CC BY
139
НАУКА.ТЕОРИЯ.
ПРАКТИКА.
2014'1
СПЕЦИФИКА БАЗОВЫХ КОНСТАНТ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ИСТОРИЧЕСКОЕРАЗВИТИЕ РОССИИ
THE SPECIFICS OF THE BASIC CONSTANTS OF THE RUSSIAN STATEHOOD AND THEIR IMPACT ON THE DEVELOPMENT OF
RUSSIA
УДК 340.12
А.Е. ТАРАНОВА,
кандидат социологических наук, доцент (Белгородский юридический институт МВД России)
тел. +7(905)677-73-70;
Р.Е. АНТОНОВ,
аспирант
(Юридический институт НИУ «БелГУ») тел. +7(905)677-53-64
А.Е. ТАРАНОВА,
candidate of jurisprudence , the senior lecturer (the Belgorod Legal Institute of the Ministry of Internal Affairs in Russia) tel. +7(905)677-73-70;
Р.Е. АНТОНОВ,
for graduate students, Law Institute NRU "BelSU"
tel. +7(905)677-53-64
Аннотация: в статье обосновывается сущность понятия «государственность», осуществляется анализ антропологического формата российского государства сквозь призму фундаментальных констант государственности, определяющих его специфику на различных культурно-исторических этапах развития.
Ключевые слова: государство, государственность, константы государственности, антропологическое измерение, российская государственность, европейская государственность, трансформация, модернизационный проект.
Abstract: in the article the essence of the concept of «statehood», carried out the analysis of anthropological format of the Russian state through the prism of the fundamental constants of statehood, its defining the specifics of the various cultural and historical stages of development.
Keywords: state, statehood, constants statehood, anthropological dimension, the Russian statehood, the European statehood, transformation, modernization project.
Определяющее место в программе новейшего этапа модернизации российского общества имеют проблемы дальнейшего реформирования государства и политической системы, придания им новых демократических черт и механизмов. В этой связи особую актуальность приобретает систематическое обращение к опыту стран, которые более успешно движутся по пути проводимой ими модернизации.
Тем не менее, научная и практическая популярность термина «модернизация» зачастую затмевает собой сущностную связь этого понятия с «конкретным пространственновременным явлением - европейским модерном» [6, с.9]. Модернизация воспринимается
как часть общеэволюционного процесса, который с той или иной степенью удачливости реализуется или не реализуется в любой стране современного мира. При этом неудачи модернизации достаточно четко соотносимы с отличиями в исходных посылках европейского модернизационного проекта и российской государственности. В данном контексте исключительную значимость приобретает проблема антропологического формата нового российского государства, который, формируясь в соответствии с несколькими моделями одновременно, так пока и не сложился и не может сложиться [1, с.5].
Сегодня на передний план научных иссле-
67
2014'1
НАУКА.ТЕОРИЯ.
ПРАКТИКА.
дований выдвигаются следующие проблемы: должны ли сохраняться у российского государства те традиционные черты и принципы организации (антропологические констан-ть), которые складывались, развивались и определяли его специфику на протяжении всей культурной истории существования; должны ли учитываться подобные константы при заимствовании опыта европейских стран и предлагаемых ими модернизацион-ных проектов и возможностей приведения российской действительности в разумное соответствие с их концептуальными и практическими положениями? Как подчеркивает В.Н. Шевченко, речь, в конечном счете, идет о смене или сохранении не просто конкретных форм государственного устройства, правления, политической системы, а о смене или сохранении исторически и культурно сложившегося типа российской государственности [9, с.213]. Государство, являясь динамически развивающейся системой, может трансформировать устаревшие и несоответствующие вектору и целям дальнейшего воспроизводства и развития формы государственного устройства, функции, институциональную структуру, но сохранять базовые, сущностные принципы государственности.
