CC BY
11
УДК 343
Бунин Олег Юрьевич
кандидат юридических наук,
доцент,
адвокат,
Адвокатская палата г. Москвы. [email protected]
Oleg Yu. Bunin
Candidate of Law Sciences, Associate Professor, Advocate,
Moscow Chamber of Advocates. [email protected]
Справедливость
уголовного закона
как фактор национальной
безопасности
Justice criminal
law as a factor of national security
Аннотация. Несправедливое, по мнению автора, применение уголовного закона в современном российском обществе вызывает бурное возмущение, что подрывает национальную безопасность изнутри. Для не формального, а правильного по смыслу и духу применения уголовно-правовых норм требуется последовательное изменение уголовного закона, о чем в данной статье.
Ключевые слова: уголовный закон; национальная безопасность; справедливость; состав преступления; формальное применение норм Уголовного кодекса; малозначительность деяния; степень общественной опасности; последовательность.
Annotation. Clearly unjust application of the criminal law in modern Russian society causes violent outrage that undermines national security from within. To not be formal, but correct in the sense and spirit of the application of criminal law requires a sequential change in the criminal law, than in this article.
Keywords: criminal law; national security; justice; component of crime; the formal application of the provisions of the Criminal code; insignificance of act; the degree of public danger; consistency.
Несправедливые обвинительные приговоры -в частности те, которые выносятся на основании закона, но по чисто формальным обстоятельствам, то есть, в случае, если в деянии лишь формально содержатся все признаки состава преступления. Про такие приговоры общество (миллионы людей) узнаёт уже не просто из уст в уста или спустя много времени из СМИ, а в кратчайшие сроки по сети Интернет, что может изнутри угрожать национальной безопасности. Вот примеры таких современных приговоров.
Ч. 1 ст. 282 УК РФ предусматривает ответственность, в т.ч., за действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а равно на унижение человеческого достоинства, совершенное с использованием сети «Интернет».
Зеленоградским районным судом вынесен приговор 19-летнему К. за картинку, которую он сохранил на своей странице в социальной сети: «...за один клик мышки 19-летнего молодого человека приговорили к году колонии за «разжигание ненависти и вражды (ст. 282 УК РФ)» [1].
Уже немало аналогичных примеров несправедливой уголовной ответственности за размещение лицами на своих страничках в Интернете, которые никто, кроме единичных пользователей сети не посещает, информации, которую право-
охранитель формально ввиду диспозиции ч. 1 ст. 282 УК РФ считает публичной - с использованием сети «Интернет» [2]. А ведь ещё четыре года назад Федеральным законом Российской Федерации от 5 мая 2014 г. № 97-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам упорядочения обмена информацией с использованием информационно-телекоммуникационных сетей» к СМИ были приравнены только те лица, у которых на персональном сайте или странице в социальных сетях зафиксированы Роскомнадзором более 3000 посещений в сутки. А с 1 января 2017 г. вступила в действие статья 10.4 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», в соответствии с которой владельцем новостного агре-гатора, приравненного к СМИ, является владелец программы для ЭВМ, владелец сайта и (или) страницы сайта в сети «Интернет», доступ к которым в течение суток составляет более одного миллиона пользователей сети «Интернет». Диспозиция же ч. 1 ст. 282 УК РФ остается неизменной - «с использованием сети «Интернет» без какого-либо ограничения, что порождает несправедливое уголовное правосудие.
Аналогичная ситуация сложилась в случаях с установлением вины лиц в совершении подобных деяний как обязательного признака субъективной стороны всех преступлений. Например, диспозиция ч. 1 ст. 242.1 УК РФ хотя и содержит обязательный признак публичности демонстрации детской порнографии, однако, п. «г» ч. 2 данной статьи сводит для правоприменителя этот признак «на нет» ввиду квалифицирующего установления: «с использованием средств массовой информации, в том числе информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)». Ведь под такое квалифицирующее обстоятельство формально подпадает распространенное явление сохранения и пересылки другому лицу (знакомому лицу, с целью поделиться информацией без преступного умысла) любых видеоматериалов.
