CC BY
96
УДК 82-3:778.534(476) DOI: 10.30914/2072-6783-2019-13-2-262-272
Специфика художественно-документального метажанра
и типы его функционирования в современной русскоязычной прозе Беларуси
С. В. Романова
Витебский государственный университет имени П.М. Машерова, г. Витебск, Республика Беларусь
В статье рассматривается специфика художественно-документального метажанра и типы его функционирования в современной русскоязычной прозе Беларуси. Активное распространение художественно-документальных форм в творчестве русскоязычных авторов Беларуси на рубеже XX-XXI веков определяет актуальность их изучения. Внимание исследователей к природе сложных синтетических образований, обеспечивающих «надыдейное» повествование, обусловливает интерес к проблеме метажанра. Цель - определить своеобразие художественно-документального метажанра и типы его функционирования в современной русскоязычной прозе Беларуси. В результате исследования нами было выявлено, что специфика художественно-документального метажанра проявляется в фикциональной способности текста преобразовывать двухмерность повествования в новую метареальность, при которой художественная организация и достоверность изображаемого находят выражение в построении авторского мирообраза. В зависимости от соотношения формально-содержательных признаков в творческой системе русскоязычных авторов Беларуси предлагается условно выделять три типа функционирования художественно -документального метажанра, в которых фактуальное содержание превышает фикциональное, фактуальное - находится в органическом синтезе с фикциональным, фикциональное - выступает основой повествования.
Ключевые слова: художественно-документальный метажанр, типы функционирования, русскоязычная проза Беларуси, фикциональное, фактуальное.
The specifics of the fictional documentary meta-genre
and the types of its functioning in modern Russian-language prose of Belarus
s. V. Romanova
Vitebsk State University named after P. M. Masherov, Vitebsk, Republic of Belarus
The article deals with the specifics of the fictional-documentary meta-genre and the types of its functioning in modern Russian-language prose of Belarus. The active distribution of fictional-documentary forms in the works of Russian-speaking authors of Belarus at the turn of the XX-XXI centuries determines the relevance of their study. The attention of researchers to the nature of complex synthetic formations, providing a "supreme" narration, determines the interest in the problem of meta-genre. The goal is to determine the originality of the fictional-documentary meta-genre and the types of its functioning in modern Russian-language prose of Belarus. As a result of the study, we found that the specifics of the fictional-documentary meta-genre is manifested in the fictional ability of the text to transform the two-dimensionality of narration into a new meta-reality, in which the artistic organization and authenticity of the depicted are expressed in the construction of the author's world-image. Depending on the correlation of formal and informative features in the creative system of Russian-speaking authors of Belarus, it is proposed to conditionally distinguish three types of fictional-documentary meta-genre functioning in which the factual content exceeds the fictional, the factual - is in organic synthesis with the fictional, the fictional - serves as the basis of the narration.
Keywords: fictional-documentary meta-genre, types of functioning, Russian-language prose of Belarus, the image of the author, subject organization, plot-compositional design, spatial-temporal continuum.
Введение
В современной русскоязычной прозе Беларуси наблюдается тенденция, связанная с распространением художественно-документальных форм:
«... современные авторы все чаще в своих произведениях используют собственный жизненный опыт, опираются на конкретные реалии, включают в повествование узнаваемые имена» [8, ^ 132].
© Романова С. В., 2019
Органический синтез фактического содержания и эстетической организации обусловливает формирование «надыдейного» повествования, расширяющего восприятие исторической действительности в экзистенционально-философском характере. Сложная архитектоника художественно-документальных произведений определяет создание целостного образа мира, выявляющего духовные связи с эпохой, и объясняет интерес исследователей к проблеме метажанра. Изучение природы метажанровых образований, в том числе специфики художественно-документального метажанра, является одним из самых приоритетных направлений в современном литературоведении.
Понятие «метажанр» как «наджанровое», «сверхжанровое» образование прочно входит в научный обиход с конца 1970-х годов. Основу дефиниции, по всей видимости, заложила философия постмодернизма, которая широко оперирует терминами «метанарратив», «метапо-вествование», «метарассказ», притязающими на обоснование универсальных концепций. Объективация метажанра в этом отношении также настраивает на своеобразную универсальную абстракцию.
Существует три фундаментальных подхода к определению метажанра. По мысли Н. Л. Лей-дермана, в конкретный исторический период в процессе разрушения или формирования жан-рово-стилевого потока происходит «вызревание» нового жанра, который, сохраняя в себе доминантные конструктивные признаки, становится «ядром формирующейся жанровой системы литературного направления», или метажанром1. В соответствии с концепцией Р. С. Спивак, ме-тажанр представляет собой «структурно выраженный межродовой и межисторический устойчивый инвариант многих разных исторически сложившихся способов художественного моделирования мира, объединенных общим предметом художественного изображения» [10, с. 162]. С точки зрения ученого Е. Я. Бурлиной, мета-жанр понимается как метод в культуре, когда «опыт усваивается не через строгий количественно-качественный канон, не через жестко определенные признаки произведения, а через
1 Лейдерман Н.Л. Теория жанра: научное издание / Институт филологических исследований и образовательных стратегий «Словесник» УрО РАО; Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2010. С. 574.
концептуальную позицию, через общие пространственно-временные отношения»2.
Все три подхода отмечены единством взгляда на функцию метажанра как способа миромоде-лирования. Вместе с тем, теоретическая концепция Н. Л. Лейдермана и Е. Я. Бурлиной предполагает культурную лимитированность данного понятия, то есть метажанр как «ведущий жанр» эпохи или как «метод» всегда привязан к конкретному историческому периоду и отражает константы культуры и эпохи.
