CC BY
172
УДК: 616.89-008
СУИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ЗАКЛЮЧЁННЫХ СЛЕДСТВЕННОГО ИЗОЛЯТОРА
П.Б. Зотов
ГАУЗ ТО Многопрофильный клинический медицинский центр «Медицинский город», г. Тюмень, Россия ГБУЗ ТО «Областная клиническая психиатрическая больница», г. Тюмень, Россия
Контактная информация:
Зотов Павел Борисович - доктор медицинских наук, профессор. Место работы и должность: заведующий ОПП и РБ ГАУЗ ТО Многопрофильный клинический медицинский центр «Медицинский город». Адрес: Россия, 625041, г. Тюмень, ул. Барнаульская, д. 32; специалист центра суицидальной превенции ГБУЗ ТО «Областная клиническая психиатрическая больница». Адрес: Тюменская область, Тюменский район, р.п. Винзили, ул. Сосновая, д. 19. Телефон: (3452) 270-666
Представлен обзор данных литературы о суицидальном поведении заключенных под стражу. Показано, что смертность от самоубийств среди этого контингента в России превышает среднепопуляционные в 2-3 раза. Количество суицидальных попыток точно неизвестно, что обусловлено высокой распространенностью в условиях изоляции самоповреждений - от 19 до 37%, чаще совершаемых с несуицидальной целью, а так же сложностью верификации их отдельных форм. Для дифференциальной диагностики большое значение имеет наличие мотивов и суицидального анамнеза, присутствие суицидальных мыслей, на которые указывают - до 40% заключённых мужчин и до 53,7% женщин. К общим группам и факторам риска суицида относятся: молодые мужчины; склонность к агрессии; первый случай заключения под стражу; психосоциальная дезадаптация до заключения; тяжело переносимая социальная депривация; злоупотребление и зависимость от психоактивных веществ; принуждение к гомосексуальным связям; издевательства со стороны других заключенных (до 34% лиц, совершивших суицидальные действия). Наибольший суицидальный риск регистрируется среди заключенных следственных изоляторов: до 32-38% суицидов во всей системе ФСИН, при их 17%-ной доле от общей численности лиц, содержащихся в местах лишения свободы. До 38% завершенных суицидов совершается в течение первого месяца пребывания в СИЗО; около 25% - после вынесения приговора суда или его вступления в законную силу; значительная часть (от 30 до 55%) - в одиночной камере. Основным способом летальных случаев является повешение (83%), покушений - самопорезы (60%). Важными просуицидальными факторами являются алкоголь и зависимость от психоактивных веществ, психические нарушения и личностные расстройства, ВИЧ-инфекция, туберкулез и др. Меры профилактики требуют комплексного и многоуровневого подхода, более широкого привлечения специалистов в области психического здоровья, улучшения условий содержания, доступности медицинской помощи, подготовки немедицинского (ведомственного) персонала СИЗО.
Ключевые слова: суицид, самоубийство, суицидальное поведение, заключённые под стражу, следственный изолятор, СИЗО, тюрьма
Снижение суицидальной смертности является одной из важнейших медико-социальных задач, вследствие чего в стране активно внедряются меры профилактики [1, 2]. Превентивные мероприятия наиболее эффективны при работе с группами риска, среди которых особое место занимают лица, контролируемые системой исполнения наказаний [3, 4]. В последние годы в России данная категория в неуклонно сокращается, что, несомненно, является отражением улучшения социально-экономической ситуации в стране, снижения преступности, совершенствования правовой системы (табл. 1). Несмотря
на это количество лиц, содержавшихся в местах лишения свободы, остается значительным (табл. 2). При этом доля лиц, содержащихся в следственных изоляторах (СИЗО), от общего числа составляет - 17,73% (в 2015 г. - 113,5 тыс.) [5].
Содержащихся в местах лишения свободы традиционно относят к группе повышенного суицидального риска [4, 6 и др.]. По данным статистических служб пенитенциарной системы различных стран уровень суицидов среди осуждённых может превышать таковой в общей популяции до 6-10 [7], а по более ранним публикациям - 16-ти раз [8].
Таблица 1
Число зарегистрированных преступлений в РФ по видам (тысяч) [5]
Вид преступлений 1990 2000 2010 2015
Убийство и покушение на убийство 15,6 31,8 15,6 11,5
Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью 41,0 49,8 39,7 30,2
Изнасилование и покушение на изнасилование 15,0 7,9 4,9 3,9
Грабеж 83,3 132,4 164,5 72,7
Разбой 16,5 39,4 24,5 13,6
Кража 913,1 1310,1 1108,4 1018,5
Нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств 96,3 52,7 26,3 26,7
При этом на долю самоубийств приходится от 41 до 68% от всех случаев смерти заключённых [7, 9]. В странах Западной Европы и США суицид является ведущей причиной смерти заключённых [8, 10].
