CC BY
227
Споры, вытекающие из иностранных акционерных соглашений, в отношении российских активов: вопросы коллизионного регулирования
Д.С. Быков
адвокат, партнер в практике разрешения споров и медиации компании «Пепеляев Групп» (г. Москва)
В.Ю. Кнутова
ведущий юрист компании «Пепеляев Групп» (г. Москва)
Денис Быков, [email protected]
При создании акционерного общества акционеры часто стремятся урегулировать порядок взаимодействия при управлении совместным бизнесом. В частности, акционеры нередко сталкиваются с необходимостью закрепления специфической структуры управления и контроля, которая отражала бы уникальные характеристики проекта, различия между вкладами и ролями партнеров1. Миноритарные акционеры хотят быть уверенными в том, что при наступлении определенных событий (например в случае несогласия с дивидендной политикой общества) они смогут воспользоваться опционом «put»; при этом более сильные участники общества могут настаивать на опционе «call». В качестве эффективного способа решения этих задач уже традиционно используется правовой институт соглашения акционеров. Также нередко в качестве превентивной меры от рейдерских поглощений в соглашения акционеров включаются ограничения на продажу акций.
Отсутствие до недавнего времени специального регулирования соглашений акционеров в российском праве привело к тому, что стороны намеренно вводят иностранно-
го участника (участников)и,руководствуясь пунктом 1 статьи 1210 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), договариваются о подчинении акционерного соглашения нормам иностранного права. Однако не следует предполагать, что подчинение акционерного соглашения с иностранным участником иностранному праву неизбежно подразумевает уклонение от требований «сверхимперативных» норм российского акционерного законодательства, то есть «обход законов» Российской Федерации.
Принцип автономии воли сторон договора, означающий свободу подчинения отношений с иностранным элементом иностранному праву, является одним из основополагающих принципов международного частного права2. Однако необходимо задаться вопросом: как далеко, по мнению российских правоприменителей, может простираться автономия воли в отношении акционерных соглашений?
Сравнительно недавно, в 2006 году, арбитражный суд кассационной инстанции в так называемом деле открытого акционерного общества (ОАО) «Мегафон»3 поддержал выводы суда первой инстанции о
1 Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «Об акционерных обществах» (в части регулирования акционерных соглашений). Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
2 Международное частное право : учебник / отв. ред. Н. И. Марышева. М. : Юристъ, 2004. С. 235.
3 См. постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 31 марта 2006 года по делу № Ф04-2109/2005(14105-А75-11), Ф04-2109/2005(і5210-А75-11), Ф04-2109/2005(15015-А75-11), Ф04-2109/2005(14744-А75-11), Ф04-2109/2005(147 85-А75-П).
ничтожности соглашения акционеров от 6 августа 2001 года ввиду нарушения публичного порядка Российской Федерации.
Нарушение публичного порядка Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа и Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа усмотрели в том, что «участники Соглашения без законных к тому оснований подчинили вопросы толкования и применения российского законодательства в отношении юридического лица Российской Федерации законодательству Швеции». Также суд кассационной инстанции пришел к выводу, что «поскольку в силу императивных норм прямого действия российское законодательство является правопорядком, имеющим наиболее тесную связь с предметом спора, то применимым правом к вопросам действительности Соглашения акционеров является исключительно право Российской Федерации». При этом «поскольку регулирование вопросов правового статуса субъектов российского права является суверенным правом Российского государства, то к этим правоотношениям не могут применяться нормы иностранного права, в том числе нормы Шведского права». Среди прочих нарушений суд указал на то, что предметом соглашения является «урегулирование прав и обязанностей его участников как акционеров Общества (то есть ОАО «Мегафон». - Д.Б., В.К), порядок работы его органов, права и обязанности участников по отношению к Обществу (ОАО «Мегафон». -Д.Б., В.К), друг к другу в силу факта обладания акциями, порядок отчуждения акций и пр.». И суды пришли к выводу, что в этой части соглашение противоречит статьям 96 и 98 ГК РФ, пункту 2 статьи 1, пункту 2 статьи 11 Федерального закона от 26 декабря 1995 года № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», определяющим, что статус и деятельность любого акционерного общества, созданного по законодательству России, определяется законодательством Российской Федерации.
