CC BY
98
УДК: [616.89-008.441.44]-055.1
СПОСОБЫ И СРЕДСТВА СУИЦИДАЛЬНЫХ ДЕЙСТВИЙ МУЖЧИН, СОДЕРЖАЩИХСЯ ПОД СТРАЖЕЙ
П.В. Кузнецов
ГБОУ ВПО «Тюменская государственная медицинская академия» МЗ РФ, г. Тюмень, Россия
Контактная информация:
Кузнецов Павел Владимирович - врач-психиатр, аспирант кафедры психиатрии, наркологии и психотерапии ФПК и ППС ГБОУ ВПО «Тюменская государственная медицинская академия» МЗ РФ. Адрес: 625023, г. Тюмень, ул. Одесская, д. 54. Телефон: (3452) 462-452, 50-70-99, е-mail: [email protected]
Обследованы 100 следственно-арестованных мужчин после совершения суицидальной попытки. Показано, что в условиях пенитенциарной системы способы и средства реализации суицидальных действий качественно отличаются от общей популяции: самопорезы, в том числе проникающие ранения - 60,0%; проглатывание инородных тел - 27,0%, повешение - 13,0%. Шантажный формы присутствовали в 71,0% случаев. У большинства исследуемых ведущие мотивы суицидальной активности напрямую связаны с привлечением к уголовной ответственности и заключением под стражу. Делается вывод о том, что профилактические мероприятия помимо повышения контроля доступа к указанным в работе средствам суицида, должны включать методы психокор-рекционной работы, а так же меры по выявлению лиц, с повышенной суицидальной активностью. Ключевые слова: суицид, самоповреждения, аутоагрессия, пенитенциарная система, заключенные.
Заключение под стражу относится к одним из наиболее тяжелых психотравмирующих факторов, определяющих развитие у многих людей различных психофизиологических реакций, оцениваемых как «пенитенциарный стресс» [21].
Наиболее травматичным считается период содержания в следственном изоляторе, когда происходит ломка привычного жизненного стереотипа, образа жизни, крушение планов. У многих подследственных в этот период наблюдаются признаки угнетённости, подавленности, безнадежности, обречённости, тоски по дому, родным и близким, чувство вины перед ними, неверие в свои силы, в том числе в возможность снова обрести прежний статус. Это влечет за собой пассивность, апатию, снижение жизненного тонуса и влечений, расстройство сна, потерю интересов, безразличие к себе, психологическую отчужденность. Тоскливо-тревожное состояние осложняется постоянной нервно-психической напряженностью с недоверием к окружающим вплоть до подозрительности из-за необходимости постоянно быть начеку, сдерживать свои чувства и эмоции в условиях "вынужденного общего сожительства" [1, 15, 23].
Негативно влияют на человеческую психику в этих условиях сохранившиеся ритуалы встречи «новичков», проверки их осведомленности о тюремных обычаях и терминологии,
камерные игры, которые имеют целью подавить личность новичка, подчинить его влиянию криминальных «авторитетов». Превышение барьера резистентности нередко ведет к аффективным реакциям с возбуждением, напряженным отношением к окружающим, раздражительностью, нетерпимостью, повышенной ранимостью, обидчивостью и завышенной реактивностью. Расширяется спектр возможных конфликтных ситуаций [15, 18, 24]. Особенно уязвимы в отношении неблагоприятных воздействий в условиях изоляции лица с психической патологией, частота которой среди данного контингента в 3 с лишним раза выше, чем в общей популяции [3, 6, 7, 17].
Одним из результатов действия пенитенциарного стресса у лишенных свободы является повышение частоты развития агрессивного поведения, направленного как во вне (как правило, на окружающих, в том числе сотрудников исправительного учреждения), так и на себя (ауто-агрессивные проявления, связанные с членовредительством, суицидом и пр.) [8, 15, 16].
К ведущим предикторам самоповреждающего поведения относят депрессию и чувство безнадежности. S. Brown [26] показано, что заключенные с более высокой степенью одиночества проявляют более высокий уровень депрессии, безнадежности и индикаторов суицидального поведения, что в целом согласуется с данными отечественных авторов [2, 13, 20].