Вполне очевидно, что обеспечение условий динамично-устойчивого развития России, геополитическая ситуация, процессы глобализации объективно требуют трансформации как содержания, так и функций государства. Но насколько при этом остаются жизнеспособными базовые константы государственности, доминирующие на различных культурно-исторических этапах, и насколько жизнеспособно само государство, основанное на них, насколько оно устойчиво, адаптивно становится сегодня предметом осмысления философии, социологии, юридических, государствовед-ческих и иных социально-гуманитарных наук. В этом контексте проблема определения констант государственности и модусов их существования в различных культурно-исторических условиях становится актуальной не только применительно к российской действительности, но и для анализа тенденций развития западных государств в условиях геополитической реальности и «глобального общества». Тем более что сегодня на этапе преодоления последствий переходного периода наблюдается некоторое сближение российских и западных подходов в определении перспектив развития сильного
государства.
Помещение в поле научного дискурса понятия «константы государственности» требует его интерпретации. В целом «константа» является термином, заимствованным из латинского языка, и в переводе означает «постоянный, постоянная величина». В «Словаре русского языка» С.И. Ожегова константа интерпретируется как постоянная величина в ряду изменяемых. В философском словаре приводится схожая трактовка понятия «константа» как остающееся неизменным при изменениях и расчетах. Применительно к рассматриваемой проблеме имеет смысл учитывать специфику обсуждаемых государственно-правовых образований, обладающих соответствующими константами.
В начале XXI столетия отечественные юристы активно обсуждают проблему соотношения государства и государственности. Отметим, что понятие «государственность» на сегодняшний день не получило однозначного определения в научной литературе. Исследователи-правоведы, рассматривающие проблемы и перспективы развития современного российского государства (И.Л. Бачило, Ю.А. Веденеев, И.Л. Честнов, В.А. Четвертин, В.Е. Чиркин), отмечают, что государственность представляет собой относительно новую для российской юридической науки и политической практики категорию, которая зачастую употребляется в научных публикациях как синоним понятия «государство». В.И. Левакин предлагает интерпретировать категорию «государствен -ность» в узком и широком значениях. Так, в узком значении государственность можно рассматривать как синоним государства вообще, государства конкретного исторического типа, как структуру власти и властных отношений в государстве. В широком смысле природа государственности проявляется через взаимосвязь ее элементов (институтов) и общественных отношений, функций, политической идеологии права, экономики, культуры, оказывающих существенное воздействие на формирование общих черт или признаков государства [5, с.5].
Анализируя сущность государственности, И.Л. Честнов рассматривает ее как широкое понятие, охватывающее государства, предгосударственные образования и иные автономные образования политического характера [8]. А.Б. Венгеров понимает под государственностью «государственно-правовые отношения, происходящие в течение длительного периода жизнедеятельности
68
НАУКА.ТЕОРИЯ.
ПРАКТИКА.
2014'1
этноса» [2, с.175].
Однако государственность не только характеризует государственную структуру и политическую систему, «генетический уровень государственности нельзя проследить только по власти, сосредоточенной в государственных органах. Государственность формируется под воздействием совокупности социальных отношений, позволяющих сначала складываться ее элементам, а затем и собственно государству» [5, с.6].
Государственность представляет собой не просто особый признак или даже систему признаков, которые характерны для исторического развития стран, сумевших создать собственное государство или восстановить утраченное в силу разных причин, а качественное состояние государственно организованного общества, отражающее самобытность социально-экономических, политических, социокультурных условий жизнедеятельности конкретного народа на определенном этапе развития общества. Именно уникальные, доминирующие особенности указанных выше условий есть антропологические константы государственности, формирующиеся в процессе антропосо-циогенеза и определяющие матрицу формирования государственности и развития общества. Они, в частности, выражены через правовой, «государственный» менталитет народа, общества, тип государственности и государства, определяют специфику формальных и сущностных признаков государства, отвечают на вопрос, почему применительно к каждому обществу и его историческому этапу оно является именно таким.
