CC BY
121
В.В. Пушкарева УДК 81'23
СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ЧЕЛОВЕКА О ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВЕ
В статье делается обзор основных подходов к изучению представлений человека о времени и пространстве. Рассматриваются цели и задачи каждого из подходов, дается описание методов достижения поставленных в их рамках целей, а также делается попытка наметить области объединения рассматриваемых подходов для изучения представлений о времени и пространстве.
Ключевые слова: пространство, время, хронотоп, функционально-семантическое поле, темпоральность, локативность, темпоральная лексика, модель времени, модель пространства.
Victoria V. Puskaryova
MAJOR APPROACHES TO THE STUDY OF NOTIONS OF TIME AND SPACE IN MODERN SCIENCE
The article focuses on major approaches to the study of notions of time and space. Aims, tasks and methods of the approaches discussed are reviewed with specific emphasis on the problem of combining two or more of the described approaches, e.g., those of psycholinguistics and functional grammar, to make an in-depth analysis of the two notions.
Key words: time, space, chronotopos, functional-semantic field, temporal lexis, cognitive time model, cognitive space model
И зучение представлении человека о времени и пространстве на данный момент продолжает оставаться весьма актуальным, о чем свидетельствует то большое количество исследований и теоретических построений, которые посвящены этой теме в рамках различных наук с их различными подходами, от психологии, психолингвистики, когнитивной лингвистики до лексикологии, грамматики и литературоведения. Обилие подходов и исследований, посвященных представлению о времени и пространстве, можно объяснить тем, что явления эти сущностные и базовые в жизни человека.
Один из подходов к изучению времени и пространства как неразрывном единстве, создающем основу и смысл человеческого существования, представлен в литературоведении. Еще в начале прошлого века в философии, науке об интерпретации текстов герменевтике и литературоведении появилось понятие хронотопа. Введено оно было А.А.Ухтомским в контексте его физиологических исследований, и позднее было переведено в гуманитарную сферу. По мысли А.А. Ухтомского гетерохрония, то есть объединение времени и пространства в единую систему координат, - есть условие возможной гармонии: увязка во времени, в скоростях, в ритмах действия, а значит и в сроках выполнения отдельных элементов, образует из пространственно разделенных групп функционально определенный «центр». В литературоведении же в исследованиях М.М. Бахтина понятие хронотопа получило несколько иное осмысление.
Хронотопом М.М. Бахтин называет существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе. Для него не столь важен тот специальный смысл, который этот термин имеет в теории относительности, ученый переносит его в литературоведение почти как метафору, делая упор на выраженность в этом понятии неразрывности пространства и времени (время как четвертое измерение пространства). Хронотоп понимается как формально-содержательная ка-
тегория литературы и имеет существенное жанровое значение. М.М. Бахтин утверждает, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, причем в литературе ведущим началом в хронотопе является время. При этом хронотоп как формально-содержательная категория определяет в значительной мере и образ человека в литературе. Тем не менее, важнейшей чертой хронотопа является то, что он определяет художественное единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности. Поэтому в произведении он всегда включает в себя ценностный момент, который может быть выделен из целого художественного хронотопа только в абстрактном анализе. «Искусство и литература пронизаны хронотопическими ценностями разных степеней и объемов. Каждый мотив, каждый выделимый момент художественного произведения является такой ценностью» [Бахтин, 1975: 391-392]. В этом, пожалуй, центральное значение хронотопа, связанное с осмыслением всего романа, поскольку всякое «явление, которое мы как-то осмысливаем, мы включаем не только в сферу временно-пространственного существования, но и в смысловую сферу» [Бахтин, 1975: 392].
В трудах М.М. Бахтина выявлено множество хронотопов: хронотоп дороги, характерный для жанра рыцарского романа, хронотоп замка, характерный для готического романа, хронотоп гостиной-салона и порога, заложенные традицией Бальзака, и проч. Современное литературоведение, продолжая исследование пространственно-временных параметров произведения, рассматривает реализацию хронотопов на конкретных примерах художественной литературы, углубляя и уточняя это понятие. Так, например, в булга-коведении подробно рассматривается принцип взаимодействия трех пространственно-временных планов, реализованных в романе «Мастер и Маргарита, которые по сути объединяются в единый хронотоп.
