CC BY
90
УДК 316.74 : 011
А. Л. Семенова
Специализированный философский журнал и «журнал направления» в истории русской философской публицистики начала ХХ в.*
В статье рассматривается роль специализированных журналов и журналов «направления» в популяризации философских знаний в России начала ХХ века, анализируются позитивистские и антипозитивистские тенденции, влияние марксизма на публицистический процесс отечественной журналистики.
The article considers the role of specialized journals and "direction" journals in popularization of philosophical knowledge in Russia in the beginning of the XX-th century. Marxism’s influence on journalistic c process of domestic journalism.
Ключевые слова: публицистика, журнал, направление, философия, марксизм, позитивизм, идеализм, специализированный, тип.
Key words: Journalism, journal, direction, philosophy, Marxism, positivism, idealism, specialized, type.
На рубеже веков и в начале ХХ в. в кругу читающей публики интерес к философии оказался необычайно высоким. В публицистических статьях, адресованных широкому кругу читателей, стали обсуждаться философские проблемы. И подобного рода публикации пользовались большой популярностью. А. Богданов отмечал: «В литературе и в публике теперь наблюдается необычно сильное увлечение философией»1 [2, с. 258]. А в статье И. Давыдова «Об идеализме, марксизме и народничестве», посвященной собственно философским проблемам, подчеркивалось, что «соображения ... могут носить здесь только публицистический характер. ... Жизнь в наше время такова, что публицистике всюду и во всем место» [6, с. 313].
В начале ХХ в. публицистика тяготела к философии, и философичность была своеобразной чертой публицистики начала ХХ в. Рецензент журнала «Правда» замечал: «Философия вышла на улицу» [21, с. 179]. Публикации, касающиеся философской проблематики, находили место на страницах самых различных изданий. Если обратиться к библиогра-
* Публикуется в рамках работы над проектом РГНФ, грант № 10-03-12108в.
1 Ср. со словами М. Неведомского, который писал, анализируя современную ему ситуацию: «Нам недолго придется ждать появления философов и в настоящем смысле этого слова: громадный интерес к философским вопросам, наблюдаемый в последнее время, служит в том порукой» [11, с. 31-32].
фическому указателю «Философское содержание русских журналов начала ХХ века» (2001), то можно увидеть, что наряду со специализированными философскими изданиями («Вопросы философии и психологии», «Логос», «Мысль. Журнал Петербургского философского общества») к философской проблематике обращались такие журналы, как «Образование», «Мир Божий», «Русская мысль», «Новый путь», «Вопросы жизни», «Правда», «Перевал» «Современный мир», «Русское богатство», «Вестник Европы», «Русский вестник» [15]. По точному замечанию С. Булгакова, «общий журнал больше приспособляется к потребностям данного момента и широкой публики и является как бы посредником между нею и чистой философией» [4, с. 301-302]. Поэтому публицистические тексты, обращенные к проблемам общественного развития, смысла человеческого бытия, морали и этики, закономерно находили место на страницах журнальных изданий.
Однако не только традиционная взаимосвязь русской философии/литературы/публицистики была причиной повышенного интереса к философии в публицистике начала ХХ в. Повышенному интересу к философской проблематике способствовала полемика между народниками и марксистами в 1890-е годы. С. Булгаков писал о ней как о «литературно-общественном эпизоде русской жизни» [3, с. 264-265]. В полемике народников с марксистами на первый план выступали социальноэкономические вопросы, поэтому М. Фридман, рецензент «Вопросов жизни», отмечал, что 1890-е годы характеризовались тем, что «все были или, по крайней мере, старались быть экономистами...Теперь царит новое течение - философское» [16, с. 293].
Марксизм стал популярным в среде русского образованного общества как экономическое учение и как философская доктрина - философия, которая призвана не объяснять мир, а изменять его, как политическая программа социальных преобразований. «Марксизм увлек на первых порах людей самых разных ориентаций, - замечает историк русской философии А. Ф. Замалеев, - от промышленных пролетариев до университетских профессоров; всем казалось, что найдена окончательная истина, и социализм из народнической утопии превратился в научную теорию» [7, с. 261]. Марксистские легальные журналы сделали немало для популяризации идей марксизма в русской публике. Е. Чарский, один из авторов позитивистского журнала «Правда», замечал, что «марксизм привлекал научной ценностью своих положений, своей публицистической стороной» [17, с. 153]. «Марксизм в сущности являлся попыткой теоретически обосновать некоторую публицистическую доктрину1.