Основными пенитенциарными причинами аутоагрессивного поведения лиц, содержащихся под стражей, являются: конфликт с представителями администрации исправительного учреждения (реакция на законные требования, факты притеснения); конфликт с другими осужденными (физическое, психическое насилие, принуждение к вступлению в гомосексуальную связь, долги), приобретение авторитета в глазах других подследственных (осужденных), раскаяние в содеянном, отсутствие жизненной перспективы после отбывания наказания, несогласие с приговором суда [9, 16, 21, 22].
Приводимые в доступной литературе данные о частоте аутоагрессивных действий неоднозначны [25]. Так, по оценкам М.Г. Кузнецовой и Е.Н. Фоменко [14] в следственных изоляторах УФСИН России по г. Москве в 20072009 г. в общей структуре деструктивных форм поведения заключенных под стражу преобладали членовредительства и самоповреждения, превышающие число завершенных суицидов в десять и более раз (табл. 1).
Таблица 1
Число деструктивных форм поведения заключенных в следственных изоляторах УФСИН России по г. Москве в 2007-2009 г. [14]
Действия 2007 2008 2009
Завершенные суициды 11 7 9
Суицидальные попытки или незавершенные суициды 13 11 12
Членовредительства и самоповреждения 120 77 119
Отказы от приема пищи и объявление голодовки 13 16 20
Групповые конфликты с сокамерниками 98 26 15
По наблюдениям А.М. Сысоева [23] частота самоповреждений в исследуемом контингенте может достигать 19%. Зарубежные авторы [27] приводят более высокие показатели распространенности этих нарушений - до 37%.
Число суицидальных действий, приводимых в отечественной литературе так же относительно невелико. При этом указывается, что 29% всех суицидов подозреваемых, обвиняемых и осужденных совершается в условиях предварительного заключения под стражу [14]. Между тем S. Brown и соавт. [26], напротив, считают, что тюремные самоубийства стали
проблемой здравоохранения, достигающей размеров кризиса во всем мире. Для примера, исследования, проведённые в Южном Уэльсе (Австралия) за период с 1995 по 2005 гг., показали, что самоубийства составили 41% от всех случаев смерти заключенных. За 10 лет число самоубийств снизилось, тем не менее, продолжает десятикратно превышать суицидальность в общей популяции [28].
Таким образом, несмотря на имеющиеся исследования в этой области, изучение суицидальной активности заключенных является важной медико-социальной задачей, требующей анализа самых различных аспектов этой проблемы. Одним из таких направлений является анализ выбора способа и средств суицидальных действий исследуемого контингента лиц.
Известно, что выбор способа суицидальных действий и средств для его реализации определяется многими факторами, среди которых, помимо особенностей личности и психопатологической почвы, важное значение имеют: доступность, степень летальности (в зависимости от цели: шантаж или смертельный исход), приемлемость по эстетическим параметрам, болезненность и др. [4, 5, 12 и др.]. В условиях пенитенциарной системы ограниченность свободы и доступа к средствам может определять особый характер этих предпочтений, что должно учитываться при планировании и проведении профилактических мероприятий [19].
Цель исследования: оценка способов и средств суицидальных попыток мужчин, содержащихся под стражей.
Материалы и методы.
Основную группу исследования составили 100 следственно-арестованных мужчин, совершивших суицидальную попытку. Возраст обследуемых - от 14 до 65 лет (средний -39,5±1,7 лет). Все мужчины в постсуицидальном периоде наблюдались в медицинской части СИЗО.
Включение в основную группу исследования проводилось при отнесении регистрируемых аутоагрессивных действий к покушениям на самоубийство. Оценивался характер, мотивы действий, наличие внешних признаков -вербальные проявления, суицидальные угрозы, шантаж и др. После анализа всего комплекса данных исключались случаи, квалифицируемые нами как самоповреждение с неопределёнными намерениями («на спор», игра в карты и др.).
