CC BY
148
18 Юшков С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949. С. 84.
19 Там же.
20 Там же. С. 62-63.
21 См.: Лунц Л.А. Международное частное право. М., 1970. С. 142.
22 См.: Там же.
23 См.: Хачатуров Р.Л. Указ. соч. С. 13-14.
24 Подробнее об этом см.: Сухов А. Обычно-народные и княжеские наказания по древнерусскому уголовному праву // Юридический вестник Московского Юридического общества. Июль-август 1873 г. СПб., 1873.
25 Собрание важнейших памятников по истории древнего русского права. СПб., 1859. С. 50.
26 П.Н. Мрочек-Дроздовский в качестве преступника называет княжеского дружинника. См.: Мрочек-Дроздовский П.Н. История русского права. М., 1859. С. 269.
27 Там же.
28 Текст статьи приводится по книге: Мрочек-Дроздовский П.Н. Указ. соч. С. 269.
29 Этот факт было необходимо устанавливать, т. к. вора, просящего о пощаде и сдающегося, убивать было нельзя; убивший такого вора мог сослаться на то, что тать не сдавался или даже оказывал сопротивление.
30 Более подробно вопрос о денежных пенях рассмотрен в работе: Ведрова С.В. О денежных пенях по Русской Правде сравнительно с законами салических франков. М., 1875.
31 Это можно, пожалуй, объяснить большим влиянием норм обычного («неписанного») права, вспомнив, например, расправу княгини Ольги с непокорными древлянами.
32 См.: Максимейко Н.Н. Мнимые архаизмы уголовного права Русской Правды // Вестник права. 1905. Кн. 3 (март). С. 151.
33 Текст статей приводится по книге: Собрание важнейших памятников по истории древнего русского права. С. 30.
34 В этой связи позволим себе процитировать И.Е. Забелина: «Народная жизнь не поддается механическим тискам; она отвергает все, что несродно и несвойственно ее природе; путь, по которому она усваивает себе хорошее и дурное, есть путь физиологический, а не механический» (Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Кн. 1: Государев двор или дворец. М., 1990. С. 39.
Ю.В. Варфоломеев
«ОСОБОЕ ЮРИДИЧЕСКОЕ СОВЕЩАНИЕ»
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ с
ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА кк
(ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ РАЗРАБОТКИ а
СПОРНЫХ ЮРИДИЧЕСКИХ ВОПРОСОВ) I
к О
Статья посвящена историко-правовому анализу поиска путей решения спорных юридиче- 0
ских вопросов, возникших в ходе расследования Чрезвычайной следственной комиссией Вре- у
менного правительства противозаконных по должности действий бывших представителей пра- р
вящей элиты Российской империи. Формулируется вывод о том, что создание Особого юриди- "
ческого совещания позволило квалифицированно рассмотреть многочисленные вопросы, свя- н
занные с толкованием и правоприменением различных норм российского законодательства. о
Ключевые слова: Особое юридическое совещание, Чрезвычайная следственная комис- Ю
сия, спорные юридические вопросы, исторический опыт. U
д
S
е
Yu.V. Varfolomeev к
0
SC
"SPECIAL LEGAL COUNCIL" OF EXTRAORDINARY INVESTIGATION Ц COMMISSION OF PROVISIONAL GOVERNMENT (HISTORICAL |
EXPERIENCE OF DECISION AT THE DISPUTABLE LEGAL ISSUES) •
Ю
1
Article is devoted the historical-legal analysis of search of ways of the decision at the dis- o5 putable legal issues which have arisen during the investigation of Extraordinary Investigation т Commission of Provisional government of illegal actions on a post of the former representatives 0 of ruling elite of the Russian empire. The author does a conclusion that creation of Special legal 2 council has allowed professionally to study the numerous questions connected with interpretation and right application of various norms of the Russian legislation.
Key words: Special legal council, Extraordinary Investigation Commission, disputable legal issues, historical experience.
© Варфоломеев ЮриО Владимирович, 2012
Доктор исторических наук, профессор кафедры истории государства и права (Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского); e-mail: ybartho@mail.ru
Учреждение Чрезвычайной следственной комиссии для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц (далее — ЧСК) стало одним из важнейших нововведений Временного правительства1. На одном из первых заседаний ЧСК 19 марта 1917 г. член Президиума ЧСК Н.Д. Соколов заявил, что Комиссия не должна руководствоваться в следственной работе лишь формально-юридической стороной дела, а призвана «выяснить, и более общий вопрос об уголовной ответственности высших должностных лиц в том случае, когда они, действуя исключительно в целях охраны существующего режима, отстаивая его по велению Монарха или же по личному побуждению, заведомо нарушают при этом интересы государства, и, стремясь спасти форму, сознательно губят ее содержание»2. Его позиция вызвала активную полемику, отразившую прямо противоположные суждения по этому вопросу. Выслушав все точки зрения, председатель комиссии Н.К. Муравьев предложил передать рассмотрение спорного вопроса «на обсуждение юридической Консультации при Комиссии, с приглашением в нее, кроме криминалистов, также и специалистов по Государственному праву»3.