1 Ср. письмо Кожевникова, редактора-издателя журнала «Правда», Богданову: «От А. В. Луначарского я получил письмо, в к<отором> он высказывает некоторые мысли в пользу философии как суррогата публицистики. Посылаю это письмо Вам. М<ожет> б<ыть>, кое-что в нем не лишено принципиального значения» [13, л. 7].
Публицистическая доктрина, - . которая собственно прельщала людей,
- осталась по-прежнему прекрасной и привлекательной», [1, с. 114] - писал Алексеев, автор идеалистического «Нового пути». Русская публицистика традиционно тяготела к философии, но когда наступил период увлечения марксизмом, оказалось, что марксистская философия публицистична. Она позиционировала себя как практическая философия. Неслучайно эту черту марксизма отметили авторы разных по идеологическому направлению органов печати, при этом оценивалась она позитивно и теми, и другими.
Большинство журналов начала ХХ в., на страницах которых была представлена философская публицистика, были «журналами направления». По мнению В.Г. Короленко, «русский ежемесячник - не просто сборник статей, не складочное место иной раз совершенно противоположных мнений, не обозрение во французском смысле. К какому бы направлению он ни принадлежал, - он стремится дать некоторое идейное целое, отражающее известную систему воззрений, единую и стройную» [9, с. V]. Очень точно роль толстых журналов в русской жизни охарактеризовал В. Мачинский (Правда, 1906, №2. Кн. 4), отметив, что в периоды острой общественной борьбы они уступают газетам, а вот «длинное безвременье всегда за них», так как «при вольном или невольном успокоении и досуге начинают понемногу прислушиваться и к ним, . они, по своей созерцательной и мыслительной профессии, оказываются недурными регистраторами и выразителями направлений» [10, с. 108-109]. Направление журнала определялось единством взглядов его сотрудников.
В начале ХХ в. в журнальном процессе можно было наблюдать столкновение антипозитивистского направления с позитивистским. Ан-типозитивистскую направленность заявил журнал «Новый путь» (19031904; общественно-политический литературный ежемесячный журнал), она была продолжена и развита идеалистами в «Вопросах жизни» (1905; ежемесячный литературно-общественный журнал), которые пришли на смену декадентскому журналу. Московский журнал «Правда» (19041906; ежемесячное издание искусства, литературы и общественной жизни) ставил задачей популяризацию позитивистских идей и полемику с «бывшими марксистами», в первую очередь С. Булгаковым и Н. Бердяевым.
В программной статье П. Перцова в первом номере «Нового пути» сообщалось, что «на первый план в журнале выступит не партийная дисциплина «социальной» борьбы, а безотносительная ценность личной оригинальности. В своем идеале журнал будет иметь не подневольный унисон хорового пения, а естественную солидарность «солистов». .Упоение безличностью есть именно то, чего будет избегать «Новый путь» [12, с. 8]. Однако попытки модернизировать структуру журнала не принесли изданию успеха, а «солидарность «солистов» подчеркивала идейную направленность журнала как идеологически цельного органа
печати, несмотря на внутрижурнальные полемики. Традиции идейной «направленности» оказались значимыми и для этого модернистского журнала.
При этом журнал «направления» по типу являлся «толстым русским журналом», тяготеющим к энциклопедичности. «Тип - это ... образ группы изданий, располагающих общими для этой группы признаками» (М.В. Шкондин) [20, с. 100]. Основными признаками «русского толстого журнала» были объем и программа. Объем - 500-700 стр. Программа журналов была сходной по формальным признакам. Своеобразие идейной «направленности» проявлялось в содержании публикуемых материалов. В основных позициях программы почти идентичны, что указывает на типологическую традиционность. «Правда» при этом предлагала более разнообразную тематику публикаций.