Так С.О. Драчева в своем диссертационном исследовании указывает в каче-
стве одного из первостепенных источников «Мастера и Маргариты», под значительным воздействием которого происходило формирование хронотопа романа, работу П.А. Флоренского «Мнимости в геометрии». В ее основе лежит концепция триединства Вселенной, раскрывающаяся в математическом обосновании существования трех уровней Бытия - области земных движений и земных явлений, границы Земли и Неба, области небесных движений и небесных явлений, ? обладающих индивидуальными физическими параметрами. В романе М.А. Булгакова на уровне сюжетно-композиционной организации они находят свое художественное воплощение в виде трех повествовательных планов - реалистического, мистического и библейского. В работе исследователя подробно описывается каждый из пространственно-временных пластов романа и делается вывод о том, что каждый из трех планов репрезентирует свой собственный образ времени. Формирование единого художественного континуума осуществляется за счет моделирования циклического времени посредством пересечения в одной темпоральной данности всех трех повествовательных планов. Проблема их органичного соединения (у каждого плана своё временное расстояние -три дня, сутки и один миг) преодолевается в романе «Мастер и Маргарита» за счет разности в характере их времятечения, выраженного конкретными комплексами темпоральных лексико-фразеологических средств. При этом «эталоном» времени в романе «Мастер и Маргарита» принимается размеренный библейский план, относительно которого определяется время двух других: мистическое время его ждёт, а реалистическое стремится нагнать [Драчева, 2007: 15-17].
В современных подходах изучения хронотопов появляется тенденция к рассмотрению конкретных языковых средств, используемых авторами романов для создания пространственно-временного единства произведения, как например, в работах С.А. Жуковой [Жукова, 2009], которая изучала роль презенса в языковом структурировании
пространственно-временного континуума художественного текста, работе С.Н. Лашо-вой [Лашова, 2010], рассмотревшей языковые средства создания хронотопа в прозе М. Шишкина, работе А.А. Федотовой [Федотова, 2009] о языковых средствах выражения пространственно-временного континуума художественного текста, работах В.А. Андреевой [Андреева, 2008], которая изучала особенности художественного хронотопа в современном литературном нарративе.
Если литературоведение подходит к изучению пространства и времени с точки зрения того, как они представлены в контексте художественного произведения, то лингвистические науки рассматривают их представленность в системе языка в виде лексических, грамматических и лексико-грамматических единиц. Лексико-грамматические единицы можно рассматривать как минимум с двух точек зрения: системной и процессуальной. Процессуальные речевые аспекты функционирования языковых единиц (например, процесс выбора говорящим одного из возможных грамматических средств в ходе формирования будущего высказывания) относятся к области психолингвистики. Лингвистические науки фактически изучают и описывают не актуальное протекание этих процессов, а те обобщенные системно-языковые правила и закономерности, которые лежат в их основе и относятся к языковой системе.
Рассмотрим подход к изучению представления о времени и пространстве как системы языковых единиц и принципов их работы с точки зрения грамматических наук. Так, функциональная грамматика трактуется как грамматика, направленная на описание закономерностей и правил функционирования грамматических единиц, участвующих в передаче содержания высказывания, с одной стороны, и с другой стороны, включающая описание функций языковых средств [Бон-дарко, 1984: 3] Специфика данного направления исследования языковых единиц проявляется прежде всего в реализации принципа «от функции к средствам», который в грам-
матике этого типа может быть основным. Однако и при общем для всех типов грамматик направлении описания от средств к функциям (от формы к значению) у функциональной грамматики есть свой предмет - функционирование грамматических единиц (форм и конструкций) и взаимодействующих с ними языковых средств в высказывании. Основным принципом построения функциональной грамматики является описание системы функционально-семантических полей, таких как аспектуальность, темпоральность, персональность и др [Бондарко, 1984: 3-5].
Важно отметить, что грамматический строй, изучаемый функциональной грамматикой, представлен разными типами системно-структурной организации категориальных явлений - не только системами в рамках отдельных языковых уровней, но и межуровневыми, разноуровневыми языковыми системами, основанными на объединении и взаимодействии морфологических, синтаксических, словообразовательных, лексико-грамматических и лексических элементов. Иными словами, подобная система представляет собой двустороннее содержательно-формальное единство, формируемое грамматическими единицами, классами и категориями вместе с взаимодействующими с ними на семантической основе средствами разного языкового уровня. В функциональной грамматике такая система получила название функционально-семантического поля (ФСП) [Бондарко, 1984: 4].
