CC BY
664
УДК 159.942 + 159.923.2
Е. Н. Чуева
СПЕЦИФИКА ПРОЯВЛЕНИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СТРЕССА У ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СОЦИОНОМИЧЕСКИХ ПРОФЕССИЙ
В статье рассматривается специфика проявления профессионального стресса в совокупности взаимодействия объективных (внешних) и субъективных (внутренних) стресс-факторов у представителей социономических профессий.
Ключевые слова: профессиональный стресс, эмоциональное выгорание, профессиональная деформация, риск-факторы стресса
Ye. N. Chuyeva
SPECIFICS OF PROFESSIONAL STRESS MANIFESTATION AMONG REPRESENTATIVES OF SOCIONOMIC PROFESSIONS
The article covers the specifics of professional stress manifestation in the unity of interaction of objective (external) and subjective (internal) stress factors among the representatives of socionomic professions.
Key words: professional stresses, emotional burnout, professional deformation, stress risk factors
В последние десятилетия все больше внимания уделяется исследованиям стресса в связи с профессиональной деятельностью человека. Всемирная организация здравоохранения профессиональный стресс называет «болезнью XXI в.», так как этот вид стресса встречается в любой профессии мира и принял размеры «глобальной эпидемии». В Международной классификации болезней он выделен в отдельную рубрику — МКБ-10 : Ъ 73: «стресс, связанный с трудностями управления своей жизнью».
Впервые понятие «стресс» было введено канадским биологом и врачом Гансом Селье в 1936 г. для обозначения неспецифической генерализованной реакции организма — «общего адаптационного синдрома» в ответ на любое требование, предъявляемое к нему. Содержание этой реакции описывалось, прежде всего, со стороны типичных нейрогумораль-ных сдвигов, обеспечивающих защитную энергетическую мобилизацию организма. Г. Селье были выделены три последовательные стадии развития общего адаптационного синдрома в зависимости от продолжительности воздействия стрессоров, каждая из которых связана с изменениями в функционировании эндокринной системы: стадия тревоги, стадия сопротивления и стадия истощения. Первые две стадии соответствуют процессам экстренной мобилизации жизненных сил организма, необходимых для реорганизации деятельности и поведения в измененных условиях и, в
целом, носят продуктивный характер. Стадия истощения наступает при длительном воздействии стрессора, когда мобилизованных ресурсов организма оказывается недостаточно для устранения источника стресса. На этой стадии происходит нарушение регуляции приспособительных механизмов борьбы организма с интенсивным и длительным воздействием стрессора, адаптационные ресурсы организма истощаются, следствием чего могут стать не только функциональные, но и морфологические изменения в организме. С точки зрения влияния стрессовой реакции на деятельность и поведение индивида Селье выделял две формы стресса: продуктивный (эустресс) — необходимый для мотивации и роста, развития и изменения; и деструктивный, приводящий к переутомлению и дистрессу [11].
Стремительное развитие промышленности послужило толчком к изучению стресса в рабочей среде. Внимание уделялось физическим условиям и условиям, связанным с видом работы (жара, холод, шум, количество людей и др). Позднее понятие стресса было расширено и стало использоваться для характеристики особенностей состояний индивида в экстремальных условиях на физиологическом, психологическом и поведенческом уровнях.
На сегодняшний день наибольшее внимание уделяется прикладным исследованиям стрессовых состояний,связанным, в первую очередь, с их негативным влиянием на эффективность деятельности и психологическое здо-
ровье человека, а также разработке различных программ борьбы со стрессом (В. В. Бойко, А. Б. Леонова и др.).
По данным исследований, длительное переживание стрессовых состояний или интенсивное воздействие стресс-факторов профессиональной среды могут привести к серьезным эмоциональным и соматическим нарушениям: психосоматическим заболеваниям, десоциализации, разным видам профессиональных и личностных деформаций.
Наиболее часто признаки профессиональной деформации личности проявляются в со-циономических профессиях или профессиях типа «человек — человек». Среди них обнаружены и общие для всех профессий признаки: деформация механизмов социальной перцепции; возникновение профессионального фильтра восприятия окружающих людей не как уникальных личностей и индивидуальностей, а лишь как фигурантов специфических, сугубо профессиональных отношений.