Так, после общественного освещения несправедливого приговора, заместитель Генпрокурора России внес в Верховный Суд РФ кассационное представление об отмене приговора Е. Чудно-вец, которую осудили за «репост» видео с издевательствами над ребенком и прекращения уголовного дела за отсутствием в ее действиях состава преступления. Е. Чудновец была приговорена к шести месяцам лишения свободы по обвинению в распространении детской порнографии. Она сделала репост в соцсети видеоролика с ребенком, в отношении которого совершались действия сексуального характера. Так она по своему хотела привлечь внимание к этому вопиющему случаю, а всколыхнули общественность другие обстоятельства [3].
Общественные институты, институты гражданского общества бурно и часто безапелляционно реагируют на такую несправедливость, что не содействует укреплению внутренней национальной безопасности страны: «Силовые ведомства -вот кто стоит за всеми чудовищными новациями, которые позволяют бросить человека в камеру за репост в Интернете, за СМС и т.д. Зачем им это? Для имитации бурной деятельности, чтобы объяснить огромные траты на содержание армии полицейских, следователей и прокуроров» [4].
Сильнейшее социальное напряжение общающихся по сети Интернет граждан по всей стране, вызвавшееся всего-то несколькими десятками таких явно несправедливых приговоров, привел 3 октября 2018 года к Президентскому законопроекту (№ 558345-7) об изменении диспозиции части 1 статьи 282 УК РФ, которая не содержит квалифицирующих признаков. В пояснительной записки к данному проекту Федерального закона говорится: «Анализ правоприменительной практики показывает, что не во всех случаях привлечение к уголовной ответственности за деяния, предусмотренные частью первой статьи 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» Уголовного кодекса Российской Федерации, является обоснованным» [5]. Ссылка при этом делается на постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 сентября 2018 г. № 23 «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного
Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности», в котором судам указывается на необходимость при правовой оценке действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по названным выше признакам, исходить из характера и степени общественной опасности содеянного.
Однако для разработчиков данного законопроекта очевидно, что в настоящее время (а может быть и во все времена) даже обязательных для судей разъяснений высшей судебной инстанции страны недостаточно для последовательного справедливого правоприменения, если в самом уголовном законе не будут заложены для этого четкие и требовательные формулировки. Тем более, если это касается установления важнейших для квалификации деяния как преступного, но совсем не достаточно законодательно определенных качественной и количественной характеристик деяния - характера и степени его общественной опасности.
Наверное поэтому данным проектом федерального закона компромиссно предусматривается изложить в новой редакции статью 282 УК РФ, в соответствии с которой указанные в части первой этой статьи деяния будут признаваться уголовно наказуемыми в случае, если они совершены лицом после его привлечения к административной ответственности за аналогичное деяние в течение одного года.
Другой пример не совсем справедливой редакции статьи УК касается диспозиции ч. 1 ст. 283 УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за разглашение сведений, составляющих государственную тайну.
Данный состав обоснованно формальный, однако, с целью реализации уголовно-правовой справедливости, диспозицию данной статьи можно было бы дополнить возможностью наступления общественно опасных (вредных) последствий, дабы избежать привлечения к уголовной ответственности за незначительные и неумышленные деяния, как, например, гражданин указал в гражданской (не секретной, не для служебного пользования) анкете прошлое место работы, формально относящееся к сведениям, составляющим государственную тайну [6]. И такие случаи не единичны (бывшие работники указывают подобные сведения в общем порядке в пенсионном фонде и т. п .).
Этот пример несправедливого уголовно-правового отношения, конечно, вряд ли может угрожать национальной безопасности, однако формалистский подход правоприменителя по привлечению лиц к уголовной ответственности за такое «разглашение» сведений, составляющих государственную тайну, может существенно затруднять (тормозить, расхолаживать) работу органов по привлечению к уголовной ответственности действительно виновных лиц, чьи действия реально угрожают безопасности государства.
Далее мы приведем пример, касающийся ч. 2 ст. 146 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за незаконное использование объектов авторского права или смежных прав, носит уже массовый характер. «Применение нелицензионного софта - не основание для уголовной ответственности» - об этом заявил представитель Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей в сфере интеллектуальной собственности А. Семёнов. «Благодаря расширительному пониманию судами положений частей 2-3 статьи 146 Уголовного кодекса возникла ситуация, когда само по себе пользование нелицензионным программным обеспечением для, например, рисования, проектирования и печатания текстов, является преступлением» [7].
Основная проблема, по мнению эксперта, заключается в неверном толковании судами термина «использование объектов авторского и смежных прав» при рассмотрении уголовных дел.