Несмотря на то, что указанное определение кассационной инстанции является благодатным материалом для юридического анализа, в рамках настоящей статьи нам хотелось бы остановиться только на одном аспекте, «эхо» которого, по нашему мнению, будет доноситься еще долго, - на вопросе о допустимости применения иностранного права к соглашению акционеров российского общества. В соответствии со статьей 1202 ГК РФ личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо. В этой же статье указан круг вопросов, которые должны определяться в соответствии с личным законом юридического лица. Таким образом, личным законом юридического лица, учрежденного в России, является российское право, включая положения акционерного права. Тезис в первом приближении справедливый. Однако, как мы видим, в указанном деле суду все же не удалось убедительно обосновать, какой объем правоотношений подпадает под действие статьи 1202 ГК РФ и почему. На наш взгляд, суды в значительной степени руководствовались не идеей охраны публичного порядка, а скорее архаичной концепцией предотвращения «обхода закона» (agere in fraudem legis), то есть «ухода» в иностранный правопорядок с целью избежать действия национальных норм права. При рассмотрении дела Edwards v. Hall английский судья Крэнви удивительно точно описал всю нелепость постановки вопроса таким образом: «Я никогда не понимал, что означает обход парламентского закона; или этот закон распространяется на вас, или нет. Если он на вас не распространяется, у вас есть право избегать его действия, не подпадать под его запрет; если он на вас распространяется, то надо это сказать, и тогда то, в чем должны состоять ваши действия, - ясно»4.
Не следует забывать, что категория публичного порядка все же ближе к понятиям основ правопорядка и нравственности. Так, справедливо, что с точки зрения россий-
4 Stroud’s judicial dictionary of words and phrases. London, 1972. Vol. II. P. 946 (см.: Муранов А. И. «Обход закона» в международном частном праве: мнимость актуальности и надуманность проблем // Законодательство. 2004. № 7. С. 69.
ского права акционерное соглашение в отношении дивидендной политики акционерного общества, созданного для незаконной торговли наркотиками, будет ничтожной сделкой. Указанное дело ОАО «Мегафон», однако, не имеет отношения к вопросам правопорядка и нравственности и хорошо иллюстрирует, как российский суд (возможно, сам того не зная) подменяет понятие публичного порядка и принцип действия сверхимперативных норм принципом «обхода закона», хотя прямо об этом и не говорит. Как поясняет А.И. Муранов5, под традиционной коллизионной концепцией agree in fraudem legis («обход закона») понимается намеренное и искусственное действительное создание заинтересованным лицом коллизионной привязки гражданско-правового отношения к какой-либо иностранной национальной правовой системе с образованием коллизии между этой системой и «обходимой» национальной правовой системой (именуемой lex domesticae) с целью обеспечить применение к правоотношениям первой и избежать применения второй с помощью коллизионной нормы lex domesticate, содержащей указание на привязку, которая и была этим лицом намеренно создана. При этом такая национальная правовая система, применения которой заинтересованное лицо добивается, должна являться в каком-либо отношении более благоприятной для него, чем lex domesticate.
На практике сложность возникает в связи с тем, что включенный в статью 1202 ГК РФ перечень вопросов, регулируемых личным законом юридического лица, не устанавливает границы толкования, а формулировки ряда вопросов дают основания для самого смелого толкования. Все это, как мы видим, приводит к максимально расширительному толкованию понятия «личный закон юридического лица» и распространению его фактически на весь круг вопросов деятельности российского юридического лица. Следствием такого толкования может стать обяза-
тельное применение российского права практически ко всем аспектам деятельности российского акционерного общества. Нельзя не согласиться с опасениями Е.В. Каба-товой по поводу того, что такой подход может привести к фактическому отрицанию соглашений акционеров, заключенных по иностранному праву, как таковых6. Мы также разделяем высказанные Е.В. Кабатовой сомнения в обоснованности такого пути: на практике соглашения акционеров активно используются и становятся все популярнее, поскольку участники уже увидели многие позитивные для себя стороны таких договоренностей. Тенденция к усиленному регулированию вряд ли позволит предотвратить злоупотребление правами (чего, по всей видимости, опасаются правоприменители), но с высокой степенью вероятности приведет к появлению различных мнимых и притворных договорных структур.
