CC BY
112
УДК 82
СПОСОБЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ СФЕРЫ ПЕРСОНАЖЕЙ РОМАНОВ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «ИДИОТ» И «ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ»
© 2009 г. Д.А. Мозолева
Педагогический институт Южного федерального университета, Pedagogical Institute of Southern Federal University,
344082, Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33, 344082, Rostov-on-Don, B. SadovayaSt., 33,
rspu@rspu. edu. ru rspu@rspu. edu. ru
Рассматривается один из актуальных вопросов современной лингвистики - способы репрезентации эмоций в речи и тексте, характеризуется понятие «эмоция». Анализируются лингвистические единицы, выражающие эмоции.
Ключевые слова: коммуникативный подход, эмотивная лексика, семантическое поле, речь.
The article is devoted to one of the topical questions of modern linguistics - what are the ways of representation of emotions in the speech and in discourse/text. It is necessary to understand how accurately our inner world can be depicted by the language means. You can find in the article different linguistical viewpoints of the notion "emotion ". We should point out the necessity of analysis of the lingustical units, which are used in the literary texts to express emotions.
Keywords: communicative approach, emotive lexics, semantic field, discourse.
Цель нашего исследования - изучить лексические способы репрезентации эмоциональной сферы персонажей художественного текста на примере романов Ф.М. Достоевского «Идиот» и «Преступление и наказание». Достижение этой цели предполагает решение таких задач, как дать характеристику эмоциям как объектам лингвистического исследования, выделить семантические поля слов, обозначающих эмоции персонажей, сопоставить эмоциональные характеристики главных героев.
Сегодня большинство лингвистов и литературоведов признает, что роль эмоционально-оценочной лексики в структуре художественного произведения необыкновенно важна [1]. Это обстоятельство не в последнюю очередь обусловлено полифункциональностью художественного текста: эстетическая функция в нем наслаивается на множество других - коммуникативную, экспрессивную, прагматическую, эмотивную, не заменяя, но усиливая их. Внутренний мир человека своеобразно репрезентируется в языке, поскольку, как утверждают исследователи, «язык - это не только знаковая система, приспособленная к передаче сообщений, но и компонент сознания человека и как таковой участвует в сотворении мира психики и знания» [2, с. 65].
Эмотивность - это присущее языку семантическое свойство выражать системой своих средств эмоциональность как факт психики отраженные в семантике языковых единиц социальные и индивидуальные эмо-
ции [3]. Каковы же источники эмотивности текста? Мнения исследователей расходятся от признания основным источником эмотивности текста собственно эмо-тивных языковых средств до выделения весьма разнообразных способов манифестации эмотивных ситуаций в художественном тексте - от свернутых, таких как слово, до максимально развернутых (фрагмент текста, текст).
Исследователи, работающие в рамках коммуникативного подхода, считают, что важнейшим источником эмотивности текста является его содержание. По мнению В.А. Масловой, содержание текста является потенциально эмоциогенным, потому что среди лиц, воспринимающих текст, всегда найдется тот, для которого он окажется личностно значимым [4].
Эмотивное пространство текста, по мысли Л.Г. Ба-бенко, выражено уровнями персонажа и его создателя-автора [5]. Следовательно, составить представление об эмоциональной сфере литературного персонажа невозможно без учета двух основных факторов:
1) что думает и говорит о себе и своих чувствах сам герой;
2) как его характеризует автор, в том числе через отношение к нему остальных персонажей.
Сама структура образа представляет собой «своеобразное динамическое множество, изменяющееся по мере развития сюжета, отражающее внутренний мир персонажа в различных обстоятельствах, в отношениях с дру-
гими персонажами» [6, с. 167].
При этом в эмоциональной сфере каждого персонажа выделяется эмоциональная доминанта - преобладание какого-либо эмоционального состояния над остальными. Определенным образом подбирая лексику, художник «подсказывает» читателю, в каком эмоциональном ключе следует воспринимать его героя. Преобладание какого-либо эмоционального свойства в характере персонажа зависит от замысла писателя.
