CC BY
76
философия
УДК 27
рудницкая татьяна юрьевна
кандидат философских наук Костромской государственный университет им Н.А. Некрасова
kaf_filosof @ksu.edu.ru
спиритудльнАЯ модель семьи: ее обоснование в «священных книгах» и богословии
В статье представлены параллели ветхозаветного и новозаветного понимания семьи, сущностные характеристики спиритуальной модели семьи и их богословская интерпретация.
Ключевые слова: семья, христианская семья, брак, сожительство, православие, Новый Завет, Ветхий Завет.
Спиритуальная модель семьи выстраивается на основе «священных книг»: Ветхого и Нового Заветов, которые содержат комплекс нравственно-этических требований к брачно-семейным отношениям, моральных и социальных обязательств супругов по отношению друг к другу. Однако они не предлагают законченного и целостного учения о семье, а содержат лишь руководящие идеи, получившие развитие в богословской традиции. Идейно-догматические установки выдвигают идеальные требования к семейной жизни, абсолютную систему координат существования человека в браке и семье, а механизмы регулирования брачно-семейными отношениями в условиях исторических реалий закреплены в религиозно-правовых принципах.
Ветхозаветные и новозаветные представления о брачно-семейных отношениях имеют ряд существенных различий. Идеи и принципы христианской семьи не отвергают ветхозаветные представления, в Новом Завете категории ветхозаветного мышления лишь наполняются новым содержанием. Религиозное понимание возникновения семьи предельно мистифицировано. В сакральном видении начало семьи восходит к первым дням бытия человека, она является первым естественным институтом, благословленным Богом и предстаёт как богоустанов-ленная реальность, как реализация божественного плана. Важность ветхозаветных текстов для христианства, применительно к семье, определяется указанием на божественные истоки и природу семьи.
В Ветхом Завете существование и предназначение семьи оправдывалось исключительно репродуктивностью. В основе понимания цели ветхозаветной семьи лежит заповедь «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (Быт., 1: 28). В Новом Завете смысл и цель семьи направляются идеей о воскресении, предполагающей наличие потустороннего бытия, таким образом отрицается материалистическое понимание брака и подчеркивается его идеальная сущность как вечного союза. Православный брак потенциально включает в себя деторождение, но не оправдывается им. При бездетности супругов брак не утрачивает своего смысла, в отличие от ветхозаветного, так
как он реализует свое высшее предназначение -духовное самосовершенствование ради спасения, ради бытия вечного. В богословской интерпретации, примат духовного начала в браке ставит и физическую близость супругов в подчинение нравственному началу и высшим целям и служит для выражения полноты единства в любви. Сущность христианской семьи заключается в духовно-нравственном единении супругов, в их совместном совершенствовании, в стремлении к полноте бытия.
Любовь выступает в качестве метафизического основания семьи. Она состоит в ее обращенности и причастности к Богу; непременно сопряжена с самопожертвованием, смирением, преданностью и терпением. Способность к реализации совокупности этих качеств и является по своей сути высшим проявлением любви супругов, что отражают и библейские сюжеты, и богословские тексты.
Спиритуальная модель семьи предельно хри-стоцентрична. Брак, на основе которого возникает семья, является «таким действием, которое прямо исходит от Бога и приводит к Нему». Идея о прообразе семейных отношений духовному союзу Христа и Церкви и понимание семьи как «малой церкви» наполняет концепт семьи глубоким религиозным смыслом и организует весь логико-содержательный строй спиритуальной парадигмы семьи. Брак и созданная на его основе семья являются, в религиозном понимании, прямым подобием церкви, единой по существу, но множественной в лицах. В богословской традиции свойства церкви: единство, святость, соборность, апостольство - принято проецировать на семью. В контексте семейных взаимоотношений единство семьи определяется духовным и телесным единением мужа и жены и детерминируется общностью судьбы супругов. Святость семьи представлена в стремлении к христианским добродетелям и идеалам. Соборность семьи проявляется в ее иерархической структурированности, подразумевающей подчинение членов семьи ее главе. Апостольство выражается в следовании христианским семейным традициям, изложенным в «священных книгах» и трудах авторитетных богословов, приверженности православной вере.
