CC BY
120• ВОЕННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО.
В .А. КУЗНЕЦОВ V.A. KUZNETSOV
СОЗДАНИЕ ОРЕНБУРГСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА
CREATION OF ORENBURG COSSACK TROOPS
Сведения об авторе. Кузнецов Владимир Александрович — профессор Челябинского государственного университета, полковник в отставке, доктор исторических наук, доцент (г. Челябинск. E-mail: vladkuz@mail.ru).
Аннотация. В статье на основе анализа документов, архивов, практической деятельности правительства и властей Оренбургского края раскрывается процесс создания Оренбургского казачьего войска в середине XVIII века. Обосновывается год его основания — 1748.
Ключевые слова: казачество; Оренбургское казачье войско; Оренбургская экспедиция (Оренбургская комиссия); И. К. Кирилов; И. И. Неплюев.
Information about author. Vladimir Kuznetsov—Professor of the Chelyabinsk State University, Colonel (ret.), D. Sc. (Hist.), Associate Professor (city of Chelyabinsk. E-mail: vladkuz@mail.ru).
Summary. On the base of the analysis of documents, archives, practical activities of the government and authorities this article reveals a process of the Orenburg Cossack troops establishing in the middle of XVIII century. The year of the foundation, 1748, is justified.
Keywords: cossacks; Orenburg Cossack troops; Orenburg expedition (Orenburg commission); I.K. Kirilov; I.I. Neplyuev.
ВОПРОС о происхождении Оренбургского казачьего войска до сих пор вызывает дискуссии в научной среде. Процесс формирования оренбургского казачества проходил в иной военно-политической и социально-экономической ситуации, чем образование других казачьих войск. Часть исследователей истории казачества придерживается взгляда, который высказал ещё в 1881 году полковник М. Хо-рошхин: «В 1755 году Оренбургский корпус доведён до тысячного состава и все казаки, находящиеся в Оренбургской губернии, подчинены одному атаману, чем и положено собственно начало Оренбургскому казачьему войску»1. Но к этому времени нерегулярный корпус, роты которого располагались в Оренбурге и окрестностях, уже существовал. Следует также отметить, что казаки, дислоцировавшиеся в губернии, уже ранее 1755 года были подчинены единому командованию.
Другие историки придерживаются той точки зрения на происхождение войска, которую высказал в XVIII веке П.И. Рычков, утверждавший, что «начало Оренбургскому казачеству положил И. Кирилов, когда в основанные им крепости стал принимать на житьё и на службу охотников, большей частью из сходцев или беглых, как русского, так и инородческого происхождения». Н. Чернавский писал о том, что оренбургское казачье сословие начало «составляться ещё при И. Кирилове из уфимских и самарских городовых казаков с присоединением к ним сходцев (т.е. беглых) разного рода»2. В некоторых трудах годом основания Оренбургского войска указывается 1736 год. В частности, один из первых историков казачества Ф.М. Стариков утверждал, что в том году в состав Оренбургского нерегулярного корпуса были приняты 350 уфимских казаков3. Но в это время сам нерегулярный корпус ещё не существовал. В.Н. Витевский считал, что Оренбургское казачье войско «образовалось из тех же элементов, кои послужили основанием и для прочих казачьих обществ», т.е. добровольно, по своей инициативе из «вольных» сообществ, что войско не было создано искусственно чьей-либо ад-
министративной рукой, оно постепенно слагалось из тех же смелых и предприимчивых людей, как и прочие казачьи общины, имея в своей седой старине кровное родство и с донскими казаками, и сподвижниками Ермака Тимофеевича, от которого произошли исет-ские казаки, вошедшие в состав Оренбургского войска4. И всё это бездоказательно, без указания на исторические источники.
Встречаются более курьёзные предположения о возникновении оренбургского казачества. Так, в одной из статей середины XIX века утверждалось: «Составляя пограничную линию с кочевьями Азиатских народов, эти уезды, особенно Оренбургский, уже в конце XVII столетия (Оренбургский уезд образован в 1744 г. — Прим. авт.) являются заселёнными казачьей вольницей для защиты края от хищнических набегов степных народов. Начало этим поселениям положили донские казаки ещё во времена Иоанна Грозного»5. Версия происхождения войска, высказанная в 1864 году историком П.А. Ивановым, ещё более ненаучная. По его мнению, «в 1577 году Иоанн IV послал войска для рассеяния бунтовавшей по берегам Волги и Каспийского моря горсти донских удальцов. Часть их после того поселилась на землях нынешнего Оренбургского края и приняла, по местам жительства, названия: самарских, уфимских и исетских казаков»6.
Возникновение оренбургского казачества имеет своеобразную историю, связанную с деятельностью правительства и местных властей по обустройству Оренбургского края. Большую роль в этом сыграла Оренбургская экспедиция (комиссия) 1734—1744 гг., созданная по проекту государственного деятеля, учёного, картографа обер-секретаря Сената Ивана Кирилловича Кирилова для активизации политики правительства России в Зауралье и Заволжье, а также в Средней Азии. Кирилов руководил экспедицией в 1734—1737 гг., потом её возглавляли В.Н. Татищев (1737—1739, при нём экспедиция получила наименование комиссии), В.А. Урусов (1739— 1741), Л.Я. Соймонов (1741—1742), И.И. Неплюев (1742—1744).
Оренбургской экспедиции (комиссии), имевшей широкие полномочия, пришлось заниматься множеством организационных, административных, хозяйственных, пограничных и других вопросов, что в конечном счёте привело к образованию в 1744 году обширной Оренбургской губернии. В состав Оренбургской экспедиции входили учёные различных направлений науки, ведшие географические и этнографические описания, разведку полезных ископаемых, составление карт и т.д. В составе экспедиции был П.И. Рычков, известный по краеведческим, историографическим и экономическим трудам.