Исследуя историю этих типичных толстых журналов, необходимо сказать, что сам тип подобного издания переживал серьезный кризис в начале ХХ в. Интересны в связи с этим размышления одного из публицистов «Вопросов жизни» Г. Чулкова. Он большое внимание уделял теоретическим аспектам современной ему журналистики. Главной проблемой, которая его волновала, был кризис классического типа русского «толстого» журнала, или журнала «направления». Чулков называл его - «толстым журналом старого типа». Господство этого издания в отечественной журналистике критик объяснял как «результат . политической отсталости». При отсутствии легальной институциональной партийной жизни «партия желает представить публично свои интересы и свои стремления и, не находя для этого подходящего политического органа, создает ежемесячник, присоединяя к нему между прочим случайную беллетристику, "гражданские" стихи и общедоступную философию». В начале 1905 г. он писал «о наступлении более счастливой эпохи, когда усложнившаяся жизнь дифференцируется и "политика" превращается в политику без кавычек, делается элементом жизни, а не литературным занятием». Свидетельством этого процесса служило «появление журналов и альманахов, эмансипировавшихся от партийной политики». Размышлениями о судьбе толстого журнала публицист делился с читателями в критической статье, посвященной альманаху книгоиздательства «Гриф». Г. Чулков предрекал успех альманахам, в которых «собираются группы писателей, объединенных не политическими убеждениями, а философскими интересами или эстетическими вкусами». При этом критик отмечал закономерную тенденцию в отечественной печати начала века, когда в области политики на первый план выдвигалась газета, а журналам отводилась роль изданий специальных или альманахов, так как книга, по мнению критика, выдвигается на первый план «в сфере культурной» [18, с. 315-316].
Близкую точку зрения на классический тип толстого журнала выразил критик журнала «Правда», который в 1906 г. писал:
«Толстые журналы и книги - литературные пасынки революции. Они служат преимущественно так называемой "мыслящей" интеллигенции, революция же выдвигает другого читателя, другие, немыслительные интересы и темпераменты. Здесь царит юркая и дешевая злободневная газета и тощенькая брошюра; толстый же месячник, слишком уж основательный и неповоротливый, так же не у места здесь, как спокойный и флегматичный человек в горячке борьбы и пропаганды» [10, с. 108-109].
Г. Чулков еще более резко продолжил развивать свой взгляд на традицию толстого журнала, и в августовской книге «Вопросов жизни» он заявлял:
«Наши современные журналы старого типа - это все наследие варварского политического режима., который сковал общество и лишил его возможности жить свободно-развивающейся политической жизнью: наши журналы суть суррогаты политических партий, которые правильно организуются на Западе и которые лишены этой организованности у нас. Такое ненормальное положение текущей литературы печально отражается на культурности нашего общества. Искусство, философия и религиозные убеждения - все оценивается с точки зрения политической партии, и таким образом вся культура оказывается под надзором у политики» [19, с. 209].
В предвосхищении того, что наступит «желанный момент политического освобождения», критик строил прогноз: журналы (и в качестве примера он называл «Русское богатство») «откажутся совершенно от неловких экскурсий в область религиозно-философскую и ограничат свою программу вопросами формальными, социально-политическими. Наряду с такими специальными партийными ежемесячниками, вероятно, появятся культурные журналы, которые будут интересоваться искусством, философией и религией, помимо их влияния на политическую жизнь» [19, с. 211].
На страницах «Вопросов жизни» обсуждались традиции и перспективы отечественной печати в ее сопоставлении с опытом печати европейской и с явно выраженным стремлением к освоению европейского опыта дифференциации печати, что, по мнению публицистов, являлось признаком прогрессивного развития общественной жизни в целом.
В 1906 г. ситуация в печати существенно изменилась, и дело было не только в жестких действиях властей, которые осуществляли пристальный цензурный контроль над печатью, но и важной причиной стал факт реальной политизации жизни, который, несомненно, повлиял на судьбу толстого русского журнала. Своеобразным некрологом этому типу издания стала статья Л. Троцкого «Судьба толстого журнала» (1914) [14]. Хотя, бесспорно, традиции этого типа издания получили дальнейшее развитие в отечественной журналистике ХХ в.
Журнал «Вопросы философии и психологии» (1889-1918) - авторитетное специализированное издание в России рубежа веков. Первый редактор журнала Николай Яковлевич Грот (1852-1899).
«Живая и творческая натура Грота, - как отмечает В. В. Зеньковский, -сказывалась в подвижности его философских взглядов, в постоянной эволюции его воззрений. <.> Из позитивиста он стал метафизиком, а в последний период стремился к примирению позитивизма и идеализма» [8, с. 14].
В 1891 г. Н.Я. Грот, размышляя о задачах издания, признавал, что «если в нашем журнале являлось до сих пор преобладающим одно направление, называемое идеалистическим или, по методу, метафизическим, то такой факт был следствием господствующих среди большинства сотрудников философских воззрений, интересов и симпатий» [5, с. I].