Возрастание научного интереса к «набирающей» популярность категории государственности во-многом обусловлено объективной потребностью науки и практики в возвращении «поля духовного» в теоретическое осмысление государства. В государс-твоведческих, политологических, управленческих дисциплинах сущность государства рассматривается преимущественно через призму его формализованных (политических, правовых, территориальных) характеристик. В социально-философской, философскоправовой мысли доминирует либеральная традиция дискурса относительно «степени присутствия» государства в жизни общества, что в значительной степени выхолащивает его качественную социальную, духовную составляющую и соответствует его институциональной трактовке. Тем не менее, отношение к государству, которое позволя-
ет его рассматривать только как носителя атрибутов учреждения, пусть и высшего порядка, сегодня является недостаточным. Необходим выход за пределы либеральной интенции «минимизации государства» и более полный учет этической традиции в интерпретации государства и «идеи государства», что обеспечит его понимание как выражение образа национальной идентичности, проекта развития общества на основаниях солидарности и консолидации [7]. Разработка понятия государственности по сути дела и раскрывает сущность государства как «идеи» и социального проекта. Государственность «помещает» государство в контекст социальных, ментальных факторов, этнокультурной и природно-ландшафтной обусловленности его генезиса, трансформации, становления властной структуры и политической системы, развития патерналистской или либеральной модели, позволяет применить антропологические принципы и концепты духовности и «общего блага» к пониманию государственно-правовых проблем в современной науке.
Антропологические константы занимают особое место среди других констант государственности, поскольку они являются неизменными фундаментальными постоянными человека, общества, культуры, входящими в законы становления государственности определенного типа, а в дальнейшем определяют верхние и нижние экстремы. Именно в их рамках становятся возможными положительные эффекты от внедряемых мо-дернизационных проектов, позволяя отбрасывать либо корректировать неорганичные социокоду конкретного общества и историческому этапу государства цели развития и технологии их достижения.
Будучи определенными «мегаценностями», антропологические константы государственности выступают теми основаниями, без которых государство не может существовать, эволюционировать и устойчиво-динамично развиваться. При этом они способствуют сохранению целостности и «нормальной» жизнедеятельности общества, являясь органичными и всеобще разделяемыми, удерживающими доминантные позиции если не на всей истории существования государства, то на длительных исторических этапах. Антропологические константы не вполне сходны по своей сути с ценностями и традициями, некоторые из них могут в какой-то период культурно-исторического развития «окостеневать» и, перестав соответствовать вектору
69
2014'1
НАУКА.ТЕОРИЯ.
ПРАКТИКА.
и логике качественных преобразований, становиться камнем преткновения и «уходить» в архаику. Определяя тип государства еще на догосударственной и протогосударственной стадиях, они не остаются догматично неизменными и продолжают определять «ментальные» особенности государственности и в условиях глобализации. Антропологические константы, за редким исключением, адаптивны к изменчивым, динамичным условиям социальной, политической, культурной реальности и способны трансформироваться адекватно вызовам времени одновременно с самим государством, меняя в определенные моменты форму своего существования, но неизменно сохраняя базовые сущностные особенности, определяющие своеобразие и уникальность народов, наций.
Можно вполне определенно утверждать, что антропологические константы государственности определяют модели взаимоотношения триады личность-обще-ство-государство, элементы которой являются основополагающими, неотчуждаемыми ценностями. В свою очередь сами они могут трансформироваться, модернизироваться, совершенствоваться, переживать кризисные моменты, быть в упадке, но не быть их не может [3, с.6].
В современной отечественной и зарубежной литературе имеются лишь первые попытки антропологического измерения государства. С большей или меньшей степенью успешности они осуществляются сегодня в публикациях социальных философов, социологов, а также государствоведов и правоведов. В частности, в юридической науке все более интенсивно развивается направление юридической антропологии, подчеркивающей необходимость разработки проблем правового менталитета и «менталитета» государственности. Отметим, что ни четкого, ни более или менее последовательного и разделяемого понимания сущности и содержания антропологических констант государственности не сложилось. Рассуждая об антропологических базовых принципах государственности, одни авторы черпают их из природы самого человека как деятельностного субъекта, создающего ту или иную социальную реальность, другие отдают приоритет контексту, в котором изначально формировался человек как представитель определенного родоплеменного образования в архаическом периоде, догосударственной, протогосударственной, раннегосударственной и зрелой государс-
твенной стадиях культурно-исторического развития. Кроме того, исследователи вводят в поле анализа категории территориальной обусловленности, природно-климатического фактора, культурной эволюции. Эти условия действительно способствуют определению формата личности (например,человек традиции или человек-рацио), которая создает определенный тип государства, с присущей ему моделью взаимоотношений с человеком и обществом.
