Справедливость наказания как необходимая составляющая прав человека Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 343.49

СПРАВЕДЛИВОСТЬ НАКАЗАНИЯ КАК НЕОБХОДИМАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

© 2012 С. Д. Ратник

Аннотация. В статье рассматривается проблема справедливости наказания в контексте обеспечения прав человека. Идея соразмерного воздаяния определяется в качестве ключевой для понимания справедливости как основного принципа наказания.

Ключевые слова: наказание, преступление, закон, возмездие, справедливость, нравственность, право.

JUSTICE OF PUNISHMENT AS NECESSARY CONSTITUENT OF HUMAN RIGHTS

© 2012 S. Ratnik

Summary. A problem ofequity in the context of human lights is described in the article. The idea of equitable judgment is defined as a key to the understanding of Justice as a basic principle of punishment.

Keywords: punishment, crime, law, retribution, justice, morality, right.

Необходимой составляющей прав человека является право на справедливость наказания. Само представление о наказании неразрывно связано с понятием справедливости. Во-первых, справедливость является одним из основных принципов наказания, а, во-вторых, восстановление справедливости включается в концепт цели наказания. Цивилизованная форма наказания сориентирована на справедливость, которая является этико-правовым эквивалентом категории меры, благодаря которой исключается произвол наказания.

Справедливость составляет суть всеобщего должного порядка вещей, это такая ценность, которая «не включает в себя никакого конкретного представления о благе. Она всегда является «недостигнутым» состоянием, поскольку разговор о ней возникает только ввиду ее отсутствия, как реакция на несправедливость .

Справедливость относится к широкому кругу общественных явлений и касается человеческих взаимоотношений практически во всех сферах жизни. Эта категория объявляется этиками как специфически моральная, а юристами - как специфически правовая2. Собственно, единство морали и права и способствует обеспечению начал справедливости в жизни человеческого сообщества. Вместе с тем по природе своей этот феномен является нравственным. Справедливость «означает принятый обществом в качестве нравственно оправданного и правильного масштаб для соизмерения действий людей»3 и определяется как «общая нравственная санкция совместной жизни людей, рассмотренной по преимуществу под углом зрения сталкивающихся желаний, интересов, обязанностей»4.

Таким образом, в справедливости в максимальной степени заключена ориентация на другого, она характеризует особый тип взаимоотношений между людьми. Как отмечает П. Рикер, справедливость означает принятие во внимание одним человеком потребностей и прав другого5.

Обращаясь к древним мыслителям, следует упомянуть об Эпикуре, который конкретизирует понимание справедливости следующим образом: это «есть договор людей о полезном с целью не вредить друг другу и не терпеть вреда»6. Впоследствии Ф. Бэкон выразит суть «правильного», нравственного отношения людей друг к другу в словах: «Справедливость состоит в том, чтобы не делать другому того, чего не желаешь себе»7.

В целом можно сказать, что в широком смысле справедливость представляет собой общий нравственный знаменатель всех социально упорядоченных отношений между людьми,

«последнюю нравственно-апелляционную инстанцию в общественных делах. Она совпадает с нравственностью в ее проекции на социальную сферу, является основной добродетелью социальных институтов». В узком смысле это - некая «нравственно санкционированная соразмерность в распределении выгод и тягот совместной жизни людей, степень совершенства самого способа кооперирования деятельности и взаимного уравновешивания конфликтующих интересов в обществе и государстве»8. Справедливость здесь рассматривается в контексте множественности сталкивающихся интересов и жизненных программ индивидов, живущих в едином социетальном пространстве, и содержит в себе требование соответствия между социальной значимостью индивидов (социальных групп) и их реальным положением, между их правами и обязанностями, трудом и вознаграждением, между деянием и воздаянием. Это некий порядок, при котором «каждому члену

9

принадлежит свое место и каждому причитается то, что ему принадлежит» .

Начиная с античности многие мыслители связывали справедливость с юридическим законом. «И неписаные божественные, и писаные человеческие законы, - говорил Сократ, - имеют одну и ту же справедливость, которая не просто является критерием законности, но и по существу тождественна с ней»10.

Интересно отметить, что в русском языке «справедливость» происходит от слова «правда»11, а в соответствии с западной традицией жить справедливо означает, прежде всего, жить по закону. В конечном итоге можно сказать, что содержание справедливости включает в себя два основных компонента - моральный и правовой, которые выражаются понятиями добродетели и правосудия. Их можно объединить в одном суждении: действовать правильно - так, как должно быть.

