CC BY
117
С.С. Галахов
Е.О. Кубякин
специфика молодежного сознания и социально-групповои самоорганизации в механизме формирования молодежного
экстремизма
Проанализированы взгляды ученых на проблему, связанную с возникновением молодежного экстремизма и механизм формирования данного социального явления в молодежном сознании и социально-групповой самоорганизации. Определены направления противодействия возникновению молодежного экстремизма.
Ключевые слова. Молодежный экстремизм, групповое сознание, культура, экстремальный тип сознания, самоорганизация молодежи.
Одной из наиболее сложных гносеологических проблем, связанных с молодежным экстремизмом, являются механизмы формирования данного социального явления. Анализируя научную литературу, посвященную проблеме молодежного экстремизма, можно отметить, что в качестве таких механизмов исследователи чаще всего выделяют специфику молодежного сознания и особенности социально-групповой самоорганизации молодежи.
Рассматривая специфику молодежного сознания, социологи указывают на такую его важную особенность, как экстремальный характер. По мнению В.И. Чупрова и Ю.А. Зубок, экстремальный характер индивидуального и группового сознания молодежи имеет психосоциальную, социокультурную и социально-статусную природу. [3] Известно, что на возрастные психофизические свойства личности молодого человека обратил внимание еще в 1906 г. американский психолог Г. Стэнли Холл. Рассматривая процесс социализации как преодоление противоречия между инстинктами, берущими начало в первобытном обществе, и жесткими требованиями современного
общества, он обосновал парадоксальность, амбивалентность юношеского характера. Содержание подросткового периода развития обозначается С. Холлом в духе философии немецкого романтизма как кризис самосознания, преодолев который человек приобретает«чувствоиндивидуальности».[П] Под влиянием теории С. Холла с подростковым возрастом стали связывать такие исключительно негативные его характеристики, как трудновоспитуемость, конфликтность, эмоциональная неустойчивость и т.п. Позитивные характеристики юношеского возраста («рост самосознания» и «чувство индивидуальности») не использовались в качестве предмета исследований из-за трудности их интерпретации. Довольно долго процесс развития подростка описывался в терминах, обобщенных в понятии «кризис развития», подчеркивавшего негативные аспекты этого возраста.[1]
Значительный вклад в становление данной теории внес З. Фрейд. Ученый описывал развитие человеческого индивида в терминах так называемой психосексуальности. Энергия либидо является двигателем и причиной всех изменений, сопровождающих
развитие. Либидо - это сексуальная первооснова всех потребностей, в том числе и собственно половой. По мнению З. Фрейда, явления подросткового кризиса неизбежны, поскольку попытки личности интегрировать новые сексуальные импульсы приводят к внутренним переворотам. Естественному развитию психосексуальности мешают социальные табу. Для уменьшения степени личностных нарушений и социальной адаптации используются механизмы так называемой психологической защиты (подавление, вытеснение, проекция, идентификация, а также рационализация и сублимация). [10]
Итак, сторонники психофизиологического подхода к научному анализу молодежи считают, что сексуальная энергия, превалирующая в период полового созревания молодого человека, оказывает воздействие главным образом на его сознание. В силу того что основная потребность молодежи не удовлетворяется в должной мере, наблюдаются неврозы, раздраженность или, наоборот, фрустрация, подавленность. Сознание молодого человека как бы временно «затмевается», превалирует бессознательная сторона, что создает благодатную почву для развития экстремальности сознания. Данное состояние в ряде случаев способно привести к генезису экстремизма.