В России общая смертность осуждённых в 1,6 раза ниже этого показателя для общего населения аналогичного возраста, что обусловлено более низкими показателями их смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, а так же травм и отравлений - основных причин смерти граждан Российской Федерации трудоспособного возраста [11]. Показатели суицидальной смертности среди этого контингента, напротив, как и во многих странах мира превышают сред-непопуляционные, но оцениваются на менее значимых уровнях - в 2-3 раза [12], что, скорее всего, связано с более высоким относительно других стран среднероссийским уровнем суицидов. Например, в учреждениях УИС Республики Татарстан [11] этот показатель составил в 2011 г. - 68,5 (в РФ - 21,8); в 2012 г. - 50,1 (в РФ -20,8) на 100000 человек, и формируется преимущественно за счет суицидов мужчин (75,5% заключенных). Уровень суицидальной смертности женщин значительно ниже, и составляет лишь 2,6% в общей структуре лет потерянной жизни в результате преждевременной смертности [13].
При оценке показателя суицидов в 35-55 на 100000 осуждённых, подозреваемых и обвиняемых (в 2015 году 639,9 тыс.), абсолютное число может составлять в целом в Российской Федерации - 220-350 самоубийств в год, или 1-2% в общей структуре суицидальной смертности по стране.
Количество суицидальных попыток точно неизвестно, что обусловлено высокой распространенностью среди данного контингента самоповреждений - от 19 до 37%, чаще совершаемых с несуицидальной целью (в том числе «на спор», игра в карты и др.), а так же сложностью верификации их отдельных форм [14, 15].
Для дифференциальной диагностики большое значение имеет присутствие суицидальных мыслей, на которые указывают - до 40% заключённых мужчин и до 53,7% женщин, наличие мотивов и суицидальных попыток в анамнезе [8, 10, 16, 17].
К общим группам и факторам риска суицида относятся [16, 18, 19]:
- молодые мужчины;
- склонность к агрессии;
- первый случай заключения под стражу;
- психосоциальная дезадаптация до заключения под стражу;
- тяжело переносимая социальная депри-вация;
- злоупотребление и зависимость от психоактивных веществ;
- психические нарушения;
- принуждение к гомосексуальным связям;
- издевательства со стороны других заключенных (до 34% лиц, совершивших суицидальные действия [19]).
Следственный изолятор (СИЗО). Суициды. Наибольший суицидальный риск регистрируется среди заключенных следственных изоляторов. На них приходится до 32-38% суицидов во всей системе ФСИН [11, 12], при их 17%-ной доле от общей численности лиц, содержащихся в местах лишения свободы [5].
Таблица 2
Число лиц, содержавшихся в местах лишения свободы (на конец года; тысяч человек) [5]
Места лишения свободы 2000 2010 2015
Содержалось в местах лишения свободы - всего 925,1 819,3 639,9
в том числе: в исправительных колониях для взрослых 671,4 694,5 524,7
женщин 39,7 55,6 41,5
мужчин 631,7 638,9 483,2
в СИЗО и тюрьмах, а также в помещениях, функционирующих в режиме СИЗО и тюрем 236,5 120,8 113,5
в том числе содержалось несовершеннолетних 11,1 2,1 1,3
Среди регистрируемых случаев завершенные суициды составляют 5,1%, а суицидальные попытки - 6,9% в общей структуре деструктивных форм поведения заключенных СИЗО. В общей структуре аутоагрессивных актов доминируют членовредительства и самоповреждения (68,0%). Реже регистрируются отказы от приема пищи и голодовки (11,4%), групповые конфликты с сокамерниками (8,6%) [20].
Следственные изоляторы предусматривают содержание подследственных, но в них могут содержаться подсудимые, а также осужденные до отправки их в соответствующее учреждение исполнения наказаний уголовно-исполнительной системы; осужденные, которых по договоренности с ними администрация СИЗО оставила отбывать лишение свободы в СИЗО, чтобы они выполняли работы, которые поручают осужденным [11]. Разнородность контингента определяет различие в мотивах, сроках и способах (доступность) совершения суицидальных действий.
До 38% завершенных суицидов совершается в течение первого месяца пребывания в СИЗО, и, как правило, связано с переживаниями в связи с арестом, вынужденной необходимостью общаться и жить в одной камере с другими людьми, нередко, потерей смысла жизни, социального статуса, репутации, чувством позора. Негативно влияют на человеческую психику в этих условиях сохранившиеся ритуалы встречи «новичков», проверки их осведомленности о тюремных обычаях и терминологии, камерные игры, которые имеют целью подавить личность новичка, подчинить его влиянию криминальных «авторитетов». У многих подследственных в
этот период наблюдаются признаки угнетённости, подавленности, безнадежности, обречённости, тоски по дому, родным и близким, чувство вины перед ними, неверие в свои силы, в том числе в возможность снова обрести прежний статус. Это нередко ведёт к аффективным реакциям с возбуждением, напряженным отношением к окружающим, раздражительностью, нетерпимостью, повышенной ранимостью, обидчивостью и завышенной реактивностью. Расширяется спектр возможных конфликтных ситуаций [12, 21]. Особенно уязвимы в отношении неблагоприятных воздействий в условиях изоляции лица с психической патологией, частота которой среди данного контингента в 3 с лишним раза выше, чем в общей популяции [22, 23].