Правительство, планируя проведение активной политики на юго-востоке России, учитывало необходимость привлечения для деятельности Оренбургской экспедиции кроме регулярных полков различных иррегулярных команд. Ещё в указе от 1 мая 1734 года императрица Анна Иоанновна предписывала взять для нужд экспедиции «из Уфы половину дворянских рот и казаков и недорослей уфимских и мензелинских... а яицких и сакмарских7 казаков же нарядить, сколько возможно; башкирских тарханов и мещеряков нарядить столько, сколько нужда требовать будет...»8. Летом 1735 года в походном отряде И.К. Кирилова от Уфы до р. Орь для основания «первого» Оренбурга (у слияния Ори и Яика; позже место заложения города было перенесено ниже по течению Яика. — Прим. авт.) состояли кроме регулярных полков в соответствии с указом уфимские, мензелинские и бирские служилые люди. Из донесения Кирилова мы узнаём, что для основания г. Оренбурга с ним «пришло солдат гварнизонных, хотя щитается 3 баталиона, а за командированиями в Верхояицкую пристань и в Сакмарск и на вечной квартире — меньше 9-ти рот, драгун вологоцких 5, казанских 3, новых 3, итого 11 рот... Служилых мещеряков 500, казаков яицких 200, уфинских (уфимских. — Прим. авт.) 140»9. Из этих данных мы видим, что в регионе существовали различные группы служилых людей, в т.ч. городовые казаки, составившие впоследствии ядро Оренбургского нерегулярного корпуса.
Одними из самых первых на территории Башкирии появились уфимские казаки. Сообщается, что в 1584 году казаки Уфимского острога участвовали в походе для усмирения волнений башкир10. Это первое упоминание о деятельности уфимских казаков. Также существуют сведения, что уфимские городовые казаки в 1635 году «участвовали в защите города Уфы от сибирских татар и калмыков и пленении сибирских царевичей Аблая и Тевкея...»11. Первые точные данные о численности уфимских казаков относятся к 1681 году. В окладной расходной росписи денежного и хлебного жалованья за этот год показано по приказу Казанского дворца: «Уфинским конным казакам 165 человекам по 7 рублей, итого 1155 руб., хлеба по 9 четьи ржи, по 10 четьи овса, итого 1485 четьи ржи, 1650 четьи овса»12. Всего в это время в Уфе служили 107 детей боярских, 754 стрельца, 165 казаков13.
Необходимо отметить значимую роль в деле образования оренбургского казачества служилых людей старого типа: городовых казаков и дворян. Городовые казаки и другие группы служилых людей были пионерами при расселении русских в крае, и впоследствии именно из них И.И. Неплюев составил Оренбургский нерегулярный корпус как ядро Оренбургского казачьего войска.
После усмирения башкирских восстаний (1735— 1740) и создания системы укреплений на Оренбургской пограничной линии возникла необходимость
Оренбургские казаки
Середина XIX в.
привлечения иррегулярных подразделений для охраны границы. 15 октября 1742 года последовал указ о переводе части уфимских казаков в Оренбург (в Красногорскую крепость)14. Но переселения в том году не произошло. Оно оказалось возможным после основания «нового» Оренбурга (1743), и переход этих казаков туда осуществился лишь в 1744 году15.
Самой большой группой казаков, переведённой в 1744 году в Оренбург, оказались казаки из крепостей Самары и Алексеевска. История появления этих казаков связана с основанием в 1586 году Самарской крепости, в состав гарнизона которой были назначены «служилые жалованные люди: 33 дворянина и 65 иноземцев, переведённых из внутренних губерний, и 200 казаков»16. Самарские казаки в 1591 году под общим начальством воеводы Самары Игнатия Вельяминова участвовали в обороне крепости от нападения ногайцев17.
По указу Сената от 6 апреля 1734 года атаманом самарских дворян, иноземцев и казаков определён сотник Иван Иванович Чернов18. По штату в Самаре должно было быть 100 казаков и 1 сотник. В «пригороде» Алексеевске предусматривалось иметь 50 казаков и 1 сотника19. Кроме того, в Самаре служили «дворяне и иноземцы Полоцкого шляхетства» под командой ротмистра Ивана Могутова, а затем ротмистра Петра Максимовского20. Казаки Самары и Алексеевска принимали активное участие в военных походах под руководством начальника Оренбургской экспедиции И.К. Кирилова и в колонизации Оренбургского края.
Переселение самарских и алексеевских казаков в Оренбург произошло лишь в 1744 году. Именно в документах за 1744 год появляются первые сообщения о вхождении этой группы казаков в состав гарнизона Оренбурга и о назначении им общего атамана — сотника М. Шилова — из самарской дворянской роты.
у
ВОЕННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
В.Н. Татищев (1686—1750), историк и государственный деятель, начальник Оренбургской экспедиции (комиссии) в 1737-1739 гг.
Как только началось строительство крепостей по рекам Яику, Самаре и Миассу, правительству и местным властям пришлось принять ряд специальных решений по заселению этих крепостей людьми разных социальных групп: отставных солдат, ссыльных, мещеряков, тептярей и др. В указе от 11 февраля 1736 года констатируется, что в «новоустроенных городах Оренбурге и Табынске учреждены казаки из новокре-щёнцев-мещеряков, отставных солдат, охотников и беглецов из Яицких и Сибирских казаков»21. Кроме того, дополнительно к этому указу Сенат 23 февраля отдельной резолюцией разрешил И.К. Кирилову принимать в число поселенцев Оренбурга и других городков беглых крепостных крестьян, проживавших у казаков на Яике, и использовать этих беглых в гарнизонной службе. Ссыльных разрешалось брать на военную службу в нерегулярные команды. А те из ссыльных, которые не были пригодны для военной службы, обязаны были заниматься хлебопашеством. По официальным данным, в 1741 году из 5154 человек, записанных в оренбургских крепостях «в регулярную, нерегулярную и другие тамошния службы», крестьян разных разрядов было 3678 человек. В 1744 году последовал указ о ссылке «на житьё» в Оренбург преступников из купцов, мастеровых людей, ремесленников. Всё это население было оставлено «вечно в сём состоянии при крепостях».