Профессиональная деформация возникает в результате эмоционального выгорания личности в ситуациях интенсивного профессионального общения, под влиянием множества внешних и внутренних факторов. Проявляется как «приглушение» эмоций, исчезновение остроты чувств и переживаний, увеличение числа конфликтов с партнерами по общению, равнодушие и отгороженность от переживаний другого человека, потеря ощущения ценности жизни, утрата веры в собственные силы и др.
Термин «эмоциональное выгорание» был введен американским психиатром Х. Дж. Фрей-денбергером в 1974 г. для характеристики психологического состояния здоровых людей, находящихся в интенсивном и тесном общении с клиентами, пациентами в эмоционально насыщенной атмосфере при оказании профессиональной помощи [10]. Первоначально этот термин определялся как состояние изнеможения, истощения с ощущением собственной бесполезности. Подверженными «эмоциональному выгоранию» признавались сотрудники медицинских учреждений и различных благотворительных организаций, учителя, психологи, сотрудники правоохранительных органов, юристы, политики, менеджеры всех уровней и т. д., то есть представители профессий типа «человек — человек». Как пишет К. Маслач, «деятельность этих профессионалов весьма
различна, но всех их объединяет близкий контакт с людьми, который, с эмоциональной точки зрения, часто трудно поддерживать продолжительное время» [1, с. 54].
Существуют различные определения выгорания. В соответствии с моделью К. Маслач и С. Е. Джексон оно рассматривается как ответная реакция на длительные профессиональные стрессы межличностных коммуникаций. Синдром психического выгорания в соответствии с данным подходом представляет собой трехмерный конструкт, включающий эмоциональное истощение; деперсонализацию (тенденцию развивать негативное отношение к клиентам); редуцирование личных достижений. Проявляется либо в тенденции к негативному оцениванию себя в профессиональном плане, либо в редуцировании собственного достоинства, ограничении своих возможностей, обязанностей по отношению к другим, снятие с себя ответственности и перекладывание ее на других [4, с. 445]. Японские исследователи к трехфакторной модели К. Маслач добавляют четвертый фактор «Involvement» (зависимость, вовлеченность), который характеризуется головными болями, нарушением сна, раздражительностью, а также наличием химических зависимостей (алкоголизм, табакокурение). К. Кондо определяет burnout как «состояние дезадаптированности к рабочему месту из-за чрезмерной рабочей нагрузки и неадекватных межличностных отношений». Р. Кочюнас дает определение «синдрому сгорания» как «сложному психофизиологическому феномену, сопровождающемуся эмоциональным, умственным и физическим истощением из-за продолжительной эмоциональной нагрузки» [6]. В. В. Бойко под эмоциональным выгоранием понимает, выработанный личностью механизм психологической защиты в форме полного или частичного исключения эмоций (понижения их энергетики) в ответ на избранные психотравмирующие воздействия [3].
В настоящее время сложилась устойчивая точка зрения на сущность психического выгорания и его структуру. Согласно современным данным, под «психическим выгоранием» понимается состояние физического, эмоционального и умственного истощения, проявляющееся в профессиях социальной сферы. Этот синдром включает в себя три основные составляющие: эмоциональную истощенность,
деперсонализацию (цинизм) и редукцию профессиональных достижений [5, с. 23].
Под эмоциональным истощением понимается чувство опустошенности, усталости, «приглушенности», «притупленности» эмоций, когда специалист уже не в силах отозваться, эмоционально откликнуться на чужую боль.
В физическом отношении профессионал постоянно чувствует усталость, отсутствие сил, сниженный энергетический тонус, у него падает работоспособность и появляются различные симптомы физических недомоганий: головные боли, бессонница, потеря аппетита или склонность к перееданию, злоупотреблению успокаивающими или возбуждающими средствами и т. д. [4].