ФСП будучи объектом исследования в рамках функциональной грамматики, изучается с разнопланово: с точки зрения группировки полей, их пересечения и взаимосвязи, с точки зрения существующих типов (моноцентрические, полицентрические, слабоцентрированные), рассматриваются соотношения конкретно-языкового и универсально-понятийного аспектов поля (функционально-семантическое и понятийное поле), изучаются сопоставительные и диахронические аспекты теории поля, а также ФСП в проекции на языковую систему и
на высказывание.
С позиций такого подхода время изучается как функционально-семантическое поле: рассматривается семантический аспект представления о времени и проводится анализ грамматических способов его реализации в языке. Так, изучается ФСП темпоральности, одновременности действий, категории предшествования, таксиса, координации, каузальности и многие другие. Предметом исследования служат, как правило, грамматические средства выражения данных семантических компонентов конкретного языка. Также существует ряд работ, целью которых является сопоставление таких средств, существующих как в близких, так и в отличных по своему грамматическому строю языках.
Например, Е.Н. Торопова изучала ФПС темпоральности во французском языке. Под темпоральностью автор понимает функционально-семантическое поле, в основе которого лежит грамматическая категория времени, а также лексико-грамматические и грамматико-контекстуальные средства французского языка, используемые для выражения ее контекстуальных вариантов. В результате проведенного анализа автор делает вывод о том, что во французском языке поле темпо-ральности моноцентрично, при этом, ядро функционально-семантического поля тем-поральности представлено грамматической категорией времени. Ядерная категория времени характеризуется большим количеством парадигм временных глагольных форм. «Эта многочисленность французской временной системы делает очевидным тот факт, что категория времени является главенствующей категорией глагола во французском языке. Каждая из временных глагольных форм несет в своем значении и формальном выражении отношение к единой исходной точке - грамматической точке отсчета, представленной моментом речи или другим моментом, относительно которого располагается действие» [Топорова, 2006: 169]. Автор исследует и выделяет оппозиции, которые составляют категорию темпоральности, то есть
ядро данного ФСП, а также те языковые единицы, которые образуют его периферию (в частности, лексические единицы, выражающие одновременность, предшествование и следование, временные союзы и предлоги, глагольные перифразы, а также некоторые синтаксические конструкции).
В рамках функциональной грамматики изучаются также отношения между функционально-семантическими полями, которые возникают как в системе языка, так и контекстуально в речи. Существуют исследования семантического конфликта видо-временных значений в сложноподчиненных предложениях (Д.В. Эрдынеева) [Эрдынеева, 2004], выражение хронологических отношений между действиями в сложноподчиненном предложении с придаточным времени (Р. Гусман) [Гусман, 1993], а также темпоральная реперзентация английского дискурса (М.А. Салькова) [Салькова, 1999], таксисные отношения в сложноподчиненном предложении с придаточными времени в современном французском языке (Н.В.Савельева) [Савельева, 1990], категория темпоральности в неродственных языках (М.Н. Закамулина)[Закамулина, 2001] и многие другие.
Существует и другой грамматический подход, который фокусируется скорее на внутренней структуре процессов, протекающих во времени и пространстве - аспектология, которая может быть определена как отрасль науки о грамматическом строе и грамматической семантике языка, изучающая категорию глагольного вида, или «аспекта» в международной терминологии. Область интересов современной аспектологии, по Ю.С. Масло-ву [Маслов, 1984: 5], можно трактовать еще шире - как всю сферу «аспектуальности» -обширную область языка, включающую помимо вида многие другие языковые явления, сходные или смежные с видом в содержательном и формально-семантическом отношении. В рамках аспектологии глагольный вид трактуется как «грамматическая категория, указывающая на то, как протекает во времени или как распределяется во времени
обозначенное глаголом действие» [Маслов, 1984: 5]. Таким образом, вид связан с понятием времени, но в отличие от категории глагольного времени, он имеет дело не с дейктической темпоральной локализацией обозначаемого действия, а с его внутренней темпоральной структурой как она понимается говорящим [Маслов, 1984: 7]. Иными словами, виды - это способы рассмотрения внутреннего темпорального строения происходящего. Поэтому важно отметить, что аспектология трактует вид как субъективно-объективную категорию, интерпретационную, устанавливающую тот угол зрения, под которым будет рассматриваться в формах языка объективная внеязыковая действительность.