Распространение художественно-документальных форм в современной русскоязычной прозе Беларуси определяет развитие своеобразного метажанра. Во-первых, художественно-документальная проза в творчестве русскоязычных авторов Беларуси активно развивается со второй половины ХХ и к началу XXI века являет одну из самых мощных художественных тенденций и может рассматриваться как «ведущий» жанр эпохи. Во-вторых, интенсивное развитие СМИ и информационных технологий упрочивает позиции «факта» во всех сферах деятельности, что объясняет функционирование «документа» как метода в культуре. И в-третьих, художественно-документальная проза отражает один из способов конструктивного миромоде-лирования.
В нашем понимании, художественно-документальный метажанр представляет собой, прежде всего, ведущий метод образного моделирования мира, отражающего константы сознания и культуры в определенный исторический период.
Цель: определить специфику художественно-документального метажанра и типы его функционирования в современной русскоязычной прозе Беларуси.
Материалы и методы
Материалом нашего исследования является художественно-документальная проза современных русскоязычных авторов Беларуси. Для реализации поставленной цели мы использовали конкретно-исторический, аналитический, описательный методы.
2 Бурлина Е.Я. Культура и жанр: методологические проблемы жанрообразования и жанрового синтеза. Саратов, 1987. С. 45.
Результаты исследования, обсуждения
Художественно-документальный метажанр представляет собой синтетическое образование. Основой художественной литературы является вымысел, документальной - ориентация на достоверность и всестороннее исследование факта. По справедливому замечанию Н. Н. Максимки-ной, «документализм ... связан с изображением подлинных фактов действительности, реальных героев, с конкретным местом и временем дейст -вия. Он невозможен без творческих обобщений, художественной типизации, в которой определяющая роль принадлежит идейным позициям писателя» [5, с. 293]. С точки зрения Л. Я. Гинзбург, документальную литературу отличает установка на подлинность как структурный принцип произведения, «литературой же как явлением искусства ее делает эстетическая организованность»1. Художественно-документальная проза, обладая выраженной спецификой, не имеет четких границ, которые весьма подвижны в силу авторских интенций. «Практически между документальной и художественной литературой не всегда есть четкие границы, речь здесь идет лишь о предельных тенденциях той и другой»2.
Одним из основных признаков художественного произведения, по мнению зарубежного исследователя В. Шмидта, выступает фикциональ-ность (fiction) - обстоятельство, при котором мир в тексте понимается как фиктивный, или вымыш-ленный3. При этом термин «фикциональный» характеризует специфику текста, «фиктивный» -определяет онтологический статус изображаемого в фикциональном тексте4. Антонимичным понятием «фикциональному» В. Шмидт вводит «фактуальный» (faction), или «неподдельный», «реальный»5. Своеобразие художественно-документального метажанра, на наш взгляд, заключается, словами В. Шмидта, в фикциональной способности текста преобразовывать двухмер-ность повествования в новую метареальность, при которой художественная организация и достоверность изображаемого находят выражение в построении авторского мирообраза.
1 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Изд. 2-е. Л. : Художеств. лит., 1976. С. 10.
2 Там же.
3 Шмид В. Нарратология. М., 2003. С. 15.
4 Там же.
5 Там же. С. 27.
Своеобразный синтез, с одной стороны, стремящийся к отображению реальной действительности, «не опосредованной фабульным вымыслом»6, с другой стороны, требующий структурно-се -мантической организации, в большей степени определен авторским замыслом. Позиция писателя в формировании художественно-документального метажанра имеет определяющее значение: «существенную роль здесь играет автор, который собирает материал, обрабатывает его, оформляет, композиционно выстраивает в нужной последовательности, в соответствии с творческим заданием, использует технику монтажа для достижения нужного художественного, эмоционального и психологического эффекта» [2, с. 294]. Многие исследователи отмечают также особую «медиумную» функцию автора проникать в «интимный мир души» своих героев, отбирать то ценностное, что может вызвать ответную эмоциональную реакцию и обусловить создание художественного образа мира [9, с. 142].
В русском литературоведении образ автора обычно соотносится с такими понятиями, как «повествователь» или «рассказчик», в западном -«нарратор». В самом общем смысле «повествователь» выступает как носитель повествовательной функции, рассказчик (в отличие от стилистически нейтрального по содержанию «повествователя») обладает некоторой специфической «маркированностью», «субъективным» образом, иногда совпадающим с одним из персонажей, «нарра-тор» является сугубо функциональным термином безотносительно к каким-либо типологическим
7
признакам .
В современном литературоведении поднимается также вопрос об инстанции автора (читателя) - дифференциации конкретного/абстрактного автора (читателя). Принципиальное значение это имеет в предвосхищении создания «образа мира» в художественно-документальном метажанре. Мысль о разграничении конкретного лица, создателя произведения, и образа внутритекстового (концепированного) автора впервые была озвучена в работах В. В. Виноградова, дальнейшее развитие она получила в трудах Б. Кормана. В зарубежном литературоведении исключительная роль в разработке проблемы конкретного/абстрактного автора принадлежит Я. Мукаржовскому,
6 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Изд. 2-е. Л. : Художеств. лит., 1976. С. 29.
7 Шмид В. Нарратология. М., 2003. С. 37.
В. Шмидту. В западноевропейской и американской нарратологии широко используется термин «implied author» («имплицитный автор»). Исследователи предлагают разделять понятие «конкретный» автор (читатель) как реальная историческая личность и «абстрактный» автор (читатель) как условная субстанция. Абстрактный автор образует семантический центр произведения, это воображаемый читателем образ; абстрактный читатель - это потенциальный образ читателя, когерентный автору.