В целом применительно к наказанию содержание справедливости может быть представлено двумя составляющими:

во-первых, справедливым является сам факт наказания, поскольку преступлением нарушается известный порядок, некая соразмерность;

во-вторых, справедливость наказания выражается в необходимости установления соответствия между деянием и воздаянием, наказанием и преступлением. Интересно в связи с этим отметить, что с точки зрения русского языка «быть в порядке» означает быть с чем-то в соответствии, быть так, как должно быть12.

Иначе говоря, справедливость связана с установлением некого соответствия, и, кроме того, она содержит в себе императивность, должность этого установления, признание его необходимости. Подчеркивая момент долженствования в достижении справедливости, О. Хеффе пишет: «Если доброжелательности, великодушия или солидарности мы просим или на них надеемся, то справедливого поведения мы требуем»13.

В принципе, обе составляющие справедливости наказания отражаются исчерпывающим образом в понятии воздаяния, в основе действия 1ех 1аНош8.

В контексте обеспечения прав человека важно отметить, что, отвечая на преступление соразмерным ему наказанием, то есть отвечая на насилие соразмерным ему насилием, общество обеспечивает недопущение чрезмерного и беспорядочного ответного мстительного действия. Наказание по принципу талиона является достаточно цивилизованным, поскольку ставит заслон бесконечной цепи карательной войны и упорядочивает отношения между людьми. Как отмечает Э.Ю. Соловьев, «власть выступает как хранительница гражданского мира и останавливает страшный маятник взаимной вражды. Данная цель выше все других целей, которые могло бы иметь наказание, и должна безусловным образом

14

предпочитаться последним» .

Талион образует «мост между нравственностью и правом, образуя ядро права в его общечеловеческом значении (а не просто как выражение юридического интереса тех или иных социальных структур и государства)»15. Являясь первоначальной формулой равенства и справедливости, принцип талиона связан с «золотым правилом» нравственности. Суть его выражена в словах: не делай другому то, что не желаешь себе. Общечеловеческая ценность «золотого правила» нравственности, как и библейских заповедей, состоит в том, «что они представляют собой условие благополучного существования любой общности людей при всей неизбежной историчности их формулировок»16.

Просматривая генетическую связь между правилом талиона и «золотым правилом», Р.Г. Апресян отмечает, что первое исторически предшествует второму. Правило нравственности можно рассматривать как развитие принципа возмездия. Вообще, «золотое правило» предписывает будущее действие (инициативное), а талион - ответное действие (реактивное). В строгом смысле талион мог бы быть сформулирован так: «В ответ на совершенное тебе зло отвечай соразмерно». Отсюда выводится следующее суждение: «Ответное действие должно быть соразмерным: какое зло ты совершишь людям, таким же и тебе ответят». Следовательно, здесь оформляется правило инициативного действия: «Чего не хочешь получить от других (в ответ), того и сам не делай другим». Можно сказать иначе: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы они делали тебе». Здесь получилась отрицательная формулировка «золотого правила». С другой стороны, из правила благодарности вытекает такая сентенция: «Люди в ответ на твое доброе дело могут ответить тебе добром». Очевидно, что и здесь оформляется другая формула инициативного действия: «Желая добра от людей, делай им добро», то есть делай другим то, что ты хочешь, чтобы они делали тебе. Налицо - позитивная формулировка «золотого правила»17.

Р.Г. Апресян рассматривает талион как необходимый «регулятивный, конфликто-

разрешающий и сдерживающий избыточную, деструктивную агрессивность инстру-

18

мент» . Это - древнейшая максима карательной справедливости. Существовавшее до нее кланово-общинное отмщение было своего рода инстинктивной реакцией, которая тяготела к неуемности. Эталоном здесь является кровная месть: сколь незначительным ни был бы исходный повод, месть растет и ширится подобно пожару.

Нужно живо представить себе беспощадную лавинообразность этого процесса, чтобы по достоинству оценить древнейшую максиму карательной справедливости - правило талиона. Оно утверждает начало сравнительно-распределительной (дистрибутивной) справедливости: менее тяжкое преступление влечет за собой менее тяжкое наказание. «Отталкивающее для нашего слуха, оно было тем не менее великим нормативным завоеванием. Правило талиона выросло из глубокого знания людей, из понимания того, что они не так страшны в преступлениях, как в слепоте, неистовстве, коварстве и безмерности последующих отмщений. Оно однородно с «золотым правилом нравственности» («не делай другому то, чего сам себе не желаешь»). Это не просто клятва, подразумевающая неотвратимость возмездия (мотив наиболее слышимый). Оно заключает в себе начало юридического гуманизма: тяжесть карательного насилия ограничивается тяжестью преступления (происходит минимизация драконова правила насилия, склонность к которому всегда есть у какой-то части общества)»19.

