CC BY
134А.Б. Ручкин
СОЗДАНИЕ АНТИКОММУНИСТИЧЕСКОГО ФРОНТА РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ КАК ПРОЕКТ АМЕРИКАНСКИХ СПЕЦСЛУЖБ В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ
В современном мире практически стерлась грань между внутренней и внешней политикой национальных государств. Одно неотделимо от другого, подвергается оценке мирового сообщества и чревато политическим или экономическим остракизмом. В этих условиях национальные диаспоры приобретают особое значение как информационные и политические посредники между странами. Политическая эмиграция никогда не остается вне сферы внимания государственных структур страны пребывания. Поддержка или противодействие ее активности может определяться комплексом идеологических или прагматических соображений, но она всегда рассматривается как инструмент международной политики. Взаимодействие с диаспорой может осуществляться по линии общественных, благотворительных, культурных организаций, но контроль со стороны спецслужб давно уже стал устоявшейся практикой. Именно на эти структуры в ситуации обострения двусторонних отношений возлагаются задачи преобразования, как правило, разобщенных и конфликтующих между собой эмигрантских групп в национальные объединения, движения или фронты, апеллирующие к широким массам соотечественников на Родине и за рубежом. Какие бы формы не принимали политические объединения национальных диаспор, каждый раз они подтверждают известное правило британской дипломатии, что правительства в изгнании — это не игроки, а игральные карты (Yossi, 2005: 113). О том, какие причудливые пасьянсы могут быть разложены из политических колод, свидетельствует богатый исторический опыт русских политических изгнанников XX века, изучение которого по-прежнему остается актуальной общественной и исследовательской задачей.
О русской политической эмиграции написано сотни книг. О взаимодействии эмигрантов со спецслужбами значительно меньше. Главным препятствием остается закрытость архивов и недоступность документальных источников. Взаимодействие русской политической эмиграции и американских спецслужб рассматривалось на доступных для исследователях материалах и нашло лишь фрагментарное отражение в историографии холодной войны. В зарубежной историографии отдельные аспекты этой проблемы получили развитие в трудах, посвященных идеологическим, культурным, образовательным аспектам противостояния (O'Connell, 1990; LaFeber, 2004; Lucas, 1999; Puddington, 2000) В отечественной историографии начало исследованию этой темы было положено работами советских историков (Яковлев, 1983; Шкаренков, 1987), которые были продолжены, дополнены и переосмыслены в современной историографии в трудах по истории русской диаспоры в США и послевоенной эмиграционной волны (Нитобург, 2005; Ульянкина, 2010; В поисках истины ..., 1997). Истории русской политической эмиграции в годы холодной войны посвящены обобщающие работы П.Н. Базанова (Базанов, 2008), А. В. Антошина (Антошин, 2008). Отдельные сюжеты, связанные с участием американской разведки в европейских эмигрантских делах, освещались при изучении «гарвардского проекта» (Кодин, 2003), политических совещаний русских общественных организаций и политических групп в Германии (Попов, 2004; Карпов, 2000; Климович, 2015). Вместе с тем, можно согласиться с выводами зарубежных коллег, о том, что участие политической эмиграции в холодной войне остается сравнительно малоизученной темой (Inauguration . , 2013)
Новый этап рассекречивания документов американских государственных учреждений, продолжающийся сегодня, открывает для исследователей возможности, недо-
ступные предшественникам. В этих условиях обращение к истории русской политической эмиграции и ее попыток создания широкой общественной коалиции для продолжения активной борьбы с СССР в конце 1940-х начале 1950-х годов, выявление роли американских государственных структур и спецслужб в формировании объединенного антикоммунистического фронта, представляется не только интересным, но и крайне важным для понимания возможных форм и методов вовлечения эмиграции в информационно-политическую войну против оставленной Родины, извлечения исторических уроков для выработки современной политики по отношению к соотечественникам за рубежом.
Наибольший интерес для освещения процесса консолидации русской диаспоры, создания антикоммунистического фронта и роли американских спецслужб в этом проекте представляют документы Управления политического планирования Государственного департамента США, Управления политической координации Центрального разведывательного управления; материалы межведомственных встреч представителей ЦРУ, Государственного департамента, Министерства обороны, ФБР, относящиеся к 19461951 гг., т. е. начальному периоду холодной войны, часть из которых впервые вводится в научный оборот.
Социальная и общественно-политическая структура русской эмиграции по оценке
американских спецслужб
С началом холодной войны русская эмиграция стала рассматриваться американскими политиками не как бесправная беженская масса, застывшая на всех континентах в ожидании неминуемой репатриации, а как потенциальное «потрясающее оружие политической войны», которое нужно «использовать при первой же возможности» (Kelley Memorandum ... , Эл. ресурс). Поиски возможных форм участия русской эмиграции в развернувшемся противостоянии продолжались до начала 1950-х годов. Процесс этот потребовал внимательного изучения этой социальной группы. К концу 1940-х годов общую численность русских эмигрантов определяли приблизительно в 3-4 миллиона человек (Russian Emigrant organizations ... , 1950: Эл. ресурс). В попытках разобраться с политической и общественной структурой эмиграции, как правило, начинали с деления по волновому признаку, т. е. времени появления и соответственно, пребывания на Западе.
В качестве первой иммиграционной волны с территории Российской империи принято отмечать массовую трудовую миграцию начала ХХ века. В документах ЦРУ отмечалось, что такой же точки зрения придерживались и советские спецслужбы, считавшие дореволюционную эмиграцию в Америку важным объектом для наблюдения (Return of émigré to the Soviet Union ., Эл. ресурс). Однако, каких-либо проектов, связанных с дореволюционной эмиграцией в документах Центрального разведывательного управления обнаружить пока не удалось. Возможно, длительность пребывания в США, планомерная работа по искоренению коммунистических настроений, сочувствие к Советской России или признание этой аудитории сферой ответственности ФБР исключило ее из поля зрения специалистов по внешней разведке.