Так, частями 2-3 ст. 146 УК РФ предусматривается уголовная ответственность за незаконное использование объектов авторского права или смежных прав. При этом уголовный закон не устанавливает, что именно можно считать незаконным использованием таких объектов. Ответ можно найти в Гражданском кодексе РФ, который к использованию относит, например, изготовление копий, распространение, доведение до всеобщего сведения и т.д. (ст. 1270 ГК РФ). «То есть пользование программным обеспечением не является способом его использования с точки зрения закона. Пользование и использование -разные вещи», - пояснил эксперт. Однако такой сравнительный анализ норм ГК и УК РФ, к сожалению, видится не очень востребованным в современной правоприменительной уголовно-процессуальной практике. Справедливость же норм уголовного закона должна определяться и, в том числе, их действенностью (эффективностью), а не формальным установлением (для доктринального толкования и пр.).
При этом, А. Семёнов почти бесспорно уточнил, что, кроме того, УК РФ устанавливает ответственность за те деяния, которые обладают признаком общественной опасности, и нельзя привлечь к уголовной ответственности в том случае, когда в деянии отсутствует признак общественной опасности .
В данном случае, для того чтобы так и было на практике, а не в теории уголовного права, необходима более полная и последовательная реализация справедливости в нормах не только Особенной, но и Общей части УК РФ, в частности устанавливающей понятие преступления.
Понятие преступления определяется в двух частях статьи 14 УК РФ. Его определение в части 1 закреплено прямо: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания». А в части 2 определение происходит от обратного (что не является пре-
сту плением): «Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».
Думается, что для придания положению ч. 2 ст. 14 УК РФ неразрывной связи с определением преступления, содержащегося в ее первой части, с целью большего правоприменительного значения малозначительности деяния (отсутствия общественной опасности) подошла бы следующая формулировка части 1 ст. 14 УК РФ: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания, за исключением, не представляющего реальной общественной опасности, малозначительного деяния».
Положение же части 2 ст. 14 УК РФ можно изложить, например, в следующей редакции: «Не является преступлением малозначительное деяние - действия (бездействие), хотя формально и содержащие признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но не представляющие реальной опасности для личности, общества или государства».
Похожая законодательная формулировка части 2 ст. 14 УК РФ была до 1998 г. (содержалось дополнение «то есть не причинившее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству»). Однако под понятие вреда подходил любой вред (а не хоть сколь-нибудь значительный или существенный, или в какой-либо степени). Поэтому можно было бы и вернуться к этой редакции, но с более ясной и требовательной формулировкой для правоприменителя.
Ведь А.Э. Жалинский в комментарии к ст. 14 УК РФ назвал норму о малозначительности деяния «гарантийной, или подстраховочной», чтобы правоприменителю для признания деяния преступлением было необходимо устанавливать, «является ли общественная опасность более, чем малозначительной» [8]. Вот, в том числе, эта конкретная цель и должна реализовываться в уголовном законе, чтобы правоприменение было справедливым.
В действующей статье 11 Уголовного кодекса Республики Беларусь, определяющей понятие преступления установлено: «Не являются преступлением действия или бездействие, формально содержащие признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не обладающие общественной опасностью, присущей преступлению. Малозначительным признается деяние, которое не причинило и по своему содержанию и направленности не могло причинить существенного вреда охраняемым уголовным законом интересам» (ч. 4 ст. 11 УК РБ) [9].
О необходимости соответствующей корректировки нынешней части 2 статьи 14 УК РФ для
закрепления в ней более развернутого определения понятия малозначительности деяния указывает проф. З.Б. Соктоев, предлагая формулировку: «не может признаваться преступным деяние, хотя формально и содержащее признаки предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса действия (бездействия), но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, т.е. не причинившее и не создавшее угрозу причинения присущего преступлению вреда личности, обществу или государству» [10].
Для большей последовательности и ясности, что в целом отражается на справедливости уголовного закона, статью 14 УК РФ можно было бы дополнить и частью 3: «Не являются преступлениями деяния, совершенные при обстоятельствах, установленных в главе 8 настоящего Кодекса» (обстоятельства, исключающие преступность деяния).
В заключении хотелось бы напомнить, что в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации на 2017 год Президент России В.В. Путин указал, что: «Принципы справедливости, уважения и доверия универсальны. Мы твердо отстаиваем их - и, как видим, не без результата
Литература:
1. «За решетку одним кликом» // «Московский комсомолец». 9 ноября 2016 г. С. 1-2.