В октябре 1736 года И.К. Кирилов отправил в правительство донесение («роспись») о назначении крепостей на пограничной линии. В этой «росписи» указывается 21 крепость, а также планируемое и реальное количество иррегулярных сил в каждой из них. Из донесения видно, что при основании крепостей многие из них казаками не были заселены из-за их нехватки. Так, в Тоцкой крепости числился только 1 казак, в Красносамарскую крепость записали в
казаки 30 человек из ссыльных22. Поэтому в первое время основным населением построенных укреплений были солдаты регулярных войск и закамских ландми-лицких полков (последние были созданы из местных однодворцев, бывших стрельцов, пушкарей и других людей, поселившихся в пограничных городках за Камой). Всего здесь были сформированы три конных полка и один пеший. Именно поэтому, как уже было сказано, правительство своими указами разрешило селить в новых укреплениях от Самары до Оренбурга отставных солдат, ссыльных, мещеряков, скрывавшихся на Яике беглых23.
Как видим, в первые годы деятельности Оренбургской экспедиции проблема заселения укреплений казаками оставалась острой. Поэтому, по свидетельству П.И. Рычкова, в новых крепостях к поселению пришлось принимать «из разных людей охотников, а больше бродящих и объявляющих о себе, что прописные от подушнаго окладу, коих тогда немалое число им, Кириловым, записано и в те крепости с надлежащею ссудою деньгами и провиантом на поселение отправлено»24. Нужно заметить, что официального разрешения на такие действия у Кирилова не было. Так, с весны по 1 июня 1737 года на Самарскую и Яицкую линии были поселены 473 «разночинца», 204 ссыльных и 9 крестьян из мордвы. По подсчётам историка Ю.Н. Смирнова, «большую часть поселенцев (до 85%) составляли "разночинцы", под которыми подразумеваются беглые. Настоящие потомственные казаки и служилые люди составляли до 11,5% в составе гарнизонов крепостей по Самарской линии...»25. В 1740 году Сенат приказал начальнику Оренбургской комиссии прислать полные списки поселённых людей в укреплениях края. Такие подробные списки поселённых людей, начиная от Красносамарской крепости на Самарской линии и до крепостей Исетской линии включительно, были представлены26. Таким образом выяснился полный состав населения укреплений, из которого немалая часть оказалась беглыми.
В работах некоторых авторов утверждается, что в числе строителей и первых поселенцев крепостей Исетской линии, в частности Челябинской, были вольные казаки — потомки казаков дружины Ермака. Утверждения эти совершенно беспочвенны. В материалах переписи, проведённой в 1739 году, никто из жителей крепостей не назван по своему происхождению казаком, все они значатся бывшими крестьянами тех или иных категорий (в единичных случаях встречаются бывшие посадские люди). В 1736 году в казаки Челябинской и Миасской крепостей записывал лично полковник Тевкелёв (после его убытия комплектованием казаками в Миасской крепости занимался майор Дурасов27).
В.Н. Татищев, возглавлявший Оренбургскую экспедицию (комиссию) в 1737—1739 гг., делал ставку на привлечение в Чебаркульскую крепость «"новоприборных", "охочих" людей, земледельцев...»28. В основном переселялись жители с Нижней Исети, из района Долматовского монастыря, Шадринского дистрикта29, Масленского острога, Теченской и Барневской слобод и других исетских поселений30. В 1736 году в Челябинскую крепость была записана 191 семья с числом годных в казаки 379 человек31. В Челябинской, Еткуль-ской и Миасской крепостях к 1740 году в казаки были записаны выходцы из Казанской, Архангельской, Нижегородской губерний; упоминаются также выходцы из городов Казани, Новгорода, Костромы, Тотьмы, Устюга Великого и Кунгура32.
Обращение в казаки «беглых людей» и всевозможных «сходцев» было узаконено в 1744 году. В указе императрицы Елизаветы Петровны от 2 августа предписывалось: «Которые же беглые записаны в новь построенных по линии к Оренбургу крепостях в казаки и тамо уже обселились и действительно служат, тех всех для представленных от тайного советника Не-плюева резонов оттуда не высылать, а быть им, как оные есть, в казаках»33.
Колонизация края требовала постоянного притока служилых людей и другого самодеятельного населения. Первоначально крепости и некоторые слободы, как известно, заселялись гарнизонными и ландмилиц-кими полками. К 1744 году были поселены 4 гарнизонных и 4 ландмилицких полка общей численностью 7689 человек. Кроме казаков правительство для колонизации края воспользовалось также переселенцами из Малороссии. Только в 1741 году на пограничную линию были переведены 209 семей малороссийских казаков. Их поселили в Чернореченской, Татищевской, Рассыпной и Переволоцкой крепостях34.
В результате деятельности Оренбургской экспедиции (комиссии) на Южном Урале появилась разветвлённая система укреплённых линий, включавшая Самарскую, Нижнеяицкую, Верхнеяицкую, Уйскую, Исетскую и Сакмарскую линии, на которых расположились 41 крепость и 39 редутов. Создание укреплённых линий отвечало внутренним и внешнеполитическим интересам России. Усиливало её позиции в новом крае, в землях киргиз-кайсаков, а также в Средней Азии, содействовало налаживанию торговли со странами Востока, открывало широкие возможности для хозяйственного освоения Оренбургского края.
