CC BY
12
УДК 371 (518) Б01 10.17238^^998-5320.2019.35.161
Г. И. Малышенко, Омская гуманитарная академия
СОЗДАНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ ШКОЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКИХ ЭМИГРАНТОВ В СЕВЕРО-ВОСТОЧНОМ КИТАЕ (1920-1945 гг.)
Проблема и цель. Статья посвящена проблеме школьного образования молодого поколения российских беженцев в инородной социокультурной среде ради использования педагогического опыта российских эмигрантов и мировой общественности в современном учебном процессе. Цель статьи - выявить основные направления педагогической деятельности, сосредоточенной на укреплении и распространении национальных традиций в учебных заведениях России. Методология. Исследование проводится на основе методов исторического анализа и логического исторического исследования, включая статистический, структурно-функциональный, системный методы, принципы историзма и объективности.
Результаты заключаются в выявлении отличительных признаков национальной общеобразовательной системы и мероприятий по преодолению денационализации российской молодежи. В статье исследуются проблемы создания учебных заведений казаков-эмигрантов и отношение к ним со стороны мировой общественности и иностранных правительств.
Вывод. За пределами родины и казачьих областей стали функционировать национальные общеобразовательные учебные заведения. Была возрождена единая дореволюционная система школьного образования молодого поколения русских эмигрантов и сохранены кадры для воссоздания обновленной России.
Ключевые слова: эмиграция, денационализация, начальные школы, высшие начальные училища, гимназии, реальные училища, кадетские корпуса, лицеи.
Проблема создания в инородной социокультурной среде дореволюционной системы образования молодого поколения российских беженцев имела немаловажное значение в деятельности педагогов бывшей императорской России, эмигрантской и мировой общественности, включая представителей российского казачества на территории Северо-Восточного Китая. Научный интерес представляют сведения о вкладе российской диаспоры, казачьих станиц полосы отчуждения Китайской восточной железной дороги (КВЖД) в преодоление политики денационализации общероссийской и казачьей молодежи с учётом возрождения исторических и национальных традиций покинутой родины-России и казачьих областей.
Методология. Одним из важнейших принципов научного анализа проблемы возрождения в среде общероссийской эмиграции и российских казаков в северо-восточных провинциях Китая национальной системы школьного образования является принцип историзма. Были выявлены основные направления педагогической деятельности среди эмигрантской молодёжи во взаимосвязи с конкретными историческими условиями. При изучении школьных программ обучения подростков и финансирования общеобразовательных заведений использовался сравнительно-исторический анализ. Он позволил выяснить позицию тех государств, которые получили независимость после свершения Октябрьской революции в сравнении с западными странами, Китаем и Японией. Немалая роль отводилась статистическому методу исследования, который позволил выяснить процентное отношение в численности учащихся общероссийской диаспоры и зарубежных казачьих станиц.
Результаты. С завершением Гражданской войны за пределами России оказалось немало представителей молодого поколения разного возраста. К ним постепенно добавлялись те, кто родился в условиях эмиграции. Все они оказались не только вне родины, но и вне школьного образования. Активное участие в организации русских учебных заведений за рубежом приняли бывший профессор Петроградского политехнического института А. М. Ломшаков, профессор Омского сельскохозяйственного института Г. К. Гинс и другие. Неутомимым организатором школьного образования являлся известный российский просветитель П. Е. Ковалевский. Благодаря их инициативе в северовосточных провинциях Китая, во многих странах расселения бывших граждан дореволюционной России были сформированы эмигрантские органы просвещения: Центральный комитет по обеспечению образования русского юношества в Париже, Комитет по иждивению студентов-эмигрантов в Праге и Комитет образовательных учреждений при КВЖД в Харбине. Руководители комитетов провели большую работу
по установлению связей с зарубежными правительствами, общественными благотворительными организациями ради привлечения их к созданию учебных заведений русских беженцев [1].
Одним из важных мероприятий на пути создания общеобразовательных учебных заведений вне России стал съезд русских академических организаций, состоявшийся осенью 1921 г. в Праге. Он принял решение объединить органы просвещения в единый союз и утвердил устав, который определял основные направления его деятельности. Прежде всего это касалось открытия национальных учебных заведений, подготовки кадров для будущей России и установления связей с правительственными кругами и общеобразовательными заведениями иностранных государств.