Группа сравнения включала 100 мужчин общей популяции, совершивших суицидальную попытку, в период проведения исследования не находящихся под стражей / следствием, и не привлекаемых ранее к уголовной ответственности. Мужчины этой группы после совершенной суицидальной попытки наблюдались в амбула-торно-поликлиническом отделении и Центре суицидальной превенции ГБУЗ ТО «Областная клиническая психиатрическая больница».
Группа сравнения подбиралась с учетом критериев сопоставимости с основной группой исследования по полу, возрасту и виду суицидальных действий (попытка).
Методы исследования: клинический, кли-нико-психопатологический, статистические.
Результаты и обсуждение.
Оценка реализованных покушений на самоубийство показала, что ведущим способом в обеих группах являлись самопорезы (табл. 2).
Таблица 2
Способы суицидальных попыток мужчин исследуемых групп
Способ суицидальной попытки Основная Группа
группа сравнения
п % п %
Самопорезы, в том числе проникающие ранения 60 60,0 54 54,0
Проглатывание инородных тел 27 *27,0 1 1,0
Самоповешение 13 13,0 10 10,0
Самоотравление -- -- 23 23,0
Падение с высоты -- -- 9 9,0
Самострел -- -- 3 3,0
Итого: 100 100,0 100 100,0
Примечание: *различия достоверно значимы (р<0,05)
Обращает внимание, что, несмотря на систему ограничений доступа как к предметам прямого повреждающего действия (режущих, колющих средств и др.), так и продуктам промежуточного обращения с возможным повреждающим эффектом (металлические и стеклянные консервы, банки, карманные зеркала и др.), частота повреждений целостности кожных покровов с суицидальной целью среди заключённых под стражу составила 60,0% (п=60). В 43 случаях подследственные для нанесения поверхностных самопорезов использовали лезвие бритвы («мойку»), реже, проволоку (п=6) или осколки стекла (п=4). При этом раны локализовались не только на предплечьях, локтевых сгибах (рис. 1), но и наблюдались
в области шеи (п=13), реже - грудной клетки, живота (п=8). В 9 случаях повреждения включали две и более зон тела.
Рис. 1. Резаная рана в области локтевого сгиба левой руки после суицидальной попытки (в стадии заживления).
У семи человек причинённые раны носили более глубокий, проникающий характер. С помощью «заточки» из ложки, вилки или гвоздя, в одном случае острым предметом, изготовленным из хлеба, обожённым определённым образом, что сделало его твёрдым, как камень, заключенные наносили повреждения в области грудной клетки или живота. При всех ранениях грудной клетки «заявленной» целью являлось сердце («... чтобы умереть быстро и не мучаясь»). Однако отсутствие знаний анатомии, а так же явно демонстративно-шантажный характер поведения не приводил к тяжёлому или прямому повреждению сердечной мышцы. Ранения живота так же не затрагивали паренхиматозных органов.
Рис. 2. Рентгенограмма с изображением следственно - арестованного, принявшего внутрь гвозди и «скрутку» из проволоки.
В группе сравнения доля мужчин, сделавших выбор в пользу самопорезов, была так же высока - 54,0% (п=54). Однако в отличие от заключённых под стражу большинство использовали нож (п=32). В остальных случаях выбор останавливался на других колюще -режущих, преимущественно металлических предметах (лезвие бритвы, шило, стамеска, ручная пила и др.). Лишь двое мужчин демонстративно изрезали себе руки в изломах разбитого ими оконного стекла. В подавляющем большинстве случаев выбор средств суицидальной попытки этих лиц носил ситуационно обусловленный характер и определялся доступностью данного средства в настоящий момент. Имелись различия и в зонах наносимых повреждений. В группе сравнения раны обычно ассоциировались с пересечением подкожных вен средней и дистальной третей предплечий, реже - более крупных вен локтевых сгибов.
На втором месте по частоте, регистрируемый у 27,0% заключённых, был приём с суицидальной целью инородных тел внутрь (табл. 2). В группе сравнения такой вариант носил скорее казуистический характер и был отмечен у одного исследуемого (табл. 3).