Психологически эмоциональное выгорание начинает проявляться в нарушении сферы отношений: постепенном развитии негативных установок в отношении себя, работы, тех, с кем приходится работать — учеников, клиентов, пациентов. Контакты с ними становятся более бездушными, обезличенными, формальными. Возникающие негативные или жесткие установки по отношению к клиентам (ученикам, пациентам и т. д.) могут иметь поначалу скрытый характер и проявляться во внутреннем напряжении и сдерживаемой неприязни, но со временем прорываться во вспышках раздражения и провоцировать конфликтные ситуации. Важное проявление выгорания — это постепенно нарастающее недовольство собой, уменьшение чувства личной успешности, развивающиеся безразличие и апатия, уменьшение ощущения ценности своей деятельности.
Деперсонализация предполагает циничное отношение к труду и объектам своего труда. В частности, в социальной сфере деперсонализация предполагает бесчувственное, негуманное отношение к клиентам, приходящим для лечения, консультации, получения образования и других социальных услуг. Клиенты воспринимаются не как живые люди, а все их проблемы и беды, с которыми они приходят к профессионалу, с его точки зрения, есть благо для них.
Наконец, редукция профессиональных достижений — возникновение у работников чувства некомпетентности в своей профессиональной сфере, осознание неуспеха в ней [5].
Специалисты в области выгорания отмечают, что развитие этого синдрома не огра-
ничивается профессиональной сферой, и его последствия начинают ощутимо проявляться в личной жизни человека и его взаимодействии с другими людьми.
В настоящее время ведется широкая полемика по вопросу соотношения таких понятий, как стресс и выгорание. Большинство исследователей определяют стресс как несоответствие в системе «личность — среда» или как результат дисфункциональных ролевых взаимодействий. Многие исследователи считают, что выгорание выступает отдельным аспектом стресса, потому оно определяется и исследуется в основном как модель ответных реакций на хронические рабочие стрессоры. Реакция выгорания начинается в большей степени как результат (следствие) требований, включающих стрессоры межличностного характера. Таким образом, оно представляет собой следствие профессионального стресса, в котором модель эмоционального истощения, деперсонализации и редуцированных персональных достижений есть результат действия разнообразных рабочих требований (стрессоров), особенно межличностной природы [5].
В то же время отмечается, что выгорание в какой-то степени отражает специфику профессиональной сферы и, как следствие, профессиональных стрессов, возникает в тех случаях, когда адаптационные возможности (ресурсы) человека по преодолению стрессовой ситуации превышены.
Сегодня проявляется активный интерес к исследованию различных социально-психологических факторов, влияющих на формирование синдрома выгорания у представителей социономических профессий (педагогов, психологов, социальных и медицинских работников, и т. д.). Изучается влияние таких факторов, как пол, возраст, стаж работы по специальности, индивидуально-личностных особенностей, мотивационных факторов, а также факторов, связанных с трудовой деятельностью (условия труда, вознаграждение за труд и социальный климат, сложность и напряженность деятельности, статусно-ролевая принадлежность, карьерный рост и др.) [7].
Однако до настоящего времени проблема развития и специфики проявлений профессионального стресса у представителей соционо-мических профессий систематически не изучена. Данные, полученные в исследованиях,
носят специфический характер, отражающий особенности изучаемой выборки, и зачастую отличаются от полученных результатов при изучении другой профессиональной выборки. В исследованиях не раскрываются многие особенности формирования профессионального стресса у представителей близких, но в то же время разных профессий и специализаций. Отсутствие четкой картины взаимосвязей затрудняет формирование адекватных путей профилактики и коррекции профессионального стресса у разных категорий специалистов. Вместе с тем, именно такой подход признан в настоящее время наиболее перспективным для изучения профессионального стресса в разных видах труда [8]. На этой основе оказывается возможной качественная подготовка специализированных средств оказания психологической помощи представителям различных профессий, работающим в различных организациях.
В период с 2010 по 2012 гг. был проведен комплексный анализ профессионального стресса у представителей трех разных профессий (преподаватели, медработники и судьи), относящихся к типу деятельности «человек — человек».
Цель исследования состояла в определении особенностей выраженности синдромов профессионального стресса в зависимости от профессиональной принадлежности и содержания трудовой деятельности.