Для специалистов по внешней политике русская эмиграция начиналась с событий 1917 г. Постреволюционная эмиграция воспринималась как осколок русского общества, сохранивший многие лучшие черты и достижения национальной культуры. Дж. Кеннан, признанный эксперт по России и американский дипломат, размышляя о традициях русской культуры как «исключительно важной части общего культурного прогресса человечества», отмечал интеллектуальные и культурные достижения русской эмиграции в США, значительное количество «инженеров, ученых, писателей, худож-
ников» среди «уроженцев России» и «людей русского происхождения» (Кеннан, 2001: 90) Практики антикоммунистической войны считали крайне желательным вовлечение в политическую борьбу всех «стоящих элементов русской эмиграции», в том числе «многих очень способных людей среди старой эмиграции, услуги которых были бы очень ценны, принимая во внимание их высокий интеллектуальный уровень, знание Западного мира и большой опыт в политических делах» (Recommendations on Utilization ... , Эл. ресурс). «Старая эмиграция», состоявшая из ветеранов Белой армии, насчитывала по разным оценкам более 2-х миллионов человек, и состояла, по мнению экспертов ЦРУ, из представителей «преимущественно высших классов — офицерского состава и интеллектуальной элиты» (Russian Emigrant organizations ... , 1950: Эл. ресурс).
Эмиграцию межвоенного периода и военных лет часто объединяли под термином «новая эмиграция». Известно, что за годы Второй мировой войны с оккупированных территорий Советского Союза было угнано в Германию и другие страны 4 794 086 советских граждан, около 5,7 миллионов советских военнослужащих оказались в германском плену (Эмиграция и репатриация ... , 2001: 73). После окончания репатриаци-онных мероприятий, по различным оценкам, около 800 тысяч советских граждан отказались вернуться на родину (там же: 81). За них между бывшими союзниками развернулось полномасштабное «сражение за беженцев», которое стало «первым прямым столкновением рождающихся супердержав по вопросу о диссидентах» (Cohen, 2012: 19). Уже 4 сентября 1945 г. командующий американскими войсками в Европе генерал Д.Эйзенхауэр отдает негласное распоряжение, временно приостанавливающее «до выработки новой интерпретации» действие ялтинского соглашения о «ди-пи» (DP — displaced persons, перемещенные лица) — принудительную выдачу советским военным властям перемещенных лиц, не желающих репатриироваться в СССР. Принятые законодательные акты: Закон о перемещенных лицах 1948 г. и дополнивший его Акт от 16 июня 1950 г. увеличили до 400 тысяч общее число перемещенных лиц, кому был разрешен въезд в США (Филиппов, 1973: 53). «Новая эмиграция» представлялась многочисленной, разнородной массой, включавшей представителей всех социальных групп советского общества. Предшествующей волне она проигрывала в образовательном уровне (в документах отмечалось, что не более 10% новых иммигрантов имели то или иное профессиональное образование) и в способности политической самоорганизации. По оценкам американских экспертов, лишь три процента от общего числа «новой эмиграции» принимали активное участие в деятельности политических организаций (Problems and programs ... , 1954: Эл. ресурс). Не хватало «способных и признанных лидеров», которых в новой эмиграции было «еще меньше, чем в предшествующей волне» (Russian Emigrant organizations . , 1950: Эл. ресурс).
Все эти недостатки, по мнению экспертов американских спецслужб, компенсировались морально-волевыми качествами вновь прибывших. Новые эмигранты испытывали значительно большую «ненависть к коммунизму» и не просто стремление, а подчеркиваемое в документах «страстное желание» бороться за освобождение своей страны от правления коммунистов, не растраченное как эмигрантами первой волны в идеологических спорах на чужбине в 1920-1930-х гг. Во-вторых, бывшие советские люди, прошедшие горнило войны, представлялись американцам «более жесткими и беспощадными», чем старая эмиграция. В-третьих, они обладали жизненным опытом и знанием людей, «проживших большую часть своей жизни при Советской системе» (Recommendations on Utilization ... , Эл. ресурс). Одним словом, новая эмиграция стала рассматриваться как «очень ценный союзник» (Там же).
К «новейшей эмиграции» стали относить тех, кто покинул территорию СССР или стран Восточного Европы после окончания Второй мировой войны. Ее составляли
перебежчики, военные дезертиры, невозвращенцы, бывшие «внутренние эмигранты», принявшие решение бежать по идейным соображениям. К началу 1950-х гг. их число достигло 30 тысяч, однако самостоятельной силой они не являлись, участвуя в деятельности тех организаций, которые могли им предложить лучшие условия.
К концу 1940-х гг. политической столицей Российского зарубежья становится Нью-Йорк. Здесь возрождаются и ведут активную общественную работу многочисленные враждующие политические группировки. Общим для эмиграции остается неприятие большевизма и советского строя. В остальном программы представляют собой «чересполосицу» политических платформ дореволюционных партий, эмигрантских объединений межвоенного периода и власовского движения. В документах спецслужб находим интересную попытку классифицировать политическую жизнь эмиграции по «центрам притяжения сил», в качестве которых выделялись: социалистические партии, Союз борьбы за освобождение народов России (СБОНР), либеральные демократы, Народно-трудовой союз (НТС) и монархисты (Recommendations on Utilization ... , Эл. ресурс).
По общему мнению, левые партии доживали свой срок, сосредоточив всю свою деятельность вокруг газетной полемики, интересной для узкого круга постоянных читателей. Бесполезные для борьбы с СССР партии и группы получают в документах спецслужб резкие, иногда уничижительные характеристики. Так партия меньшевиков, объединившаяся вокруг издания «Социалистического вестника» в Нью-Йорке, представляла собой немногочисленное число «пожилых доктринеров и узко мыслящих лидеров, чья сила состоит только в их связях с бывшим Вторым Интернационалом с другими социалистическими партиями» (Russian Emigrant ... , 1950: Эл. ресурс). К концу 1940-х некогда влиятельная сила была уже «и не рабочей партией и не движением» (Там же). К середине столетия перестала существовать и некогда «внушавшая страх и очень активная марксистская террористическая организация» (Там же) — Партия социалистов-революционеров.
Однако ряд политических лидеров сумел использовать возникшую волну общественного интереса к политической деятельности и направить энергию эмигрантских масс в организованное русло. В Нью-Йорке в 1948 г. для «координации левых сил на демократической основе» (Russian Emigrant ... , 1950: Эл. ресурс) была создана Лига борьбы за народную свободу. Возглавляли организацию в этот период А.Ф. Керенский и Б.И. Николаевский.
Участие в Лиге «давно забытого Керенского» (Russian Emigrant . , 1950: Эл. ресурс), единственной сильной чертой которого, по мнению американских экспертов, оставалась «легитимность его притязаний на власть как главы последнего российского правительства до большевиков» (Там же), тем не менее выделила организацию из общей массы эмигрантских объединений. Активная публичная деятельность самого А.Ф. Керенского, поддержка Лиги со стороны американцев, освещение ее деятельности в прессе, декларируемое стремление к широкой коалиции старой и новой эмиграции, включая бывших власовцев, не могли не вызвать слухов и надежд на создание правительства в изгнании. Лига оставалась в поле зрения американских спецслужб до начала 1950-х. После окончания эксперимента с созданием единой эмигрантской организации она была лишена финансирования, забыта и вскоре прекратила свое существование.