Таблица 3
Средства (инородные тела) для приёма внутрь, с целью совершения суицидальных действий, в %
Средства, приятые внутрь Основная группа Группа сравнения
п % п %
Шурупы-саморезы 12 12,0 -- --
Сапожные гвозди 8 8,0 -- --
Металлическая производственная стружка 3 3,0 -- --
Длинные гвозди и скрученная проволока 2 2,0 1 1,0
Мелкие кусочки лезвия бритвы 1 1,0 -- --
Стеклянные осколки стекла от лампочек 1 1,0 -- --
Итого: *27 27,0 1 1,0
Примечание: *различия достоверно значимы (р<0,05)
В структуре принимаемых внутрь инородных тел заключенными, преобладало заглатывание шурупов-саморезов (п=12) и сапожных гвоздей (п=8). В двух случаях сочетание гвоздей и «скруток» из проволоки (рис. 2). Обычно размер саморезов и гвоздей не превышал 2 см, что объяснялось целью меньшей травматиза-
ции слизистой желудочно - кишечного тракта и большей легкостью проглатывания. Для этой же цели большинство подследственных спиливали острие шурупов и гвоздей и связывали их тонкой резинкой по 2-3-4 шт., располагая шляпками в противоположные стороны. Проглоченная в таком виде «капсула», поступив в желудок, должна была распасться при разрушении резинки под действием желудочного сока. Количество проглоченных шурупов и гвоздей у одного человека составляло от 2 до 11 штук. Однако в 2 случаях отмечалось значительное превышение размеров гвоздей (до 70 мм) и «скрутки» из проволоки аналогичного размера и 1 случай значительного превышения количества шурупов - 28 штук.
Среди других инородных тел, принятых внутрь с суицидальной целью, были металлическая производственная стружка (п=3), осколки стекла лампочки накаливания (п=1) и мелкие кусочки лезвия бритвы (п=1).
Анализ этих случаев свидетельствовал о том, что заключенные достаточно тщательно готовили попытку, сохраняли использованные лезвия, накапливали шурупы и гвозди, надпиливая их. Шурупы предварительно выворачивались из строительного материала или стен помещений. Гвозди добывались из обуви. В этой связи можно отметить, что выявление накопления данных предметов может способствовать своевременной диагностике суицидальной активности и служить методом профилактики попыток самоубийства [23].
На третьем месте по частоте были попытки самоповешенья (табл. 2), регистрируемые у 13,0% подследственных и 10,0% мужчин группы сравнения. При этом, если последние для реализации суицида во всех случаях использовали бытовую веревку, то лица заключенные под стажу выбирали подручные средства: скрученный жгут из обрывков постельного белья (п=4), простыни (п=4), ремень (п=3) или шнурки от обуви (п=2). Выбор такого способа суицида, не всегда характеризовался шан-тажностью. Семи мужчинам основной группы и шести группы сравнения спасти жизнь помогла вовремя оказана помощь.
Другие способы суицидальных действий регистрировались лишь в группе сравнения: попытка самоотравления - 23,0%, падение с высоты - 9,0%, самострел - 3,0%, что в целом отражает общие тенденции в общей популяции в регионе исследования [10, 11]. В основ-
ной группе подобных видов попыток не отмечалось.
Таким образом, результаты исследования показали, что среди заключённых под стражу, ведущими способами покушений на суицид являются самопорезы и проглатывание инородных тел. Такие предпочтения в большинстве случаев можно объяснить условиями режимного учреждения, а так же характером суицидальной активности - достоверным (Р<0,05) преобладанием среди следственно-арестованных шантажных форм суицидальной активности - 71,0% (группа сравнения -53,0%). Эти данные могут указывать направления необходимых мер профилактики подобных действий, среди которых важное значение имеет не только поддержание дисциплинарной стабильности в работе сотрудников режимного учреждения, но и психологическая поддержка, в том числе профессиональная помощь психолога и психиатра.