Около 25% самоубийств совершаются после вынесения приговора суда или его вступления в законную силу. Обычно эти случаи обусловлены неоправданными надеждами на смягчение приговора, решением суда не соответствующим ожиданиям осуждённого [12].
В общей структуре от 30 до 55% суицидов совершаются в одиночной камере следственного изолятора, где, как правило, содержатся лица с признаками психических отклонений, трудно адаптируемые к условиям лишения свободы, порой, притесняемые другими осужденными [12, 24].
Способы. Основным способом летальных суицидов в СИЗО является повешение - 83% [11].
Попытки суицида. Частота суицидальных попыток в СИЗО точно неизвестна, что обусловлено, как недостатками учёта, так и сложностью их дифференциальной диагностики с другими
широко распространёнными формами ауто-агрессивных действий. В отдельных публикациях указывается, что у мужчин этот показатель может достигать 27%; и до 44% женщин, находящихся в предварительном заключении, совершали в своей жизни суицидальную попытку [25].
Среди регистрируемых случаев доминируют шантажные формы суицидальной активности -до 71,0%, целью которых, как правило, является манипулирование персоналом или сокамерниками, получение преференций [26]. Однако, несмотря на явно демонстративные формы поведения, значительное число попыток характеризуется высоким летальным риском, и требует от персонала своевременного вмешательства и оказания помощи [27].
Актуальность мотивов у следственно-арестованных может определяться сроками пребывания в СИЗО. В период до 2 месяцев большинство мотивов суицидальной активности обусловлены преимущественно участием в судебно - следственных действиях и собственно-депрессивными переживаниями, связанных с ограничением свободы. Частота покушений в этот период наиболее высока - 52,0%. В сроки от 2 до 6 месяцев преобладают конфликты с другими обвиняемыми и недостаток информации от близких (27,0%). Через 6 месяцев повышается роль ожидания наказания, защита своих прав и связанные с ними депрессивные переживания (21,0%). Средний период пребывания в СИЗО до совершения попытки в целом составляет 2,8±0,4 месяца [26].
Способы покушений на суицид в условиях СИЗО ограничены в выборе вследствие условий содержания. Преобладают повреждения целостности кожных покровов (до 60,0%) с использованием лезвия бритвы («мойка»), осколков стекла или проволоки. Нанесение ран чаще регистрируется в области предплечий, локтевых сгибов, шеи, реже - грудной клетки или живота. Поверхностные порезы, как правило, отражают демонстративно-шантажный характер проявлений. Нередко повреждения включают две и более зон тела, что обычно наблюдается у лиц с возбудимыми чертами личности. Реже причинённые раны носят более глубокий, проникающий характер. В этих случаях могут быть использованы заранее приготовленные «заточки» из ложки, вилки или гвоздя. Иногда использу-
ются экзотические способы, например, острый предмет, изготовленный из хлеба, обожжённый определённым образом, что делает его твёрдым, как камень [26].
Среди других способов значительное число заключенных (до 27,0%) принимают с суицидальной целью инородные тела внутрь. Заглатывают шурупы-саморезы, сапожные гвозди, «скрутки» из проволоки, металлическую производственную стружку, осколки стекла лампочек накаливания или мелкие кусочки лезвия бритвы. Предпочтение этого способа обычно свидетельствует о достаточно тщательной подготовке попыток, накоплении и хранении использованных лезвий, шурупов и гвоздей, нередко предварительно надпиленных и связанных по 2-4 штуки в «капсулы» для заглатывания. Шурупы, как правило, предварительно выворачиваются из строительного материала или стен помещений. Гвозди - из обуви [26, 28].
В меньшем проценте случаев (13%) совершаются попытки самоповешенья. В условиях ограниченного доступа для реализации суицида заключенные под стражу выбирают подручные средства: скрученный жгут из обрывков постельного белья, ремень или шнурки от обуви. Точкой фиксации жгута (ремня) могут быть уровни не обязательно выше роста суицидента. В качестве таковых могут быть использованы дверные ручки, стойки кроватей и др., а попытка совершена в положении сидя, иногда лежа с опусканием головы и верхней части туловища ниже уровня кровати (данный вариант наблюдается чаще у больных). Выбор такого способа суицида, не всегда характеризуется шантажно-стью, и может свидетельствовать об истинности намерений погибнуть.
Попытки самоотравления, доминирующие в общей популяции, совершаются заключёнными значительно реже. Обычно эти случаи наблюдаются у лиц, госпитализируемых в медицинскую часть по объективным причинам (соматическое, инфекционное, наркологическое заболевание) или с целью получения доступа к медикаментам (симуляция или аггравация). В этих случаях в качестве средств покушения выступают медикаменты [26, 28, 29].