Для охраны пограничной линии требовался значительный контингент служилых людей. Эта служба была возложена и на регулярные войска, временно подчинённые Оренбургской комиссии. В 1743 году для этой же цели на Оренбургскую линию были переведены Оренбургский и Уфимский драгунские полки и 4 ландмилицких полка (Алексеевский пеший, Сергиевский, Шешминский и Билярский конные)35. Однако этих сил было недостаточно для укрепления российской власти в новом обширном крае. Необходимость образования особого казачьего войска вытекала сама собой из сложившейся на этой громадной территории обстановки. Поэтому начальники Оренбургской экспедиции (комиссии), начиная с И.К. Кирилова, усиленно заботились об увеличении численности местного населения и особенно казачества. Они исходили из того, что в условиях степного края драгунские и пехотные армейские полки не могли в полной мере справиться с отражением частых и внезапных набегов кочевников. Кирилов считал, что иррегулярные части должны численно преобладать над регулярными и их соотношение должно быть три к одному либо четыре к одному в пользу иррегулярных войск36.
Важность создания «лёгких нерегулярных войск» осознавалась и правительством. В именном указе главе Оренбургской комиссии князю В.А. Урусову от 20 августа 1739 года предписывалось: «Селить при тех крепостях ландмилицкие Закамские полки и прочих старых служеб, из которых те полки набраны, и казаков не меньше двух рот на одном месте»37. И.И. Неплюев, возглавив Оренбургскую комиссию (одновременно — наместник Оренбургского края, с 1744 г. — оренбургский губернатор), продолжил отстаивать в правительстве идею о необходимости
И.К. Кирилов (1695 или 1689 — 1737), обер-секретарь Сената, учёный, государственный деятель, в 1734—1737 гг. первый начальник Оренбургской экспедиции
создания особого казачьего нерегулярного войска и расселении его по пограничным укреплениям.
В марте 1744 года из казаков, переведённых в Оренбург и в Бердскую слободу, был образован Оренбургский нерегулярный казачий корпус в 700 человек, которым командовал атаман из самарских казаков сотник М. Шилов. В составе 7 рот корпус просуществовал до 1753 года38. Именно нерегулярный корпус большинство исследователей склонны считать прообразом Оренбургского казачьего войска, его ядром. 27 июля 1744 года казаки Исетского войска были организационно причислены к ведомству Оренбургской губернии.
Некоторые авторы утверждают, что с 1744 года началось организованное несение службы оренбургскими, самарскими и уфимскими казаками на пограничной линии. Но это не совсем так. Роты Оренбургского нерегулярного корпуса не назначались на линейную службу, они несли внутреннюю службу в Оренбурге и его окрестностях и были резервом губернатора на случай чрезвычайных обстоятельств. В плане распределения на линейную службу в 1744 году нерегулярный корпус не упоминается. В первые годы на пограничную линейную службу назначались более 1000 казаков (в основном яицкие), в помощь им наряжались башкиры и мещеряки, а также 300 ставропольских калмыков.
В своём плане по защите Оренбургской линии от нападений кочевников, посланном на утверждение правительству в 1744 году, и в своей переписке с Сенатом И.И. Неплюев упорно доказывал преимущества нерегулярной конницы перед драгунами и солдатами при несении линейной службы39. Он так обосновывал необходимость создания особого не-
• ВОЕННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
И.И. Неплюев
(1693-1773),
государственный
деятель и дипломат,
в 1742-1744 гг.
начальник
Оренбургской
экспедиции
(комиссии), с 1744 г.
первый губернатор
Оренбургской
губернии, основатель
Оренбургского
казачьего войска
(1748)
П.И. Рынков (1712-1777), бессменный помощник всех начальников Оренбургской экспедиции (комиссии), учёный, автор многих трудов об истории и экономике Оренбургского края, член-корреспондент Императорской академии наук
регулярного войска: «А понеже по состоянию кир-гис касацкого (так в документах именовались тогда казахи. — Прим. авт.) народа против их с лучшим успехом и пользою могут употребляться всегда лёгкие нерегулярные люди, а регулярные к сему токмо потребны, чтоб команду в добром порядке и лагерь с обозом в безопасности содержать, также и для всякой ретирады, командируемым лёгким партиям да и действовать не одним корпусом разсуждается, по разными и с разных сторон, то есть: 1 -е — от Яицкого казачья города, 2-е от Оренбурга, 3-е от Орска, 4-е от Уйской линии, 5-е от новоназначенной Сибирской линии...»40.
Далее И.И. Неплюев предлагал, говоря военным языком, расчёт сил и средств, которые необходимо было использовать на этих операционных направлениях. Приведём план Неплюева полностью, т.к. он даёт представление о том, что никакого особого Оренбургского казачьего войска в то время ещё не было, а существовали переведённые в Оренбург самарские и уфимские казаки, которые первоначально выполняли только внутренние караульные функции. Планом предусматривалось: «1. От Яицкого казачья города тамошних казаков доброконных 1000 человек (а другая 1000 возмётся к Оренбургу и Орску), да с стороны Астраханской губернии нарядить волжских калмык до 5000, а буде возможно и более. 2. От Оренбурга весьма для такого нужного и быть могущего действа нарядить донских казаков 1000 человек, да к ним башкирцов из Уфинской провинции 3000, мещеряков 500, ясашных татар 300, крещёных калмык, при Ставрополе живущих, от 300 до 500; да ис Казанской губернии против прежних примеров вольниц и приписных к адмиралтейству татар и других тамошних инородцев до 3 или 4 тысяч человек, что все сочинить имеет нерегулярных людей около 9300 человек, из которого числа худоконных оставить при крепостях,
во осторожность... 3. От Орска яицких казаков 500, уфинских башкирцов 2000, мещеряков 500... 4. От Уйской линии в команду тамошнего пограничного командира разсуждается нарядить яицких казаков от 2000, остальные 500 человек да ведомства Исец-кой провинции зауральских башкирцов, мещеряков и таможних служилых татар — 1000, красноуфинских, нагайбацких и елдятских казаков до 300; из тамошних же новопостроенных крепостей 500, из крестьян ведомства Екатеринбургского обыкновенных к воинскому делу 500, да Исецкой провинции 500 же; и того учинить тамо нерегулярных людей 2500 человек...»41.