А.И. Муранов обращает внимание на то, что пункт 1 статьи 1192 «Применение императивных норм» ГК РФ предусматривает следующее: «Правила настоящего раздела не затрагивают действие тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права». В этой статье ГК РФ речь идет не просто об императивных нормах, а о так называемых сверхимперативных нормах. При этом выбор сторонами иностранного права устраняет необходимость применения императивных норм, однако никак не может устранить необходимость применения (или даже прямое действие) сверхимператив-ных норм. Как верно подчеркивает А.И. Муранов, обход императивных норм прямого действия является contradiction in adjecto (формально-логическим противоречием
5 Муранов А. И. «Обход закона» в международном частном праве: мнимость актуальности и надуманность проблем // Законодательство. 2004. № 7. С. 71.
6 Кабатова Е. В. Соглашения акционеров: вопросы применения российского и иностранного права. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
в определении): сверхимперативные нормы бесполезно «обходить», они в любых условиях будут применимы при рассмотрении дела российским судом7.
Е.В. Кабатова очень верно полагает, что актуальный вопрос, какие нормы национальной системы права считать сверхим-перативными, является наиболее сложным применительно к акционерным соглашениям. Иными словами, необходимо ответить на вопрос: какие нормы российского права отвечают требованиям статьи 1192 ГК РФ?
В настоящее время всего лишь несколько императивных норм российского права признаны в качестве «сверхъимператив-ных» и не вызывают сомнения в их сверх-императивном действии, а из их числа в первую очередь - норма о форме внешнеэкономической сделки.
По мнению Е.В. Кабатовой, с которым трудно не согласиться, при решении вопроса о природе императивных норм акционерного законодательства, являются они просто императивными или сверхимпера-тивными, необходимо учитывать объективные обстоятельства участия российских лиц в современном международном торговом обороте. Очевидно, что расширение числа сверхимперативных норм увеличивает территориальный принцип в международном частном праве, принцип, который практически повсеместно признан как нежелательный в современном праве и который должен применяться в ограниченном числе случаев. Исходя из этого необходимо весьма взвешенно подходить к вопросу определения характера норм акционерного права и не «увлекаться» объявлением большого их числа сверхимперативными. В современном частном праве гораздо более целесообразным является предоставление сторонам, участвующим в соглашении, возможности включать условия, относящиеся к различным аспектам деятельности акционерного общества. Сверхимперативные
нормы, хотя и отличаются от оговорки о публичном порядке, но схожи с ней в том, что должны применяться весьма ограниченно, в исключительных случаях, а не в ситуации любых сомнений8.
Примечательно, что принятие поправок в Федеральный закон «Об акционерных обществах» в части введения института акционерных соглашений9, на наш взгляд, проблему не столько решило, сколько обнажило. Согласно части 2 статьи 1 Федерального закона «Об акционерных обществах» действие закона распространяется на все акционерные общества, созданные или создаваемые на территории Российской Федерации, если иное не установлено указанным федеральным законом и иными федеральными законами. Статья 32.1 этого закона «Акционерные соглашения» наконец-то создала правовую основу для закрепления договоренностей акционеров российских обществ по ряду существенных аспектов, как-то:
• возможность осуществлять определенным образом права, удостоверенные акциями, и (или) права на акции и (или) воздерживаться от осуществления указанных прав;
• обязанность сторон соглашения голосовать определенным образом на общем собрании акционеров, согласовывать вариант голосования с другими акционерами, приобретать или отчуждать акции по заранее определенной цене и (или) при наступлении определенных обстоятельств, воздерживаться от отчуждения акций до наступления определенных обстоятельств, а также осуществлять согласованно иные действия, связанные с управлением обществом, с деятельностью, реорганизацией и ликвидацией общества.
Итак, теперь закон гласит: акционерному соглашению быть! Однако при этом акцио-
7 Муранов А. И. «Обход закона» в международном частном праве: мнимость актуальности и надуманность проблем // Законодательство. 2004. № 8.
8 Кабатова Е. В. Соглашения акционеров: вопросы применения российского и иностранного права. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
9 О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и статью 30 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» : Федеральный закон от 3 июня 2009 года № 115-ФЗ.