Данные оценки психического состояния и целенаправленного опроса показали, что признаки так называемого «пенитенциарного стресса» присутствуют у всех заключенных. И именно условия ограничения свободы в большинстве случаев выступают в качестве просуицидальных факторов. Основными из них были названы: участие в судебно-следственных действиях (75,0%); ломка жизненного стереотипа (60,0%); конфликты между обвиняемыми в условиях вынужденной скученности в камере (41,0%); ожидание наказания и страх перед ним (33,0%); представления о бесцельности дальнейшего существования (30,0%); утрата надежды на изменение к лучшему (19,0%) и др. В группе сравнения ведущими мотивами суицидальной активности указывались переживания преимущественно депрессивного спектра, обусловленные социально-психологическим стрессом: конфликты в семье (94,0%); чувство одиночества и ненужности (73,0%); утрата надежды на изменение к лучшему (41,0%); представления о бесцельности дальнейшего существования (32,0%) и др.
Выводы.
Таким образом, проведенный анализ показал, что условия ограниченной доступности определяют у следственно-арестованных отличный от общей популяции выбор способов и средств суицидальной активности. Ведущие мотивы суицидального поведения напрямую связаны с привлечением к уголовной ответственности и заключением под стражу.
Профилактические мероприятия помимо повышения контроля доступа к указанным в работе средствам суицида, должны включать методы психокоррекционной работы, а так же меры по выявлению лиц, с повышенной суицидальной активностью.
Литература:
1. Бойков С.В., Юлдашев В.Л. Аутоагрессия у больных с аффективными нарушениями // Суи-цидология. - 2012. - № 1. - С. 53-56.
2. Борисов И.В., Гладышева А.Г., Любов Е.Б. Онтологический взгляд: суицидальное поведение и феномен жизнестойкости // Суицидология. -2013. - Том 4, № 2. - С. 35-44.
3. Ботти Д. Швейцария: две трети заключённых нуждаются в помощи психиатра // Ведомости уголовно-исполнительной системы. - 2011. - № 11. - С. 33-35.
4. Вагин Ю.Р. Вопросы феноменологической суици-дологии // Суицидология. - 2011. - № 3. - С. 3-17.
5. Вальздорф Е.В. Самопорезы среди способов суицидальной активности уголовно ответственных // Суицидология. - 2011. - № 1. - С. 56-57.
6. Вальздорф Е.В. Судебно-психиатрическая экспертиза как процедура для выявления нефатальных суицидентов среди подозреваемых и обвиняемых // Суицидология. - 2011. - № 2. - С. 51-52.
7. Вальздорф Е.В., Иванова О.В. Психологическая характеристика подследственных, совершивших аутоагрессивные действия // Академический журнал Западной Сибири. - 2012. - № 6. - С. 40.
8. Губенкова Е.В. Юридико-психологические аспекты аутоагрессивного поведения осужденных в исправительных учреждениях РФ // Вестник АГТУ. - 2011. - № 1 - С. 51.
9. Диденко А.В., Аксенов М.М. Особенности динамики социального статуса осужденных с расстройствами личности в процессе отбывания уголовных наказаний в местах лишения свободы // Тюменский медицинский журнал. - 2011. - № 1. - С. 7-8.
10. Зотов П.Б., Родяшин Е.В. Суицидальные действия в г. Тюмени и юге Тюменской области (Западная Сибирь): динамика за 2007-2012 гг. // Суицидология. - 2013. - Том 4, № 1. - С. 54-61.
11. Зотов П.Б., Родяшин Е.В., Ряхина Н.А. Системный учет суицидальных попыток: первый опыт работы суицидологического регистра в Тюменской области // Академический журнал Западной Сибири. - 2012. - № 6. - С. 44-45.
12. Касимова Л.Н., Святогор М.В., Втюрина М.В. Анализ суицидальных попыток путем самоотравления // Тюменский медицинский журнал. - 2011. - № 2. - С. 37-38.
13. Кривулин Е.Н., Голодный С.В., Охтяркин Е.В. Клинико-динамические особенности депрессивных реакций при пенитенциарной дезадаптации у
подростков с резидуально-органической церебральной недостаточностью и коморбидной наркологической патологией // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. - 2008. - № 3. - С. 96-98.