Вместе с тем сторонники культурологического подхода к изучению молодежи по-иному воспринимают суть проблемы, обращая внимание на ее социокультурную обусловленность. В рамках данного подхода выделяется теория Э. Шпрангера, который полагал, что внутренний мир индивида принципиально не сводим к каким бы то ни было природным или социальным детерминантам. Ученый представлял развитие личности как «духовный процесс», не связанный ни с реальными отношениями личности и общества, ни с процессом созревания организма. Подростковый период Э. Шпрангер рассматривал внутри возраста, границы которого он определял 13-19 годами у девушек и 14-22 годами у юношей. Первая фаза этого возраста - собственно подростковая - ограничивается Э. Шпран-гером 14-17 годами. Эта фаза характеризу-
ется кризисом, связанным со стремлением к освобождению от детской зависимости. В качестве главных новообразований данного возраста, который представляет важную стадию духовного развития, выступает открытие «Я», возникновение рефлексии, осознание своей индивидуальности. Э. Шпрангер положил начало систематическому исследованию юношеского самосознания и ценностных ориентаций. [13]
Теоретические положения Э. Шпранге-ра были конкретизированы и развиты Ш. Бюлер, которая уделила большое внимание разграничению биологического и культурного созревания. Она выделяла в юношеском периоде две фазы: негативную и позитивную. Подростковый этап относится к негативной фазе, характерные черты которой - тревожность, раздражительность, агрессивность, бесцельный бунт, стремление к самостоятельности, не подкрепляемое соответствующими физическими и психическими возможностями. Юношеский возраст - позитивная фаза. Она наступает постепенно и выражается в том, что молодой человек начинает ощущать близость с природой, по-новому воспринимать искусство, у него появляются новые ценности, потребности в интимной близости и т.п. [5]
Важный вклад в развитие культурологического подхода внесла М. Мид. По ее мнению, существует три типа культуры: постфигуративная, конфигуративная и пре-фигуративная. Их различия обосновываются ориентацией молодого поколения либо на опыт старших, либо на знание, либо на отрицание традиций предшествующих поколений. В зависимости от типа культуры формируются определенные свойства и стандарты поведения, весьма отличающиеся друг от друга. Каждый из типов культуры оказывает непосредственное влияние и на сознание молодых людей. Наибольшим «протестным» потенциалом обладает пре-фигуративная культура, отрицающая традиции старших поколений и лежащая в основе генезиса неформальных молодежных объединений - суб- и контркультур .
Таким образом, представители культурологического подхода к анализу проблем
молодежи убеждены, что проблема экстремальности молодежного сознания существует, однако обусловлена она не психофизиологическими, а духовно-нравственными факторами и особенностями формирующейся социокультурной системы координат молодых людей. Стремление к обретению самостоятельности, а шире - культурной идентичности является признаком молодежного возраста. В силу того что в рамках доминирующей (господствующей) культуры взрослого большинства данные потребности реализовать весьма непросто, наблюдается формирование протестной культуры молодого поколения - различного рода неформальных, радикальных, экстремистских объединений. Состояние напряженности, конфликта возникает в молодежной среде вследствие неприятия ценностей, норм, идеологии, нравственных принципов, особенностей образа жизни взрослого большинства. Сторонники культурологического подхода видят основы экстремальности молодежного сознания именно в неудовлетворенности социокультурных потребностей и ожиданий молодежи, что способствует в ряде случаев трансформации экстремальности сознания в экстремизм. [9]
Вместе с тем сторонники рассмотрения молодежи в качестве субъекта и объекта процесса преемственности и смены поколений предлагают собственное видение данной проблемы. В частности, по мнению К. Манхейма, молодежь - это поколение, находящееся в конкретном историко-социаль-ном пространстве, которое задает конкретную программу социализации молодежи и уровень необходимых требований. Ученый отмечал: «...решающим фактором, определяющим возраст половой зрелости, является то, что в этот период молодежь вступает в общественную жизнь и в современном обществе впервые сталкивается с хаосом антагонистических оценок». [8]
Социально-статусная природа экстремальности молодежного сознания рассматривается сторонниками этого подхода в связи с переходностью, транзитивностью социального положения молодежи. Положение становящегося, а не ставшего субъекта об-
щественного воспроизводства и общественной жизни предопределяет незавершенность формирования личностных и социальных качеств молодого человека. В переходности, промежуточности социального статуса молодежи заложены основания формирования экстремальности ее сознания. [3]
Очевидно, что в социальном процессе преемственности и смены поколений молодежи отведена не слишком завидная роль, отражающая ее маргинальный, переходный статус в обществе: уже не дети, но еще не взрослые. Вполне естественно, что у части молодежи возникает устойчивая потребность ускоренно преодолеть этот непрестижный статус, в том числе радикальными методами. Именно потребность в преодолении маргинального статуса способствует генезису экстремального типа сознания у молодежи. Учитывая это, естественным выглядит тот факт, что в глазах некоторых молодых людей одним из методов достижения взрослого статуса является вступление в экстремистские группы, движения, организации.