Ф.М. Достоевский является признанным мастером психологической прозы. Писатель точно и полно обрисовывает внутренний мир своих героев; все в его романах сконцентрировано вокруг человека и состояния его души. Остальное - второстепенно: город, быт и т.д. Это лишь внешние символы духовного мира, обстановка, в которой проявляется драматизм человеческой судьбы.
В рамках нашего исследования попытаемся сопоставить эмоциональные сферы главных героев романов «Идиот» и «Преступление и наказание».
Такое сопоставление возможно на базе анализа эмотивной лексики. Вопрос о том, какие лексические единицы могут быть охарактеризованы как эмотив-ные, является дискуссионным.
По мнению некоторых исследователей, в том числе В.И. Шаховского, собственно наименования эмоций, а именно имена существительные, называющие различные эмоции человека (грусть, страсть, ревность), не относятся к эмотивной лексике. Эмоция, обозначенная в таких словах, не представляет собой непосредственное чувство, т.е. она здесь не выражается, а лишь обозначается. Наименования эмоций в языке являются мета-эмоциями, - слово, которое лишь обозначает эмоцию, не эмотивно [7].
Л.Г. Бабенко предлагает более широкий подход к выделению эмотивной лексики. Отображение эмоций заключается в том, что слова содержат эмотивные смыслы, которые соотносятся с эмоциями человека. Эти смыслы репрезентируются в семной структуре слова при помощи семы эмотивности, которая отображает эмоциональный процесс относительно любого лица, говорящего, слушающего или какого-либо третьего лица. Вследствие этого сема эмотивности обладает способностью изображать эмоции разнообразно: и как психическую реальность, отвлеченную от носителя, и как привязанную к психике говорящего эмоциональную оценку [5].
Мы выделяли эмотивную лексику, опираясь на точку зрения Л.Г. Бабенко, отбирая для анализа только те лексемы, которые представляют собой непосредственно имена эмоций (любовь, радость, грусть) [5].
Языковые номинанты эмоций используются в речи при описании внутреннего мира человека, варьируясь в четырех лексико-грамматических классах: существительных, глаголах, прилагательных и наречиях.
Различные способы описания эмоций позволяют использовать полевой подход при исследовании эмотив-ной лексики персонажей. В настоящее время такой подход к описанию различных языковых фактов прочно утвердился в лингвистике.
В современном языкознании семантическое поле определяется как совокупность языковых единиц, объединенных общностью содержания и отражающих понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений. Семантическое поле характеризуется:
1) наличием семантических отношений (корреляции между составляющими его словами);
2) системным характером этих отношений;
3) взаимосвязью и взаимоопределяемостью лексических единиц;
4) относительной автономностью поля;
5) непрерывностью обозначения его смыслового пространства;
6) взаимосвязью семантических полей в пределах всей лексической системы (всего словаря) [8].
Подсчитав эмотивную лексику, представленную в речи Раскольникова и князя Мышкина, мы составили таблицу, где в первом столбце даем частотную характеристику эмотивным лексемам, которые актуализируются в речи персонажей. Опираясь на классификацию базовых эмоций американского психолога К. Изарда [9], мы объединили семантически или контекстуально близкие слова в семантические поля соответствующих имен эмоций, а их общая количественная характеристика представлена во второй колонке таблицы.
Прежде всего возникает вопрос: можно ли вообще сравнивать «положительно прекрасного», идеального человека с запутавшимся в своей бесчеловечной теории убийцей? Можно ли сопоставлять эмоциональное состояние человека, одержимого злом, и человека, жертвующего собой во имя любви и добра? Анализ эмотивной лексики героев делает такое сопоставление вполне возможным.