В художественно-документальном метажанре образ автора может совпадать с реальным лицом, выступать в роли автора-рассказчика, автора-повествователя. Однако для своеобразной гибридной формы, обусловливающей развитие «надыдейного» повествования, даже в случае полной идентификации писателя с конкретной исторической личностью, можно говорить о параллельном существовании некоего воображаемого читателем автора, создающего свою реальность, отражающего свой взгляд на мир и его отношения с ним.
«Индивидуальное оформление действитель-ности»1 в художественно-документальном мета-жанре предполагает создание определенного исторического характера; литература в этом отношении проделала «огромный путь от схематической типизации и механистически расчлененных свойств до сложнейших образований, неуловимых для однопланных формулировок»2. В художественном произведении автор формирует образ, близкий ему «по духу», содержащий в себе ценностный для него комплекс идей, душевных переживаний и чувств. Так, М. Б. Храп-ченко определяет художественный образ как «творческий синтез общезначимых, характерных свойств жизни, духовного «я» человека, обобщение его представлений о существенном и важном в мире, воплощение совершенного, идеала, кра-соты3. В литературе с документальным началом писатель и герои, как правило, представляют собой реальные лица или их прототипы, поэтому отправной образ в художественно-документальном метажанре - это некоторая контаминация черт, характеризующая конкретную личность
1 Гегель. Соч., т. 12. М., 1938. С. 78.
2 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Изд. 2-е. Л. : Художеств. лит., 1976. С. 19-20.
3 Храпченко М.Б. Горизонты художественного образа.
М., 1982. С. 66-67.
с его жизненной позицией и взглядами, мыслями, чувствами, и, вместе с тем, это определенный «угол зрения» автора на историческое событие и время в нем.
Диалогическое взаимодействие автора, героя и читателя в художественно-документальном мета-жанре реализуется через своеобразие субъектной организации: «Занимая «промежуточное» положение в полюсной системе «fiction - nonfiction», художественно-документальная литература совершенно закономерно вырабатывает собственную повествовательную модель и собственные субъектно-объектные взаимоотношения» [3, с. 244]. Если в художественной литературе связь между автором, героем и читателем поддерживается развитием сюжетно-фабульной линии и проживанием некоторой истории, целостного события, то в художественно-документальном повествовании - через синтез важнейших идейных «скреп», системы его ключевых мотивов и так далее.
Диффузная форма художественно-документального метажанра определяет специфику его структуры. По мнению М. М. Бахтина, хронотоп выступает одним из самых важных жанрообра-зующих факторов4. Сложное сочетание художественного и документального постепенно усложняет, укрупняет архитектонику произведения; комбинации внутренних связей создают условия для формирования своеобразного «наджанрового образования». В художественной литературе, писатель, занимая свободную позицию «творца-художника», прибегает к условности, в литературе с документальным началом происходит борьба двух «стихий», конкретного фактического материала и авторского отношения к нему. В этом совмещении двух планов, «жизненного опыта и плана его эстетического истолкования», Л. Я. Гинзбург видит особую динамику художественно-документальной прозы5.
Условия создания и функционирования художественно-документального метажанра в русскоязычной прозе Беларуси на рубеже ХХ-ХХ1 веков отличаются своей спецификой. Прежде всего, представляется целесообразным представить классификацию «документальных» жанров, разработанную Е. Г. Местергази: к первому типу произведений ученый относит «чистые (первичные)»
4 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 235.
5 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Изд. 2-е. Л. : Художеств. лит., 1976. С. 11.
формы письма, хроники, исповеди и т. д., ко второму - «сложные, или вторичные» формы, примером которого могут служить документальная повесть, документальный роман и другое. Для понимания и разграничения разных жанровых форм (первичных и вторичных) исследовательница рассматривает три уровня их функционирования: «первый - обыденная жизнь, где может выступить любой; на втором уровне - художественная правда опирается прежде всего на достоверность факта; на третьем - факт становится предметом вымысла, а произведение относится к сфере fiction» [6, с. 190].
Основываясь на концепции В. Шмидта о «фик-циональном» и «фактуальном», классификации Е. Г. Местергази о «документальных жанрах», учитывая своеобразие и многообразие художественно-документальных форм в современной русскоязычной прозе Беларуси, условно мы предлагаем выделять три типа функционирования художественно-документального метажанра: к первому относятся произведения, в которых фак-туальное (документальное) содержание превышает фикциональное, ко второму - фактуальное и фикциональное находятся в органическом синтезе, фикциональное - превышает фактуальное.
Функционирование того или иного типа художественно-документального метажанра определено совокупностью в нем формальных и содержательных признаков. К формальным признакам мы будем относить создание системы образов и персонажей (в том числе, образа автора), сюжетно-композиционное и речевое оформление. Содержательные, или, правильнее их было бы назвать, концептуально-содержательные признаки, обеспечивают идейное развитие произведения. В создании определенного образа мира важнейшее значение имеет субъектная организация: «Субъектная организация открывает сложное строение внутреннего мира произведения, которое представляет собой прежде всего мир человеческого сознания - напряженную драму взаимодействия сознаний, отношений, позиций, точек зрения, «языков» как целостных мировоззрений, вступающих между собой в диалог»1. Специфика художественно-документального мета-жанра находит выражение в особенностях создания пространственно-временного континуума. Своеобразие воплощения исторической действи-
1 Рымарь Н.Т., Скобелев В.П. Теория автора и проблема художественной деятельности. Воронеж, 1994. С. 8.