Таким образом, представители каждого из трех подходов к анализу молодежи по-разному объясняют суть феномена экстремальности ее сознания. Признавая важность и остроту данной проблемы, она по-своему объясняют ее природу. С точки зрения сторонников психофизиологического подхода, основной причиной сложившейся ситуации выступают половое созревание и сублимация сексуальной энергии под давлением взрослого общества. Представители культурологического подхода корни экстремальности сознания видят в противостоянии взрослой и молодежной культур. В свою очередь сторонники рассмотрения молодежи в качестве субъекта и объекта процесса преемственности и смены поколений указывают на маргинальный социальный статус и неустойчивое положение молодежи в обществе как причину развития экстремальности сознания. Стоит отметить, что лишь сторонники психофизиологического подхода убеждены в превалировании бессознательного начала в процессе конструирования экстремального типа сознания молодежи, тогда как представите-
ли других научных подходов уверены в том, что молодежь вполне осознает причины и механизмы формирования экстремального типа сознания под воздействием ряда социальных и социокультурных факторов и не противится данному процессу.
Стоит отметить, что экстремальность как присущее молодости свойство может проявиться по-разному. В условиях стабильного общества на групповом и индивидуальном уровнях она находит, как правило, общественно значимые институционально регулируемые формы. В условиях социальных потрясений, неопределенности и риска под влиянием самых разных объективных и субъективных факторов этот процесс приобретает крайние, преимущественно спонтанные проявления. В них доминирует эмоциональный уровень восприятия явлений, часто в гиперболизированной, максималистской форме. Такой тип сознания проявляется в специфических формах поведения, характеризуется импульсивностью мотивации, агрессивностью, склонностью к риску, эпатажем, отклонениями от принятых норм либо, наоборот, подавленностью, депрессией, пассивностью. [6]
Экстремальные формы реакции на окружающую действительность связаны также с завышенными ожиданиями, присущими молодежи. Реализуя инновационную функцию, молодое поколение устремлено не в прошлое, а в будущее. В постоянном стремлении превзойти окружающих - сверстников, родителей, учителей, - формируются индивидуальные проявления ее группового инновационного потенциала. В подобном стремлении молодые люди часто предъявляют нереальные требования как к окружающей их действительности, так и к себе. Это находит отражение в их жизненных планах, потребностях, интересах, формирует у них неадекватные ролевые представления. При столкновении с трудностями, неизбежно возникающими на пути реализации завышенных ожиданий, у молодого человека, не находящего возможностей их преодоления, возникают состояния фрустрации, сопровождаемые раздражением, недовольством, гневом. [7]
При этом не окрепшая в силу возраста устойчивость к стрессам, недостаточная фрустрационная толерантность мешают молодому человеку найти выход из сложившейся кажущейся ему безвыходной ситуации - ответной реакцией становится агрессивность. Не встречая осуждения со стороны окружения, конкретные ее проявления закрепляются в подростковом сознании и поведении в форме агрессивности как относительно устойчивой черты личности. Получая поддержку во взаимном признании ближайшего окружения, превращаясь в убеждения, агрессивность приобретает крайние формы фанатизма. Категоричность взглядов и суждений фанатиков сочетается с нетерпимостью к инакомыслящим, пренебрежением к общепринятым нормам, неприятием критики, даже доброжелательной. Проявления фанатизма встречаются там, где для этого возникают благоприятные условия. [2]
Опасность сложившейся ситуации проявляется и в том, что самоотчуждение, сопровождающее выход из состояния фрустрации, часто приводит к отрицанию идей, мнений, норм, принимаемых обществом, и проявляется в индивидуальном и групповом сознании в форме нигилизма. Как форма самоутверждения подростка нигилизм также встречается во всех сферах жизнедеятельности. При этом не следует считать, что фанатизму присущи исключительно агрессивные проявления, а нигилизму -пассивная саморефлексия. В различных жизненных ситуациях агрессивность, самоотчуждение как проявления экстремального сознания могут приобретать крайние формы. [4]
В форме общественного настроения экстремальность не только накладывает отпечаток на поведение молодых людей, но и становится силой, способной увлечь и объединить их для достижения определенной цели. Уровень и направленность экстремальных настроений непосредственно связаны с изменением социального положения молодежи. Позитивные изменения могут снижать уровень экстремальности либо способствовать проявлению настрое-