Важное место в эмоциональной картине Родиона Раскольникова занимает страх. «В ком есть страх, в том есть и Бог», - гласит народная мудрость. Страх искони понимался русским народом по -толстовски как обостренное самосознание, как Царство Божие внутри нас. В «Толковом словаре» В.И. Даля «страх» трактуется как «сознание нравственной ответственности» [10, с. 336]. Такое определение соответствует душевному состоянию героя. Страх - это внутренний голос его совести [11].
Раскольников боится «количественно» больше, чем князь Мышкин, но природа их страха различается и качественно. Мышкин боится, что его поведение станет кому-то неудобно или неприятно. Он боится своей неуклюжести (достаточно вспомнить эпизод с вазой в доме Епанчиных), он боится женщин, боится, что что-то сделает не так.
Сопоставление эмоциональных характеристик князя Мышкина и Раскольникова
Эмоциональная характеристика князя Мышкина Эмоциональная характеристика Раскольникова
Интерес - волнение: Волнение - 6 Беспокойство - 5 Смятение - 1 Смущение - 5 17 31 Интерес - волнение: Волнение - 4 Тревожность - 14 Смущение - 5 Беспокойство - 8
Радость Счастье - 28 Радость - 27 Восторг - 7 Удовольствие - 7 Наслаждение - 4 Блаженство - 2 75 27 Радость Счастье - 10 Наслаждение - 9 Радость - 8
Горе - страдание Грусть - 17 Страдание - 12 Несчастье - 9 Тоска - 7 Отчаяние - 5 Огорчение - 4 Сожаление - 1 Скорбь - 1 Горе - 1 Боль - 1 58 58 Горе - страдание Грусть - 14 Страдание - 4 Досада - 9 Тоска - 12 Отчаяние - 12 Скорбь - 3 Обида - 1 Горе - 3
Отвращение - презрение Ненависть - 4 Отвращение - 3 Недовольство - 2 Презрение - 2 11 68 Отвращение - презрение Отвращение - 34 Ненависть - 26 Презрение - 8
Гнев Гнев - 6 Раздражение - 5 Негодование - 5 16 94 Гнев Злоба - 43 Раздражение - 34 Бешенство - 12 Гнев - 5
Страх Испуг, боязнь, ужас, страх 56 78 Страх Испуг, боязнь, ужас, страх
Любовь Любовь - 55 Жалость - 14 Сострадание - 6 75 29 Любовь Любовь - 29
Стыд Стыд - 11 11 14 Стыд Стыд - 14
Удивление Удивление - 36 Недоумение - 2 38 14 Удивление Удивление - 14
«В невыразимом волнении, похожем на испуг, князь крепко зажал опять в руку бумажку и отскочил поскорей от окна, от света, точно испуганный вор; но при этом движении вдруг плотно столкнулся с одним господином, который очутился прямо у него за плечами» [12, с. 361].
Он боялся - и даже сам не знал чего, - просто боялся Настасьи Филипповны [12, с. 47].
Не опасаясь того, что Мышкин, Раскольников боится уязвить свою гордость (именно поэтому он избегает встреч с квартирной хозяйкой). Но не только в этом различие природы страха у этих двух героев. Примечательно, что, убивая старуху, Раскольников не испытывает страха до тех пор, пока не упоминает имени Бога. После этого страх превращается в ужас:
«Он положил топор на пол, подле мертвой, и тотчас же полез ей в карман, из которого она в прошлый раз вынимала ключи. Он был в полном уме, затмений и головокружений уже не было, но руки все еще дрожали. Он вспомнил потом, что был даже очень внимателен, осторожен, старался все не запачкаться... » [13, с. 65].
«...Прежде всего он принялся было вытирать об красный гарнитур свои запачканные в крови руки. "Красное, ну а на красном кровь неприметнее", - рассудилось было ему, и вдруг он опомнился: "Господи! С ума что ли я схожу? " - подумал он в испуге» [13, с. 66].
«Страх охватывал его все больше и больше, особенно после этого второго, совсем неожиданного убийства...» [13, с. 67].
