CC BY
78SCRIPTORIUM
JUSTICIA
Сравнительно-правовой анализ функционирования Суда Евразийского экономического союза
Женис Кембаев*
В статье рассматриваются правовые аспекты функционирования Суда Евразийского экономического союза путём проведения сравнительно-правового анализа его основных нормативных черт с аналогичными характеристиками других международных судебных органов, таких как, во-первых, Экономический Суд Содружества Независимых Государств, во-вторых, Суд Евразийского экономического сообщества, действовавший с 2012 по 2014 год, и, в-третьих, Суд Европейского Союза. Подводя итог статье, автор отмечает, что Суд ЕАЭС имеет целый ряд преимуществ по сравнению с ЭС СНГ, например: Суд ЕАЭС может принимать обязательные решения и к нему могут обращаться не только государства-члены, но и хозяйствующие субъекты. В то же время во многих отношениях он оказывается слабее по сравнению с Судом ЕврАзЭС: в частности, судьи Суда ЕАЭС в большой степени зависят от публичных органов Союза (в частности, Высшего совета) и от государств-членов. Сам Суд не наделён полномочием определять порядок исполнения решения, а также применять меры обеспечительного характера. Констатируя значительный регресс в деле построения судебного органа в рамках евразийского интеграционного объединения, автор утверждает, что Суд ЕАЭС ещё более далёк от того, чтобы стать подобием Суда ЕС, а сам ЕАЭС является крайне неустойчивой организацией, не имеющей под собой твёрдого правового фундамента.
^ Евразийский экономический союз; Суд Евразийского экономического союза;
Экономический Суд Содружества Независимых Государств; Суд Евразийского 001: 10.21128/2226-2059-2016-2-30-45 экономического сообщества; Суд Европейского Союза
Одним из органов начавшего действовать с 1 января 2015 года Евразийского экономического союза (далее — ЕАЭС, Союз) является Суд Евразийского экономического союза (далее — Суд ЕАЭС, Суд)1. Суд ЕАЭС является постоянно действующим судебным органом Союза, статус, состав и компетенция которого определяются Статутом Суда ЕАЭС от 29 мая 2014 года, являющимся Приложением № 2 к Договору о Евразийском экономическом союзе (далее — ДЕАЭС) от 29 мая 2014 года, а
* Кембаев ЖенисМухтарович — доктор права (Dr. jur., Кёльнский университет), профессор Университета КИМЭП, Алма-ты, Казахстан (e-mail: kembayev@kimep.kz).
1 См.: Договор о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года (ред. от 8 мая 2015 года) // СПС «Консуль-тантПлюс». Ст. 8, п. 1.
порядок и условия организации деятельности регулируются Регламентом Суда ЕАЭС, утверждённым решением Высшего Евразийского экономического совета от 23 декабря 2014 года № 101.
Целью данной статьи является рассмотрение правовых аспектов функционирования Суда ЕАЭС. Для достижения вышеуказанной цели в статье предпринимается сравнительно-правовой анализ Суда ЕАЭС с ещё одним международным судебным органом, существующим в настоящее время на постсоветском пространстве, - Экономическим Судом Содружества Независимых Государств (далее — ЭС СНГ), с Судом Евразийского экономического сообщества (Суд ЕврАзЭС), начавшим действовать 1 января 2012 года и
прекратившим своё существование вместе с ликвидацией ЕврАзЭС 1 января 2015 года2, а также с судебным органом наиболее развитого регионального интеграционного объединения — Судом Европейского Союза (далее — Суд ЕС).
1. Состав Суда
В состав Суда ЕАЭС входят по два судьи от каждого государства-члена3, назначаемых на должности Высшим Евразийским экономическим советом (далее - Высший совет), в состав которого входят главы государств-членов, по представлению государств-членов сроком полномочий на девять лет4. При этом следует отметить, что решения Высшего совета принимаются только консенсусом5. В настоящее время (на март 2016 года) Суд состоит из восьми судей из Армении, Беларуси, Казахстана и России. Пятое государство — член ЕАЭС, Кыргызстан, пока не представило на утверждение кандидатуры своих судей.
Такой порядок формирования Суда, когда его состав определяется государствами-участниками, в принципе вполне соответствует международной практике. Например, судьи ЭС СНГ избираются (назначаются) в порядке, установленном в государствах-участниках для избрания (назначения) судей высших хозяйственных, арбитражных судов государств — участников СНГ, сроком на десять лет6, а судьи Суда ЕС назначаются, по общему согласию правительствами государств — членов Европейского Союза, на шесть лет7.
2 См.: Договор о прекращении деятельности Евразийского экономического сообщества от 10 октября 2014 года // СПС «КонсультантПлюс». Об ЕврАзЭС см., например: Кембаев Ж. М. Правовые аспекты экономической интеграции на постсоветском пространстве: проблемы и перспективы развития // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2007. № 3. С. 146-154; Кембаев Ж..М. Евразийское экономическое сообщество: правовые основы деятельности, проблемы и перспективы развития // Государство и право. 2008. № 10. С. 53-59; Кембаев Ж..М. О правовых вопросах интеграционных процессов на Евразийском пространстве // Современное право. 2011. № 9. C. 88-94.
3 Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 7 // СПС «КонсультантПлюс».
4 Там же. П. 8 и 10.
5 Договор о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года. Ст. 13, п. 2.
6 См.: Положение об Экономическом Суде Содружества Независимых Государств от 6 июля 1992 года. П. 7 // Бюллетень международных договоров. 1994. № 9.
7 См.: Treaty on European Union of 7 February 1992 (Consolidat-
ed Version Post-Lisbon). Art. 19 (2) // Official Journal of the Eu-
Всё же следует отметить, что существенно другой, несомненно, более продвинутый в институциональном плане порядок существовал в Суде ЕврАзЭС, где судьи назначались Межпарламентской Ассамблеей ЕврАзЭС по представлению Межгосударственного Совета ЕврАзЭС (на уровне глав государств-членов)8. В связи с этим следует отметить, что, несмотря на переход к новой ступени интеграции — к формированию ЕАЭС, институциональная структура Союза во многом слабее даже той, которая существовала в рамках ЕврАзЭС. В частности, нынешняя институциональная структура ЕАЭС не предусматривает наличия представительного органа9. Именно в этом, по всей видимости, заключается причина того, что в настоящий момент порядок назначения судьей ЕАЭС предусматривает участие исключительно глав государств-членов.
Более того, надо подчеркнуть, что судьи Суда ЕАЭС могут быть освобождены от должности Высшим советом по инициативе как самого судьи, так и Суда, а также государства-участника, направившего в него судью10. Не подлежит сомнению, что возможность досрочного освобождения судей Суда ЕАЭС государствами-членами оказывает серьёзное негативное воздействие на закреплённый в Статуте Суда ЕАЭС принцип независимости судей. При этом как Статут, так и Регламент Суда ЕАЭС11 умалчивают о том, по каким основаниям государство-участник может инициировать освобождение судьи от должности, оставляя данный вопрос, по сути, на усмотрение самих государств-участников. Таким образом, положение судей Суда ЕАЭС оказыва-
ropean Union. 2012/C 326/01. О лежащих в основе ЕС договорах, см.: Кембаев Ж..М. Лиссабонский договор: новый этап в развитии европейской интеграции // Московский журнал международного права. 2008. № 4. С. 180—194.
8 См.: Статут Суда Евразийского экономического сообщества от 5 июля 2010 года. Ст. 5, п. 1 // Бюллетень международных договоров. 2012. № 4.
9 См., например: Кембаев Ж.М. Региональная интеграция в Евразии: основные признаки, проблемы и перспективы // Российский юридический журнал. 2016. № 2 (107).
10 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 13.
11 Стоит также отметить, что Суд ЕврАзЭС самостоятельно принимал свои регламенты (см.: Регламент Суда ЕврАзЭС, утв. решением Суда от 12 июля 2012 года № 21; Регламент по рассмотрению обращений хозяйствующих субъектов, утв. решением Суда от 22 мая 2012 года; Регламент заседаний по организационным вопросам, утв. решением Суда от 26 марта 2012 года № 6), в то время как Регламент Суда ЕАЭС утверждается Высшим Евразийским экономическим советом.
ется ещё более уязвимым даже по сравнению с положением судей ЭС СНГ, которые также могут быть досрочно отозваны и отстранены от должности государствами-членами, однако лишь в случаях злоупотребления служебным положением, совершения преступления и болезни12.
Г. М.Даниленко в своё время писал относительно статуса судей ЭС СНГ: «Имеются, по крайней мере, два фактора, которые значительно подрывают независимость судей. Во-первых, судьи выполняют свои функции в рамках ограниченного срока — 10 лет. Во-вторых, и это самое главное, судьи могут быть освобождены от должности не институтами организации или не самими судьями, а государствами, которые судей назначили... [Поэтому] подлинная независимость судей представляется сомнительной»13. Есть все основания утверждать, что данный вывод в ещё большей степени верен и по отношению к судьям Суда ЕАЭС.