Как видим, в этом документе, рассмотренном в Сенате 1 марта в присутствии самого И.И. Неплюева, а оттуда отосланного в Коллегию иностранных дел, вообще никаким образом не упоминаются не только оренбургские казаки, но и самарские, алек-сеевские, уфимские. Поэтому не совсем правы те авторы, которые утверждают, что оренбургские казаки как военное формирование ведут начало с 1744 года. Этот план был одобрен и принят Сенатом, но ввиду относительного спокойствия на пограничной линии введён не был.
Таким образом, до 1748 года казаки края ещё не составляли единого целого и не имели самостоятельного управления: одни казаки были подчинены воеводам, другие — командирам ландмилицких полков. И.И. Неплюев прилагал усилия для объединения всех казаков, находившихся в крае, в одно войско, с единым центром управления. Военная коллегия в указе от 1748 года предписала оренбургскому губернатору представить штат этого войска. В этом же документе указывалось, чтобы все казаки Оренбургского края назывались оренбургскими. Неплюев в этом же году представил в Военную коллегию штат оренбургским казакам, общее количество которых определялось в 4493 человека42.
Первый (временный) штат «нерегулярным людям» Оренбургской губернии с указанием жалованья атаманам, старшинам и казакам дан в указе Военной коллегии от 22 июля 1748 года43. Ещё ранее по определению Военной коллегии от 24 мая 1748 года было решено «произвесть по старшинству и достоинству ко всему обретающемуся в Оренбургской губернии нерегулярному корпусу в атаманы того же нерегулярного корпуса Сотника Василия Могутова и как самарских, так и уфимских находящихся в той Оренбургской губернии казакам и дворянам для лутчаго порядку и содержания быть и числить в одной команде... а прежняго самарских казаков атамана Матвея Шилова за совершенною старостью от казачьей службы отставить...». То есть все казачьи части Оренбургской губернии были соединены в Оренбургское нерегулярное войско под властью одного атамана с подчинением ему Оренбургского нерегулярного корпуса и остальных казаков Уфимской и Исетской провинций44. Назначение войскового атамана, объединившее разрозненные до того казачьи команды, и является первым актом образования Оренбургского казачьего войска, первоначально именовавшегося Оренбургским нерегулярным войском. Таким образом, 24 мая (по ст. ст.) 1748 года можно считать днём основания Оренбургского казачьего войска.
Во временном штате войска от 22 июля 1748 года вновь подтверждается, что при корпусе учреждена должность атамана, на которую назначен сотник из самарских городовых дворян В.И. Могутов. Впоследствии в присутствии Оренбургского губернатора
И.И. Неплюева на заседании Военной коллегии в 1753 году ещё раз было подтверждено: Могутову «при всех казаках Оренбургской губернии, где ни есть, кроме яицких, быть войсковым атаманом». При войсковом атамане Могутове по штату 1748 года была учреждена должность войскового писаря, а по указу Военной коллегии от 9 февраля 1754 года введена должность войскового есаула. Упомянутые лица составили первоначальное военно-административное учреждение (правление) Оренбургского нерегулярного войска — войсковую избу45.
Согласно штату 1748 года нерегулярный корпус, но не само войско, первоначально состоял из 550 оренбургских и 100 бердских казаков и был расположен в самом Оренбурге и в 7 верстах от него, в Бердской казачьей слободе. Казаки Оренбургского корпуса жили семействами по домам, занимались хозяйством и промыслом, а также мелкой торговлей, но, состоя на казённом содержании и получая по 15 рублей в год жалованья, должны были быть в постоянной готовности «для всяких чрезвычайных случаев и командировок»46. В первые годы существования казачьего нерегулярного корпуса (полка) его состав формировался в основном казаками и дворянскими недорослями по представлению их губернатору. Не-плюев требовал, чтобы казак имел лошадь, ружье и «всю казачью исправность», после чего тот принимал присягу, подписывал «Клятвенное обещание».
После того как в 1753 году впервые в официальных документах появилось название «Оренбургское казачье войско» и атаману нерегулярного корпуса в соответствии с указом Военной коллегии от 17 мая 1753 года было предписано именоваться «атаманом Оренбургского казачьего войска»47, количество казаков в Оренбурге и в Бердской слободе было увеличено с 650 до 800 человек. Из расписания утверждённых сумм на содержание нерегулярных войск, расположенных в Оренбурге и в Бердской слободе, можно уяснить организацию Оренбургского нерегулярного корпуса. Во главе этих казаков стоял атаман В.И. Могутов, он же атаман всего Оренбургского казачьего войска с жалованьем 100 рублей в год. Далее: один есаул (50 рублей); 7 сотников (каждому по 30 рублей); один старший писарь (24 рубля); 7 хорунжих (в то время кандидатуры ещё не были подобраны, и их должности исполняли рядовые казаки); 14 пятидесятников (командовали полусотнями); 7 сотенных писарей и 700 рядовых казаков (по 15 рублей в год)48.
