CC BY
0
КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ
УДК 792.07 DOI 10.53115/19975996_2024_01_096_100
ББК 85.334
А.Ю. Ряпосов
СПЕКТАКЛЬ «ГИБЕЛЬ ЭСКАДРЫ» (ГОСДРАМА, 1935): РЕЖИССЕРСКИЙ ДЕБЮТ Н.П. АКИМОВА НА АКАДЕМИЧЕСКОЙ СЦЕНЕ В ЖАНРЕ ГЕРОИЧЕСКОЙ ДРАМЫ
Статья посвящена изучению спектакля «Гибель эскадры» в постановке Н.П. Акимова, дебютировавшего в 1934 году в качестве режиссера на академической сцене Ленинградской Госдрамы (бывшего Александринского театра). Постановочная работа над героической драмой А.Е. Корнейчука, основанной на реальных событиях и посвященной подвигу моряков-черноморцев в годы Гражданской войны, предоставила Акимову возможность проявить себя не только как художнику, но и как постановщику и, тем самым, доказать свое право на профессию режиссера.
Ключевые слова:
Н.П. Акимов, Александринский театр, героическая драма, «Гибель эскадры», Госдрама, А.Е. Корнейчук.
Ряпосов А.Ю. Спектакль «Гибель эскадры» (Госдрама, 1935): режиссерский дебют Н.П. Акимова на академической сцене в жанре героической драмы // Общество. Среда. Развитие. - 2024, № 1. - С. 96-100. - DOI 10.53115/19975996_2024_01 _096_100
© Ряпосов Александр Юрьевич - доктор искусствоведения, старший научный сотрудник, заведующий сектором источниковедения, Российский институт истории искусств, Санкт-Петербург; e-mail: [email protected]
О
Спектакль «Гибель эскадры» был поставлен режиссером и художником Николаем Павловичем Акимовым (1901-1968) по одноименной пьесе А.Е. Корнейчука, премьера в Ленинградском государственном академическом театре драмы состоялась 23 февраля 1935 года. Акимовская постановка в Госдраме обойдена вниманием историков русского театра XX века и исследователей творчества Акимова-режиссера, в научной литературе она лишь изредка упоминается (см., напр.: [6, с. 101; 9, с. 76; 12, с. 9, 11; и др.]).
Спектакль «Гамлет» (Театр имени Евг. Вахтангова, 1932), ставший режиссерским, дебютом Акимова, - явление сложное и неоднозначное, но с точки зрения руководства советскими театральными структурами и ангажированной театральной критики постановка шекспировской трагедии считалась творческой неудачей Акимова (см., напр.: [8, с. 6-8]). Попытка режиссера обрести собственный «дом» в Ленинградском Мюзик-холле привела к выпуску в 1934 году спектакля «Святыня брака», поставленного силами Экспериментальной мастерской по комедии Э.-М. Лабиша «Сказать не сказать»
(см., напр.: [6, с. 100-101; 9, с. 76-77; 12, с. 12; и др.]). Но представления Акимова о творческом будущем Мюзик-холла, как оказалось, не совпадали с планами руководства этого театрально-концертного учреждения.
В.М. Миронова утверждает, что Акимов пришел в Ленинградский Театр Комедии «по воле Случая» (см., напр.: [9, с. 76]), но, как представляется, это не так. Отсутствие успеха в работе над «Гамлетом» в Московском Театре имени Евг. Вахтангова и над «Святыней брака» в Ленинградском Мюзик-холле поставили вопрос о самой возможности для художника-сценографа выступать в качестве постановщика спектакля. Акимову необходима была самостоятельная постановка, которая в полной мере продемонстрировала бы его готовность быть действующим современным театральным режиссером. Героическая драма А.Е. Корнейчука «Гибель эскадры» дала Акимову возможность создать на академической сцене Ленинградской Госдрамы спектакль большого стиля на материале одного из знаковых событий Гражданской войны. И Акимов наилучшим образом воспользовался предоставившейся ему возможностью.