14. Кузнецова М.Г., Фоменко Е.Н. Особенности психологического сопровождения подозреваемых и обвиняемых, содержащихся од стажей // Ведомости уголовно-исполнительной системы. -2012. - № 11. - С. 30-34.
15. Малкин Д.А. Психические расстройства у осужденных, требующие стационарного психиатрического лечения. Методические рекомендации. -Москва, 2011. - 22 с.
16. Масагутов Р.М., Пронина М.Ю., Николаев Ю.М. Распространенность и факторы риска суицидального поведения осужденных мужчин // Суи-цидология. - 2012. - № 2. - С. 43-50.
17. Насруллаев Ф.С. Раннее выявление психических расстройств у осужденных: Методические рекомендации. - М., 1996. - 20 с.
18. Обросов И.Ф. Расстройства личности у осужденных в местах лишения свободы (клинико-динамический и медико-социальный аспекты): Автореф. дис. ... д-ра мед. наук. - М., 2004. - С. 43
19. Положий Б.С., Панченко Е.А. Дифференцированная профилактика суицидального поведения // Суицидология. - 2012. - № 1. - С. 8-12.
20. Розанов В.А., Мидько А.А. Метафакторы Big Five и феномен безнадёжности в предикции суи-цидальности // Суицидология. - 2012. - № 2. - С. 34-43.
21. Семке В.Я., Диденко А.В., Аксенов М.М. Адаптация осужденных с расстройствами личности в пенитенциарной среде: клинико-динамические и социально-психологические параллели // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. - 2011. -№ 4. - С. 72-78.
22. Спадерова Н.Н., Зотов П.Б. Суицидальное поведение у подэкспертного, обвиняемого в совершении развратных действий в отношении несовершеннолетних // Медицинская наука и образование Урала. - 2013. - № 2. - С. 109-111.
23. Сысоев A.M. Психология аутоагрессивного поведения осужденных и его предупреждение: Ав-тореф. дисс. ... докт. психол. наук. - Рязань, 2002. - 44 с.
24. Шабанов В.Б., Кашинский М.Ю. Организационно-правовые проблемы противодействия суицидальным и несуидидальным аутоагрессивным проявлениям осужденных в местах лишения свободы // Вестник Воронежского института МВД России. - 2012 - № 3. - С. 17-24.
25. Blasko B.L., Jeglic E.L., Malkin S. Suicide risk assessment in jails // J. Forens. Psychol. Pract. -2008. - Vol. 8, № 1. - Р. 67-76.
26. Brown S., Day A. The role of loneliness in prison suicide prevention and management // J. Offender Rehabil. - 2008. - Vol. 47, № 4. - Р. 433-449.
27. Caponetti T., Caponetti R., Fierro A. Autolesionis-mo e syndrome ansioso-depressiva in pazienti afferent alla Medicina Protetta delFOspedale Sandro Per-tini di Roma // Clin. Ter. - 2010. - Vol. 161, № 2. -Р. 139-141.
28. O Driscol C., Samuels A., Zacka M. Suicide in New South Wales prisons, 1995-2005. Towards a better understanding // Austral. and N. Z. J. Psych. - 2007.
- Vol. 41, № 6. - Р. 519-524.
Транслитерация:
1. Bojkov S.V., Juldashev V.L. Autoagressija u bol'nyh s affektivnymi narushenijami // Suicidologija. - 2012. -№ 1. - S. 53-56.
2. Borisov I.V., Gladysheva A.G., Ljubov E.B. Ontolog-icheskij vzgljad: suicidal'noe povedenie i fenomen zhiznestojkosti // Suicidologija. - 2013. - Tom 4, № 2.
- S. 35-44.
3. Botti D. Shvejcarija: dve treti zakljuchjonnyh nuzhda-jutsja v pomoshhi psihiatra // Vedomosti ugolovno-ispolnitel'noj sistemy. - 2011. - № 11. - S. 33-35.