тельности заключается, прежде всего, в создании другой реальности, отдельно локализованной от конкретного времени и пространства. Эта реальность воплощается в авторской модели мира, которая неразрывно связана с выражением духовных и культурных связей с эпохой.
В творчестве русскоязычных авторов Беларуси художественно-документальная проза представляет собой разнородное явление. Среди наиболее репрезентативных моделей первый тип представляет собой литературу, в которой главенствующее место занимает «документ», фактуальное содержание превышает фикциональное. Чаще всего в таких произведениях события разворачиваются в хронологически достоверном порядке. Пространственно-временной континуум ограничен последовательным отображением конкретных исторических событий. Так, А. Сульянов в документальной повести «Посеешь ветер...» воспроизводит события Великой Отечественной войны, начиная с первых дней до освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков; драматическим страницам истории Первой мировой и Великой Отечественной войн, которые оставили неизгладимый след в судьбе белорусского народа, посвящена дилогия «Крест Отечества» и «Под крестом судьбы», написанная А. Шарковым в соавторстве с В. В. Грозовым, Ю. А. Бествицким; о трагической судьбе детей и подростков, принимавших участие в подпольном и партизанском движении, рассказывается в документальной повести Л. Аникеева «Судьба и жизнь.» и другие.
Остановимся подробнее на сюжетно-компози-ционном оформлении документальной книги «Крест Отечества» А. В. Шаркова, В. В. Грозова, Ю. А. Бествицкого. Прежде всего, отметим, что повествование выстраивается в органическом взаимодействии дневниковых записей (Николая II, царицы Александры Федоровны), рассказов и воспоминаний (Я. Юровского - о расстреле царской семьи, солдат - о чудесном явлении образа Пресвятой Богородицы), легенды (операция «Альбион»), хроники обороны Сморгони, церковно-при-ходской летописи Нарочской Свято-Ильинской церкви и другого. Жанровый синтез обусловливает не только развитие основного сюжета (события Первой мировой войны), но и формирование нового взгляда на мир и историю, который выражается в религиозно-философском отношении к действительности. Исторические
факты подкрепляются свидетельством очевидцев и участников о Божьем провидении, заступничестве Пресвятой Богородицы и претендуют на признание достоверности изображаемого.
Художественно-документальный метажанр в первой разновидности формируется на основе личных воспоминаний писателя или же с привлечением других свидетельств «эпохи» (воспоминания, письма, мемуары других участников событий, архивные документы и др.). Повествование ведется от лица автора или рассказчика. Обычно писатель занимает нейтральную позицию и пытается объективно, достоверно точно передать фактическое содержание текста. В систему образов и персонажей входят реальные лица и участники исторических событий. Правильнее было бы назвать такую литературу документальной, поскольку эстетическим моментом в ней выступает лишь имплицитно выраженное оценочное отношение автора к событиям, которое проявляется в выборе актуального материала и способах его организации; в ретроспективном воспроизведении реплик и диалогов участников, в отдельных «лирических отступлениях», размышлениях, воспоминаниях писателя. Фикцио-нальное в такой литературе обычно связано с домысливанием каких-либо фактов, преобразованием свидетельств в «живую» историю отдельной судьбы и народа. Однако выражение субъективного не является условием создания художественности. Художественным произведение делает его эстетическая заданность, то есть оформление ценностно значимого для автора в единую целостную картину мира. Писатель в данном случае продумывает не только сюжетно-ком-позиционное построение, систему образов и персонажей, но и другие приемы и средства, чтобы его «программа» была реализована во множестве задействованных внутренних связей и сцеплений. В литературе с главенствующим фактуаль-ным началом для автора важно воспроизвести историческую картину прошлого. И тем не менее следует отметить тенденцию, которая и такую литературу в современной русскоязычной прозе Беларуси выводит на новый уровень обобщений, делает ее интересной и привлекательной для читателя - это интерес к человеку. «Горизонт ожиданий» для реципиента расширяется не за счет панорамного изображения батальных сцен или событий, а за счет передачи внутренних мыслей, чувств, переживаний личности, за счет
создания «живого» образа, а не исторического шаблонного портрета. Кроме того, для современного художественно-документального метажан-ра в творчестве русскоязычных авторов Беларуси становится актуальным воспроизведение малоизвестных фактов (неординарные решения во-еннокомандующих, судьбы малолетних узников в фашистских концлагерях, пастырское служение священников и др.), раскрывающих особенности духовной жизни человека и общества. Отход от институционального, идеологически ангажированного взгляда на историю определяет субъективный характер художественно-документального повествования.
Проследим, как субъектная организация реализуется в творческой системе А. Сульянова. Так, документальная основа произведений русскоязычного автора Беларуси воспроизводит уникальную хронику событий Великой Отечественной войны («Война, которой могло не быть», «Маршал Жуков. Слава. Забвение. Бессмертие», «Посеешь ветер.», «Непобедимые», «Арестовать в Кремле»). Писатель пытается не просто в «сухой» и сжатой форме представить фактический материал, а придать ему выразительность, которая во многообразии оценок и взглядов на войну, в воссоздании тактических ходов и стратегий обнаруживает высокий духовный потенциал его героев. В документальной повести «Посеешь ветер.» А. Сульянов выступает в роли рассказчика, которого пригласили в школу, чтобы поделиться своими воспоминаниями и размышлениями о войне с учениками. Писатель находит приемы, которые позволяют вести диалог между автором и читателем, между автором и героем, между героями. Помимо открытого диалога с учениками в повести «Посеешь ветер.», А. Сульянов поддерживает связь с другими героями и читателем. Во время беседы писатель вспоминает о своих встречах с людьми, которые сделали все возможное для победы в этой страшной войне. Он рассказывает о том, как мальчишкой ему приходилось копать противотанковые рвы, ремонтировать дороги, расчищать снег на взлетной полосе аэродрома и другое. И тут же приводит в пример слова генерал-лейтенанта авиации В. И. Попкова, в которых находит поддержку каждодневному «малому» подвигу подростков: «Во мне даже вспыхнуло чувство неловкости, какой-то вины. Они же были почти мальчишки! Но надо было видеть,
как они работали!»1. Диалогическое взаимодействие осуществляется и между героями, когда автор передает содержание писем, воспоминаний, в которых реставрируются картины прошлого, общение реальных свидетелей и участников войны. Писатель эстетически преобразовывает документальные свидетельства, пытаясь воссоздать историческую ситуацию с участием конкретных лиц.