Согласно этому же указу казаков Оренбургского ведомства по р. Самаре и Яику должно было быть 800 человек, в т.ч. 15 атаманов (по 9 рублей в год), 15 хорунжих (по 7 рублей), казаки (по 3 рубля). Казаков Ставропольского ведомства (в Ставрополе, Самаре и Алексеевске) определено иметь 250 человек (все без жалованья), в т.ч. 3 атаманов, 3 хорунжих и 1 писаря49. Казаки Уфимской провинции: в г. Уфе полагалось 150 человек, в т.ч. 1 атаман, 1 сотники 1 писарь (все они входили в разряд маложалованных казаков). В Уфимской провинции имелись казаки в крепостях Табын-ской, Красноуфимской, Елдяцкой и Нагайбацкой50. Всего в них по штату было 1100 казаков, в т.ч. 4 есаула, 4 сотника, 4 хорунжих и 4 писаря (все без жалованья). Казаки Исетской провинции, находившиеся в 6 крепостях, по штату имели 1380 безжалованных казаков, в т.ч. 6 есаулов, 6 сотников, 6 хорунжих и 6 писарей. Всего число казаков в Оренбургской губернии по указу Военной коллегии было определено в 4493 человека, в т.ч. с денежным жалованьем — 1413 человек51.
Большое войсковое знамя Оренбургского казачьего войска, пожалованное оренбургским казакам императрицей Елизаветой Петровной
21 мая 1756 г. (копия)
Как уже было отмечено, правительство предписало оренбургскому губернатору И.И. Неплюеву составить проект штата нерегулярным людям в крае, который был отослан в Военную коллегию в 1748 году. Рассмотрение этого штата затянулось почти на целых семь лет. И наконец, императрицей Елизаветой Петровной 15 мая 1755 года штат войска был утверждён, а до этого отдельные изменения в организации войска и несении им службы регламентировались указами Сената и Военной коллегии. Указами Военной коллегии от 14 апреля 1755 года и Сената от 15 мая 1755 года штат войска был увеличен. В Оренбургском нерегулярном корпусе теперь должно было быть 1094 человека, из них 1000 рядовых казаков. Часть вакансий корпуса по предложению Коллегии иностранных дел и решению Сената была заполнена крещёными калмыками владельца Семёна Хошо-утова и зайсанга Василия Дельдешева, которые с 1746 года находились в Оренбурге и пожелали служить казаками. Семён Хошоутов был определён в Оренбургский нерегулярный корпус полковником (чин не армейский), а зайсанг Дельдешев — сотником52. Две последние роты нерегулярного корпуса стали состоять из калмыков.
Что касается всего Оренбургского казачьего войска, то его штат был изменён; штатное число оренбургских казаков было определено в 4877 человек53.
Казаки, получавшие полное жалованье и содержавшиеся за счёт казны, должны были быть постоянно готовыми к походу, а в обыкновенный наряд должны были выслать половину своего комплекта; маложалованные казаки в обычное время командировали
• ВОЕННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
Знак Оренбургского казачьего войска (1912) (реконструкция)
на линейную службу не более 1/3 своего состава, а своекоштные (сами себя содержавшие) казаки высылались на внешнюю службу только в случае крайней необходимости и не более четверти от состава. Все казаки согласно указу были обязаны оставаться на службе, «пока в силах служить, и чтобы они имели турку, саблю, пику, добрых и сытых лошадей»54. Казакам были назначены ежегодные смотры в свободное от полевых работ время. Определённая форма одежды не была установлена, казаки обязывались иметь «одежду по тогдашнему казачьему образцу хорошую и не ветхую». Они тогда носили кафтан из сукна, суконные шаровары, ремённый кушаки высокую смушковую шапку (папаху)55.
Таким образом, с середины XVIII века Оренбургское казачье войско состояло из следующих частей: а) Оренбургский нерегулярный корпус; б) казаки Оренбургского ведомства по р. Самаре и Яику; в) казаки Ставропольского ведомства; г) казаки Уфимской провинции; д) казаки Исетской провинции. Общее руководство осуществляли губернская канцелярия и войсковой атаман через войсковую канцелярию. Последнюю по штату 1755 года составляли войсковой атаман, войсковой есаул и писарь.
Указом 1755 года вновь было подтверждено, что войсковым атаманом является В.И. Могутов, и быть ему положено «в таком состоянии, как и в Яицком войске войсковой атаман находится»56. Могутов подчинялся только оренбургскому губернатору. Ему было предоставлено право увольнять и назначать на службу
рядовых казаков «по своему усмотрению», кроме казаков нерегулярного корпуса. Что касается атаманов крепостей и чиновников войска, то своё решение о них Могутов был обязан представлять в канцелярию губернатора57. В правовом отношении по указу Военной коллегии от 9 сентября 1756 года «служащие и отставные казаки и их дети статскому правлению не подчинены и состоят в точной команде войскового атамана».
Военная коллегия в 1756 году сообщила И.И. Не-плюеву об изготовлении по его рисункам для оренбургских казаков двух знамён (одного войскового и другого для Оренбургского нерегулярного 10-ротного корпуса) и 10 сотенных значков. 21 мая 1756 года последовал сенатский указ «о сделании оренбургским казакам и ставропольским крещёным калмыкам войсковых знамен и сотенных значков»58. Сам факт вручения в 1757 году знамён казачьим формированиям свидетельствовал об официальном вхождении их в структуру вооружённых сил Российского государства.
Таким образом, можно заключить, что к 1755 году процесс становления Оренбургского казачьего войска, который начался с деятельности начальника Оренбургской экспедиции И.К. Кирилова, заселявшего с 1735 года только что основанные укрепления служилым людом, завершился. Далее уже происходили процессы эволюции созданного государством на юго-востоке России нового казачьего войска, которое в относительно короткий исторический период станет третьим по величине после Донского и Кубанского войск и внесёт достойный вклад в военную историю края и Российской империи. Общины оренбургских казаков в отличие от общин донского и яицкого казачества, возникших стихийно, естественным путём из «беглой вольницы», были организованы государством для решения определённых задач внутренней и внешней политики на юго-восточных окраинах империи. Отсюда и различия в отбывании воинской повинности, в системе войскового управления, в хозяйственной деятельности, культуре и обычаях.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Хорошхин М. Казачьи войска: опыт военно-статистического описания. СПб., 1881. С. 37.