По этому поводу стоит указать и на то, что судьи Суда ЕврАзЭС могли быть освобождены от должности лишь Межпарламентской Ассамблеей ЕврАзЭС по представлению Межгосударственного Совета ЕврАзЭС (на уровне глав государств-членов)14. В то же время судьи Суда ЕС наделены гораздо более существенными гарантиями независимости и могут быть освобождены от должности только по собственному желанию15 либо по единогласному решению всех судей (за исключением судьи, в отношении которого решается вопрос о прекращении полномочий) и генеральных адвокатов Суда ЕС16.
Руководство деятельностью Суда осуще -ствляется председателем Суда, который, так
12 См.: Положение об Экономическом Суде Содружества Независимых Государств от 6 июля 1992 года. П. 7.
13 Danilenko G. M. The Economic Court of the Commonwealth of Independent States // New York University Journal of International Law and Politics. Vol. 31. 1999. No. 4. P. 893-918, 899.
14 См.: Статут Суда Евразийского экономического сообщества от 5 июля 2010 года. Ст. 5, п. 1.
15 См.: Statute of the Court of Justice of the European Union (Pro-tocol No. 3 to Consolidated Versions of the Treaty on European Union and the Treaty on the Functioning of the European Union). Art. 5 // Official Journal of the European Union. 2012/C 326/01.
16 См.: Ibid. Art. 6. Суд Европейского Союза состоит в настоящее время из 28 судей и 11 генеральных адвокатов. Генеральные адвокаты призваны содействовать Суду. В их полномочия входит проведение независимого расследования материалов поступающих дел и предоставление своего мотивированного заключения, что позволяет Суду выносить более обоснованные решения. Генеральные адвокаты не представляют чьих-либо
же как и заместитель, избирается путём тайного голосования судьями Суда ЕАЭС из своего же состава17, а затем утверждается Высшим советом сроком на три года18. Таким образом, Суд ЕАЭС следует модели ЭС СНГ, в котором председатель и его заместители избираются судьями этого Суда большинством голосов и утверждаются Советом глав государств Содружества сроком на пять лет19.
В связи с этим опять-таки можно наблюдать значительный отход от лежавших в основе Суда ЕврАзЭС положений, согласно которым председатель Суда избирался самими судьями и председательство осуществлялось поочередно судьями всех государств-членов на ротационной основе в течение двух лет20. Можно отметить при этом также и то, что председатель Суда ЕС, например, избирается самими судьями сроком на три года21.
2. Иммунитет судей
В отличие от судей Суда ЕврАзЭС, которые были наделены иммунитетом лишь в отношении действий, совершаемых при непосредственном выполнении ими служебных обя-занностей22, как, впрочем, в настоящее время и судьи ЭС СНГ23 и Суда ЕС24, судьи Суда ЕАЭС пользуются иммунитетом в объёме, предусмотренном для дипломатического агента Венской конвенцией о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 года25.
интересов и пользуются всеми гарантиями судейской незави-
симости. См.: Treaty on the Functioning of the European Union
(Consolidated Version) of 13 December 2007 (TFEU). Art. 252
// Official Journal of the European Union. 2012/C 326/01.
17 См.: Регламент Суда Евразийского экономического союза от 23 декабря 2014 года. Ст. 5 // СПС «КонсультантПлюс».
18 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 15 и 16.
19 См.: Положение об Экономическом Суде Содружества Независимых Государств от 6 июля 1992 года. П. 7.
20 См.: Статут Суда Евразийского экономического сообщества от 5 июля 2010 года. Ст. 8, п. 1-2.
21 См.: Statute of the Court of Justice of the European Union. Art. 16.
22 См.: Статут Суда Евразийского экономического сообщества от 5 июля 2010 года. Ст. 7; Конвенция о привилегиях и иммунитетах Евразийского экономического сообщества от 31 мая 2001 года. Ст. 11 // Бюллетень международных договоров. № 2. 2006.
23 См.: Соглашение о правовом статусе должностных лиц и сотрудников органов Содружества Независимых Государств от 25 апреля 2003 года. Ст. 3 и 17 // Бюллетень международных договоров. № 8. 2005.
24 См.: Statute of the Court of Justice of the European Union. Art. 3.
25 См.: Положение о социальных гарантиях, привилегиях и им-
мунитетах в Евразийском экономическом союзе (Приложение
Однако если судьи Суда ЕС пользуются иммунитетом на территории всего ЕС, то судьи Суда ЕАЭС (точно так же, как судьи ЭС СНГ и ранее Суда ЕврАзЭС) обладают иммунитетом лишь в государстве пребывания. При этом дипломатическим иммунитетом пользуются лишь судьи Суда ЕАЭС, которые не являются гражданами государства пребывания (то есть Республики Беларусь), в то время как судьи, являющиеся гражданами Республики Беларусь, не подлежат ответственности лишь за действия, совершённые ими в качестве должностных лиц26.
Относительно судей ЭС СНГ Г. Г. Шинка-рецкая отмечает, что, несмотря на провозглашение независимости и неприкосновенности, судьи ЭС СНГ не подпадают под юрисдикцию только государства пребывания. «Таким образом, — пишет исследователь, — нарушен основной принцип правосудия, действующий в любой правовой системе и в любом государстве: принцип независимости судей. Судья любого международного суда, разбирая споры между государствами, должен быть настолько независим, чтобы сметь принять решение против собственного государства. В [ЭС СНГ] это невозможно»27.
К сожалению, в целом это утверждение верно и в отношении судей Суда ЕАЭС. Несмотря на то что Статут Суда ЕАЭС провозглашает, что «иммунитеты от административной, гражданской и уголовной юрисдикции судьи Суда ЕАЭС в отношении всего сказанного или написанного в рамках реализации им своих функций и всех действий, совершённых в качестве судьи, сохраняются за ним и после прекращения полномочий»28, также отчётливо закрепляется и положение о том, что Высший совет может в любой момент и без каких-либо ограничений для себя лишить иммунитета любого судью Суда ЕАЭС29. Данное обстоятельство, несомненно, также крайне отрицательно влияет на принцип незави-
№ 32 к Договору о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года). П. 18 // СПС «КонсультантПлюс».
26 См.: Там же. П. 18 и 19 (1).
27 Шинкарецкая Г Г К вопросу об Экономическом Суде Содружества Независимых Государств // Евразийский юридический журнал. 2009. № 7 (14). С. 15—18, 16.
28 Положение о социальных гарантиях, привилегиях и иммуните -тах в Евразийском экономическом союзе (Приложение № 32 к Договору о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года). П. 32.
29 См.: Там же. П. 35.
симости судей и значительно снижает вероятность того, что судьи при принятии решений будут руководствоваться исключительно правовыми нормами.
Для сравнения, кстати, можно отметить, что иммунитет судьи Суда ЕС может быть снят только самим Судом ЕС и иммунитет в полном объёме сохраняет силу и после пре-краш,ения его полномочий30.
3. Функции и компетенция Суда
3.1. Юрисдикция по спорным делам
Основной функцией Суда ЕАЭС является обеспечение единообразного применения права Союза государствами — членами и органами Союза31, а именно: Высшим Евразийским экономическим советом (далее — Высший совет), Евразийским межправительственным советом и Евразийской экономической комиссией (Комиссия, ЕЭК). При этом, согласно ДЕАЭС от 29 мая 2014 года, право Союза составляют: 1) сам ДЕАЭС; 2) международные договоры в рамках Союза; 3) международные договоры Союза с третьей стороной; и 4) решения вышеуказанных органов Союза32. Таким образом, Суд ЕАЭС имеет целеустановку, весьма сходную с Судом ЕврАзЭС33 и ЭС СНГ34, и он призван быть сугубо правоприменительным органом35, а его решения (точно так же, как и решения ЭС СНГ и Суда ЕврАзЭС) не мыслятся как источники права.
Совершенно иное положение в этом отношении занимает Суд ЕС, который с самого начала развития европейской интеграции во многом по своей собственной инициативе осуществил значительный объём правотворческой деятельности, вырабатывая прецедентное право ЕС. По своей воле заняв место высшего юридического авторитета в пределах
30 См.: Statute of the Court of Justice of the European Union. Art. 3.
31 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 2.
32 См.: Договор о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года. Ст. 6, п. 1.
33 См.: Статут Суда Евразийского экономического сообщества от 5 июля 2010 года. Ст. 13.
34 См.: Положение об Экономическом Суде Содружества Независимых Государств от 6 июля 1992 года. П. 1.
35 При осуществлении правосудия Суд может применять право
Союза, а также международно-правовые обычаи. См.: Статут
Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 50.
своей компетенции, решения которого обязательны как для всех государств-членов, так и для юридических и физических лиц на территории этих государств, Суд ЕС сформулировал многие важные концептуальные положения права ЕС и восполнил многие пробелы, приняв обязательные для государств-членов ЕС нормы, уточняющие содержание положений учредительных договоров и актов вторичного права.