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова .f^ № 5, 2014
© Рудницкая Т.Ю., 2014
Спиритуальная модель семьи: ее обоснование в «священных книгах» и богословии
Мистифицированно понимаются в христианстве (православии) истоки моногамии. Церковь настаивает на ее божественном происхождении -«потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одна плоть» (Быт., 2: 24). Моногамия провозглашается исторически первой и единственно возможной формой супружеских отношений. На страницах ветхозаветных текстов (Быт.: 25: 1; 29: 15-30; 30: 3-10) мы находим свидетельства о допустимости и оправданности полигамных отношений и конкубината, которые традиционно объясняются идеей грехопадения, деструктировавшей природу человека, жизненные устои, в том числе и сферу брач-но-семейных отношений.
Половая асимметрия в семейной и социальной практиках, зависимое, подчиненное положение женщины объясняются богословами вторичной природой ее происхождения. Ева позиционируется как «первоотступница», соблазнившая Адама. Вина за грехопадение легла всецело на женщину. Спиритуальная модель семьи закрепляет главенствующую роль в семье за мужчиной. Муж, как глава семьи, отвечает за ее материальное и духовное благополучие. Жена, как его помощница, занимается ведением быта и воспитанием детей.
В ветхозаветном обществе развод допускался, так как «нравственная сила брачного союза, истинное достоинство женщин, единение мужа и жены по плоти и духу - все это такие идеи, которые были непонятны ветхозаветному человечеству. Поэтому закон, применяясь к уровню нравственного и умственного состояния (человечества), не решился объявить супружество нерасторжимым» [4, с. 175]. Новый Завет утверждает незыблемость, нерасторжимость брака. Брак, будучи онтологическим соединением мужчины и женщины, благословлен Богом и не может быть расторгнут человеком. Единственным поводом, оправдывающим разрыв супружеских отношений, упоминаемым на страницах Нового Завета, служит прелюбодеяние (Мтф., 19: 9), которое подрывает духовно-нравственные основания брачного союза. Брак в православном понимании - вневременная категория, выходящая за пределы земного бытия, и поэтому, по учению Иоанна Златоуста, «в будущем веке верные супруги безбоязненно встретятся и будут пребывать вечно со Христом и друг с другом в великой радости» [6, с. 51-52]. Браком в подлинно христианском смысле является только первый брак, так как истинный брак должен быть как союз Христа и Церкви, то есть единым и неразрывным. Все последующие браки, как не соответствующие прообразу, не имеют, с точки зрения церкви, такого значения, как первый, и допускаются по снисхождению к человеческой слабости во избежание блуда.
Примечательно, что в Новом Завете имеются существенные разноречия в отношении допусти-
мости развода. Здесь мы наблюдаем разницу в содержании Евангелий от Матфея, допускающего развод в случае прелюбодеяния, и Марка и Луки, абсолютно отрицающих возможность развода. Профессор канонического права А.И. Загоров-ский объясняет наличие разногласий в повествовании объективными обстоятельствами. Евангелие от Матфея, по его мнению, было адресовано палестинским христианам из иудеев и содержало параллели с ветхозаветными реалиями, а Марка и Луки ориентировано на христиан из язычников. А.И. Загоровский интерпретирует слова Матфея в том смысле, что евангелист говорит не о разводе в привычном для нас понимании, а о расторжении брака путем отвержения жены мужем, бытовавшем в обществе иудеев [2, с. 16-17].
Опознание человека как полового существа придает концепции противоречивый характер. Брак рассматривается как ситуация, в которой человек может быть максимально оправдан и возвышен как половое существо [5, с. 288], в то же время преодоление половых импульсов, аскетизм предстают как высший идеал христианской добродетели.
В богословских текстах высказывалось крайне неоднозначное отношение к брачно-семейному образу жизни. Христианство, в силу своей аскетической традиции, часто рассматривало брак весьма односторонне - лишь как средство подавления чувственной природы человека, как легализованную форму «блуда», как меньшее зло во избежание большего. Безбрачие, напротив, выступало как предпочтительный способ устроения земного бытия и служения Богу, поэтому его смысл со ссылкой на слова апостола Павла «неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене» (1 Кор., 7: 32-33), зачастую абсолютизировался.
Попытки примирения и сближения достоинства брака и безбрачия были предприняты на Гангрском соборе (IV в.), который отверг учение, осуждающее брак. Однако постановления собора, реабилитирующие богоугодность и нравственное значение брака, не положили конец разногласиям и негативным оценкам брака в богословской среде.