ний в направлении социального творчества и инновационной деятельности молодых людей. Негативный характер изменений социального положения становится питательной базой для отклонения состояния экстремальности как по уровню, так и по направленности. В такой ситуации они могут способствовать объединению молодых людей для реализации самой экстремальности в форме экстремистских проявлений. [12] По мнению авторов, основная проблема управленческих структур (главным образом государственных) как раз и заключается в отсутствии однозначной методики работы с молодежью. Она нуждается в повышенном внимании со стороны государства (но отнюдь не в опеке и контроле, которые вызывают резкое неприятие). Данное внимание должно быть сосредоточено на возможностях позитивного использования экстремальности сознания молодежи, перспективах его перенаправления для осуществления социально значимых проектов (известно, что в СССР именно молодежь в числе первых отправлялась покорять целину, Крайний Север, совершала подвиги на боевых и трудовых фронтах). В настоящее время данная традиция утрачена. Более того, государственные управленческие структуры не создают достаточных условий для спортивной, творческой самореализации всей молодежи. Следовательно, если в СССР управленческие структуры обладали соответствующей (пусть и идеологизированной) методикой «переключения» экстремального молодежного сознания на социально одобряемые модели поведения, то сейчас подобная деятельность практически не ведется. Экстремальность сознания имманентно присуща молодому поколению, и первостепенной заботой государства как раз является посредством грамотного социального управления недопущение перерастания экстремального сознания в экстремизм. Одним из основных инструментов оптимизации управленческой деятельности выступают эмпирические социологические исследования молодежи, призванные снабдить управленческие структуры необходимой информацией о молодежи и устано-
вить с ней «обратную связь», способствуя корректировке методов и механизмов воздействия на молодое поколение. В настоящее время остро ощущается как недостаток подобных исследований, так и недостаток внимания со стороны государственных управленческих структур к их результатам.
Богатый эмпирический материал по данной проблеме собран известными отечественными социологами молодежи Ю.А. Зубок и В.И. Чупровым. На основании его изучения ученые отмечают, что «. экстремальность как имманентное свойство молодости в большей или меньшей степени отмечается во всех сферах жизнедеятельности молодежи. Период с 2002-2008 гг. отмечен значительным ростом экстремальных настроений практически во всех сферах жизнедеятельности молодых людей, что указывает на неблагополучное социальное положение молодежи. В наиболее выраженной форме экстремальные настроения отмечаются в личностном и групповом самоопределении молодежи. Об уровне экстремальности в личностном самоопределении свидетельствует выбор молодыми людьми факторов, способствующих, по их мнению, становлению личности, обретению уверенности в себе. Ориентация в этом выборе на физическую силу и на внешнюю привлекательность рассматривалась как форма экстремальности. Они присущи более чем половине молодых людей (54,4%). В крайней форме экстремальность, граничащая с фанатизмом, в личностном самоопределении свойственна 15% молодежи. Гипертрофированные представления о себе как о мессии, призванном установить общественный порядок, рассматривались в качестве признака экстремальности в по-коленческой идеологии. Подобная экстремальность в направлении фанатизма проявляется у 69% молодежи». [3]
Однако сами по себе экстремальные настроения не представляют серьезной угрозы социальному порядку. Вместе с тем в ряде случаев создаются условия для возникновения молодежного экстремизма, когда экстремальные настроения приобретают характер самоцели, суть которой - дости-
жение общественного резонанса. Реализация данной цели экстремальными способами сопряжена с причинением морального, физического, материального ущерба окружающим. В связи с этим молодежный экстремизм представляет собой сознательный выбор экстремальных способов индивидуального и группового поведения для достижения целей, представляющих угрозу и наносящих вред окружающим. [3]
Еще одним ключевым механизмом формирования экстремизма выступают особенности социально-групповой самоорганизации молодежи. Как отмечают Ю.А. Зубок и В.И. Чупров, социальная организация молодежи является не только формой ее существования как социальной группы, но, представляя собой упорядочивающую деятельность, выступает в качестве способа регуляции ее социальных взаимодействий в социуме (как путем целенаправленного регулирования, так и саморегуляции). Авторы констатируют: «.. .наибольшая эффективность саморегулирования достигается путем самоорганизации, которая состоит в самоупорядочении спонтанных процессов внутриколлективного взаимодействия. Самоорганизация - это спонтанно совершающийся процесс социального регулирования, связанный с возникновением новых структур или трансформацией существующих в момент их крайней неустойчивости. В таком качестве самоорганизация молодежи может рассматриваться как форма саморегуляции ее социальных взаимодействий». [3] Стоит отметить, что сам по себе феномен самоорганизации в молодежной среде безусловно не является дисфункциональным. Мы считаем, что самоорганизация выполняет важную функцию в механизме формирования экстремизма в молодежной среде. Она является ответной реакцией на различные вызовы социальной системы в целях оптимизации молодыми людьми своей деятельности. При этом самоорганизация молодежи - процесс весьма диверсифицированный и вариативный.