Союз борьбы за освобождение Народов России (СБОНР) рассматривался американскими экспертами в качестве наиболее сильной, активной и спаянной организации, нацеленной на «освобождение России», с налаженной системой ведения пропаганды и имеющей связь с подпольными организациями в СССР. Идеологически базируясь на положениях Пражского манифеста 1944 г. Комитета освобождения народов России как политической структуры армии генерала А.А. Власова, СБОНР сумел объединить мно-
гочисленных сторонников из числа новой эмиграции. На пике своей активности Союз насчитывал почти 4000 членов, рассеянных по всему миру, в том числе со «значительным количеством последователей в США» (Russian Emigrant organizations ... , 1950: Эл. ресурс). По своим идеологическим воззрениям это было самое левое из вла-совских объединений. Считалось, что идеологически группа была достаточно близка «к правому крылу Социалистической партии Германии, при этом ни в коем случае не являясь марксистской» (Russian Emigrant ... , 1950: Эл. ресурс). В конце 1940-х гг. СБОНР входил в Лигу борьбы за свободу народа на правах коллективного члена (База-нов, 2008: 291). На рубеже десятилетий председателем организации был Н.А. Троицкий (Б. Яковлев), впоследствии — директор Мюнхенского института по изучению истории и культуры СССР, один из активных участников процесса создания политического объединения эмиграции.
В конце 1940-х гг. вместе с СБОНР в документах упоминается Союз воинов освободительного движения, являвшийся его военной организацией. Часто СБОНР и СВОД рассматривались американской стороной как единая группа. Руководителем организации в конце 1940-х гг. был М.А. Алдан. После завершения общественной деятельности он продолжил карьеру в качестве преподавателя в системе Вооруженных сил США. В конце 1960-х эти организации сольются и продолжат свою деятельность до середины 1980-х гг. Сильной стороной этих организаций считалось хорошее знание ее участниками «мыслей и эмоций русского народа и Советской армии», умение в ходе пропагандистских мероприятий находить с ним общий язык (Russian Emigrant organizations . , 1950: Эл. ресурс) и тщательный отбор членов, препятствующий проникновению в состав организации враждебных элементов. Значимыми проблемами были нехватка средств и отсутствие лидеров. Последнее стало следствием того, что по условиям Ялтинских соглашений, военное командование вооруженных сил США передало Советской Армии не только генерала Власова, но и многих других авторитетных и способных руководителей-коллаборационистов (Recommendations on Utilization ... , Эл. ресурс). И то и другое планировалось исправить при помощи ЦРУ, в том числе за счет возможного «слияния с РОВС или НТС» (Russian Emigrant organizations ... , 1950: Эл. ресурс).
Главным препятствием для распространения влияния СБОНР среди эмиграции и советского населения была печать коллаборационизма, которой были отмечены все бывшие власовцы. Такая репутация существенно затрудняла «публичные или частные выступления и активность в США» и ограничивала поле деятельности организации Германией (там же).
Неприятие коллаборационизма стало для американских спецслужб роскошью уже к концу 1940-х гг., когда они перестали испытывать «значительные угрызения совести, работая с отдельными лицами или организациями, которые сотрудничали с Германией во время войны» (Albanese, 2015: 61). На государственном уровне была признана целесообразность привлечения специалистов из Германии для работы над военными проектами. По оценкам американских исследователей, в 1948-1952 гг. около 10000 военных преступников и коллаборационистов были допущены в США (O'Connell, 1990: 203). Многие из них продолжили борьбу на идеологическом фронте, активно участвуя в государственной программе ведения информационно-психологической войны.
В конце 1940-х гг. либерально-демократическое направление все больше теряло свое влияние. Американцев расстраивала его слабость и отсутствие укоренившихся либеральных традиций среди широких эмигрантских масс. Этот недостаток русской эмиграции не мог быть устранен очень быстро. В документах отмечается невозможность «привить» либеральное мировоззрение за рубежом в короткие сроки, так как либеральная традиция формируется в ходе длительных «глубинных органических политических
процессов», (Главный противник ... , 2006: 196) протекающих на национальной почве. Практическим выводом из этих наблюдений стало институциональное недоверие к носителям русского либерализма. И потому, несмотря на существование в среде русской эмиграции нескольких «интересных и достаточно влиятельных политических группировок, которые в той или иной степени декларируют приверженность либерализму», сомнение вызывала их возможность «удержать власть в своих руках, не прибегая к полицейским методам и террору»(Там же).
Среди либерально-демократических организаций на особом положении у американских наблюдателей был Союз борьбы за свободу России, созданный после Второй мировой войны историком и политиком Русского зарубежья С.П. Мельгуновым. Группа Мельгунова разделяла позицию «непредрешенчества» и стремилась к созданию широкой либерально-демократической коалиции, простирающейся вправо от политического центра до позиций конституционных монархистов (Антошин, 2008: 111; Базанов, 2008: 303). В документах американских государственных служб неоднократно отмечалось, что важность эмигрантской организации могла не зависеть от ее размера, так как «некоторые из них, оставаясь незначительными по размеру, оказывали важное влияние на образ политического мышления всей эмиграции благодаря качествам и позиции их лидеров» (Problems and programs ... , 1954: Эл. ресурс). В полной мере это заключение экспертов Госдепа относилось к деятельности мельгуновской группы. Союз не только выделялся уровнем политической и общей культуры на поредевшем фоне эмиграции, но и оказывал влияние на «политические дела» эмиграции (Там же). Ярко заявив о себе в начале и приняв активное участие в процессе создания единого демократического движения, группа просуществует до начала 1960-х.
Национально-трудовой союз (НТС) привлек внимание американских государственных структур по ряду причин. Отмечалось, что он собрал под свои знамена «многих способных людей, по идейным соображениям целиком посвящающих себя борьбе против большевизма» (Recommendations on Utilization . , Эл. ресурс). Организация, возникшая в среде русской эмиграции в 1930-е гг., после окончания войны стала одной из крупнейших, объединяя почти две тысячи членов. В рассматриваемый период во главе ее находился В.М. Байдалаков (Базанов, 2008: 306), поддерживавший тесные личные контакты с представителями американских государственных структур. Идеологически организация являлась праводемократической. Недостатком организации считалось стремление его руководства работать самостоятельно, поддерживать широкий круг партнерских отношений, в том числе и с разведслужбами разных стран (Recommendations on Utilization ... , Эл. ресурс). НТС сумел пережить годы изгнания и вернуться на родину, продолжив работу уже в демократической России.