В связи с этим следует отметить, что Суд ЕврАзЭС по примеру Суда ЕС проявил себя твёрдым сторонником так называемого «судейского активизма» и предпринял усилия выйти за установленные государствами-членами в соответствующих международных договорах формальные пределы и закрепить на основе своих решений своё собственное видение развития евразийской интеграции. Весьма примечательно в этом отношении постановление Большой коллегии Суда ЕврАзЭС по делу ОАО «Южный Кузбасс», в котором было заявлено, что раз государства-члены создали Суд ЕвразЭС и уполномочили его, в частности, обеспечить единообразное применение Договора о создании ЕврАзЭС от 10 октября 2000 года и Договора о создании единой таможенной территории от 6 октября 2007 года, то эти государства «обязаны обеспечивать учёт правовых позиций Суда, отражённых в его решениях». Следовательно, «решение Суда подлежит неукоснительному исполнению», а «любой акт или действие, направленные на неисполнение или ненадлежащее исполнение судебного решения, юридически ничтожны»36. При этом национальным судам государств-членов было указано «правоприменительную практику судов государств — членов Таможенного союза в отношении ОАО "Южный Кузбасс", а также в отношении аналогичных дел привести в соответствие с настоящим решением»37.
В этом отношении интересно высказанное в то время мнение одного из судей Суда ЕврАзЭС, профессора Т. Н. Нешатаевой:
36 Постановление Большой коллегии Суда Евразийского экономического сообщества от 8 апреля 2013 года. URL: http:// www.tsouz.ru/Docs/sud/Documents/tolkovanie.pdf (дата обращения: 25.03.2016).
37 См. подробно: Исполинов А. С. Решение Большой коллегии Суда ЕврАзЭС по делу Южного Кузбасса: насколько обоснован судейский активизм? // Евразийский юридический журнал. 2013. № 5 (60). С. 19-26.
«Суд призван, с одной стороны, содействовать экономической интеграции Сообщества путём прецедентного регулирования конфликтных (а следовательно, ключевых) моментов объединительного процесса, а с другой — защищать права и законные интересы граждан в сфере предпринимательской деятельности на территории государств-членов в условиях противоречивого правового регулирования. Результатом выполнения Судом подобной двоякой функции становится не столько закрепление в вердиктах Суда сложившегося общественного порядка, сколько целенаправленное преобразование, развитие правопорядка Сообщества, необходимое для достижения целей, заявленных в основополагающих договорах о евразийской интеграции»38. Весьма показательны в связи с этим также мнения Г. Г. Шинкарецкой, А. С. Смбатян и В. Л. Толстых. По мнению Г. Г. Шинкарецкой, «судебный орган в любом интеграционном объединении выполняет примерно ту же роль, которую в национальном государстве играет конституционный суд, а именно следит за соответствием учредительному договору правообразующих фактов и действий. в Статуте Суда ЕврАзЭС есть все основания надеяться, что этот Суд разовьётся в нормальный квазиконституционный суд»39. А. С. Смбатян писала: «Если Суд будет восприниматься и воспринимать себя лишь в качестве одного из органов Сообщества, выполняющего техническую функцию по разрешению споров, верховенство права на территории Сообщества вряд ли будет обеспечено. Юридический и фактический статус Суда должен быть гораздо весомее. Принципиально важен статус Суда "над" остальными органами ЕврАзЭС»40. В то же время В. Л. Толстых отмечал: «Суд позиционирует себя в качестве самостоятельного политического актора, готового отстаивать независимую точку зрения. Суд, похоже, не опасается конфликтов с другими акторами; он решительно противопоставляет им своё мнение и использует жёсткие и не-
38 Нешатаева Т.Н. Выбор пути Суда ЕврАзЭС: правовые позиции и защита прав // Закон. 2013. № 9. С. 82—94, 84.
39 Шинкарецкая ГГ Суд Евразийского экономического сообщества и Таможенного союза // Международное правосудие. 2012. № 1(2). С. 98—106, 99, 106.
40 Смбатян А. С. Перспективы Суда ЕврАзЭС в системе органов международного правосудия // Международное право и международные организации. 2013. № 1(5). С. 104—109, 105.
удобные формулировки даже там, где можно было бы обойтись без них»41.
Судейский активизм Суда ЕврАзЭС привёл, однако, к такой ситуации, относительно которой А. С. Исполинов сделал следующее заключение: «Суд пошёл на весьма радикальное прочтение ключевых положений [договоров, действовавших в рамках ЕврАзЭС], придав им значение, которое совершенно очевидно расходилось с позицией государств, подписавших [эти договоры]. Такое толкование самым радикальным образом меняло картину правовых последствий вынесенных Судом решений... в том числе и в национальных правопорядках. Требованием Суда о том, что государства и их национальные суды обязаны обеспечить претворение в жизнь толкования, данного Судом, Суд подтвердил юридическую значимость обязательности судебного решения в режиме принципа res judi-cata. При этом из аргументов Суда вытекало, что сам факт создания Суда на основе Договора априори предопределяет обязанность государств принимать нормотворчество со стороны Суда»42.
Подобные далеко идущие амбиции не нашли понимания у государств-членов. Убедительным свидетельством тому является то, что Статут Суда ЕАЭС (в отличие от Статута Суда ЕврАзЭС) в настоящее время недвусмысленно устанавливает, что решение Суда не изменяет и (или) не отменяет действующих норм права Союза, законодательства государств-участников и не создаёт новых43. Более того, Статутом прямо закрепляется, что в компетенцию Суда не входит наделение органов Союза дополнительной компетенцией, помимо той, которая прямо предусмотрена Договором и (или) международными договорами в рамках Союза44; а решение Суда не может выходить за рамки указанных в заявлении вопросов45.
В компетенцию Суда входят все споры, возникающие по вопросам реализации права
41 Толстых В. Л. Недавние решения Суда ЕврАзЭС: попытка доктринального анализа // Евразийский юридический журнал. 2013. № 8 (63). С. 37—42, 40.
42 Исполинов А. С. Евразийское правосудие: от Суда Сообщества к Суду Союза // Государство и право. 2015. № 1. С. 80— 88, 81—82.
43 Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 102.
44 Там же. П. 42.
45 Там же. П. 101.
Союза (за исключением международных договоров Союза с третьей стороной)46. В связи с этим Суд ЕАЭС выгодно отличается от ЭС СНГ, к ведению которого относится лишь разрешение «межгосударственных экономических споров», и даже от Суда ЕврАзЭС, который также был уполномочен рассматривать только «споры экономического характера». Понятно, что формулировка только «экономические споры» является существенным ограничением компетенции ratione materiae, в особенности если учесть, что в интеграционном объединении, ставящем перед собой цель построения единого экономического пространства, многие экономические споры, несомненно, могут быть переплетены с социальными, трудовыми, экологическими и многими другими вопросами.
Однако Суд может начать судопроизводство по заявлению государств-членов либо по заявлению хозяйствующих субъектов47. В этом отношении Суд, конечно, выгодно отличается от ЭС СНГ, в который могут обращаться только государства48. В отличие от ранее существовавших в рамках Суда ЕврАзЭС правил, органам ЕАЭС (и, что особенно важно, ЕЭК) не было предоставлено право начинать судопроизводство. ЕЭК лишь может обратиться с ходатайством о разрешении вступить в дело в качестве заинтересованного участника спора, если она считает, что решение по спору может затронуть её интересы49. В связи с этим следует отметить, что совершенно иная практика существовала в рамках ЕврАзЭС, где Комиссия не только могла осуществлять мониторинг и контроль исполнения международных договоров, входящих в
46 Там же. П. 39.
47 Под хозяйствующим субъектом понимается юридическое лицо, зарегистрированное в соответствии с законодательством государства-члена или третьего государства, либо физическое лицо, зарегистрированное в качестве индивидуального предпринимателя в соответствии с законодательством государства-члена или третьего государства. См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 39.
48 Регламент Экономического Суда Содружества Независимых Государств от 10 июля 1997 года // СПС «КонсультантПлюс». П. 22. Хотя Регламент декларирует, что ЭС СНГ может рассматривать споры даже «между хозяйствующими субъектами одного транснационального объединения государств — участников Содружества» (Там же. П. 23), однако подобные споры могут рассматриваться лишь на основе дополнительных соглашений, которых до настоящего времени заключено не было.
49 Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 60. Такое же право дано и государствам-членам (см.: Там же).
интеграционное право, но и обращаться в Суд ЕврАзЭС с иском против государств-членов в случае неисполнения этих догово-ров50. Однако после вступления в силу Договора о ЕАЭС этого права ЕЭК лишилась.
Несмотря на то что Статут Суда ЕАЭС закрепляет, что вопрос о наличии компетенции Суда по разрешению спора разрешается самим Судом, при определении данного вопроса Суд может руководствоваться лишь Договором о ЕАЭС, то есть самим Статутом, который заковывает компетенцию Суда в строгие рамки51. В частности, Статут детально расписывает, какие конкретно споры могут рассматриваться Судом по заявлению государст-ва-члена52, а также какие виды споров могут рассматриваться по заявлению хозяйствующих субъектов53.