При содействии благотворительных организаций казаков-эмигрантов во многих регионах Зарубежной России были созданы национальные общеобразовательные заведения, дававшие возможность молодежи получить среднее образование. К ним относились начальные школы, гимназии, реальные училища, кадетские корпуса и лицеи. Первые русские гимназии возникли благодаря усилиям Земско-городского комитета в Турции. Особыми учебными заведениями являлись военные училища, которые работали по российским программам дореволюционного времени. Срок обучения в них составлял 2 года с последующим вручением выпускникам соответствующего диплома.
Исключительное внимание развитию национальных школ и профессиональных учебных заведений для учащейся молодежи из России уделялось в славянских государствах. Большую заботу проявляли власти и общественные организации Королевства Сербии, Хорватии и Словении (Югославия). Здесь была образована Державная комиссия под председательством сербского государственного деятеля Л. А. Иоанновича. В её состав вошли сербские академики А. И. Белич и С. Р. Кулич, а также представители русской эмиграции: профессора В. Д. Палеолог, С. Н. Плетнев, М. В. Челноков. Позицию югославского правительства изложил академик Белич, заявив, что их государство заинтересовано в подъеме и развитии «тех граней жизни, без которых особенно русский интеллигентный человек считает себя вычеркнутым из культурной жизни - науки, литературы и искусства, в которых он занимает достойное к общей чести славянства место».
Отзывчивость правительства Югославии к общеобразовательным проблемам беженцев из России объясняется узами дружбы и взаимопомощи между этими славянскими странами. Среди всех слоев югославского общества, особенно Сербии, были живы в памяти героические подвиги русского народа в их борьбе за независимость в прошлом. Чувство признательности России сохранили они и за оказанную им помощь в годы Первой мировой войны. К тому же, как утверждали многие лидеры российского казачества, само молодое государство Югославия нуждалось в квалифицированных, научных, инженерно-технических и культурно-просветительных кадрах.
Большое внимание проблеме обучения молодежи общероссийской эмиграции, включая казачество, уделяли правительственные круги Чехословакии и президент Т. Масарик. Это объяснялось принадлежностью чехов, словаков, русских к славянскому этносу, между которыми существовали дружеские отношения. Их сближали идеи единства и солидарности всего славянства, которые глубоко коренились в духовной жизни, культурных традициях чехословацкого народа. Кроме того, в основе заботы правительства Масарика о казаках-эмигрантах лежали также политические соображения. Буржуазное по своей природе правительство надеялось на освобождение России от большевизма и превращение ее в правовое, демократическое государство.
Благодаря заботе чехословацкого правительства школьным образованием полностью были обеспечены представители молодого поколения русских эмигрантов. В отличие от других стран здесь для них были открыты средние школы и курсы для подготовки и сдачи экзаменов на аттестат зрелости. Состоявшийся весной 1922 г. в Праге учительский съезд отмечал, что в Чехословакии не было ни одного русского ребенка, который лишался бы возможности посещать школу. Большинство учащихся проживали в интернатах и содержались на средства государства. Выпускники русских средних школ имели право получить образование как в национальных, так и в чешских учебных заведениях.
Проявляли заботу о детях русской эмиграции местные власти Болгарии. К началу 1924 г. здесь функционировали 6 средних учебных заведений и 2 начальные школы. Большим авторитетом среди казаков пользовалась русско-болгарская гимназия в Софии и частная гимназия В. В. Нератовой. На содержание национальных школ бывших граждан императорской России болгарское правительство выделяло ежегодно до 80 тыс. франков. Благодаря правительственной, финансовой, а также материальной поддержке русских общеобразовательных школ в славянских государствах была создана система школьного образования, обеспечивавшая обучение детей казаков-эмигрантов.
Совершенно иным являлось положение национальной школы зарубежной России на территории государств Западной Европы. Здесь главное внимание было уделено созданию её отделений, воскресно-четверговых курсов по русским предметам при местных школах, лицеях и колледжах. Эмигранты среди местного населения составляли по численности столь ничтожную часть, что не могли добиваться прав так называемых национальных меньшинств. Особенно это касалось создания школы русским эмигрантам. Только во Франции и Германии были созданы для них национальные гимназии. Крупным русским учебным заведением являлась гимназия в Париже, которая сыграла важную роль в развитии духовной культуры русской диаспоры.