В обследовании приняло участие:
- 50 судей Камчатского края, из них 34 женщины и 16 мужчин, в возрасте от 32 до 56 лет (средний возраст 41 год), стаж работы в данной должности от 3 до 19 лет);
- 30 преподавателей вузов, из них 3 мужчин и 27 женщин, в возрасте от 25 до 52 лет (средний возраст 39 лет), стаж работы в вузе от 2 до 25 лет);
- 30 медицинских работников Краевого наркологического диспансера, из них 26 женщин и 4 мужчин, в возрасте от 28 до 56 лет (средний возраст 37 лет), стаж работы в данной должности от 3 до 18 лет).
Обследование проводилось с использованием полностью верифицированной диагнос-тико-превентивной системы «Интегральная диагностика и коррекция стресса» (ИДИКС) А. Б. Леоновой [9], которая позволяет полу-
чить в интегрированном виде сведения о наличии риск-факторов по следующим шкалам:
1) объективная характеристика трудовой ситуации со стороны условий работы и организации труда;
2) особенности субъективной оценки трудовых задач, соответствующих профессиональной ситуации;
3) вознаграждение за труд и социальный климат со стороны оценки адекватности оплаты труда, социальных отношений в группе и с начальством, наличием продуктивной обратной связи и контроля за исполнением;
4) переживание острого стресса со стороны оценки стресса как текущего состояния, отражающегося в проявлениях физиологического дискомфорта, сдвигах в когнитивной и эмоциональной сферах, затруднениях в поведении и общем самочувствии;
5) переживание хронического стресса со стороны оценки аккумуляции негативных стрессовых состояний и их фиксации в форме устойчивых проявлений — тревожности, агрессивности, депрессии, общей астенизации или хронического утомления, наличии психосоматических реакций и нарушении сна;
6) основные аффекты аккумуляции негативных последствий стресса, проявляющихся в форме характерных личностных и поведенческих деформаций — тип А поведения, синдром выгорания, невротических реакций и вредных для здоровья привычек.
Оценка результатов проводилась по следующим критериям в Г-баллах:
Уровень стресса Т-баллы
Низкий ................. до 38-39
Умеренный............... 39-45
Выраженный ............. 45-53
Высокий................. 54-65
Предельно высокий ...... более 65
Обработка полученных данных проводилась при помощи методов математической статистики. Было выявлено долевое распределение показателей стресса по степени выраженности, и проведен сравнительный анализ разброса полученных результатов у представителей разных профессий. При помощи метода ранговой корреляции Пирсона нами была проанализирована связь между общим уровнем стресса и показателями субъективных и объективных риск-факторов.
Сравнительный анализ полученных результатов позволил выявить специфику переживания стресса у представителей социономи-ческих профессий. Так, наиболее интенсивно риск-факторы, практически по всем шкалам, проявляются у преподавателей и по ряду факторов у медработников: 8 % судей, 44 % преподавателей и 27 % медработников имеют высокие показатели общего уровня стресса. Практически по всем шкалам более трети преподавателей имеют высокие и предельно высокие значения выраженности стресса (рис. 1).
В то же время анализ распределения показателей по субшкалам позволил изучить специфику проявления и компенсации каждого стрессора для разных профессиональных групп. Высокие показатели неудовлетворенности условиями и организацией труда имеют 44 % преподавателей, 25 % судей и 15 % медработников (рис. 1). Данные показатели складываются из таких риск-факторов, как условия труда, интенсивность трудовых нагрузок, особенности содержания труда, организация трудового процесса (рис. 2).
Для представителей всех профессий наибольшим количеством высоких и предельно высоких показателей характеризуется субъективная оценка профессиональной ситуации. У 46 % судей, 82 % преподавателей и 90 % медработников выявлен высокий уровень напряженности (рис. 1), вызванный чрезмерной сложностью решаемых задач, дефицитом знаний и умений, отсутствием возможности самостоятельно планировать выполнение работы, необходимостью жестко следовать предписанным правилам и инструкциям, отсутствием разнообразия в работе, преобладанием повседневной рутины, частой повторяемостью одних и тех же операций (рис. 3).