В аспектологическом описании вид отделяют не только от глагольного времени, но и от так называемой функционально-семантической категории таксиса. В рамках высказывания речь чаще всего идет не об одном отдельно взятом действии или состоянии, а о нескольких или многих, связанных между собой определенным способом, то есть хронологическими, причинно-следственными отношениями, проч. В речи аспектуальные темпоральные и таксисные значения тесно связаны друг с другом и в высказывании образуют единое целое. Тем не менее, в комплексном семантическом целом высказывания можно выделить данные компоненты, и аспектом будет являться завершенность - незавершенность действий, темпоральностью - их настоящая, прошедшая или будущая отнесенность с точки зрения момента высказывания, а таксисом - упорядоченность действий относительно друг друга, связанных логически или хронологически [Маслов, 1984: 7-8].
В рамках аспектуальности выделяется вид как чисто грамматическая категория, а также некоторые смешанные, лексико-грамматические явления, так называемые явления «скрытой» грамматики, которые подразделяются на аспектологические классы, как, например, глаголы действия и не-действия, категория предельности/не-
предельности и другие. Аспектуальность изучают в системе одного языка: вид, его функциональная полнота и морфологическая регулярность, возникновение категории совершенного\несовершенного вида в славянских языках, специфику их видо-временной системы, а также сопоставляют в системах нескольких языков: разрабатываются проблемы неславянской и сопоставительной аспектологии.
Так, например, в работе М.Ю. Никитиной и С.А. Моисеевой рассматриваются ак-циональные глаголы движения как основное средство передачи пространственных отношений во французском языке. Ученые, следуя аспектологической традиции изучения внутренней структуры глаголов, рассматривают категорию движения и основной способ ее выражения во французском языке - акци-ональные глаголы, их динамический подтип. В работе был проведен анализ семантики, закономерностей употребления и синтаксических парадигм данной глагольной группы, в результате которого авторы выявили, что семантические категории «направленность / ненаправленность движения», «способ движения», «зависимость / независимость движения» отражают определенные аспекты реальных ситуаций перемещения и выступают в качестве основных признаков в структуре лексико-семантической группы исследуемых глаголов. Кроме общих параметров движения выделяются также дополнительные характеристики, в которые включаются частные семантические компоненты.
В рамках аспектологии также делаются попытки систематизации видо-временных глагольных групп на обширном материале редких языков. Так, М.А. Овсянникова, рассмотрев принципы взаимодействия аспек-туальности глаголов и семантики некоторых видо-временных показателей, выявила акциональные классы калмыцкого языка. К примеру, были выявлены сильныи и слабые предельные, непредельные, стативные, мультиприкативные, двупредельные и другие классы акциональных глаголов.
К проблематике аспектологии относят-
ся также исследования по таким темам, как временная локализованность действия и ее связи с аспектуальными, модальными и так-сисными значениями в исследовании Н.А. Козинцевой [Козинцева, 1991], семантические источники моментальности русского глагола в типологическом ракурсе, точка отсчета в семантике времени и вида в исследовании Е.В. Падучевой [Падучева, 1998], динамический аспект сложных предложений с придаточным времени в современном французском языке в исследовании Н.М. Шкурат [Шкурат, 1984] и другие.
Что касается изучения лексических единиц, выражающих пространственно-временные явления, то было предпринято множество попыток как частного, так и комплексного их изучения. Важно отметить, что изучение темпоральной лексики не может проводиться изолированно от изучения грамматической категории времени, так как лексические и грамматические средства при выражении понятия времени взаимодействуют. Так, выделение функционально-семантической категории темпоральности, которая представляет собой систему разнородных языковых средств, способных взаимодействовать для выполнения определенных семантических функций, является следствием взаимодействия лексических и грамматических средств. При этом необходимо учитывать, что темпоральная лексика выражает во многих языках ряд дополнительных, помимо локализации действия во времени, характеристик, таких как кратковременность - протяженность во времени, прерывность - непрерывность, временные пределы действия и др.
Рассмотрим некоторые современные подходы к изучению темпоральной лексики. Весьма разработанным является этимологическое направление изучения темпоральной лексики на материале различных языков. В этой сфере исследуются отдельные слова в истории одного языка. Такие исследования рассматривают историю отдельных темпоральных слов на фоне нескольких языков, а также темпоральную лексику отдельного
исторического среза языка. Следует отметить, что с ростом числа отдельных исследований по отдельным словам и языкам появилась тенденция к проведению работ более общего характера, ставящих целью установление объективных закономерностей, действующих в одном языке и группе языков. Так, накопленный материал по этимологии отдельных слов славянских языков дал возможность реконструировать первичное состояние праславянской системы временных обозначений: была выделена микросистема обозначений времени с четырьмя семантическими подгруппами: 1) времен года, 2) частей суток, 3) неопределенных отрезков времени, 4) разных по продолжительности промежутков времени [Потаенко, 1979: 243-244].