Риск суицидальной попытки в период предварительного заключения повышен [12, 14, 24 и
др]:
1. У впервые помещенных в СИЗО.
2. При ограничении / отсутствии контактов (переписки) с семьей и близкими, особенно у впервые заключенных под стражу.
3. Негативные последствия ситуации заключения для семьи: оставшиеся долги, переложенные на семью, угрозы для членов семьи и др.
4. Разрыв отношений с семьей и близкими: подача заявления на расторжение брака, отказ от поддержания отношений (переписки), смена фамилии, места проживания и др.
5. Смерть родственника, близкого человека (произошедшая в период пребывания заключенного в СИЗО).
6. Пребывание в одиночной камере.
7. Скученность людей в камерах.
8. Ненормативные отношения с другими заключенными: попытки подчинить влиянию криминальных «авторитетов», сексуальные девиации и др.
9. Психические расстройства.
10. Личностные черты и расстройства (высокая агрессивность, упрямство, эгоцентризм, демонстративность, пессимистическая личностная оценка, малодушие, склонность к депрессии, импульсивность в принятии решений, аффективно-эмоциональный тип личности).
11. Суицидальный анамнез.
12. Тяжесть инкриминируемых криминальных действий: 68% лиц, совершающих суицидальные действия, привлекаются к уголовной ответственности по особо тяжким статьям Уголовного кодекса и ожидают длительные сроки наказаний. Из них: каждый третий (31,0%) - за убийство (ст. 105 УК РФ); 14,0% - за насильственные действия сексуального характера (ст. 131, ст. 132 УК РФ); 9,0% - нанесение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ) и разбойное нападение (ст. 162 УК РФ) [21, 30].
13. Укрепление дисциплины и режима содержания заключённых.
14. ВИЧ-инфицирование. Практически каждый второй носитель вируса узнаёт о своем заболевании в период нахождения в СИЗО, что может на этапе установления диагноза в сочетании с другими факторами потенцировать суицидальную активность [24].
Психические нарушения, не связанные с потреблением ПАВ, выявляются у большинства (до 70-86%) помещённых в СИЗО, и чаще носят характер расстройств адаптации. Среди лиц, проявляющих суицидальную активность, часто-
та психических нарушений может достигать 100%, и чаще обусловлена коморбидной психической патологией, зависимостью от алкоголя, ПАВ, высокой представленностью психоорганических расстройств, патологии характера и др. [22, 23, 31]. Снижение индивидуальных компенсаторных психологических возможностей на фоне усиливающегося «пенитенциарного» стресса повышает суицидальный риск.
Алкоголь, традиционно выступающий в качестве одного из ведущих просуицидальных факторов в общей популяции, среди заключенных СИЗО имеет меньшее значение, ввиду ограничения его доступности в условиях изоляции. В то же время, у зависимых личностей, деприва-ция алкоголя может потенцировать суицидальную активность, и чаще имеет демонстративно-шантажный характер, или проявляться в форме самоповреждений (преобладает).
Психоактивные вещества и зависимость от них имеют большое значение на суицидальную активность ввиду высокой распространённости среди данного контингента. Повышение суицидального риска обычно ассоциируется с начальным периодом заключения под стражу и, как правило, проявляется на фоне развития абстинентного синдрома. Высокая частота зависимости от ПАВ среди помещенных в СИЗО (до 84%), вынужденное прерывание потребления наркотиков, на фоне сочетанного негативного воздействия факторов «пенитенциарного стресса» способствуют повышению суицидальной активности, совершению попыток преимущественно демонстративно-шантажной направленности. Так же повышается риск истинных суицидов [25, 32, 33].
Мерами профилактики суицидов среди данного контингента, могут выступать следующие мероприятия [11, 24, 34-37]:
1. Выявление категорий лиц и факторов риска суицидального поведения:
- имеющие психические заболевания и наркотическую зависимость;
- ВИЧ-инфицированные, больные туберкулезом, инвалиды I и II групп;
- осужденные, у которых в период содержания в СИЗО или карантинном отделении произошел разрыв социально полезных связей (например, смерть родственника);
- имеющие низкий уровень образования, трудовых навыков;
- отбывающие длительные сроки наказания за насильственные преступления;
- «отвергнутые» осужденные и/или совершившие отрицательные поступки, которые могут быть восприняты другими осужденными крайне негативно;
- лица, ведущие разговор о необоснованно вынесенном приговоре суда;
- лица, принудительно вовлеченные в однополые сексуальные отношения, и т.д.
2. Мониторинг «внутренних форм» суицидального поведения (в том числе лица, проявляющие повышенный интерес к теме суицида, рассуждающие об отсутствии смысла жизни и др.).
3. Повышение осведомленности о лицах, склонных к деструктивному поведению.
4. Психологическое тестирование заключенных под стражу.
5. Улучшение профессиональной подготовки персонала, качество профилактической работы.
6. Создание условий для оптимальной адаптации заключенных, особенно на начальном этапе несения наказания.
7. Увеличение количества и качества контактов заключенных с близкими.