Субъектная организация позволяет нам выявить некоторые особенности в создании художественно-документального метажанра, в котором фактуальное содержание превышает фикциональное. Реальная основа произведений с фактографической точностью представляет только развитие исторических событий. Динамичным делает повествование не сюжетно-композиционная организация, а обращение автора к внутреннему миру личности, раскрытие его нравственного потенциала.
Ко второму типу художественно-документального метажанра относятся произведения, в которых фактический материал подается в эстетически организованной системе. Собственно, такая литература стала новым историко-культурным явлением во второй половине ХХ века в творчестве русскоязычных авторов и являет собой некий феномен реализации своеобразного синтеза художественного и документального: «Своеобразие пограничных жанров, характерных для литературного процесса второй половины восьмидесятых годов, обусловлено попыткой автора провести эксперимент над данным ему материалом, в его собственном присутствии в этом материале, непосредственном диалоге с читателем» [1, с. 28]. Художественно-документальный метажанр такого типа представляет собой наиболее сложную организацию, которая, в первую очередь, находит выражение в нетрадиционном композиционном оформлении. В такой литературе параллельно может развиваться несколько сюжетов, композиционные части располагаются не линейно, а чередуясь или выстраиваясь фрагментарно, хаотично. Резкое смещение разнообразных пластов, сюжетных линий как своеобразная «игра смыслов» обеспечивают динамику действия, многоплановость его восприятия. Безусловно, такое сюжетно-компози-ционное оформление определено авторским
1 Сульянов А.К. Посеешь ветер. Минск, 2014. С. 38.
замыслом и приближает произведение к художественному. Писатель с первых слов втягивает читателя в свой собственный мир, в свою реальность. Само присутствие автора не очевидно, лишь изредка он «вмешивается» в общий ход вещей каким-нибудь личным откровением или признанием, замечанием, - в этом смысле конкретная личность писателя отделима от автора имплицитного, который несет в себе функцию создания определенного образа мира. Чаще всего, в художественно-документальном метажанре второго типа автор выступает как реальное лицо, но в любом случае существует другая рядом инстанция, которая обусловливает развитие сюжета, преобразовывая его в новую метареальность. При этом «необыкновенно важная роль слушателя (т. е. свидетеля речевого акта свидетельства) влияет на структуру и динамику отношений между субъектом (свидетель) и объектом (слушатель) речевого акта» [4, с. 20]. В создании метареаль-ности определяющее значение имеет пространственно-временная организация. В художественно-документальном повествовании, как правило, исторический фон событий отступает на второй план, главным становится выражение онтологического восприятия времени и места.
В систему образов и персонажей входят реальные лица и их прототипы, иногда автор может использовать и вымышленных героев. Отдельно следует отметить произведения, созданные в жанре «голосов». «Голоса»-исповеди не являют собой полноценных образов в совокупности их моральных и внешних признаков, а выступают неким «фантомом», - их функция состоит в передаче внутреннего состояния. Концепированный духовный опыт «голосов» формирует «душевную» историю народа. Ярким примером подобного жанра является художественно-документальный цикл С. Алексиевич «Голоса Утопии».
Проиллюстрируем на наиболее репрезентативном примере произведения С. Алексиевич «Цинковые мальчики» условия образования художественно-документального метажанра, в котором фактуальное и фикциональное находятся в органическом синтезе. Повествование ведется от лица автора, в котором писательница ставит себе целью отразить метафизическое восприятие исторического времени. Присутствие автора в данном случает допускает развитие и иной абстрактной субстанции, которая находит выражение в создании определенного образа мира.
В основе повести - воспоминания свидетелей и участников афганской войны. «Полифония голосов», в первую очередь, воспроизводит мысли, чувства и переживания героев. Персонажи представляют для читателя некий абстрактный образ, в отличие, например, от конкретных лиц, функционирующих в первом типе художественно-документального метажанра. Герои являются реальными участниками событий, для автора важно раскрыть их внутреннюю сущность, показать экзистенциональный надлом, произошедший в душе, опустошенной «ненужной» и страшной войной. Писательница воспроизводит «живые голоса», через которые передается «чья-то боль, чей-то крик, чья-то жертва или преступление»1. «Многоголосие» обеспечивает развитие интерсубъективной диалогизации, в которой концептуальное значение имеет не только «перекличка» голосов, но и полифункциональность их восприятия писателем и читателем. Следует отметить, что С. Алексиевич таким образом организовывает повествование, что его хаотичность преобразовывается в единое художественно-эстетическое целое.