Значительной проблемой, наглядно свидетельствующей о крайне ограниченных полномочиях Суда, по-прежнему остаётся то, что Статут ЕАЭС прямо закрепляет, что Суд должен оставлять без рассмотрения требования о возмещении убытков или иные требования имущественного характера54. Следует отметить, что такая же норма существовала в рамках Суда ЕврАзЭС55 и в литературе было выражено мнение, что «учитывая положения общего международного права о том, что вопрос о компенсации является вторичным по отношению к вопросу о реституции, полагаем, что в целях восстановления нарушенных прав конкретного заявителя в своих решениях Суду ЕврАзЭС дополнительно к отмене оспариваемого акта возможно: 1) указывать меры общего характера, которые могут быть предприняты Комиссией для восстановления прав заявителя и неопределённого круга лиц в дальнейшем; или 2) обязывать ЕЭК осуществить сатисфакцию путём опубликова-
50 Договор о Евразийской экономической комиссии от 18 ноября 2011 года. Ст. 20 // СПС «КонсультантПлюс».
51 Иные споры могут быть отнесены к компетенции Суда лишь международными договорами в рамках Союза и (или) международными договорами Союза с третьей стороной, а также по решению государств-членов. Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 40—41.
52 Там же. П. 39 (1).
53 Там же. П. 39 (2).
54 Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 61.
55 См.: Договор об обращении в Суд Евразийского экономиче-
ского сообщества хозяйствующих субъектов по спорам в рам-
ках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по
ним от 9 декабря 2010 года. Ст. 11, п. 4.
ния официального признания нарушений»56. Всё же нет сомнений в том, что вышеуказанная норма значительно снижает значимость и привлекательность обращения в Суд, в особенности для хозяйствующих субъектов. Неудивительно, что за первый год своего существования Суд ЕАЭС принял всего лишь одно решение, вынеся при этом в общей сложности семь постановлений об отказе принятия заявления к рассмотрению либо об оставлении заявления без движения57.
На основании вышеизложенного можно констатировать, что прямая юрисдикция Суда ЕАЭС абсолютно несравнима с аналогичной функцией Суда ЕС, который может выносить решения по искам, подаваемым государствами — членами, органами ЕС, физическими или юридическими лицами58. В делах прямой юрисдикции в качестве ответчика, как правило, привлекаются органы ЕС, должностные лица и служащие ЕС, а также государства — члены ЕС в случае нарушения ими обязанностей, вытекающих из права ЕС, то есть невыполнения (ненадлежащего выполнения) любой нормы права ЕС.
Особо следует отметить тот факт, что государства — члены ЕС могут привлекаться к ответственности Европейской комиссией (исполнительным органом ЕС). При этом иски в Суд ЕС Еврокомиссия подаёт не сразу, а после завершения административного расследования, если государство добровольно не исполнит её требования. Наряду с делами «Комиссия против государства-члена» Суд ЕС рассматривает иски к государствам со стороны других государств-членов («государство-член против государства-члена»). Однако государство не может сразу подать иск в Суд ЕС к другому государству-члену. Сначала оно должно обратиться к Евро-комиссии, которой даётся три месяца на проведение административного расследования, по итогам которого она выносит своё заключение. Лишь после этого заинтересованное государство может обращаться с иском в Суд ЕС. Вследствие указанной процедуры дело
56 Нешатаева Т.Н., Мысливский П.П. Первый год существования Суда Евразийского экономического сообщества: итоги и перспективы // Международное правосудие. 2013. № 2 (6). С. 88-100, 100.
57 См.: Судебные акты Суда Евразийского экономического союза. URL: http://courteurasian.org/main.aspx?guid=22851 (дата обращения: 02.01.2016).
58 См.: Treaty on European Union of 7 February 1992. Art. 19 (3).
«государство-член против государства-члена» обычно трансформируется в дело «Комиссия против государства-члена» или завершается на этапе административного расследования, проводимого Еврокомиссией. Как видно, эффективность работы Суда ЕС во многом обуславливается наличием слаженного взаимодействия с Еврокомиссией.
3.2. Юрисдикция по вынесению консультативных и преюдициальных заключений
Ещё одной важной функцией Суда ЕАЭС является то, что Суд может давать разъяснение положений права Союза (за исключением международных договоров Союза с третьей стороной59) путём предоставления консультативных заключений, которые носят рекомендательный характер60. Данная функция осуществляется лишь по заявлению государств — членов или органов Союза61. При этом от имени государства-члена обращаться в Суд с заявлением о разъяснении могут уполномоченные органы и организации государств-членов, перечень которых определяется каждым государством-членом и направляется в Суд по дипломатическим каналам62.
В связи с этим следует отметить, что в Суде ЕврАзЭС консультативные заключения могли также напрямую запрашиваться высшими органами судебной власти государств-членов63. То обстоятельство, что теперь возможность запрашивания консультативных заключений высшими органами судебной власти зависит, по сути, от глав государств-членов, конечно, является ослаблением значимости судебной власти в целом.
Другим новым положением, в ещё большей степени обуславливающим слабость Суда, является то, что, согласно Статуту Суда ЕАЭС, разъяснение Судом положений права
59 Разъяснение положений международного договора Союза с третьей стороной осуществляется Судом только в случаях, если это предусмотрено таким международным договором. Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 48.
60 См.: Там же. П. 98.
61 См.: Там же. П. 46. Суд может выносить консультативные заключения также по заявлению сотрудников и должностных лиц органов Союза и Суда — положений Договора, международных договоров в рамках Союза и решений органов Союза, связанных с трудовыми правоотношениями (см.: Там же).
62 См.: Там же. П. 49.
63 См.: Статут Суда Евразийского экономического сообщества
от 5 июля 2010 года. Ст. 26, п. 1.
Союза не лишает государства-члены права на совместное толкование ими международных договоров, заключённых в рамках Союза64. Очевидно, что в деле совместного толкования международных договоров доминирующую роль будут играть государства-члены.
Однако наиболее серьёзным отходом от достигнутого ранее прогресса является то, что Суд ЕАЭС не обладает юрисдикцией по вынесению преюдициальных заключений. И это очень серьёзное отличие от Суда ЕврАзЭС, который мог принимать не только консультативные, но и преюдициальные заключения. В частности, Суд ЕврАзЭС был уполномочен выдавать заключения по вопросам применения договоров и решений органов Сообщества по запросам высших органов судебной власти государств-членов при рассмотрении споров с участием хозяйствующих субъектов в случае, если эти вопросы существенно влияли на разрешение дела по существу. При этом хозяйствующие субъекты, участвовавшие в деле, были вправе обратиться к высшему органу судебной власти государства-участника с ходатайством о направлении запроса о вынесении заключения в Суд ЕврАзЭС, если они полагали, что их права и законные интересы, предусмотренные правом ЕврАзЭС, нарушены. Если ходатайство заявлялось в деле, решение по которому не подлежит обжалованию, высший суд государства-участника был обязан обратиться в Суд ЕврАзЭС при условии, что вопросы, по которым запрашивается вынесение заключения, существенно влияют на разрешение дела по существу и Суд не выносил ранее заключений по аналогичным запросам65. Направляя такой запрос в Суд ЕврАзЭС, высший суд государства-участника должен был приостановить свой процесс, дожидаясь заключения, и уже после получения ответа должен был принять решение по существу, опираясь на выводы Суда ЕврАзЭС.
Можно согласиться с имеющимся в литературе мнением, что именно эти заключения больше всего похожи на преюдициальные
64 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 47.
65 См.: Договор об обращении в Суд Евразийского экономического сообщества хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по ним от 9 декабря 2010 года // Бюллетень Суда Евразийского экономического сообщества. № 2. 2013. Ст. 3.
заключения (preliminary rulings) Суда ЕС, которые призваны обеспечить единство правоприменительной практики права Союза национальными судами и которые сыграли большую роль в формировании правопорядка ЕС66. В то же время, сравнивая преюдициальную юрисдикцию Суда ЕврАзЭС и Суда ЕС, А. С. Исполинов отмечает слабость механизма предварительных заключений Суда ЕврАзЭС в результате следующих принципиальных различий: «Во-первых, в Европейском Союзе с запросом в Суд ЕС могут обращаться национальные суды любого уровня, в то время как Суд ЕврАзЭС может рассматривать запросы только высших судов. Во-вторых, Суд ЕС, в отличие от Суда ЕврАзЭС, может рассматривать запросы не только в отношении толкования и применения норм права ЕС, но и законности актов институтов ЕС, чего лишён Суд ЕврАзЭС»67.
Следует отметить, что ни Статут Суда ЕврАзЭС, ни другие международно-правовые акты, принятые в рамках ЕврАзЭС, не обговаривают правовой характер и юридическую силу преюдициальных заключений. Логично предположить, что раз преюдициальные заключения, так же как и консультативные заключения, являются «заключениями»68, то, следовательно, они тоже имеют рекомендательный характер. Об этом в самом начале работы Суда ЕврАзЭС писал, например, А. С. Исполинов, отмечая, что рекомендательный характер преюдициальных заключений Суда ЕврАзЭС является одним из основных отличий от преюдициальных заключений Суда ЕС, которые обязательны не только для суда, обратившегося с запросом, но и для всех судов в ЕС69. Однако Суд ЕврАзЭС в своих внутренних Регламентах, которые он
66 См.: Исполинов А. С. Первые решения Суда ЕврАзЭС: теоретические и практические вопросы юрисдикции // Российское правосудие. 2013. № 6 (86). С. 89-101, 90.