Однако в итоге было принято решение о создании не просто консультации, а Комиссии для разработки спорных юридических вопросов, или как еще называли этот орган, — Юридического совещания. В состав этой комиссии были включены 9 человек, в т. ч. член Государственного совета почетный академик Петербургской АН А.Ф. Кони, 3 профессора, 3 присяжных поверенных и 2 товарища обер-прокурора уголовного кассационного департамента Сената4. В компетенцию комиссии входили вопросы, касающиеся определения состава преступления и ^ степени ответственности лиц, привлеченных к следствию. На появление новояз го структурного подразделения ЧСК последовала реакция в СМИ. Так, 8 апреля 3 1917 г. газета «Русские ведомости» сообщала своим читателям: «В состоявшем-^ ся очередном общем собрании чрезвычайной следственной комиссии <...> при-I знано целесообразным образовать при комиссии особое юридическое совещание | в составе выдающихся законоведов для обсуждения возникающих среди членов
го р-
£ комиссии спорных юридических вопросов»5.
§ Таким образом, рассмотрение спорного вопроса о квалификации деяний царских
ф
| министров как «бездействие власти» или как ее «превышение» было рассмотрено § на одном из первых заседаний Юридического совещания при ЧСК. В ходе обсуждения были сформулированы две точки зрения. С.С. Абрамович-Барановский пола-| гал, что «в действиях министра, исполнявшего веления монарха, с целью огражде-Ц ния существовавшего режима, едва ли можно обнаружить преступные деяния, ибо поддержание формы правления и ограждение интересов династии нашло свое выражение в законе и почиталось столь существенным благом, что покушения на них § карались суровыми наказаниями, и, таким образом, министр осуществлял не одни § лишь веления монарха, но и интересы, поставленные под охрану закона вообще»6. | В то же время он считал, что если добросовестность министров исчезала и они
| преследовали личные интересы династии (имущественные или какие-либо другие корыстные), мог возникнуть вопрос и об уголовной наказуемости этих действий. Кроме того, он обратил внимание коллег на то, что «с установлением в 1906 г. процедуры контрассигнирования актов верховной власти министрами, последние являются ответственными за содержание этих актов, и могли бы, в случае скрепления актов последней категории, отвечать за бездействие власти (а 22 не превышение) ... что акты эти пойдут во вред государству, не исполнили лежа-
щей на них по закону обязанности воспрепятствовать их появлению, а механически обратили к исполнению, вместо доклада Монарху об их вреде и принятию затем соответствующих мер»7.
Иную точку зрения высказал присяжный поверенный О.О. Грузенберг, указав, прежде всего, на то, что рассматриваемый вопрос усложняется тем, что в нем имеется указание на мотив деятельности министров. Между тем, по его мнению, «подобное указание лишено всякого значения для определения состава преступления в отличие от двух других случаев, особо в законе указанных в соответствии со ст. 1460 Уложения о наказаниях. В этих условиях ссылка на обсуждение мотива не может иметь места. Точно так же и попытка исходить из понятия интересов государственных, нарушенных министром — не выдерживает критики в виду субъективности суждения о государственном интересе и пользе»8.
Основываясь на этом положении, он делал вывод о том, что на первый план следует ставить вопрос о том, имеется ли состав преступления в том или ином конкретном деянии. В этом случае, по мнению Грузенберга, следует различать два момента: нарушение конституционного права и нарушение общих норм уголовного закона. «В обоих случаях, — уточнял он, — следует иметь в виду, что высшие должностные лица империи вовсе не были обязаны осуществлять всякое веление Монарха, ибо на основании ст. I Основных законов Российское государство даже и до 1906 г. не было деспотией и, следовательно, совершенные ими на основании этих повелений преступные деяния влекут для них установленную законом ответственность»9.