Неудовлетворенность вознаграждением за труд и социальным климатом в коллективе характерна для 13 % судей, 31 % преподавателей и 27 % медработников (рис. 1).
При этом, более высокими стрессогенными факторами для преподавателей являются вознаграждение за труд и отсутствие адекватной обратной связи, для судей — пошаговый контроль за выполнением каждого вида зада-
ния, для медработников — социальные конфликты и вознаграждение за труд (рис. 4).
Наиболее ярко, по сравнению с медработниками и судьями, у преподавателей проявляются субъективные факторы стресса, включающие такие характеристики, как физиологический дискомфорт, эмоциональную напряженность, трудности в общении и затруднения в поведении.
Для 100 % судей, преподавателей и медработников характерны высокие и предельно высокие показатели когнитивной напряженности, проявляющиеся в чрезмерной интеллектуальной нагрузке, трудности в сосредоточении внимания, переработке большого количества информации, вспоминании нужной информации и принятии решений. У преподавателей выявлена высокая эмоциональная напряженность; 79 % судей, 55 % медработников и 31 % преподавателей имеют высокие показатели стресса, связанные с общим самочувствием (рис. 5). В то же время возможность включения компенсаторных механизмов в результате снижает показатель переживания острого стресса у всех групп испытуемых: у преподавателей — 38 %, медработников — 14 %, судей — 9 % (рис. 1).
По шкале переживание хронического стресса высокие показатели также преобладают у преподавателей — 31 %, медработников — 24 %, судей — 8 % (рис. 1).
Среди опрошенных преподавателей имеют высокий и предельно высокий уровень тревоги около 70 %, отмечается высокий уровень астении (хронического утомления, слабости) — у 50 %, находятся в депрессивном состоянии (подавленность настроения, хандра, мрачные предчувствия, ощущение безнадежности происходящего) — 44 %, высокий уровень психосоматических реакций (тошнота, головокружение, спазмы в области желудка и др.) — 38 %, характерны высокие показатели нарушения сна для 32 % (рис. 6).
Наибольший разброс в значениях показателей у представителей разных профессий был выявлен по шкале «личностные и поведенческие деформации»: преподаватели — 43 %, медработники — 19 %, судьи — 2 % (рис. 1).
Рис.1. Долевое распределение высоких и предельно высоких показателей риск-факторов стресса у представителей социономических профессий по основным шкалам методики ИДИКС
50
Рис. 2. Распределение высоких показателей по субшкалам шкалы «Условия и организация труда» у судей, преподавателей, медработников
Рис. 3. Распределение высоких показателей по субшкалам шкалы «Субъективная оценка профессиональной ситуации
50
40
30
20
10
0
I Судьи
l Преподаватели Медработники
Рис. 4. Распределение высоких показателей по субшкалам шкалы «Вознаграждение за труд и социальный климат»
120
100
80
60
40
20
0
Рис. 5. Распределение высоких показателей по субшкалам шкалы «Переживание острого стресса»
80
70
60
50
40
30
20
10
0
судьи
преподаватели
медработники
Рис. 6. Распределение высоких показателей по субшкалам шкалы «Переживание хронического стресса»
Рис. 7. Распределение высоких показателей по субшкалам шкалы «Личностные и поведенческие деформации»
Долевое распределение показателей субфакторов свидетельствует о том, что среди преподавателей 37 % имеют высокие и предельно высокие показатели по типу А поведения, проявляющегося в фиксированной установке на достижение успеха, на получение результата любой ценой, стремлении быть лучшим и первым во всем (судьи — 1 %, медработники — 10 %). Такое же количество опрошенных (38 %) имеют высокие показатели невротических реакций, таких как беспричинные страхи, непреходящая тревога, навязчивые состояния и пр. (судьи — 6 %, медработники — 23 %). Около 44 % имеют высокие и предельно высокие признаки синдрома «выгорания», характеризующиеся чувством опустошенности, разочарованности в работе, неприязнью в общении с коллегами по работе и студентами. Медработники имеют примерно такой же показатель — 42 %, судьи — 6 %. Для 38 % преподавателей и 23 % медработников характерны невротические реакции, для 18 % преподавателей и 29 % медработников характерны высокие стрессогенные показатели, связанные с поведенческими риск-факторами (вредные привычки, алкоголь, табакокурение и др.) (рис. 7).