Выражение авторской концепции в документальной повести обусловливает специфику жанрового оформления. Определяющее значение в этом отношении принадлежит выявлению своеобразия сложной и глубоко полифоничной архитектоники произведения. В соответствии с авторской рефлексией документальные свидетельства трансформируются в своеобразный «текст-матрешку»: главная история с центральной темой о войне состоит из множества перипетийных линий и коллизий, усложненных отображением психологии героев, их душевных тревог и переживаний. Средоточие на чувственной сфере, выражении форм бессознательного является константой повествования и определяет своеобразие мифопоэтической модели мира писателя: «Эмоциональная составляющая в творчестве С. Алек-сиевич является доминирующей» [7, с. 205].
Экзистенциональная направленность творчества С. Алексиевич обуславливает и композиционное оформление. Основная часть повести делится на три главы, образуя замкнутое «триединство». «Голоса» героев объединены автором в дни, каждый из которого имеет свой подзаголовок - цитату из Священного Писания. День пер-
1 Алексиевич С.А. Цинковые мальчики. М., 2016. С. 294.
вый, второй и третий как библейская аллюзия на повествование о трех днях творения мира отсылает к сакральному смыслу троичности, заложенной в основе устроения Вселенной: все в жизни имеет начало, развитие и конец. При этом для писательницы представляется актуальным не фактографическое воспроизведение афганской войны. Объединяя части произведения, С. Алексиевич «творит» свою историю, создает онтологическую картину мира, исследуя феномены жизни и смерти.
Придает стройность и вносит некоторую упорядоченность в нелинейное, обрывочное, фрагментарное повествование мотивная организация произведения, особенностью которой является экзистенциональный характер отражения проблемы. Сюжетная полифония документальной повести формирует перекрестное взаимодействие важнейших идей и тем. Событийная линия сама по себе не имеет функционального значения, но определяет развитие эмоционально-смысловых доминант повести. В структурно-семантической организации «Цинковых мальчиков» отправной точкой в развитии мотивного комплекса повести является пролог. Экзистенцио-нальные мотивы одиночества и обреченности, звучащие в самом начале, получают распространение на все произведение.
Таким образом, своеобразная гибридная форма жанра, сочетающая в себе разнородные элементы документа, факта и эстетической организации, позволяет автору наиболее точно выразить свое отношение к миру. Вектор экзи-стенциональной направленности творчества С. Алексиевич отражает взгляд на историю как концепцию трагического.
В документальной повести «Цинковые мальчики С. Алексиевич происходит смещение пластов документального и художественного, переакцентуация характера содержания с фактуального в плоскость воображаемого автором мира. Если для первого типа является принципиальным отражение конкретной исторической действительности в аксиологически значимом для писателя аспекте, то для второго типа характерно формирование второй условной реальности авторского образа мира.
Таким органическим синтезом в русскоязычной прозе Беларуси отмечено творчество А. Соколова (Чигольского), А. Чайки и других.
Третий тип представляет собой собственно художественные произведения, в которых реальное событие является лишь отправной точкой в создании художественного образа мира «автора-творца»; фикциональное превышает фактуальное содержание. Образ автора чаще всего представляет собой некую абстрактную инстанцию, ничем себя явно не обнаруживая. Его функция выражается имплицитно, через своеобразие эстетической организации художественного произведения. Сюжетная линия вымышлена и развивается в соответствии с замыслом автора, композиционное оформление может быть традиционным (линейным) или допускать разнообразные варианты комбинирования и объединения частей. Пространственно-временная организация наряду с локальным развитием действия разворачивает некоторое символическое представление места и времени, которое имеет важное значение в формировании индивидуально-авторской картины мира.
Динамика социокультурных процессов на рубеже ХХ-ХХ1 веков (афганская война (1979-1989), чернобыльская катастрофа (1986), распад СССР (1991) и др.) обусловливает вкрапление фактического материала в художественный мир произведений русскоязычных авторов Беларуси.
Так, в романе Э. Скобелева «Беглец» обращение к теме Чернобыля связано с выражением мысли о крушении целой системы ценностей и идеалов. События, происходящие после взрыва на атомной стации, становятся лишь фоном основного идейного развития романа. Своеобразным построением отличается сюжетно-фабульная линия, которая в произведении ослаблена, поскольку основное содержание произведения связано с формированием программы «идеального устройства общества»: главный герой Николай Муравейка после выписки из онкобольницы возвращается в родную деревню, жителей которых эвакуируют с зараженной территории после взрыва на Чернобыльской АЭС, там он знакомится со своим единомышленником Иваном Стрембицким. Выбрав отшельнический, уединенный образ жизни в радиоактивной зоне, оба персонажа пытаются разобраться в себе, познать настоящий смысл жизни и обрести внутреннюю свободу. Герой смотрит на чернобыльскую трагедию как ответную реакцию на деморализацию общества: «.люди нарушили законы природы, стало быть, законы нравствен-
ности»1. С точки зрения автора, решение экологического вопроса лежит в плоскости решения вопроса о нравственном облике человека.
Или, например, на документальной основе создает свой роман «Сыновья» Н. Чергинец, посвященный теме афганской войны, и в котором автор в героико-приподнятом ключе рассказывает о борьбе советских воинов с американским империализмом. Герои и сюжет произведения вымышлены, но читатель не может не почувствовать связь с реальной исторической действительностью.
Творчески переосмысливает тему распада СССР в своих произведениях С. Трахименок. Синтез социально-философского и научного знаний идейно объединяет романы русскоязычного автора о переходном времени («Записки «черного полковника», «К торжественному маршу», «Игры капризной дамы»), написанных в детективно-приключенческом жанре, и которые можно рассматривать как единый цикл, посвященный «эпохе перемен».