«Гибель эскадры» - пьеса, написанная в 1933 году 28-летним украинским сценаристом и драматургом А.Е. Корнейчуком (1905-1972), который был последовательным и решительным противником украинского национализма; тех действующих лиц (офицеров, боцманов и матросов), которые являлись сторонниками Центральной рады и Украинской Народной Республики (УНР), в «Гибели эскадры» называют «самостийниками», что в контексте описываемых драматургом событий имело негативный смысл.
В основу пьесы положен эпизод советской истории, связанный с заключенным в 1918 году Брестским миром, а именно - это затопление Черноморской эскадры в Цемесской бухте Новороссийска. И хотя «Гибель эскадры» основана на реальных исторических событиях, но драма Корнейчука - произведение художественное, а значит - часто расходящееся с подлинными историческими реалиями описываемых событий.
Так, в первом акте пьесы полковник Ко-баха, посланец Центральной рады УНР, обращается к представителям кораблей Черноморской эскадры с предложением принять протекторат Рады над Севастополем и поднять на кораблях желто-блакитное знамя - тогда, обещает полковник, ни один вооруженный немец не войдет в Севастополь. На деле, на момент описываемых в пьесе событий, в ходе военного переворота в Киеве Центральная рада была уже распущена, УНР превращена в протекторат Германии -Украинскую державу во главе с гетманом П.П. Скоропадским, а германские войска оккупировали Украину и Крым и оказались на подступах к Севастополю, что грозило Черноморской эскадре силовым захватом.
Корнейчук создавал пьесу «Гибель эскадры» как драматическое произведение со сложной и крайне запутанной системой противостояний. Во-первых, выделяется противостояние матросского комитета и офицерского корпуса, однако имеет место и их взаимозависимость. Комитет без участия офицеров не может вывести корабли Черноморской эскадры в море, так как комитетчики не знают расположение минных полей и не смогут проложить курс на Новороссийск. Но и адмирал, и его морские офицеры, в свою очередь, не обладают полной властью над кораблями, особенно - над флагманским линкором «Воля» и линкором «Свободная Россия», которые в качестве топлива использовали уголь; и, если кочегары не выполнят свою тяжелую работу, линкоры никуда тронутся. Во-вторых, и корпус офицеров, и матросская масса не однородны и разделены на самостийников и тех,
кто считает себя гражданами Советской Республики, в силу чего команды разных кораблей голосуют по-разному - оставаться в Севастополе или идти в Новороссийск, а лейтенант Корн, получивший право командовать эсминцем «Керчь» не по причине дворянского происхождения, а в силу личной доблести и инженерных знаний, расценивает приказ адмирала поднять на кораблях Черноморской эскадры желто-б-лакитный флаг как измену. В-третьих, нет согласия и между членами матросского комитета эскадры, когда приходит приказ Советского правительства затопить корабли.
Корнейчук в своей драме умалчивает, что в 1918 году часть кораблей Черноморской эскадры во главе с линкором «Воля» не выполнили приказ и ушли из Новороссийска в Севастополь, где были переданы немецкому командованию. После поражения Германии в Первой Мировой войне эти корабли поступили в распоряжение Белой армии и составили Русскую эскадру, которая в 1920 году эвакуировала из Крыма войска барона Врангеля и, впоследствии, получила стоянку во французском порту Бизерта в Тунисе. В 1924 году корабли Русской эскадры были по приказу правительства Франции проданы на слом, чтобы не возвращать их Советскому Союзу.
Стоит упомянуть еще об одном противостоянии, которое в пьесе Корнейчука лишь обозначено, а именно - об отказе части матросов от исполнения своих обязанностей (когда реальная Черноморская эскадра прибыла в Новороссийск, было отмечено массовое дезертирство матросов).