При этом приглашение к полемике звучало уже в первые годы издания журнала (1891. № 6), и редактор четко обозначал цели специализированного издания:
«Мы призывали и призываем мыслящих людей нашей родины. к разработке основных теоретических проблем философии, к общему и дружному обсуждению коренных вопросов знания, бытия и человеческого существования - с точки зрения новых данных специальных наук и современных философских исследований.» [5, с. IV].
Задача журнала, по убеждению Н. Грота, «дать полный простор русской мысли, искренней проповеди человечного добра и вселенской правды, какие бы выражения она ни принимала» [5, с. VI].
Специализированность издания проявилась в его структуре. Основной контент составляли статьи по проблемам философии и психологии -от 5 до 9 статей в номере, которые дополнялись такими рубриками, как критика и библиография, известия и заметки, информация о деятельности Московского психологического общества, объявления о книгах и журналах. Отдельная рубрика отводилась полемике: ответ автора своему критику и ответ критика на авторские замечания.
Через пятнадцать лет после появления на информационном поле России журнал стал известным и уважаемым изданием. Публицистика С.Н. Булгакова была связана с этим изданием (на его страницах было опубликовано 18 булгаковских статей: первая появилась в кн.35, последняя - в кн. 132-133) [15, с. 21]. В обзоре деятельности журнала в 1904 г. С. Булгаков предложил читателям обстоятельный анализ роли и места этого специализированного журнала, посвященного проблемам философии и психологии. С. Булгаков писал, что одна из главных заслуг этого серьезного научного журнала заключается в том, что он нарушил «единовластие рассудочного позитивизма» в русском философском самосознании. Он подчеркивал, что «вследствие своеобразия русской культуры, задачи, роль и значение даже и специально-философского журнала у нас
совершенно иные. (чем, например, в Германии - С.А.)» [4, с. 299]. Это, по мысли публициста, связано в тем, что «в России же нет пока этой стены специализации, отгораживающей profanum и специалистов, и
существование философского журнала есть факт, имеющий и общественное, точнее, общекультурное значение. Основатели этого журнала выступили со своей идеей в глухую ночь философского самосознания, когда права позитивизма или вульгарного материализма считались неприкосновенными, когда самая мысль о создании философского журнала представлялась невероятной дерзостью» [4, с. 301].
Журнал не боялся занимать независимую позицию, публикуя статьи, которым «не нашлось бы места на Прокрустовом ложе . журналистики и из которых многие остались бы, быть может, даже ненаписанными». Это специализированное издание способствовало появлению новых писателей и оригинальных статей. Несмотря на программную терпимость к различным мировоззренческим системам, журнал сыграл большую роль в «истории возникновения теперешнего "идеалистического" движения» [4, с. 301]. Давая оценку журналу за истекший 1904 год, Булгаков отмечал те же тенденции, которые были характерны для этого издания и прежде: количественно преобладали статьи «идеалистического» направления, хотя и статьи позитивиста А. Богданова нашли место на его страницах [4, с. 302].
Также С. Булгаков отмечал, что журнал способствовал становлению и развитию философской мысли в России, и его достоинством стала публикация статей известного русского философа Владимира Соловьева. В заключении обзора Булгаков писал:
«Пожелаем же нашему старшему собрату новых успехов в его работе, и в особенности поскольку она направлена к дальнейшему развитию, упрочению и внедрению в сознании русского общества того миросозерцания, которому основание заложено нашим незабвенным мыслителем В.С. Соловьевым» [4, с. 304].
Редакция журнала ориентировалась на широкий круг философских систем. Однако особое место отводилось мировоззрению Ф. М. Достоевского. Н. Я. Грот в одной из программных статей (1891. № 6) подчеркивал ту важную роль, которую сыграл Достоевский для русской общественной мысли:
«Таким искателем искры Божьей во всех людях, даже дурных и преступных, был наш русский мыслитель Достоевский. Достоевский - один из самых типических выразителей тех начал, которые, по нашему глубокому убеждению, должны лечь в основание нашей своеобразной нравственной философии» [5, с. У-У1].
С. Н. Булгаков, сравнивая журнал «Вопросы философии и психологии» с «Вопросами жизни», замечал, что «общественное самоопределение возможно не в специальном журнале, а только в общем журнале обычного "направленского" типа» [4, с. 301]. С. Булгаков сопоставлял задачи таких идейно родственных журналов, как «Вопросы философии и психологии» и «Вопросы жизни». Близость этих изданий подчеркивалась особо. Новый журнал признавался в чувствах «сыновнего пиетета» по отношению к старшему товарищу, а главное констатировался тот факт, что «за последние годы представители "идеализма" единственное убежище находили на страницах московского журнала. Только "Вопросы философии и психологии" открывали свои страницы, - наряду с позитивистами, - и представителям гонимого "идеализма"» [4, с. 301].