На идее справедливого воздаяния основана вся классическая школа правоведения. И. Кант считал, что наказание применяется как осуществление справедливости со стороны государственных органов по праву возмездия, которое в гражданском обществе совершается судом. Лишь право возмездия, осуществляемое в рамках правосудия, может опреде-

20

лить качество и меру наказания .

При этом справедливость по суду отличается от естественной кары, от справедливости, действующей в отношениях между отдельными людьми. Особенностью такого наказания является то, что из него не должна быть извлечена какая-либо польза ни для преступника, ни для других людей, ни для общества в целом. Лицо, совершившее преступление, должно быть наказано сообразно вине. Ни больше, ни меньше. Принцип равенства - единственный, благодаря которому наказание может быть справедливым. Согласно ему суд склоняется в пользу одной стороны не более, чем в пользу другой. При этом зло, причиняемое другому, человек причиняет и самому себе. Оскорбляешь другого - значит, оскорбляешь самого себя; бьешь другого - значит, сам себя бьешь; обкрадываешь другого - значит, обкрадываешь самого себя; убиваешь другого - значит, убиваешь самого себя. Это означает, что, если, например, человек что-то украл, он делает ненадежной собственность всех остальных, в том числе и свою. Укравший будет жить, а теперь это возможно, если кормить его будет государство. Для этого преступник должен предоставить в распоряжение государства свои силы для каторжных или исправительных работ, то есть на некоторое время или

пожизненно осужденный попадает в положение раба. Таким образом, вид и размер наказания, являющийся принципом и руководством для общественной справедливости, один -принцип равенства, что соответствует положению стрелки на весах справедливости.

Проблема адекватности наказания преступлению была для И. Канта бесспорной, но, вместе с тем, достаточно сложной. Теоретически ясно, что равенство преступления и наказания обязательно, ибо наказание должно быть справедливым, но на практике его установить достаточно сложно. Что не вызывало у И. Канта сомнения, так это то, что убийство должно караться смертной казнью. Жизнь, какой бы тягостной она ни была, неоднородна со смертью. Таким образом, нет и иного равенства между преступлением и возмездием, как равенство, достигаемое смертной казнью преступника, приводимой в исполнение по приговору суда, но свободной от всяких жестокостей, которые человечество в лице пострадавшего могло бы превратить в устрашение. Преступник, совершивший убийство, или приказавший его совершить, или содействовавший ему, должен умереть. Этого требует справедливость как идея судебной власти согласно а рпоп обоснованным законам. При этом следует иметь в виду, что формула «не делай другому то, что ты не хотел бы, чтобы сделали тебе» не может быть принципом наказания, не может быть всеобщим законом, так как, по мнению Канта, она не содержит в себе ни основания долга по отношению к себе, ни основания долга любви к другим (ведь некоторые охотно согласились бы, чтобы другие не делали им добра, лишь бы не надо было оказывать другим благодеяний), ни основания долга из обязательства по отношению друг к другу. В противном случае, исходя из этого преступник стал бы приводить доводы против карающих судей21.

По этому поводу А. А. Гусейнов отмечает, что преступник должен поставить себя на место судьи не в качестве преступника со всеми обусловленными его положением чувствами и представлениями, а должен попытаться войти в роль судьи - не просто переместить себя на его место, продолжая оставаться преступником, а войти, что называется, в шкуру судьи, попытаться мыслить и действовать в соответствии с его логикой. Точно такую же процедуру он должен осуществить применительно к судье, превратив его чудесным образом в преступника. Это необходимо для того, чтобы преступник, поставивший себя на место судьи, всерьез понимал и принимал, что он в качестве судьи судит не себя, а другого, ибо теперь (в этой предписываемой «золотым правилом» игре) преступником является другой, а не он. В этой новой

идеально сконструированной ситуации преступник, рассуждая последовательно и оставаясь

22

в поле справедливости, уже не может аргументировать против судьи .

Таким образом, справедливость понимается в единстве правового и нравственного компонентов. Будучи нравственным и правовым ограничителем наказания, справедливость является неотъемлемой частью прав человека. Идея соразмерного воздаяния является ключевой для понимания справедливости как основного принципа наказания, его руководящей идеей и исходной установкой.

1 См.: Шабатуров А.Г. «Справедливое» и «несправедливое» в современном идеологическом дискурсе // Без темы. -2007. - №2 (4). - С. 22 - 24.

2 Лукашева Е.А. Право, мораль, личность. - М., 1986. - С. 88.

3 См.: Мальцев Г.В. Социальная справедливость и право. - Л.,1977. - С. 54.

4 Новая философская энциклопедия: в 4 т. - М., 2010. - Т. 3. - С. 622 - 623.

5 См.: Рикер П. Справедливое. - М.: Логос, 2005. - С. 261.