Среди национально-патриотических организаций русской эмиграции, действовавших в США и в Европе, особого внимания спецслужб удостоился Русский общевоинский союз (РОВС), созданный ветеранами белого движения. Американцы считали эту организацию старого русского офицерского корпуса во многом образцовой. Она оставалась одной из самых многочисленных и в то же время лучше всего управляемой группой. Главным недостатком, неуклонно снижающим ценность этого объединения, был возраст ее членов. В конце 1940-х гг. он превышал 57 лет, что делало организацию скорее клубом по интересам, чем «реальным политическим фактором» (Russian Emigrant organizations, 1950: Эл. ресурс). Монархические объединения, созданные постреволюционной эмиграцией в 1920-е гг., активизировали свою деятельность в 1945-1949 гг., рассчитывая на прилив молодой крови. Надежды не оправдались, новая эмиграция оказалась невосприимчивой к идеологии этого направления. Старые организации, такие как Высший монархический совет или Русский имперский союз, сохраняя ядро, не превышавшее 200 человек, неуклонно старели и хотя по-прежнему попадали в обзоры
организаций Российского зарубежья, все больше воспринимались как и кадетские объединения как социальные организации, «не имеющие практической ценности для ведения борьбы» (Russian Émigré organizations ... , 1951 : Эл. ресурс).
Обзор доступных сегодня документов государственных структур США о положении дел в эмиграции свидетельствует о том, что американские эксперты располагали в целом реалистичной картиной общественной и политической жизни эмиграции и не испытывали особых иллюзий о потенциале этого ресурса в антикоммунистической борьбе. Кроме общей ненависти к Советскому строю и надежд на возвращение в посткоммунистическую Россию эмиграция имела мало общего. По мнению первого директора ЦРУ Роскоу Хилленкоттера, организации эмигрантов были «в высшей степени нестабильны и ненадежны, разделены личным соперничеством и идеологическими различиями, и в основном озабочены тем, как укрепить свои позиции в Западном мире» (цит. по: Albanese, 2015: 62).
Создание объединенного антикоммунистического фронта: поиски решения и исполнителей
Преодоление разобщенности эмиграции планировалось требовало новых подходов и решений, которые позволили бы ей «сослужить бесценную службу силам Западных демократий в их борьбе против Московской диктатуры (Recommendations on Utilization ... , Эл. ресурс). В 1947 г. Координационный комитет армии, флота и госдепартамента рекомендовал вести поиск политических фигур среди восточноевропейских беженцев, которые могли бы стать «потенциальным ядром возможных комитетов освобождения, способствующих движению сопротивления коммунизму и связям с подпольем в советском мире» (Lucas, 1999: 65). Результаты работы были сформулированы Дж. Кеннаном в концепции «политической войны», принятой на вооружение Национальным Советом безопасности. Согласно предложенной стратегии энергия политической эмиграции из стран советского блока должна была аккумулироваться вокруг создаваемых комитетов освобождения или центров «национальной надежды», «открыто возглавляемых выдающимися политическими беженцами из Советского мира», которым «для поддержания на плаву» должен был обеспечиваться доступ к «печатному станку и микрофону» (George F. Kennan ... , Эл. ресурс).
Принципиально новым для внешнеполитической практики стало создание общественной организации, выступавшей в качестве прикрытия официальной политики так, чтобы «ответственность правительства не была выявлена» (George F. Kennan on., Эл. ресурс). Практической реализацией этого проекта стало создание Национального комитета Свободной Европы весной 1949 года. Широко известны проекты Комитета по организации радиовещания на страны советского блока (Радио «Свободная Европа» и радио «Свобода»). Значительно реже в поле зрения исследователей попадала оказываемая Комитетом финансовая поддержка нескольких сотен международных общественных организаций, призванных стать форпостами борьбы с коммунизмом. Среди них особое место занимали национальные комитеты эмигрантских организаций венгров, поляков, чехов, болгар, прибалтов и т.д., на поддержку которых за несколько десятилетий были потрачены десятки миллионов долларов. Многим из них удалось добиться неформального признания как национальных правительств в изгнании с официальными офисами в Нью-Йорке или Вашингтоне и субсидиями на зарплату части сотрудников (Inauguration.. ,:Эл. ресурс).
К началу 1950-х годов Комитет накопил значительный опыт создания и координации деятельности национальных организаций эмигрантов, однако создание объединенного русского антикоммунистического фронта представлялось экспертам этой ор-
ганизации делом значительно более сложным. Пропасть, разделявшая организации — участников этого процесса, казалась «непреодолимой» (Russian Emigre...1951: Эл. ресурс).
Новая эмиграция, вплотную соприкоснувшись с реалиями эмигрантской политической жизни, начинает выступать за преодоление узких партийных рамок и создание объединенного антикоммунистического фронта для «подрыва доверия к коммунистическому режиму в Москве» и оказания помощи антибольшевистским силам внутри Советского Союза, (Recommendations on Utilization . , Эл. ресурс).
Одной из первых попыток консолидировать антикоммунистические силы стало создание в 1948 году в Германии «Антибольшевистского Центра Освободительного Движения Народов России» (АЦОДНР). Организация изначально создавалась как «надпартийный политический центр для координации антикоммунистической деятельности русской эмиграции» (Recommendations on Utilization . , Эл. ресурс). Руководители центра рассчитывали стать ««равноправным договаривающимся партнером» с западными союзниками и обсуждать вопросы, связанные с созданием армии и подготовки административного аппарата для освобожденной России» (Russian Emigre...1951: Эл. ресурс). В качестве платформы движения были выбраны положения Пражского манифеста 1944 года в его самом широком толковании, способном сгладить противоречия между инициаторами объединениями — организациями монархистов и групп бывших власовцев. Тем не менее существование Центра оказался недолговечным. Новая попытка объединения остатков власовского движения с монархическими кругами — в рамках создания Комитета объединенных власовцев — также оказалась неудачной и привела к окончательному размежеванию этих сил.
К концу десятилетия русская эмиграции находилась «в состоянии постоянного движения». Организации распадались, возникали, и даже находясь, как СБОНР и СВОД, в «рудиментарном состоянии», не прекращали попыток к объединению антикоммунистических сил. Коалицию на республиканской основе стремилась создать Нью-йоркская Лига, за еще более широкое объединение, выходящее за рамки республиканской платформы, выступала группа Мельгунова (Recommendations on Utilization . , Эл. ресурс).