Следует отметить, что наличие высоких стрессогенных показателей по одному или нескольким параметрам может успешно компенсироваться другими, менее стрессогенными и более устойчивыми факторами. Однако детализированная оценка показателей по каждому параметру позволяет выявить наиболее уязвимые места в жизни человека и принять своевременные меры по их устранению.
Анализ данного обследования позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на наличие высоких показателей по ряду риск-факторов, большинство испытуемых, относящихся к профессиональной деятельности типа «человек — человек», имеют умеренный или допустимый уровень общего стресса, они успешно справляются с различными стрессогенными ситуациями как профессионального, так и личностного плана.
При помощи корреляционного анализа нами были выявлены достоверно значимые положительные корреляционные связи между показателем общего уровня стресса и практически всеми основными шкалами, характеризующими объективные и субъективные риск-факторы у всех испытуемых (табл. 1).
Исключение составила шкала субъективной оценки профессиональной ситуации, включающая такие субшкалы, как разнообразие, сложность, значимость задач и автономия исполнения. По данной шкале не выявлено значимых связей с общим уровнем стресса ни у одной группы данных профессиональных сообществ (табл. 2), несмотря на то, что именно по этой шкале отмечался наиболее высокий процент высоких и предельно высоких показателей риск-факторов у всех групп испытуемых (рис. 1).
Анализ корреляционных связей общего индекса стресса и показателей субшкал данной шкалы позволил выявить значимый уровень положительных связей между автономией исполнения и общим уровнем стресса только
у преподавателей. Ни для судей, ни для медработников контроль за исполнением и отсутствие самостоятельности в принятии решений не является стрессогеннозависимым фактором.
Среди объективных показателей высокая положительная связь с общим уровнем стресса была выявлена по факторам «условия и организация труда», «вознаграждение за труд и социальный климат» у всех испытуемых.
Анализ значимых корреляций показал, что наиболее стрессогенными для всех представителей данных профессий являются субъективные риск-факторы. Личностные и поведенческие деформации, переживание хронического и острого стресса напрямую связаны с общим уровнем стресса, хотя зачастую
внешне могут компенсироваться объективными факторами.
Поскольку в большинстве исследований профессиональное выгорание рассматривается как ответная реакция на длительные профессиональные стрессы, обусловленные в первую очередь внешними факторами, нами были проанализированы связи между субъективными и объективными факторами у представителей разных профессий. Анализ связей между шкалой «условие и организация труда» и шкалами «переживание острого стресса», «переживание хронического стресса» и «личностные и поведенческие деформации» у представителей разных профессий показал различную степень зависимости (табл. 3).
Таблица 1
Результаты корреляционных связей между показателем общего индекса стресса (ИДИКС) и показателями основных шкал у представителей социономическихпрофессий
Основные шкалы Медработники Преподаватели Судьи
Условия и организация труда 0,701 0,614 0,705
Субъективная оценка проф. ситуации -0,043 0,322 0,244
Вознаграждение за труд и социальный 0,413 0,731 0,683
климат
Переживание острого стресса 0,862 0,856 0,815
Переживание хронического стресса 0,888 0,893 0,892
Личностные и поведенческие деформации 0,809 0,907 0,764
гкр при р < 0,01 > 0,45 > 0,45 > 0,41
Таблица 2
Результаты корреляционных связей между показателем общего индекса стресса (ИДИКС) и показателями субъективной оценки профессиональной ситуации
Субшкалы Медработники Преподаватели Судьи
Разнообразие задач -0,167 0,078 0,035
Сложность задач 0,083 0,072 -0,168
Значимость задач 0,214 0,303 0,283
Автономия исполнения 0,272 0,623 0,335
гкр при р < 0,01 > 0,45 > 0,45 > 0,41
Таблица 3
Результаты корреляционных связей между шкалой «Условие и организация труда» и субъективными факторами у представителей разных профессий
калы Медработники Преподаватели Судьи
Переживание острого стресса 0,419495 0,430394 0,398803
Переживание хронического стресса 0,630181 0,340130 0,494763
Личностные и поведенческие деформации 0,728898 0,503999 0,488800
гкр при р < 0,01 > 0,45 > 0,45 > 0,41
Не выявлено значимых связей у представителей всех групп между условиями труда и переживанием острого стресса. Более сильная положительная связь между условиями организации трудового процесса и переживанием хронического стресса выявлена у медработников и судей, в то время как для преподавателей этот показатель оказался не значимым. У представителей всех профессий значимая положительная связь отмечается между показателями личностной и поведенческой деформации и условиями, в которых протекает профессиональная деятельность. При этом наиболее высокий корреляционный показатель отмечается у медицинских работников. Таким образом, можно констатировать, что условия труда и специфика организации трудового процесса оказывают влияние на психосоматическое состояние сотрудников и влияют на изменение его личностной структуры.