67 Исполинов А. С. Навязанный монолог: первое преюдициальное заключение Суда ЕврАзЭС // Евразийский юридический журнал. 2013. № 8 (63). С. 21-30, 22.
68 Согласно Договору об обращении в Суд Евразийского экономического сообщества хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по ним от 9 декабря 2010 года, Суд ЕврАзЭС был уполномочен выдавать именно заключения по вопросам применения договоров и решений органов Сообщества по запросам высших органов судебной власти государств-членов.
69 См.: Ispolinov A. S. First Judgments of the Court of the Eur-
asian Economic Community: Reviewing Private Rights in a New
Regional Agreement // Legal Issues of Economic Integration.
Vol. 40. 2013. No. 3. P 225-246, 230.
сам утверждал, установил в духе своей приверженности «судейскому активизму», что ответы на запросы национальных судов в рамках преюдициальной процедуры выносятся в форме решений Суда.
Своё первое (и последнее) преюдициальное решение Суд ЕврАзЭС вынес по запросу Кассационной коллегии Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь. Несмотря на то что национальный суд свой запрос через несколько дней отозвал, Суд решил не прекращать производство по делу70 и постановил, что преюдициальное решение Суда является обязательным, обжалованию не подлежит, вступает в силу после его провозглашения и действует непосредственно на территории государств — членов Таможенного союза71.
А. С. Исполинов в этом отношении тогда почти пророчески заметил: «Безапелляционный, если не сказать унижающий национальный суд, подход Суда ЕврАзЭС к запросам национальных судов произведёт самое тягостное впечатление на высшие национальные суды. Это также неизбежно отразится на авторитете Суда и, вполне возможно, выльется в отказ государств расширить его юрисдикцию (хотя такое расширение, по убеждению автора, объективно просто необходимо). В худшем варианте это может даже привести к тому, что в идущей реформе договорной базы ЕврАзЭС юрисдикция Суда будет урезана, а голос самого Суда в этой реформе услышан
не будет»72.
И ныне Статут Суда ЕАЭС не содержит никаких положений о преюдициальной юрисдикции Суда. Более того, при создании Суда был поставлен надёжный заслон от любых потенциальных возможностей вынесения
70 Согласно Регламенту Суда ЕврАзЭС, который утверждался самим Судом, производство по делу прекращалось в случае, если заявитель запроса отозвал свой запрос и такой отзыв принят Судом. См.: Регламент Суда Евразийского экономического сообщества по рассмотрению обращений хозяйствующих субъектов от 22 мая 2012 года. Ст. 40 // СПС «Консуль-тантПлюс».
71 См.: Решение Суда Евразийского экономического сообщества от 10 июля 2013 года «О применении статей 5, 6 и 8 Соглашения о таможенно-тарифном регулировании от 25 января 2008 года, положений пп. 7.1.11 и 7.4 пункта 7 Решения Комиссии Таможенного союза от 27 ноября 2009 года № 130, пунктов 1 и 3 Решения Комиссии Таможенного союза от 15 июля 2011 года № 728» // СПС «КонсультантПлюс».
72 Исполинов А. С. Навязанный монолог: первое преюдициальное заключение Суда ЕврАзЭС. С. 29—30.
преюдициальных заключений. Именно поэтому Статут ясно и чётко закрепляет, что разъяснение Суда ЕАЭС означает предоставление консультативного заключения, которое имеет исключительно рекомендательный характер. Государства-участники теперь также сами определяют, какие конкретно национальные органы уполномочены обращаться в Суд ЕАЭС за разъяснениями и совсем необязательно, что это могут быть судебные органы. Так, например, от Республики Казахстан с заявлениями о разъяснении могут обращаться Генеральная прокуратура, Министерство иностранных дел, Министерство по инвестициям и развитию, Министерство национальной экономики, Министерство юстиции, а также Национальная палата предпринимателей (последняя в только пределах функций, предусмотренных законодательством Казахстана, с целью представления, защиты прав и законных интересов субъектов предпринимательства в установленном законодательством порядке)73.
В связи с этим опять-таки нельзя не согласиться с А. С. Исполиновым в том, что «[раз Суду Союза] оставлена функция выносить лишь классические необязательные заключения по запросам государств или институтов Союза. [то] основная тяжесть по применению актов Союза ляжет на национальные суды. [которые] будут создавать свои национальные версии толкования и применения тех или иных положений норм права Союза»74. Понятно, что подобное обстоятельство никак не будет способствовать единству правоприменительной практики в государствах — членах ЕАЭС.
Ради сравнения можно отметить, что в преюдициальном порядке Суд ЕС может выносить решения по запросам всех (не только высших) национальных судебных органов75. При этом целями направления преюдициальных запросов в Суд ЕС могут быть не только получение разъяснения норм учредительных договоров, а равно правовых актов органов ЕС; но и оспаривание актов вторичного права (то есть актов органов ЕС) на предмет их
73 См.: Указ Президента Республики Казахстан от 6 мая 2015 года № 20 «Об органах и организации, уполномоченных на обращение в Суд Евразийского экономического союза».
74 Исполинов А. С. Евразийское правосудие: от Суда Сообщества к Суду Союза. С. 86.
75 См.: Treaty on European Union of 7 February 1992. Art. 19 (1).
возможного противоречия учредительным договорам ЕС, а также разрешение коллизии между национальным правом и правом ЕС.
3.3. Косвенная юрисдикция, основанная на жалобах хозяйствующих субъектов
В соответствии с Договором о прекращении деятельности ЕврАзЭС от 10 октября 2014 года «решения Суда ЕврАзЭС продолжают действовать в прежнем статусе» в целях обеспечения единства и стабильности правового регулирования в ЕАЭС76. При этом относительно юрисдикции Суда ЕАЭС особое значение имеет решение Суда ЕврАзЭС, принятое по делу ООО «Вичюнай-Русь», в котором Суд ЕврАзЭС сформулировал следующую позицию: «Комиссии следует обращаться в Суд с запросом о толковании международных договоров, составляющих договорно-правовую базу Таможенного союза, если имеются основания полагать, что данные договоры, в частности, не единообразно применяются в разных государствах-членах или в одном государстве к разным хозяйствующим субъектам»77.
Таким образом, практически любая жалоба хозяйствующих субъектов на действия государства должна передаваться Комиссией в Суд, а любой ответ Комиссии заявителю может влечь за собой обращение хозяйствующего субъекта в Суд с иском о бездействии, что позволяет Суду контролировать национальное законодательство государств-членов на предмет соответствия интеграционному праву.
Необходимо отметить, что такой подход отличен от практики, существующей в рамках ЕС. Далеко не каждая жалоба, полученная Европейской комиссией, может привести к судебному разбирательству, так как у Евро-комиссии есть дискреция при выборе того, как отвечать на жалобу, и у неё нет обязанности начинать так называемый «процесс в силу нарушения права» (infringement procedure). Более того, бездействие института ЕС можно оспорить, только если этот институт в
76 См.: Договор о прекращении деятельности Евразийского экономического сообщества от 10 октября 2014 года. Ст. 3.
77 Решение Апелляционной палаты Суда Евразийского экономического сообщества от 7 октября 2014 года. URL: http://www. eurasiancommission.org/ru/Lists/EECDocs/63548536234148 8866635485362341332866.pdf (дата обращения: 25.03.2016).
течение двух месяцев не определил свою по-зицию78. При этом институт считается определившим свою позицию, если он в установленный срок дал любой ответ (кроме просьбы подождать, которая не считается ответом)79. Если институт сформулировал свою позицию в какой бы то ни было форме, это лишает заявителя права оспаривать бездействие института80. Кроме того, отказ института совершить какое-либо действие, если он его не обязан совершить, не может считаться бездействи-
ем81.
Всё же решение по делу «Вичюнай-Русь» действует. Поэтому любая жалоба хозяйствующих субъектов на нарушение государствами права Союза может потенциально стать основой для судебного разбирательства, и, следовательно, Суд ЕАЭС имеет возможность косвенно контролировать национальные нормы на предмет их соответствия праву Союза и таким образом в значительной степени компенсировать потерю преюдициальной юрисдикции.
Несомненно, однако, то, что подход, сформулированный по делу «Вичюнай-Русь», несёт в себе значительный конфликтный потенциал как между Судом и Комиссией, с одной стороны, так и государствами-членами — с другой, а также между самими Судом и Комиссией. Следовательно, этим инструментом нужно пользоваться с большой осторожностью и предусмотрительностью.
В связи с этим показательным является первое решение по существу, вынесенное Судом ЕАЭС 29 декабря 2015 года по обращению индивидуального предпринимателя К. П. Тарасика из Казахстана. Несмотря на то что ЕЭК предоставила свой ответ Тарасику в установленные сроки, Суд ЕАЭС начал производство о бездействии Комиссии. Данное
78 См.: TFEU, Art. 265.
79 См.: Jd Cases 42 and 49/59 SNUPAT v. High Authority [1961] ECR 53.
80 См.: Case 125/78 Gema v. Commission [1979] ECR 3173.