6 Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней: в 3 кн.; 3-е изд. / под ред. В. В. Целищева. - Новосибирск, 2001. - Кн. 1. - С. 309.

7 Бэкон Ф. Соч. - М., 1977. - С. 365.

8 Философия: энциклопедический словарь / под.ред. А.А. Ивина. - М., 2006. - С. 816.

9 Алексеев Н.Н. Основы философии права. - СПб., 1998. - С. 125.

10 Платон. Государство. - М., 2005. - Т. 1. - С. 336.

11 В связи с этим заметим, что, например, согласно Б.Н. Чичерину, требование воздавать каждому свое проистекает из «закона правды». См.: Чичерин Б.Н. Философия права. - М., 1900. - С. 110.

12 См.: Ожегов С.И. Указ соч. С. 459.

13 Хеффе О. Политика, право, справедливость. Основоположения критической философии права и государства. - М., 1994. - С. 29.

14 Соловьев Э. Переосмысление талиона. Карательная справедливость и юридический гуманизм // Новый мир. - 2004. -1№5 4. - С. 124.

15 Столович Л.Н. «Золотое правило» нравственности как общечеловеческая ценность // Философия, общество, культура. - С. 134.

16 Столович Л.Н. Об общечеловеческих ценностях // Вопросы философии. - 2004. - № 7. - С. 94.

17 См.: Апресян Р.Г. Талион и «золотое правило» (Критический анализ сопряженных контекстов) // Вопросы философии. - 2001. - №3. - С. 76 - 77.

18 Апресян Р.Г. Указ. соч.

19 Соловьев Э. Переосмысление талиона. Карательная справедливость и юридический гуманизм. С. 126.

20 См.: Кант И. Лекции по этике. - М.: Республика, 2000. - С. 178.

21 См.: Кант. И. Соч. - Т. 4. - Ч. 1. - С. 271.

22 См.: Гусейнов А.А. «Золотое правило нравственности». - М.: Молодая гвардия, 1988. - С. 43.

УДК 376.7

О ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОМ ОБОЗНАЧЕНИИ ЖАРГОННОЙ ЛЕКСИКИ В ИСТОРИИ РУССКОЙ ЖАРГОННОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ

© 2012 Л. В. Шиянова

Аннотация. Статья посвящена проблеме разнообразия терминов и терминологических сочетаний, используемых для обозначения жаргонной лексики и словарей, ее содержащих, на материале обширной отечественной жаргонной лексикографии.

Ключевые слова: терминология, жаргонная лексика, словарь, лексикография.

TERMINOLOGICAL DESIGNATION OF THE JARGON LEXICON IN THE HISTORY OF RUSSIAN JARGON LEXICOGRAPHY

© 2012 L. Shiyanova

Summary. This article is devoted to the problem of the diversity of terminology used to refer to jargon vocabulary and dictionaries containing it through the analysis the material of the vast domestic jargon lexicography.

Keywords:■ terminology, jargon vocabulary, dictionary, lexicography.

В России продолжается экспансия криминальной субкультуры. В разное время меняются лишь проявления этого процесса в зависимости от действия различных политических, экономических, социокультурных факторов, уровня научно-технического развития общества.

Академик Д. С. Лихачев в статье «Черты первобытного примитивизма воровской речи» писал: «Слова воровской речи характерны своей необычайной экспансией, способностью распространяться далеко за пределы воровской среды. С этими воровскими словечками и словцами распространяется яд воровской идеологии, воровского мировосприятия. Для борьбы с этим необходимо знать и социальный, и лингвистический смысл происходящего явления, необходимо уметь его правильно оценить»1.

Значимость данной проблемы для специалистов, работающих в пенитенциарной сфере, очевидна. В целях осуществления эффективного взаимодействия с осужденными по различным направлениям работы сотрудникам УИС необходимо иметь представление об особенностях их общения между собой. В первую очередь это касается специфики речевой коммуникации.

Общеизвестным является факт использования представителями уголовной среды и носителями криминальной субкультуры для общения между собой особой лексики, которую принято называть жаргонной.

В данной статье обратимся к вопросу обозначения жаргонной лексики в истории жаргонной лексикографии, так как разнообразие терминов и терминологических сочетаний, используемых для обозначения этого специфического словарного пласта в системе национального языка, наглядно демонстрирует факт отсутствия решения на сегодняшний день проблемы терминологического обозначения лексики, которую принято называть жаргонной, несмотря на то что история русской жаргонной лексикографии насчитывает более ста лет.

Традиция составления словарей уголовного жаргона появилась в России еще в XIX в. В обширной отечественной лексикографии обнаруживаем разнообразие терминов для обо-