В русской среде возникло около дюжины «союзов», «центров», «движений», стремящихся консолидировать разрозненные и разобщенные массы беженцев. Отмечая провал многих начинаний, американские наблюдатели выделяли наличие неких «тенденций», обещающих возможность такой консолидации в будущем и «медленную кристаллизацию некоторых политических течений, вокруг которых могло бы сложиться объединение на более широкой основе (Russian Emigre.. .1951: Эл. ресурс).
Для создания успешного национального фронта, с точки зрения американских стратегов, было необходимо выполнение нескольких условий. Принять «чрезвычайно широкую программу, содержащую только два базовых положения — освобождение России от Коммунистов и непредрешенчество», которая была бы пригодна не только для митингов русской эмиграции», но была бы интересна для жителей СССР (Recommendations on Utilization ... , Эл. ресурс). И, главное, «загрузить» новое объединение повседневной работой, так как отсутствие реальной работы может погубить любые самые успешные начинания.
Просто ждать постепенного вызревания этих объединительных тенденций в массе русской эмиграции в условиях разворачивающегося военно-политического противостояния было для американских стратегов неприемлемо. В сентябре 1949 года Дж. Кеннан формулирует политические рекомендации для сотрудников спецслужб по созданию русского национального антикоммунистического фронта, увязывая его деятельность с разворачивающейся работой с политической эмиграцией из стран Восточ-
ной Европы, уже активно вовлекаемой в борьбу под эгидой Национального комитета Свободная Европа (Kennan Authorizes. Эл. ресурс).
Дж. Кеннан инструктирует сотрудников ЦРУ о желательности скорейшего создания центральной организации русских политических беженцев в Германии и Австрии со штаб-квартирой в Западной Германии с последующим открытием отделений в Париже и Нью-Йорке. После создания организации со стороны спецслужб должно было быть обеспечено «постоянное руководство ее деятельностью, осуществляемой эффективно, безопасно для спонсоров этого проекта и «в соответствии с целями внешней политики Соединенных Штатов» (Там же). План создания организации предусматривал отбор активных антикоммунистов «безусловной политической надежности и целостности», обладающих знаниями о современном положении дел в СССР, и их дальнейшее объединение в небольшой по размеру, но тем не менее представительной организации, представляющей наиболее значительные политические группы эмиграции. Начать деятельность планировалось с оказания помощи беженцам в решении бытовых и социальных вопросов, затем на фоне завоеванного авторитета планировалось перейти собственно к политической работе (Там же).
Однако процесс создания русской организации — Русского благотворительного комитета (Russian welfare committee) — был скорректирован активной общественной деятельностью самой эмиграции. К моменту оформления идеи о создании Русской эмигрантской организации, в Европе уже активно работал комитет Центрального представительства российской эмиграции американской зоны, созданный для «решения культурных и материальных нужд русской эмиграции» (Recommendations on Utilization . , Эл. ресурс). Организация уже установила рабочие отношения с военными и иммиграционными властями, получила поддержку Русской православной церкви. Как вынужденно отмечалось американскими экспертами, в данных условиях появление нового благотворительного комитета, в который вошли бы сотрудники, специально отобранные для решения этих задач, вызвало бы большое непонимание, неизбежно привело бы «к значительному противоречию с существующими организациями» и стало бы «объектом для подозрений с самого начала» (Там же).
Вплотную к созданию политического объединения эмигрантов из СССР американские спецслужбы подошли летом 1950 г. (Office of Policy Coordination ... , Эл. ресурс). Дж. Кеннан, как представитель Госдепартамента США, поручил Управлению политической координации ЦРУ создать такой «политический центр», который мог бы «говорить с русскими от имени русских» (Там же). К осени 1950 г. план был разработан и одобрен. Он предполагал, во-первых, создание в Нью-Йорке американской общественной организации, выступающей в роли официального распорядителя средств и координатора проекта по взаимодействию с русскими эмигрантскими объединениями, при этом камуфлирующей интерес и вовлеченность американских государственных структур. И во-вторых, планировалось создание на территории Германии политической организации, объединившей бы многонациональную эмиграцию из СССР.
Для координации использования русской эмиграции в идеологической борьбе был создан Американский комитет по освобождению народов России. Согласно первоначальному плану, американская организация должна была быть небольшой по составу участников, состоять из известных людей, чей интерес к «русским вопросам» не вызывал бы подозрений, и которые были проинформированы о целях, задачах и «фасадном» характере организации с самого начала, чтобы как следовало из меморандума «не было недопонимания на более поздних этапах деятельности» (Office of Policy Coordination . , Эл. ресурс). Менялось название организации: «Американский комитет по освобождению от большевизма», «Американский комитет по освобождению», Комитет «Радио Свобода», — но не ее предназначение. История создания Комитета прослеживается и
по открытым источникам, хотя в них отсутствует упоминание об участии ответственных сотрудников спецслужб в становлении и деятельности этой организации. В январе 1951г. на учредительной встрече комитета в Нью-Йорке присутствовали Ф. Уиснер с коллегами из ЦРУ и будущие члены комитета: проработавший несколько лет в СССР журналист, старший редактор «Ридерc дайджест» Юджин Лайонс (Eugene Lyons), историк, специалист по СССР Уильям Чемберлин (William H. Chamberlin), вице-президент Time Inc. Аллен Гровер (Allen Grover), издатель Уильям Витт (William L. Witte), профессор Гарварда Уильям Элиотт (William Y. Eliott). После встречи комитет был зарегистрирован по законам штата Делавэр как некоммерческая организация. Позднее в состав Комитета вошли бывший губернатор штата Нью-Джерси Чарльз Эдисон (Charles Edison) и писатель и журналист Исаак Дон Ливайн (Isaac Don Levine). Ответственным за подбор участников был сотрудник ЦРУ Франклин Линдсей (Franklin Lindsay). В отличие от организации восточноевропейской политической эмиграции, открытие которой сопровождалось серией ярких публичных мероприятий, а участники разъезжали по стране с агитационными и просветительскими выступлениями, деятельность Американского комитета, как и планировалась заранее, была значительно менее открытой. По одной из версий, это было связано с желанием ЦРУ плотнее координировать деятельность организации, занимавшейся русскими делами (Puddington, 2000: 155). Финансирование осуществлялось через специально созданный на Среднем Западе фонд, ставшим официальным спонсором Комитета. Связь с Вашингтоном не афишировалась, за финансовой поддержкой к официальным структурам открыто никто не обращался. Повседневной деятельностью организации руководил исполнительный директор Реджинальд Таунсенд (Reginald Townsend). Из офиса в Нью-Йорке осуществлялась связь с представительствами организации в Европе (Office of Policy ... , Эл. ресурс).