4. Vagin Ju.R. Voprosy fenomenologicheskoj suicidolo-gii // Suicidologija. - 2011. - № 3. - S. 3-17.
5. Val'zdorf E.V. Samoporezy sredi sposobov suicidal'noj aktivnosti ugolovno otvetstvennyh // Suicidologija. -2011. - № 1. - S. 56-57.
6. Val'zdorf E.V. Sudebno-psihiatricheskaja jekspertiza kak procedura dlja vyjavlenija nefatal'nyh suicidentov sredi podozrevaemyh i obvinjaemyh // Suicidologija. -2011. - № 2. - S. 51-52.
7. Val'zdorf E.V., Ivanova O.V. Psihologicheskaja harak-teristika podsledstvennyh, sovershivshih autoagres-sivnye dejstvija // Akademicheskij zhurnal Zapadnoj Sibiri. - 2012. - № 6. - S. 40.
8. Gubenkova E.V. Juridiko-psihologicheskie aspekty autoagressivnogo povedenija osuzhdennyh v ispravi-tel'nyh uchrezhdenijah RF // Vestnik AGTU. - 2011. -№ 1 - S. 51.
9. Didenko A.V., Aksenov M.M. Osobennosti dinamiki social'nogo statusa osuzhdennyh s rasstrojstvami lich-nosti v processe otbyvanija ugolovnyh nakazanij v mestah lishenija svobody // Tjumenskij medicinskij zhurnal. - 2011. - № 1. - S. 7-8.
10. Zotov P.B., Rodjashin E.V. Cuicidal'nye dejstvija v g. Tjumeni i juge Tjumenskoj oblasti (Zapadnaja Cibir'): dinamika za 2007-2012 gg. // Suicidologija. - 2013. -Tom 4, № 1. - S. 54-61.
11. Zotov P.B., Rodjashin E.V., Rjahina N.A. Sistemnyj uchet cuicidal'nyh popytok: pervyj opyt raboty sui-cidologicheskogo registra v Tjumenskoj oblasti // Akademicheskij zhurnal Zapadnoj Sibiri. - 2012. - № 6. - S. 44-45.
12. Kasimova L.N., Svjatogor M.V., Vtjurina M.V. Analiz suicidal'nyh popytok putem samootravlenija // Tjumen-skij medicinskij zhurnal. - 2011. - № 2. - S. 37-38.
13. Krivulin E.N., Golodnyj S.V., Ohtjarkin E.V. Kliniko-dinamicheskie osobennosti depressivnyh reakcij pri penitenciarnoj dezadaptacii u podrostkov s rezidual'no-organicheskoj cerebral'noj nedostatochnost'ju i komor-bidnoj narkologicheskoj patologiej // Sibirskij vestnik psihiatrii i narkologii. - 2008. - № 3. - S. 96-98.
14. Kuznecova M.G., Fomenko E.N. Osobennosti psi-hologicheskogo soprovozhdenija podozrevaemyh i obvinjaemyh, soderzhashhihsja od stazhej // Vedomosti
ugolovno-ispolnitel'noj sistemy. - 2012. - № 11. - S. 30-34.
15. Malkin D.A. Psihicheskie rasstrojstva u osuzhdennyh, trebujushhie stacionarnogo psihiatricheskogo lechenija. Metodicheskie rekomendacii. - Moskva, 2011. - 22 s.
16. Masagutov R.M., Pronina M.Ju., Nikolaev Ju.M. Rasprostranennost' i faktory riska suicidal'nogo povedenija osuzhdennyh muzhchin // Suicidologija. -2012. - № 2. - S. 43-50.
17. Nasrullaev F.S. Rannee vyjavlenie psihicheskih ras-strojstv u osuzhdennyh: Metodicheskie rekomendacii.
- M., 1996. - 20 s.
18. Obrosov I.F. Rasstrojstva lichnosti u osuzhdennyh v mestah lishenija svobody (kliniko-dinamicheskij i mediko-social'nyj aspekty): Avtoref. dis. ... d-ra med. nauk. - M., 2004. - S. 43
19. Polozhij B.S., Panchenko E.A. Differencirovannaja profilaktika suicidal'nogo povedenija // Suicidologija.
- 2012. - № 1. - S. 8-12.