нерное соглашение не есть учредительный договор по смыслу части 5 статьи 9 Федерального закона «Об акционерных обществах». Соответственно, напрашивается вывод, что в акционерном соглашении нельзя урегулировать вопросы, относящиеся к предмету учредительного договора (создание общества, порядок осуществления учредителями совместной деятельности по учреждению общества, размер уставного капитала общества, категории и типы акций, подлежащих размещению среди учредителей, размер и порядок их оплаты, права и обязанности учредителей по созданию общества). Следовательно, учредительный договор не может быть защищен средствами правовой защиты, предусмотренными для акционерного соглашения. И коль скоро в силу той же нормы закона договор о создании общества не является его учредительным документом, непонятно, почему законодатель все же не предусмотрел возможность урегулирования всех указанных вопросов в акционерном соглашении.
Кроме того, законодатель так и не определил, можно ли подчинить акционерное соглашение иностранному праву, в случае если такое соглашение не противоречит императивным нормам законодательства.
Как нам кажется, с практической точки зрения было бы полезнее, если бы норма закона об акционерном соглашении установила круг вопросов, которые никак не могут быть предметом соглашения, и круг вопросов, которые могут быть урегулированы только в соответствии с российским правом (то есть сверхимперативные нормы, прямое действие которых не вызывает сомнений и не допускает двусмысленного толкования). К слову, предложенная конструкция акционерного соглашения все равно не предоставляет всех возможностей по удовлетворению ключевых потребностей по сравнению с иностранными правопорядка-ми. Например, разочаровали средства правовой защиты за нарушение акционерного соглашения - по сути, убытки и неустойка (часть 7 статьи 31.2 Федерального закона
«Об акционерных обществах»). Нам понятно, что возникший из англо-саксонской системы институт акционерного соглашения не предусматривал возможность понуждения к исполнению обязательств в натуре (specific performance). Однако, например, даже законодательство США предусматривает весьма эффективные средства правовой защиты прав миноритарных акционеров, и это средства не только компенсационного характера10. Акционеры российских обществ, однако, будут лишены права подачи кондикционных исков (Condictio-nes), направленных на понуждение должника к совершению определенных действий. Нам приходилось слышать мнение, что понудить должника к исполнению обязательства акционерного соглашения невозможно в силу сути самого обязательства (например, не может же пристав физически принудить акционера подписать договор о продаже акций при наступлении опциона «put»). Однако нам кажется, что эта проблема надуманная. Нельзя заставить оперного певца, например, спеть, если он не захочет. И даже если пристав «споет» за должника сам, вряд ли взыскателя устроит такое принудительное «исполнение». В подобных правоотношениях (где исполнение неразрывно связано с личностью должника), безусловно, остается только наказывать должника за неисполнение (ненадлежащее исполнение) рублем (или иностранной валютой). Однако суть акционерных отношений такова, что большинство обязательств все же могут быть принудительно исполнены: если акционер отказывается подписать передаточное распоряжение, хотя условия опциона «put» наступили и другой акционер даже произвел оплату акций, то пристав вполне может на основании исполнительного листа подписать передаточное распоряжение за должника. Вместе с тем попытка законодателя «перестраховаться» и предотвратить злоупотребления правами приводит к тому, что наши акционеры являются чуть ли не самыми незащищенными в цивилизованном мире.
10 См. напр., Романова Ю. В. Защита прав миноритарных акционеров по российскому и зарубежному гражданскому праву // Юрист 2004. № 8. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
Многие участники российских компаний, ощущающие потребность в заключении акционерного соглашения, идут по иному пути: создают иностранную холдинговую компанию, владеющую акциями российской компании, и заключают акционерное соглашение в ее рамках. Таким образом, центр договорных взаимоотношений переносится в юрисдикцию, в которой действуют соответствующие законодательные нормы. Одной из самых распространенных схем построения холдинговой структуры является передача акций российского общества (обществ) в счет оплаты уставного капитала иностранной материнской компании, учреждаемой в юрисдикциях с англосаксонской системой права. Однако иногда можно встретить и юрисдикции с континентальной системой права (например Нидерланды, Швеция, Люксембург). Иностранная холдинговая компания как участник дочерних российских обществ, в отношении которых заключены акционерные соглашения, будет полностью определять решения последних. Содержание же таких решений должно определяться в рамках процедуры управления холдингом на основании заключенного акционерного соглашения и учредительных документов такой компании. Что касается права, применяемого к акционерным соглашениям, то это может быть как право той юрисдикции, в которой инкорпорирована холдинговая компания, так и право иного иностранного государства. И в этом случае отсутствует риск, аналогичный вытекающему из рассмотренного судебного решения, поскольку правовые системы многих государств допускают подчинение заключенных в отношении инкорпорированных в них компаний акционерных соглашений праву иностранного государства11.