«"Боже мой! Надо бежать, бежать!" - пробормотал он и бросился в переднюю. Но здесь его ожидал такой ужас, какого, конечно, он еще ни разу не испытывал» [13, с. 68].
Примечателен тот факт, что Раскольников «любил» мать и сестру. Именно «любил», так как форма настоящего времени этого глагола встречается только в эпилоге романа. Изначально способный любить герой «забывает» об этом своем умении. Его раздражает влюбленный в его сестру Разумихин, он не может понять любви родных к себе, Сонечкина любовь-самопожертвование тоже не принимается растревоженным сознанием Раскольникова.
Спектр понятий, включенных в семантическое поле «любовь», у Мышкина гораздо шире. Его любовь -любовь христианская, любовь-сострадание, любовь-жалость. Именно в рассказе о Мари раскрывается тот смысл, который герой вкладывает в понятие «любовь»: «...я целую ее не потому, что влюблен в нее, а потому, что мне очень ее жаль и что я с самого начала ее нисколько за виноватую не почитал, а только за несчастную». Князь оказывается неспособным любить в женщине женщину, что и делает несчастными обеих влюбленных в него героинь.
Интересен тот факт, что такие понятия, как «жалость» и «сострадание», вообще выпадают из спектра эмоций, испытываемых Раскольниковым. В старухе -процентщице он даже не видит человека: она представляется ему то вошью, гадкой и бесполезной, то крысой. Ни в сцене убийства, ни в последующих раздумьях Раскольникова нет жалости к убитым им людям, он нисколько не сожалеет о содеянном, только его признание расценивается им как слабость. Это единственное, о чем с нескрываемым сожалением говорит Раскольников.
Проверка знаменитой теории привела убийцу к неутешительным результатам: еще до совершения преступления он стал испытывать тягчайшие страдания, а после случившегося совесть довела его чуть ли не до помешательства. Достоевский, описывая его терзания, постоянно возвращался к мысли, высказанной в письме к Каткову: мучения преступника связаны с отторженностью от людей [14].
«Одно новое, непреодолимое ощущение овладевало им все более и более почти с каждой минутой: это было какое-то бесконечное почти физическое отвращение ко всему встречавшемуся и окружающему, упорное, злобное, ненавистное. Ему гадки были все встречные, -гадки были их лица, походка, движения. Просто наплевал бы на кого-нибудь, укусил бы, кажется, если бы кто-нибудь с ним заговорил... » [13, с. 90].
Гениальный криминалистический метод следователя Порфирия Петровича состоит в том, чтобы не мешать Раскольникову мучиться, оставить его на свободе, наедине с совестью. Рано или поздно он сам предаст себя в руки правосудия: для него это будет последняя возможность установить контакт с людьми [14].
Если Раскольников мучается и страдает из-за того, что он отчужден от человеческого общества, то почему те же эмоции испытывает князь Мышкин? Грусть, стра-
дания, тоска, отчаяние - список имен эмоций, да и цифры достаточно близки. Чем можно это объяснить?
Важно отметить, что грусть, страдание - это, помимо ужаса и злобы, единственные искренние эмоции Родиона Раскольникова. Может быть, именно способность грустить и страдать оставляет герою шанс на перерождение? Ведь только человек, который сам страдал, может понять мучающегося и простить оступившегося. Именно эта способность становится отличительной чертой князя Мышкина. Он единственный из всех персонажей испытывает боль за других людей, он чувствует и сочувствует несчастной Настасье Филипповне, ревнующему Рогожкину, грубияну Гане. Остается только один человек, на которого сострадание князя не распространяется. Это ... он сам. Если грусть и тоску Раскольникова вызывают его собственные переживания и размышления, то князь Мыш-кин сострадает исключительно окружающим.