20. Rozanov V.A., Mid'ko A.A. Metafaktory Big Five i fenomen beznadjozhnosti v predikcii suicidal'nosti // Suicidologija. - 2012. - № 2. - S. 34-43.
21. Semke V.Ja., Didenko A.V., Aksenov M.M. Adaptaci-ja osuzhdennyh s rasstrojstvami lichnosti v peniten-ciarnoj srede: kliniko-dinamicheskie i social'no-psihologicheskie paralleli // Sibirskij vestnik psihiatrii i narkologii. - 2011. - № 4. - S. 72-78.
22. Spaderova N.N., Zotov P.B. Suicidal'noe povedenie u podjekspertnogo, obvinjaemogo v sovershenii razvrat-nyh dejstvij v otnoshenii nesovershennoletnih // Medicinskaja nauka i obrazovanie Urala. - 2013. - № 2. - S. 109-111.
23. Sysoev A.M. Psihologija autoagressivnogo povedenija osuzhdennyh i ego preduprezhdenie: Avtoref. diss. ... dokt. psihol. nauk. - Rjazan', 2002. - 44 s.
24.Shabanov V.B., Kashinskij M.Ju. Organizacionno-pravovye problemy protivodejstvija suicidal'nym i nesuididal'nym autoagressivnym projavlenijam osuzhdennyh v mestah lishenija svobody // Vestnik Voro-nezhskogo instituta MVD Rossii. - 2012 - № 3. - S. 17-24.
WAYS AND MEANS OF SUICIDE ATTEMPTS OF MEN IN CUSTODY
P.V. Kuznetsov TyumSMA, Tyumen, Russia
The study included 100 investigative men arrested after the suicide attempt. It is shown that in the penal system of the ways and means of suicidal acts are qualitatively different from the general population: self-cuts, including penetrating injuries - 60.0%, ingestion of foreign bodies - 27.0%, hanging - 13.0%. Blackmailing forms present in 71.0% of cases. The majority of study leading motives of suicidal activity directly related to the criminal charges and imprisonment. It is concluded that the preventive measures to improve by controlling access to the means specified in the work of suicide should include methods of psycho-correction, as well as measures to identify individuals with increased suicidal activity.
Key words: suicide, self-harm, autoaggression, the prison system, prisoners
УДК: 616.89-008.441.44-036.22-036.8(477)
СУИЦИДОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В УКРАИНЕ: СТАТИСТИКА И ЭПИДЕМИОЛОГИЯ
Л.Н. Юрьева, А.Е. Юрьев
ГУ «Днепропетровская медицинская академия» МЗ Украины, г. Днепропетровск, Украина Гарлемский госпиталь, г. Нью-Йорк, США
Контактная информация:
Юрьева Людмила Николаевна - доктор медицинских наук, профессор, академик АН ВО Украины. Место работы: заведующая кафедрой психиатрии факультета последипломного образования ГУ «Днепропетровская медицинская академия Министерства здравоохранения Украины». Адрес: 49015, Украина, г. Днепропетровск, ул.Бехтерева, д. 1. Телефон: +380-675622566, е-mail: [email protected]
Юрьев Андрей Евгеньевич - MD, PhD. Место работы: врач-психиатр, Гарлемский госпиталь, г. Нью-Йорк, США. E-mail: [email protected]
В статье представлен анализ статистических данных, отражающих динамику суицидальной смертности в Украине за тридцать лет (1981-2010 годы). Выделено 4 периода исторической динамики уровня самоубийств. Представлен анализ данных эпидемиологических исследований, отражающих распространённость суицидального поведения (идеи, планы, попытки) среди жителей различных регионов Украины. Полученные результаты позволили получить более объективную картину суицидологической ситуации в стране, выявить специфические для Украины факторы суицидального риска и создать региональные дифференцированные профилактические программы.
Ключевые слова: суицид, Украина, эпидемиология, статистика