Еще один подход к изучению темпоральной лексики основан на представлении лексики как системы [Потаенко, 1979: 245246]. В работах этого направления принимается положение о системности понятий, которые выработаны человечеством и которые представлены в различных областях знания. Была осуществлена попытка представления универсальной системы общечеловеческих понятий. Поскольку система понятий выражается определенной лексикой, то предполагается, что лексика, выражающая этот понятийный континуум, тоже представляет собой систему. Будучи классифицированными по понятийной отнесенности, слова языка организуются также по их функциональной роли в речи (в лексико-грамматические классы). При таком подходе лексика описывается поэтапно: во-первых, производится выборка лексических единиц, связанных с выражением понятия времени, во-вторых, проводится анализ содержательной стороны выявленных единиц и определяются их функциональные характеристики; в-третьих, выявляются действующие в этой группе лексики принципы ее организации. [Потаенко, 1979: 246].
Следуя такому подходу Н.А. Потаенко в монографии «Языковая темпоральность: содержательные аспекты» приводит подробное описание темпоральной лексики
французского и русского языков и предлагает следующую ее классификацию: группа субстантиваторов (где время выступает как объект и всеобъемлющая среда, поддающаяся измерению), группа корреляторов (лексика, передающая реляционные характеристики времени, значение которой включает место, занимающее действие во временном континууме), группа параметризаторов (в семантике которых время представлено как свойство процессов, заключающееся в их временной протяженности) и группа им-пликаторов (представляющая собой различные способы интегрирования пространства и времени, времени и движения, времени и порядка и т.д.) [Потаенко, 2007: 122-123].
Подход когнитивной лингвистики к изучению темпоральной лексики представляет собой построение моделей, описывающих человеческие представления о данном явлении. Так, Н.Д. Арутюнова в работе «Логический анализ языка» рассматривает исторические модели времени и указывает на перелом, произошедший в сознании человечества в связи с появлением христианства, который привел к кардинальным изменениям в представлении человека о времени. «Христианство сделало человека свободным в выборе пути. Путь изменил направление. Человек теперь идет в невидимое будущее и обращен спиной к прошлому. Ветер времени ему дует в лицо. В модель жизни вошло целеполагание, которое может быть локализовано только в будущем. Модель Пути Нового человека изменил понятие следования. Когда говорят о следующем дне, ассоциируют понятие следования не столько с тем, что ему предшествовало, сколько с проекцией в будущее» [Арутюнова, 1999: 693].
Что касается представлений человека о пространстве, то в рамках когнитологиче-ских исследований было определено влияние христианства и на них. Е.Г. Кошкина, изучавшая структуру образа пространства методом бинарных оппозиций, выявила наличие вертикальной и горизонтальной оси, каждая из которых в зависимости от удаленности от субъекта делится на три части. В
работе утверждается, что для языческого восприятия характерно особое отношение к «своему», близкому пространству и «чужому», далекому. В дохристианском сознании далекое пространство соотносилось с небытием, с не-пространством, и только «свое» пространство имело право на существование. Христианское сознание было не столь категоричным: далекое, лежащее за границей своего, было «своим», но для других (свое/ не-свое). Оно не приравнивалось к небытию, и ему не была свойственна та степень иррациональности, которую сознание человека приписывало далекому пространству в дохристианскую эпоху, в этой связи логичным кажется пример обретения границей нового правового статуса - пограничной черты, линии, которая делила государства, но не разделяла свое упорядоченное пространство и чужое хаотичное не-пространство [Кошкина, 2008: 225-228].
Сравнив эти две работы, можно заметить, что один и тот же фактор социально-культурного бытия человечества - зарождение и распространение христианства - оказало влияние одновременно как минимум на два образа сознания, на представления о времени и пространстве. Это позволяет сделать предположение о том, что данные образы сознания связаны тем или иным способом в структуре психики человека.