Художественно-документальный метажанр в последней разновидности достаточно широко представлен в творчестве современных русскоязычных авторов Беларуси: Ю. Фатнев, Е. Таганов, В. Бондаренко, О. Ипатова, Н. Голубева, С. Зайцев, Э. Скобелев, Н. Чергинец, Н. Еленев-ский, О. Буркин и другие.
Заключение
Таким образом, активное распространение художественно-документальных форм повествования в современной русскоязычной прозе Беларуси продуцирует развитие и формирование своеобразного метажанра, который в органическом синтезе достоверно отображаемого и эстетически организованного формирует новую метареальность, которая концентрирует духовно значимое для определенной исторической эпохи.
В зависимости от того, что будет выступать доминантным признаком во внешней и внутренней организации произведения, художественно-документальный метажанр можно относить к разным типам функционирования (табл.).
1 Бурлина Е.Я. Культура и жанр: методологические проблемы жанрообразования и жанрового синтеза. Саратов, 1987. С. 173.
Типы художественно-документального метажанра / Types of fictional-documentary meta-genre
Художественно-документальный метажанр / Fictional-documentary meta-genre
способы организации / ways of organization типы / types
фактуальное (faction) > фикциональное (fiction) (А. Сульянов, Е. Мазаник, А. В. Шарков, В. В. Грозов, Ю. А. Бествицкий и др.) фактуальное (faction) = фикциональное (fiction) (С. Алексиевич, А. Соколов (Чигольский) и др.) фактуальное (faction) < фикциональное (fiction) (Э. Скобелев, Н. Чергинец, О. Ждан, О. Ипатова, Н. Голубева и др.)
Субъектная конкретный автор, герои -реальные лица и участники событий; субъектно-объектные отношения реализуются в прямом (в контексте реальной исторической действительности) взаимодействии автора, героя и читателя конкретный автор + абстрактный автор, герои - реальные лица и участники событий; реализация интерсубъективной диалогизации в триаде автор - герой - читатель абстрактный автор, вымышленные герои; субъктно-объектные отношения реализуются через «косвенное» (в контексте художественного образа мира) взаимодействие в триаде автор - герой - читатель
Сюжетно-композиционная хронологически достоверное изображение реальной действительности; разнообразные приемы и способы композиционного оформления, коррелирующие с последовательным отражением исторических событий воспроизведение исторических событий в онтологическом характере; разнообразные приемы и способы композиционного оформления, не имеющего связи с хронологическим воспроизведением исторической действительности вымышленная реальность, разнообразные приемы и способы композиционного оформления, кореллирующие с созданием художественного мира к достоверно точному отражению исторических фактов
Пространственно-временная историческое время и пространство онтологическое время и пространство символическое время и пространство
Литература
1. Волкова С.А. Принципы и приемы выражения авторской позиции в художественно-документальной прозе // Вестник ЧГПУ им. И.Я. Яковлева. 2015. № 1(85). С. 26-31. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=23211385 (дата обращения: 05.02.2019).
2. Гурска К. Творчество Светланы Алексиевич в контексте развития художественно-документальной прозы (повесть «Цинковые мальчики») // Вестник РУДН. Серия Литературоведение. Журналистика. 2017. Т. 22. № 2. С. 291-301. URL: journals.rudn.ru/literary-criticism/article/download/16749/14857 (дата обращения: 05.03.2019).
3. Коновалова Ж.Г. Автор - повествователь - герой в художественно-документальных книгах Н. Мейлера, Х. Томпсона, Г. Тейлиза // Филология и культура. 2014. № 3 (37). С. 244-249. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=22939597 (дата обращения: 07.03.2019).
4. Лугарич В.Д. Свидетельство о невыразимом: о жанре свидетельства и о травме в текстах С. Алексиевич «У войны не женское лицо» и «Цинковые мальчики» // Культура и текст. 2014. № 3 (18). С. 19-39. URL: https://elibrary.ru/ item.asp?id=22702345 (дата обращения: 08.01.2019).
5. Максимкина Н.Н. Документальность и документализм в художественном изображении С. Г. Фетисовым Великой отечественной войны // Вестник Чувашского университета. 2007. № 3. С. 292-301. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id= 11737184 (дата обращения: 07.02.2019).
6. Местергази Е.Г. О термине «документальная литература» // Гуманитарные науки. Филология. 2007. № 11 (55). С. 174-177. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=12963352 (дата обращения: 03.02.2019).
7. Михалева О.И., Деминова М.А. Жанровые особенности публицистики С. А. Алексиевич // Медиаисследования. 2014. С. 198-210. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=23102480 (дата обращения: 13.02.2019).
8. Некрасова И.В. Расширение границ документального в произведениях новейшей русской литературы // Филология и культура. 2016. № (45). С. 129-134. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=27451823 (дата обращения: 17.03.2019).
9. Сивакова Н.А. Специфика эволюции документальной литературы в ХХ веке // Весшк МДПУ iмя I. П. Шамякна. Фшалапчныя навукг 2014. С. 139-143. URL: https://cyberleninka.ru/article/v/spetsifika-evolyutsii-dokumentalnoy-literatury-v-hh-veke (дата обращения: 02.02.2019).
10. Спивак Р.С. Философский метажанр: понятие, термин, методология анализа (И. А. Бунин, «Роман горбуна») // XII Поспеловские чтения. Литературоведческий тезаурус: обретения и потери. С. 159-167. URL: https://elibrary.ru/ item.asp?id=28098536 (дата обращения: 02.02.2019).