S. Повышение качества медицинского обеспечения заключенных.
Литература:
1. Положий Б.С., Панченко Е.А. Дифференцированная профилактика суицидального поведения II Су-ицидология. - 20l2. - № 1. - С. 8-l3.
2. Любов Е.Б., Морев М.В., Фалалеева О.И. Экономическое бремя суицидов в Российской Федерации II Суицидология. - 20l2. - № 3. - С. 3-l0.
3. Положий Б.С. Концептуальная модель суицидального поведения II Суицидология. - 20l5. - Том б, № 1 (18). - С. 3-7.
4. Масагутов Р.М., Пронина М.Ю., Николаев Ю.В. Распространенность и факторы риска суицидального поведения осужденных мужчин II Суицидоло-гия. - 20l2. - № 2 (7). - С. 43-49.
5. Российский статистический ежегодник. 201б: Стат.сб. I Росстат. - М., 201б - 725 с.
6. Blasko B.L., Jeglic E.L., Malkin S. Suicide risk assessment in jails // J. Forens. Psychol. Pract. - 200S. -Vol. 8, № 1. - Р. 67-76.
7. ODriscol C., Samuels A., Zacka M. Suicide in New South Wales prisons, l995-2005. Towards a better understanding // Austral. and N. Z. J. Psych. - 2007. -Vol. 41, № б. - Р. 519-524.
9. Более активное привлечение к указанной работе представителей различных религиозных конфессий.
10. Ограничение меры пресечения в виде заключения под стражу на предварительном этапе расследования до вынесения судебного решения в случае незначительных преступлений.
Заключение.
Заключённые следственного изолятора относятся к одной из наиболее суицидоопасных категорий. Среди факторов повышенного суицидального риска ведущее значение имеют условия ограничения свободы, «пенитенциарный» стресс, высокая частота психических расстройств, патохарактерологических особенностей личности, а так же соматогенные (инфекционные) факторы. Снижение суицидальной активности и предупреждение самоубийств этого контингента является важной задачей и требует комплексного и многоуровневого подхода, в том числе, более широкого привлечения специалистов в области психического здоровья, улучшения условий содержания, доступности медицинской помощи, подготовки немедицинского (ведомственного) персонала следственных изоляторов и тюрем, функционирующих в режиме СИЗО.
References:
1. Polozhy B.S., Panchenko E.A. Differential prevention of suicidal behavior // Suicidology. - 2012. - № 1. -Р. 8-13. (In Russ)
2. Lyubov E.B., Morev M.V., Falaleeva O.I. The economic suicide burden in Russian Federation // Suicidology. - 2012. - № 3. - P. 3-10. (In Russ)
3. Polozhy B.S. Conceptual model of suicidal behavior // Suicidology. - 2015. - Vol. 6, № 1 (18). - Р. 3-7. (In Russ)
4. Masagutov R.M., Pronina M.Y., Nicolaev Y.M. Prevalence and risk factors of suicidal behavior in convicted males // Suicidology. - 2012. - № 2 (7). -Р. 43-49. (In Russ)
5. Rossijskij statisticheskij ezhegodnik. 2016: Stat.sb. / Rosstat. - M., 2016 - 725 s.
6. Blasko B.L., Jeglic E.L., Malkin S. Suicide risk assessment in jails // J. Forens. Psychol. Pract. - 2008. -Vol. 8, № 1. - Р. 67-76.
7. ODriscol C., Samuels A., Zacka M. Suicide in New South Wales prisons, 1995-2005. Towards a better understanding // Austral. and N. Z. J. Psych. - 2007. -Vol. 41, № 6. - Р. 519-524.
8. Hayes L.M. And darkness closes in... a national study of jail suicides // Criminal Justice and Behavior. -1983. - Vol. 10, № 4. - Р. 461-484.
9. Dooley E. Unnatural deaths in prison // British Journal of Criminology. - 1990. - Vol. 30, № 2. - Р. 229.
10. Charles D.R., Abram K.M., Mcclelland G.M., Teplin L.A. Suicidal ideation and behavior among women in jail // Journal of Contemporary Criminal Justice. -2003. - Vol. 19, № 1. - Р. 65-81.
11. Тимерзянов М.И., Газизянова Р.М., Низамов А.Х. Анализ завершённых суицидов среди заключенных в системе УФСИН России по РТ (по г. Казани) // Вестник современной клинической медицины. -2015. - Том 8, вып. 6. - С. 85-89.
12. Дебольский М.Г., Матвеева И.А. Суицидальное поведение осужденных, подозреваемых и обвиняемых в местах лишения свободы // Психология и право. - 2013. - № 3. - С. 1-11.
13. Туленков А.М. Потерянные годы жизни (YLL) в результате преждевременной смертности женщин в местах лишения свободы Приволжского федерального округа за 2014 год // Проблемы женского здоровья. 2015. - Том 10, № 4. - С. 44-47.