Иная политика относительно школьного образования детей казаков-эмигрантов проявлялась в тех государствах, которые получили независимость после свершения Октябрьской революции. Отношение этих государств к образованию национальных меньшинств, включая и русских беженцев, отражало общую антирусскую направленность их политики. Вдали от родины эмигранты вынуждены были заботиться о национальном образовании и воспитании молодого поколения. Исключительно за свои собственные средства они организовывали частные русские школы и культурно-просветительные учреждения. В результате только 20 % русской эмигрантской молодежи дальневосточного зарубежья посещало национальные школы, а 80 % - иностранные учебные заведения. 4/5 части молодой эмиграции не получали национального образования и теряли представления о культурном наследии русского народа [2].
При содействии членов Комитета образовательных учреждений и его руководителя профессора Г. К. Гинса в Харбине были открыты три типа русских школ: начальные школы, высшие начальные училища и гимназии. В сравнении с европейскими государствами образование здесь велось в основном на русском языке. Преподавателями общеобразовательных учреждений являлись люди старой дореволюционной закалки. Преданные своему долгу, они осознавали свою ответственность перед молодыми эмигрантами. Многие дети казачьей эмиграции посещали занятия А. П. Гантимурова по истории Древней Греции и Рима, Средневековья и Новейшего времени Европы. Очень многое казакам-гимназистам давали «исторические романы Воротовцева, произведения Краскова, Брешко-Брешковского, Мережковского, И. Агневцева и "12 стульев" Ильфа и Петрова». Одной из важных проблем русской общеобразовательной школы за рубежом являлось образование и воспитание эмигрантской молодежи в истинно национальном, патриотическом духе на православных началах [3].
Усилиями священнослужителей Иверского братства в Харбине был основан приют «Русский дом». Он являлся учебным заведением молодого поколения эмигрантов и носил характер Российских военно-морских училищ и кадетских корпусов. Маленькими матросиками называли харбинцы его питомцев за матросскую форму. Им прививали любовь к родине, природе и историческому прошлому России. Приют оставался для многих детей Северо-Восточного Китая семейным очагом, где воспитывалось также юное поколение казачьих станиц. Его процентная доля к остальным воспитанникам русской эмиграции не превышала 41 %. Что касалось выходцев из Забайкалья и других казачьих войск, то соответственно их было 26 и 15 % [4].
Кроме приюта и училища при Русском доме были открыты 4 класса гимназии, начальные курсы токарного, столярного, переплетного и сапожного ремёсел. Преодолевая всевозможные трудности, заведение продолжало вести работу по приему детей-сирот из беднейших слоев русской эмиграции. Всю тяжесть организации их воспитания принял на себя капитан II ранга, воспитанник Кронштадского кадетского корпуса К. И. Подольский. После августовских событий 1945 г. приют сначала был переименован в лицей Александра Невского, а впоследствии стал 2-й Полной советской средней школой [5].
Благодаря усилиям местного отделения Бюро не менее 10 образовательных заведений были открыты в Хайларе: 8 начальных училищ, 1 школа высшего начального звена и 1 смешанная гимназия. Местные власти иногда выделяли субсидии на их содержание. Недостающие денежные суммы учебные заведения получали также от населения полосы отчуждения КВЖД. Это позволило охватить обучением детей как казачьих станиц, так и молодое поколение полосы отчуждения Китайской Восточной железной дороги. В гимназии преподавались дисциплины «реального» цикла, которые обеспечивали практическое обучение гимназистов будущей деятельности в области техники, сельского хозяйства или коммерции. К 1923 г. число средних учебных заведений в полосе отчуждения достигало 66, где учились около 10 тыс. детей и работали 227 педагогов [6].
Ради организации учёбы молодого поколения казаков-эмигрантов в Тяньцзине был создан Русский школьный комитет. Благодаря усилиям его председателя П. В. Вологодского во второй
половине 1920 г. в помещении здания бывшего консульства начала функционировать национальная школа. Здесь обучение проходило по учебным программам гимназий. Кроме того, вечерами для молодёжи проводились бесплатные курсы по отечествоведению. Основатели курсов читали лекции по трём основным предметам: истории русской литературы, русской истории и географии России.