Однако при учреждении такой иностранной холдинговой компании и оплате ее акций акциями российского общества возникает другой насущный вопрос: ка-
ким правом регулируется переход права собственности на акции российского общества? Точнее, как далеко распространяется действие Федерального закона от 22 апреля 1996 года № 39-Ф3 «О рынке ценных бумаг» в части регулирования перехода права собственности на акции? Предлагаем в связи с этим обратиться к части 1 статьи 1210 ГК РФ: «Стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору. Выбранное сторонами право применяется к возникновению и прекращению права собственности и иных вещных прав на движимое имущество без ущерба для прав третьих лиц». Таким образом, договор как основание перехода права собственности вполне может регулироваться иностранным правом (обязательственный статут). Более того, в случае если стороны не согласовали применимое право, статья 1214 ГК РФ прямо устанавливает, что к договору о создании юридического лица с иностранным участием (а такой договор в иностранном правопорядке часто может совпадать с соглашением акционеров или как минимум основываться на соглашении акционеров) применяется право страны, в которой согласно договору подлежит учреждению юридическое лицо. Однако к содержанию права собственности на акции, объему правомочий из акций, а также к порядку фиксации права собственности на акции в силу части 1 статьи 1206 применяется право места нахождения акций (lexreisitae), то есть право местонахождения реестра (депозитария), где числятся акции. Такой подход реализован, например, в принятой 5 июля 2006 года Гаагской конвенции о праве, применимом к определенным правам в отношении ценных бумаг, хранящихся у посредника (Convention on the law applicable to certain rights in respect of securities held with an intermediary)12.
11 Нарежный В. По какому праву? // Юрист 2008. № 19. Доступ из справочной правовой системы «Консуль-тантПлюс».
12 См.: Кабатова Е. В. Соглашения акционеров: вопросы применения российского и иностранного права. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс»;
Кабатова Е. В. Коллизионное право и ценные бумаги. Гаагская конвенция 2002 года о ценных бумагах // Хозяйство и право. 2006. № 3.
Среди российских ученых широко обсуждалась целесообразность дополнения статьи 1206 ГК РФ частью 4, содержащей специальную коллизионную норму касательно регулирования ценных бумаг: «Объем и содержание прав, закрепленных ценной бумагой, а также порядок фиксации прав на бумагу устанавливаются по праву страны, где данная ценная бумага была вы-пущена»13.
Г.Е. Авилов - член Совета, заместитель председателя Совета Исследовательского центра частного права, однако, отметил, что такая норма теоретически, наверное, возможна, но как минимум требует очень серьезного обоснования. В частности, эта норма не учитывает того, что, когда речь идет о бездокументарных ценных бумагах (а в случае с акционерными обществами это имеет место практически в ста процентах случаев), такая определенная и весьма жесткая норма в каких-то случаях может привести к весьма неблагоприятным последствиям, в том числе и для участников российского рынка ценных бумаг14.
По мнению Е.В. Кабатовой, предлагаемая формулировка затрагивает небольшую часть проблем, возникающих при коллизионном регулировании ценных бумаг. Она склоняется к целесообразности разработки комплексного, а не фрагментарного решения. Также нам кажется ценным замечание о том, что, несмотря на важность включения в российское законодательство коллизионного регулирования эмиссии ценных бумаг, объема и содержания прав, в них закрепленных, а также фиксации этих прав, вряд ли необходимо увязывать решение этого глобального вопроса с регулированием соглашений акционеров.
Таким образом, приходится констатировать, что сегодня российское акционерное законодательство в части регулирования
отношений с иностранным элементом еще только в начале своего развития. Остается надеяться, что дальнейший путь будет не очень тернистым и будет учитывать мировой опыт.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) : Федеральный закон от 26 ноября 2001 года № 146-ФЗ : в редакции от 30 июня 2008 года.