14. Сысоев A.M. Психология аутоагрессивного поведения осужденных и его предупреждение: Авто-реф. дисс. ... докт. психол. наук. - Рязань, 2002. -44 с.
15. Caponetti T., Caponetti R., Fierro A. Autolesionismo e syndrome ansioso-depressiva in pazienti afferent alla Medicina Protetta dell Ospedale Sandro Pertini di Roma // Clin. Ter. - 2010. - Vol. 161, № 2. - Р. 139141.
16. Дресвянников В.Л., Простяков А.И. Динамические и феноменологические особенности психогенно обусловленного реагирования // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. - 2009. - № 2 (53). -С. 119-121.
17. Вальздорф Е.В., Иванова О.В. Психологическая характеристика подследственных, совершивших аутоагрессивные действия // Академический журнал Западной Сибири. - 2012. - № 6. - С. 40.
18. Спадерова Н.Н. Агрессивное и суицидальное поведение подэкспертных, при совершении преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности // Академический журнал Западной Сибири. - 2014. - Том 10, № 4. - С. 6869.
19. Blaauw E., Winkel F.W., Kerkhof Ad J.F.M. Bullying and suicidal behavior in jails // Criminal Justice and Behavior. - 2001. - Vol. 28, № 3. - Р. 229-279.
20. Кузнецова М.Г., Фоменко Е.Н. Особенности психологического сопровождения подозреваемых и обвиняемых, содержащихся под стражей // Ведомости уголовно-исполнительной системы. - 2012. - № 11. - С. 30-34.
8. Hayes L.M. And darkness closes in... a national study of jail suicides // Criminal Justice and Behavior. -1983. - Vol. 10, № 4. - P. 461-484.
9. Dooley E. Unnatural deaths in prison // British Journal of Criminology. - 1990. - Vol. 30, № 2. - P. 229.
10. Charles D.R., Abram K.M., Mcclelland G.M., Teplin L.A. Suicidal ideation and behavior among women in jail // Journal of Contemporary Criminal Justice. -2003. - Vol. 19, № 1. - P. 65-81.
11. Timerzjanov M.I., Gazizjanova R.M., Nizamov A.H. Analiz zavershjonnyh sui-cidov sredi zakljuchennyh v sisteme UFSIN Rossii po RT (po g. Kazani) // Vestnik sovremennoj klinicheskoj mediciny. - 2015. - Tom 8, vyp. 6. - S. 85-89. (In Russ)
12. Debol'skij M.G., Matveeva I.A. Suicidal'noe povedenie osuzhdennyh, podo-zrevaemyh i obvinjae-myh v mestah lishenija svobody // Psihologija i pravo.
- 2013. - № 3. - S. 1-11. (In Russ)
13. Tulenkov A.M. Poterjannye gody zhizni (YLL) v rezul'tate prezhdevremennoj smertnosti zhenshhin v mestah lishenija svobody Privolzhskogo federal'nogo okruga za 2014 god // Problemy zhenskogo zdorov'ja. 2015. - Tom 10, № 4. - S. 44-47. (In Russ)
14. Sysoev A.M. Psihologija autoagressivnogo povedenija osuzhdennyh i ego preduprezhdenie: Avtoref. diss. ... dokt. psihol. nauk. - Rjazan', 2002. - 44 s. (In Russ)
15. Caponetti T., Caponetti R., Fierro A. Autolesionismo e syndrome ansioso-depressiva in pazienti afferent alla Medicina Protetta dell Ospedale Sandro Pertini di Roma // Clin. Ter. - 2010. - Vol. 161, № 2. - P. 139141.
16. Dresvyannikov V.L., Prostyakov A.I. Dynamic and phenomenological features of psychogenic response // Siberian herald of psychiatry and addiction psychiatry.
- 2009. - № 2 (53). - P. 119-121. (In Russ)
17. Valdzorf E.V., Ivanova O.V. Psychological characteristics of those who are under investigation, who have committed autoaggressive actions // Academic Journal of West Siberia. - 2012. - № 6. - P. 40. (In Russ)
18. Spacerowa N. N. Aggressive and suicidal behaviour of the subject, in the Commission of crimes against sexual inviolability and sexual freedom of the person // Academic Journal of West Siberia. - 2014. - Vol. 10, № 4. - P. 68-69. (In Russ)
19. Blaauw E., Winkel F.W., Kerkhof Ad J.F.M. Bullying and suicidal behavior in jails // Criminal Justice and Behavior. - 2001. - Vol. 28, № 3. - P. 229-279.
20. Kuznecova M.G., Fomenko E.N. Osobennosti psi-hologicheskogo soprovozhdenija podozrevaemyh i obvinjaemyh, soderzhashhihsja pod strazhej // Ve-domosti ugolovno-ispolnitel'noj sistemy. - 2012. - № 11. - S. 30-34. (In Russ)
21. Кузнецов П.В. Оценка мотивов суицидального поведения у следственно-арестованных // Академический журнал Западной Сибири. - 2013. - Том 9, № 2. - С. 32-33.