2. Бунин О.Ю. «Экстремизм в сети Интернет: аспекты справедливости уголовного закона» // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2016. № 4. С. 85-87.
3. «В Кремле приветствовали решение по делу Чудновец» // «Российская газета». 6 марта 2017 г. Ш1_ : https://rg.ru/2017/03/06/reg-urfo/v-kremle-privetstvovali-reshenie-suda-po-delu-chudnovec.html
4. «Фемида устала от силовиков» // «Московский комсомолец». 3 марта 2017 г. С. 12.
5. Законопроект № 558345-7 О внесении изменения в статью 282 Уголовного кодекса Российской Федерации (об уточнении ответственности за действия, связанные с возбуждением ненависти либо вражды, а также с унижением человеческого достоинства). 3 октября 2018 г. URL : http://sozd.duma.gov.ru/bill/558345-7
6. «Пост приняли» // Газета «Наша версия». 2017 г. № 08(583). С. 14.
7. «Применение нелицензионного софта - не основание для уголовной ответственности». 3 апреля 2017 г. URL : http://www.garant.ru/news/ 1102165/
8. Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Изд. 2-е. / Под общей ред. А.Э. Жалинского. М. : Изд-во Эксмо, 2006. С. 67-71.
на международной арене. Но в такой же степени обязаны гарантировать их реализацию внутри страны, в отношении каждого человека и всего общества. Любая несправедливость и неправда воспринимаются очень остро» [11].
Уголовный же закон юридически играет, возможно, самую важную роль в обеспечении национальной безопасности страны не только как закон, задачами которого являются охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества (ч. 1 ст. 2 УК РФ), но и как закон, восстанавливающий значимую для общества социальную справедливость.
Однако, даже если уголовно-правовым нормам в совсем небольшой степени будет не хватать справедливости (в диспозициях или санкциях статьей, при установлении обстоятельств привлечения к уголовной ответственности или освобождения от нее и др.), при их формальном применении в современное телекоммуникационное время может реально угрожать национальной безопасности государства.
Literature:
1. «For a lattice one click» // Moskovskij Komsomolets. On November 9, 2016. P. 1-2.
2. Bunin O.Yu. «Extremism on the Internet: aspects of justice of the criminal law». Humanitarian, social and economic and social sciences. 2016. №. 4. P. 85-87.
3. «In the Kremlin welcomed the decision on business Chudnovets» // Rossiyskaya Gazeta. On March 6, 2017. URL : https://rg.ru/2017/03/06/reg-urfo/v-kremle-privetstvovali-reshenie-suda-po-delu-chudnovec.html
4. «Themis was tired of security officers» // Moskovskij Komsomolets. On March 3, 2017. P. 12.
5. Bill No. 558345-7 Of modification of Article 282 of the Criminal Code of the Russian Federation (about specification of responsibility for the actions connected with arousing hatred or hostility and also with humiliation of human dignity). On October 3, 2018. URL : http://sozd.duma.gov.ru/bill/558345-7
6. «The post was accepted» // The Nasha Versiya Newspaper. 2017. № 08(583). P. 14.
7. «Application of counterfeit software - not reason for criminal liability». On April 3, 2017 URL : http://www.garant. ru/news/1102165/
8. Educational and practical comment on the Criminal Code of the Russian Federation. Prod. The 2nd. / Under the general editorship of A.E. Zhalinsky. M. : Eksmo publishing house, 2006. P. 67-71.
9. Уголовный кодекс Республики Беларусь / Предисловие проф. Б.В. Волженкина. СПб. : Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. 474 с.
10. Соктоев З.Б. «О законодательной конструкции малозначительности формально преступного деяния» // Вестник Московского университета МВД России. 2016. № 3. С. 138.
11. Послание Президента Федеральному Собранию. 1 декабря 2016 г. Москва, Кремль. URL : http://www.kremlin.rU/events/president/news/copy/5 3379
9. Criminal code Republic of Belarus / Preface of the prof. B.V. Volzhenkin. SPb. : Legal Press Center publishing house, 2001. 474 p.
10. Soktoyev Z.B. «About a legislative design of insignificance of formally criminal action» // The Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. 2016. № 3. P.138.
11. Message of the President to Federal Assembly. On December 1, 2016 Moscow, Kremlin. URL : http://www.kremlin.ru/events/president/news/copy/5 3379