Священное право и обязанность учительствовать, осуществлять процесс патриотического и православного воспитания молодёжи всегда имела Русская православная церковь. Это являлось свидетельством бескорыстного её служения тем, кто против собственной воли оказался за пределами казачьих земель. Своё служение она всегда исполняла не только через свою проповедь в храме, но и через устройство специальных духовных и общего типа школ разной ступени. При содействии местных властей Харбина был открыт институт Святого Владимира с тремя факультетами: богословским, политехническим и восточно-экономическим. Обучение было платным, что и позволяло окупать расходы по выплате жалования преподавателям, а также содержать институт. Тут обучались учащиеся старших классов гимназии Бюро, правительственной гимназии и реального Алексе-евского училища. Привлекая Библию, педагоги прежде всего укрепляли чувство уважения к старшему поколению. Немалую роль в деле воспитания молодёжи играли правления казачьих станиц. После включения политехнического и восточно-экономического факультета в состав СевероМаньчжурского университета, богословский факультет был переименован в Свято-Владимирский Богословский институт [7].
Под воздействием правления Маньчжурского общества в Шанхае были созданы Русское коммерческое училище, гимназия и реальное училище. Впоследствии из бюджета Общества пришлось выделить в особую смету расходы по школьному образованию. К тому же существенную помощь оказывало руководство шанхайского Казачьего союза и благотворительные организации русских беженцев. Несмотря на всевозможные трудности, они с воодушевлением приняли участие в постройке Свято-Николаевского военно-приходского храма. Согласно мнению большинства казачьей эмиграции, Русская православная церковь и школа являлись источником укрепления знаний у молодого поколения военной истории Российского государства [8].
Во второй половине 1930-х гг. правительство Маньчжоу-го приступило к осуществлению реформы общеобразовательных русских школ. Предполагалось разделить их на три ступени: народную, повышенную, высшую народную. Тем самым классические гимназии и реальные училища упразднялись. Это в корне подрывало традиции национальных учебных заведений беженцев и вызывало у них критику. Лишившись государственной поддержки, русские школы вступали в новый период своего существования. Те учебные заведения, которые не могли или не хотели реформироваться, были закрыты. Спустя некоторое время вышло распоряжение об установлении нового учебного года с 1 января по 31 декабря [9].
Проводимая марионеточным правительством Маньчжоу-го реформа школьного образования приводила к закрытию реальных училищ при православных церквях. Благодаря митрополиту Меле-тию, епархиальному совету и эмигрантской общественности местными властям было подано ходатайство о сохранении училищ как народных и повышенных общеобразовательных заведений. После его отклонения представители духовенства обратились к министру народного благополучия с просьбой открыть Харбинскую духовную семинарию и 1-й подготовительный класс Свято-Алексеевской семинарии в Модягоу. Не имея достаточных материальных средств, духовные семинарии вынуждены были вначале привлекать временных педагогов. Впоследствии под воздействием настоятелей приходов и общественных деятелей стали формировать постоянный состав кадров преподавателей. Кроме общеобразовательных предметов в программу семинарий входили специальные дисциплины: пастырское богословие, история христианской церкви и другие. Семинарии предоставляли возможность их выпускникам поступать в высшие светские, духовные учебные заведения. Бывших семинаристов могли без сдачи вступительных экзаменов зачислить на богословский факультет института Святого Владимира [10].
В 1935 г. при Богословском факультете института Святого Владимира по инициативе кружка студентов было основано Братство Св. Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. Его первым председателем стал декан факультета архимандрит Василий (Павловский). Вскоре под руководством Братства был учрежден издательский комитет во главе с Е. Н. Сумароковым. Благодаря его усилиям были изданы несколько томов Житий святых, Часослов, Служебник и до 18 наименований отдельных книг религиозного содержания. Издательский комитет выпустил несколько номеров журнала «Вестник Братства». Помимо издательской деятельности и обеспечения нужд
православных церквей предметами обихода, Братство уделяло внимание религиозному просвещению и нравственному совершенствованию паствы епархии. Внешняя деятельность заключалась в установлении связей с одноименными религиозными сообществами на территории Сербии, Греции, Румынии, Польши, Австралии, США и Канады.