Наряду с этим было высказано мнение, что при оценке «противогосударственных» преступлений следует учитывать значение контрассигнирования актов бывшего монарха, что фактически устанавливало «действительную ответственность» ш скрепившего этот акт министра. Однако, анализируя случаи исполнения незакон- н ного предписания, Грузенберг не мог согласиться с Абрамовичем-Барановским по С
а
поводу наличия в них признаков бездействия власти, исходя из того, что «здесь т
о
имеется налицо не превышение, ибо в таких случаях не воздержание, а напротив к
о
того, полнота действий. Точно так же и в контрассигнировании незаконно издан- о' ных актов, или в их распубликовании Сенатом усматривается не бездействие, а, |
1 п р
напротив того, превышение власти»10. в
Сложные правовые вопросы возникали в ЧСК постоянно на протяжении всего нн
о
периода ее деятельности. Так, например, на повестке дня Комиссии 2 мая 1917 г. Ю стояли следующие спорные юридические вопросы: 1. «Вопрос о направлении дела и бывшего военного министра генерала Сухомлинова и о предании его суду. 2. Фор- с
к
мулировка обвинительного пункта по делу Сухомлинова, в связи с составом престу- а плений, предусмотренных 108, 111 и сл., 118 и сл. ст. Угол. Улож. 3. Формулиров- Л ка обвинений Сухомлинова по признакам 338, 341 и 362 ст. Улож. о Наказ., в связи | со статьями Воинского Устава о Наказаниях. 4. Вопрос о прекращении уголовного • преследования против Сухомлинова по обвинению его по 373 ст. Улож. о Наказ.»11. 88
Активно обсуждался на заседаниях ЧСК еще один правовой казус — контрас- ^ сигнование царских указов. Так как царь по закону не подлежал ответственно- 2 сти, юридическую и политическую ответственность за подписанные им незаконные акты должен был нести тот министр, который скрепил (контрассигновал) подпись царя своей подписью. Проблема министерской контрассигнации была представлена на обсуждение Юридического совещания при ЧСК, заседание которого состоялось 7 апреля 1917 г. Его члены выступили против предъявления обвинения бывшим министрам по данному пункту. Так, участник Юридического сове- 23
щания А.Н. Лазаренко высказал мысль, что «...если монарх в своих повелениях не выступает за пределы прав ему предоставленных законом <...>, то не может иметь места и ответственность министра за их контрассигнование или принятие к исполнению <...> Так, например, назначение перерыва в занятиях Думы, как бы оно ни было вредно для народа, было предоставлено законом усмотрению монарха, и потому в контрассигновании подобного повеления нет преступления»12.
Между тем член комиссии Э.В. Нольде в связи с этим заявил, что не следует преувеличивать значения понятия «контрассигнование». Он подчеркнул, что скрепа по русскому праву «не имеет того значения, которое присвоено ей в иностранных законодательствах, как, например, в Английском праве. У нас, в сущности, не было политической скрепы, влекущей ответственность министра перед народным представительством, а скорее только канцелярская форма, удостоверение правильности акта, вызывавшая ответственность министра только перед монархом.»13.
Все вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что Комиссия для разработки спорных юридических вопросов занимала важное место в деятельности такого экстраординарного и новационного следственного органа, каким явилась ЧСК. Юридическое совещание оперативно и квалифицированно рассматривало многочисленные вопросы, связанные с толкованием норм российского права, которые были вызваны острыми противоречиями между реалиями нового государственного строя и действующим законодательством Российской империи. Думается, что историко-правовой опыт Юридического совещания ЧСК может быть эффективно использован в решении спорных юридических вопросов и в настоящее время на этапе формирования правового демократического государства в Российской Федерации.
1 См.: Вестник Временного правительства. 1917. 12 марта.
2 ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 2. Л. 10.
3 Там же.
4 См.: Там же. Д.110. Л. 13.
5 Русские ведомости. 1917. 1 июня.
6 ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д.110. Л. 18 об.
7 Там же.
8 Там же. Д. 2. Л. 19.
9 Там же.
10 Там же.
11 Там же. Д. 227. Л. 7.
12 Там же. Д. 2. Л. 19 об.
13 Там же.
С.В. Ворошилова
ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ЖЕНСКОГО ФАБРИЧНОГО ТРУДА В РОССИИ И ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ В XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В статье приводится сравнительный анализ российского и западно-европейского законодательства, регулировавшего в XIX - начале XX в. работу женщин на фабриках и заводах. Раскрываются причины принятия законов, запрещавших труд женщин в ночную смену, а также на вредных и опасных производствах.
Ключевые слова: женщины, фабричные законы, рабочее время, фабричная инспекция.
© Ворошилова Светлана Вячеславовна, 2012
Кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры истории государства и права (Саратовская госу-24 дарственная юридическая академия); e-mail: voroshilova-s-v@mail.ru