В пьесе Корнейчука, в третьей картине третьего акта, происходит решительное вооруженное столкновение самостийников и комитетчиков, последние берут верх. Особую остроту драматическим событиям «Гибели эскадры» придает тот факт, что решающим аргументом в любых спорах на кораблях выступает «товарищ Маузер», личное оружие используется при разрешении любых споров мгновенно и без всяких колебаний.
В финале «Гибели эскадры» ситуация обостряется до предела, со дня на день к Новороссийску могут подойти немецкие военно-морские силы, но решения о затоплении кораблей Черноморской эскадры комитету выработать не удается. Комитетчик Гайдай, например, воодушевленный примером броненосца «Потемкин», предлагает эскадре прорываться через Дарданеллы в Средиземное море и спровоцировать, тем самым, мировую революцию. Часть экипажей согласны с гибелью своих судов, но топить корабли эскадры решительно
о
отказываются. И только лейтенант Корн, командир эсминца «Керчь», готов выполнить приказ правительства Советской Республики, чтобы не допустить попадание кораблей в руки Германии. В патетической концовке пьесы Корнейчука комитетчик Стрыжень отдает приказ поднять знамена погибших кораблей над строем сошедших на сушу моряков - они пронесут эти знамена через сражения Гражданской войны как символ рождения нового Советского флота.
Боевые корабли в «Гибели эскадры», по заявлению режиссера-постановщика и художника спектакля, - это не только и не столько места действия разворачивающейся драмы, но прежде всего - это художественные образы той жертвы, которую должны принести революционные моряки, выполняя приказ правительства Советской республики. «Мы надеемся сделать реалистический спектакль большого идейного напряжения и силы, - заявлял Акимов. - Весь исторический и фактический материал мы стараемся наполнить эмоционально <...>. Основным тоном спектакля должна явиться его жизнерадостность и бодрость - <...>. Не реквием погибшим кораблям, а рассказ о моряках-победителях, <...> выполнивших директиву партии, готовит наш театр ко Дню Красной армии и Красного флота (курсив мой - А.Р.)» [2]. Режиссер формулировал задачу спектакля следующим образом: «<...> тема спектакля - борьба за осуществление приказа партии затопить эскадру - развивается в двух <...> направлениях. Трагический пафос гибели кораблей восполняется пафосом рождения новых сил (курсив мой. - А.Р.)» [1]. Иными словами, постановка Госдрамы по пьесе Корнейчука предполагалась в жанре «оптимистическая трагедия». Или, в более строгой театроведческой терминологии, в жанре «героическая драма» - в жанре, заложенном спектаклем А.Я. Таирова «Оптимистическая трагедия» по одноименной пьесе Вс. Вишневского (Камерный театр, 1933) и соответствующем основным принципам метода социалистического реализма, который после Первого всесоюзного съезда советских писателей 1934 года утверждался как единственно возможный в советском искусстве творческий метод.
Оформление спектакля Акимов сделал в виде ряда сценических картин, это выглядело так: «Севастопольский дом адмирала, из окон которого виден город и бухта, и цветущие фруктовые сады. Борт корабля с тусклыми дулами гигантских орудий. Бронированный трюм. Палуба судна, за которой бушует шторм и покачиваются на рейде обреченные корабли, гибель эскадры...
Все эти картины сделаны с замечательным мастерством (курсив мой - А.Р.)» [5].
М.О. Янковский в своей рецензии на сценическую версию пьесы Корнейчука дал высокую оценку оформлению спектакля. Критик подчеркивал, что Акимов создал такую декорацию, на которой «<...> показанные на сцене суда - такие же герои трагедии, как и живые участники ее (курсив мой - А.Р.)» [11]. То есть Акимову удалось воплотить изначальный замысел: показать, что корабли - это художественные образы той жертвы, которую вынуждены принести моряки для торжества дела революции.