Он близок душе Достоевского, поэтому так много своего и отдает писатель любимому персонажу: страстную проповедь красоты, спасающей мир; «намерение поучать», наивное в глазах людского окружения; бережное, благородное отношение к женщине, свою болезнь, ощущения перед ожиданием смерти.
В жизненном поведении князя нашла воплощение библейская заповедь непротивления злу. Он идет к людям с состраданием и любовью, Раскольников же бежит от них с ужасом и злобой в душе.
Именно одиночество героя, его отчужденность от людей порождает его угрюмость и раздражение. Раскольников фактически лишен ощущения радости. Во-первых, эта эмоция возникает у него обычно только на мгновение и тут же сменяется более для него привычной злобой или ужасом:
«Опять сильная, едва выносимая радость, как давеча в конторе, овладела им на мгновение. «...» Другие мысли полезли ему в голову. Показалось ему вдруг тоже, что ужасно ему теперь отвратительно проходить мимо той скамейки, на которой он сидел тогда, по уходе девочки... Он шел, смотря кругом рассеянно и злобно..» [13, с. 89].
Князь Мышкин более однозначен в проявлении своих эмоций. В отличие от Раскольникова он способен искренне радоваться, ощущать счастье.
«Глядя на них, вдруг стал улыбаться и князь и с радостным и счастливым выражением стал повторять: - Ну, слава богу, слава богу!» [12, с. 344].
У Мышкина эта способность ощущать и излучать положительные эмоции - величина постоянная на протяжении всего произведения. Раскольников же только в финале романа становится действительно счастлив. Даже каторжники начинают испытывать к нему совершенно противоположные чувства:
«Его же самого не любили и избегали все. Его даже стали под конец ненавидеть - почему? Он не знал этого. Презирали его, смеялись над его преступлением те, которые были гораздо его преступнее» [13, с. 435].
«В тот день ему даже показалось, что как будто все каторжные, бывшие враги его, уже глядели на
него иначе. Он даже сам заговаривал с ними, и ему отвечали ласково...» [13, с. 438].
Необходимо заметить, что на двух последних страницах романа частотность употребления слов «счастье» и «любовь» необыкновенно возрастает по сравнению с текстом в целом. Это целиком меняет атмосферу вокруг героя. Мы тоже почти физически ощущаем перемену, совершившуюся в мрачном и раздражительном убийце; именно поэтому любовь, исходящая от Раскольникова в финале романа, заставляет нас искренне поверить в его перерождение.
Возвращаясь к вопросу о том, насколько возможно сопоставление, казалось бы, изначально разных героев, можно утверждать, что не только возможно, но и необходимо. Раскольников хорошо усвоил урок Сонечки Мармеладовой, он вернулся к людям с любовью и состраданием. Не это ли тот будущий подвиг, о котором говорит художник и психолог Ф.М. Достоевский в финале «Преступления и наказания»?
Литература
1. Ионова С.В. Лингвистика эмоций: основные проблемы, результаты и перспективы // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности : сб. науч. тр. / ВГПУ. Волгоград, 2004.
2. Телия В.Н. О специфике отображения мира психики и знания в языке // Сущность, развитие и функции языка. М., 1987. С. 65.
3. Гончарова Ю.Л. Слова-названия эмоций в когнитивном аспекте : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2003.
4. Маслова В.А. Лингвокультурология : учеб. пособие для студ. вузов. М., 2001. 208 с.
5. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск, 1989. 184 с.
6. Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного произведения. Екатеринбург, 2000. С. 167.
7. Шаховский В.В. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987. 192 с.
8. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М., 2002. 576 с.
9. Изард К. Эмоции человека. М., 1980. 439 с.
10. Даль В.И. Словарь живого великорусского языка. СПб., 1997.
11. Лебедев Ю.В. Русская литература XIX века. М., 1997.
12. Достоевский Ф.М. Идиот. Л., 1989.
13. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. М., 1982.
14. Белов С.В. Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Комментарий. М., 1985. 208 с.
Поступила в редакцию 5 мая 2008 г.