2. Об акционерных обществах : Федеральный закон от 26 декабря 1995 года № 208-ФЗ : в редакции от 28 декабря 2010 года.
3. О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и статью 30 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» : Федеральный закон от 3 июня 2009 года № 115-ФЗ.
4. О рынке ценных бумаг : Федеральный закон от 22 апреля 1996 года № 39-ФЗ : в редакции от 4 октября 2010 года.
5. Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 31 марта 2006 года по делу
№ Ф04-2109/2005(14105-А75-11)
Ф04-2109/2005(15210-А75-11)
Ф04-2109/2005(15015-А75-11)
Ф04-2109/2005(14744-А75-11)
Ф04-2109/2005(147 85-А75-11).
6. Пояснительная записка к проекту федерального закона «О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «Об акционерных обществах» (в части регулирования акционерных соглашений). Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
7. Экспертное заключение Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства по проекту Федерального закона «О внесении изменений
13 Подробнее см.: Экспертное заключение Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства по проекту Федерального закона «О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «Об акционерных обществах» (в части регулирования акционерных соглашений)» : принято 29 октября 2007 года : протокол № 52. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
14 Стенограмма заседания Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства. 27 октября 2007 года, г. Москва. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
в Гражданский кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «Об акционерных обществах» (в части регулирования акционерных соглашений) : принято 29 октября 2007 года : протокол № 52. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
8. Стенограмма заседания Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства. 27 октября 2007 года, г. Москва. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
9. Кабатова Е. В. Коллизионное право и ценные бумаги. Гаагская конвенция 2002 года о ценных бумагах II Хозяйство и право. 2006. № 3
10. Кабатова Е. В. Соглашения акционеров: вопросы применения российского и
иностранного права. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
11. Международное частное право : учебник I отв. ред. Н. И. Марышева. М . : Юристъ, 2004.
12. Муранов А. И. «Обход закона» в международном частном праве: мнимость актуальности и надуманность проблем II Законодательство. 2004. №№ 7, 8.
13. Нарежный В. По какому праву? II Юрист 2008. № 1 9. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
14. Романова Ю. В. Защита прав миноритарных акционеров по российскому и зарубежному гражданскому праву II Юрист 2004. № 8. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».
15. Stroud’s judicial dictionary of words and phrases. London, 1972. Vol. II.
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА И ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (РАНХиГс)
МЕЖДУНАРОДНАЯ ШКОЛА УПРАВЛЕНИЯ «ИНТЕНСИВ»
Приглашают принять участие в практическом консультационном семинаре 22-24 марта 2011 года, Москва
КАДАСТРОВЫЕ И ЗЕМЛЕУСТРОИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ. ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ И МЕЖЕВАНИЕ
ЗЕМЕЛЬ. НОВОЕ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ОПЫТ, ПРАКТИКА,
КОНСУЛЬТАЦИИ ПРОФЕССИОНАЛОВ
• новое в законодательстве Российской Федерации о государственной регистрации прав и кадастровом учете объектов недвижимости. Нормативные документы по организации землеустроительных работ при инвентаризации и межевании земель и их применение в практической работе
• кадастровый инженер: статус, аттестация, формы организации кадастровой деятельности, ответственность, повышение квалификации и т. д.
• порядок ведения и формы документов кадастрового учета объектов недвижимости. Требования к подготовке межевого плана
• правила установления на местности границ объектов землеустройства
• методика и практика определения цены и составления смет на выполнение землеустроительных работ
• формирование земельных участков. Сервитуты на земельные участки
• автоматизированная обработка геодезических измерений и данных, полученных при инвентаризации и межевании земель
• новое в государственной регистрации прав на земельные участки и сделок с ними
• технический учет объектов капитального строительства,
• переход к государственному кадастровому учету объектов капитального строительства
• лицензирование геодезической и картографической деятельности
• арбитражная практика рассмотрения земельных споров при приватизации земель и сделках с земельными участками. Ответственность за нарушения в сфере земельного законодательства
ЗАЯВКИ НА УЧАСТИЕ И ПОДРОБНАЯ ИНФОРМАЦИЯ: по тел./факс: (495) 436-05-21, 436-90-27, 436-03-25 по e-mail: [email protected], [email protected]