81 См.: Case 48/65 Alfons Lûtticke GmbH v. Commission [1966] ECR 19. В данном деле гражданин Германии оспаривал налог,
установленный Германией на импорт молочного порошка, и считал его противоречащим статье 110 TFEU. Он обратился к Комиссии принять меры против Германии по статье 258 TFEU. Однако Комиссия ответила, что установленный Германией на-
лог не противоречит праву ЕС, и отказалась совершать какие-либо действия. В результате Суд ЕС встал на сторону Комиссии, постановив, что Комиссия определила свою позицию, выразив свой отказ совершать какие-либо действия, и отказ был правомерен, так как Комиссия не была обязана действовать.
обстоятельство дало основание предполагать, что Суд ЕАЭС может пойти по стопам Суда ЕврАзЭС в деле развития судейского активизма. Всё же в ходе рассмотрения дела Тарасика Суд ЕАЭС не пошёл дальше открытия производства по данному делу. Суд (как в составе Коллегии, так и Апелляционной палаты) признал бездействие Комиссии соответствующим праву Союза и не нарушающим права истца и, по сути, решил отказаться от бесперспективных попыток установления контроля над действиями государств-участников в тех областях, которые (по крайней мере, очевидным образом) не относятся к сфере компетенции ЕАЭС82.
4. Принятие судебных актов и их исполнение
4.1. Внутренняя организация
и виды судебных актов
Порядок и условия организации деятельности Суда ЕАЭС, а также порядок рассмотрения дел определяются Регламентом Суда ЕАЭС, который был утверждён решением Высшего совета от 23 декабря 2014 года. В связи с этим следует отметить, что Регламент Суда ЕврАзЭС утверждался решением самого Суда и даже Регламент ЭС СНГ утверждается Пленумом Суда. Однако, как уже говорилось выше, в силу недовольства государств-членов судейским активизмом Суда ЕврАзЭС, Суд ЕАЭС был лишён права самостоятельно утверждать свои собственные правила процедуры.
При осуществлении своих функций (судопроизводство по заявлению государств-членов и хозяйствующих субъектов, а также разъяснение положений права ЕАЭС путём предоставления консультативного заключения) Суд ЕАЭС функционирует в составе следующих структурных подразделений: Большая коллегия Суда, Коллегия Суда и Апелляционная палата Суда83.
82 См.: Решение Коллегии Суда ЕАЭС от 28 декабря 2015 года по заявлению индивидуального предпринимателя Тарасика Константина Петровича (Республика Казахстан) об оспаривании бездействия ЕЭК. URL: http://courteurasian.org/page-24051 (дата обращения: 23.05.2016); Решение Апелляционной палаты Суда ЕАЭС от 3 марта 2016 года. URL: http:// courteurasian.org/page-24161 (дата обращения: 23.05.2016).
83 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 70. Данная структура, по сути, повторяет
Большая коллегия, в которую входят все судьи Суда, рассматривает дела на основе заявлений государств-членов и дела о разъяснении84; при этом такое заседание считается правомочным при условии присутствия на нём всех судей Суда85. Решение Большой коллегии является окончательным и не подлежит обжалованию86.
В случаях подачи заявления хозяйствующим субъектом Суд ЕАЭС заседает в составе Коллегии Суда, включающей в себя по одному судье от каждого государства-участни-ка87. Решение Коллегии Суда может быть обжаловано в Апелляционную палату Суда в течение 15 календарных дней со дня вынесения решения88. В состав Апелляционной палаты Суда входят судьи Суда от государств-участников, не принимавшие участия в рассмотрении дела, по которому обжалуется решение Коллегии Суда89.
По результатам рассмотрения споров Большая коллегия, Коллегия и Апелляционная палата выносят решения, а по результатам рассмотрения заявлений о разъяснении Большая коллегия предоставляет консультативные заключения в срок, не превышающий 90 дней со дня поступления заявления90.
структуру Суда ЕврАзЭС. Единственным исключением является то, что в Суде ЕврАзЭС имелся также Пленум, что в свою очередь обуславливалось тем, что ЕврАзЭС в последние годы существования представлял собой двухуровневую структуру: один уровень — это ЕврАзЭС как таковой, а второй — Таможенный союз Беларуси, Казахстана и России. При этом в состав Пленума Суда ЕврАзЭС входили все судьи Суда, а в состав Большой коллегии лишь судьи государств — участников Таможенного союза. См.: Регламент Суда Евразийского экономического сообщества от 12 июля 2012 года // Бюллетень Суда Евразийского экономического сообщества. Спец. выпуск 2012 — 2014. Ст. 5—6. Таким образом, Пленум Суда ЕврАзЭС (несмотря на одинаковое название) принципиально отличался от Пленума ЭС СНГ, который включает в себя не только судей ЭС СНГ, но и председателей высших хозяйственных (арбитражных) судов государств — участников Соглашения о статусе ЭС СНГ или иных высших государственных органов, разрешающих в данных государствах экономические споры. Регламент Экономического Суда Содружества Независимых Государств от 10 июля 1997 года. П. 13.
84 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 71, 73—74.
85 См.: Там же. П. 75.
86 См.: Регламент Суда Евразийского экономического союза от 23 декабря 2014 года. Ст. 81, п. 1.
87 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 76.
88 См.: Регламент Суда Евразийского экономического союза от 23 декабря 2014 года. Ст. 61—62.
89 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 79.
90 См.: Там же. П. 96.
Как решения, так и консультативные заключения принимаются большинством голосов путём открытого голосования, при этом председательствующий судья голосует последним, а отказ судей от голосования не допускается91. В случае несогласия с решением Суда или его отдельными положениями судья вправе заявить особое мнение92; однако, в отличие от правил, существовавших в рамках Суда ЕврАзЭС93, судья не может заявить особое мнение в случае предоставления консультативных заключений.
Особо следует отметить, что, в отличие от правил, существовавших в рамках ЕврАзЭС, Статут Суда ЕАЭС (пункты 104—110) строго предписывает, какие именно по форме решения может принимать Суд ЕАЭС. Данные предписания являются, по сути, нормами, обеспечивающими действие вышеупомянутого общего правила, что решение Суда не может выходить за рамки указанных в заявлении вопросов94.
4.2. Досудебное урегулирование
и заключение мирового соглашения
Особо следует отметить, что Суд ЕАЭС не может принимать к рассмотрению споры, связанные с применением и (или) толкованием положений права Союза, без предварительного обращения заявителя к государству-члену или Комиссии для урегулирования вопроса в досудебном порядке путём консульта-
91 См.: Регламент Суда Евразийского экономического союза от 23 декабря 2014 года. Ст. 81, п. 1.
92 См.: Там же. Ст. 79, п. 1.
93 См.: Регламент Суда Евразийского экономического сообщества от 12 июля 2012 года. Ст. 42.
94 Так, например, своё первое и пока единственное (на январь 2016 года) решение Суд принял на основе пункта 109 Статута, гласящего, что «по результатам рассмотрения дела по заявлению хозяйствующего субъекта об оспаривании действия (бездействия) Комиссии Коллегия Суда выносит одно из следующих решений: 1) о признании оспариваемого действия (бездействия) Комиссии не соответствующим [ДЕАЭС] и (или) международным договорам в рамках Союза и нарушающим права и законные интересы хозяйствующего субъекта в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; [и] 2) о признании оспариваемого действия (бездействия) Комиссии соответствующим [ДЕАЭС] и (или) международным договорам в рамках Союза и не нарушающим права и законные интересы хозяйствующего субъекта в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности». В частности, Суд решил признать оспариваемое бездействие Комиссии соответствующим [ДЕАЭС] и (или) международным договорам в рамках Союза и не нарушающим права и законные интересы истца в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.
ций и переговоров95. В этом отношении следует отметить, что ЭС СНГ требует соблюдения заявителем досудебного порядка, если только он предусмотрен отдельными договорами или актами96, а в Суде ЕврАзЭС заявления хозяйствующих субъектов принимались к рассмотрению только после их предварительного обращения в Комиссию97.
Заявление о рассмотрении спора может быть направлено в Суд только в случаях, когда государство-участник или Комиссия в течение трёх месяцев со дня поступления к ним обращения заявителя не приняли мер по урегулированию вопроса в досудебном порядке98. Лишь по взаимному согласию сторон спора спор может быть передан на рассмотрение Суда до истечения данного срока99.
Более того, на любой стадии рассмотрения дела спор может быть урегулирован сторонами спора путём заключения мирового соглашения, отказа заявителя от своих требований или отзыва заявления100.
4.3. Специализированные группы
Необходимо отметить, что Статут Суда ЕАЭС предусматривает такую новацию, как создание специализированных групп, состоящих из трёх экспертов, для рассмотрения споров, предметом которых являются вопросы предоставления промышленных субсидий, мер государственной поддержки сельского хозяйства, применения специальных защитных, антидемпинговых и компенсационных мер101. При этом если в части вывода о наличии либо об отсутствии нарушения заключение специализированной группы носит рекомендательный характер, то в части вывода о применении соответствующих компенсирующих мер
95 См.: Договор о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года. Ст. 112.
96 См.: Регламент Экономического Суда Содружества Независимых Государств от 10 июля 1997 года. П. 56 (8).
97 См.: Договор об обращении в Суд Евразийского экономического сообщества хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по ним от 9 декабря 2010 года. Ст. 4, п. 1.