Согласно официальным данным, православных национальных учебных заведений насчитывалось не более 130. В виду прекращения поступлений учебников из Советской России духовная миссия приступила к их изданию по всем дисциплинам программы средних учебных заведений. Спустя некоторое время в её типографии стал печататься журнал «Русское обозрение». Впервые были опубликованы монументальные труды некоторых членов миссии относительно востоковедения. Большой популярностью среди казаков-эмигрантов, кадетов Сибирского и Хабаровского корпусов пользовался журнал «Китайский благовестник» [11].
Несмотря на тяжёлые условия жизни, занятия курсантов Сибирского и Хабаровского корпусов были возобновлены сразу же после прибытия в Шанхай. Их руководители изыскивали различные пути пополнения корпусной кассы, создания различных комиссий и комитетов помощи воспитанникам. Весной 1923 г. был создан Международный комитет для переселения кадетских корпусов в Сербию. После очередного 19-го выпуска первыми отбыли из Китая под начальством генерала Е. В. Руссета воспитанники Сибирского корпуса [12].
Помимо кадетских корпусов в шанхайском порту оказались юнкера Читинского военного училища, основанного атаманом Г. М. Семеновым на территории Забайкалья. Читинское военное училище представляло собой не только школу, но и воинскую часть, которая прошла боевое испытание в боях против частей Народно-революционной освободительной армии Дальневосточной республики. Это учебное заведение давало своим питомцам военную подготовку, предусматривало решение образовательных задач и проведение лагерных сборов. Ради улучшения своего материального положения юнкерами было создано Общество взаимопомощи воспитанников Читинского военного училища , имевшего отделения в Тяньцзине, Харбине, Австралии и других регионах дальневосточного зарубежья. Спустя некоторое время Тяньцзинским отделением стал издаваться информационный бюллетень Общества взаимопомощи воспитанников Читинского военного училища [13].
Ежегодно читинцами устраивались традиционные балы, насыщенные различными концертными номерами. Под звуки гимнов Маньчжоу-го, императорской России и Японии юнкера в полной форме выстраивались на сцене. Затем оркестр исполнял марш читинцев, который завершал официальное открытие бала. Центральным номером программы являлась декорация привала воспитанников училища. У «костра» перед палаткой группа юнкеров после «утомительного перехода» расположилась на ночлег. Возле них находилось несколько винтовок. В условиях полной тишины зала были слышны звуки колокольного звона. Спустя некоторое время участники хора исполняли атаманский гимн. После сигнала отбоя председатель Восточного казачьего союза А. П. Бакшеев и представитель атамана Семенова генерал Л. Ф. Власьевский поздравляли участников бала.
Под воздействием правления Харбинского общества Читинского военного училища проводились лекции по автомобильно-броневому делу во главе с бароном Дельвита, одним из лучших военных специалистов. Попутно читались и другие дисциплины применительно к методам ведения военных действий в современных условиях. Обществом читинцев устраивались вечера для членов Союза казаков, Русского полка Шанхайского волонтерского корпуса и велась переписка со многими читинцами Австралийского континента. Многие из них при поддержке редакции журнала «Рубеж» получали сборник «Подчасок», на страницах которого обсуждали проблемы создания начальных школ для казачат [14].
В большинстве школ казачатам прививали понятие о строе, уделяли внимание гимнастике и пользованию оружием, а где позволяли средства, то верховой езде и джигитовке. Одновременно стали открывать начальные школы, которые посещали девочки из казачьих семей. Как будущие матери семейств, они должны были овладеть знаниями о нравственных устоях российского казачества. Помимо того, общественность решала проблему физического воспитания казачьей молодежи. Благодаря поддержке Союза казаков, Христианского союза молодых людей и других организаций наметилась тенденция массового вовлечения молодых людей в спортивные мероприятия. Заместитель председателя Бюро В. Н. Кислицын призвал всех эмигрантов принять участие в организации работы инструкторов детских площадок. Для этого при 2-м отделе БРЭМа был создан спортивный отдел, усиливший работу по созданию детских спортивных площадок [15].