Политическое объединение русских эмигрантов в Европе создавалось в качестве инструмента информационного воздействия на советское население. Самоорганизация эмиграции в этот момент стала рассматриваться уже как второстепенная задача. Участники объединения подбирались, исходя из практической полезности, для «доставки» американской информации советскому населению, отгороженному «железным занавесом».
На роль «учредителей» движения были выбраны четыре организации: НТС, СБОНР, Лига борьбы за народную свободу и группа Мельгунова. Объединение организаций русской эмиграции осложнялось «межгрупповой борьбой, бесконечным соревнованием за лидерство, мелкими ссорами и пререканиями между различными политическими группами» (Recommendations on Utilization . , Эл. ресурс) Переговоры о создании политического центра с эмигрантскими организациями начались осенью 1950 г. Имя эмиссара американского правительства, направленного в Европу для проведения встреч с эмигрантами, до сих пор остается засекреченным. В американской историографии считается, что первые переговоры проходили при участии Спенсера Вильямса (Spencer Williams), как представителя Американского комитета освобождения народов России в Европе уже в 1950-м г., хотя сама организация будет формально учреждена в феврале 1951 г. (O'Connell, 1990: 299).
По результатам встреч С. Вильямса с русскими организациями была достигнута договоренность о создании политического центра. Первое совещание антибольшевистских сил состоялось в городе Фюссен (Бавария, Германия) в январе 1951 г. Русскую эмиграцию, как и было запланировано ЦРУ, представляли 4 организации: НТС, СБОНР, группа Мельгунова, нью-йоркская Лига.
Исследователи отмечают разношерстный состав участников, представлявших различные волны эмиграции. Несмотря на предварительные переговоры, организаторы и участники встречи представляли ее по-разному. Для русских организаций создание
единого антибольшевистского фронта — это вечная идея-мечта, вновь обретшая популярность в связи со значительным численным ростом эмиграции и эйфорией превращения изгнанников в мощную политическую, а возможно и военную силу. Закаленные в политических спорах эмигрантские политики видели свою задачу в утверждении платформы объединения и созыва конгресса российской эмиграции (Климович, 2015).
Встреча завершилась принятием итогового компромиссного постановления, которое немедленно стало объектом для критики. Эмигрантская печать осудила собравшихся за попытку говорить от имени всей эмиграции, за нерешительность в отстаивании территориальной целостности России, отсутствии четкого указания на неделимость России, за слишком заметное участие «американцев» в русских делах и финансовую поддержку проекта Американским комитетом.
Координаторы из ЦРУ оценили встречу как «неуспешную», так как принятая идеологическая платформа не подходила для задуманного расширения состава участников за счет привлечения в объединение других национальных групп «на равноправной основе». Недостаточно четко была выражена приверженность «непредрешенче-скому» подходу к выбору будущего национально-государственного устройства, который «должен быть сделан сами народом, когда он получит возможность свободно выразить свою волю» (Office of Policy ... , Эл. ресурс).
Индивидуальная работа с каждой из организаций была продолжена, состоялись переговоры с эмигрантскими организациями других этнических групп. После нового раунда встреч в Вашингтоне Американский комитет назначил уже не эмиссара, постоянного представителя в Европе для связи с этими группами на 1,5 года, с задачей скорейшей организации нового политического совещания (там же).
Подготовка второго совещания началась в июле 1951 г. с проведения консультаций с представителями уже 5 эмигрантских организаций. К участникам первой встречи добавилось Российское народное движение, созданное в Париже Р. Гулем в 1948 г., но оказавшееся в этом проекте из-за необходимости сохранить для будущего объединения «легитимного» А.Ф. Керенского, к этому времени покинувшего нью-йоркскую Лигу в результате внутренних разногласий и возглавившего РНД.
17-20 августа 1951 г. в Штутгарте состоялась встреча пяти общественных организаций эмиграции. Было принято решение о создании Совета освобождения народов России на условиях, обозначенных американской стороной еще в Фюссене. Были утверждены органы управления, порядок их формирования. О создании новой организации было объявлено на пресс-конференциях во Франкфурте и Нью-Йорке (Office of Policy . , Эл. ресурс).
Эмигрантская общественность при обсуждении итогов совещания вновь сосредоточила свое внимание на идеологической платформе (дискуссии касались национального вопроса, возможности объединения на общей платформе с монархическими и крайне левыми партиями и т. д.).
Организаторы мероприятий с американской стороны были озабочены скорейшим переходом к практической деятельности, которая должны была вестись по четырем направлениям: «радиовещание, направленное на Советский Союз; издание газеты; политическая активность центра, исследовательский институт в Германии» (там же).
В сентябре 1951 г. на совместном заседании сотрудников Государственного департамента США и разведки (CIA-State Department ... Эл. ресурс) были подведены итоги проекта по созданию политического центра. Руководитель проекта Фр. Уиснер обратил внимание собравшихся на достигнутый значительный прогресс и подписание протокола о совместной работе пятью русскими эмигрантскими организациями. «Заказчик» проекта — Государственный департамент —выразил «серьезные сомнения» в возможности «сплоченной совместной работы» со стороны групп, вошедших в состав
Политического Центра и в его «способности оставаться единым» (CIA-State Department ... , Эл. ресурс). В связи с этим было предложено ввести «испытательный срок, во время которого Политический центр мог вести ограниченную деятельность, чтобы проверить способность групп, составляющих центр, работать вместе» (Там же). Во-вторых, было предложено существенно сократить бюджет проекта, где наиболее значительные траты предполагались на организацию радиовещания. По политическим мотивам совместная работа по организации вещания на Восточную Европу и на Россию считалась нежелательной. Проекты «Свободной Европы» и освобождения России должны были развиваться по разным сценариям. Неуверенность в русских партнерах и стремление ограничить высокие расходы на их содержание скорректировали приоритеты организаторов. Основными направлениями деятельности должны были стать «публикация и распространение газеты, отражающей взгляды Центра, поддержание Исследовательского института, созданного в Германии, радиотрансляции в экспериментальном режиме» (предполагалось задействовать в ограниченном масштабе без помех для текущей деятельности некоторые мощности радиостанции «Свободная Европа» (Там же).