А.Л. Штейн в отзыве на спектакль Госдрамы отмечал блистательное мастерство художника и его остроумную выдумку при создании постановки большого плана - постановки, которая звучала бы «<...> суровой патетической и могучей симфонией, вдохновляющей бойцов революции на новые подвиги (курсив мой - А.Р.)» [10]. Вот еще одно свидетельство Штейна: «Эти гигантские жерла пушек, этот огромный массивный трюм, на дне которого кипят, как в котле, страсти классовой борьбы, эта уходящая перспектива рейда, где один за другим взрываются корабли, наконец - этот патетический финал, когда победно развеваются на ветру красные стяги <...>, - все это работа мастера (курсив мой - А.Р.)» [10].
Ленинградская критика очень много внимания уделила примененным Акимовым-художником техническим решениям оформления спектакля. С.Д. Дрейден, например, дал такое описание: «Мы видим, как о борт громадного военного корабля, - художник пытается соблюсти масштабы реального корабля, и потому в поле нашего зрения попадает лишь крохотная часть его громадной палубы, - бьется Черное море. Вскипает прибой, и за линией прибоя стелется гладь бухты. На первый взгляд, глубина сцены продолжена на километры» [4, с. 15]. Вместе с тем, Дрейден в оформлении спектакля отмечал как счастливые обретения, так и досадные утраты. Критик, например, сформулировал следующее: «<...> зритель любуется иллюзорным зрелищем. Шумит и плещется море. Море, которое, пожалуй, больше, чем какое бы то ни было другое театральное море <...>. На помощь художнику-монтировщику приходит новая техника. Резиновая ткань, нагнетаемая сжатым воздухом и окрашенная светом, создает иллюзию морской пучины (курсив мой - А.Р.)» [4, с. 15]. Но при восприятии этой иллюзии зритель отвлекался от действующих на сцене героев драмы, которые произносили в данный момент очень важный для автора пьесы диалог. Дрейден утверждал,
что созданный Акимовым визуальный образ гибели эскадры в финале спектакля уступал по силе воздействия на публику образу, созданному драматургом литературными средствами. Дрейден утверждал: «Как ни велико магическое искусство иллюзиониста, таковы уже законы эстетического восприятия: чем искуснее иллюзион, тем острее ощущает зритель его бутафорскую природу (курсив мой - А.Р.)» [4, с. 15]. Таков был дух времени: в 1930-е годы в театре доминировал драматург (и еще, иногда, актер, но - не постановщики спектакля).
Критика по большей части высоко оценила исполнение ролей в акимовском спектакле, вот один из характерных отзывов: «<...> Рашевская (Оксана), Крюгер (Гайдай), Нелидов (адмирал), Альтус (Кобза), Соколов и Вальяно (Фрегат и Паллада) - все эти актеры прекрасно справились с сложной задачей показа живых героев и живых врагов. Они сумели избежать схематизма в обрисовке героев (курсив мой - А.Р)» [5].
А.Л. Штейн был более сдержан в оценках, отметив различие в исполнении положительных и отрицательных героев аки-мовской постановки: «Фигуры большевистского лагеря в спектакле сделаны несравненно менее выразительно, нежели, скажем, адмирал, превосходно сыгранный А.П. Нелидовым, Кобза (Е.Г. Альтус), командир флагмана (В.Э. Скоробегов) и мичман Кнор-рис (Г.И. Соловьев). Здесь нашлись яркие сатирические краски, смелые штрихи, неуловимые, казалось бы, черточки, которые, однако, придают каждой фигуре своеобразие, делают ее типической и в то же время глубоко индивидуальной (курсив мой - А.Р.)» [10].
Критика упрекала Акимова за постановочную сдержанность. Вот одно из таких высказываний, принадлежащее М.О. Янковскому: «В некоторых эпизодах <... > спектакль не поднимается до того уровня патетики и взволнованности, который определяется сюжетом пьесы. Акимов как бы нарочито скуп в режиссерской работе и подчас эта скупость снижает уровень спектакля (курсив мой - А.Р.)» [11]. В защиту постановщику стоит сказать, что таким образом Акимов стремился соблюсти баланс между трагедией моряков, которые вынуждены отправить на дно свои боевые корабли, и пафосом формирования новой революционной силы - Советского Флота.
