновников, опираясь на народ).
Для популяризации указанного закона Пекином был предпринят ряд мер, чтобы обеспечить как можно более благоприятную реакцию на него как на Тайване, так и в мире в целом. Так, после его опубликования в ряде стран китайскими посольствами были проведены разъяснительные беседы. Специалисты поясняли, что так называемые «немирные средства» необязательно означают боевые действия, это могут быть экономические санкции, военное сдерживание, крупные военные учения, частичная блокада коммуникаций Тайваня.
Конкретные же условия применения военной силы обозначены в другом национальном документе КНР — «Белой книге по национальной обороне». Они связываются с единственным условием: «Если тайваньские власти зайдут настолько далеко, что предпримут безрассудную попытку объявить Тайвань независимым». Однако в настоящее время существуют три мощных фактора, которые сдерживают применение военной силы.
1-й фактор: военное столкновение в Тайваньском проливе непредсказуемым образом может отразиться на экономике острова, а, значит, и на экономике приморских районов Китая. То же можно сказать и о блокаде коммуникаций, и об экономических санкциях. Поскольку экономические связи приморских районов с Тайванем постоянно расширяются — будь то коммерция или инвестиции — плата за применение «военных» средств
против Тайваня будет только возрастать, а сама вероятность обострения конфликта уменьшаться.
2-й фактор, опасение Пекина вызвать негативную реакцию со стороны США и других ведущих держав мира, экономическое сотрудничество с которыми жизненно необходимо Китаю для успешной реализации стратегии своего развития. Тем не менее Китай по мере втягивания в мировую систему глобализации становится все более зависимым от ведущих индустриальных держав (хотя по мере возрастания мощи КНР точнее следует говорить о гармонии интересов, о взаимозависимости).
Возникновению вооруженного конфликта препятствует и 3-й фактор. Это психологический фактор, в котором присутствуют элементы морали и национализма. Так, в законе о противодействии расколу государства правительству КНР вменена обязанность заботиться обо всех соотечественниках, в том числе и о жителях Тайваня. И еще один убедительный довод — тезис, входящий в «восемь пунктов Цзян Цзэминя», а именно, «Китайцы не должны бить китайцев». Поэтому в 2007 г. XVII съезд КПК закрепил проводимый ее лидером Ху Цзинтао курс на урегулирование тайваньской проблемы «мягкими» методами. Важным шагом в этом направлении стало его предложение на основе «принципа одного Китая», которое заключается в следующем. «Достичь соглашения о мире, сформировать каркас и создать новую обстановку для мирного развития двух берегов Тайваньского пролива». Это подразумевало обмен важными обязательствами. со стороны Тайбэя — не провозглашать независимости Тайваня; со стороны Пекина — снять неопределенность условий применения военной силы, сведя их к единственному варианту. она будет применена только в случае провозглашения независимости Тайваня.
К этому следует добавить, что в 2008 г. Чень Шуйбянь покинул пост президента и был арестован тайваньскими властями, состоящими из лидеров партии Гоминьдан, победившей на выборах, которая и сейчас находится во власти и согласна с воссоединением Тайваня с Китаем. В этом же направлении сосредоточены и усилия материкового Китая. Компартия Китая во главе с ее нынешним генеральным секретарем Си Цзиньпином ведет курс на дальнейшее развитие идеи «одна страна — две системы» и намерена вести диалог с любым политическим движением или любой политической партией Тайваня, «если она признает, что континентальный Китай и Тайвань принадлежат одному Китаю» [9].
Какие же уроки могут извлечь центральные органы российской власти из анализа китайского опыта борьбы с сепаратизмом, что именно можно было бы применить к российским условиям?
Главным уроком является то, что центральная власть КНР борется с проявлениями сепаратизма одновременно по нескольким направлениям.
Во-первых, социальное и экономическое развитие проблемных районов страны с точки зрения нейтрализации сепаратистских идей и движений. Повышение жизненного уровня населения является одним из самых мощных рычагов положительного воздействия на этнополитическую обстановку в таких районах. С другой стороны, развитие промышленности и инфраструктуры депрессивных районов увеличивает приток «ханьцев», которые не только «разбавляют» количество коренного населения, склонного к сепаратизму, но и снимают напряжение в этих районах.
Во-вторых, на практике проводится реализация основных положений Конституции КНР, закона о национальной районной автономии и закона о противодействии расколу государства, где политическая система государства представляет собой демократический федерализм, сочетающий федеральную власть с широкими правами районов и местным самоуправлением.
В-третьих, комбинированный подход к решению проблемы. Он сочетает в себе как передовые информационные технологии в борьбе с идеями и лидерами сепаратизма, так и применение силы по отношению к ним, либо реальную угрозу ее применения, которая базируется на законодательстве КНР.
В целом же анализ тенденций сепаратизма на российском Дальнем Востоке и нормативно-правовой базы РФ, а также мер, принимаемых органами центральной власти КНР в области борьбы с проявлениями сепаратизма в Китае, позволяет сформировать ряд направлений и мер в интересах постепенного снижения сепаратистских настроений и надежного поддержания стабильности в стране.