Дальнейшие совещания эмиграции (в том числе «висбаденское разочарование» (Климович, 2015) в Висбадене 1-7 ноября 1951 г.), хотя и не принесли кардинально новых политических решений, позволили государственным структурам США продолжить реализацию информационно-политической кампании, рассчитанной на жителей Советского Союза.
Совет освобождения народов России, созданный в ноябре 1951 г., на основе ранее достигнутых договоренностей объединил, по свидетельству одного из участников А. Авторханова, широкую коалицию: от «великороссов» — НТС, Союз борьбы за освобождение России, Российское народное движение, Союз борьбы за освобождение народов России, Лига борьбы за народную свободу; от национальных организаций — Совет Белорусской Народной Республики, Азербайджанский Народный Совет, Грузинский Национальный Совет, Туркестанский национальный комитет, Союз за свободу Армении, Северокавказское антибольшевистское национальное объединение (Карпов, 2000: 109). Объединение возглавил С.П. Мельгунов.
В 1952 г. после долгой дискуссии по национальному вопросу Совет был преобразован в «Координационный Центр Антибольшевистской Борьбы» (КЦАБ). Устав Координационного центра отразил в полной мере представления американских стратегов о необходимой им эмигрантской организации. Создаваемый Центр являлся «органом борьбы за свободу народов, населяющих территорию Советского Союза» (Revised translation of the Statute., Эл. ресурс), а не широким объединением всей эмиграции. В связи с этим российские организации, которые принимали в нем участие, не должны были рассматривать себя в качестве «прообраза» будущего российского правительства, равно как и организации, представляющие другие национальные группы, в качестве представителей созданных в будущем национальных государств. В дальнейшем эта эмигрантская организация (во всех ее политических трансформациях, сопровождавшихся новыми названиями, сменой участников и т. д.) полностью контролировалась американскими спецслужбами через «Американский комитет освобождения народов России» (Карпов, 2000: 110).
Эйфория американских государственных структур от возможности использования русской эмиграции в антисоветской борьбе уступала место трезвым расчетам. В начале 1950-х гг. критика отдельных аспектов взаимодействия сменяется общим недовольством. Координатор ЦРУ по связям с Американским комитетом по освобождению народов России называет проект «почти полным провалом», где «слишком много было заплачено не тем людям» (Lucas, 1999:148). В докладах ЦРУ все чаще звучит мысль, что «открытая борьба с большевизмом сама по себе не требует единства эмиграции.»
(The role of Soviet emigration ... , Эл. ресурс). Ресурсы эмиграции могут быть использованы по различным каналам и не обязательно через организацию, объединяющую все группы. Границы политических объединений должны определяться исходя из возможности поддержания организации в рабочем состоянии, избегая хаоса политических и общественных дискуссий и склок (Там же).
Ставка на политические объединения эмиграции уступает место планомерной работе на идеологическом фронте с задействованием всего арсенала доступных американском правительству средств и возможностей как внутри страны, так и за рубежом. Американские спецслужбы продолжат привлечение отдельных лиц и организаций русской эмиграции через американские общественные организации, но эта поддержка будет носить крайне избирательный характер. Не вписавшаяся в политический тренд русская политическая эмиграция будет предоставлена себе и позабыта на несколько десятилетий. Эмигрантская жизнь будет пронизана ощущением «безвоздушного пространства», когда интеллектуальные силы иммиграции были вынуждены творить в «физически неизменно убывавшей среде» без возможности ее расширения за счет российского читателя или слушателя (Вишняк, 2005: 377). Ситуация изменится, когда в рамках очередной правительственной инициативы (по прямому указанию Президента США) будет создана еще одна объединяющая всю русскую эмиграцию организация — Конгресс русских американцев. Но это уже история 1970-х годов.
Использованные документы американских государственных организаций убедительно свидетельствуют, что с начала холодной войны русская эмиграция находилась в поле зрения американской разведки, отслеживавшей все основные тенденции общественной жизни русских изгнанников. Для эффективного использования интеллектуального и кадрового потенциала этой социальной группы в борьбе с СССР Государственным департаментом США был разработан план объединенного антикоммунистического фронта, как коалиции общественных и политических организаций диаспоры, ведущих активную пропагандистскую работу с населением Советского Союза. Проект был реализован Центральным разведывательным управлением в 1950-1952 гг.
В ходе проекта были созданы «Американский комитет освобождения народов России», замкнувший на себя все вопросы координации деятельности русской эмиграции и выступавший в роли прикрытия американских спецслужб, и объединенный политический центр эмиграции — Совет освобождения народов России.
Идеологической платформой Совета стало «непредрешенчество», откладывающее согласование планов государственного строительства до момента полного уничтожения коммунистического режима и народного волеизъявления, что полностью соответствовало американскому подходу к русским делам, нацеленному на ослабление и разрушение противника при отсутствии каких-либо проработанных планов обустройства посткоммунистической России. Уже на стадии планирования из состава будущей коалиции были исключены политические группы, имевшие собственные представления о будущем национально-государственном устройстве. Подбор участников объединения осуществлялся исходя из главной задачи — создания инструмента политической войны. В инициативные группы включались общественные деятели, которые уже имели опыт ведения антисоветской борьбы, были готовы к любой конфронтации, и открыты для взаимодействия или уже работали с американскими спецслужбами.
Процесс консолидации политических сил русской эмиграции стал одной из первых операций американских спецслужб по созданию объединенного общественного фронта как инструмента идеологической борьбы с противником. Политическое объединение оказалось не столь эффективным, как ожидалось, что привело к перераспределению сил эмиграции на другие направления политической войны. Вместе с тем ал-
горитм мобилизации политической эмиграции через создание объединенных фронтов и национальных комитетов спасения, отработанный на русской диаспоре в конце 1940-х годов, был многократно использован в дальнейшем и до сих пор остается в американском арсенале средств информационно-психологической войны. При дальнейшем ухудшении российско-американских отношений избежать подобных сценариев вовлечения русской эмиграции в противостояние с оставленной Родиной будет возможно при сохранении и развитии диалога между общественными объединениями диаспоры и институтами российского гражданского общества. Организация такого взаимодействия должна стать одной из актуальных задач современной политики в отношении соотечественников за рубежом, разработанной с учетом исторического опыта эмиграции ХХ столетия, когда энергия и интеллектуальные ресурсы русских изгнанников, к сожалению, использовались в национальных интересах совсем других стран.
БИБЛИОГРАФИЯ
Антошин А.В. Российские эмигранты в условиях «холодной войны»: середина 1940-х-середина 1960-х гг. М., 2008.