Вместе с тем важно учитывать, что антропологическое исследование какого-либо объекта предполагает обязательное внимание к трем аспектам: телу, психике и сознанию, в полной мере учитывая описание их динамики и своеобразия. Качественные трансформации государственного тела определяются прежде всего территорией, восприятием и отношением к ней человека. Уже первые попытки понять судьбу России в сопряжении с судьбой личности сформулировали неоспоримость географического фактора в интерпретации истории страны и народа [1, с.30]. Зависимость типа государственности, его властной силы от особенностей географического положения, специфики приграничных территорий, количества «соседей» отмечал еще Ш. Монтескье. В дальнейшем К. Шмитт указывает на различия в укладе морских и континентальных миров и на их противостояние, которое подготовило почву для становления глобального общества, постепенно размывая главные антропологические категории, на которых «стоят» цивилизации Суши: понятия «дома» и «укорененности» [6, с.24].
Говоря об антропологических константах, еще на ранних этапах определивших генезис государственности и направленность культурной эволюции, необходимо учитывать их зависимость от внешних - природно-климатических - условий. В любых природных условиях включается адекватный им «социальный инстинкт» выживания, определяющий как вектор и тип государственной организации, так и культурно-цивилизационный тип.
Об этом, только в присущем его времени контексте, говорит в своей концепции культуры Н.Я. Данилевский. В своем труде «Россия и Европа» он обосновывает существование разных культурно-исторических типов, выводит законы их формирования и отмечает, что даже периодизация развития западной культуры (Античный период, Средневековье, Возрождение, Реформация,
70
НАУКА.ТЕОРИЯ.
ПРАКТИКА.
2014'1
Просвещение) свойственна только ей. Россия же имеет свои переходные периоды, связанные с принятием христианства, петровскими реформами, реформами середины XIX в. (отмена крепостного права и переход к капитализму), революция 1917-го года, реформы конца XX столетия. Дополненный
О. Шпенглером и А. Тойнби типологический подход позволил говорить о существовании разных культурно-цивилизационных типов (Западная Европа и Россия формировались на значительно различающихся внутренних и внешних предпосылках человеческой истории).
В этом контексте природа начинает определяться как самостоятельный фактор исторического развития, отчего государственность, по умолчанию, получает социоприродное измерение. Собственно становление этносов, формирование каждой конкретной культуры также изначально получает природно-ландшафтную детерминацию. Однако именно влияние «способов природопользования» является важнейшим принципом при анализе различий процессов воспроизводства государств традиционного и либерального типов. Действительно, территория, ее характеристики, природноклиматические условия определяют особенности «формирования властных отношений в обществе и такие их частные аспекты, как принятую в обществе «парадигму послушания», дисциплину, гражданскую активность» [1, с.19].
Основная характеристика российского пространства - это его «огромность», которая задает тон формированию государственно-державных властных отношений и в то же время образует своеобразный тип личности [1, с.21]. Организация масштабного российского пространства требует достаточно жесткого типа правления (сильной власти) [8]. Реализация объединительных, солидарных проектов, формирующих поле «единого социального взаимодействия» в таком пространстве ожидает от властных структур определенных качеств. Прежде всего это высокая моральная ответственность, доктрина сильного интегрирующего государства, самоконтроль, напряженная активность. Именно эти черты подразуме-
вались в категории «служения», которую личность в российском государственном пространстве исторически соотносила с «культурой власти» [1, с.21].
Как показывает западноевропейская и российская история, именно в рамках определенного географического и культурного ландшафта формируются особые психологические и ментальные особенности государственной антропологии. В частности, различия в восприятии базовых ценностей европейской демократии (собственность, свобода личности, неприкосновенность и автономность частной жизни, законность, гражданственность), лежащих в основе мо-дернизационного проекта и, безусловно, имеющих высочайшую социальную значимость, определяются различиями в путях их культурно-исторического развития и укоренения в российской и европейской цивилизации. Вполне правомерно современная российская государственность характеризуется рядом ученых как неотрадиционная. Поэтому выстраивание ее в соответствии с западным пониманием доминирующих демократических ценностей, рационализировавшихся в позднем периоде Средневековья и получивших либеральную интерпретацию в трудах Т. Г оббса и Дж. Локка, форсированный переход российского человека от человека традиции к человеку идеологии, а сегодня к человеку рациональному, являются причинами «антропологического кризиса» в России, оставляющего пока без решения проблему взаимоотношений человека и государства.