Синхронный подход в изучении концептов пространства и времени в когнитивной лингвистике осуществляется, исходя из представлений о полевой структуре концептов и категорий языка. Так, В.Г. Гак составил модель описания концепта «время», имеющего внешнюю и внутреннюю структуру. Внешняя структура поля времени как раз и определяется его связями с другими понятиями и явлениями. Внешние связи реализуются в трех явлениях: в переходе от иных понятий к понятию времени, в переходе от понятия времени к иным понятиям, и в синкретизме понятия времени и другого понятия, когда в определенном контексте время и другое понятие выражаются неразрывно. По мнению исследователя, общее разви-
тие смысла идет от более конкретного, чувственно воспринимаемого к более отвлеченному. Выражение субъективного отношения, оценки является конечным этапом семантического развития многих слов и форм: все способы выражения субъективных значений в языке вторичны. Однако связь между понятиями проявляется и в обратимости этих отношений: значение языковых форм может развиваться не только в направлении место
- время, но и время - место. В.Г. Гак рассматривает такие отношения через совокупность полей, среди которых можно выделить «движение - время», «пространство - время», «занятие - время», «человек - время», а также «время - действие, деятельность», «время - эпоха», «время - ритм», «время
- логические отношения» и др. [Гак, 1997: 124-129].
При выявлении темпоральной лексики и изучении принципов ее организации, возможен также психолингвистический подход. На основе результатов анкетирования, выделяется группа темпоральной лексики, представляющая семантическую микросистему времени, выявляющую семантические связи внутри этой микросистемы, а также ее связи с другими микросистемами языка. В результате составляется иерархическая парадигма темпоральной лексики, а также синтагматические связи отдельных членов этой парадигмы с членами других парадигм и связи парадигм друг с другом. Такие результаты, как и при чисто семантическом подходе позволяют предположить что ассоциативное поле является моделью фрагмента семантической системы языка [Потаенко, 1979: 247].
Дополнительный материал для установления путей формирования категории времени дает изучение темпоральной лексики в речи детей. При изучении развития понятия «времени» в онтогенезе фиксации подлежат все языковые элементы темпорального плана, начиная с того момента, когда ребенок в них выражает свое понимание временной структуры действительности. Языковой материал, полученный в результате наблюдений за речью детей, говорящих
на разных языках, показывает, что понятие времени у детей, говорящих на русском языке, начинает формироваться на базе временных форм глагола, то есть на базе усвоения грамматической категории времени, также отмечается, что одновременно с этим в речи появляются временные наречия [Потаенко, 1979: 247-248]. Как утверждает Н.А. По-таенко, времена усваиваются в следующем порядке: усваивается настоящее почти одновременно с прошедшим, а затем будущее. В сравнении с другими языками отмечается, что у русских детей наблюдается почти полное господство в речи форм глаголов совершенного вида прошедшего времени, а у английских и французских детей отмечается употребление форм прошедшего времени с регулярным пропуском вспомогательного глагола [Потаенко, 1979: 248].
Подводя итог всему вышесказанному, стоит еще раз отметить разнообразие подходов к изучению понимания человеком фундаментальных явлений пространства и времени. Современные исследования, продолжая традицию классических направлений лингвистического характера, продолжают изучать как внутреннюю структуру этих понятий, отражающихся в языке и речи, так и внешнюю систему взаимодействия выражающих их языковых элементов в системе языка и в речи. На данный момент лингвистические науки четко выдели, описали и систематизировали те языковые явления,
как грамматические, так и лексические, которые участвуют в выражении понятий времени и пространства. Описаны не только функционально-семантические поля и лексические ряды времени и пространства, но и уровни взаимодействия между ними. Заслугой когнитивной лингвистики в исследовании концептов времени и пространства является, безусловно, описании внутренней и внешней структуры самих представлений, моделирование их актуального состояния и изменений под воздействием культурно-исторических факторов. Учитывая сложность и комплексность данных явлений, стоит отметить, что дальнейшее их исследование необходимо проводить с учетом последних результатов всех упомянутых подходов. В частности, в психолингвистической традиции изучение образов пространства и времени, а также путей и особенностей их формирования невозможно без учета внешней и внутренней структуры данных образов; не только когнитологические, грамматические, лексические, но и психологические и естественнонаучные данные могут послужить ключом для раскрытия многих вопросов, как, например, истории и механизма соединения двух упомянутых образов в онтогенезе. С другой стороны, учет достижений каждого из подходов к изучению пространства и времени способствует комплексному и целостному понимаю этих базовых феноменов в жизни человека.