2 Чернавский Н. Оренбургская епархия в прошлом её и настоящем. Оренбург, 1900. С. 55; Фирсов Н.А. Инородческое население прежнего Казанского царства в новой России до 1762 года и колонизация закамских земель. Казань, 1869. С. 340.
3 Стариков Ф.М. Откуда взялись казаки. Оренбург, 1881. С. 173.
4 Витевский В.Н. И.И. Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 г. Т. 1. Казань, 1897. С. 282. Преемственность исетских казаков от казаков Ермака и новоприборных казаков крепостей по р. Теча и Исеть вызывает серьёзные сомнения, так как нет документальных доказательств. — Прим. авт.
5 Начало заселения Оренбургского края русскими // Журнал МВД. 1859. Февраль. Отделение 6. С. 11.
6 Состав и устройство регулярной Русской кавалерии с 1700 по 1864 / Сост. П.А. Ивановым, гвардии полковником. СПб., 1864. С. 9.
7 Сакмара (Сакмарск) — казачья станица в устье р. Сакмары, притока р. Урал.
8 См: Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ РИ). Т. 9. № 6571; Рынков П.И. История Оренбургская 1730— 1750. Оренбург, 1896. С. 9.
9 Материалы по истории Башкирской АССР. Ч. 3. Экономические и социальные отношения в Башкирии в первой половине XVIII века. М.; Л., 1949. С. 498.
10 Материалы по историко-статистическому описанию Оренбургского казачьего войска в 12 вып. (Далее — Материалы...). Оренбург, 1903-1913. Вып. 7. С. 12.
11 Сибирские татары были недовольны укреплением Уфы и подступили к ней большою ратью, соединяясь с калмыками. Татары и калмыки были разбиты, а царевичи Абла и Тевка (Аблай и Тевкей), внуки царя Кучума, были взяты в плен и сосланы. Абла — в Белоозеро, а Тевка — в Каргополь, где содержались под особым надзором. См.: Материалы... Вып. 7. С. 15; Вып. 1. С. 38, 39, 73.
12 Зерцалов А.Н. Окладная расходная роспись денежного и хлебного жалования за 1681 г. М., 1893. С. 53; Материалы... Вып. 7. С. 28.
13 Состав служилых людей, находившихся в Уфе, отчётливо передаёт акт приёма в 1729 г. П.И. Бутурлиным должности воеводы в Уфе. В это время в Уфе числились: артиллеристов — 32 человека; две дворянские роты, всего в обеих ротах 208 человек; одна иноземная рота, состоявшая из поручика и 27 иноземцев; уфимские конные казаки под командованием атамана Саблина (2 сотника, 1 есаул, 3 сержанта, 150 казаков и 157 казачьих детей); 2 отставных сотника и 100 отставных солдат. См.: Навеки с Россией: сборник документов и материалов в 2 ч. Ч. 1. Уфа, 2007. Док. № 36. С. 70, 71.
14 ПСЗ РИ. Т. 11. № 8630.
15 Материалы... Вып. 2. С. 28; Вып. 1. С. 73.
16 См.: Рынков П.И. Топография Оренбургская. СПб., 1762; он же. Топография Оренбургской губернии. Оренбург, 1887. С. 309; Витевский В.Н. Указ. соч. Т. 1. С. 288; Столетие Военного министерства. 1802-1902. Т. 11. Ч. 3. СПб., 1902-1914. С. 323; Материалы... Вып. 2. С. 6; Вып. 7. С. 14.
17 Материалы... Вып. 1. С. 22; Вып. 7. С. 14, 15. Ногайцы с наступлением тепла обыкновенно перекочёвывали со своими стадами от Каспийского моря к северу, постепенно подвигаясь по луговой (левой) стороне Волги вплоть до р. Кама. При этом ногайцы производили набеги на русские окраины и на башкирцев. Благодаря политике российского правительства они постепенно были приведены в зависимость от России, и в конце XVI в. ногайские князья приняли присягу на подданство России, хотя ещё долгое время не придерживались своей присяги. См.: Журнал МВД. 1860. Кн. 6. Ч. ХЫ1.
18 В документах встречается другое написание фамилии — И. Черной.
19 Материалы... Вып. 2. С. 13, 14, 24 (в 1734 г. штат алексеев-ских казаков — 70 человек); Вып. 7. С. 38.
20 ПСЗ РИ. Т. 10. № 7735; Т. 9. № 6726; см: Материалы... Вып. 1. С. 13, 24; Вып. 2. С. 14-16, 24, 25, 29; Вып. 3. С. 8-17 (в «Материалах...» приводится полный список всех самарских и алек-сеевских дворян и казаков. — Прим. авт.); Вып. 5. С. 101, 102; Вып. 7. С. 44, 45.
21 ПСЗ РИ. Т. 9. № 6887, 6890, 6893, 7024 и 7051; Материалы по истории Башкирской АССР. Т. 5. С. 678.
22 См.: Рынков П.И. История... С. 27.
23 Государственный архив Оренбургской области (ГА ОО). Ф. 2. Оп. 1.Д. 9. Л. 15 об.-18.
24 Рынков П.И. История... С. 28.
25 См.: Смирнов Ю.Н. Оренбургская экспедиция (комиссия) и присоединение Заволжья к России в 30—40-х гг. XVIII века. Самара, 1997. С. 53, 55.
26 См.: Российский государственный архив древних актов. Ф. 248. Оп. 3. Кн. 144. Л. 1-904.
27 Фёдор Дурасов родился в 1687 г., на службе с 1704 г., премьер-майор с 25 августа 1735 г., из дворян, служил в Оренбургском драгунском полку.