References
1. Volkova S.A. Printsipy i priemy vyrazheniya avtorskoi pozitsii v khudozhestvenno-dokumental'noi proze [Principles and methods of expressing the author's position in fictional and documentary prose]. Vestnik ChGPU im. I. Ya. Yakovleva = I. Yakovlev Chuvash State Pedagogical University Bulletin, 2015, no. 1 (85), pp. 26-31. Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=23211385 (accessed 05.02.2019). (In Russ.).
2. Gurska K. Tvorchestvo Svetlany Aleksievich v kontekste razvitiya khudozhestvenno-dokumental'noi prozy (povest' «Tsinkovye mal'chiki») [The work of Svetlana Alexievich in the context of the history of documentary fictional prose ("Boys in zinc")]. Vestnik RUDN. Seriya Literaturovedenie. Zhurnalistika. = RUDN Journal of Studies in Literature and Journalism, 2017, vol. 22, issue 2, pp. 291-301. Available at: journals.rudn.ru/literary-criticism/article/download/16749/14857 (accessed 05.03.2019). (In Russ.).
3. Konovalova Zh.G. Avtor - povestvovatel' - geroi v khudozhestvenno-dokumental'nykh knigakh N. Meilera, Kh. Tompsona, G. Teiliza [Author - narrator - character in literary nonfiction of N. Mailer, H. Thompson, G. Talese]. Filologija i kul'tura = Philology and culture, 2014, no. 3 (37), pp. 244-249. Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=22939597 (accessed 07.03.2019). (In Russ.).
4. Lugarich V.D. Svidetel'stvo o nevyrazimom: o zhanre svidetel'stva i o travme v tekstakh S. Aleksievich [Witnessing the unspeakable: on testimony and trauma in Svetlana Alexievich's "The war's unwomanly face" and "Zinky boys"]. Kul'tura i tekst = Culture and text, 2014, no. 3 (18), pp. 19-39. Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=22702345 (accessed 08.01.2019). (In Russ.).
5. Maksimkina N.N. Dokumental'nost' i dokumentalizm v khudozhestvennom izobrazhenii S. G. Fetisovym Velikoi otechestvennoi voiny [Documentary and documentalism in the artistic image of S. Fetisov of the Great Patriotic War]. Vestnik Chuvashskogo universiteta = Bulletin of the Chuvash University, 2007, no. 3, pp. 292-301. Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=11737184 (accessed 07.02.2019). (In Russ.).
6. Mestergazi E.G. O termine «dokumental'naya literatura» [On the term "documentary literature"]. Gumanitarnye nauki. Filologiya = The Humanities. Philology, 2007, no. 11(55), pp. 174-177. Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=12963352 (accessed 03.02.2019). (In Russ.).
7. Mikhaleva O.I., Deminova M.A. Zhanrovye osobennosti publitsistiki S. A. Aleksievich [Genre characteristics of S. A. Aleksievich's publicism]. Mediaissledovaniya = Media Research, 2014, pp. 198-210. Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=23102480 (accessed 13.02.2019). (In Russ.).
8. Nekrasova I.V. Rasshirenie granits dokumental'nogo v proizvedeniyakh noveishei russkoi literatury [Expanding the boundaries of documentality in the works of modern Russian literature]. Filologija i kul'tura = Philology and Culture, 2016, no. (45), pp. 129-134. Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=27451823 (accessed 17.03.2019). (In Russ.).
9. Sivakova N.A. Spetsifika evolyutsii dokumental'noi literatury v XX veke [The specifics of the documentary literature evolution in the twentieth century]. Vesnik MDPU imya I. P. Shamyakina. Filalagichnyya navuki = Herald of Mozyr State Pedagogical University named after I.P. Shamyakin. Philological sciences, 2014, pp. 139-143. Available at: https://cyberleninka.ru/ article/v/spetsifika-evolyutsii-dokumentalnoy-literatury-v-hh-veke (accessed 02.02.2019). (In Russ.).
10. Spivak R.S. Filosofskii metazhanr: ponyatie, termin, metodologiya analiza (I. A. Bunin, «Roman gorbuna») [Philosophical metazhanr: concept, term, methodology of analysis (I. Bunin, "The Hunchback Roman")]. XII Pospelovskie chteniya. Litera-turovedcheskii tezaurus: obreteniya ipoteri = XII Pospelov readings. Literary thesaurus: gains and losses, pp. 159-167. Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=28098536 (accessed 02.02.2019). (In Russ.).
Статья поступила в редакцию 2.03.2019 г.; принята к публикации 3.03.2019 г.
Submitted 2.03.2019; revised 3.03.2019.
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи.
The author has read and approved the final manuscript.
Для цитирования:
Citation for an article :
Романова С. В. Специфика художественно-документального метажанра и типы его функционирования в современной русскоязычной прозе Беларуси // Вестник Марийского государственного университета. 2019. Т. 13. № 2. С. 262-272. DOI: 10.30914/2072-6783-2019-13-2-262-272
Romanova S. V. The specifics of the fictional documentary meta-genre and the types of its functioning in modern russian-language prose of Belarus. Vestnik of the Mari State University. 2019, vol. 13, no. 2, pp. 262-272. DOI: 10.30914/2072-6783-201913-2-262-272 (In Russ.).
Об авторе
Романова Светлана Викторовна
About the author Svetlana V. Romanova
аспирант, Витебский государственный университет имени П.М. Машерова, г. Витебск, Республика Беларусь, ORCID ID: 0000-0002-1436-6551,
lanilya83@gmail. com
Postgraduate student, Vitebsk State University named after P.M. Masherov, Vitebsk, Republic of Belarus, ORCID ID: 0000-0002-1436-6551,