22. Ботти Д. Швейцария: две трети заключённых нуждаются в помощи психиатра // Ведомости уголовно-исполнительной системы. - 2011. - № 11. - С. 33-35.
23. Насруллаев Ф.С. Раннее выявление психических расстройств у осужденных: Методические рекомендации. - М., 1996. - 20 с.
24. Новиков Е.Е. Основные направления работы с осуждёнными с суицидальным поведением, страдающими алкоголизмом и наркоманией, ВИЧ-инфицированными в карантинных отделениях: теоретический и организационные аспекты // Прикладная юридическая психология. - 2016. - № 3. -С. 108-117.
25. Вартанян Ф.Е., Шаховский К.П. Наркомании и ВИЧ-инфекции в учреждениях пенитенциарной системы // Психическое здоровье. - 2008. - Том 6, № 1. - С. 67-70.
26. Кузнецов П.В. Способы и средства суицидальных попыток мужчин, содержащихся под стражей // Суицидология. - 2013. - Том 4, № 3. - С. 64-70.
27. Dear G.E., Thomson D.M., Hills A.M. Self-harm in prison. Manipulators can also be suicide attempters // Criminal Justice and Behavior. - 2000. - Vol. 27, № 2. - Р. 160-175.
28. Зотов П.Б., Габсалямов И.Н., Кузнецов П.В. Средства суицидальных действий, совершаемых осужденными (прием инородных предметов внутрь) // Академический журнал Западной Сибири. - 2012.
- № 2. - С. 27-28.
29. Вальздорф Е.В. Манипуляции с телом при нефатальном суициде у подэкспертных // Академический журнал Западной Сибири. - 2013. - Том 9, № 6. - С. 83-84.
30. Кузнецов П.В. Влияние меры пресечения, в виде заключения под стражу, на проявление суицидального (аутоагрессивного) поведения // Академический журнал Западной Сибири. - 2012. - № 5. - С. 29-30.
31. Кривулин Е.Н., Бецков А.С., Юркина Н.Ю., Кривулина О.Е., Асланбекова Н.В. Психические и ад-диктивные расстройства у осужденных лиц молодого возраста с суицидальным поведением // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. - 2014.
- № 2 (83). - С. 57-61.
32. Загдын З.М., Данилова Т.И., Ковалев Н.Ю. и др. Выявление запущенных форм туберкулеза среди освобожденных и отбывающих наказание заключенных и бездомных лиц, инфицированных ВИЧ, в многоцентровом когортном исследовании // Медицинский альянс. - 2016. - № 3. - С. 42-50.
21. Kuznetsov P. V. Assessment of the motives of suicidal behaviour in investigative detainees // Academic Journal of West Siberia. - 2013. - Vol. 9, № 2. - Р. 32-33. (In Russ)
22. Botti D. Shvejcarija: dve treti zakljuchjonnyh nuzhda-jutsja v pomoshhi psihiatra // Vedomosti ugolovno-ispolnitel'noj sistemy. - 2011. - № 11. - S. 33-35. (In Russ)
23. Nasrullaev F.S. Rannee vyjavlenie psihicheskih ras-strojstv u osuzhdennyh: Metodicheskie rekomendacii. M., 1996. 20 s. (In Russ)
24. Novikov E.E. Osnovnye napravlenija raboty s osu-zhdjonnymi s suicidal'nym povedeniem, stradajush-himi alkogolizmom i narkomaniej, VlCh-inficirovannymi v karantinnyh otdelenijah: teoretich-eskij i organizacion-nye aspekty // Prikladnaja ju-ridicheskaja psihologija. - 2016. - № 3. - S. 108-117. (In Russ)
25. Vartanjan F.E., Shahovskij K.P. Narkomanii i VlCh-infekcii v uchrezhdenijah penitenciarnoj sistemy // Psihicheskoe zdorov'e. - 2008. - Tom 6, № 1. - S. 6770. (In Russ)
26. Kuznetsov P. V. Ways and means of suicide attempts of men in detention // Suicidology. - 2013. - Vol. 4, № 3. - P. 64-70. (In Russ)
27. Dear G.E., Thomson D.M., Hills A.M. Self-harm in prison. Manipulators can also be suicide attempters // Criminal Justice and Behavior. - 2000. - Vol. 27, № 2. - Р. 160-175.