Оценки критикой акимовского спектакля сходились и в том, что Акимов-художник оказался сильнее Акимова-режиссера. Особенно это относилось к работе постановщика с исполнителями ролей. Вот, например, такое высказывание А.Л. Штейна:
«Стрыжень <...> схематичен и у автора, но еще более схематичным получился он у Акимова. <... > Режиссура не помогла актеру П.Г. Евдокимову поднять этот образ, наполнить его жизненностью и теплотой. Пропала в спектакле и такая чудесная пара, как Фрегат и Паллада. Их появление - не больше, чем забавный аттракцион, своеобразная клоунада, хотя и мастерски выполненная. Талантливые актеры - Н.К. Вальяно и А.В. Соколов - оказались стесненными рамками, поставленными режиссурой, и не показали по-настоящему героических черт, которые сумел найти Корнейчук в этих внешне комических фигурах (курсив мой - А.Р.)» [10].
Установка Акимова на зрелищность «Гибели эскадры» приводила, по мнению С.Д. Дрейдена, к тому, что постановщиком спектакля недостаточно была учтена специфика Госдрамы как театра традиционно актерского и театра, большая часть артистической труппы которого была воспитана на исполнении ролей в бытовой драматургии. Для Акимова было крайне важно показать величие той большой жертвы, которую вынуждены принести моряки Черноморской эскадры, отправляя на дно свои боевые корабли. Критик утверждал: «Акимов это дает через величие масштабов "красивых мощных сооружений" (военных кораблей на сцене; курсив мой - А.Р), сооружений, на фоне которых еле заметными фигурками кажутся люди» [4, с. 16]. Отодвинув работу с исполнителями ролей на второй план, постановщик поощрил актеров следовать традиции, идущей «<...> от мелкой бытовой драматургии, не имеющих ничего общего с подлинным реализмом, подменяющей социальную типизацию реалистических образов их внешними характеристиками (курсив мой - А.Р.)» [4, с. 16-17].
Самостоятельность Акимова-режиссера в обращении с текстом пьесы и с ее событийным рядом не поощрялась критикой. С.Д. Дрейден отдавал должное постановщику: «Режиссура в работе над пьесой проделала большую работу по изучению источников. Она установила ряд несообразностей <...> в поведении героев <...>. Театр исправляет автора (курсив мой - А.Р.)» [4, с. 17]. Но за массой «натуралистических мотивировок, всамделишных деталей и бытовых оправданий», привнесенных в постановку режиссурой, зритель спектакля Акимова, по мнению Дрейдена, не ощущал «<...> поэтической музыки текста, <...> лирической взволнованности ряда образов (пьесы Корнейчука; курсив мой - А.Р.) [4, с. 17].
Критика не была единодушна в общей оценке сделанного Акимовым на сцене Госдрамы. А.Л. Штейн констатировал: «В
о
целом Акимову удалось создать значительный спектакль, который встретит хороший прием советского зрителя» [10]. С.Д. Дрей-ден оказался более строгим критиком: «Для режиссера Акимова как художника - все сцены хороши, все планы одинаково любопытны. Живописно-монтировочная, а не режиссерски-смысловая драматургическая экспозиция предопределяет то, что основные, поворотные эпизоды пьесы уравновешены с проходными. <...> И все-таки в решающих моментах пьеса берет свое - железная логика событий, родивших пьесу, закономерность острой мысли и темперамент драматурга взрывают изнутри холодную монументальность оформления, придают двойную силу и страстность невнятным речам, яркость - близким сценическим образам. Драматург приходит на выручку постановщику и исполнителям, оставляя далеко позади себя художника в искусстве иллюзорного эффекта: люди, впервые столкнувшиеся с "Гибелью эскадры", взволнованные пьесой и восхищенные монтировкой, будут аплодировать спектаклю. Аплодировать, не подозревая, что эта же пьеса на этой же сцене могла бы при иной режиссерской экспозиции, а следовательно, и ином исполнительском звучании стать действительно социальной оптимистической трагедией неизмеримо больших масштабов (курсив мой - А.Р.)» [4, с. 17].