Базанов П.Н. Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции (1917-1988 гг.). СПб., 2008.
В поисках истины. Пути и судьбы второй эмиграции: сб. статей и документов / сост. Карпов В.С. и др., под общ. ред. А.В. Попова. / Материалы к истории русской политической эмиграции. Вып. III. М., 1997. Вишняк М. Годы эмиграции. 1919-1969. СПб., 2005.
Главный противник: Документы американской внешней политики и стратегии 19451950 гг.: пер с англ. / сост. и авт. вступит. ст. И.М. Ильинский. М., 2006. Карпов С.В. Российская эмиграция в информационной войне против Советского Союза // Зарубежная Россия = Russian Abroad: 1917-1939 / отв. ред. В. Ю. Черняев. СПб., 2000. Кеннан Дж. Америка и русское будущее // Новая и новейшая история. 2001. № 3. С. 8198.
Климович Л.В. Попытка объединения российской эмиграции в 1950-е годы (по материалам совещаний эмигрантских организаций в Фюссене, Штутгарте, Висбадене) // Научный диалог. 2015. № 12 (48). С. 268-279. Кодин Е.В. Гарвардский проект. М., 2003.
Нитобург Э Л. Русские в США. История и судьбы: 1870-1970. М., 2005. Попов А.В. Мюнхенский институт по изучению истории и культуры СССР и вторая волна эмиграции // Новый исторический вестник. 2004. № 1 (10). С. 54-70. Ульянкина Т.И. «Дикая историческая полоса.» Судьбы российской научной эмиграции в Европе (1940-1950). М., 2010.
Филиппов С.В. США: иммиграция и гражданство. Политика и законодательство. М., 1973.
Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1987.
Эмиграция и репатриация в России / В.А. Ионцев, Н.М. Лебедев, М.В. Назаров, A.B. Окороков. М., 2001.
Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М., 1983.
Albanese D. In search of a lesser evil: anti-soviet nationalism and the cold war : Diss. Boston, 2015.
Anti-communist minorities in the U.S.: political activism of ethnic refugees / ed. by I. Zake. New York, 2009.
Blum W. Killing hope: U.S. military and CIA interventions since World War II. Monroe, 2004.
CIA — State Department Reservations about Broadcasting to the Soviet Union, September 06, 1951, History and Public Policy Program Digital Archive, Obtained and contributed to CWIHP by A. Ross Johnson [Эл. ресурс] // Wilson Center Digital Archive. URL: http://digitalarchive.wilsoncenter.org/document/114364 (дата обращения: 28.05.2017). Cohen G.D. In War's Wake: Europe's Displaced Persons in the Postwar Order. New York, 2012.
Diamond S. Compromised Campus: The Collaboration of Universities with the Intelligence Community, 1945-1945. Oxford, 1992.
George F. Kennan on Organizing Political Warfare, April 30, 1948, History and Public Policy Program Digital Archive, Obtained and contributed to CWIHP by A. Ross Johnson [Эл. ресурс] // Wilson Center Digital Archive. URL: http ://di gitalarchive.wilsoncenter.org/document /114320 (дата обращения: 15.05.2017).
Inauguration of organized political warfare: Cold War organizations sponsored by the National Committee for a Free Europe / Free Europe Committee / ed. by K. K. Lynn. Saint Helena, 2013.
Kelley Memorandum on Utilization of Russian Political Émigrés, May 03, 1949, History and Public Policy Program Digital Archive, Obtained and contributed to CWIHP by A. Ross Johnson [Эл. ресурс] // Wilson Center Digital Archive. URL: http://digitalarchive.wil-soncenter.org/document/114325 (дата обращения: 7.05.2017). La Feber W. America, Russia, and the Cold War, 1945-2002. New York., 2004. Lucas S. Freedom's war: the American crusade against the Soviet Union. New York, 1999. O'Connell Ch. Social structure and science: Soviet Studies at Harvard. Ph.D. Diss. Los Angeles, 1990.
Office of Policy Coordination and Free Europe Committee Officials Brief J. Edgar Hoover," April 19, 1949, History and Public Policy Program Digital Archive, Obtained and contributed to CWIHP by A. Ross Johnson [Эл. ресурс] // Wilson Center Digital Archive. URL: http://digitalarchive.wilsoncenter.org/document/114324 (дата обращения: 21.05.2017). Office of Policy Coordination History of American Committee for Liberation," August 21, 1951, History and Public Policy Program Digital Archive, Obtained and contributed to CWIHP by A. Ross Johnson [Эл. ресурс] // Wilson Center Digital Archive. URL: http://digitalarchive.wilsoncenter.org/document/114354 (дата обращения: 26.05.2017). Problems and programs of the Russian émigré (1954). Survey based on IR-6593, May 14, 1954, DRS, OIR, Department of State [Эл. ресурс] // CIA. URL: https://www.cia.gov/li-brary/readingroom/docs/CIA-RDP78-03362A002200040002-9.pdf (дата обращения: 15.04. 2017).
Puddington A. Broadcasting Freedom: The Cold War Triumph of Radio Free Europe and Radio Radio Liberty. Lexington, 2000.
Recommendations on Utilization of the Russian Emigration, April 26, 1950, History and Public Policy Program Digital Archive, Obtained and contributed to CWIHP by A. Ross Johnson [Эл. ресурс] // Wilson Center Digital Archive. URL: http://digitalarchive.wilsoncenter. org/document/114336 (дата обращения: 19.05.2017).
Revised Translation of the Statute of the Coordinating Center of Anti-Bolshevik Struggle. AMCONGEN, Munich, 25.11.1952// CIA. URL: https://www.cia.gov/library/readingroom/ document/cia-rdp80-01065a000300060010-8 (дата обращения 02.05.2017) Russian Emigrant organizations. Information report. 29.03.1950 [Эл. ресурс] // CIA. URL: https://www.cia.gov/library/readingroom/docs/CIA-RDP82-00457R004400040003-3.pdf (дата обращения: 24.04.2017).
Russian Émigré organizations. Information report. 10.07.1951 [Эл. ресурс] // CIA. URL: https://www.cia.gov/library/readingroom/docs/CIA-RDP80-00926A003800030004-5.pdf (дата обращения: 18.04.2017).
Russian Émigré politics. Ed by George Fischer [Эл. ресурс] // CIA. URL: https://www.cia.gov/library/readingroom/document/cia-rdp80r01731r000500560009-1.pdf (дата обращения: 15.04.2017).
Yossi S. The Frontier of Loyalty: Political Exiles in the Age of the Nation-State. Ann Arbor, 2005.