Но редакционные программы изданий принципиально расходились, так как московский философский журнал, как уже отмечалось, был сторонником широкого диалога и предлагал возможность высказаться представителям различных направлений философской мысли при том, что главным критерием для издателей «Вопросов философии и психологии» являлись «литературные достоинства статей». «Вопросы жизни», с одной стороны, должны были «определять эти рамки гораздо уже, хотя и не требуя от всех статей выражения редакционных мнений, но во всяком случае не допуская на страницах журнала резких противоречий» [4, с. 301-302].
Подводя итог, отметим, что журналы «направления» имели главное преимущество в том, что ориентированы были на широкую читательскую аудиторию, но важно учитывать тот факт, что тексты в толстых русских журналах тяготели не к научности, а к популярности, в отличие от специализированного издания, обращавшегося к подготовленным читателям и потому имеющего ограниченный тираж. Журналы «направления» сыграли важную роль в популяризации философского знания, в этом они оказались эффективнее изданий специализированных.
Список литературы
1. Алексеев. Разложение марксизма // Новый путь. - 1904. - № 12. -С. 86-115.
2. Богданов А. Философский кошмар // Правда. - №.6. - С. 255-259.
3. Булгаков С. Без плана: I. «Идеализм» и общественные программы // Новый путь. - 1904. - № 10. - С. 260-277.
4. Булгаков С. «Вопросы философии и психологии» в 1904 году // Вопр. жизни. - 1905. - № 2. - С. 299-304.
5. Грот Н. Еще о задачах журнала // Вопр. философии и психологии. -1891. - № 6. - С. I-VI.
6. Давыдов И. Об идеализме, марксизме и народничестве // Вопр. жизни.
- 1905. - № 7. - С. 312-323.
7. Замалеев А.Ф. Курс истории русской философии: учеб. для гуманит. вузов. 2-е изд., доп. и прераб. - М.: Магистр, 1996.
8. Зеньковский В. В. История русской философии: вВ 2 т. Т. 2. Ч. 2.- Л.: ЭГО, 1991.
9. Короленко В.Г. Николай Константинович Михайловский // Русское богатство. - 1904. - №2.
10. Мачинский В. Среди журналов // Правда. - 1906. - № 2. Кн.4. -С. 108-120.
11. Неведомский М. Н.К. Михайловский (Опыт психологической характеристики) // Мир Божий. - 1904. -№ 4 (апрель). - С. 1-32.
12. Перцов П. Новый путь // Новый путь. - 1903. - №1. - С. 1-9.
13. Письма А.А. Богданова редактору журнала «Правда» Валентину Алексеевичу [Кожевникову] и ответы адресата об отправке в журнал рукописей, о публикации комментариев А. Финна на антимарксистскую статью А. Неведомского, о переводе статьи Меринга о Канте / РГАСПИ. Ф.259. Оп.1. Ед.хр. 57.
14. Троцкий Л. Судьба толстого журнала // Троцкий Л. Литература и революция. - М., 1991. С. 299-307.
15. Философское содержание русских журналов начала ХХ в. Статьи, заметки и рецензии в литературно-общественных и философских изданиях 1901-1922 гг. Библиографический указатель / отв. ред. А. А. Ермичев. - СПб.: РХГИ, 2001.
16. Фридман М. Промышленность // Статьи из «Handwörterbuch» der Staatswissenschaften / пер. с нем. Е.Н. Каменецкой; под ред. О.Е. Бужанского. 2-е изд. - СПб., 1905. - С. 293-294.
17. Чарский Е. Два мировоззрения // Правда - 1905. - № 12. - С. 151164.
18. Чулков Г. Альманах к-ва «Гриф» // Вопр. жизни. - 1905. - № 2. -С. 315-319.
19. Чулков Г. Критические заметки // Вопр. жизни. - 1905. - №8. -С. 207-217.
20. Шкондин М. В. Система средств массовой информации как фактор общественного диалога. - М., 2002.
21. ев Н. Ученое пустомыслие (Социальная философия Рудольфа Штам-лера) // Правда. - 1904. - № 5. - С. 178-206.