Список литературы
Андреева В.А. Особенности художественного хронотопа в современном литературном нар-ративе. Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. 2008. № 2 (13). - С. 143-155.
Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. - 2-е изд., испр. - М.: «Языки русской культуры», 1999. - I-XV, 896 с.
Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. - М.: Художественная литература, 1975. - 500 с.
Бондарко А.В. Основы функциональной грамматики: языковая интерпретация идеи времени. - СПБ.: СПбГу 1999. - 260 с.
Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии / А.В. Бондарко. - Л.: Наука, 1984. - 136 с.
Гак В.Г. Пространство времени // Логический анализ языка. Язык и время / отв. ред.Н.Д.
Арутюнова, Т.Е. Янко.- М.: Индрик, 1997. -С. 122-130.
Гусман Р. Выражение хронологических отношений между действиями в сложноподчиненном предложении с придаточным времени / Р. Гусман. - М.: Просвещение. - 1993. - 128 с.
Драчева С.О. Темпоральная организация романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита": лингвистический аспект : автореферат дис. - Тюмень, 2007. - 27 с.
Жукова С.А. Роль презенса в языковом структурировании пространственно-временного континуума художественного текста. Вестник Российского государственного университета им. И. Канта. 2009. № 2. - С. 49-54.
Закамулина Н.М. Категория темпоральности в неродственных языках (сопоставительное исследование временных форм во французском и татарском языках): Дис... .докт. филол. наук: 10.02.20 / КГПУ - Казань, 2001. - 408 с.
Козинцева Н.А. Временная локализованность действия и ее связи с аспектуальными, модальными и таксисными значениями / Н.А. Козинцева. - Л.: Наука, 1991.- 137 с.
Кошкина Е.Г. Особенности репрезентации концепта «пространство» в древне- и средне-верхненемецком. Вестник Тамбовского университета. Серия: гуманитарные науки. 2008. №2.
- С. 223-230.
Лашова С.Н. Принцип пазла: язык и хронотоп в прозе М.Шишкина. Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2010. № 6. - С. 186-190. МасловЮ.С. Очерки по аспектологии. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. - 263 с Никитина М.Ю. Акциональные глаголы движения как основное средство передачи пространственных отношений во вранцузском языке. Вестник Новгородского государственного университета. 2008. № 47. - С. 83-86.
Овсянникова М.А. Акциональные классы глаголов калмыцкого языка. Acta Lingüistica Petropolitana. Труды института лингвистических исследований. 2009. Т. 5. № -2. - С. 94-123.
Падучева Е.В. Семантические источники моментальности русского глагола в типологическом ракурсе / Е.В. Падучева // Типология вида: проблемы, поиски, решения / Отв. ред. М.Ю. Черткова. - М.: Языки русской культуры, 1998. - С. 332-341.
Потаенко Н.А. Темпоральная лексика как объект лингвистического изучения / Н.А. Потаен-ко // Известия АН СССР Сер. литературы и языка. - 1979. Т. 38. № 3. - С. 242-248.
Потаенко Н.А. Языковая темпоральность: содержательные аспекты. Научная монография.
- Пятигорск: ПГЛУ, 2007. - 310 с.
Савельева Н.В. Таксисные отношения в сложноподчиненном предложении с придаточными времени в современном французском языке (на материале форм futur simple, futur anterieur, futur immediat): Автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.05 I МОПИ им. Н.К. Крупской. - М., 1990. - 17 с.
Салькова М.А. Темпоральная репрезентация английского дискурса (на материале структур с придаточным времени): Дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04 / МГЛУ - М., 1999. - 253 с.
Топорова Е.Н. Функционально-семантическое поле темпоральности во французском языке. Вестник Астраханского государственного технического университета. 2006. № 5. С. 168-172. Ухтомский А.А. Избранные труды. Л., 1978.
Федотова А.А. О языковых средствах выражения пространственно-временного континуума художественного текста. Известия Тульского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2009. № 1. С. 302-307.
Шкурат Н.М. Динамический аспект сложных предложений с придаточным времени в современном французском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.05 / МГПИИЯ им. М. Тореза- М., 1984. - 22 с.
Эрдынеева Д.В. Семантический конфликт видо-временных значений в сложноподчиненном предложении с придаточным времени в современном французском языке : Дис. ... канд. филол. наук : 10.02.05: - Иркутск, 2004.- 155 с.