Однако «в определенных ситуациях, когда внешние условия провоцируют активизацию экстремальных проявлений молодеж-
ного сознания, в качестве альтернативных путей самоорганизации могут выступать различные формы экстремизма. В основе подобного выбора лежит спонтанно возникающая либо целенаправленно сформированная заинтересованными силами поведенческая реакция участников молодежных объединений на несоответствие социальных ожиданий и реальных возможностей, предоставляемых средой. Отрефлексиро-ванные как социальная несправедливость возникшие противоречия могут приобрести характер социального конфликта, в реализации которого синергетический эффект достигается в экстремистской форме. Самоорганизация в такой ситуации приобретает экстремистскую направленность». [3]
Ю.А. Зубок и В.И. Чупров в качестве одного из факторов генезиса молодежного экстремизма рассматривают экстремальные формы проявления группового сознания молодежи вследствие крайнего ухудшения условий жизнедеятельности. При этом ученые обращают внимание на то обстоятельство, что в повседневной жизни экстремизм существует преимущественно в форме настроений, представляя собой систему взглядов и эмоциональных состояний экстремистской направленности. Ю.А. Зубок и В.И. Чупров отмечают: «.переход экстремистских настроений в деятельностную форму в молодежной среде связан с обострением внешних факторов и, в первую очередь, с нарушениями социальной справедливости. Отражаясь в мотивационной сфере сознания, обострившиеся условия становятся стимулом, побуждающим к активизации экстремизма. Наиболее распространенным способом проявления молодежного экстремизма являются демонстративные акты насилия, будь то нападения на лиц неславянской внешности или захваты зданий, перекрытие магистралей. Соответственно цели экстремистских действий определяются экстремальными особенностями молодежного сознания, т.е. стремлением как можно громче заявить о себе».[3]
При этом, как уже отмечалось ранее, нельзя рассматривать самоорганизацию молодежи только как фактор генезиса экс-
тремизма. Самоорганизация молодежи может быть направлена и на противодействие ему. Основное назначение самоорганизации - связь между внешними условиями и внутренними индивидуальными или групповыми проявлениями экстремизма; самоорганизация молодежи может быть направлена либо на активизацию экстремистских проявлений, либо на противодействие им путем самоупорядочения отношений в молодежном объединении. Ю.А. Зубок и В.И. Чупров указывают на то, что «особенностью самоорганизации экстремистки настроенной молодежи является их малочисленность. Большинство экстремистских проявлений совершается спонтанно в составе небольших по численности групп. В крупных молодежных объединениях и движениях, как показал анализ, самоорганизация способствует в целом позитивной направленности самоупорядочения, полностью или частично блокирующей выбор экстремистского пути развития. Однако этот вывод не должен успокаивать. Даже отдельные проявления экстремизма быстро превращаются в установки (аттитюды), представляя собой не только потенциал экстремизма, но и осознанную или неосознанную готовность к его проявлениям». [3]
Таким образом, в результате рассмотрения экстремальности молодежного сознания и особенностей социально-групповой самоорганизации можно сделать следующие выводы. Каким бы комплексом факторов ни был обусловлен экстремальный тип сознания молодежи (психофизиологическим, социокультурным, социально-статусным), очевидно, что он выступает «фактором риска» в молодежной среде в аспекте потенциального генезиса экстремизма. Несмотря на то, что прямой зависимости между экстремальностью молодежного сознания и экстремизмом нет, в целом ряде случаев возможно превращение экстремального сознания в экстремизм. Именно поэтому государственные управленческие структуры должны так организовывать молодежную политику, чтобы экстремальность сознания молодых людей (которая является их атрибутом, с чем необходимо считаться) исполь-
зовалась и направлялась для достижения социально одобряемых целей и не приобретала формы антисоциальной направленности.