98 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 44. В Суде ЕврАзЭС заявления хозяйствующих субъектов принимались к рассмотрению по истечении 2 месяцев после предварительного обращения хозяйствующего субъекта в Комиссию.
99 См.: Там же. П. 45.
100 См.: Там же. П. 67.
101 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от
29 мая 2014 года. П. 82.
заключение группы является для Суда обяза-тельным102, что, безусловно, ещё более сужает круг полномочий Суда.
По этому поводу А. С. Исполинов замечает: «В юрисдикцию [Суда] были имплантированы арбитражные механизмы. Так, появились коллегии экспертов аё Иос... [При этом] в части вывода о применении соответствующих компенсирующих мер. Суд выступает даже не в качестве апелляционной инстанции на решения экспертных групп, а лишь как орган, который под своим именем выпускает решения, принятые другими институтами. Юрисдикция даже по таким вопросам, как компенсационные меры, Суду со стороны государств не была фактически предоставлена. Потенциально в том, что касается деятельности Суда, такой механизм несёт в себе риски появления разных интерпретаций положений Договора о Союзе. Вполне вероятна ситуация, когда одно и то же положение Договора будет по-разному трактоваться Судом и экспертными группами»103.
4.4. Характер решений и их исполнение
В отличие от Экономического Суда СНГ, решения которого носят рекомендательный характер104 (что даёт основание утверждать, что ЭС СНГ, несмотря на своё название, не является судебным органом)105, решения Суда ЕАЭС (точно так же, как и ранее Суда
102 См.: Там же. П. 92.
103 Исполинов А. С. Евразийское правосудие: от Суда Сообщества к Суду Союза. С. 83.
104 См.: Положение об Экономическом Суде Содружества Независимых Государств от 6 июля 1992 года. П. 4. Данный пункт гласит: «По результатам рассмотрения спора Экономический Суд принимает решение, в котором устанавливается факт нарушения государством-участником соглашений, других актов Содружества и его институтов (либо отсутствие нарушения) и определяются меры, которые рекомендуется принять соответствующему государству в целях устранения нарушения и его последствий. Государство, в отношении которого принято решение Суда, обеспечивает его исполнение» (курсив наш. — Ж. К.). В связи с этим Г. М.Даниленко также писал, что решения ЭС СНГ «не обязательны для спорящих государств, а имеют лишь характер рекомендаций» (Danilen-ko G. M. Op. cit. P. 907).
105 Г. Г. Шинкарецкая также считает, что ЭС СНГ «фактически не является судебным учреждением», ссылаясь, в частности, на отсутствие независимости судей и введение в структуру Суда Пленума, состоящего из государственных должностных лиц (см.: Шинкарецкая ГГ К вопросу об Экономическом Суде Содружества Независимых Государств. С. 18), однако главным для такой квалификации, на наш взгляд, является характер принимаемых решений.
ЕврАзЭС) являются обязательными для исполнения сторонами спора106.
Однако точно так же, как в ЭС СНГ, стороны спора в Суде ЕАЭС самостоятельно определяют форму и способ исполнения решения Суда107. В этом отношении необходимо отметить, что Суд ЕврАзЭС был наделён полномочием определять порядок исполнения решения и применять меры обеспечительного характера108.
Так же, как в ЭС СНГ и в Суде ЕврАзЭС, в случае неисполнения решения Суда ЕАЭС государство-член вправе обратиться в высший орган организации, то есть (в случае с ЕАЭС) в Высший совет с целью принятия необходимых мер, связанных с его исполнени-ем109. В Суд ЕАЭС может обратиться и хозяйствующий субъект с ходатайством о принятии мер по исполнению решения Суда в случае его неисполнения Комиссией; однако и в данном случае Суд должен обратиться в Высший совет для принятия им решения по данному вопросу110. При этом очевидно, что если Высший совет не сможет прийти к консенсусу по данному решению, то оно просто не будет исполнено.
Слабость механизма исполнения решений в рамках Суда ЕАЭС наглядно проявляется в сравнении с системой исполнения решений в рамках Европейского Союза. В случае если Суд ЕС посчитает, что государство — член ЕС нарушило свои обязательства, исходящие из учредительных договоров, то Суд может обязать данное государство принять все «необходимые меры» для выполнения решения Суда ЕС111. Если государство-нарушитель не примет необходимых мер, то Суд (по рекомендации Европейской комиссии) может наложить штраф или пени (за каждый день просрочки исполнения решения) на данное государство112; причём размер штрафных санкций не ограничен.
106 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 99-100.
107 См.: Там же. П. 103.
108 См.: Регламент Суда Евразийского экономического сообщества от 12 июля 2012 года. Ст. 41, п. 1.
109 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 114.
110 См.: Там же. П. 115.
111 См.: Treaty on the Functioning of the European Union (Consolidated Version) of 13 December 2007. Art. 260 (1).
112 См.: Там же. Ст. 260, п. 2. См., например: Кембаев Ж.М.
Юридическая ответственность государств - членов Европей-
5. Заключение
Рассмотрев правовые аспекты функционирования Суда ЕАЭС, мы можем сделать следующие выводы.
Во-первых, Суд ЕАЭС в качестве продолжателя Суда ЕврАзЭС113 имеет целый ряд преимуществ по сравнению с ЭС СНГ.
Во-вторых, можно, однако, констатировать, что закреплённые в Статуте ЕАЭС положения во многом представляют отход от достигнутого прогресса в рамках Суда ЕврАзЭС. В первую очередь надо отметить, что судьи Суда ЕАЭС в ещё большей степени зависят от Высшего совета и от государств-участников. Данное обстоятельство, проявляющееся в процедуре назначения и освобождения судей, снятия иммунитета и назначения руководителей Суда, несомненно, отрицательно влияет на независимость судей. Далее, необходимо указать и на то, что органы ЕАЭС (и, что особенно важно, ЕЭК) не были наделены правом начинать судопроизводство. Более того, Суд ЕАЭС должен строго следовать предписаниям, какие именно по форме решения он может принимать, а также не наделен полномочием определять порядок исполнения решения, а также применять меры обеспечительного характера. Появились положения о специализированных группах, деятельность которых ещё более сужает круг полномочий Суда. Очень серьёзным отходом от достигнутого ранее прогресса является то, что Суд ЕАЭС не обладает юрисдикцией по вынесению преюдициальных заключений.
ского Союза за нарушение норм европейского права // Современное право. 2010. № 8. С. 123—126.
113 В отличие от Евразийской экономической комиссии, которая является правопреемником действовавшей в рамках ЕврАзЭС Комиссии Таможенного союза, Суд ЕАЭС не связан формальными отношениями правопреемства с Судом ЕврАзЭС. В то же время Суд ЕАЭС, несомненно, может считаться продолжателем Суда ЕврАзЭС — точно так же, как ЕАЭС продолжает и развивает интеграционные начинания ЕврАзЭС. В связи с этим интересно отметить мнение Т. Н. Нешатаевой, изложенное, по всей видимости, до полного определения статуса Суда ЕАЭС: «Евразийский суд следует скорее рассматривать как правопреемника Суда ЕврАзЭС. Утверждение, что Суд ЕАЭС будет связан с Судом ЕврАзЭС, основывается и на том факте, что только последний вправе рассматривать споры, вытекающие из вопросов, относящихся к компетенции Таможенного союза и Единого экономического пространства» (Нешатаева Т.Н. Единообразное правоприменение — цель Суда Евразийского экономического союза // Международное правосудие. 2015. № 2 (14). С. 115—125, 115).
В силу столь принципиальных различий неудивительно, что в отличие от ЕЭК, которая начала функционировать в феврале 2012 года в формате Таможенного союза (то есть ещё при существовании ЕврАзЭС) и продолжила свою деятельность в рамках ЕАЭС, Суд ЕврАзЭС прекратил своё существование вместе с ЕврАзЭС 1 января 2015 года, а в рамках ЕАЭС начал действовать совершенно другой судебный орган — Суд ЕАЭС.
Перейдя на новый этап интеграции — к созданию Евразийского экономического союза, государства — члены евразийской интеграционной группировки ещё более увеличили уже и дотоле сильную степень централизации властных полномочий в руках Высшего совета, то есть президентов государств-участников, что проявляется, в частности, в существенном ослаблении Суда ЕАЭС, а также в отсутствии какого-либо представительного органа в институциональной структуре ЕАЭС.
В-третьих, ввиду произошедшего регресса в деле построения судебного органа в рамках евразийского интеграционного объединения ещё более иллюзорными становятся представления о том, что Суд ЕАЭС сможет в обозримом будущем превратиться в эффективный судебный орган, хотя бы в основных чертах напоминающий Суд ЕС. Такой вывод можно сделать уже сейчас, несмотря даже на то, что Суд ЕАЭС начал действовать лишь относительно недавно. При этом основанием для такого утверждения, помимо многих других вышеуказанных норм, является то, что решение Суда не может выходить за рамки указанных в заявлении вопросов, и самое главное, что решение Суда не может изменять и (или) отменять действующие нормы права Союза, нормы законодательства государств-членов и не может создавать новые нормы права. В связи с этим можно предположить, что составители текста ДЕАЭС, в особенности в части, касающейся Статута Суда ЕАЭС, неплохо знали историю развития европейской интеграции и какую роль в ней сыграл судебный орган в создании автономного правопорядка ЕС, в котором он сам занял роль квазиконституционного суда. Обладая такими знаниями, они, однако, сделали всё возможное, чтобы Суд ЕАЭС не имел никаких шансов для создания правовой системы, какой-либо хоть в малейшей степени обособленной от государств-участников. За-
ковав Суд ЕАЭС в «нормы-цепи», государства-участники к тому же обязали Суд ежегодно представлять Высшему совету отчёт о своей деятельности114.