28. Zotov P.B., Gabsalyamov I.N., Kuznetsov P.V. Means of suicidal actions committed by convicts (taking foreign objects inside) // Academic Journal of West Siberia. - 2012. - № 2. - S. 27-28. (In Russ)
29. Valzdorf E.V. Manipulation with the body for nonfatal suicide in subexjective // Academic Journal of West Siberia. - 2013. - Vol. 9, № 6. - Р. 83-84. (In Russ)
30. Кузнецов П.В. Влияние меры пресечения, в виде заключения под стражу, на проявление суицидального (аутоагрессивного) поведения // Academic Journal of West Siberia. - 2012. - № 5. - Р. 29-30. (In Russ)
31. Krivulin E.N., Betskov A.S., Yurkina N.Y., Krivulina O.E., Aslanbekova N.V. Mental and substance use disorders of prisoners with suicidal behavior // Siberian herald of psychiatry and addiction psychiatry. -2014. - № 2 (83). - Р. 57-61. (In Russ)
32. Zagdyn Z.M., Danilova T.I., Kovalev N.Ju. i dr. Vyjavlenie zapushhennyh form tuberkuleza sredi osvobozhdennyh i otbyvajushhih nakazanie zaklju-chennyh i bezdomnyh lic, inficirovannyh VICh, v mnogocentrovom kogortnom issledovanii // Medicin-skij al'jans. - 2016. - № 3. - S. 42-50. (In Russ)
33. Пронина М.Ю., Масагутов Р.М., Искандаров Р.Р., Мухитова И.Э., Буйлова Л.В. Распространённость алкогольной и наркотической зависимости у осужденных мужчин с историей синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) в детском возрасте // Наркология. - 2012. - Т. 11, № 1. - С. 23-27.
34. Вальздорф Е.В., Матвеева М.Г. Наличие семьи как сдерживающий фактор для возникновения правонарушений у суицидентов // Академический журнал Западной Сибири. - 2011. - № 2. - С. 14.
35. Шабанов В.Б., Кашинский М.Ю. Организационно-правовые проблемы противодействия суицидальным и несуицидальным аутоагрессивным проявлениям осужденных в местах лишения свободы // Вестник Воронежского института МВД России. -2012 - № 3. - С. 17-24.
36. Кротова Н.Д., Дебольский М.Г. Профилактика факторов риска пенитенциарной преступности // Психология и право. - 2013. - № 3. - С. 1-13.
37. Brown S., Day A. The role of loneliness in prison suicide prevention and management // J. Offender Re-habil. - 2008. - Vol. 47, № 4. - Р. 433-449.
SUICIDE BEHAVIOR OF DETAINED IN CUSTODY
P.B. Zotov
33. Pronina M.Ju., Masagutov R.M., Iskandarov R.R., Muhitova I.Je., Bujlova L.V. Rasprostranjonnost' alkogol'noj i narkoticheskoj zavisimosti u osuzhdennyh muzhchin s istoriej sindroma deficita vnimanija i giperaktivnosti (SDVG) v detskom vozraste // Narkologija. - 2012. - Tom 11, № 1. - S. 23-27. (In Russ)
34. Valdzorf E.V., Matveeva M.G. The presence of family as a deterrent to the occurrence of offenses in suicides // Academic Journal of West Siberia. - 2011. - № 2. -P. 14. (In Russ)
35. Shabanov V.B., Kashinskij M.Ju. Organizacionno-pravovye problemy protivodejstvija suicidal'nym i nesuicidal'nym autoagressivnym projavlenijam osuzhdennyh v mestah lishenija svobody // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. - 2012 - № 3. - S. 17-24. (In Russ)
36. Krotova N.D., Debol'skij M.G. Profilaktika faktorov riska penitenciar-noj prestupnosti // Psihologija i pravo. - 2013. - № 3. - S. 1-13. (In Russ)
37. Brown S., Day A. The role of loneliness in prison suicide prevention and management // J. Offender Re-habil. - 2008. - Vol. 47, № 4. - P. 433-449.
Tyumen State Medical University, Tyumen, Russia Tyumen Psychiatric Hospital, Russia
Abstract:
The article reviews literature on suicidal behavior of individuals detained in custody. It is stated that death by suicide among this category exceeds average rages for general population 2-3 times. The exact number of suicide attempts is not known because on one hand it is hard to verify some forms of suicide, and on the other self harming behavior is rather prevalent under isolation even though it does not contain suicide intention - 19 to 37%. For differentiation diagnostics it is important to be able to observe suicide ideation (reported by 40% male and 53,7% female prisoners), suicide motivation and suicide history. General groups and factors of suicide risk include: young males, aggressiv e-ness, first conviction, psychosocial desadaptation before custody, heavy social deprivation, substance abuse and addiction, forcing homosexual relationships, mockery (up to 34% of suicide attempters). The highest suicide risk is registered among prisoners of remand centers: up to 32-38% suicide cases of all cases registered in Federal Penitentiary Service with 17% share of suicide cases registered among people under confinement. Up to 38% of completed suicides happen during first month in detention unit, around 25% right after sentencing or its coming into force, significant share (30 to 55%) of suicide take place when prisoner is held in a single chamber. Most prevalent means of suicide is hanging (83%), most prevalent means of self harm is - self cutting (60%). Important prosuicide factors include alcohol consumption and substance addiction, psychiatric and personality disorders, HIV, tuberculosis and so on. Prevention measures require complex and multilevel approach at all stages of temporary and long-term detention, wider involvement of mental health specialists, improvement of detention conditions, accessibility of medical care, training of non-medical (departmental) staff.
Key words: suicide, suicide behavior, imprisonment, detention, convicted, remand center, prison