Несмотря на то что «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», как официальный документ, отражающий позицию церкви, подтвердили высокий статус брака наравне с безбрачием, тенденция абсолютизации безбрачия сохраняется. Показательна в этом отношении позиция А. Рогозянского: «Невозможно оставить супружество без внимания и попечения, т. к. это есть небрежение о святыне его и уход от реальности на мнимые спиритуалистические высоты. Но и провозглашение брака и жизни семьи безусловными благами по-своему также недопустимо, ибо на примере иудаизма можно видеть, к какой горды-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 5, 2014
113
ФИЛОСОФИЯ
не и противлению способны прийти возведенные в культ родство и семейный порядок» [7, с. 64].
Христианство закрепляет «противопоставление духовного "верха" и материально-телесного "низа"» [1, с. 6]. В стремлении возвеличить духовное начало в человеке физиологические аспекты взаимоотношений, выходящие за пределы функции размножения, низводятся до уровня греховного состояния. Богословы ставят учреждение брака в зависимость от идеи грехопадения, обстоятельно разработанной Августином. Согласно святоотеческой интерпретации, брак был неизвестен первому человеку и возник по причине нарушения божественной заповеди - как уступка человеческой слабости. Доминирующим становится утверждение, что брака до грехопадения не было, поэтому брак понимался преимущественно как снисхождение.
Учение Григория Нисского утверждало брак «печальной трагедией»: «если бы не первородный грех, то ничего подобного вообще не было». Он проводит идею о возможности иного способа размножения человечества, подобного ангельскому, однако вследствие грехопадения человечество утратило данную возможность, и поэтому бог «дает людям способ взаимного преемства, скотский и неразумный» [3, с. 45]. Взгляды Григория Нисского, являвшегося бесспорным авторитетом в раннехристианском церковном сообществе, оказали огромное влияние на воззрения Блаженного Августина, Амвросия, Григория I и других служителей культа и на много столетий вперед предопределили подозрительное отношение к браку. Исидор Пелусиот считал, что в браке человек ничем не отличается от представителей животного мира. Прокопий Газ-ский отмечал, что «хотя брак наш - грех, однако он же причина благословения и размножения. Брака не было в раю до греха. Если вернемся откуда ниспали, брака не будет, по словам Спасителя, как не будет и смерти. А отсюда очевидно, что его не было в начале. Но было только два, а Бог, создавший множество ангелов, умножил бы и род человеческий» [3, с. 45]. Иоанн Дамаскин утверждал, что в раю господствовало девство, а брак был учрежден богом, предвидевшим грех, поэтому бог создал женщину. При соблюдении заповеди в браке не было бы необходимости, так как рождение Христа
стало возможным и без брака. Симеон Солунский отмечает, что продолжение человеческого рода животным способом было допущено богом для демонстрации человечеству его падшей природы по причине его непослушания. Патриарх Константинопольский Иеремия II приписывал браку греховную природу происхождения, так как продолжение рода уподобилось «неразумным тварям». Половой акт, по его мнению, служит каналом, по которому передается греховная природа человека.
Элемент греховности брачного состояния в его ветхозаветном варианте был спроецирован на христианскую модель брачно-семейных отношений. Христианская концепция брака несла на себе отпечаток греховных, нечистых представлений. Христианские мыслители, развивая идею брака, с одной стороны, наполняют ее идеальным содержанием понятия «таинства», с другой - превращают брак в систему дисциплинирующего контроля [5, с. 288].
Библиографический список
1. Голод С.И. Личная жизнь: любовь, отношения полов. - Л.: Ленингр. орг. о-ва «Знание» РСФСР, 1990. - 30 с.
2. Загоровский А.И. О разводе по русскому праву // «А се грехи злые, смертные...»: Русская семейная и сексуальная культура глазами историков, этнографов, литераторов, фольклористов, правоведов и богословов XIX - начала XX века: в 3 кн. -Кн. 3 / изд. подгот. Н.Л. Пушкарева, Л.В. Бессмертных. - М.: 2004. - С. 7-330.
3. Монах Максиан (Архангельский). Тайна христианской любви и брака. - М.: Компания Спут-ник+, 2005. - 327 с.
4. Надеждин А.Н. Права и значение женщины в христианстве // Соч. А.Н. Надеждина. - СПб.: Тип. журн. «Странник», 1873. - 306 с.
5. Орлова Н.ХАнтропология пола и брака в христианстве. - СПб.: Издательский дом «МШЪ», 2006. -300 с.
6. Православный брак / сост. Е.Г. Малышева. -М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. - 141 с.
7. Рогозянский А. Ценности брака и безбрачия в Новом Завете // Журнал Московской Патриархии. - 2003. - № 5. - С. 61-65.
114
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова Ль № 5, 2014