Некоторые общественные деятели казачества отстаивали идею организации ремесленных курсов. Согласно их утверждению, дети казаков-эмигрантов после окончания гимназии или военного училища в
России не могли получить высшее образование на чужбине. Нередко руководству станичных правлений приходилось решать проблему устройства своих детей во многие мастерские ради изучения ими какого-нибудь ремесла. Благодаря приобретенным знаниям молодое поколение имело возможность не только заработать себе на жизнь, но и наладить собственное производство. Неоднократно приходилось обращаться представителям казачьей эмиграции к руководителям правлений БРЭМа, Союза казаков с предложением открытия ремесленных курсов шитья дамского и мужского платья, кройки, шорного и сапожного отделов. К тому же обсуждалась проблема открытия курсов мастеров, которые позволяли приобрести навыки изготовления конской упряжи, т. к. большинство казаков северо-восточных провинций Китая были заняты сельскохозяйственным производством [16].
Одним из главных общественных мероприятий в Северо-Восточном Китае являлся «День русского ребёнка». Непосредственным руководителем проведения этого праздника являлось собрание Общества попечения о русских детях. Программа торжества была заранее разработана правлениями Бюро, Союза казаков на Дальнем Востоке и другими общественно-политическими организациями. В здании Железнодорожного собрания Харбина проходили концертные мероприятия. В них участвовали воспитанники всех общеобразовательных учебных заведений. Целью проведения торжества являлось не только демонстрирование успехов национальных школ, но главным образом сбор средств, предназначенных многим нуждавшимся в учебных пособиях или тёплой одежде школьникам. Некоторым учащимся оказывалась помощь в виде бесплатных завтраков. Однако эти средства были недостаточными для удовлетворения всех нужд школьной бедноты [17].
Ради придания Дню русского ребенка «общеимперского характера» в комиссию по его проведению входили представители местных властей государства Маньчжоу-го. В помещениях Центрального русского клуба и районных отделениях выступали с докладами общественные деятели русской диаспоры в Северо-Восточном Китае. Под сводами Коммерческого собрания перед эмигрантами выступил председатель Харбинского комитета помощи русским беженцам В. И. Колоколь-ников, отметивший, что казаки-эмигранты являлись частью русского народа. «Своими вековыми усилиями представители русской нации, - продолжал он, - построили величайшее по своим размерам государство. И где бы ни находились бывшие граждане Российской империи, они также были творцами национальной русской культуры» [18].
Выводы.
1. С первых дней изгнания за пределами родины-России, родных областей российского казачества стали функционировать созданные усилиями педагогов бывшей императорской России, эмигрантской и мировой общественности национальные общеобразовательные учебные заведения.
2. Была возрождена единая дореволюционная система школьного образования молодого поколения русских эмигрантов на территориях северо-восточных провинций Китая.
3. При непосредственном участии большинства эмигрантской общественности, Русской православной церкви и отдельных представителей зарубежных стран были подготовлены национальные кадры для будущей России и государств, которые оказали содействие в создании общеобразовательных учебных заведений для детей казаков-эмигрантов.
Библиографический список
1. Тимонин Е. И. Национальная культура Русского Зарубежья (1920-1930 гг.). Омск, 1997. С. 21.
2. Черникова Л., Дроздов М. Русский клуб в Шанхае // Молодой международник. Владивосток, 2000. С. 23.
3. Морозова Д. Г. Второе поколение харбинцев // Проблемы Дальнего Востока. Владивосток, 1994. № 5. С. 141.
4. Аверьянов Ю. Г. Православие и традиции казачества // Казаки России. М., СПб., 1996. С. 18.
5. На сопках Маньчжурии // Ассоциация «Харбин». Харбин, 1999. № 66. С.1.
6. Государственный архив Хабаровского края. Ф. 830. оп. 2. д. 16. л. 192.
7. Гун-Бао. Харбин, 1937. 27 апреля.
8. Нилус О. Е. Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. 1896-1923 гг. Харбин, 1923. Т. 1. С. 645.
9. Таскина Е. П. Русский Харбин. М., 1998. С. 31.
10. Россия. Нью-Йорк, 1937. 9 февраля.
11. Родина. Москва, 1995. № 2. С. 27.
12. Кочубей О. И., Печерица В. Ф. Исход и возвращение... (русская эмиграция в Китае в 20-40-е годы). Владивосток, 1998. С. 11.