28 Алъбрут В.И. Основание Чебаркульской и Миасской крепостей (по архивным материалам) // Краеведческие записки. Вып. 2. Челябинск, 1969. С. 6, 7; Строили крепость солдаты полка полковника И.С. Арсеньева, упоминаются также подполковник Михайло Миклашевский, геодезист Пашков и инженерный ученик Баннер. — Прим. авт.
29 Дистрикт — термин, соответствовавший в русском языке словам «округ», «уезд», «околоток», употреблялся в XVIII в. для обозначения пространства земли и как административная единица, подразделение провинции.
30 См.: Дегтярёв И.В. Из истории заселения местности по среднему течению реки Миасс (начальный период) // Краеведческие записки. Вып. 2. Челябинск, 1969. С. 16—18; Поздеев В.В. Кто же вы, первопоселенцы? // Исторические чтения: материалы IV научной конференции Центра историко-культур-
ного наследия г. Челябинска «История Челябинска: проблемы источниковедения и историографии. Вып. 3. Челябинск, 1997. С. 13-16.
31 Дегтярёв И.В. Челябинская старина. Челябинск, 1996. С. 16.
32 Объединённый Государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф. Р-481. Оп. 1. Д. 77. Л. 16, 17.
33 Там же. Ф. И-63. Оп. 1. Д. 1. Л. 358.
34 ПСЗ РИ. Т. 9. № 6889, 6890, 6893; Т. 12. № 9006.
35 Столетие Военного министерства... Т. 11. Ч. 3. С. 329.
36 Материалы по истории России / Сост. А.И. Добросмыслов. Вып. 2. Оренбург, 1900. С. 271.
37 ПСЗ РИ. Т. 10. № 7876.
38 Там же. Т. 12. № 9006; ОГАЧО. Ф. Р-481. Оп. 1. Д. 83. Л. 6.
39 Кобзов В.С. Военно-административная структура Оренбургского казачьего войска в XVIII — первой половине XIX века. Челябинск, 1996. С. 39.
40 Красный архив. 1938. № 2(87). С. 146.
41 Там же. С. 146—148; Витевский В.Н. Указ. соч. Т. 3. С. 685-688.
42 В действительности число казаков в 1748 г. составляло: в Исетской провинции 1230 человек, в Уфимской — 1150, в Оренбурге и Бердской слободе — 650, в крепостях по линиям — 1020, всего 4050 человек. См.: Ден В.Э. Население России по пятой ревизии: подушная подать в XVIII веке и статистика населения в конце XVIII века. Т. 2. Ч. 2. М., 1902. С. 230.
43 Материалы... Вып. 4. С. 47.
44 Там же. Вып. 3. С. 36.
45 Там же. С. 28, 29; Вып. 7. С. 77, 78; Столетие Военного министерства... Т. 11.4.3.C.331.B указе Военной коллегии от 9 февраля 1754 г. говорилось, что по представленному губернатором Неплюевым «штату о находящихся в Оренбургской губернии нерегулярных людях... на тот штат апробация воспоследствовала и об отпуске на содержание денег в Правительствующий Сенат представление учинено и при том положено быть там Войсковому атаману, в котором звании при тамошних казаках быть атаману Василию Могутову». В указе предписывалось, что все казаки, находящиеся в форпостах, должны быть в его команде, а «при Войсковом атамане должен состоять Войсковой есаул».
46 ГА ОО. Ф. 169. Оп. 1. Д. 36. Л. 24.
47 Там же. Л. 13; Материалы... Вып. 3. С. 36. В это время атаманы в крепостях и слободах именовались по названию слободы или крепости. — Прим. авт.
48 Материалы... Вып. 3. С. 34, 36, 37. На службу детей казаков записывали по достижении ими 17 лет. — Прим. авт.
49 Из них в Ставрополе 100 казаков и 2 роты Нижегородского пехотного полка; в Алексеевске также 100 казаков. Самара в это время относилась к Ставропольскому ведомству, следовательно, к Оренбургской губернии не принадлежала, состоя в Казанской губернии под ведением Симбирской провинции, но воинские команды, находившиеся в Самаре, были подчинены Ставропольскому коменданту, а следовательно, оренбургскому губернатору. В Самаре находилось в это время 100 казаков. См: Рынков П.И. Топография... С. 307—309, 311.
50 В 1775 г. в Нагайбацкой крепости всего было 1098 человек. См.: Материалы... Вып. 3. С. 89.
51 Там же. С. 37, 38.
52 Там же. Вып. 7. С. 103, 104.
53 В указе от 14 апреля 1755 г. ясно говорится, что штат Оренбургского корпуса определён в 4877 человек. См.: Материалы для географии и статистики России. Ч. 2. Док. № 5. С. 7; Материалы... Вып. 7. С. 103; Вып. 1. С. 91.
54 И.И. Неплюев предписывал, что казаки «должны к службе Ея императорского величества добрых лошадей иметь и во всем надлежащую справу, как то: исправное ружьё, сайдак и, по крайней нужде, доброе длинное копьё иметь». См.: Витевский
B.Н. Указ. соч. Т. 1. С. 272, 273.
55 Материалы... Вып. 7. С. 104.
56 Там же. Вып. 3. С. 39, 96; Именным высочайшим указом от 7 июля 1758 г. Могутов был произведён в армейские подполковники; Указом от 14 июня 1774 г. произведён в армейские полковники; 18 ноября 1777 г. отставлен от службы с чином бригадира.
57 Материалы... Вып. 3. С. 42, 43, 46-48, 53, 54.
58 ПСЗ РИ. Т. 14. № 10559; Материалы... Вып. 3. С. 100; Вып. 5.
C. 88; Вып. 7. С. 112-114. ■