Как следствие, несмотря на то что ЕАЭС, по существу, преследует такую же цель, как и Европейский Союз, — построение и обеспечение эффективного функционирования единого экономического пространства, ЕАЭС не имеет достаточно твёрдого правового фундамента и вся конструкция евразийского интеграционного объединения лишена прочности, держась во многом лишь на политической воле глав государств — членов ЕАЭС, по своей природе часто изменчивой.
В-четвёртых, в сложившейся ситуации Суду ЕАЭС следует принять во внимание горький опыт не обоснованного ни политическими, ни правовыми доводами судейского активизма своего предшественника — и взять курс на установление взаимоприемлемого и продуктивного сотрудничества с Комиссией, своим естественным и (после потери преюдициальной юрисдикции) единственным союзником в деле отстаивания интересов ЕАЭС.
Несмотря на то что Суд не уполномочен заниматься правотворческой деятельностью, в литературе всё же есть мнение, что «для дальнейшего успешного развития евразийской интеграции судебное нормотворчество неизбежно. [так как] принятие решений на уровне Союза консенсусом приведёт к тому, что в целом ряде случаев назревшая проблема может быть быстрее и эффективнее решена сначала на уровне Суда, а уже потом найдёт свое закрепление в нормативных актах Союза»115. Однако подобное «опосредованное» нормотворчество возможно лишь в случае налаживания эффективного взаимодействия между Судом ЕАЭС и ЕЭК. Лишь только компетентные, выверенные как с политической, так и с правовой сторон и согласованные действия Суда и Комиссии могут способствовать последовательному развитию евразийского интеграционного права и постепенной консолидации евразийского интеграционного объединения.
114 См.: Статут Суда Евразийского экономического союза от 29 мая 2014 года. П. 120.
115 Исполинов А. С. Евразийское правосудие: от Суда Сообщества к Суду Союза. С. 87—88.
Библиографическое описание: Кембаев Ж. Сравнительно-правовой анализ функционирования Суда Евразийского экономического союза // Международное правосудие. 2016. № 2 (18). С. 30—45.
The comparative study of functioning of the Court of the Eurasian Economic Union
Zhenis Kembayev
Dr. jur. (University of Cologne), Professor at the University KIMEP (Almaty, Kazakhstan) (e-mail: kembayev@kimep.kz).
Abstract
This article examines legal aspects of functioning of the Court of the Eurasian Economic Union (EAEU Court) in the course of comparative analysis of its main legal features with the same characteristics of other supranational judicial bodies - such as, for example, Economic Court of the Commonwealth of Independent States (CIS EC); the already non-existent Court of the Eurasian Economic Community (EurAsEC Court, 2012 to 2014) and the Court of Justice of the European Union (ECJ). Concluding the article, the author notes that the EAEU Court has a number of advantages over the CIS EC: for example, the EAEU Court is empowered to take binding decisions, while applications to the Court may submit not only member states but also economic and business entities. However, at the same time, in many respects, EAEU Court appears much weaker institution compared to the EurAsEC Court: in particular, the judges of the EAEU Court are heavily dependent on the public authorities of the Union (e. g. the High Council) and on the member states authorities. The Court also is not endowed with the power to determine the order and procedure of decision enforcement and to indicate provisional measures. Pointing out a significant setback in building an effectual judicial authority within the Eurasian integration, with EAEU Court having in this respect no similarities with ECJ, the author says that the EAEU itself has an extremely unstable structure which has no solid legal basis. Only the concerted, competent, both politically and legally consistent and relevant actions of the Court and the EAEU Commission could contribute to the progressive development of the Eurasian law and gradual consolidation of the Eurasian integration.
Keywords
Eurasian Economic Union; Court of the Eurasian Economic Union; Economic Court of the Commonwealth of Independent States; Court of the Eurasian Economic Community; Court of Justice of the European Union.
Citation
Kembayev Zh. (2016) Sravnitel'no-pravovoy analiz funktsinirovaniya Suda Evraziyskogo Ekonomicheskogo Soyuza [The comparative study of functioning of the Court of the Eurasian Economic Union]. Mezhdunarodnoe pravo-sudie, no. 2, pp. 30-45. (In Russian).
References
Danilenko G. M. (1999) The Economic Court of the Commonwealth of Independent States. New York University Journal of International Law & Politics, no. 4, pp. 893-918.
Ispolinov A. S. (2013) First Judgments of the Court of the Eurasian Economic Community: Reviewing Private Rights in a New Regional Agreement. Legal Issues of Economic Integration, no. 3, pp. 225-246.
Ispolinov A. S. (2013) Reshenie Bol'shoy kollegii Suda EurAsEC po delu Yuzh-nogo Kuzbassa: naskol'ko obosnovan sudeyskiy aktivizm? [The decision of the Grand Chamber of the EurAsES Court on South Kuzbass case: in what degree is judicial activism justified?]. Evraziyskiy yuridicheskiy zhurnal, no. 5, pp. 19-26.
Ispolinov A. S. (2013) Pervye resheniya Suda EurAsEC: teoreticheskie i prak-ticheskie voprosy yurisdiktsii [The first decisions of the EurAsEC Court: theoretical and practical issues of jurisdiction]. Rossiyskoe pravosudie, no. 6, pp. 89-101.
Ispolinov A. S. (2013) Navyazannyy monolog: pervoe preyuditsial'noe zaklyuchenie Suda EurAsEC [A compelled monologue: the first prejudicial decision of the EurAsEC Court]. Evraziyskiy yuridicheskiy zhurnal, no. 8, pp. 21-30.
Ispolinov A. S. (2015) Evraziyskoe pravosudie: ot Suda Soobshchestva k Sudu Soyuza [The Eurasian justice: from the Community Court to the Union Court]. Gosudarstvo i pravo, no. 1, pp. 80-88.
Kembaev Zh. M. (2007) Pravovye aspekty ekonomicheskoy integratsii na postsovetskom prostranstve: problemy i perspektivy razvitiya [Legal aspects of the economic integration on the post-Soviet space: developmental problems and development prospects]. Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Pravovedenie, no. 3, pp. 146-155.
Kembaev Zh. M. (2008) Evraziyskoe ekonomicheskoe soobshchestvo: pra-vovye osnovy deyatel'nosti i perspektivy razvitiya [Eurasian Economic Community: the legal foundations of functioning and development perspectives]. Gosudarstvo i Pravo, no. 10, pp. 53-59.
Kembaev Zh. M. (2008) Lissabonskiy dogovor: novyy etap v razvitii Evropey-skoy integratsii [The Lisbon Treaty: a new stage in the development of European integration]. Moskovskiy zhurnal mezhdunarodnogo prava, no. 4, pp. 180-194.
Kembaev Zh. M. (2010) Yuridicheskaya otvetstvennost' gosudarstv-chlenov Evropeyskogo Soyuza za narushenie norm Evropeyskogo prava [Legal responsibility of the EU member states for violations of the European law norms]. Sovremennoe pravo, no. 8, pp. 123-126.
Kembaev Zh. M. (2011) O pravovykh voprosakh integratsionnykh protsessov na Evraziyskom prostranstve [On legal issues in the integration process within the Eurasian area]. Sovremennoe pravo, no. 9, pp. 88-94.
Kembaev Zh. M. (2016) Regional'naya integratsiya v Evrazii: osnovnye pri -znaki, problemy i perspektivy [Regional integration in Eurasia: principal features, issues and prospects]. Rossiyskiy yuridicheskiy zhurnal, no. 2.
Neshataeva T. N., Myslivskiy P P (2013) Pervy god sushchestvovaniya Suda Evraziyskogo Ekonomicheskogo Soobshchestva: itogi i perspektivy [Jurisprudence from the first year of the Court of the Eurasian Economic Community: perspectives and results]. Mezhdunarodnoe pravosudie, no. 2, pp. 88-100.
Neshataeva T. N. (2013) Vybor puti Suda EurAsEC: pravovye pozitsii i zashchita prav [The EurAsEC Court on the crossroads: legal views and rights protection]. Zakon, no. 9, pp. 82-94.
Neshataeva T. N. (2014) Integratsiya i nadnatsionalizm [Integration and supranationalism]. Vestnik Permskogo universiteta. Yuridicheskie nauki, no. 2, pp. 243-248.
Neshataeva T. N. (2015) Edinoobraznoe pravoprimenenie - tsel' Suda Evraziyskogo ekonomicheskogo soyuza [Uniform law enforcement as a purpose of the Eurasian Economic Union Court]. Mezhdunarodnoe pravosudie, no. 2, pp. 115-125.