Таким образом, эффективная реализация программ новейшей модернизации российского общества требует точной формулировки проблем и задач становления российской государственности и учета специфики ее базовых констант, включая константы антропологические, которые еще необходимо осмыслить. Реформирование России требует системного подхода, позволяющего собрать воедино ретроспективные и актуальные переплетения внешних и внутренних факторов, определяющих российскую государственность и выстраивать прогноз и приоритеты ее дальнейшего развития в соответствии с явно наметившимися векторами модернизации.
Литература
1. Антропологическое измерение российского государства [Текст] / Рос. акад. наук, Ин-т
философии ; отв. ред. В.Н. Шевченко. - М.: ИФРАН, 2009. 214 с.
2. Венгеров А.Б. Теория государства и права. 3-е изд. - М., 2000. 346с.
71
2014'1
НАУКА.ТЕОРИЯ.
ПРАКТИКА.
3. ЗатонскийВ.А. Государство и личность в системе государственности (к вопросу о содер-
жании базовых категорий теории государства и права) // Государство и право. 2007. №10. С. 5-12.
4. Корзенков В.Н. Понятие государственности. Государственность республики как субъекта
федерации // Право и политика. 2008. №5(101). С. 1044-1047.
5. Левакин В.И. Современная российская государственность: проблемы переходного пери-
ода // Государство и право. 2003. №1. С. 5-12.
6. Современное государство, социум, человек: российская специфика / Рос. акад. наук,
Ин-т философии; отв. ред. В.Н. Шевченко. - М.: ИФРАН, 2010. 243 с.
7. Спиридонова В.И. Эволюция идеи государства в западной и российской социально-фило-
софской мысли / Рос. акад. наук, Ин-т философии. - М.: ИФРАН, 2008. 243 с.
8. Чесовская М.Г. Проблемы формирования и развития российского абсолютизма XVIII-XIX веков в современном американском и британском россиеведении: теоретико-методологический аспект: монография. - Белгород: БелЮИ МВД России, 2013. 279 с.
9. Честнов И.Л. Природа и этапы развития государственности // Известия высших учебных заведений. 1998. №3. С. 35-47.
10. Шевченко В.Н. Глобализация и судьба российской государственности // Личность. Культура. Общество. 2004. Вып. 4(24). С. 211-218.
References
1. Anthropological dimension of the Russian state [Text] / ROS. Acad. Sciences, Institute of
philosophy ; Resp. Ed. by V.N. Shevchenko. - M: IFRANE, 2009. 214 p.
2. Vengerov A.V Theory of state and law. 3-e Izd. - M, 2000.
3. Zatonsky VA. State and personality in the system of statehood (on the content of the basic
categories of the state and law theory) // State and law 2007. №10. P. 5-12.
4. Korzencov V.N. The concept of statehood. The statehood of the Republic as a subject of the
Federation // Law and policy. 2008. №5(101). P. 1044-1047.
5. Levakin V.I. Modern Russian statehood: the problems of the transition period // State and law.
2003. №1. P. 5-12.
6. The modern state, society, and man: Russian specificity / ROS. Acad. Sciences, Institute of
philosophy ; Resp. Ed. by V.N. Shevchenko. - M: IFRANE, 2010. 243 p.
7. Spiridonova V.I. Evolution of the ideas of the state in the Western and Russian social-philosophical
thought / ROS. Acad. Sciences, Institute of philosophy. - M: IFRANE, 2008. 243 p.
8. Chesovskaya M.G. Problems of formation and development of Russian absolutism of the XVIII-XIX centuries in modern American and British Russian studies: the theoretical-methodological aspect: monograph. - Belgorod: BelUI Ministry of the Interior of the Russian Federation, 2013. 279 p.
9. Chestnov I.L. Nature and stages of development of statehood // Izvestia of higher schools.
1998. №3. P. 35-47.
10. Shevchenko V.N. Globalization and the fate of Russian statehood // Personality. Culture. Society.
2004. Vol. 4(24). P. 211-218.
(Статья сдана в редакцию 21.01.2014)
72