В отличие от 1920-х годов, когда в театре доминировал режиссер, выступавший как автор спектакля, в 1930-е годы режиссеру было отказано в авторском начале, задача постановщика - найти наиболее адекватное сценическое воплощение пьесе, реализованное в первую очередь посредством игры актеров.
Подводя итоги, следует отметить, что в работе с пьесой «Гибель эскадры» Акимов продемонстрировал следующее:
1. Акимов-режиссер показал умение работать с современным советским драма-
Список литературы:
[1] Акимов Н. Пьеса о героике Красного флота. К премьере «Гибели эскадры» в театре драмы // Красная газета. - 1935, 20 февр., утр. вып.
[2] Акимов Н. Жизнерадостность и бодрость. К премьере в Госдраме // Смена. - 1935, 23 февр.
[3] Державин К. Спектакль о героях Красного флота // Красная газета. - 1935, 22 февр., веч. вып.
[4] Дрейден С. «Гибель эскадры» в Гос. театре драмы // Рабочий и театр. - 1935, № 6. - С. 15-17.
[5] Е.К. «Гибель эскадры» (Государственный театр драмы) // Ленинградская правда. - 1935, 4 марта.
[6] Жележенко М.Л. Комедийная режиссура Н. П. Акимова // Из опыта советской режиссуры 1930-х годов: сборник научных трудов. - Л.: ЛГИТМиК, 1989. - С. 93-110.
[7] Корнейчук А.Е. Гибель эскадры // Корнейчук А. Е. Пьесы. - М.: Советский писатель, 1967. - С. 5-64.
[8] Миронова В. «Гамлет» по-акимовски // В спорах о театре: Сборник научных трудов. - СПб.: РИИИ, 1992. - С. 6-21.
[9] Миронова В. Комедийный театр Н. Акимова (1930-е годы) // Режиссура: взгляд из конца века: сборник научных статей. - СПб.: РИИИ, 2005. - С. 76-93.
[10] Штейн А. «Гибель эскадры» // Красная газета. - 1935, 5 марта, веч. вып.
[11] Янковский М. «Гибель эскадры» // Красная газета. - 1935, 5 марта, утр. вып.
[12] Янковский М. Ленинградский театр Комедии. Л.: Искусство. - 1968. 178 с.
тургическим материалом на территории академического театра - на территории театра большого стиля, создавая монументальное героическое зрелище вне бытовых подробностей и опираясь на поэтические средства сценической выразительности.
2. Акимов-режиссер использовал сценическую структуру спектакля, разделенного на отдельные картины.
3. Акимов-художник в полной мере освоил все три измерения большой сцены Государственного академического театра драмы (бывшего Александринского театра), совместил станки-декорации, изображавшие значительные фрагменты боевых кораблей (использование «части вместо целого»), с приемами создания морской перспективы и новейшими техническими приемами создания иллюзии морской водной стихии.
4. Акимов-режиссер справился с необходимыми для монументальной постановки большими массовыми сценами, сумел построить зрелищные артистические группировки и умело вписал их в общую сценическую композицию.
5. Акимов-режиссер оказался способным выстроить ритм героического действия драмы А.Е. Корнейчука в целом и вывести ритмику коллизий гибели Черноморской эскадры к пафосу финала - пафосу рождения нового Советского Флота в лице моряков-черноморцев, что поклялись победно пронести флаги погибших в Цемесской бухте кораблей через сражения Гражданской войны.
Трудно утверждать с полной уверенностью, но можно предположить, что достигнутый успех в работе над постановкой «Гибели эскадры» стал одним из веских аргументов для ленинградского театрального руководства в пользу решения назначить Акимова руководителем Театра Комедии и дать ему год на решительную художественную реорганизацию этого театрального коллектива.