Некоторые предложения в интересах снижения сепаратистских настроений и поддержания стабильности в Российской Федерации.
Первое направление — усовершенствование действующего законодательства РФ. Оно включает необходимость реализации следующих мер.
Органам законодательной власти России нужно сократить отставание от тех стран, которые юри-
дически обезопасили себя, введя в свою практику уголовную ответственность практически за любые попытки поставить под сомнение свою территориальную целостность. Посягательство на целостность и неприкосновенность государства должно караться по всей строгости закона, некоторые статьи которого необходимо усовершенствовать.
В плане преодоления существующих противоречий в нормативно-правовых актах РФ целесообразно ускорить принятие ряда конституционных и федеральных законов, конкретизирующих положения Конституции РФ по развитию федерализма. При этом особую роль призваны сыграть процессы заключения соответствующих договоров о разделении полномочий с учетом специфики субъектов Федерации. Проекты документов такого плана должны подлежать экспертизе на предмет учета этнополитического фактора и обеспечения национальной безопасности России.
Серьезного внимания требует проблема учета особенностей федеративного устройства России в федеральных нормативно-правовых актах, регулирующих обеспечение безопасности как на уровне Российской Федерации в целом, так и отдельных субъектов РФ. При отсутствии указанных мер идеи сепаратизма в данной области будут продолжать находить благодатную почву в ряде регионов России и являться оправданием процессов децентрализации.
На законодательном уровне целесообразно разработать законопроект с рабочим названием «О противодействии сепаратистской деятельности». В нем важно дать определения сепаратизма в целом, видов сепаратизма, условиий признания организаций и общественных движений сепаратистскими организациями. Это позволит уже в рамках правового поля пресекать сепаратистскую деятельность и привлекать к ответственности граждан, должностных лиц и организации за осуществление сепаратистской деятельности, а также СМИ — за распространение сепаратистских материалов.
Целесообразно также внести изменения в Уголовный кодекс РФ, добавив в него новые статьи, которые предусматривали бы уголовную ответственность за распространение идей сепаратизма, за высказывания о возможном отделении территорий от государства, за отрицание сохранения территориальной целостности России, за создание сепаратистских организаций и движений.
Все вопросы, касающиеся защиты территориальной целостности государства, а также вопросы,
от решения которых зависит его целостность в экономическом, политическом, правовом, социально-культурном, экологическом и информационном отношениях, должны находиться в исключительном ведении Российской Федерации, как это и предусмотрено нормами международного права. Конституции субъектов РФ не должны предусматривать институтов, которые бы создавали субъектам РФ условия для легального или фактического противопоставления себя федеральной власти. Также федеральная власть изначально должна иметь не только право издавать законы, но и обладать правом непосредственного контроля за их исполнением, и правом, в случае необходимости, принуждения к их исполнению.
Все предлагаемые меры, направленные на противодействие угрозе правового сепаратизма и защиту основ конституционного строя РФ, должны носить комплексный характер, причем приоритет должен принадлежать именно превентивным мерам предотвращения этой угрозы.
Необходимость претворения в жизнь таких мер, направленных на преодоление сепаратистских тенденций в стране, обусловливает второе направление действий органов исполнительной власти РФ в интересах поддержания стабильности в России. Оно нацелено на разработку и реализацию следующих программ и мероприятий:
• проведение непредвзятого исторического анализа опыта (удачного и неудачного) Российской империи и СССР по нейтрализации, подавлению и духовному разоружению сепаратизма. Взятие на вооружение успешных отечественных и зарубежных методов борьбы с сепаратизмом, адаптировав их к современным условиям Российской Федерации;
• периодическая организация представителями верховной власти РФ общественных диалогов в регионах о желаемом образе будущего многонациональной России и соответствующей коррекции курса реформ на местах;
• активный поиск органами исполнительной власти России таких решений проблем сепаратизма, которые позволили бы уменьшить недовольство людей, чтобы между гражданами нашей страны не разрастались разногласия. Для этого необходимо постоянно изучать общественное мнение, выявлять тенденции задолго до того, как они выплеснутся на улицы в виде массовых беспорядков. Желательно,
чтобы система сбора и обработки информации об общественном мнении, его анализ были бы централизованными и находились в ведении государства. А в Совете Безопасности РФ на базе проведенного анализа целесообразно составление и постоянное обновление интерактивной карты очагов сепаратизма в России;
• на основании выявленных проблем и тенденций сепаратизма целесообразно на федеральном уровне регулярное проведение «штабных игр» с беспристрастной оценкой мотивов и ресурсов всех сил сепаратизма (и их союзников) и противостоящих им сил государства и общества. По результатам «штабных игр» целесообразно разработать многовариантный план наиболее эффективных мероприятий по стабилизации обстановки в конфликтных районах РФ (в качестве приложения к интерактивной карте очагов сепаратизма в России);