Такая же проблема существует в социально-групповой самоорганизации молодежи. Сам по себе этот феномен напрямую не влияет на генезис экстремизма. Однако в ряде случаев наблюдается трансформация малочисленных самоорганизованных групп молодежи в экстремистские. Государственные управленческие структуры должны учитывать особенности социально-групповой самоорганизации молодежи и использовать данный феномен как «блокировку» экстремизма, не допуская развития ситуации, когда возникают предпосылки транс-формации самоорганизованных групп молодежи в экстремистские. Необходима и оптимизация социальной политики, своевременное решение системных социальных проблем.
Если не будет повышаться эффективность и отдача мероприятий управленческих структур в отношении молодежи, то молодежный экстремизм постепенно станет основной проблемой для современной России. В 1990-е гг. резонансные преступления на почве расовой, этнической, национальной неприязни совершались с пугающей регулярностью, но все же не были объединены в рамках одного массового социального движения. Ситуация же 2010-х гг. выглядит иначе.
В частности, установки, идеи расово-эт-нического экстремизма проникли в среду футбольных фанатов, одного из самых массовых, агрессивных и «боеспособных» молодежных объединений России. Сейчас даже самые квалифицированные эксперты по данной проблеме не могут указать реальную численность молодых экстремистов, а самое главное - долю сочувствующих, «кадрового резерва» молодежного экстремизма. Очевидно, что, если футбольные фанаты будут втянуты в межэтнические столкновения, обстановка в стране может быть серьезно дестабилизирована. К сожалению, в современной России нет гарантии, что преступления, подобные убийствам Ю. Волкова, Е. Свиридова, не будут совершены вновь, что ситуацией не воспользу-
ются политические экстремисты, провокаторы, чтобы развязать межэтнические, межнациональные столкновения в России. События с «приморскими партизанами» в 2010 г. вскрыли еще один тревожный факт: ксенофобия и ненависть к сотрудникам правоохранительных органов приобретает все более широкую поддержку населения России и уже далеко не ограничивается криминальной средой и членами их семей. К сожалению, социальной базой экстремизма по отношению к сотрудникам МВД России, как показали события в Приморье, все чаще становится молодежь. Это очень тревожный факт: криминалитет и криминальная культура может дестабилизировать молодежную среду, направить ее энергию и потенциал на вооруженную борьбу с госу-
дарственными институтами, правоохранительными органами.
Однако едва ли не самыми актуальными проблемами выступают модификация «классического» экстремизма, освоение экстремистскими движениями и группами новейших информационно-коммуникационных технологий и, как следствие, усиление эффективности воздействия на молодое поколение. Процесс глобализации на основе развития Интернета способен объединять не только социальные, но и антисоциальные силы в нашей стране и в мире. Феномен «приморских партизан» обнаружил еще одну проблему: сейчас в Интернете созданы все условия для пропаганды идей экстремизма среди российской молодежи.
1. Дембицкая О.Ю. Психологические проблемы молодежного электората России. М., 2000. С.54.
2. Дробижева Л.М., Щедрина О.В. Социальные факторы предупреждения экстремизма // Современный экстремизм в Российской Федерации: особенности проявления и средства противодействия. Тверь, 2006. C.25.
3. Зубок Ю.А., Чупров В.И. Молодежный экстремизм: сущность, формы проявления, тенденции. М., 2009.
4. Козлов А.А. Об определении экстремизма // Экстремизм в среде петербуржской молодежи: анализ и вопросы профилактики. СПб., 2003. C.128.
5.КонИ.С.Психологияраннейюности//Сексология.URL:http://sexology.narod.ru/book19_03.html
6. Левичева В.Ф. Движения молодежные // Социология молодежи. М., 2008. С.94.
7. Майерс Д. Социальная психология. СПб., 1998. C.342.
8. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994. С.445.
9. Мид М. Культура и сопричастность. М., 1988. С.46.
10. Фрейд 3. О психоанализе: пять лекций. Казань, 1991. С.48.
11. Холл С. Инстинкты и чувства в юношеском возрасте. П., 1920.
12. Чупров В.И. Развитие молодежи: концептуализация понятия // Молодежь России: социальное развитие. М., 1992. С.11.
13. Шпрангер Э. Два вида психологии. М., 1980. С.214.