Проведенное нами исследование показало, что, несмотря на общность социономических профессий, находящихся в интенсивном и тесном общении с клиентами, пациентами в эмоционально насыщенной атмосфере при оказании профессиональной помощи, степень выраженности синдромов профессионального стресса определяется качественным своеобразием в конкретном виде деятельности.
2. Бойко В. В. Энергия эмоций в общении:
взгляд на себя и на других. — М.: Наука, 1996. — 154 с.
3. Бойко В. В. Синдром «эмоционального выго-
рания» в профессиональном общении. — СПб.: Питер, 1999. — 105 с.
4. Водопьянова Н. Е. Синдром психического вы-
горания в коммуникативных профессиях // Психология здоровья / под ред. Г. С. Никифорова. — СПб.: СПбГУ, 2000. — С. 443-463.
5. Водопьянова Н. Е., Старченкова Е. С. Синдром
выгорания: диагностика и профилактика — 2-е изд. — СПб: Питер, 2008. — 338 с.
6. Кочюнас Р. Основы психологического консуль-
тирования. — М.: Акад. проект, 1990. — 240 с.
Полученные в ходе исследования результаты свидетельствуют о том, что уровень профессионального стресса во многом определяется содержанием профессиональной деятельности. Наиболее выраженным стрессогенным фактором для всех представителей профессий типа «человек — человек» является субъективная оценка содержательной стороны деятельности в плане разнообразия и сложности выполняемых задач и недостаточной самостоятельности в принятии решений. В то же время данный фактор не оказывает влияния на общий уровень стресса работников.
Наиболее сильное влияние на общий уровень стресса оказывают личностные и поведенческие деформации сотрудников, проявляющиеся в появлении признаков синдрома эмоционального выгорания, невротических реакциях, поведении типа А, вредных для здоровья привычках. Не последнюю роль в формировании данных деформаций, а также развитии острого и хронического стресса играют условия и организация труда, интенсивность трудовых нагрузок и содержание деятельности.
Данные результаты свидетельствуют о том, что необходимо уделять особое внимание профилактике профессионального стресса как на индивидуально-личностном, так и на организационном уровнях.
список
7. Леонова А. Б., Качина А. А. Особенности синд-
ромов профессионального стресса у менеджеров разного должностного статуса // Психология психических состояний: сб. науч. ст. Вып. 6 / под ред. А. О. Прохорова. — Казань: КГУ, 2006. — С. 250-272.
8. Леонова А. Б. Основные подходы к изучению
профессионального стресса // Вестн. психосоциальной и коррекционно-реабилитационной работы. — 2001. — № 11. — С. 2-16.
9. Леонова А. Б. Методика интегральной диаг-
ностики и коррекции профессионального стресса (ИДИКС): метод. рук. — СПб: ИМАТОН, 2006. — 56 с.
10. Орел В. Е. Феномен «выгорания» в зарубеж-
ной психологии: эмпирические исследования // Журн. практ. психологии и психоанализа. — 2001. — № 3.
11. Селье Г. Стресс без дистресса. — М., 1979.
Библиографический
1. Барабанова М. В. Изучение психологического содержания синдрома выгорания // Вестн.
МГУ. Сер. 14: Психология. — М.: МГУ,
1995. — № 1. — С. 54-67.