• необходимо вести разработку национальной доктрины информационной борьбы с сепаратистами в условиях свободы слова, отсутствия цензуры и неэффективности авторитарных методов управления. Для ее формирования важен отбор мотивированных и способных экспертов-гуманитариев и иных специалистов (включая журналистов), создание из них коллективов для ведения контрпропаганды с параллельным проведением научного исследования тенденций современного сепаратизма;
• необходимо постоянное проведение информационных кампаний по подрыву легитимности сепаратизма в соответствующих социальных группах общества РФ и влиятельных кругах мирового общественного мнения. Базируясь на уточненной законодательной базе РФ, следует решительно принять адекватные меры по пресечению распространения идей сепаратизма в СМИ, Интернете, в ходе псевдонаучных семинаров и симпозиумов, а также культурно-исторических мероприятий в России. Кроме того, нужны подготовка и издание видеолекций для своеобразного «ликбеза» по проблемам национально-государственного устройства РФ, межэтнического общежития, межэтническим конфликтам и сепаратизму и организация курсов для государственных чиновников и работников СМИ, связанных с этими проблемами. Аналогичные мероприятия целесообразно проводить в образовательных учреждениях
(особенно в школах) и религиозных общинах, привлекая в общинах в качестве ведущих светских богословов соответствующих конфессий; • наконец, последняя мера, причем по месту, но отнюдь не по значению. Президент России В. В. Путин в своем послании Федеральному Собранию в 2013 г. поставил Правительству РФ задачу создать сеть территорий опережающего развития в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. По словам президента, там следует обеспечить пятилетние налоговые каникулы на прибыль, по налогам на землю и имущество, ввести льготную ставку страховых взносов. Очевидно, с учетом этих мер Министерству по развитию Дальнего Востока следует разработать программы модернизации социально-экономической обстановки депрессивных районов и областей проживания нацменьшинств в указанных регионах. Очевидно, надо сделать так (и материально, и морально), чтобы в менталитете коренных русских, проживающих в этих регионах, безвозвратно ушло в прошлое ложное суждение о том, что «настоящая Россия сосредоточена до Уральских гор». Для выполнения этой программы, помимо местного населения, целесообразно привлекать на постоянную работу русскоязычных репатриантов, желающих вернуться на историческую родину из ближнего и дальнего зарубежья. Программа материальной помощи таким репатриантам Правительством РФ уже разработана, однако ее эффективность пока еще низка из-за многочисленных бюрократических проволочек на местах, которые следует ликвидировать. В тех местах, где все же будет не хватать рабочих рук для развития экономики региона, вместо этнических мигрантов целесообразно привлекать по контракту российских специалистов из центральных областей России, где наблюдается стагнация экономики. Указанные меры должны быть дополнены усовершенствованием государственной системы оргнабора рабочей силы за рубежом и декриминализацией анклавных рынков труда этнических мигрантов.
Заключение. Следует особо отметить, что исходя из проведенного анализа дестабилизирующего воздействия сепаратизма на ситуацию в России и в Китае, а также его влияния на сложившийся геополитический порядок в мире, есть все основания включить это явление в число глобальных проблем человечества. В современном мире международ-
ные эксперты насчитали 53 основных очагов сепаратизма, которые суммарно занимают территорию 12,7 млн км2, где сконцентрировано приблизительно 220 млн жителей планеты. Это те «пороховые бочки», с которыми неразрывно связаны все ведущие страны мира.
Российская Федерация, равно как и Китайская Народная Республика, является многонациональным государством, где наблюдаются проявления сепаратизма. В эти конфликты вовлечены не только общественно-политические силы внутри обеих стран, стоящие перед угрозой потери территориальной целостности, но и их соседи, а также отдаленные центры силы, заинтересованные в отсутствии стабильности в Северо-Восточной Азии и нагнетании напряженности в регионе.
Четкое понимание механизмов возникновения и развития сепаратизма способно существенно уменьшить его разрушительное воздействие, открывает возможности своевременного прогноза появления его новых очагов, что способствует поиску рациональных путей выхода из конфликтных ситуаций. Как гласит народная мудрость, беду легче предупредить, чем бороться с ее последствиями.
Список литературы
1. Бжезинский З. Великая шахматная доска /
подраздел «Американская гегемония и ее геостратегические императивы». М., 1997.
2. Волков В. Проблемы уйгуров в Центральной Азии. URL: http://www. erkin. net.
3. Васильев Л. Проблемы безопасности в Восточной Евразии. Борьба с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом. М.: ИДВ РАН, 2010.
4. Границы и оборонное строительство Китая. URL: http://coolreferat. com.
5. Карта Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. URL: http://www. 1000turov.
6. Морозов Ю. Афганистан после 2014 года: стабильность для государств ШОС или новый виток напряженности в Центрально-Азиатском регионе? // Проблемы Дальнего Востока. 2013. № 2.
7. Почему в Удмуртии комфортно 100 национальностям? // Комсомольская правда. 2013. 1—14. ноября. С. 18.
8. Стратегии экономического развития Сибири. М., 2002.
9. Суханов П. Великое государство—Уйгурстан. URL: http://nvo. ng. ru/wars/2001-06-01/2_state. html.
10. Титаренко М. Доклад в Санкт-Петербургском гуманитарном университете профсоюзов. URL: http://www. gup. ru/events/news/lections/ titarenko-lection.