13. Информационный бюллетень правления Общества читинцев в Шанхае. Тяньцзинь, 1935. № 10. С. 7.
14. Владивосток. Владивосток, 1994. 20 декабря.
15. Государственный архив Хабаровского края. Ф. 830. оп. 2. д. 7. л. 25.
16. Рупор. Харбин, 1936. 22 апреля.
17. Государственный архив Хабаровского края. Ф. 830. оп. 2. д. 20. л. 29.
18. Государственный архив Хабаровского края. Ф. 1128. оп. 1. д. 138. л. 72.
G. I. Malyshenko, Doctor of History, Associate Professor, Omsk Humanitarian Academy, 2а 4th Cheluskintsev st., 644105, Omsk, Russian Federation
ORGANISATION OF A NATIONAL SCHOOL EDUCATION SYSTEM OF RUSSIAN EMIGRANTS IN NORTH-EASTERN CHINA (1920-1945)
Introduction. The article is devoted to the problem of school education of the younger generation of Russian refugees in a non-native socio-cultural environment for the use of pedagogical experience of Russian immigrants and the world community in the modern educational process. The purpose of the article is to identify the main directions of pedagogical activity focused on strengthening and spreading national traditions in educational institutions of Russia.
Materials and Methods. The research is based on the methods of historical analysis and logical historical research, including statistical, structural and functional, system methods, principles of historicism and objectivity.
Results are to identify the distinctive features of the national educational system and measures to overcome the denationalization of Russian youth. The article investigates the problems of creating educational institutions of Cossack emigrants and the attitude of the world community and foreign governments to them.
Conclusions about that outside the homeland and the Cossack areas national educational institutions began to function. The unified pre-revolutionary system of school education of the younger generation of Russian emigrants was revived and the personnel for reconstruction of the renewed Russia was preserved.
Keywords: emigration, denationalization, primary school, higher primary schools, gymnasiums, real school, cadet corps, lyceums.
References
1. Timonin E. I. National culture of The Russian Diaspora (1920-1930). Omsk, 1997. P. 21.
2. L. Chernikova, M. Drozdov of the Russian club in Shanghai. The Young international. Vladivostok, 2000. P. 23.
3. Morozova D. G. The Second generation of haibintsev. Problems of the Far East. Vladivostok, 1994, no. 5, P. 141.
4. Averyanov Yu. G. Orthodoxy and the traditions of the Cossacks. The Cossacks of Russia. Moscow, St. Petersburg. 1996. P. 18.
5. On the hills of Manchuria. Harbin Association. Harbin, 1999, no. 66, P. 1.
6. State archive of the Khabarovsk territory. F. 830. op. 2. D. 16. L. 192.
7. Gong Bao. Harbin, 1937. April 27.
8. Nilus O. E. Historical overview of The Chinese Eastern railway. 1896-1923 Harbin, 1923, vol. 1, р. 645.
9. Taskina E. P. Russian Harbin. Moscow, 1998. P. 31.
10. Russia. New York, 1937. 9 Feb.
11. Homeland. Moscow, 1995, no. 2, p. 27.
12. Kochubey O. I., Pecheritsa V. F. And the return... (Russian emigration in China in 20-40years). Vladivostok, 1998. P. 11.
13. Newsletter of the Board of the society of Chita in Shanghai. Tianjin, 1935, no. 10, p. 7.
14. Vladivostok. Vladivostok, 1994. 20 Dec.
15. State archive of the Khabarovsk territory. F. 830. op. 2.D. 7. L. 25.
16. Mouthpiece. Harbin, 1936. April 22.
17. State archive of the Khabarovsk territory. F. 830. op. 2. d. 20. L. 29.
18. State archive of the Khabarovsk territory. 1128. op. 1. d. 138. L. 72.
Поступила в редакцию 11.12.2018 © Г. И. Малышенко, 2019
Автор статьи: Геннадий Иванович Малышенко, доктор исторических наук, доцент, Омская гуманитарная академия, Омск, 644105, ул. 4-я Челюскинцев, 2а.
Рецензенты:
А. А. Петрусевич, доктор педагогических наук, профессор, Омский государственный педагогический университет. Е. Л. Федотова, доктор педагогических наук, профессор, зав. кафедрой педагогики, Иркутский государственный университет.
